Текст книги "Быстрый мир"

Несколько минут он рассматривал карту. Если через два часа гонцы отправятся по землям, то к вечеру точно доберутся до самых отдаленных крупных селений. А потом… Пара часов на сборы и построение, и уже очень скоро они будут готовы к бою.

Центральный плац в базарные дни становился рынком, в праздники – местом гуляний. Но сегодня тревожное что-то витало в воздухе. Только молодые солдаты балагурили и пытались заигрывать с девушками: молодость била ключом, невзирая на форму и звания!

О прибытии Князя возвестила барабанная дробь. Два барабанщика старательно выбивали один и тот же ритм, вышагивая сквозь толпу. За ними в сопровождении нескольких генералов шел Павел. Он улыбался.

Поднявшись на небольшую сколоченную из аккуратно обструганных досок трибуну, Князь обвел собравшихся взглядом. Расставив руки в стороны и сделав ими резкое движение вверх, он поприветствовал подданных:

– Здравствуйте, свободные люди! Приветствую вас!

– Ура! – прокатилось по площади. Сначала робкое, но к третьему разу уверенное и мощное.

– И вам Ура! Вам, свободным людям, идущим к своей свободе. Вам, доблестным воинам и отважным солдатам! Вам, жены и дочери победителей!

О, этот сладкий момент, когда ты выходишь перед людьми и несколькими словами заставляешь их из разрозненной толпы стать чем-то большим, чем-то, что сильнее простого сборища мужчин и женщин. Павел прекрасно знал о том, что он умеет работать с толпой. Этот дар развился сам по себе. Ещё на первом своем публичном выступлении он понял это. Его слушали зачарованно, и он мог, как ему самому казалось, говорить все что угодно…

Власть над толпой – дар и проклятье! Умея говорить с тысячами людей, Павел терялся, общаясь с кем-то один на один. Ему не хватало сцены, театральности, ему не хватало признания его величия. Тет-а-тет он терялся, и от этого терял самообладание, а здесь он чувствовал себя не просто Князем, а Властелином и Вершителем. Слово Князя! Ура Князю! Он выходит перед жадно поедающей его глазами и ликующей от одного его взгляда толпой, а за спиной у него клубится опасная древняя тьма, которую он разит своими словами и разгоняет одним взмахом своей властной руки!

– Сегодня важный день, – Павел жестом призвал людей к тишине. – И день этот наступил раньше, чем мы думали.

Он никогда не готовился к выступлениям заранее. Что и как говорить диктовала ему реакция слушающих его людей. Он ловил каждый взгляд и чутко реагировал на малейшие изменения настроения собравшихся перед ним. Это напоминало качели, где противоположное действие могло подтолкнуть его к неожиданной смене темы, которая как толчок подбрасывала его выступление к недостижимым вершинам.

– Сегодня наш доблестный военачальник Юрий доложил о том, что… – сделав паузу, он глотнул воды из стакана, заранее поставленного на трибуне, – о том, что Вечные все-таки приняли решение сжечь наши города, а нас – поработить.

Толпа ахнула. Нужно было секунд двадцать помолчать, позволив людям самим себя завести. Завести и закрутить в ритме древнего ужаса перед неизбежным. Нужно было дать им этот ужас, а потом дать веру в то, что ужас этот не страшен им вовсе!

– Но… – снова пауза и улыбка, – Мы сможем победить. Юрий мне сообщил, что наша армия готова к противостоянию. Так ведь? Я не слышу вас, так ведь?

– Да, – громыхнуло над ополченцами.

– Это вы так будете отстаивать нашу свободу? Я не слышу вас!

– Да, готовы!

– Ура нашей армии.

На площади стало шумно. Люди, пытаясь перекричать друг друга, тянули долгое и многократное «Ура!».

– И, знаете, как мы выстоим? – Павел оглядел собравшихся, – Мы выступим в великий поход раньше, чем они ожидают. Они хотели опередить нас в своих действиях, но, мы всё-таки опередим их! Юрий с ротой южан уже движется ко Дворцу Вечных. Юрий уже наточил стрелы, Юрий уже готов отдать жизнь за нашу свободу!

Военные любят Юрия, и этим нужно пользоваться! Выдуманная рота южан пришла в голову Павла, как нельзя кстати. Никто из собравшихся не проверит, а южане не так организованы – мало ли из какого селения он взял людей!

– Завтра ранним утром мы начинаем поход. Мы все подготовили для этого. Даже первоначальная дата, назначенная нами, была лишь выдумкой, дабы запутать шпионов. И, как вы видите, это было не зря! Кто-то заложил нас! Возможно, это чья-то дочь или брат, переметнувшийся на Острова. Но мы своим завтрашним наступлением простим вину этим заблудшим овцам!

Как же без милосердия! Теперь они пойдут в атаку не только за призрачную свободу, но и за возвращение сделавших неверные выводы и выбор горожан их Городища и всех прилегающих земель. Князь милосерден!

– Мы не будем казнить Вечных. Мы просто покажем им их место в нашем мире. Они прячут от нас огромные достижения науки и пытаются с помощью них контролировать нас. Но мы свободны, и, показав им это, пусть и с помощью оружия, мы добьемся признания нашей свободы. Так ведь?

– Да, Великий Князь! – отозвалась толпа.

– Все воины знают о нашем плане. Мы долго его разрабатывали. Часть знаний мы почерпнули из древних книг, часть из опыта предков. Нам не надо объяснять, что и как делать, мы знаем это!

Павел понимал, что его речь – это больше традиция. В прошлом вожди и полководцы всегда выступали с речами перед своим народом. Людям, ведь, важно знать, что их лидер с ними. Что он не прячется, выдавая свои решения через адъютантов, а стоит перед ними и смотрит им в глаза.

После выступления на площади, Павел собрал у себя в доме своих генералов.

– Почему Юрий нам ничего не рассказал о том, что он выдвигается к Городу Вечных? – спросил один из них.

– Мы столкнулись с предательством, которое ставит под угрозу весь наш народ, – сев за стол, ответил Павел. – Действовать нужно быстро. Я думаю, что моих полномочий хватает для того, чтобы объявить о начале похода, так ведь?

– Да, конечно, – второй генерал кивнул головой, – просто не подрываем ли мы доверие солдат, говоря, что что-то держится от них в секрете? А откуда информация о готовящейся атаке Вечных?

– Юрий получил ее от разведки, – произнес ничего не значащую, но необходимую фразу Павел. – Сегодня утром он доложил мне об этом, и мы решили, что ему нужно выдвигаться в авангарде. Видимо даже вам он не рассказал, что в нашем плане изначально было две даты – завтрашний день и день, что наступит через неделю.

– Нет, он не говорил о первой дате. Все готовились ко второй.

– Вы хотите сказать, что армия не готова выступить в любую секунду?

– Готова, но… – генерал замялся и, улыбнувшись, добавил – просто это так неожиданно!

– Не менее неожиданно это должно стать для Вечных. Не так ли?

– Да, мудрейший. Тогда мы прямо сейчас шлем гонцов в южные городки и в наши поселения.

Оставшись один, Павел налил в стакан медовухи и залпом выпил. Завертелось!

Выглянул на улицу, подозвал часового:

– Позови-ка Марию!

– Слушаюсь.

Маша вошла бесшумно. Павел сидел спиной к двери за столом, отчего ее прикосновение заставило его вздрогнуть.

– А, это ты…

– Да, я, – юная Мария, обвив его руками сзади, положила голову подбородком на его плечо, – Паша, мне страшно.

– Чего ты боишься?

– Войны. Мой брат в твоей армии. Завтра он идёт в бой.

– Хочешь, оставлю его здесь?

– Нет, что ты! Его тогда заклюют свои же. И так ему не сладко от того, что его сестра с Князем путается, а он старается служить верой и правдой. Смотрят на него и за спиной обсуждают.

– А что обсуждать-то?

– Ну, вроде как, он на особом положении. То есть, он простой солдат, а вроде как, и под защитой. Его из-за этого от учений сложных освобождают…

– Идиоты. Я обязательно разберусь с этим.

– Я очень боюсь войны! Ведь многие погибнут. Может, и ты погибнешь. Я смотрела на тебя на площади, ты такой красивый был, а сейчас зашла – несчастный. Представила просто, что может случиться…

– А отчего ты не хочешь представить, как я с твоим братом взойду на крышу Дворца Вечных. Как мы будем ужинать, сидя на железных птицах!

– Ты веришь в это?

– А ты?

– Не знаю. Мы ведь никогда ранее не могли противостоять Вечным…

– Мы никогда не объединялись. Всегда действовали небольшими частями, и ни разу не ставили цель действительно победить. Больше проверяли и надеялись на авось. А сейчас мы готовимся, выверяем каждый шаг. У нас огромная армия! Несколько тысяч человек сметут любого врага!

– Как думаешь, многие погибнут?

– Жертвы неизбежны, – туманно ответил Павел, – и глупо их считать до начала боя.

– Неужели тебе ничуточки не страшно?

Князь не ответил. Он даже для себя не мог ответить на этот вопрос. Страх для него представлялся дикой собакой, носящейся где-то внутри. Выгнать не получается, но на цепь посадить можно.

Придя к власти, Павел выбрал агрессивную политику как способ удержаться во главе княжества, иначе люди могли начать сравнивать его с братом, пошли бы разговоры, и неизвестно, что бы случилось дальше.

Иногда Павлу становилось не по себе от того, что он делает, но видя то, что народ подчиняется ему, он раз за разом утверждался в мысли, что все правильно, все так и должно быть.

Встав напротив Маши, Павел посмотрел в ее глаза:

– Мы победим. Обязательно. И каждый из нас – это часть этого подвига! Кто-то говорит, что Вечные не враги нам. Мол, живут себе и живут. Но это похоже на то, как рассуждала бы крыса, родившаяся в клетке и не знающая воли. Она живет в ограниченном пространстве, человек дает ей еду, убирает мусор, иногда гладит. И крыса счастлива. Счастлива, пока человек хочет этого, но стоит ему захотеть убить ее, его ничего не остановит. Я не хочу уничтожить Вечных, я хочу взять от них лучшие технологии, которые помогут нам стать сильнее. Я хочу, чтобы Вечные жили во благо общего. Я хочу, чтобы они стали частью нашего мира. Несмотря на то, что они чужаки, несмотря на то, что они не такие как мы. Легенда о Вечном Ренегате гласит, что один Вечный может существенно повлиять на весь мир. Вечный Ренегат принес нам первые знания и умения. После визита ещё нескольких пришельцев мы добавили к ним недостающие звенья. Мы читаем книги, мы знаем, что есть электричество, есть оружие, способное уничтожить целый город, есть лекарства от многих болезней. Но почему Вечные не дают нам все это? Почему они методично год за годом уничтожали и продолжают уничтожать наследие Древних? Зачем они на Островах создали самое закрытое государство? Я хочу прийти к ним и задать все эти вопросы. Я – Великий князь Восточных земель и верховный соглядатай южных пределов Павел.

Поцеловав Марию, он крепко обнял ее. Она ответила тем же и молча сбросила с себя сарафан.

Павел смотрел на ее юное тело и чувствовал, как кровь начинает приливать к плоти. Он стянул рубаху, скинул сапоги и, сняв штаны, увлек девушку на кровать. Ему не хотелось думать ни о чем, ему хотелось утопать в нежном женском, чувствуя стремительность и тепло…

ТРЕВОГА

Шеф сидел у себя в кабинете на четвертом этаже Дворца Чемпионов. Он молча курил, глядя куда-то вдаль сквозь бронированное стекло.

Устал. Усталость копилась все эти годы и почему-то выплеснулась именно сейчас – весенним утром.

Три окурка лежали в пепельнице у окна. Сигарет во Дворце практически не осталось. Разведчики иногда приносили целые пачки, найденные в старых домах, но табак за долгие годы в них практически утратил свой аромат. Отвратительное чувство – куришь жженую бумагу с безвкусной массой внутри, но не можешь остановиться.

Внизу на парковке шло построение роты охраны. Каждый день в девять часов их командир Всеволод проходил перед строем, проверял амуницию и давал вводные. Вводные, впрочем, всегда были одинаковыми:

– Не вступать в бой, в случае агрессии со стороны местных подать сигнал и ждать беспилотников, в случае необходимости поддержать их огнем.

Этот мир стал развиваться по каким-то совершенно непонятным законам. Изначально думалось, что он повторит шаги того мира, что был до, но все пошло кувырком. Несвоевременные знания стали применяться не по назначению. Люди стали жить в неком прединдустриальном средневековье, и это настораживало. Иногда даже пугало.

Интересно, каков был бы итог Куликовской битвы, если бы татаро-монголы получили в свое распоряжение знания о тактике двадцатого века и пару пулеметов?

Относительно спокойно все было только на Островах. Шеф позволил южанам и людям из Восточных городов наниматься на работу, и они стали не только рабочей силой, но и источником информации о том, что происходит вокруг.

Сведений, полученных только дозорами, катастрофически не хватало. Беспилотники в небе перестал казаться чем-то инфернальным. Пару раз местные даже пытались сбить их: конечно, ничего не выходило, но однажды стрела застряла в крыле, попав в технологический стык. Не самая лучшая тенденция – сегодня стрела, а завтра что, катапульта с горящей нефтью?

Нанятые рабочие говорят, что местный князь подмял под себя практически все земли и объявил сбор в ополчение. Князь ополчился, возомнил себя непобедимым и готовился к крупной наземной операции. Многие бежали из восточных и южных земель, не желая рисковать жизнью.

Шеф встал со стула и подошёл к книжному шкафу, стоящему у стены. Провел ладонью по корешкам книг.

Эх, если бы все случилось чуть позже, подумал он. Например, когда бумажные издания окончательно бы вышли из обихода. Тогда все было бы иначе.

В те годы, когда случилось обнуление, уже начался процесс оцифровки носителей информации. Многие газеты и журналы окончательно ушли в интернет. Но, книги… Книги так и остались в чести. Громоздкие, неудобные, уязвимые для воды и огня.

Да, людям стало жалко платить за дурацкие романы о сыщиках и любвеобильных красотках, но научная литература никак не хотела вписываться в современные форматы. Все больше на полках можно было увидеть Хокинга, Сагана, биографий ученых и прочее подобное.

Издатели выживали как могли, и книги стали дешеветь. Предложение родило спрос. Читать книги по астрофизике, квантовой механике или истории показалось людям изысканнее, чем в метро стыдливо прятать обложку очередной «Рабы любви» или романов с названиями типа «Кривой стреляет дважды». Никогда ещё научная литература не была так популярна, как перед катастрофой. И настоящей катастрофой стало то, что эти книги в конечном итоге попали к новым людям. Они без подготовки и базовых моральных принципов хватали по верхам и искренне считали, что имеют право на эти знания! Уничтожить книги не получилось, и общество стало жить совсем не так, как жили те, кого они называют Древними. А если бы, все-таки книги остались только цифровыми… Дурацкое предположение. История не терпит сослагательного наклонения. Особенно такая кривая как эта.

Выйдя из кабинета, Шеф спустился на лифте и, пройдя по коридору, оказался в столовой. Время завтрака прошло, отчего здесь было тихо и почти безлюдно.

– Доброе утро!

– Доброе утро, Рита, – Шеф улыбнулся девушке. – Не против, если я попью кофе с тобой?

– Конечно, нет!

Рита сидела за столом у окна. Перед ней стояла тарелка с остатками каши и кружка с какао.

Налив кофе, Шеф сел напротив нее.

– Ты что здесь делаешь? Ты же только завтра на смену?

– Да, почему-то захотелось… – Рита неопределенно махнула рукой, – Ларик с няней, а я решила немного побыть сама с собой.

– Не мешаю?

– Нет. Вы вполне вписываетесь в атмосферу.

Год за годом отношение Риты к Шефу менялось. Сначала она чувствовала к нему презрение и злость, потом недоверие, но со временем начала симпатизировать ему как человеку. Несмотря на его темное прошлое, сейчас он доблестно сражался за будущее выживших. Рите Шеф казался постоянно усталым, и нет ничего ужаснее, чем усталость, от которой не избавиться. Прошлая смена спала в криокамерах, а Шеф не спал. Свое нежелание уходить в ледяной сон он объяснял кризисным моментом, который без него не решить:

– Вот урегулируем все проблемы, тогда можно и поспать, а сейчас, боюсь, без моего контроля все развалится.

Каждый день Шеф работал. Казалось, что он постоянно сидит в кабинете и анализирует происходящее. Все разведывательные данные стекались на жёсткий диск его компьютера, и он старательно читал доклады и отсматривал каждую видеозапись. Потом собирал жителей и рассказывал, что происходит и что нужно делать.

Каждое слово и решение он иллюстрировал фотографиями и подтверждал цифрами:

– Вот, посмотрите, это старая деревня в двух километрах от так называемого Восточного Городища. Присмотритесь внимательнее. Люди, хоть и смогли вовремя заметить беспилотник, не успели спрятать то, чем занимались. На площади на песке черта и следы. Следы с одной стороны черты. Я предполагаю, что здесь было построение. Далее смотрим. Недалеко от рощи в траве… Так, сейчас приближу… Вот. Шапка. Вернее, военная кепка. Такие носят южане или… Правильно! Такие носила наша армия. Смотрим дальше. В кадре вообще нет людей. Они абсолютно намеренно спрятались. Даже какой-нибудь бабы с ведром не видно. Они прячутся и скрывают от нас свои военные дела. Я бы, может, не придал этому особого значения, но вот кадры из некоторых других деревень. Все они сделаны в одно и то же время, и везде одна и та же картина – плац и отсутствие людей. Вы понимаете, что они научились жить по общему распорядку? И распорядок этот направлен отнюдь не на мирные цели.

– Так, может… – всегда пытался кто-нибудь что-нибудь предположить.

– Нет, не с южанами они биться собираются. А знаете почему я делаю такой вывод? Мы имеем пять фотографий пяти поселений и только три из них относятся к восточным землям. Два других фото – это с юга. Уже не раз приходила информация о фактическом слиянии земель, и тут мы видим ещё одно подтверждение. Мы видим также, что они готовятся к войне не друг против друга, а к войне плечом к плечу. А с кем, кроме нас им еще воевать?

Шеф никогда не паниковал, и для каждого случая у него было решение. Это внушало Рите симпатию. Конечно, не такую, как к мужчине, но, как к человеку – точно. Вообще, если говорить о мужчинах, то Рита чувствовала в этом плане полнейшую отрешенность. За ней, понятное дело, пытались ухаживать, но ничто не смогло за эти годы всколыхнуть в ней хоть какие-то чувства, близкие к романтическим, или хотя бы к физиологическим. Возможно, гибель Мефодия поставила внутри нее что-то на «стоп». Может быть, определенное разочарование в Максе, возможно, появление ребенка, но, скорее всего ощущение нереальности, которое преследует ее каждый день. Все эти годы происходящее напоминало ей фентези-комикс: разные народы, невероятные события, дворец за стеной…

– Рита, я тебе скажу, а потом заявление сделаю… – Шеф вырвал ее из размышлений. – Ты специалист, и тебе это знать нужно обязательно.

– Что-то случилось?

– Пока нет, но скоро произойдет. Я всю ночь читал отчёты и слушал записи, которые сделали микрофоны, расположенные в общежитиях наемных работников, пришедших на Острова.

– Вы про тех, что пришли с юга и востока?

– Да, именно. Через неделю восточный князь готовит нападение на Дворец. Причем, это будет не очередная вылазка банды мародеров, это будет полноценная боевая операция. Мы ожидали этого, но не было никакой конкретики. Сейчас она появилась.

– Мы же сможем отбить атаку?

– Ты помнишь, когда предыдущий раз они пытались напасть на нас?

– Ой, кажется в этом году ничего подобного не было.

– Именно. Все это время они готовились. На Востоке излишнюю активность проявляет князь Павел. Так вот незамысловато его зовут. Как я понял из разговоров двух ребят из Городища, то, как он пришел к власти – не совсем легально. Но это тайна, покрытая мраком, поскольку погиб его брат. В его смерти он обвинил нас.

– Но это же не мы…

– Ясно, что не мы. Я вообще не считаю нужным вмешиваться в их дела, тем более таким способом. Ну, так вот, – Шеф сделал глоток, – Павел, как ты знаешь, собрал земли и начал строить милитаризированное государство. Ужасное слово, но иначе не сказать. Прости за этот канцеляризм.

– Но мы же всегда могли отбивать их атаки!

Рита никогда не любила ничего, что было связано с войной, однако здесь она начала понимать всю необходимость оружия. В особенности, когда появился Ларик. Она помнила первую атаку местных, которую увидела своими глазами. Тогда все произошло быстро, но паника у нее была самой настоящей. Держа на руках ребенка, она смотрела, как со стороны леса появилось несколько десятков всадников. Сразу застрекотали пулеметы, вспахивая землю перед лошадьми. Какие-то лошади, дернувшись, понесли всадников назад, но большая их часть продолжала переть в сторону ворот. Люди на ходу выпускали стрелы и что-то кричали. Ухнуло несколько светошумовых гранат, а потом… Потом один из всадников упал на землю. Затем второй. Остальные замедлили движение, потом развернулись и понеслись в сторону от Дворца. Рита видела все в мельчайших подробностях. Она видела убитых и тех парней, что со стены стреляли из пулеметов – Дениса и Костю. Она с ними завтракала в тот день, а через пару часов они изрешетили пулями двоих человек.

– Пойми, Рита, – успокаивал ее тогда Шеф, – это не наша вина. Они постоянно пытаются напасть на нас, и каждый раз одно и то же: крики, кони, пара убитых, и они отступают. Этим они похожи на глупцов, то и дело сующих руки в огонь в надежде, что на этот раз он не обожжет пальцев.

С того разговора прошло несколько лет. Атаки местных стали привычным делом. Иногда они проходили без жертв, иногда кто-то погибал. Периодически приходилось поднимать беспилотники с вертолетами, которые летели в сторону Петербурга – местные атаковали острова, но и там им не удавалось добиться хоть каких-то внятных результатов: потрясли оружием, прокричали, потеряли пару-тройку бойцов и ускакали восвояси.

– Мы отбиваем все их атаки, – Шеф сделал ещё глоток, – но упорство, с которым они их продолжают, рано или поздно должно было перерасти во что-то качественно иное, понимаешь?

– Не очень, – Рита действительно не понимала и в этот момент чувствовала себя девчонкой-первокурсницей на семинаре известного многотомного профессора.

– То, что они готовят сейчас, это не очередная вылазка пары десятков оголтелых вояк. Они впервые начали готовить настоящую крупномасштабную операцию.

– Но мы же можем им помешать?

– Чисто теоретически можно разбомбить все их города. Хоть сейчас можно это устроить. Но, скажи, будет ли это разумно?

– Мы защищаемся!

– Рита, ты умная девочка, но иногда рассуждаешь как ребенок. Мы в этом мире пришельцы. Мы вообще не отсюда. Наша миссия состоит не в захвате территорий, а в том, чтобы попросту раствориться здесь и, храня тайну своего происхождения, благополучно дожить до старости. В один прекрасный день мы должны будем взорвать дворец, уничтожив все следы своего пребывания, и начать жить среди местных. Сейчас мы не можем этого сделать. Банальная причина – мы не старимся. Для них, разумеется. Мы не утратили способность жить по семьдесят-девяносто лет, а они старятся и умирают за восемь-двенадцать. Разве что нам всем притвориться бродягами и жить, как цыгане, кочуя из одной области в другую, раз в пять лет повторяя свой маршрут и выдавая себя самих за своих детей и внуков. Я думал, кстати, об этом, но я не могу брать на себя ответственность, отдавая такое распоряжение. Всё-таки мы совсем другие. У нас другой опыт, ценности и знания. Мы не должны вмешиваться в естественный ход их развития. Они обязательно так или иначе приблизятся к нам, а уничтожение городов их не только оттолкнет от нас – оно в очередной раз поменяет всю игру, поставит все с ног на голову и повергнет начавший хоть как-то структурироваться мир в очередной хаос. Их князь, хоть и странно попал на престол, но является благом для них – он стал правителем новой формации. Через внешнего врага он сплотил империю, а это уже совсем иная ступень развития.

– А как нам тогда быть?

– Сейчас нужно отбить этот удар. Щелкнуть тигра по носу. А дальше нужно думать.

Рита ничего не ответила. Последние месяцы во дворце росла напряжённость. Нет, все было, как всегда – рабочие смены шли своим чередом, дежурства по расписанию и все такое, но в воздухе витало что-то тревожное.

Шеф собирал всех бодрствующих раз в неделю и рассказывал о результатах наблюдений. Он не старался никого ни в чем убедить. Все было и так понятно. Окружающий мир стал еще враждебнее.

– Рита… – Шеф отставил пустую кружку, – пока никому не говорил, но тебе скажу…

– А, может, тогда не стоит?

– Все равно все завтра на сборе узнают. Скажем так, даже не скажу, а… – он замялся. – Будем считать, что я хочу проконсультироваться со специалистом по криогенным технологиям.

После того как случилась пересменка, и Агния легла в железный ящик, руководителем службы криогенного сна Шеф назначил Риту. За более чем четыре года она стала настоящим специалистом и профессионалом этого дела. Видимо, от того, что больше во Дворце делать было нечего, ей удалось быстро вникнуть во все нюансы крионики. Тем более, что, одно дело изучать теорию, а совсем другое – видеть перед собой новейшие разработки и каждый день иметь возможность взаимодействовать со всеми этими фантастическими штуками.

– Словом, вопрос такой: можем ли мы в один момент разбудить всех жителей Дворца?

– Вот, прямо, чтобы одновременно… – Рита посмотрела в глаза Шефа. – Можно, но возможен перегруз системы и есть вероятность потери всех и сразу. А если частями, то за трое суток с перерывами мы имеем шанс вернуть всех из их холодного путешествия. Я не исключаю, что кто-то не проснется, но это естественная погрешность…

– Трое суток… Так… Период адаптации и полного восстановления…

– За сутки человек полностью восстанавливается. Ещё сутки могут быть проблемы с пищеварением и сном, но потом все нормализуется.

– Понятно. Налью-ка я себе еще кофе.

Шеф встал из-за стола и пошел к стойке в глубине зала. Вернувшись, он снова сел напротив Риты:

– Завтра я отдам приказ о выводе всех жителей Дворца из сна.

– Ого! А причина?

– А ты не понимаешь?

– Не особо. Неужели из-за возможной атаки местных?

– Да. Именно так. Я думаю, что нам нужны люди. Плюс, если мы не сможем отбиться, у наших соотечественников должен остаться шанс выжить. В криокамерах он нулевой при таком раскладе.

– Это, да… – Риту не ошарашила новость. Она подозревала, что такое может произойти. Но, как это часто бывает, ожидаемое случилось всё-таки неожиданно.

– Не переживай только, – Шеф положил свою руку на ее. – Для меня нет очевидного прогноза, во что это все выльется. Я уверен в силе нашего оружия. Но всё-таки подстраховка нужна. Мало ли что… Всё-таки такие события здесь впервые.

– Так а, может быть, на подходе ещё начать… Ну, не ждать, когда они придут ко дворцу.

– Девочка моя, – Шеф улыбнулся, – конечно же наши беспилотники выйдут на усиленное патрулирование и постараются решить все проблемы на дальних подступах. Но нельзя надеяться исключительно на это. Понимаешь, лучше всё-таки потом заново погрузить жителей в сон, чем гарантированно потерять их всех навсегда.

– А почему мы делаем это только сейчас? Не раньше, например?

– Данные противоречивые были. Нужно было их сопоставить с реальностью, проанализировать.

– И только сейчас они подтвердились?

– Да, – просто ответил Шеф, несколькими глотками допил кофе и встал. – Ладно, пойду я…

Рита осталась одна. Ей сложно было понять, что она чувствует. Наверное это странное ощущение можно было назвать тревогой. Она точно не знала.

Выйдя из кафе, она прошла через холл, толкнула дверь и оказалась на улице. Так странно все это. Она уже больше четырех лет живет в ограниченном бетонным забором пространстве: Дворец, две десятиэтажки, пара ремонтных боксов и несколько деревьев – вот и весь ее мир. Ещё пять лет назад будущее казалось огромным, все дороги были открыты, она любила Макса и искала с ним встречи… Или всё-таки не любила. Сложно сказать. Можно ли любить образ?

Когда она очнулась в этом мире, бритоголовый наемный убийца перевернул ее понимание вселенной. Романтичный Макс оказался истеричкой, а грубый сорокалетний мужлан подарил ощущение защищенности. Может быть, именно из-за экстремальности всей ситуации и естественной потребности в защите она тогда отдалась Мефодию. Отдалась и забеременела. Впрочем, беременность не входила в ее планы, но принять ее она смогла легко и без сомнений.

Мир за забором. Крохотный клочок земли, где доживают свой век представители старой для всей остальной планеты цивилизации. А снаружи кипит совсем другая жизнь: кто-то готовится к войне, кто-то, наверняка, влюбляется, кто-то просто идёт по дороге – и этот кто-то по-настоящему свободен. Он может дойти до Африки или уплыть в Америку, и ему для этого не нужно ничего, что есть во Дворце – сколотил лодку, поднял парус и вперёд. А здесь среди кучи технически сложных устройств и компьютеров горстка людей хранит свою самоизоляцию, при этом пытаясь контролировать то, что происходит снаружи.

Рита прошла через двор и свернула к дому.

Вошла в подъезд, вызвала лифт, поднялась на пятый. Уже на подходе к дверям квартиры услышала смех Ларика.

– Привет! – Встретила ее в прихожей миниатюрная блондинка Зара. – А мы тут игру затеяли…

– Слышу, – Рита сняла уличную обувь. – Как он? Не утомил?

– Нет, что ты!

– Мама! – Из комнаты выбежал Илларион. – Ты вернулась?

Для своих четырех лет Илларион был крупным ребенком. Огромные глазища, вихры пшеничного цвета волос и вечная улыбка.

– Привет, сынуля.

– А я картошки отварила, – Зара махнула рукой в сторону кухни. – Ларик даже пытался помогать ее чистить.

– Ты ему нож дала? – голос Риты изменился, звякнув холодным металлом.

– Нет, что ты! Он орудовал исключительно своей ложкой, – Зара рассмеялась. – Я же говорю, что пытался.

– Но у меня не получилось, – обхватив мамины ноги, Ларик смотрел на нее снизу вверх. – Тупая ложка!

Непонятно было, ругается он или констатирует факт.

Зара в прошлом была официанткой. Она – одна из немногих, кто оказался в тот день во дворце случайно. Когда готовились к приему новой смены, Шеф сам утвердил ее в списке:

– Руководителю крио-отдела нужен кто-то, кто будет сидеть с ребенком!

Глуповатая, но добрая и исполнительная Зара отлично подходила на эту роль.

– Рита, можно я завтра выходной возьму?

– Да, конечно. Думаю, ничего страшного не случится, если завтра у Ларика будет день мультиков.

– Мультики! – глаза ребенка загорелись детским радостным огнем. – Мы к тебе на работу пойдем?

– Да, Ларик. Не перебивай, когда говорят взрослые, – Рита потрепала ребенка по волосам, затем снова посмотрела на Зару. – У Вити выходной, что ли?

– Ага, – девушка улыбнулась. – Хочется провести побольше времени вместе.

– Понимаю. Но послезавтра не опаздывай. Неделя напряженная будет. Возможно тебе на ночь придется тут пару раз остаться.