Текст книги "Быстрый мир"

– Не страшно!

– Как Илларион себя вел?

– Я хорошо себя вел, – Ларик сел на пол. – Мы с Зарой играли.

– Я сегодня еще нужна вам? – Зара посмотрела на Риту.

– Нет. Отдыхай. Спасибо, что посидела с сыном.

– Это моя обязанность. Но это очень приятная обязанность. Может быть, и у нас с Витей будут дети. Жалко, что пока это невозможно.

– Погуляйте еще! Дети – это здорово, но и для себя надо пожить всё-таки. У меня-то кроме Ларика нет никого, а вам с Витей самое время наслаждаться друг другом.

– Эх… – Зара грустно усмехнулась. – Только друг другом и наслаждаемся. Все равно даже сходить некуда. Вот, угораздило же меня в тот вечер работать…

– Ну, а если бы не работала, так и вовсе бы тебя не было.

– Знаете, я иногда думаю, что, может быть, было бы и лучше. Я же на работу вышла тогда потому, что с парнем разругалась. А не поругалась бы, были бы вместе и как в сказке умерли в один день.

– Глупая. Жизнь нельзя так не ценить. Она у нас одна. Понимаешь, вы бы не умерли, вас бы просто не стало. Вряд ли кто-то бы оценил ваше «умерли в один день». Так что, тебе повезло. Ты молодая совсем. Тебе жить и жить…

– Ох, ладно, пойду я… – Зара сунула ноги в кроссовки, завязала шнурки и открыла дверь, – до послезавтра!

– Да, если я не здесь буду, ищи во Дворце.

– Хорошо.

Илларион попрощался с Зарой и побежал в комнату:

– Мама, а ты поиграешь со мной?

– Конечно поиграю. Во что?

– В пиратов.

За окном царила весна. Шумели деревья, пели птицы. Громада дворца, окруженная бетонным забором с охранными вышками, блестела на солнце. Дворец был похож на космический корабль. Непонятно, только, прилетевший или готовящийся к отлету.

Выжившие люди стремились остаться в этом мире, но мир не хотел их принимать. Бывшие хозяева стали чужаками. Все перевернулось с ног на голову. Дворец и две десятижтажки со всеми своими дронами, вертолетами, роботами, пулеметами и электричеством больше походили не на центр цивилизации, а на ветхую избушку, чей хозяин единственный из деревни не продал землю строительной компании. Вокруг высится новая жизнь, а домик ветшает, вызывая улыбки у случайных прохожих.

А Солнце, как светило, так и светит. Космос величественно вращает галактики и меняет законы физики в своих глубинах. И нет ему никакого дела до того, что происходит на маленькой голубой планете. Сколько у него таких планет, разве за каждой уследишь?

ШАГ

Максима смотрела на незнакомца, а тот на нее.

– Кто вы?

– Я тут на нелегальных правах как Кирилл лазаю, а так, если по паспорту, то Мефодий.

– Мефодий один из Вечных, – Федор взял Риту за руку. – Но не из тех, что во Дворце.

– Не понимаю…

Максима стояла и смотрела на бритоголового. При чем тут отец? Кто это и что здесь делает, почему ищет ее?

– Мефодий пытался пробраться к нам, но мы его задержали, – Федор неопределенно мотнул головой и поднял брови. – Но…

– Так, давайте вот не будем говорить, кто кого задержал, – встав, Мефодий подошёл к Максиме. – Я лично не планировал задерживаться. Если бы вы не обсуждали некую особу со столь приметным именем, то хрен бы вы меня раскрутили на откровения.

– Откровения? – Максиме стало интересно.

– Давайте сядем и поговорим, – Федор указал рукой на стулья.

Интересно, что в зале никого кроме них не было. Это странно – оставить неизвестного человека здесь одного. Интересно, куда все подевались?

– Наши друзья наверху, – словно бы прочитал ее мысли Федор, – мы столкнулись с очередной тайной и получили ответы на некоторые вопросы, и пока Мефодий здесь, нужен усиленный контроль. Я пошел искать тебя…

– Ага, я достаточно красноречив оказался, – усмехнулся Мефодий, – вот и оставили меня в вашей святая святых. Или какой тут статус у вашего кружка научной самодеятельности?

– Мефодий знаком с твоим отцом, – Федор отодвинул один из стульев, указав Максиме на него, – Он, как и твой отец прибыл сюда из того времени, которое мы называем Эрой Древних.

– Ага, – Мефодий снова сел на стул. – И мне сейчас через метро нужно проникнуть во дворец. Тут местный Князь войнушку затевает на днях, и мне бы вытащить оттуда моих друзей. Твоего отца, в том числе.

– Отец все-таки жив? – Максима, сев, положила руки на стол. – Мне мама рассказала, что он ушел, и неизвестно, что было дальше…

– А Милана тебе рассказывала что-то о тех, кто прибыл с твоим отцом? – Федор посмотрел на девушку.

– Да, она говорила о них. Рита, Галя и, получается, если это он, то Мефодий.

– И ты дочь Вечного?

– Федя, зачем ты это спрашиваешь? Для чего тебе это знать? Ты тоже откажешься со мной…

– Все это очень мило, и не хватает для полноты ощущений красивой медленной песни, но давайте вы свои личные дела решите наедине, – Мефодий почесал затылок. – Мне сейчас другое важно. Я хочу вытащить друзей. Тоннели пронизывают весь город, и один из них имеет выход как раз-таки во дворце. Я могу прямо сейчас уйти, а вам тут думать, что делать с той информацией, что я сказал…

– Не переживай, – Федор взял Максиму за руку, – Мефодий, можете в двух словах пересказать Максиме все то, что вы нам рассказали?

– В двух не получится, но постараюсь быть краток, – Мефодию не очень хотелось опять о чем-то говорить, его целью был тоннель, но, раз уж тут Максима, то нельзя забывать о просьбе ее брата. Да и вообще, возможно, что все складывается удачнее, чем он предполагал изначально.

– Мефодий с твоим отцом прибыл сюда во время правления в Восточных землях Князя Леонида, – видно было, что Федор получал удовольствие, от того, что знает эту историю.

– Ага, так все и было, – Мефодий кивнул. – Мы все родились много лет назад. Если говорить строго, то задолго до того, как возник ваш мир. Жили спокойно, каждый занимался своим делом. Потом случилась череда невероятных событий…

Максима слушала как завороженная. Незнакомец говорил о том, как они проснулись в доме у южан, как их похитили люди Леонида, как он, ее отец и две девушки познакомились с ее матерью Миланой, а князь захотел расправиться с ними. Она в красках представляла, как четыре беглеца на грохочущей и лязгающей боевой машине несутся по шоссе.

– Мы узнали, как устроен этот мир и поняли, что Вечные – это люди из нашего времени. Логичнее всего было прорываться к ним. На Востоке мы были приговорены, на юге бродили шайки военизированных бандитов. Словом, либо уходить партизанить в леса, либо попытаться хоть как-то устроить свою жизнь. Короче, нам удалось оказаться во дворце.

Максима пыталась осознать все то, что говорит Мефодий. Но это оказалось не так-то и просто. Особенно, если учесть, что о многих вещах она имела лишь смутное представление.

Ее очень заинтересовали камеры для холодного сна, но Мефодий ничего толком не мог сказать о них:

– Я их даже не видел. Нам сказали, что мы должны лечь в них, но меня вызвал руководитель проекта, после разговора с которым пришлось бежать.

– А остальные?

– Остальные остались и, как я понимаю, сейчас находятся в крио-капсулах.

Пересказывать в подробностях всю эпопею с побегом, медоварами и лесными скитаниями он не стал – это не особо относилось к делу.

– В итоге этой зимой я оказался на берегу озера, где встретил того, кого вы здесь называете Вечным Ренегатом.

– Он тоже жив? – Максима удивлённо подняла брови, – а как же легенды?

– На то они и легенды. Вечный Ренегат – это отец Риты – той самой девушки, что прибыла сюда с нами. Она знает об этом, но не знает, что ему удалось выжить. В общем-то, пообщавшись с ним, я и решился на поход сюда. Не знаю, как объяснить это… То есть, я знаю, но не уверен, поймёте ли… Короче, есть такое правило – не бросать своих. Оно было привито мне ещё до катастрофы. Я был солдатом, и у нас так заведено. Тем более, что здесь сыграл ряд факторов. Первый, это то, что Вечный Ренегат жив. Рита – его дочь. Второй – это то, что мир готовится к войне. Есть риск, что местным удастся захватить дворец, а тогда, сами понимаете, погибнут вообще все, кто там есть, включая твоего отца, например. Погибнет все, что осталось от привычной мне вселенной.

– Скажи, а зачем они мешают местным? – спросил Федор. – Максиме нужно это знать, как мне думается.

– Понимаете, молодые люди, Вечные не мешают. Единственное, чем они помешали, так это тем, что оперативно не убрались за собой. Я имею в виду, что вокруг раскидано куча артефактов – вещи, книги, оружие. По идее вы должны были дойти до всего сами, но в итоге, вместо того, чтобы самостоятельно пройти игру, воспользовались багами системы.

– Что?

– Максима, прости, если не слишком понятно излагаю. Я не оратор.

– А почему вы всё рассказали нам? Вы не боитесь, что мы вас убьем? – Максима смотрела Мефодию прямо в глаза, – Вы же, получается, чужак.

– Ну, знаешь… – Мефодий замялся. – Как бы тебе объяснить. Смотри, мне нужно попасть во дворец. Единственный вероятный путь – это тоннель. Собственно, при желании, я могу сейчас двумя ударами вырубить тебя и твоего молодого человека. Но я, так получилось, знаю не только твоего отца и твою мать. Я встретил твоего брата. Он рассказал, что ты подалась в город, и очень переживает за то, что с тобой что-то случилось. Ты, как ни крути, дочка моего, назовем это так, друга. Имя у тебя для этих мест, прямо скажем, не самое распространенное. Когда пробрался сюда, то твое имя было одним из первых слов, которое я здесь услышал. Подозреваю, что изъясняюсь я довольно запутанно, да?

– Да, – Максима ответила коротко, а потом добавила, – вам же Федор рассказал, что здесь происходит?

– Я объяснил нашему гостю, что здесь хранилище книг. Наш глава уже пообщался с ним и принял решение отпустить Мефодия в его подземное путешествие, снабдив керосином и лампой. Мефодий подтвердил сведения о нашем мире, разъяснил несколько вопросов. Его присутствие здесь опасно и для него, и для нас. Нам нет никакого смысла удерживать его, но и наружу мы не дадим ему здесь подняться. Он сбежал из рабочего поселения, а, значит, полиция уже ищет. Ему лучше раствориться в истории. Исчезнуть. Уйти. И единственный путь – это тоннель.

– Я пойду с ним, – Максима встала.

– Ты думаешь, что это нужно? – Мефодий несколько опешил, но быстро взял себя в руки.

– Я отправилась на острова, чтобы узнать хоть что-то о своем отце. Этот город плотно связан с Вечными. Я не могла просто так попасть во дворец. Меня бы не пустили. Или, что вероятнее всего, изрешетили огненными стрелами за настырность. Собственно, именно поэтому я отправилась сюда. Благо, что есть возможность оказаться здесь, пусть даже в роли служанки.

– Это странно, если честно, – Мефодий смотрел на нее. – Ты же пришла не к Вечным, а в заповедник, который они здесь устроили.

– Но это гораздо ближе, чем, если бы я скиталась по лесам и издалека смотрела на Дворец.

– Максима, – вмешался в разговор Федор, – если ты чувствуешь, что тебе нужно куда-то идти, то иди. Не думай, не ищи отговорок, а иди. Жизнь на островах – это одна сплошная отговорка. Здесь люди не привыкли решать. Мефодий правильно назвал это место заповедником. Я читал, что эти места всегда славились красотой. Некоторые авторы называли наш город самым красивым городом мира. Вечных не так много, чтобы контролировать его и беречь от разграбления, и они придумали нас. Они подарили нам больше благ, чем всем остальным, но ценой этого стала наша свобода. Причем, не только физическая. Я говорю о свободе мысли, о воле к познанию. Мы сейчас находимся в здании, в котором нашим согражданам быть запрещено…

– Мы под ним, – перебил его Мефодий.

– Это не меняет сути. Мы там, куда нам приказано не ходить. Многие каждый день проходили мимо, и лишь мы все-таки отважились войти. Тут нет никаких хитроумных ловушек, но запрет действует лучше любого замка. Еще есть страх. Люди Островов боятся, что, нарушив запрет, лишатся всех благ нашего мира. Я говорю об этом искусственном образовании как о нашем мире потому, что это действительно так. Мы не видим ничего больше. И мы, боясь быть выкинутыми в леса, избегаем хоть какой-нибудь возможности увидеть что-то большее, чем то, что нам показывают. Но ты не из этих земель, Максима, и ты свободна. Твое предназначение – делать то, что хочешь, и узнавать то, что тебе нужно…

– Уоу-уоу, постойте, такое ощущение, что вы тут за меня решили, – встав из-за стола, Мефодий, развел руками. – Я, конечно, понимаю, что ты, Максима, очень хочешь познакомиться с отцом, а ты, Федор, одержим идеей просвещения проповеднического типа. Но давайте мыслить разумно. Есть я – опытный военный. Есть Дворец, куда я могу проникнуть. Я надеюсь, что могу. А вокруг заваривается война. Все это интересно, но жутко опасно…

– Я не буду мешать!

– Максима, я ещё не сказал, что ты помешаешь. Я хочу сказать, что мне будет проще быстро преодолеть тоннели, попасть внутрь Города Вечных и… – он замялся, – И что-нибудь придумать. Я пока не знаю, что. Я даже сам не знаю, какова цель моего путешествия. В идеале всех их вытащить и уйти на Береговую Пустошь. Войну я не остановлю. Повлиять на ход боевых действий тоже не смогу. Остаётся одно – вытащить Риту, Макса и Галю и свалить. Всех спасти никак, но хоть кого-то сберечь от вероятной смерти все-таки нужно. И если все срастется, то и тебя вытащу, но чуть позже.

– Если наш город не захватят, – Максима подошла к Мефодию, – Я здесь не менее чужая, чем ты. И мне здесь делать нечего. Через год или два заметят, что я старею куда медленнее остальных, и хорошо, если я стану изгнанницей. А ведь возможно, что меня казнят. Особенно это вероятно, если Павел победит.

Максима понимала, что сейчас решается ее судьба. Стоит ей шагнуть с Мефодием в черноту тоннеля – все изменится. Она перечеркнет этим то, что было до этого. Из гипотетической изгнанницы она станет самой настоящей беглянкой. Но от чего бежит она? А обязательно ли бежать от чего-то, когда ты бежишь куда-то!

Она смотрела на Мефодия. Вот он, тот человек, с которым не нужно бояться говорить правду, тот человек, который знает о том, кто она на самом деле.

С самого детства ей хотелось узнать, каково ее место в этом мире. Мама рассказывала об отце, но это больше походило на легенды. А тут она получила подтверждение, что все это правда! Ей хотелось самой увидеть отца и понять, кем она является и каково ее предназначение. Не просто же так она родилась! Она выглядит в два раза моложе, чем есть на самом деле. Скорее всего, проживет не десять лет, а все двадцать. История пронесется мимо, а она будет доживать свой век с совсем другими людьми. Это если никто не заподозрит, что с ней что-то не так.

Страх перед Вечными основан на том, что они не умирают от старости. Ещё Вечный Ренегат говорил об этом первым людям. Старинные истории, передаваемые от поколения к поколению, гласят об этом. Сейчас, как выяснилось, Ренегат жив. Даже сами Вечные не смогли уничтожить Вечного.

Отец Максимы жив, а, значит, она права, выбрав когда-то дорогу на Острова.

– Максима, – Федор вырвал ее из размышлений, – тебя никто здесь не казнит.

– Пока не казнит. Но ты представь, что Павел войдёт в город! Мне нет здесь места.

– С этой точки зрения Максима, конечно, права, – Мефодий посмотрел на Федора, – у вас тут относительно цивилизованный мирок, но вокруг-то огромный хищный мир искаженного и злого средневековья. Но я, честно, не представляю, как ей идти со мной. Это отнюдь не увеселительная прогулка.

– Я понимаю. Я постараюсь помочь вам, – голос Максимы стал тише, – не отказывайте мне. Не отказывайтесь от помощи и компании. Я шла сюда, чтобы найти своего отца. Мне важно, кто я. Мне важно, какая я. Вы сказали о тоннеле, и мне не составит труда пойти следом, шпионя за вами. Но зачем идти тайно, когда можно в открытую?

– А как же Федор? – Мефодий указал на молодого человека.

– Он дождется. Ты же будешь ждать?

– Максима, – Федор подошёл к ней, – есть вещи выше банальной человеческой привязанности. Конечно, я буду рад, если мы снова увидимся, но если этого не случится, я буду знать, что ты не просто ушла, а ушла к своей цели.

– Ребята, вы такие пафосные, – Мефодий развел руками, – Будьте проще. Чем больше вы говорите, тем больше это напоминает мне какой-то дешёвый роман. Много лишнего и мало смысла. Мы так до утра будем обмениваться театральными репликами. Давайте решать! Хорошо, Максима, ты идёшь со мной. Ты четко выполняешь все мои указания и отвечаешь за… За что бы тебе отвечать-то? Ладно, по ходу разберемся. Не просто же так ты должна идти.

– Я все могу!

– Да, ничего ты не можешь.

– Я научусь.

– Меньше слов, я уже беру тебя.

Как бы Максима не пыталась быть спокойной, страх всё-таки взял ее в свои холодные и скользкие объятья. Что это за страх? Наверное, тот самый страх перед неизвестностью. Куда страшнее идти в пещеру, если ты не знаешь, что в ней, чем в ту, в которой гарантированно спит медведь.

– Вам далеко идти? – Федор указал рукой на схему Метрополитена в пластиковом коробе, висящем на стене, – Как я понимаю, это карта подземелья…

– Да, это схема метро, – Мефодий подошёл к коробу, – Почему вы сами не начали осваивать тоннели?

В свете керосиновых ламп плакат с ветками метро смотрелся древней пиратской картой – какие-то кружки, линии, надписи. Без привязки к местности все это выглядело очень загадочно.

– Мы спускались на уровень ниже, – Федор махнул рукой в сторону чернеющей в центре зала лестницы, – там огромное пространство и темнота. Пока мы не готовы к исследованию. Один из наших друзей пропал в этих тоннелях. Из-за этого учитель наложил запрет на путешествия.

– Пропал? – глаза Максимы округлились.

– Не переживай, – Мефоди взял за руку подошедшую к нему девушку, – когда метро работало, то там также можно было заблудиться. Скорее всего ваш приятель пошел в какой-нибудь боковой тоннель. На схеме не обозначены такие. Вернее, на этой. Эта предназначена для пассажиров, а им совершенно ни к чему знать о расположении служебных помещений и проездов. Как я понял, здесь туннель завален книгами?

– Да, – Федор указал на раздвинутые створки в стене, – сюда Вечные спрятали множество томов. Они лежат так плотно, что нам остаётся только догадываться, какие тайны нам откроются после того, как мы познакомимся с книгами, лежащими первыми.

– Ну, что же, – Мефодий вздохнул, – придется нам идти через нижний зал. Так… Значит, нам через Сенную, а потом на жёлтую линию. Если бы поезда ходили, я бы сказал, что недалеко. За полчаса бы добрались.

Взяв со стола керосинку, Мефодий заглянул в тоннель. Действительно, все завалено книгами. Достал первую попавшуюся и прочитал название: «Атлас анатомии человека».

– Ладно, я бы ещё у вас оружие какое-нибудь попросил. Саблю, например. От лука, если что, проку не будет. Слишком узко и темно.

– На нас могут напасть? – Максиме стало совсем не по себе.

– Лучше, пусть будет, и ничего не случится, чем наоборот.

Федор достал откуда-то блеснувшую в свете лампы шашку:

– Возьмите это. Она у нас без дела все равно лежит.

Шашка была наточена. Жаль, что без ножен, но тоже неплохо.

– Максима, я беру бутыль с керосином, еду и оружие. Ты тогда хватай лампу и пошли…

– Уже сейчас?

– Да, – коротко ответил Мефодий.

Наверное, если бы Максима почувствовала что-то больше, чем обеспокоенность, то можно было бы сказать, что все происходящее было наполнено драматизмом. Но, нет. Никакого драматизма. Даже несмотря на то, что она совершенно не представляла, чем все это закончится. Возможно, она никогда не вернётся на Острова. Вполне вероятно, никогда больше не обнимет Федора. Если думать о таких вещах, можно впасть в уныние, а это лишь обесценит ее собственное решение отправиться в путь. Она хотела узнать что-то об отце, и сейчас делает первый шаг к своей цели. Или, не первый? Это не так важно. Она делает шаг!

Мефодий зажёг лампу, попрощался с Федором и, махнув Максиме, пошел к зияющему чернотой лестничному пролету.

– Ты был здесь раньше? – спросила она.

– Конечно. Это один из своеобразных центров метрополитена. Узловая станция.

Максима не поняла, что значит «узловая», но переспрашивать не стала.

Спустившись по ступеням, они оказались в длинном коридоре, сворачивающем вправо.

– Как ты могла увидеть на схеме, метро имеет некоторое количество линий. Местами они пересекаются, и в месте пересечений устроены переходы с одной ветки на другую. Верхний зал, где вы проводите свои заседания кружка книгочеев – это станция зеленой ветки, а сейчас мы переходим на синюю.

Коридор кончился. Они вновь пошли по лестнице. В свете керосинки сложно было что-то разглядеть вокруг, но сложилось ощущение, что они попали в огромный зал.

– То, что наверху – это станция «Гостиный двор». Там тоннели от перронов отделены стеной с раздвижными дверями. Тут стен нет. Сразу рельсы. – Мефодий повернулся к Максиме, – Слушай, а почему книги складируют именно в метро?

– Губернатор строго-настрого запретил проникать в здание. Говорят, что он сам не знает, почему этого нельзя делать. Вечные так распорядились.

– Наверняка ещё и запугали его, а он вас закошмарил.

– Есть версия, что в какой-то момент книги должны будут попасть наверх. Может быть, поэтому их не уничтожили?

– Я думаю, что в тот момент, когда их прятали, не очень понимали, что делать. Вполне возможно, считали, что сами воспользуются ими. Если руководитель того проекта, который стал началом вашего мира, хочет, чтобы все развивалось максимально естественно, то гораздо логичнее было сжечь вообще все, включая ваш город.

Пройдя между двух толстенных угловатых колонн, они оказались у края платформы.

Максима читала о том, что раньше в метро ходили поезда. Только подумать – под землей неслись грохочущие и лязгающие машины, наполненные людьми! Огромные расстояния преодолевались за считанные минуты!

– Осторожнее, здесь спуск, – Мефодий спрыгнул вниз, – давай, помогу.

Рельсы блестели в свете пламени и уходили в обе стороны. Каждый шаг и каждое слово отдавались гулким эхом. Огромное пустое пространство, некогда привыкшее к суете и постоянному шуму, словно бы снова пыталось заполнить себя хоть какими-то звуками.

– Сейчас идём налево. До следующей станции пешком минут пятнадцать..

Максима, держа лампу на вытянутой руке, попыталась всмотреться в зияющую темноту тоннеля.

– Что ты там хочешь разглядеть?

– Хоть что-нибудь.

В тоннеле было холодно. Тяжёлый воздух ничем не пах. Возможно, он тут вовсе не двигался все эти годы. Два человек потревожили его вечный покой, и он недовольно и сдержанно встретил их – вас здесь не ждали, но, коли пришли, что ж с вами поделать!

– Мефодий, можешь ещё раз рассказать, что случилось с твоим миром?

– С первого раза не поняла?

– Можно сказать и так.

В тоннеле было тихо, спокойно и сухо. И как тут все не затопило?

– Мне об этом подробно и в красках рассказывал Вечный Ренегат. Нельзя сказать, что я понял все до мелочей, но основную суть, как мне кажется, уловил. Как ты, наверное, знаешь, наша планета представляет собой шар. Ее окружает атмосфера, состоящая из кислорода и огромной кучи других веществ. Там, где кончается атмосфера, начинается то, что называют космосом.

– Я читала об этом.

– Отлично! Атмосфера состоит из слоев, и один из слоев представляет собой информационную оболочку. Это очень тонкая пленка, состоящая из мельчайших взаимосвязанных частиц. Само существование этой оболочки не было никем доказано, но все говорит о том, что она есть. Если не так, то что-то похожее все равно существует. Между молекулами этой оболочки есть связи, которые обеспечивают хранение информационного кода обо всем живом на планете. В основе связей электричество. Там какое-то смешное напряжение…

– Почему смешное?

– Так принято говорить, когда имеется в виду что-то очень маленькое, что-то незначительное. Например, если что-то купил очень дёшево, то можно сказать, что заплатил за покупку смешные деньги.

– Ещё один пример, когда люди называют вещи не своими именами… – вздохнула Максима, – из-за такого не всегда понимаешь, о чем написано в книге.

– Так вот, была построена огромная установка, способная черпать электроэнергию из грозы. Ты же видела молнии?

– Да.

– Один человек придумал, как небесное электричество превратить в то, которым могут пользоваться люди. И в момент испытания установки из-за ошибки случилось так, что установка, собрав необходимое ей электричество, продолжила его собирать, отчего система, чтобы избавиться от излишков, отдала его обратно. Это стало причиной того, что информационное поле, не выдержав неожиданного мощного заряда, начало как бы перезагружаться. Иными словами, оно запустило себя заново, стерев всю ту информацию, которую хранило. Молекулы живых организмов, перестав получать из этого поля информацию о том, как им держаться вместе, просто-напросто разлетелись в разные стороны. В одно мгновение исчезло все живое. Наверняка никто даже ничего не успел понять.

– Но как выжили Вечные?

– Они были внутри энергетического контура. Часть информационного поля, что была над ними, сохранила информацию о них. В общем-то, как выяснилось, не только о них. В каком-то виде там были сведения обо всей нашей планете. Активно началось восстановление всего. Все виды животных, растений, рыбы, птицы и человек снова появились на Земле. Новые люди после катастрофы здесь жили гораздо меньше, чем сейчас. Постепенно ваш мир замедляется. Когда-нибудь он замедлится до уровня нашего, когда человек будет жить по восемьдесят лет. Скорее всего это совпадет и с выходом на новый уровень развития. Вечные ждут этого момента, чтобы спокойно дожить свой век в относительно похожем на их мире. Меня глава вашей секты об этом расспрашивал и, кажется, понял. Также он понял, почему Вечные уничтожают все то, что осталось от старого мира. Для гармоничного развития до всего люди должны дойти сами. Представь, что было бы, если бы у Восточного князя было, например, метро, но не было должного представления о том, как вести себя в нем и как оно работает. Да, ладно, метро. Есть бомбы, есть огромная куча мощнейшего оружия. Человек агрессивен сам по себе, но одно дело держать дома лук и стрелы, а совсем другое – пускать стрелы направо и налево по всем, кто, как тебе показалось, плохо на тебя посмотрел.

– Ясно, – Максима кивнула. – В общих чертах понятно. Хотя странно, почему Вечные хотят откатить наше человечество на придуманную ими нулевую отметку, а не позволят нам жить и развиваться, отталкиваясь от того, что уже есть у нас. Пусть даже это то, что осталось после них. Вот, город на Островах, например…

– Ты же сама понимаешь, что город – это архитектурный заповедник, и люди в нем, хоть и создают видимость жизни, по факту просто его обслуживают.

Впереди показался замерший на рельсах поезд.

– Ого, – присвистнул Мефодий, – А я-то думаю, чего мне тут не хватает. Поездов.

– Мы сможем обойти его? – Максима насторожилась. Она никогда не видела ничего подобного: громоздкая конструкция с мутными стеклами и скругленными углами. Замершее мгновение прошлого, вросшее в настоящее.

– Сможем. Но, думаю, что интереснее будет посмотреть, что у него внутри. Дай-ка лампу.

Зайдя сбоку вагона, Мефодий вставил кончик шашки в щель между створками раздвижных дверей. Ломать оружие не хотелось, поэтому давил осторожно.

– Максима, когда я раздвину их, залезай внутрь. Я следом.

Мефодий уперся ладонью и локтем в прорезиненные края дверей, а Максима кое-как протиснулась в образовавшуюся щель. Следом в вагон ввалился Мефодий. Двери за ним тут же с грохотом схлопнулись.

Максима подняла лампу над головой и осмотрелась: пол, поручни, сидения. По всему вагону были разбросаны какие-то тряпки:

– Что это?

– Одежда пассажиров, которых исчезновение застало в подземке. Есть одежда, значит есть и ещё какие-нибудь вещи. Ищи сумки.

В первом найдено рюкзаке не было ничего интересного или полезного: пара засохших и развалившихся, лишь Мефодий их взял в руки, бутербродов в целлофановом пакете, зарядка для телефона, билет в кино с оторванным контролем и тетрадь с конспектом лекций по земельному праву.

– Неактуально, – перелистнув пару страниц, Мефодий отложил тетрадь в сторону.

В кармане чьих-то джинсов Мефодий обнаружил сигареты и зажигалку, сунул их в свой рюкзак – с куревом тут проблемы, и эта находка порадовала.

Вот ведь, странная штука – иногда повседневная привычка может перерасти в редкое удовольствие. Раньше Мефодий курил, когда нервничал или хотел сконцентрироваться, сейчас же сигарета для него стала атрибутом покоя. Периодически на Береговой Пустоши он курил с Дмитрием Сергеевичем, глядя на Ладогу. Никотин подчеркивал ощущение безмятежности и неторопливости великого и совсем еще неизведанного мира.

Находки были однообразными. Такое ощущение, что перевелись авантюристы, везущие что-нибудь этакое. Телефоны, планшеты, пара ноутбуков, несколько книг, газеты. В одной сумке оказалась бутылка вина.

– Надеюсь, что за эти годы оно стало лучше, – Мефодий выбрал себе кожаный рюкзак и, убрав в него находку, закинул его на плечо.

– Смотри, тут огромная сумка!

– Ого, кажется, турист ехал.

Поставив лампу на обитое дерматином сидение, Мефодий открыл цветастый клетчатый баул и вывалил его содержимое на пол.

– А вот это нам точно понадобиться, – Мефодий показал Максиме странный предмет, – Надеюсь, он работает.

– Что это?

– Это фонарь. Заряжается от того, что ты нажимаешь вот этот рычаг.

Мефодий сжал несколько раз ручку с пластиковой петлей. Фонарь отозвался тихим внутренним урчанием. Через несколько минут зажглась лампочка.

– Ого!

– Вот тебе и «ого», – улыбнулся Мефодий, – Думаю, что это намного удобнее керосинки. И безопаснее, кстати.

Максима завороженно смотрела на желтый пластиковый предмет из которого, разрезая темноту, бил луч света. Вот оно – загадочное и непостижимое электричество!

– Да будет свет! – процитировала она одну старую и непонятную книгу, найденную в тоннеле, – Скажи, а мир начался с того, что возникло электричество?

– Вот тут я не могу тебе ничего сказать. Говорят, что началось все из-за большого взрыва, но что взорвалось – никто доподлинно не знает.

Снова выйдя в тоннель, они пошли вдоль поезда.

– А вот и станция!

Состав замер на рельсах, высунувшись половиной первого вагона из тоннеля. «Сенная площадь» – прочитала Максима выхваченную лучом фонаря надпись на синей облицованной кафелем стене.

На перроне, как и внутри поезда, валялись вещи. Интересно, что на предыдущей станции их не было. Видимо кто-то убрал, перед тем, как превратить ее в хранилище и законсервировать. Мефодий огляделся:

– Смотри-ка, что тут у нас.

На полу лежала полицейская форма. Мефодий сел на корточки и, порывшись в вещах, достал из них пистолет. Максима видела на картинках это оружие Древних и сразу узнала предмет: