Текст книги "Быстрый мир"

Бежать? Но, куда? Да и не сможет она бежать. Федор быстрее и сильнее. Дернется – он ее в два счета скрутит. Отрицать? Но, с другой стороны, если бы он хотел ей навредить, то не стал бы так прямо спрашивать, сдал бы в полицию или еще что…

– Ты что молчишь? Сколько тебе лет? Больше, чем ты говоришь, ведь так?

– Так… – она не знала, что ожидать в такой ситуации и почему-то не могла быстро придумать безопасный ответ.

– Значит, это правда…

– Что?

Они поднялись по лестнице, повернули и снова спустились.

– То, что ты дочка одного из тех, кто жил здесь до нас.

– И? – она задала типичный женский вопрос. Одна буква с вопросительной интонацией ставит в тупик любого мужчину. Проверено.

– К нам пришел человек. Он ищет тебя и, скорее всего, твоего отца.

– Полиция?

– Нет.

– А кто?

– Он ждет нас внизу. Он рассказал много интересного. Давай спускайся, сама всё поймёшь.

Спускались молча. В подземном зале за столом спиной к ним сидел какой-то лысый мужчина. Услышав их, мужчина повернулся.

– Это она?

– Да, – ответил Федор.

– Ну, здравствуй, Максима!

КИЛОМЕТРЫ

От поселения бардов Мефодий шел через лес, по своим ощущениям, минут двадцать. Если все правильно, то шоссе по-прежнему слева. Возможно, нужно подойти к нему поближе. Или не надо? Имеет ли это значение…

Да, конечно, дела… Найти Максиму… Зачем? Боятся, наверное, ее родичи. Переживают. И чего ее понесло на Острова? Макса найти? Ладно, о причинах думать не хочется. Надо разбираться с фактами и последствиями.

Не копаться в причинах он научился ещё в армии. Какая разница, кто и почему не заметил растяжку, если гораздо важнее помочь пострадавшим и свалить подальше. Пока копаешься и ищешь виноватых, теряешь время и портишь нервы. Быстро надо действовать. И относится это не только к войне.

Как-то, стоя у метро, Мефодий наблюдал за парнем, который ждал свою девушку. Судя по тому, что он каждую минуту говорил в телефонную трубку, она опаздывала, и они оба не попадали в кинотеатр к началу сеанса. Хотя, тут «говорил» – неверное слово. Скорее орал, вопил и верещал. Надеялся, видимо, что его крики заставят девушку вылезти из поезда метро и побежать перед ним по путям.

Когда его пассия вышла из вестибюля, он минут десять объяснял ей, что ее опоздание это плохо, потом стал задавать вопросы, а она оправдываться. После фразы о том, что теперь они точно опоздали, он все-таки повел ее к кинотеатру. Нет бы обняться и бегом! Нет! Надо повыяснять, надо найти виноватых, понять причину, вылить негатив. Вот, зачем оно такое нужно?

Предполагать можно все что угодно, но факт остаётся фактом – Максима пошла в Город на островах. Мефодию надо туда же. Если быть точным, то ему нужно попасть в метро, но уцелевшие станции если где и есть, то только там.

– Я облазал все вокруг, – рассказывал ему Дмитрий Сергеевич, – они целенаправленно бомбили по станциям. Но в центре Петербурга, я уверен, они их не тронули. Слишком много сил вложили Вечные в то, чтобы сохранить старый город, а там, сам же знаешь, станции расположены сплошь в исторических зданиях.

Конечно, хоть это шанс без четкой процентной вероятности, но, он всё-таки есть!

Вентиляционная система дворца связана с вентиляционной системой метрополитена. Это решение помогло избежать появления рядом с дворцом уродливой вентиляционной шахты и стало, заодно, подспорьем в деле безопасности. Спасатели или спецназ, если что, могли бы попасть во дворец совсем незаметно.

– Неплохо, – Мефодий, как бывалый боец, улыбнулся Старику. – Но ведь не только спасатели.

– Ну, так-то и через любую дверь могут зайти не только друзья с пирогами.

– Логично.

– В общем, тебе главное, попасть в метро. В тоннелях, думаю, разберешься.

– Если их не завалили или не затопили.

– Само собой. Но мне кажется, что уничтожать столь дорогостоящий проект они не стали бы. Всё-таки, надеются вернуться. Вестибюли-то отстроить не проблема, а снова что-то рыть – это долго и дорого. Правильно законсервировать тоже вряд ли они смогли бы. Скорее всего, так и стоят себе… Ветер гуляет в обнимку с крысами.

Мефодий перешагнул через ручей и огляделся.

Да, природа, конечно, шикарная! Всего-то тридцать шесть лет без дымящих труб!

Пели птицы, солнце клонилось к закату. Так, если он совсем не запутался, где-то здесь должен быть пустующий поселок. Интересно, конечно, отчего барды поселились в автобусах, а не в старых домах. Хотя, может быть, так безопаснее. Кто знает, вдруг Вечные решат разбомбить кучку старых домов – они не особо радуются, что местные активно осваивают их наследие.

Несколько капель ударились о его кожу. Дождь. Не очень хочется промокнуть в лесу. Ага, что это там впереди? Бетонка! Значит, он на верном пути.

Выйдя на узкую дорогу, Мефодий пошел в сторону, противоположную от шоссе. Капли стали настойчивей, а небо потемнело.

Странно, но у него никогда не было никаких миссий в России. Даже учения, в которых он участвовал, проходили обычно на территориях дружественных государств. От этого родные просторы ни капли не ассоциировались у него с опасностью. Даже те годы, что он слонялся здесь, сбежав из Дворца, не приучили его к тому, что мир может таить угрозу. С одной стороны, это даже хорошо – идёшь себе и наслаждаешься красотой и свежим воздухом.

Когда только ушел на гражданку, он решил отдохнуть в одном азиатском государстве. Но из отдыха ничего хорошего не вышло. Все две недели он чувствовал себя так, как, наверное, чувствует себя обычный человек, придя в свой выходной в офис.

Среди деревьев показалась покосившаяся изгородь. Рядом с ней валялся проржавевший до дыр мотоцикл. Интересно, как он тут оказался? Быть может, ехал молодой парень к своей девушке, а потом вдруг исчез в тот самый злополучный день.

Мефодий представил себе это. Вот парень едет по бетонке, чему-то улыбается, и, бах, мотоцикл едет уже без мотоциклиста. По инерции он несется еще несколько метров, но, потеряв баланс, съезжает с дороги и влетает в старый забор. Падает и навсегда замирает.

Подойдя к мотоциклу, Мефодий увидел лежащие рядом практически истлевшие кожаные штаны. Ботинки и остальная одежда, скорее всего, разлетелась в стороны, когда исчез человек.

Почему-то конец света принято представлять себе как некий ужасный процесс. Что-то начинается, радио и телевидение передают панические новости, люди стараются спрятаться от ветра, волны, дождя или ещё какой-то напасти. Все понимают, что скоро умрут, но до последнего надеются, что кончится это светопреставление с ветром, молниями, зомби или инопланетянами благополучно. И вот, например, стоит на самой высокой горе последний человек, и вода подбирается к его подбородку… Жутковато. Бр-р-р.

На деле же, вполне возможно, никто ничего и не понял. Просто вдруг исчезло все живое. Хорошо, хоть, никакая атомная станция не рванула без людей, и никакие ракеты никуда не полетели. Или, полетели? Или рванули? Как узнать?

За все эти годы Мефодий успел навидаться таких пустующих деревень, поселков и городков вдоволь. И каждый раз, входя в то или иное поселение, он наблюдал одну и ту же картину. Все выглядело так, будто кто-то нажал на паузу и быстренько убрал людей. Никаких останков, никаких следов паники. Были люди, и нет людей.

Вот и здесь, зайдя в первый попавшийся дом, он словно бы попал в чужую замершую жизнь. На столе стояли два покрытых слоем пыли бокала и пустая бутылка. Рядом с ними – пара тарелок с какой-то застывшей твердой массой. По комнате была разбросана одежда, а кровать разобрана. Видимо этих людей конец света застал в самый разгар свидания. Не самый худший вариант, если так подумать.

Мефодий сел на кровать. За окном ветер колыхал деревья, а редкие капли били по стеклу. Не ливень, конечно, но тоже неприятно.

На тумбочке рядом с кроватью стоял старенький магнитофон с втопленной кнопкой «play». Нажав на стоп, он вытащил из магнитофона кассету. «Мумий Тролль», прочитал он на ней. Первый альбом. Неплохо.

Вообще, конечно, это удивляет. Интересно, что местные думали, находя все это? Могли ли они представить, что здесь происходило?

Когда Мефодий жил на дальнем кордоне, Алена рассказала ему, что ее люди периодически обследуют старые дома:

– Мы ищем понятные в применении вещи. Остальное не трогаем. Мы строим свою жизнь, и, я уверена, когда мы достигнем какого-то нового уровня, у нас получится полностью восстановить картину старого мира. Сейчас, даже имея книги, мы не можем понять простых и очевидных для древних вещей. В одной из книг я читала, что были какие-то особые приспособления для разговоров на расстоянии, но мне даже представить сложно, как выглядит эта вещь. Как думаешь, они знали секреты волшебства и магии?

Мефодий еще в детстве размышлял о том, что магическим и волшебным люди называют что-то, чего они не понимают, и то, чему в книгах не уделено достаточно места, ввиду обыденности предмета для тех, кто записал все эти истории. Кто знает, вдруг ковер-самолет и скатерть-самобранка – это какие-то реальные изобретения древних, секрет которых безвозвратно утерян? Возможно, скатерть была оснащена каким-нибудь хитрым квантовым механизмом, позволяющим создавать бесчисленные копии лежавших на ней продуктов. Конечно, о подобном варианте реализации этого чудо-изобретения в детстве, в меру недостатка знаний и в силу возраста, он не думал, но общий ход мыслей этого рассуждения вполне себе понятен. В книгах о Джеймсе Бонде, вон, например, нигде не объясняется, на каком принципе основана работа его автомобиля, но никто из современников ни секунды не сомневался в его реальности. А сейчас местные не могут себе представить, не то, что как работает телефон, а даже то, как он может выглядеть.

Подойдя к столу, Мефодий убрал с него посуду и смахнул пыль. Пора ужинать.

Он достал из рюкзака хлеб и флягу с водой. Ну, скажем так, чем богаты, тем и рады. Был соблазн подстрелить какую-нибудь птицу, но, кто знает, вдруг выстрел привлечет чье-нибудь внимание. Мало ли, кто здесь еще по лесам шарится!

За окном темнело. Дождь кончился, но выходить в ночь не казалось хорошей идеей – банально хотелось спать.

Не раздеваясь, Мефодий лег на кровать. Всяко лучше, чем на земле. Если он все рассчитал правильно, то послезавтра утром окажется в районе Петербурга. А что дальше? Черт его знает, как проникнуть туда. Ладно, пока нет хотя бы мало-мальски достоверной информации, думать об этом не имеет никакого смысла. Придумаешь, поразишься своей смекалке, а на деле все совсем не так выйдет.

А, может, плюнуть и пойти во Дворец? Сдаться, а там видно будет! Нет, это совсем не вариант. Скорее всего его расстреляют, особо не интересуясь, зачем он вернулся и как выжил. Если, вообще, узнают.

Повернувшись на правый бок, он закрыл глаза. Рюкзак лежал под головой, автомат между ним и стеной, за окном ветер шелестел листвой.

А потом он проснулся. Резко. Будто пружиной подброшенный. Сколько времени прошло, он не знал, и почему вскочил среди ночи – не знал тоже. Наверняка не просто так. Наверняка есть причина.

Темно, но не так, чтобы ничего не видеть. Луна сегодня полная. Светит с неба, глазеет, пялится, созерцает.

Чутье в подобных ситуациях никогда не подводило Мефодия. Пару раз оно спасало его от неминуемой гибели. Первый раз в Африке. Тогда сквозь тишину он услышал странные звуки под дверью. Тихое шуршание, потом металлический скрежет. Пары секунд хватило, чтобы сигануть со второго этажа. Потом его комнату буквально разнесло вместе с половиной гостиницы мощным взрывом. Он тогда стоял в одних трусах и футболке и смотрел, как полыхают занавески на его окне. Красиво…

Что же его разбудило? Взяв автомат, он подполз к окну и на секунду поднял голову.

Ага! Пять человек выходят из соседнего дома и идут сюда. Идут молча, что-то показывают друг другу жестами. У одного в руке фонарь со свечой. У всех луки. Хм, интересно, что бы это могло значить?

Итак, есть два варианта – аккуратно открыть не открывавшиеся несколько лет деревянное окно с противоположной стороны и тихонько выскользнуть в лес. Второй вариант был опаснее, но, на самом деле, более разумным. Спрятаться здесь, не рискуя создать дополнительного шума и, превратившись в слух, попытаться понять, кто эти люди и зачем сюда пожаловали.

Как и ожидалось, под полуистлевшим ковриком у кровати был люк в погреб. Люк открылся легко, а из проема пахнуло холодом и сыростью. С внутренней стороны люка было приделано железное кольцо. То, что надо.

Спустившись вниз по скрипучим ступеням, он, придержав один край ковра, закрыл крышку и, вставив в кольцо на манер засова «калаш», замер.

Сверху послышались шаги:

– Тише иди, – шепот сверху.

– Да нет тут никого. Всю деревню облазили. Ни намека…

– Ну, да, но всё-таки.

Мефодий порадовался своей привычке убирать за собой со стола. Хлеб и фляга были у него в рюкзаке. Наверное, не очень здорово было бы, если бы пришельцы нашли их.

– Давай отдохнем немного. Третью деревню проверяем.

– Нельзя останавливаться.

– Ты и вправду думаешь, что Вечные могут ночью ни с того ни с сего разбомбить тут все?

– Они все могут. Князь Павел же говорил об их коварстве.

– Тихо, – вмешался третий голос, – Давайте не будем обсуждать князя.

– А чего бы его не обсуждать? Из-за его приказа, между прочим, мы сейчас не жен мнем, а грязь месим и ходим по этим халупам, ищем дезертиров!

– Так, – третий голос вдруг сменил интонацию, – посвети-ка сюда. Ничего не настораживает?

– Нет, вроде.

– Пыль.

– Что пыль?

– Смотри, тут все в пыли, а стол чистый.

– Ну… Да… Ты думаешь, что кто-то был здесь?

– Уверен. Обыскать дом.

Опачки, твою ж мать, подумал Мефодий, это же, что получается? Они там готовят войнушку, собирают по лесам дезертиров, а он тут сидит в подвале и, судя по всему, жестко спалился с этим столом. И что делать?

– Нет тут никого.

– Все посмотрели? Чердак, погреб.

Вот это уже совсем нехорошо! Шаги были прямо над головой. Мефодий двумя руками взялся за автомат. Крышку начали дергать.

– Не поддается. Видимо, приросла.

– Не бывает такого. Сильнее дерни.

Ох, выдержала бы ручка. Выдержала. Спасибо русским инженерам и отдельно Калашникову за хороший и прочный автомат.

– Да, не… Нет там никого. Видишь, даже не поддается. Может и был кто, да ушел. Ты же сам видишь.

– Ну, да… Ладно, может тогда посидим, хоть, привал сделаем. Нам ещё в одно место надо. Тут недалеко совсем, но что-то совсем устал и есть хочется.

– Поддерживаю.

Сверху кто-то чем-то зашебуршал.

– Конечно, хорошо, что наш князь и воевода решили изучить древние книги, но, кто знает, вдруг это все Вечные нам оставили, чтобы запутать нас и заманить в ловушку?

– А что они тогда жгут все?

– Чтобы мы поверили!

– Не, – третий голос сделал паузу, – им так-то легче тогда не ждать, что мы придем, а перестрелять нас, пока мы спим или в любой другой момент. Мы им живыми нужны. Зачем им их царство без нас?

– Тоже верно говоришь.

– Впереди большой и серьезный бой, каких не было. Князь Леонид ничего подобного не делал, а брат Павла, так и вовсе – тюфяк. Нужно идти и биться за свою свободу.

– Не знаю, право, сможем ли мы подготовиться за неделю. Я имею в виду, что не поздновато ли искать дезертиров?

– Так они первыми побегут. Пусть кровью смывают свой позор. Князь Павел сейчас стягивает все силы. Город Вечных обязан пасть. Острова сами сдадутся.

Так, вообще не хорошо. Всего неделя! Хотя, хорошо, что целая неделя, и есть хотя бы какая-то определенность. У Мефодия устали ноги, но переставить их поудобнее значило выдать себя – ступени больно уж скрипучие.

– Ладно, пойдем дальше. Уже и солнце занимается.

– Ага, – третий голос не скрывал радости, – сейчас дойдем до того села на отшибе и домой. Конечно, не очень хорошо, что мы так никого и не нашли, но, если так посмотреть, оно и к лучшему. Значит, не будет проблем в пути. Я устал за этот месяц с ними. То сбежать хотят, то деньги сулят. Один, по-моему, нормальный был…

– Ты про того рослого?

– Ага. Спокойно поехал в ополчение. А остальные – трусы, крысы, предатели.

Над головой Мефодия послышались шаги. Звук удалялся к выходу.

Вот так вот и утекают в неизвестном направлении военные тайны и секреты.

Постояв минут десять, Мефодий вытащил автомат из петли и откинул крышку. После подвала сверху показалось очень тепло и просто нереально свежо.

Так, надо подумать… Есть информация, есть те, кому это интересно. Но есть огромный риск, что эти «те, кому» даже слушать не захотят, а завалят его на подходе. Тогда план прежний – острова, метро, вентиляция. Там, по возможности, вытащить из Валгаллы Риту с Максом и Галей и с их помощью каким-то образом предупредить о готовящемся супер-нападении. Даже думать не хочется, получится ли. В такой ситуации просто обязано всё получиться. Без продуманных деталей и четкого плана. Импровизация как стратегия прекрасна своим авантюризмом.

Много раз во время службы он оказывался в ситуациях, когда отсутствовали какие-либо подробности. И каждый раз было, хоть и страшно, но жутко интересно.

Это случилось в Латинской Америке. Один беглый заключённый сколотил себе банду и в течение трёх месяцев терроризировал местных. Ему удалось взять под контроль довольно большую территорию. И все бы ничего, но на этой территории находился важный стратегический объект – бункер, оснащенный системой отслеживания возможных ракетных атак. Бункер разместили там согласно секретному договору между странами, отчего и его существование было такой военной тайной, каких ещё не видывала эта развеселая страна с не особо благозвучным названием. Самодеятельный команданте, ясен пень, и думать не думал, что в его импровизированной республике есть что-то кроме джунглей, озера и пары деревенек.

Группу Мефодия высадили ночью на берегу. Уже через час после десантирования стало понятно, что придется импровизировать. Беглый арестант оказался прошаренным малым. Он умудрился запустить глушилки радиосигналов. Собственно, из-за них в штаб и не пришла информация об их наличии, которую пыталась ранее передать разведгруппа.

По плану, посмотрев на месте, что да как, Мефодий должен был выйти на связь и получить подробную инструкцию – не зря же неделю до этого несколько генералов и пара гражданских разрабатывали возможные варианты действий. Особо шуметь было нельзя, просить помощи – тоже. Если о бункере или военных узнали бы в другой стране, находящейся относительно неподалеку, то международного скандала было не избежать.

Уходить, не взяв бункер, было чревато – в нем, запершись, сидели пара десятков солдат и офицеров, и запаса еды и воды у них оставалось ещё дня на три. Ну, максимум – на пять.

Действовали на свой страх и риск. В обход всех придуманных военными старцами схем, вместо того, чтобы втихую наладить связь и пополнить запасы, отряд Мефодия на ходу меняя планы и практически без единого выстрела, смог выкрасть новоявленного диктатора. Мефодий лично связал его бельевыми веревками и отвез в ближайший город, где с запиской оставил у дверей отделения полиции. Местные не узнали, кто это сделал, а все потешное войско разбежалось, кто куда. Бункер вновь стал получать провизию, жизнь вернулась в привычное русло.

Единственное, что во всей этой истории смутило, это то, что возвращаясь на родину гражданским самолетом, Мефодий сидел через одно место от бывшего мятежника. Они оба узнали друг друга и оба сделали вид, что ни разу друг друга до этого не видели. В Москве Мефодия встретил адъютант одного генерала, а команданте – три человека в серых костюмах.

Что за планы были у его командования, Мефодий так и не узнал. В штабе он попытался что-то выяснить, но, руководивший операцией офицер лишь отмахнулся:

– Блестящая импровизация, великолепная операция, на твоём месте в тех условиях я бы поступил так же. А остальное уже не так уж и важно…

Родина так и не рассказала, что это было. Виноватых в тех странных событиях при Мефодии не называли, да и, как оценивать произошедшее, он не знал.

Выйдя из дома, Мефодий сверился с картой. Вот, ведь… Чащоба. Наверное, все-таки есть смысл вернуться на шоссе. Главное, не показаться местным дезертиром, а то загребут, не разбираясь, в ряды непоймикакизнаменной и погонят на пулеметы. Не самая радостная перспектива. Хотя, зато точно во Дворец попадет. Если выживет.

Так, отбрасываем дурацкие мысли. Идём вперёд. Левой, левой, раз, два три.

Автомат он оставил в селе. Прикопал его под крыльцом. Так оно спокойнее. С волком он и ножом справится, а вот привлекать внимание патрулей совсем не хочется.

Сверху послышался характерный шум. Вот, только его здесь не хватало!

Беспилотник мирно барражировал над лесом. Из-под крон деревьев Мефодий рассмотрел его чёрное блестящее брюхо.

Крылатая машина, заложив крюк, взмыла выше и исчезла из поля зрения. Суетно как-то стало. Ощущение, что утро все наэлектризовано и натянуто как струна – дотронься, так и зазвенит, рассыпая искры.

Впереди показалось поле. Огромное поле, упирающейся в шоссе. Самый неприятный участок маршрута. Можно же было через лес пойти, но тут тоже есть свои нюансы – наткнуться среди деревьев на солдат гораздо опаснее, чем на открытом пространстве. Мефодий так и не научился прятаться, так, как это делают южане или люди Восточного Князя. В поле же преимущество будет на его стороне. Если, конечно, стрелой не грохнут. Уф…

Асфальт шоссе был холодным и безразличным. Трещины зеленели пробивающей себе путь к небу травой. Весна.

Вообще, хорошая всё-таки весть, что местные могут устроиться на работу в Островных землях. Это существенно упрощает задачу. Если бы Санкт-Петербург оставался закрытым, то, вероятно, пришлось бы подключать какие-то специальные навыки из тех, которые он получил в далёких и не очень дружелюбных странах. А так – дипломатия. Хотя, если честно, дипломатия никогда не была его коньком. Запугать, добиться ответа, выбить показания – это да, а договариваться, это не его профиль. Но надо же когда-то начинать. Не все же челюсти крошить и угонять тяжёлую военную технику!

Снова сверившись с картой, Мефодий все-таки свернул в лес. Где-то здесь начинались земли Восточного князя и прямо на шоссе стояло Восточное Городище. Наверняка скоро будет кордон.

Городище он обошел, сделав небольшой крюк по тропинкам и через небольшое поле. Издалека в лесу он увидел местных женщин. Они гуляли, о чем-то оживленно переговариваясь. Ни слова понять не удалось, но, судя по интонациям, настроение у них было хорошим. Скорее всего, обычная бабская болтовня ни о чем.

Вновь выйдя к шоссе, Мефодий пообедал в роще и, залив во фляжку воды из ручья, пошел дальше.

Здорово, что сейчас нет смысла париться об экологии: вода чистая, ягоды у дороги собирать можно, а от грибов не подхватишь ненароком лучевую болезнь.

Ого! Мефодий присвистнул. На обочине стоял раскуроченный и обожженный танк.

Судя по тому, в каком он состоянии, его методично расстреливали чем-то бронебойным, а потом и вовсе взорвали. Вечные умеют заметать следы. Но машину жалко. Где сейчас найдешь такой, да ещё и на ходу!

– Эй, – вдруг услышал он из кустов.

– Да?

На ходу завязывая тесемки на штанах, поддерживающих их на манер пояса, на дорогу вышел человек. Человеку на вид было около семидесяти. Высокий, с огромной бородищей. Одет был не по Южному, но и не как люди Востока – те любили цветастое, а у этого была одежда сдержанных тонов.

– Не скажешь, милый человек, а до кордона далеко?

– Не очень, – Мефодий сощурился. – А за какой надобностью тебе?

– Дык, везу на базар на Острова товары.

Телега, груженая ящиками с бутылками стояла на боковой дорожке. Так сразу и не заметишь.

– А уж не медовую ли брагу везешь?

– Ее самую, – Дед усмехнулся, – только не вздумай грабить. Я ещё не развалина, да и люди Князя Павла за разбой на их территории тебя в клетку посадят и на площадь выставят.

– Не, грабить тебя не буду. Ты с дальнего поселения?

– Да, оттуда. Через Восточные земли дорога удобнее.

– У меня отец из ваших.

– А я смотрю, что лицо знакомое! Прямо, вот, будто видел тебя! Уж не Мефодием ли папку твоего звали?

– Точно. Он самый!

– Секрет наш, небось, знаешь? – залезая на телегу, старик похлопал по ящику с бутылями. – А на папу похож. Он очень много сделал для нас!

– Знаю, – Мефодий улыбнулся. – А не докинешь ли меня ты до Островов? А то очень уж нужно мне туда попасть.

– Ну, так-то у тебя документов наверняка путевых нет, да и на сами Острова я не еду. На границе отдаю товар, забираю обмен.

– Мне бы хоть дотуда доехать, а то сутки пешком иду…

– Залезай, конечно, подвезу. Но там уж сам как-нибудь, коли есть нужда такая.

Мефодий сел рядом с дедом, и тот щелкнул поводьями:

– Пошла, родимая!

Серая с темными пятнами лошадь нехотя вышла на шоссе и поплелась в сторону заставы.

– Я помню твоего папку. Меня Никифор зовут…

Мефодий, как ни странно, вспомнил его. Как интересно, всё-таки устроен мир! Для Мефодия прошло несколько лет, а для деда почти вся жизнь. Никифор, тогда ещё молодой мужчина, работал на пасеке. Он был одним из первых, кого Мефодий взял в бригаду медоваров – так он назвал свое предприятие по изготовлению медовухи.

– Ты, прямо, копия его, – продолжал Никифор. – А куда он ушел от нас?

– Влюбился в мою маму и ушел к ней, – ляпнул первое, что пришло на ум Мефодий, – в Восточном городище я родился.

– Интересно, как получается. И как же ты покинул город-то? Князь Павел трубит о военных сборах, закрыли ворота…

– Да, тут такое дело… – говорить нужно было осторожно. Черт его знает, что именно правильно будет сказать, а что вызовет подозрения, – меня на разведку послали. Вернее я сам вызвался. Меня мало кто в Городище знает, поскольку я не в нем самом жил, а в деревеньке неподалеку. Очень секретно все. Даже пограничники не знают. Поэтому, если что, скажи им, что я с тобой.

– Эх, война… – Никифор причмокнул. – Как сам-то считаешь, нужна она?

– Не хочу об этом говорить. Я выполняю приказ.

Заставу они проехали молча. Пограничники, завидев Никифора, поприветствовали его и открыли подобие шлагбаума, смастеренное из стволов молодых сосен.

– Наша глава Инна очень обеспокоена. Нас не коснулся общевойсковой сбор, ввиду того, что ее мать Алена сделала все, чтобы мы были максимально независимы. Но она говорит, что аппетиты у Павла огромные, и в конечном итоге он и до нас свои жадные ручонки дотянет.

– А почему тебя пропустили, даже не спросив документов?

– Ты про заставу? Так я часто тут езжу. Вожу напиток на Острова. Я торговец, и меня тут все знают. А ты со мной. Я иногда сына беру с собой. Может, решили, что ты мой сын. Не присматривались особо. А ты скажи, почему Мефодий больше никому кроме нас не раскрыл секрет медовухи?

– Из чувства благодарности, – Мефодий улыбнулся, – он рассказал, что вы спасли его и решил так вот отблагодарить вас. Он честный человек. И так секрет хранил долго.

– А вообще, откуда он взял его?

– Не поверишь, даже мне он не говорил это. Может, сам изобрел, может, в книжке какой вычитал.

– Он жив ещё?

Мефодий попытался в голове посчитать, сколько ему было бы сейчас лет по местному времени и перевести в привычное ему летоисчисление. Получалось, что сейчас ему было бы в районе восьмидесяти. Стариком глубоким был бы. Ну, плюс-минус, разумеется. С поправкой на темп жизни и все такое. Возможно, что он был бы совсем немощным. Не, так не хочется. Даже думать об этом страшно!

– Шатун его ранней зимой задрал.

– Ох, как нехорошо-то. Ты заезжай хоть. Мефодия очень уважают и помнят у нас. Если бы не он, мы бы так и влачили бы свое, хоть и независимое, но жалкое существование.

– Да, надо как-нибудь, – Мефодий улыбнулся. – Вот кончится война, всех победим, обязательно доберусь.

– Что ж все так больны этой войной? Война – это всегда крах всего. Ну, возьмёте вы Вечный город, падут Острова следом. И что дальше? Вечный Город закупает большое количество того, что мы делаем, и тут все рухнет. Личные амбиции Павла убийственны, понимаешь? Надо на связь выходить. Дружить надо. Вон, Острова стали брать нас на работу. Они постепенно открываются нам, а мы грозим им оружием. А если не получится ничего?

– Но, ведь, кто-то же пойдет воевать. Не из-под палки, а…

– Непуганые идиоты, – перебил его Никифор. – Молодняк побежит, размахивая оружием. Для них Павел – это сильный правитель, хотя все его правление основано на страхе. Его боятся, и, предпочитая не жить в страхе, многие решают принять его идеи. Мол, пусть и нас боятся. А вся эта независимость, что это? Разрушить хоть какую-то упорядоченность и попытаться сделать все наоборот? Разве Вечные нас угнетают? Ну, да, уничтожают остатки древних. Но нас они не трогают. Слышал же легенду о Вечном Ренегате? Все слышали! Он ушел от Вечных и открыл людям то, что им рано знать было! Вот его и убрали. А остальные жертвы? Это же не по вине Вечных. Нечего к ним лезть было! Живут себе и живут. И мы живём. Свой мир строим. Но, нет, как же так, кто-то значимее сильнейшего за всю историю Князя Павла! Голодный человек насытится одним куском хлеба, а дай ему каравай, так он сначала давиться будет, но есть. А последняя горбушка так и вовсе засохнет у него в кармане! Вот так и Павел ваш!

– Да, правильно говорили, что у вас в поселении свободомыслие.

– Да, правда. Мы не боимся ни тех, ни других. Но мы прекрасно знаем, что если у него получится победить Вечных, то наше селение также будет сметено с лица земли. Власть требует ещё и ещё! Она пьянит!

До самых Островов они молчали. Мефодию даже удалось вздремнуть, примостившись на ящиках.

– Приехали. Мне на торговый пункт, а тебе…

– Разберусь, – повесив рюкзак за спину, Мефодий спрыгнул с повозки, – Спасибо, что довез.

Мефодий пошел прямиком к железному шлагбауму:

– Эй, с кем поговорить можно?

– Ну, допустим, со мной. – из небольшого кирпичного домика вышел здоровенный детина. На его ремне висели длинный нож и дубинка, – Кто такой, что орёшь?

– К вам на работу пришел устраиваться! Кириллом меня зовут.

Что говорить в данной ситуации, Мефодий совершенно не представлял. Непонятно, как у них тут заведено.

– Ого, какой борзый. Ты чьих будешь, Кирилл?

– Из Восточных земель. Хочу жить с вами и работать, ибо Князя нашего считаю недоумком и агрессивным трусом!

– Ничего себе, какой смелый! Ну, иди сюда, – охранник показал рукой на вход в дом, – Дурить будешь, жить не будешь. О! Прямо стихи.

В доме с Мефодием долго говорила красивая кареглазая женщина. Она внимательно выслушала историю, которую Мефодий сочинял прямо на ходу, задала несколько вопросов о Князе, спросила, что Мефодий умеет.

– Да, все умею. Кирпич класть, ямы рыть, воевать, улицы мести.

– Нам действительно нужны выносливые и сильные мужчины. Хорошо, посиди тут, Кирилл, скоро за тобой придут.