Текст книги "Опасная любовь"

– Меня тоже, – буркнул Джамаль. Он не стал уточнять, от чего именно мог бы приключиться удар у него.

– Кстати, ты сегодня здорово сыграл, – заметила Сюзи, подняла с земли камешек и пустила скакать по воде. – Я была на просмотре.

Джамаль тоже попытался «испечь блин». Камень булькнул и ушел на дно.

– Вот черт!

– У тебя слишком тяжелые мысли! – хихикнула Сюзи.

– По-твоему, у меня он не скачет из-за слишком тяжелых мыслей? – Джамаль прихлопнул у себя на шее здоровенного москита и сердито уставился на руку. – Ты только полюбуйся! У него клыки как у волка!

– Я прихватила с собой репеллент от насекомых, – сказала Сюзи и полезла в карман джинсов. – Не хочешь попробовать?

– Ты предлагаешь мне намазаться этой дрянью, чтобы через десять лет помереть от рака? – Джамаль с сомнением уставился на бутылочку.

– Но я же намазалась. Ты заметил, что меня не кусают? – И она не спеша повернулась у кромки воды.

– Я говорил не об этом, – возразил Джамаль, наслаждаясь зрелищем. – Я не сомневаюсь в том, что оно сработает, – я опасаюсь того, что оно убьет тебя через десять лет.

– Это мои проблемы!

Еще один москит уселся точно на то же место, что и первый. Джамаль открыл бутылочку и выжал на ладонь маленькую капельку.

– Ты уже знаешь, где будешь сниматься после этого проекта? – спросила Сюзи, пока Джамаль нерешительно натирал руки.

– Вообще-то мне уже звонил мой агент. Сказал, что для меня есть пара сценариев. Он переслал их сюда, но мне это как-то… словом, и сам не знаю, в чем дело.

– Как-то не по душе? – Сюзи забрала у Джамаля репеллент и выжала изрядную порцию себе на ладонь. – Наклонись, я натру тебе шею.

– Ага, – согласился он. – Не по душе.

Джамаль наклонился и прикрыл глаза, чувствуя, как горячая ладошка гладит его по шее. Она ведь не подозревает о том, что с ним творится, а раз не подозревает, то в этом нет ничего плохого, верно? Она просто ведет себя по-дружески, и если кому-то и надо вправить мозги – так это ему. Как это она сказала? Тяжелые мысли? Да уж, ему определенно пора избавляться от тяжелых мыслей.

Она всего лишь наивная девчонка, и откуда ей знать, что он готов взорваться от каждого прикосновения? Во всяком случае, Джамаль не собирался ей об этом говорить. Ни за что. И не собирался давать себе волю – как бы ему этого ни хотелось. Он слишком любит ее и не станет втягивать в такие вещи, к которым она еще не готова.

– Если бы ты мог делать все, что хочешь, чем бы ты занялся? – Сюзи осторожно продолжала втирать мазь, просунув пальцы под ворот футболки.

Джамаль не сразу сообразил, что они беседуют о его планах в кино.

– Черт, я и сам не знаю. У меня не такой уж большой выбор.

– Да неужели? – Сюзи вытерла руки о шорты, а он наконец выпрямился.

– Да, умница-разумница! В основном у меня есть выбор между фильмами, где я играю одиночку, прикованного к гетто, и фильмами, где я играю члена шайки, прикованного к гетто.

– Ты должен делать как Уилл Смит.

– Что, сыграть еще и насильника? – фыркнул Джамаль.

– Он был насильником только в первом фильме. Но я не про то. Помнишь «Людей в черном»? Там он играет не чернокожего. Этот человек мог быть и белым. Но если бы эту роль дали белому – ничего бы не вышло. Да, можно было переделать диалоги для белого парня, но вряд ли фильм был бы таким же смешным – потому что Уилл сыграл лучше всех. Вот точно так ты и сделай! – решила Сюзи. – Не соглашайся сниматься, пока не поймешь, что эту роль могли отдать кому-то из белых.

– Вот-вот, – подхватил Джамаль. – Можно подумать, все только и делают, что предлагают мне такие роли!

– А ты заставь пошевелиться своего агента. Он за это деньги получает! Скажи ему, чего ты хочешь и как он должен выбирать. Или сам займись сценариями. Подружись с кем-то вроде Лео Ди Каприо и попроси по-приятельски отсылать тебе те сценарии, которые понравились ему самому, но на которые у него нет времени.

Джамаль утопил в озере очередной камень и неохотно пообещал:

– Ну ладно. Вернусь и позвоню своему агенту. Обожаю будить его среди ночи. – Он повернулся к Сюзи и стряхнул с ладоней грязь. – Ну, теперь моя очередь давать советы!

Сюзи пустила еще один блинчик.

– А мне наверняка придется вернуться в «Нудную вечеринку» – не то отца удар хватит.

Джамаль расхохотался. До него не сразу дошло, что Сюзи не до шуток.

– Ох, да ты что?

Сюзи сделала вид, что старательно ищет подходящий камешек.

– Вот, попробуй этот. Он наверняка будет скакать. – Она протянула камень Джамалю, но тот не двинулся с места.

– Неужели ты сможешь после такого кино…

– Да. Это не так уж трудно. – Сюзи встала и аккуратно вложила камень между его большим и указательным пальцами. – Вот, кидай как можно резче и ровнее.

Но Джамаль не послушался. Он все еще не верил своим ушам.

– Мне пришлось пообещать ему вернуться. Я думала, он хоть ненадолго от меня отстанет.

– И отстал?

Сюзи отвернулась и хлопнула себя по руке.

– Эти мошки совсем обнаглели!

– Что он тебе сделал? – спросил Джамаль. Он и раньше пытался расспрашивать ее об отце, но впервые решился сделать это так откровенно. Она все время ловко уклонялась от разговора и ни разу не отвечала прямо. При одной мысли о том, что кто-то мог сделать ей больно, у Джамаля закипала кровь. – Он тебя бил?

– Нет! – чересчур быстро ответила она. – Джамаль, давай не будем об этом говорить, ладно? – Сюзи спрятала в карман бутылочку с репеллентом и заметила:

– Нам пора возвращаться.

Но Джамаль схватил ее за руку. О да, он поклялся не прикасаться к ней без крайней нужды, но сейчас был именно такой случай.

– Сюзанна, мы ведь друзья, правда?

Она кивнула, упрямо потупившись.

Он осторожно поднял ее лицо за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза. В лунном свете она показалась ему испуганным ангелом. Он старался говорить спокойно и ласково:

– Ты знаешь, что можешь рассказать мне обо всем. Что бы я ни услышал, я все равно останусь твоим другом, понимаешь?

– Это не то, о чем ты подумал, – возразила она, но синие глаза наполнились слезами.

– А о чем я подумал? – чуть слышно спросил он. И Сюзи, как всегда, ушла от прямого ответа.

– Он любит меня. – Ее непослушные губы дрожали все сильнее. – Он просто… иногда выходит из себя.

– Нет, – сказал Джамаль. – Что-то не стыкуется, детка. Когда ты кого-то любишь, то из себя не выходишь, Это правило не знает исключений!

Сюзи не спускала с него широко распахнутых, доверчивых глаз и внимала каждому его слову. Ему нравилось быть с ней, нравилось, что его слушают. Она готова была выслушать все, что он скажет, и обдумать это, и обсудить по-настоящему, на равных. Она была очень умной, и оттого он сам начинал уважать себя. Как будто каждое его слово становилось невероятно ценным и важным. И сейчас Джамаль молился, чтобы Сюзи не пропустила ни единого слова.

– Если он распускает руки, то это не правильно. Если он тебя бьет, это не правильно. Даже если он старается бить и делать больно только с помощью слов, это тоже не правильно!

Она по-прежнему молча не спускала с него глаз.

– Нам лучше идти, – наконец сказала Сюзи и отстранилась.

Джамаль шел за ней по тропинке назад в город. Она почти ничего не сказала на обратном пути и едва попрощалась, когда он помогал ей вернуться в трейлер. Там уже было не до разговоров. Им обоим следовало вести себя потише. Джамаль подтолкнул ее наверх и подождал, пока она махнет ему из окна, что все в порядке.

И все же он не спешил уходить – это тоже стало его привычкой. Он сидел в тени возле ее трейлера – просто так, чтобы точно знать, что ее папаша ничего не пронюхал. Не дай Бог, этот бультерьер застанет ее врасплох!

Джамаль подождал, пока в комнате у Сюзи станет темно, и посидел еще немного.

А потом вернулся в свой трейлер и первым делом взялся за телефон. Давно уже перевалило за полночь, но этот звонок надо было сделать не откладывая.

– Тебе повезло, что я проверенный борец за вежливость! Как ты собираешься объяснить такой поздний звонок?

Джамаль улыбнулся: ему достаточно было услышать этот голос, чтобы успокоиться.

– А никак! Я определенно прогулял время ложиться спать!

Мать всегда читала его как открытую книгу и тревожно спросила:

– Детка, у тебя все в порядке?

– У меня – да. – Он набрал побольше воздуху в легкие. Мама работала социологом и сталкивалась с подобными вещами сплошь и рядом. Он вырос в доме, заваленном книгами по физическому, эмоциональному и сексуальному неравенству. И его мама позаботилась, чтобы он заглянул хотя бы в пару из этих книг. – Но у меня есть подружка, и, по-моему, ей приходится не сладко. Вот только она не хочет признаваться. А я не уверен, стоит ли на этом настаивать.

– Ты боишься, что есть угроза ее жизни? – вздохнула мать.

– Нет, но мне кажется, что она несчастна, и я знаю, что она запугана.

– А ты старался ее разговорить?

Джамаль уселся на диван и поскреб в затылке.

– Попытался сегодня. Она твердит, что ничего такого не происходит. Но я знаю, что ее отец если и не распускает руки, то все равно унижает ее морально.

– Не стоит ее торопить. Она могла испугаться твоих расспросов. Если отец действительно распускает руки… насколько я могу судить, ты опасаешься сексуального насилия?..

– Нет, я не уверен, – от вспышки ярости Джамаль даже зажмурился, – но просто боюсь, что так оно и есть.

– Если это действительно случилось, то лучше представь себя на ее месте: первым делом ты постарался бы это скрыть. А тут появляешься ты и выдаешь, что видишь ее насквозь. Наверняка это испугает ее еще больше. Не надо торопиться. Но и не позволяй ей отдаляться и замыкаться в себе. Дай ей телефон службы доверия. Постарайся объяснить, что если даже она не хочет говорить с тобой – с кем-то все равно поделиться необходимо.

– Хорошо.

– Хочешь, чтобы я приехала?

– Это с твоим-то графиком работы? – улыбнулся Джамаль.

– Если тебе нужно – только скажи, и я буду там.

– Спасибо, мамуля, я знаю. И непременно скажу об этом, но пока… – Он решительно выпрямился и добавил:

– Словом, я перезвоню через недельку.

– А ты не хочешь еще поговорить об этом сейчас?

– Нет, мне рано утром к визажисту.

– Очень рада, что ты позвонил. Я горжусь тобой, и я тебя люблю.

– И я тебя, крошка!

– Ступай спать, умник!

Джед лежал в темноте и делал вид, что не слышит, как Кейт плачет.

Она вызвала-таки целую команду плотников и заставила их навесить дверь в коридоре – так что теперь создавалась хотя бы видимость отдельного помещения. Но тонкая дверь почти не задерживала звуки, и в ночной тишине отчетливо слышался каждый всхлип.

Весь день она металась в поисках замены, а под вечер в полном отчаянии принялась обзванивать своих инвесторов с предложением отменить пункт о наблюдении «24/7». Она готова была пойти даже на это, лишь бы отделаться от Джерико.

Но инвесторы заупрямились и не пожелали рисковать своими денежками.

Ей некуда было деваться – о том, чтобы договариваться с кем-то из ассистентов, не могло быть и речи.

Джед встал и подошел к двери, отделявшей его половину трейлера. Прислонился лбом и потрогал ручку. Заперто.

– Кейт!

Она моментально затихла – так, словно вообще перестала дышать.

– Мне ужасно жаль, – проговорил он сквозь дверь.

И это было правдой. Он жалел о том, что случилось. Ему давно не было так погано.

Только вчера он впервые за долгие годы позволил себе почувствовать радость, а теперь снова увяз по самые уши.

Вот почему Джед старался вообще задавить в себе любые чувства. Лучше уж отказаться от радости, если за нее приходится так платить!

Он постарался вытравить из себя все чувства, избавиться от ощущения потери. Что он, собственно, потерял? Ведь было ясно, что им с Кейт ничего не светит! Стоит ли из-за этого так переживать?

Откуда же взялось это всепоглощающее отчаяние?

Он простоял так целую минуту, пока не услышал голос Кейт.

– Ступай спать, Джерико. Разве тебе мало той победы, которую ты одержал вчера?

Джед прижал ладонь к гладкой поверхности двери.

– Как прикажешь мне убеждать тебя, что я не играл? – Его голос охрип, а акцент усилился. Это заговорил Ларами. Если кто-то и сможет сейчас до нее достучаться – так это Ларами. Джеду не на что надеяться, если даже сам Ларами не вернет ее доверия.

– Может быть, долгими годами трезвой жизни. – Он услышал, как Кейт прерывисто вздохнула. – Просто… оставь меня в покое. Я все равно не собираюсь больше с тобой спать – ни за что на свете, – так что лучше не усложняй нам жизнь и отступись!

Вот тебе и Ларами. Джеду стало совсем плохо.

– О'кей, – буркнул он. – А если я действительно смирюсь? Мы можем снова стать друзьями?

Кейт не отвечала.

– Можем? – настаивал он.

– Не думаю, что мне захочется с тобой дружить.

Джед зажмурился. Черт побери, сейчас бы выпить!

– Очень жаль, – повторил он.

– Мне тоже.

Глава 12

Кейт просто взбесилась от жары.

И не она одна. Страсти на съемочной площадке накалились до предела. Даже Наоми поцапалась с Виктором из-за концовки. А двое помощников режиссера чуть не подрались, доказывая друг другу, стоит или нет что-то менять.

Кейт услышала, как выключили воду в душе, и постаралась взять себя в руки перед появлением Джерико.

Регулятор кондиционера давно вывернут до отказа, и все равно в трейлере нечем дышать. Не говоря уже о том, что в присутствии Джерико ей станет еще хуже.

Кейт поспешила настроить телевизор на передачу о погоде и повернулась спиной к двери. Просто удивительно, как она не умерла за эти пять дней, что прошли после их возвращения из Алабамы. Однако она все еще жива и собиралась прожить не меньше трех дней. Именно трех – потому что тогда должен был прилететь Джо Борен, социальный работник из Алабамы, согласившийся присматривать за Джерико.

Радостная весть пришла к ней сегодня вечером.

Она чувствовала спиной, что Джерико стоит рядом и смотрит на экран.

– Господи, – вздохнул он. – Снова дождь?

Состояние погоды осталось единственной темой для разговоров, которую Кейт поддерживала. Все остальные отметались как чересчур личные.

Лето действительно выдалось не из лучших: если сначала жара была просто невыносимой, до сейчас превратилась в сущий ад. Вместе с жарой пришли обильные ливни. А вместе с ливнями – полчища москитов.

Так что было о чем поговорить.

Дождь громко барабанил по металлической крыше, и было дурно даже думать о том, что придется выходить наружу и перебираться в другой трейлер. Впрочем, в последние дни людям делалось дурно от любого движения.

А Кейт вдобавок оказалась запертой наедине с мужчиной, который одним своим видом напоминал ей о самой страстной ночи в ее жизни.

А ведь именно эту ночь Кейт больше всего хотела забыть, потому что позволила себе пойти на поводу у животной страсти и отдаться без любви. Кейт стыдилась себя, стыдилась того, что продолжала хотеть его не меньше, чем прежде. Даже после того, как разоблачила его игру и Джерико предстал перед ней в своем истинном обличье, она мечтала о его ласках!..

От яркой вспышки и удара грома за окном Кейт так и подскочила на месте. Господи, что с ней творится!

– Кейт, что это такое? – В его голосе прозвучало нечто большее, нежели простое любопытство.

Она недоуменно взглянула на Джерико.

Он застыл возле стола, на котором были приготовлены два стакана чая со льдом. Все было в полном порядке: ломтик лимона, кусочки сахара и длинные пластиковые ложки-мешалки. Один из стаканов был уже пуст.

– Это – отлично приготовленный чай со льдом, – сказала она. – Когда мы вошли, он уже стоял на столе. Это ты позвонил Эдне и заказал нам чай?

– Нет. – Он взял что-то со стола и внимательно разглядывал. – Ох, черт! Ты его пила?

– Ну да. – Кейт встала с места. – А что случилось? Почему ты всполошился?

Он показал Кейт маленькую открытку – вроде тех, что обычно вкладывают в свои букеты мастера-флористы.

– Вот это я нашел под стаканом.

– «Желаю приятного плавания», – прочла вслух Кейт. – Что это значит? Я никуда не собиралась.

Но Джерико уже торопливо набирал номер.

– Привет, Эдна. Да, это Джерико. Позволь тебя спросить: вы используете в «Гриле» рафинированный сахар – ну, знаешь, такими маленькими кусочками…

– Что еще за… – начала Кейт, сердито скрестив руки на груди.

– Нет, не думаю, – говорил в трубку Джерико, сердито отмахнувшись. – Ладно. Спасибо. – Он дал отбой и обратился с Кейт:

– В «Гриле» не подают таких упаковок с рафинадом. Сколько кусков ты положила в чай?

– Джерико, ты хочешь меня напугать? – уставилась на него Кейт.

– Послушай, я сегодня повстречал Тони. Помнишь Тони? Мальчишку, которого ты вышибла за наркотики? Ты куда-то звонила, а я отошел к киоску. Он подобрался ко мне – непонятно, как ему вообще удалось сюда пробраться. Тони был изрядно на взводе и все предлагал купить какое-то зелье. Твердил, что я запросто могу хранить его на видном месте, рядом с упаковками сахара-рафинада.

Сахара-рафинада. У Кейт все похолодело внутри.

– И ты считаешь, что тот сахар, который я положила в холодный чай… – Продолжать она не смогла.

– Я велел ему убираться отсюда поскорее, отлежаться в каком-нибудь углу, а потом сматываться из города. Я даже дал ему сотню на бензин. Наверное, я отчасти чувствую себя виноватым, что его выгнали. А он полез на стенку и стал мне угрожать.

– Почему ты никого не позвал?

– Наверное, надо было. Но я решил, что в таком состоянии он сам не соображает, что говорит. И не воспринял его угрозы всерьез. – Джерико озабоченно покачал головой. – Кейт, я меньше всего хочу тебя пугать, но ты должна вспомнить, сколько кусков сахара положила в чай.

– Два. Вообще-то я размешала всего полтора, но потом… потом сгрызла оставшиеся полкуска.

– Черт!

Тут снова ударила молния, и в трейлере погас свет.

– Нет! – вырвалось у Кейт. – О Господи, только не сейчас!

Она услышала, как движется Джерико, как пытается разглядеть что-то сквозь щель в жалюзи.

– Похоже, весь наш квартал остался без электричества. – Он потянулся к телефону и снова выругался. – Линию замкнуло. Послушай, Кейт, ступай в душ и постарайся, чтобы тебя вырвало, ладно? Но сперва оставь мне свой сотовый телефон. Я позвоню Дэвиду. Он должен знать, как скоро эта дрянь даст о себе знать.

Кейт трясущимися руками кое-как нашарила в сумке сотовый телефон и протянула трубку Джеду.

– Джед, ты бы не мог найти свечу? Я боюсь темноты.

Он на ощупь набрал номер Дэвида и стал выдвигать один за другим кухонные ящики.

– Уже ищу!

– Дэвид сказал, что если в сахаре был ЛСД, то ты наверняка почувствуешь это не позднее чем через двадцать минут.

– Прошло уже не меньше пятнадцати минут, как я выпила этот чай. – Кейт беспомощно взглянула на него, сидя на полу в ванной. Она прислонилась спиной к стене и прижала колени к груди. В неверных отблесках свечи ее широко распахнутые глаза были полны смертельного ужаса. Свеча нашлась в самом неожиданном месте – в кладовке в ванной.

– Мне почему-то кажется, что Тони просто хотел нас припугнуть, – заметил Джед, устраиваясь рядом с ней. – Вряд ли он на самом деле подсунул нам что-то в сахаре.

– Правда? – Кейт встрепенулась, полная надежды.

– Да, – невольно улыбнулся Джед. – Да, так оно и есть.

Дэвид успел рассказать ему вкратце про ЛСД, и самое главное то, что если она проглотила наркотик, то ей уже ничем не поможешь – следует просто быть рядом, пока будет длиться его действие. Если она поведет себя слишком буйно, он может доставить ее в больницу, чтобы припадок сняли с помощью валиума. Но вообще-то Дэвид рекомендовал держаться от больницы подальше.

Первой обязанностью Джеда было помочь Кейт успокоиться, постараться побороть в себе страх.

– Ну и жарко же здесь! – прошептала она.

– Нет электричества – не работает кондиционер. Я позвонил Анни – она говорит, что какая-то машина врезалась в столб возле шоссе. Электрики вряд ли что-то станут делать до утра.

– Мы не можем пропускать съемочный день! – встревожилась Кейт.

– Ну, до этого не дойдет! Мы же завтра снимаем в Брандалл-Холле, помнишь? Еще несколько дней уйдет на сцену между Сюзи и Джамалем, в бараках для рабов. Так что нам ничто не грозит – даже если дождь не прекратится. Я нарочно попросил Анни проверить, и она перезвонила туда и сказала, что у них электричество не выключалось. Приезжай и снимай сколько влезет.

– Ты сам позвонил Анни?.. – Кейт очень удивилась.

– Ну да. Я подумал, что ты забеспокоишься насчет завтрашних съемок, и не хотел лишний раз… ну, ты сама понимаешь. Тебя беспокоить.

– О Господи, я что, умру?!

Джед расхохотался, но тут же понял, что Кейт не до шуток.

– Ох, Кейт, ну конечно же, нет! – Он протянул руки, и когда Кейт сама ринулась к нему в объятия, с дрожью ощутил, что она испугана гораздо сильнее, чем хочет показать. – С тобой ничего не случится!

– Тогда почему ты стал таким предупредительным? – Она приподняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Ну, ты можешь мне и не поверить, но… – Он старательно прокашлялся. – Но ты мне очень нравишься. И я…

– И ты подумал, что, если будешь паинькой, я снова тебе поверю, – заявила Кейт, все так же не спуская с него глаз.

– Ну, пожалуй что и так, – как можно спокойнее улыбнулся он.

– Я люблю, когда ты говоришь правду, – так же непринужденно улыбнулась Кейт.

– Да, я все время об этом помню, – кивнул Джед.

– Ты правда считаешь, что Тони мог добавить в этот сахар ЛСД? – Кейт спрашивала, не давая ему отвести взгляд.

– Ну… я считаю, что он мог этого и не делать.

– Значит, я зря совала пальцы в рот? – Кейт спрятала лицо у него на плече, и Джед стал гладить ее по голове, удивляясь про себя, какие крутые повороты подчас делает жизнь. – Те, кто любит промывать себе желудок, – явно ненормальные люди. Никогда в жизни больше этого не сделаю. – Она вздохнула. – Может, мне лучше просто пойти спать? Я спокойно засну, и даже если в сахаре был ЛДС… оп-ля! Я сказала «ЛДС»! Я хотела сказать «ЛСД». Вот смешно! Словом, даже если он там был, а я буду спать, а потом проснусь – а он уже выветрится, и я…

– Не думаю, что тебе так просто удастся заснуть.

– Черт, ну и жара, – бормотала Кейт. Она уже не обращала внимания на Джеда. – Ты бы не мог открыть окно? Хм-м… А эти окна вообще открываются? Понимаешь, я так привыкла к кондиционерам, что даже не обращала внимания, что на окнах трейлеров стоят жалюзи, и… – Она замерла на полуслове. – Джерико! Смотри, стены движутся! Они как будто дышат! Вот, опять… Ох, черт. Я правда его проглотила?

– Да, – негромко откликнулся Джед. – Теперь я начинаю думать, что это так.

Она зажмурилась и прижалась к нему, ее голос задрожал от испуга.

– Пожалуйста, не бросай меня одну!

– Я здесь, с тобой, – заверил он. – И никуда не уйду.

– Я не хочу, чтобы эти стены дышали, – прошептала Кейт. – Мы не могли бы выйти наружу, чтобы не было никаких стен?

– Там же дождь.

– Мне все равно.

Вечером она давала интервью редактору журнала «Премьера» и до сих пор была одета в белую шелковую блузку без рукавов и узкую полотняную юбку. Босоножки на высоком каблуке валялись здесь, на полу ванной.

– Ты испортишь хорошие вещи, – попытался урезонить ее Джед. Но она уже поднималась с пола.

– Ну пожалуйста, я просто хочу отсюда выбраться! – Она зажала глаза ладонями и застонала. – О Боже! Боже! Боже!

– Зажмурься. – Джед подхватил ее на руки и понес наружу. Он открыл входную дверь, и на них тут же обрушился шквал воды. – Ты все еще не передумала?

– Нет!

Джед решительно шагнул через порог. Он поставил Кейт на ноги и почувствовал, что моментально промок до нитки.

– Так лучше? – Ему пришлось кричать ей в ухо. Она съежилась и уставилась на траву под ногами.

– Нет. – Джед все так же прижимал ее к себе и почувствовал, как затравленно, с хрипом она дышит. – Джед…

– Я здесь, здесь.

– Там что-то есть! – Она буквально прыгнула к нему на руки. – Мне оно не нравится! Не нравится!

– О'кей, – ответил он как можно спокойнее. – Давай заглянем назад, возьмем свечу и сотовый телефон и перейдем в другой трейлер.

Кейт не хотела возвращаться, но и не собиралась оставаться одна. Ему удалось удержать ее на руках, одновременно подхватив сумку с пижамой и телефоном и свечу.

Под дождем свеча погасла, и Кейт испуганно зажмурилась, оказавшись снаружи.

Внутри второго трейлера Джед опустил все на пол и снова зажег свечу.

– Кейт, посмотри на меня!

Она открыла глаза.

– Это тот трейлер, в котором мы спим, – раздельно заговорил он, надеясь, что это поможет. – Здесь ничего нет. Ты сама отлично знаешь, что здесь ничего нет, кроме наших кроватей, одеял и подушек. Все остальное отсюда убрали. Ты это знаешь. Так что если ты увидишь какую-то дрянь, это может быть только глюк. Это не настоящее. Но если ты все равно будешь бояться, спроси у меня. Я клянусь тебе, что этой ночью буду говорить только правду, хорошо? Клянусь тебе могилой собственной матери!

– Твоя мама в могиле?! – опешила Кейт. Черт побери! Нашел на чем клясться!

– Она умерла много лет назад!

– Прости.

Кейт являла собой невероятную картину в облепившей ее мокрой одежде… Больше всего Джеда заводила ее блузка. Тонкий шелк стал совершенно прозрачным от воды, и сквозь кружевное белье заманчиво проглядывали розовые нежные соски.

Джед честно пытался не смотреть. Ну что за несчастье!

Она оглядела себя, проследив за его взглядом, и впервые не попыталась прикрыться.

– Ты видишь перед собой мой проходной билет в Голливуд – две большие причины, по которым меня снимали в «Горном ужасе» и «Смерти в ночи». А также по которым на мне женился Виктор. – Она уперлась руками в бока и выпятила грудь еще сильнее. – Классные титьки, да? В них весь секрет моего успеха! – Ее смех прозвучал визгливо, истерично. – Но скоро это кончится. Вот погоди, после… – Она растерянно захлопала глазами. – Какое кино мы сейчас снимаем?

– «Обещание».

– Точно! Точно! Когда мы снимем «Обещание», больше никто не станет держать меня за третьесортную дурочку с большими сиськами! Потому что третьесортная дурочка с большими сиськами выиграет сразу два «Оскара» – за лучший фильм и за лучший сценарий! – Она снова визгливо захохотала. – По «Оскару» за сиську, да?

Лучший сценарий…

– Так это ты написала сценарий?

– Оп-ля! Вот и весь секрет! С твоего позволения, я сниму эту юбку?

– Да, конечно, – машинально ответил Джед. – Но это действительно ты…

– Ты был прав насчет этого трейлера, – тараторила Кейт, скидывая юбку. – Здесь тоже душно, но стены не дергаются. Можно я прилягу?

– Да… – Черт побери, на ней же совершенно прозрачные трусики!.. – Может, тебе лучше надеть пижаму?

Кейт прошла по коридору и забралась в постель.

– А тебе известно, что я три года проработала дублером по телу?

Он поплелся следом, все еще сжимая в руках пижаму и свечу.

– Нет, я не знал. Господи, целых три года?

Дублеры по телу раздеваются перед камерой. Они берут на себя все прелести изображения любовных сцен и эпизодов с обнаженной натурой. Они работают голыми перед целой толпой – и никто не прочтет их имени в титрах и не назовет звездой. Впрочем, ничего удивительного, что она так много работала дублером по телу.

Кейт вальяжно раскинулась на кровати. У Джеда захватило дух, он поспешил отвернуться и пристроил свечу на полу в углу спальни.

– Это началось сразу после «Смерти в ночи», – продолжала она. – Сразу после того, как мы с Виктором поженились. Он наконец-то получил самостоятельную работу режиссера, а я вообразила, что тоже смогу получить нормальную роль, где не надо будет раздеваться. Но Виктор не стал меня снимать. Мой собственный муж первый сбросил меня со счетов. Но будьте покойны – он не забывал про меня, когда нужно было снимать любовные сцены. Когда это случилось в первый раз, Виктор долго мучился и был в полном отчаянии. Во всяком случае, так он сказал. – Она посмотрела на Джеда удивительно ясным, нормальным взглядом. Дэвид говорил, что могут быть периоды просветления, но это не значит, что ее можно предоставить самой себе. Она может выглядеть совершенно спокойной в одну минуту и биться в припадке в следующую. – Знаешь, после съемок в «Смерти в ночи» я плакала четыре дня, – призналась Кейт. – Я никогда не говорила Виктору, что меня тошнило от этого фильма. Но разве я могла ему признаться? И я ничего никому не сказала. Я просто стала корчить из себя разбитную девицу, которой нипочем целый день разгуливать голой перед толпой мужиков. Хотя внутри меня все переворачивалось. Мне как будто снова было двенадцать лет, только теперь я знала, что мальчишки за мной подглядывают. И теперь я сама получала за это деньги. Это было ужасно. Но как бы ни была ужасна эта «Смерть в ночи», работа дублером оказалась еще страшнее.

Она зажмурилась и потянулась всем телом. И Джед не удержался и залюбовался ею. Тогда, у Дэвида, он так и не успел насмотреться на нее. Он угадал, какая у Кейт чудесная кожа. И готов был на все, что угодно, лишь бы снова к ней прикоснуться. Она совсем не походила на современных красоток с накачанными бицепсами и твердыми, как гладильная доска, животами, не слезающими по полдня с тренажеров. Нет, она была восхитительно округлой и мягкой как раз там, где требовалось, и оттого возбуждала Джеда еще сильнее.

– Я перестала быть человеком. – Кейт говорила, не открывая глаз. – Меня использовали как набор красивых частей тела.

– Но почему ты проторчала там целых три года?

Кейт распахнула глаза и посмотрела на него. Черт побери, даже с мокрыми, спутанными волосами и размазанным макияжем она оставалась красавицей. Грустные синие глаза так и манили обнять ее и утешить. Но Джед помнил, что это не доведет до добра. Однажды прикоснувшись к ней, он уже не остановится.

– Первое время я старалась думать, что это тоже можно считать работой артистки. – В ее смехе снова зазвенели напряженные, истеричные ноты. – Но потом наш брак стал разваливаться на куски – и произошло это довольно быстро. Судя по всему, Виктор еще с детства выбросил из своего словаря понятие «верность». И я… наверное, не бросила эту работу, желая наказать себя. Или его. Или нас обоих – не знаю. Между прочим, я выросла в католической семье.

– Знаю. – Джед заставил себя улыбнуться.

Она уселась на кровати и жестом поманила его к себе.

Он наклонился, и Кейт зашептала ему в ухо:

– Я была тогда ужасно плохая. Я переспала со звукооператором, а он мне даже не нравился. – Ее глаза вдруг наполнились слезами. – И он не знал, как меня зовут. Он сказал: «Хочешь пива?» Я сказала, что хочу, хотя и так была пьяна, а следующее, что я помню, – мы у него в машине, занимаемся этим. Я даже не помню его имени… – Она обхватила голову руками и запричитала:

– О Господи…

– Не думай сейчас ни о чем, – сказал Джед, усаживаясь на край постели. – Это нехорошие мысли. И к тому же теперь это не имеет никакого значения. Ты стала совсем другой.

Она на миг затихла, но тут же снова покачала головой.

– Нет, не стала. Иначе как я могла переспать с тобой?