Текст книги "Опасная любовь"

Глава 10

– Простите, чем это вы заняты?

Джед оглянулся на Кейт, застывшую в дверном проеме, и невозмутимо повторил:

– Собираюсь в Алабаму!

– Ох! – вырвалось у нее. – Нет, только не это!..

Он застегнул молнию на дорожной сумке и снова посмотрел на Кейт.

– Дэвид устраивает благотворительный прием у себя в центре. Я заранее предупреждал вас о том, что проведу там сегодняшний и завтрашний дни.

Судя по ее лицу, Кейт все отлично помнила.

– Но ведь мы договаривались до того, как пришлось уволить Боба Холландера! Предполагалось, что он поедет с вами! Простите, Джерико, но я не могу отлучаться.

– Я обещал Дэвиду, что обязательно буду. Мое имя в списке почетных гостей. Хотите верьте, хотите нет, но люди еще готовы выложить не одну сотню долларов за удовольствие пообедать со мной в одном зале!

– О Господи! – Кейт без сил прислонилась к косяку и спрятала лицо в ладонях.

Джед затаил дыхание. Он ужасно хотел, чтобы Кейт поехала с ним в Алабаму. На этом строился весь его расчет!

Хотя, конечно, сама альтернатива отправиться туда самому, как взрослому мальчику, без няни, выглядела не менее заманчиво. Конечно, будет не так весело, но по крайней мере это можно считать признаком доверия.

С того дня, как Боб Холландер вылетел со своего теплого местечка, а Кейт возложила на себя обязанности надзирателя, прекратились и ежедневные анализы мочи. Может, Кейт сочла их ненужными – ведь результаты каждый раз приходили отрицательные. У Джеда все равно не оставалось возможности уколоться или раздобыть таблетки.

А может быть, она начинала ему доверять? С некоторых пор это доверие стало для Джеда не менее желанным, чем ее тело…

Кейт повернулась и прошла в другую комнату. Он слышал, как она подняла трубку и набрала номер. Восемь звонков, но ни один не помог найти ей замену.

Она вернулась, и Джед с преувеличенным тщанием принялся собирать в папку листы со своей ролью – он хотел подготовиться к очередным съемкам по пути из Алабамы. И на какое-то мгновение ему стало страшно. Он не мог заставить себя посмотреть на Кейт, потому что понимал: этот взгляд выдаст его мучительные сомнения – доверяют ему или нет.

– Повезло? – Он постарался придать своему голосу как можно больше небрежности.

– Нет.

– А как насчет обещания вести себя хорошо?

Кейт тяжело вздохнула, и когда он отважился поднять глаза, у нее был такой вид, будто она вот-вот заплачет.

– Я бы с превеликим удовольствием отпустила вас одного.

– Но вы не можете этого сделать.

– Мне очень жаль, Джед, но это невозможно.

Тем лучше. Он вернется к первоначальному варианту. Ей придется поехать с ним. Он не заслужил ее доверия, зато почти наверняка добьется своего – не далее как нынче ночью!

– Но я не могу не поехать. – Он подпустил в голос виноватую нотку и улыбнулся, как Ларами. – Я обещал. Кейт тяжело вздохнула и спросила:

– Когда самолет?

– В три.

При виде ее несчастного лица Джед одним махом послал к черту и свой план, и обаятельного Ларами.

– Послушайте, Я обещал Дэвиду побыть у него пару дней, но может быть, нам удастся устроить так, чтобы вернуться ночным рейсом?

– Правда? – просияла она.

– Нет! – Джед засмеялся. – Я нарочно предложил вам этот выход, чтобы потом отказаться и лишний раз полюбоваться вашими страданиями!

Кейт тоже рассмеялась, а потом подскочила и обняла его.

– Спасибо!

Ее объятия застали Джеда врасплох, и он растерялся. Тонкий, едва уловимый аромат духов так и манил спрятать лицо у нее на груди, чтобы вдыхать его без конца. А ее тело – с мягкой пышной грудью и сильными, упругими бедрами и животом – было словно создано для Джеда. Шелковистые волосы мягко щекотали его щеку.

Но она отстранилась слишком быстро – он не успел ни ответить на объятие, ни хотя бы попытаться поцеловать.

– Извините. – Ее лицо пылало от смущения. – Это совершенно неприемлемо.

– Да, – машинально отозвался он. – То есть я хотел сказать… черт побери, что же это должно значить на самом деле?!

– Я рада, что вы меня поняли, – кивнула Кейт. – Сейчас позвоню в аэропорт.

– Это торжественный прием. У вас найдется вечернее платье?

– Вечернее платье? – Кейт бросила на него недоуменный взгляд. – И вы спрашиваете это у продюсера, ворочающего миллионными суммами?

– И правда. – Кажется, Джед наконец-то пришел в себя. – Честно говоря, я и сам не подумал о том, чтобы тащить сюда весь гардероб – как-то не представлял, что потребуется смокинг. Дэвид обещал взять для меня напрокат.

– У меня есть подходящее платье, – заверила Кейт.

– Неплохо, если в нем вы будете выглядеть так, словно только что прилетели из Голливуда.

– Вы имеете в виду серебристый шелк в обтяжку или разрез до бедра? – надменно осведомилась Кейт, скрестив руки на груди.

Ну вот, он опять завелся! И опять позволяет себе дурацкие намеки!

– Значит, ваше платье… – Черт побери, Джед так боялся ее обидеть, что не в силах был произнести «разрез»!

– Вполне соответствует голливудским стандартам! – И Кейт добавила, небрежно поведя плечиком:

– Люди явятся туда поглазеть – так пусть им будет что вспомнить!

– Одну минуту! Позвольте мне внести ясность! Вы позволяете любоваться собой всем, кто пожелает, кроме меня?

– Это трудно понять, правда? – кивнула Кейт с совершенно серьезным видом. – Я и сама не могу ничего объяснить. Мне нравится красиво одеваться. И нравится, когда люди на меня смотрят. Правда, не всегда. Наверное, теперь это заменяет мне игру на сцене. Но как только у кого-то во взгляде промелькнет злоба…

– Ничего себе! Разве я злобно смотрел на вас?

– Я неточно выразилась. – Кейт недовольно скривилась и покачала головой. – Я имела в виду… Нет, это, конечно, не то слово. Но если мужчина смотрит на женщину и думает о том, как бы ее припугнуть, как поставить ее на место, внушить ей, что она всего лишь кукла с красивой грудью, – пусть даже у него получается это непреднамеренно…

– И снова неверно – я не пытался вас запугать!

– Неужели? – Ее глаза полыхнули яркой небесной синевой.

Солгать ей сейчас – все равно что попытаться обмануть богиню.

– Ну, в чем-то вы правы, – признался Джед. – Но по большей части я просто… Ну, не знаю! Фантазировал, что ли? Если мой взгляд и выражал какую-то скрытую мысль – это было всего лишь удовольствие видеть то, что я видел.

– А именно – мое тело, – тихо закончила Кейт. – Но ведь у меня есть не только тело, Джед! И если вы не в состоянии оторваться от моей груди, лучше вам вообще на нее не смотреть! – Она отвернулась с таким видом, словно Джеду все равно нечего на это возразить. И она не ошиблась. – Я пойду собираться, – продолжала Кейт. – Посидите пока здесь, ладно? Никуда не уходите, я вернусь минут через пятнадцать.

Если он и собирался что-то сказать, то теперь окончательно утратил дар речи. Она оставляет его одного?! Без охраны? На целых пятнадцать минут?

Джеду пришлось отвернуться, чтобы не выкинуть очередную глупость – к примеру, пустить слезу от умиления.

Он постарался вспомнить, что Кейт О'Лафлин и есть та особа, которая вынудила его подписаться под собственным унижением, и ему следует ненавидеть ее. Ему следует оскорбиться ее покровительственными манерами, приказом никуда не уходить – как будто он сопливый проказник. Куда, к черту, он мог сейчас уйти? Сбежать в ближайший бар?

И Джед принялся смаковать свой праведный гнев. Он был ему намного понятнее и ближе. Радоваться же он не умел.

Самолет начал разгоняться, и Кейт пристегнула ремни.

Она до сих пор не верила в то, что случилось. Что ее занесло за сотни миль от съемочной площадки и теперь только ее ежедневник да сотовый телефон служат связью с предприятием, стоившим многие миллионы долларов. Она никогда не любила перекладывать свою ответственность на других, и хотя Анни тысячу раз повторила, что за один вечер и одно утро ничего страшного не произойдет и они справятся без нее, Кейт все равно нервничала.

Она бы не так беспокоилась, если бы имела возможность вечером или хотя бы ночью вернуться в Южную Каролину. Но подходящий рейс был только завтра утром. Значит, в Грейди-Фоллз они попадут не раньше двенадцати, и…

– Кейт!

Она с трудом оторвалась от созерцания облаков в иллюминаторе и взглянула в бархатистые ореховые глаза Джеда Бомона.

– Мне не дает покоя один вопрос. Почему вы все же решили вернуться в Голливуд? Если где людей и судят только по внешности – так это в Голливуде!

– А почему вернулись вы? – парировала Кейт. Он задумчиво уставился в пространство, на верхушки облаков.

– Потому что единственное, чем бы я хотел заниматься, – это кино. Мне это просто необходимо. – Он вздрогнул и на одно мгновение встретился со взглядом Кейт, прежде чем опять воззриться на облака. – Когда я вживаюсь в очередную роль, то чувствую себя в безопасности. Мне не нужно беспокоиться о…

Он говорил так тихо, что Кейт наклонилась и переспросила:

– О чем?

– Это нечестно, – смущенно улыбнулся он. – Я ведь спросил первым!

– О чем вам не нужно беспокоиться?

– Я отвечу, если вы ответите мне, что случилось в восьмом классе!

На этот раз Кейт залюбовалась облаками за окном.

– Да, так вот о чем я думал, – с мягким смехом повторил Джед. – Почему вы вернулись? Ведь торговля скоросшивателями принесла вам целое состояние?

– Именно потому, что торговля скоросшивателями принесла мне целое состояние, – отвечала Кейт. – Мне захотелось творческой работы – например, снять фильм. Поскольку у меня не получилось стать актрисой и работать перед камерой, я решила работать за ней. И получила такую возможность, скопив достаточно денег на канцелярских товарах. Конечно, если «Обещание» окажется убыточной картиной, я разорюсь и тогда придется еще на несколько лет вернуться к скоросшивателям – пока не накоплю достаточно, чтобы попытаться еще раз.

– Мне кажется забавным ваше желание участвовать в таком бизнесе! Разве вам нравится нарочно наряжаться и, фигурально выражаясь, торговать собой, чтобы найти инвесторов для своего проекта?

Мужчина в кресле через проход прихватил с собой в салон бутылку виски. Сейчас он осторожно откупорил ее и наливал содержимое в пластиковую чашку. Джед старался не обращать на него внимания.

Как он поступит, если кто-нибудь предложит ему выпить? Он рассказывал Кейт про то, как во время съемок «Тугих времен» заходил в бар, заказывал себе виски и сидел над ним целый вечер. Насколько еще хватит его выдержки?

Джед заставил себя отвернуться и взглянул на Кейт в ожидании ответа. А Кейт гадала, отдает ли Джед себе отчет в том, что в течение нескольких томительных секунд не думал ни о чем, кроме бутылки виски у господина напротив?

– Конечно, мне это не нравится, – сказала она. – Это меня просто бесит. Представляете, каждый раз, когда к нам приходит на работу новый человек, мне приходится любоваться на то, как он смотрит на табличку с моим именем и должностью продюсера, а потом на меня. И я знаю, что с первого взгляда меня принимают за безмозглую марионетку. Дескать, я сижу в этом кресле только потому, что когда-то была замужем за Виктором Штраусом, и ничего не смыслю в таком сложном деле, как съемки настоящего кинофильма. Если под рукой не окажется Виктора, они готовы обратиться с вопросами даже к Анни, потому что она хоть немного похожа на разумную деловую бабу – во всяком случае, насколько это доступно их куцым умишкам. Но это вовсе не значит, что на меня по-другому смотрят в директорском кабинете моей канцелярской фирмы. Уверяю вас, подобные стереотипы живучи не только в Голливуде! – И Кейт раздраженно фыркнула. – Покажите мне хоть один научный отчет о том, что у женщин умственный коэффициент обратно пропорционален величине ее бюста. Это же миф, но мы все виноваты в том, что он живет до сих пор. Черт побери, я сама пользуюсь им, когда начинаю «строить глазки» своим конкурентам. Пока они глазеют на меня, я добиваюсь того, что мне нужно! – Она посмотрела Джеду прямо в глаза и продолжила:

– Скажите мне честно: когда мы встретились впервые, вы тоже были обо мне не лучшего мнения?

– И как прикажете отвечать? – рассмеялся Джед.

– Честно, – повторила она. – Но вы можете и промолчать – я все равно знаю ответ.

– Верно, – серьезно кивнул Бомон, и на протяжении нескольких головокружительных, невероятных секунд Кейт не в силах была отвести от него глаза. – Я виноват, – признался он. – И хочу попросить прощения.

– Я вас прощаю, – прошептала она. – А вы сможете простить меня за то, что пришлось сделать, чтобы обезопасить этот фильм?

Джед наклонился, и у Кейт перехватило дыхание в ожидании поцелуя.

– Отпустите меня с поводка, и я обо всем позабуду.

И Кейт снова почувствовала себя в ловушке.

– Увы, Джед, я не могу.

– Еще как можете!

– Вероятно, не хочу.

Джед потупился, но Кейт успела уловить ярость, вспыхнувшую в его взгляде. А Бомон обратил внимание на мужчину, уже выпившего свое виски.

– Вы ведь не думали, будто я на самом деле соглашусь, правда?

– Я надеялся, думал, что теперь, когда вы узнали меня получше…

Но Кейт по-прежнему о нем почти ничего не знала. Ей было известно лишь то, о чем он сам пожелал ей рассказать. А еще ей было ясно, что духовный стержень, не дававший Джеду на протяжении долгих пяти лет вернуться к рюмке, дал трещину. И вот-вот может сломаться.

Она боялась Джеда, но еще сильнее она переживала за него.

И черта с два она доверится его самообладанию.

– Ну что ж, пожалуй, мне придется просить вас об одной услуге. – Джед откашлялся и продолжил:

– Видите ли, я не очень-то распространялся по поводу нашего контракта и предпочел бы сохранить в тайне пункт о круглосуточном надзоре. – Джед снова перевел дух, прежде чем решился сказать главное. – Я надеялся, что вы поможете мне сегодня сохранить лицо и согласитесь притвориться моей… ну, приятельницей, что ли. Близкой подругой. Любовницей. Словом, как вам будет угодно. Ведь иначе возникнет вопрос, зачем вы вообще приехали со мной, верно?

Кейт остолбенела.

– Ну пожалуйста, войдите в мое положение и сделайте вид, будто я вам нравлюсь!

Судя по его виду, он действительно боялся получить отказ. Растерянный, беспомощный взгляд снова сделал его похожим на Ларами.

– Хорошо, – неожиданно для себя согласилась Кейт.

Его ослепительная улыбка было полна искренней радости.

По крайней мере Кейт на это надеялась.

Как ни крути, а она впервые в жизни повстречала такого непревзойденного актера.

Джерико не требовалась одежда, чтобы выглядеть привлекательно. Это Кейт уже усвоила. Но при виде Джерико, наряженного в смокинг, у нее перехватило дыхание.

Смокинг взяли напрокат, но он все равно сидел как влитой – можно подумать, портные нарочно сшили его для Бомона.

Он гладко причесал волосы и собрал их на затылке в хвост, отчего казался непривычно строгим. За исключением тех минут, когда улыбался. А улыбался он довольно часто. Если уж на то пошло, он улыбался не переставая, глядя ей в лицо во время танца.

Как будто они снимались в каком-то сногсшибательном фильме.

Кейт едва помнила, как выглядят хозяева вечера, Дэвид и Алисон. Они угодили в час пик, и прибывший за ними в аэропорт лимузин то и дело застревал в пробках. Когда наконец они добрались до дома Дэвида, им едва хватило времени поздороваться, и Кейт поспешила наверх, чтобы переодеться в вечернее платье.

Кажется, Алисон была миниатюрной блондинкой. А у маленького щуплого Дэвида энергия так и била через край. Кейт вроде бы запомнила, что у него темные волосы. И он постоянно двигался – так что невозможно было разглядеть цвет его глаз под блестящими линзами очков.

Тот же лимузин повез их в отель, где должен был начаться прием, и по дороге они о чем-то болтали – вот только Кейт забыла о чем.

Единственное, на чем она могла сосредоточиться с той минуты, как вышла из комнаты для гостей в своем «русалочьем платье», – пламя, полыхавшее в глазах Джерико.

Она выбрала серебристый шелк и выглядела потрясающе даже без разреза до бедра. Тонкая ткань лежала как вторая кожа, и только ниже колен оставались свободные складки, напоминавшие русалочий хвост.

Куда подевался тот строгий костюм, в котором она принимала когда-то Джерико у себя в кабинете? И кто бы мог тогда сказать, что не пройдет и месяца, как она с радостью наденет вечернее платье и ей будет приятно видеть восхищение Бомона?

Более чем приятно.

Все, она пропала. Пару дней назад она чуть не прибила Джерико за то, что он на нее смотрит. А сегодня сама желает, чтобы он на нее смотрел. Может, дело в том, что он больше не смотрит на нее как хищник на жертву и не старается запугать.

– Спасибо вам за все, – сказал он, когда музыка на миг стихла.

Кейт отлично понимала, что он имеет в виду. То, что она отлично играет свою роль. То и дело касается его руки, бросает долгие, многозначительные взгляды…

«Ну, валяй, не стесняйся! – поддразнивал ее какой-то чертенок. – Скажи ему, что ты думаешь! Скажи, что тебе самой это нравится!»

– Уже и не помню, когда играла на сцене в последний раз, – пробормотала она вместо этого.

Вот так-то лучше! Сделай вид, что тебе все равно. Кейт встряхнулась. Тем временем танец закончился, и они с Джерико зааплодировали музыкантам.

– Все мужчины готовы убить меня от зависти! – В уголках его глаз мелькнули знакомые морщинки. – Представляете, что бы они подумали, если бы узнали?

– А представляете, что бы они подумали, если бы вместо меня увидели Боба Холландера?

Джед рассмеялся. В зале зазвучала медленная, лирическая мелодия, и Кейт отчаянно захотелось снова оказаться у него в объятиях.

– Не желаете выпить? – предложил Джерико. – Между прочим, вы можете не стесняться и спокойно выпить при мне вина или мартини. Словом, что хотите.

– Вы что, вообразили, будто я люблю мартини? – засмеялась Кейт.

Джерико наклонился:

– Тогда, может быть, виски? Или дайкири?

– Липучка! Фу! Терпеть не могу!

– Эй, я ведь не знаю, каково это на вкус.

– Вот и отлично, – ответила она. – Пусть все так и остается.

– Вы не собираетесь мне сказать, какой напиток предпочитаете?

– Честно говоря, я бы предпочла еще один танец! – как-то чересчур поспешно выпалила Кейт. Это были ее первые искренние слова за весь вечер – о которых она немедленно пожалела.

Но уже в следующий миг руки Джерико легли ей на талию и привлекли близко-близко, ближе, чем в прошлый раз, и Кейт стало не до сожалений.

– Вы еще не забыли, как полагается целоваться перед камерой? – шепнул Бомон ей на ушко. Его ноги то и дело касались ее ног.

Кейт подняла растерянный взгляд:

– Я…

И он поцеловал ее – ласково и нежно. Она попыталась возмутиться, как только он отодвинулся:

– Джерико!..

– Тс-с! – шепнул он. – Не забывайте про свою роль. Я вам нравлюсь!

Похоже, одного поцелуя ему было мало. Кейт видела это по его глазам. Она едва переводила дух – где уж там было протестовать! Вот сейчас ее снова поцелует Джерико Бомон! Сколько раз она смотрела на экран и мечтала о том, чтобы изведать на вкус эти удивительные губы!

А он наклонялся медленно, так, чтобы у нее была возможность отвернуться. Поцелуи не входили в их уговор. Но тут Кейт заметила, каким беспомощным он выглядит. Джед не знал, позволят ему повторить поцелуй или нет, но он ужасно хотел ее поцеловать.

И Кейт не смогла отвернуться. Вместо этого она сама подставила лицо. Его губы оказались поразительно мягкими. Она всем телом почувствовала, как он облегченно вздохнул, и обмякла, когда его язык коснулся ее губ. Она не могла не ответить на этот медленный, нежный, головокружительный поцелуй. И все оказалось в миллион раз лучше, чем она представляла.

Джед больше не пытался делать вид, что танцует. И Кейт приникла к нему так, будто вот-вот рухнет без его поддержки. Она прижималась к нему всем телом и не могла не чувствовать, как он возбужден.

– Господи, – выдохнул Джед. Ему первому удалось выпрямиться. – Знаешь, как долго я об этом мечтал?

У Кейт так бешено билось сердце, что она ничего не слышала из-за шума в ушах. Осознав, как далеко все зашло, она мучительно покраснела.

– Джед, это всего лишь игра.

– Какая, к черту, игра! На тебе же лица нет! – Он ласково погладил Кейт по щеке и продолжил:

– Посмотри на себя! Ты покраснела, потому что знаешь: все, кто видел наш поцелуй, понимают, что я готов взять тебя прямо здесь и сейчас – так же как ты готова мне отдаться! – Его смех прозвучал слишком резко. – Будь я проклят, если мы не думаем только об этом каждый раз, когда смотрим друг на друга!..

Кейт отчаянно затрясла головой:

– Ты сам попросил меня притвориться…

– Представляешь, как нам будет хорошо? Еще бы не представлять!

– Мы же едва знаем друг друга.

– Мы уже больше недели живем в одном трейлере. По-моему, за это время мы узнали друг о друге вполне достаточно.

Джед смотрел на запрокинутое лицо Кейт и прекрасно понимал: она ни за что не согласится. «Да, Джерико, нам стоит сегодня же заняться любовью!» Кейт в жизни не скажет ничего подобного – по крайней мере здесь, в этом зале. Вот если позже, у Дэвида дома…

– Эй! – Он также понимал, что добьется гораздо большего, если сейчас сделает вид, что сдался. – Я не настаиваю! – Между прочим, эти слова звучали бы намного убедительнее, если бы его заряженная пушка не упиралась сейчас ей в живот. Черт побери, как же он ее хочет! Пришлось сделать несколько глубоких вдохов.

Это сработало ровно на три секунды. Но стоило Кейт снова посмотреть на него и нервно облизать пересохшие губы, как Джед чуть не лопнул от нового всплеска страсти.

Он поцеловал ее еще раз. У него не было сил сдерживаться. И она снова ответила на его поцелуй.

– Не может быть, чтобы ты целовалась со мной просто так, ничего не чувствуя. Ты знаешь, что эта ночь могла бы стать лучшей в нашей жизни. Лучшей для нас обоих. – Джед снова взял неверный тон.

Она насторожилась. Джеду следовало просить прощения, жаловаться на то, что он сам не свой, умолять помочь сохранить выдержку… А Кейт уже подалась назад.

– Джерико, мы вместе работаем. Это безумие – начинать какую-то интрижку…

Ну вот, только что он был Джедом, а теперь его опять величают Джерико. Плохой признак. Но он все равно не разомкнул рук.

– Совсем не обязательно что-то начинать. Можно думать лишь о сегодняшнем дне и наслаждаться жизнью. Работа осталась где-то там, за сотни миль отсюда, и никто ничего не узнает.

– Ты действительно веришь в то, что мы могли бы… просто наслаждаться жизнью? – чуть слышно спросила она.

Он сорвал банк! Кейт призналась, что их тянет друг к другу! Она все еще не убрала руку с его шеи, и тонкие пальчики запутались в его волосах, отчего Джед испытывал блаженство во всем теле. Он запросто мог бы сейчас утонуть в ее бездонных синих глазах.

– Ты веришь? – повторила она.

И хотя ему во что бы то ни стало нужно было выиграть, Джед не смог ради этого солгать:

– Нет.

– И я тоже, – грустно кивнула она.

– О'кей, – воскликнул он. – Тогда давай наслаждаться жизнью целых две недели – или сколько это сможет продлиться. Мы будем набрасываться друг на друга каждый раз, как только за нами закроется дверь трейлера. Я буду делать это прямо на столе, и чтобы не умереть с голоду, мы станем заказывать еду прямо в трейлер и обваливаться в ней, чтобы хоть немного подкрепиться, пока облизываем друг друга с головы до пят, перед тем…

– Хватит! – со смехом оборвала его Кейт. – Я, наверное, совсем ничего не соображаю, если слушаю всю эту чушь. – Она несколько раз глубоко вздохнула, словно спортсмен перед стартом, и спросила:

– Расскажи лучше, как ты познакомился с Дэвидом.

– Ты увиливаешь.

– Блестящий вывод.

– Я могу найти тысячу разных способов сказать о том, что хочу тебя.

– Ты же сказал, что не настаиваешь.

– Ну да, но ведь я так не думал на самом деле!

– Просто… расскажи, как вы познакомились с Дэвидом.

И вместо того чтобы еще раз поцеловать Кейт, Джеду пришлось выполнить ее просьбу.

– Это случилось в старших классах. Я был на пару лет моложе. Его семья уже несколько лет жила в нашем городе, но до тех пор мы как-то не встречались. По крайней мере до того дня, когда я отправился в Бирмингем на конкурс, а отец… сделал то, что сделал. Поправил мне фотокарточку.

– Я помню, – кивнула Кейт.

– Дэнни Пирс – тот самый агент, который хотел взять меня моделью, – посоветовал не сидеть сложа руки, пока заживает лицо, а записаться в школьный драмкружок. Конечно, заниматься драмой в нашей школе могли только такие лопухи, как Дэвид Стерн. Но я все равно пришел на пробы – они собирались ставить «Гонщика». По сравнению с остальными я был совсем сопляк – из девятого класса, – но сказал, что буду играть Стенли, самую главную роль. То есть все или ничего.

– Наверное, ты в два счета запудрил режиссеру мозги?

Джед улыбнулся. Кейт так трогательно верила в его актерский талант! У него даже потеплело в груди. Надо же, второй раз за день! Он уже и не помнил, когда мог позволить себе просто радоваться какой-то чепухе.

– Честно говоря, режиссер решил, что это шутка. Либо я на спор пришел позабавить остальных ребят, либо делаю вид, будто хочу участвовать в спектакле, а перед выступлением выкину какую-нибудь пакость. В общем, роль Стенли поручили Дэвиду. Я сделал выдающуюся карьеру – меня не взяли вообще.

– Дэвиду – Стенли?.. – Кейт так и прыснула от смеха. – Вот это да!

– Ну, он был не так уж плох, – заверил Джед. – Но и не слишком хорош. Временами я готов был его придушить – ведь он не делал даже четверти того, что позволяла эта роль. Я скрипел зубами, чтобы не давать ему советов, как следует работать телом – куда шагнуть, как посмотреть.

– Но вы все же как-то сумели подружиться.

– Хм… Не совсем так.

– Но почему у меня такое предчувствие, что все кончилось хорошо?

– За три дня до спектакля Дэвид сильно простудился.

– Так, а ты был дублером?

– А вот и нет. Дублером был один чудак, который даже не выучил роль. А я выучил. Я помнил ее наизусть, все до последнего жеста. Но мистер Хоув, режиссер, все равно не поверил, что я смогу выступить и ни к чему отменять спектакль. Тогда я подговорил Эмили Пратт – девушку, игравшую Бланш и к тому же подружку Дэвида, – изобразить сцену из спектакля прямо перед кабинетом мистера Хоува. Это помогло. Спектакль состоялся вовремя, я сыграл Стенли и попутно увел у Дэвида Эмили Пратт.

– Ого!

– Можно не объяснять, что после этого он не воспылал ко мне любовью.

Кейт ловила каждое его слово, и в глазах ее сверкали веселые искорки. И как это он мог вообразить, будто у нее обычные глаза? Как он не заметил этой восхитительной игры всевозможных оттенков голубого цвета, связанных с переменами в настроении? Вот бы увидеть, каким цветом засияют ее глаза, когда она будет смотреть на него снизу вверх, а он медленно, осторожно войдет в нее до конца…

– Так что же заставило его передумать? – спросила Кейт.

Черт побери, он снова хочет ее поцеловать во влажные, полуоткрытые губы.

– Я и сам не знаю. – Джеду пришлось прокашляться, чтобы собраться с мыслями. – Он закончил школу и уехал, а через несколько лет я сбежал из дому. Мы не виделись лет десять, но моя сестра постоянно присылала вырезки из местных газет – если там говорилось о тех, кого я знал. Дэвид открыл свой реабилитационный центр, и я вспомнил о нем, когда искал подходящую лечебницу. Я решил, что он только рад будет полюбоваться на мои мучения. И не даст мне спуску, когда начнется ломка.

– Значит, вы подружились только в последние пять лет?

– Пять лет, – уточнил Джед, – четыре месяца и двадцать девять дней.

Они долго танцевали молча, но вскоре Кейт снова взглянула ему в лицо.

– Я не признаю случайного секса, – тихо промолвила она. – Секс без любви разрушает в нас что-то… особенное.

Джед затаил дыхание: сейчас он услышит вожделенное «но».

– Но, – сказала она, – я не могу лгать – ни тебе, ни себе. Мне бы хотелось послать к черту свои убеждения и заняться сексом ради секса, потому что ты угадал правильно – нам с тобой будет очень хорошо.

– Целиком тебя поддерживаю, – прошептал Джед и не удержался, чтобы не прикоснуться губами к молочно-белой шее. У нее захватило дух.

– Но с другой стороны, если случайный секс – это плохо, то отчего я так мучаюсь?

– Хороший вопрос. – И он поцеловал Кейт еще раз.

– Черт побери! – вырвалось у нее. – И зачем только мы уехали со съемок? Как мы теперь станем жить в одном трейлере? Мне и так было нелегко оставаться с тобой наедине!

– Правда? – встрепенулся Джед.

– Ну да, да! – Кейт сердито покраснела. – Что, доволен?

Безусловно. Он был чрезвычайно доволен. Так доволен, что даже не обиделся, когда Кейт резко сбросила с себя его руки. Он вышел из танцевального зала следом за ней и направился в бар.

– Виски, – резко приказала она бармену. – Чистое. – Кейт кинула на Джеда настороженный взгляд: пусть только попробует что-то сказать!

– И безалкогольный эль, – попросил он.

Виски подали первым, но Кейт не успела протянуть руку, как Джед накрыл стакан ладонью.

– Не надо. Да, я сам сказал, что не обижусь. И я бы не обиделся, если бы ты просто хотела выпить. Но я слишком хорошо понимаю, что ты пытаешься сделать, – в отличие от тебя.

Кейт наградила его тем надменным, холодным взором воительницы, который Джед так хорошо знал.

– Неужели? И что же такое я делаю?

Он не собирался уступать.

– Ты решилась изменить собственным правилам. И тебе требуется свалить вину на кого-то или на что-то. Тогда ты сможешь переспать со мной, а утром проснуться и запричитать: «Господи, да зачем же я вчера столько выпила? Я совсем не соображала, что делала, – вот до чего я дошла!» – Джед резко покачал головой и продолжил:

– Это вроде как снимет с тебя груз ответственности и вины. Но себя ты все равно не обманешь, Кейт. Поверь моему опыту – в конце концов тебе станет только хуже.

Кейт прикоснулась пальцами к его лицу. Ее взгляд выражал какую-то жуткую смесь из смущения, радости, недоверия – и чего-то еще, теплого, неуловимого.

Ее пальчики были нежными и прохладными, и Джед повернулся, чтобы поцеловать мягкую ладонь. Она вздрогнула всем телом.

– Каждый раз, когда мне кажется, что я загнала тебя в угол, ты выкидываешь какой-нибудь фокус. По-моему, ты только тем и занимался все это время, что притуплял во мне чувство бдительности!

– Но не таким способом, – отчеканил Джед, выразительно взглянув на виски. Он отодвинул стакан и поставил перед ней эль.

– Я хочу быть с тобой, – прошептала Кейт, и у него стало тесно в груди. – И ты был прав. Я собиралась переспать с тобой не совсем трезвой.

– Эй, Джед, вот ты где! – возник откуда ни возьмись Дэвид. – С вашего позволения, я могу похитить его на пару минут? – обратился он к Кейт. – Кое-кто очень хочет с ним познакомиться. Обещаю, что отпущу его как можно быстрее!

– Вы можете не спешить, – с натянутой улыбкой заверила Кейт.

– Честно говоря, Дэвид, – начал Джед, – сейчас не время…

– Все в порядке, – перебила Кейт. Она привлекла его к себе и легонько чмокнула в губы. – Спасибо за эль! – И с улыбкой добавила: