Текст книги "Рай – Техас!"

От нее действительно веяло жаром. Он не понимал, что с ней творится, но твердо знал, что надо положить этому конец.

– Я никогда не утверждал, что равнодушен к тебе, – терпеливым тоном возразил он. – Ты ведь все-таки женщина? Или это не так?

Ее глаза широко раскрылись. Это была неудачная шутка, и ему сразу же сделалось стыдно за свои слова. Это чувство усугубилось, когда она неожиданно произнесла озабоченным тоном:

– Тебя беспокоит твое колено, Бобби Том! Вот почему ты так мрачен сегодня. Ты должен был сразу сказать мне об этом.

Этого еще не хватало! Грейси, вместо того чтобы закатить ему пару оплеух, сама ищет оправдание его грубости. Он смалодушничал, потянулся к своей злополучной ноге и, морщась, помассировал мениск.

– Бывало и хуже.

Она взяла его за руку:

– Я чувствую себя самовлюбленной дрянью. Поедем домой и обложим больную ногу льдом.

– Думаю, что мне сейчас следует больше двигаться. Давай лучше потанцуем.

– Ты уверен?

– Конечно, уверен. Они поставили пласт Джорджа Сгрейта, не так ли?

– Разве?

Он схватил ее за плечи и притянул к себе:

– Ты хочешь сказать, что не узнаешь песенку старины Джорджа?

– Я не очень хорошо знаю исполнителей кантри.

– В Техасе он больше значит, чем сам Санта-Клаус.

Вместо того чтобы вернуться в зал, он крепко обнял Грейси и сделал шаг с поворотом. Потом другой. Потом еще и еще. Они танцевали между стареньким «фейрлейном» и «тойотой», и ее волосы пахли персиками.

Как только ее сапожки зашуршали по гравию, он не удержался и сунул руку ей под жилет. Его пальцы побежали по твердым, как камешки, позвонкам. Она с такой готовностью откликнулась на его ласку, что у него исчезли последние сомнения в том, что ей грозит непосредственная опасность пасть жертвой первого попавшегося на ее пути ублюдка.

Эта мысль привела его в бешенство. Ему не стыдно признаться в своей симпатии к Грейси кому угодно, даже самому себе. Он совсем не хочет, чтобы она подарила цветок своей девственности тому, кто не сможет быть с ней ласков и нежен в эту ответственную минуту. Ей может подвернуться один из молодых самовлюбленных недоносков, которые больше болтают, чем делают, неспособные удовлетворить ее страсть. Или какой-нибудь маньяк грубо натешится с ней и бросит подыхать где-нибудь в придорожной канаве, и она, если выживет, навсегда лишится возможности получать наслаждение от физической близости с мужчиной. В этом мире таких дурех вроде Грейси поджидают одни неприятности и ловушки.

Он слишком долго играл в прятки с правдой, но момент истины наконец наступил. Если он и дальше намеревается без отвращения поглядывать на себя в зеркало, ему придется самому взяться за то, что должно быть сделано. Грейси стала его другом, а Бобби Том никогда не поворачивался спиной к друзьям. Раз уж ситуация для нее складывается не очень приглядным образом, он взвалит на себя эту заботу и станет первым в ее жизни мужчиной.

Впервые за весь вечер его мрачное настроение улетучилось. Он почувствовал себя так, словно только что выписал пятизначный чек на какое-нибудь благое дело. И, не давая себе труда обдумать все сложности, которые определенно мог повлечь за собой этот шаг, ринулся в бой.

– Грейси, мы всегда обходили стороной эту тему, но мне кажется, пришла пора кое-что уладить. Помнишь, в ту ночь, когда ты вдрызг напилась, ты кое-что мне сказала?

Он ощутил, как она напряглась.

– Я была бы очень признательна тебе, если бы мы оба забыли о той ночи.

– Это трудно сделать. Ты вела себя довольно-таки агрессивно.

– Как ты уже сказал, я была пьяна.

Он сказал «вдрызг пьяна», но сейчас не стоило поправлять ее.

– Спиртное иногда действует так, что правда выходит наружу. Мы оба знаем о твоем маленьком секрете и не должны ходить вокруг да около этой темы. – Он передвинул руку немного выше и ласково погладил один из ее позвонков указательным пальцем. – Ты напоминаешь мне пороховую бочку, набитую до отказа взрывчатым веществом. Почему в тебе скопился такой заряд энергии – потому что ты постоянно отказываешь себе в одном из самых сладких удовольствий в жизни.

– Я не отказываю. Просто у меня никогда не появлялось такой возможности.

– Судя по тому, что я сейчас видел, такая возможность может возникнуть в любую минуту. Эти мальчики отнюдь не святоши, а ты только что выставляла им себя напоказ.

– Я никому не выставляла себя напоказ.

– Ну хорошо. Давай скажем так: ты с ними кокетничала без меры.

– Я кокетничала? Неужели?

Ее глаза округлились от изумления, смешанного с восторгом, и он понял, что допустил тактическую ошибку. С типичной для нее непредсказуемостью она восприняла его замечание не как критику, а как дорогой комплимент. Не давая ей утвердиться в мысли, что она теперь первая красавица юга, он поспешил продолжить:

– Мне думается, настало время совместно пошевелить мозгами и разработать план, который будет выгоден нам обоим.

Мелодия подошла к концу. Он неохотно вытащил свою руку из-под жилетки Грейси и отпустил ее. Прислонившись спиной к дверце «фейрлейна», он скрестил руки на груди.

– Мне кажется, у нас обоих назрели определенные проблемы. У тебя двойка по сексу, но, коль скоро мы считаемся помолвленными, ты не можешь брать уроки у кого попало. Я же, со своей стороны, с давних лет привык вести регулярную сексуальную жизнь, но, поскольку мы живем в маленьком городке, мне нельзя позволить себе позвонить своим старым приятельницам и что-то предпринять, как ты считаешь?

Грейси покусывала нижнюю губу.

– Да, я, гм… Что ж, это, определенно, проблемы.

– Но их не должно быть. Ведь так?

Ее грудь заходила ходуном, словно она только что сделала забег на короткую дистанцию.

– Полагаю, что да.

– Мы с тобой – взрослые люди, и нет никаких препятствий к тому, чтобы мы не смогли помочь друг другу в этом вопросе.

– Помочь друг другу? – переспросила она тихо.

– Конечно. Я мог бы дать тебе наставления, в которых ты пока что нуждаешься, а ты могла бы удержать меня от тайных визитов в известный квартал. Я считаю, что такой план сработает великолепно.

Она нервно облизнула губы:

– Да, пожалуй, сработает… мм… все очень логично.

– И практично.

– И это тоже.

Он услышал в ее голосе нотку разочарования и понял, в чем дело. Женщинам, даже самым с цепи сорвавшимся, нужна романтика перед тем, как созреет момент для волшебной «работы ногами», как говорят футболисты.

– Видишь ли, секс не доставляет большого удовольствия, если партнеры рассматривают его только как некое физиологическое отправление.

Она опять закусила губу.

– Да, конечно, в этом, наверное, удовольствия мало.

– Итак, если мы пришли к согласию в этом вопросе, пойдем дальше. Мы должны с самого начала отбросить все, что идет от нашего сознания, и прислушаться к своим чувствам.

– А как это можно – прислушаться к чувствам?

Он мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху.

– Это не значит, что мы не должны установить некоторые основные правила. Я думаю, предварительная договоренность еще никогда никому не вредила.

– Я знаю, что ты очень предусмотрителен.

Голос Грейси подрагивал, но малышка находила в себе силы шутить. Он внутренне усмехнулся, но тут же приосанился, как евангелист на телевидении, и с мрачным видом оглядел ее:

– Очевидно, что для меня все это будет тяжелой психологической нагрузкой.

Малышка была так поражена, что он еле сумел удержаться от смеха.

– Почему для тебя?

Он сделал вид, что его оскорблявшее непонятливость.

– Дорогая, но это же элементарно. Я обладаю колоссальным опытом, в то время как в твоем активе ничего нет, кроме целительного поцелуя в пятку. Ты сейчас представляешь собой чистый лист, и мне придется крепко поломать голову, прежде чем вывести первое слово. Существует опасность, правда, теоретическая, что я могу все испортить, и ты будешь травмирована на всю оставшуюся жизнь. Бремя ответственности целиком и полностью ложится на мои плечи. Я могу гарантировать, что все пойдет хорошо, только в том случае, если возьму наши отношения под строгий контроль.

Она настороженно посмотрела на него:

– Что ты имеешь в виду?

– Боюсь, это настолько шокирует тебя, что ты откажешься от всего прежде, чем мы начнем.

– Прошу тебя, говори!

Она напоминала игрока в лотерею, у которого совпало пять номеров и которому не терпится открыть последнюю цифру.

Большим пальцем он поправил поля своего стетсона.

– Мне необходимо полностью контролировать твое тело. С самых первых шагов. Я должен владеть им, если можно так выразиться.

Голос ее прозвучал хрипло:

– Ты должен владеть моим телом?

– Уг-гу.

– Владеть им?

– Да. Твое тело должно принадлежать мне, а не тебе. Представь, что я взял в руки волшебную палочку и расписался на каждой клеточке твоего тела.

К его удивлению, она казалась скорее изумленной, нежели возмущенной:

– Это что – рабство?

Ему удалось принять оскорбленный вид:

– Я же не говорю о том, что завладею твоим сознанием. Просто твоим телом. Тут есть существенное различие, и я удивлен, что ты не видишь его сама.

Она сделала глотательное движение.

– А вдруг мне – или моему телу, в зависимости от того, как мы на это смотрим, – не понравится что-то в твоих действиях?

– О, тогда я заставлю тебя поступать по-моему. Можешь не сомневаться.

Ее глаза округлились:

– Ты заставишь меня?

– Конечно. Ты потеряла годы, и у нас слишком мало времени на то, чтобы наверстать упущенное. Тебе придется довериться мне, иначе мы никогда не продвинемся вперед.

Это замечание возымело действие. Ее глаза превратились в огромные серые озера. Он восхищался стойкостью, с какой она перенесла этот в общем-то совсем не легкий разговор. Стойкость была ее отличительной чертой.

– Я… мм… должна подумать.

– Не вижу, о чем тут думать. Это для тебя либо хорошо, либо плохо.

– Все не так просто.

– Конечно, просто. Поверь мне, Грейси, я знаю об этом гораздо больше, чем ты. Сейчас ты должна произнести следующее: «Я вверяю тебе свою судьбу, Бобби Том, и собираюсь выполнить все, что ты мне прикажешь!»

Она зажмурилась:

– Но это ведь и значит овладеть моим сознанием, а не только телом!

– Я просто пустил пробный шар, чтобы быть уверенным, улавливаешь ли ты разницу, и ты блестяще выдержала проверку. Я горд за тебя, малышка.

Он приступил к подаче убийственного мяча.

– Чего я действительно хочу от тебя сейчас – это чтобы ты расстегнула последние пуговицы на этом дурацком жилете.

– Но мы ведь на улице.

Он отметил, что ее протест относится не к действию, а к месту, и осторожно надавил:

– Тебе придется или довериться мне, или у нас ничего не получится.

Ему стало почти жалко ее, когда он наблюдал, как чувство собственного достоинства борется в ней с предательским вожделением. Она так глубоко задумалась, что он практически слышал звон в клетках ее мозга, и терпеливо ожидал момента, когда она пошлет его к черту. Вместо этого она прерывисто вздохнула.

Ее взгляд обежал стоянку, и он понял, что получил ее. Он почувствовал странный прилив нежности и дал себе клятву никогда не делать ничего такого, что могло бы разрушить ее доверие. «Не забудь, что ты платишь ей, Бобби Том», – промелькнуло вдруг в его мозгу, но он решительно затолкнул эту мысль в угол сознания и прошептал:

– Продолжим, малышка. Делай, что я тебе сказал.

Какое-то мгновение она стояла неподвижно, затем он ощутил прикосновение подрагивающих рук. Голос ее был хриплым:

– Я… я чувствую себя глупо.

Он улыбнулся ей:

– Я здесь для того, чтобы принять этот удар на себя.

– Это выглядит так… скверно.

– Да, конечно. Ну же, расстегни его.

Ее руки задвигались, касаясь его груди.

– Он расстегивается до конца? – спросил он.

– Д-да…

– Это хорошо. Обними меня за шею.

Она сделала то, что он потребовал. Полы жилета жестко царапнули его запястья. Он распахнул их и почувствовал тепло ее голых грудей через лавандовый шелк рубашки. И снова прошептал ей на ухо:

– Расстегни «молнию» на своих джинсах.

Она не двигалась. Он не был удивлен. Она и так продвинулась дальше, чем он ожидал. Он сам настолько увлекся этой дразнящей игрой, что уже готов был забыть обо всем на свете.

Ее соски, дрогнув, поползли вверх. Она встала на цыпочки, и он услышал приглушенное бормотание:

– Сначала ты.

Он чуть не взорвался. Однако прежде чем он смог на правах учителя отчитать ее, двое подвыпивших парней, шатаясь, вышли из-за машин, громко переговариваясь друг с другом.

Каждый мускул ее тела напрягся.

– Чшшш. – Он навалился на Грейси всем телом, прижав ее к стене здания, и произнес одними губами: – Мы переждем немного, пока они уйдут. Тебе так нравится?

Она вскинула к нему пылающее лицо:

– О да.

Несмотря на пульсирующее давление в паху, ему захотелось улыбнуться такому простодушию, но он сдержался, боясь обидеть ее. Склонив голову, он коснулся губами ее рта. Она подалась навстречу ему, но так и не разжала стиснутых губ, и он пришел к выводу, что это ему почему-то нравится. Женщинам вообще не стоит распускать язычки. Однако к Грейси это сейчас не относится.

Он с бесконечным терпением подвигал ее на следующий шаг. Она с легким стоном раздвинула губы. Кончик ее языка забился возле его зубов, словно крошечная птичка, и он позволил ей выпорхнуть из своей клетки. Она увлеклась освоением новых пространств, любопытная и настойчивая, и он, потакая ей, приказал себе на время забыть о ее маленьких голых грудках, тычущихся в его грудь, однако они все равно встали перед его мысленным взором, бледные и дрожащие, перемазанные мороженым.

Это воспоминание погнало его по опасной тропе. Он сильно притиснул свои бедра к ее телу. Вместо того чтобы отпрянуть, она потерлась о него, словно котенок, который хочет, чтобы его почесали. Ее пальцы впились в его плечи, изо рта полились странные звуки, зарождавшиеся где-то в глубине ее горла. Каждый мускул его тела напрягся, сердце бешено колотило в ребра. В паху шевельнулось с такой силой, что он перепугался уже за себя.

Он смутно сообразил, что подгулявшие парни ушли, и перестал сдерживаться. Ухватившись за руки Грейси, он отодвинул ее от себя и бросил взгляд вниз. Ее маленькие груди поблескивали в отсветах фонаря, а соски были твердыми и коричневыми, как кусочки пробки. Он коснулся их большими пальцами рук. Она откинулась на стену здания и закрыла глаза.

Он полуприсел, опершись о капот чьей-то машины. Ее соски поочередно толкались в его язык – маленькие, тугие комочки плоти, яростно требовавшие внимания. Он втягивал их в себя, теребил зубами, перекатывал из стороны в сторону. Одновременно его руки обрабатывали каждый дюйм ее бедер. Он делал это грубо, очень грубо, но не мог уже остановиться, и ее стоны только подстегивали его.

Его пальцы судорожно мяли рубец шва, рассекающий ягодицы. Он злился, что не может одолеть этой жалкой преграды, и намеренно причинял ей боль. Ему казалось, что он вот-вот взорвется.

Потом он сжал кулаки на поясе ее джинсов. Дернул изо всей силы.

– Бобби Том…

Она прорыдала его имя, и руки его замерли. Он понял, что напугал ее.

– Быстрее, – взмолилась она. – Быстрее, пожалуйста!..

Она совсем не была напугана, она поощряла его. Господи, что происходит?! Он не может взять ее здесь, на заднем дворе… Он, должно быть, совсем рехнулся, позволив делу зайти так далеко. Боже праведный, что же творится с ним?!

Руки его дрожали, когда он застегивал полы ее жилета. Глаза Грейси потемнели от гнева, но она ничего не сказала и, дернув плечом, занялась своей прической. Он подобрал закатившийся под машину стетсон и щегольским движением надвинул его на глаза. Новобранец никогда не увидит слез на лице капрала.

– Что ж, мы сейчас поняли, что у нас все получится, не так ли? – Неловкость не исчезла, и ему пришлось сделать усилие, чтобы добавить: – Мы будем подходить к главному поэтапно.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Ты еще не совсем готова, Грейси, и тебя надо как следует разогреть.

Она не понимала.

– Я не собираюсь тянуть с этим, но постарайся понять сама. Этот момент очень важен в жизни каждой женщины, если она собирается таковой быть.

– Значит ли это, что на сегодня занятия отменены?

Он широко улыбнулся:

– Черт возьми, конечно же, нет. Мы просто сделаем короткую передышку и, вернувшись домой, начнем все сначала. Возможно, мы проедемся до реки и выясним, сколько времени потребуется на то, чтобы запотели окошки в моем пикапе.

Грейси вздрогнула. Задняя дверь кабачка распахнулась, и Джонни Петтибоун высунул голову во двор:

– Бобби Том, сюда только что звонила твоя матушка. Она просит тебя приехать к ней прямо сейчас. Говорит, что у нее мышь засела под раковиной и не дает ей войти в кухню.

Голова Джонни исчезла.

Бобби Том вздохнул. Пожалуй, он несколько поторопился с окошками пикапа. Если Сузи захомутает его сегодня, он вряд ли сумеет попасть домой даже к утру.

Грейси одарила его сочувственной, но несколько напряженной улыбкой:

– Все в порядке, Бобби Том. Поезжай к матери. Меня проводит кто-нибудь из киногруппы. – Она поколебалась. – Возможно, это и к лучшему. Мне нужно какое-то время, чтобы как следует поразмыслить над всем этим. – Она вновь закусила нижнюю губу. – Ты сказал, что хочешь полностью завладеть моим телом. И я… Мне кажется… В общем, конечно, ты прав, но…

– Время летит, Грейси. Не стоит его упускать.

– Я хочу того же! – горячо сказала она.

– Чего того же? – не сразу врубился он.

– Того же самого. Владеть телом. Твоим.

Он чуть было не расхохотался, но тут же напустил на себя строгий вид:

– Не ожидал от тебя такого, Грейси. Кажется, ты потеряла способность рассуждать логично. Если мы пойдем по предложенному тобой пути, наступит анархия. Ученик не должен подавать советы учителю и тем более его экзаменовать.

Она посмотрела на него с искренним изумлением:

– Я уверена, мы могли бы найти какой-нибудь компромисс.

– Не думаю, крошка.

Она упрямо стиснула зубы.

– Извини, Бобби Том, но я все-таки прикину, что можно тут сделать.

Прежде чем он успел открыть рот, она повернулась и зашагала к двери. Взявшись за ручку, Грейси остановилась и бросила на него сердитый взгляд.

– Благодарю за весьма приятное общение. Оно было в высшей степени познавательным.

Дверь за ней затворилась.

Некоторое время он стоял в неподвижности, потом широко улыбнулся. Всякий раз, когда ему казалось, что он припер Грейси к стенке, она умудрялась не только вывернуться, но и укусить его. Ну что ж, у него тоже имеется в запасе парочка нестандартных сюрпризов. Направляясь к своему пикапу, он подумал, что работенка, которую он взвалил на себя, может оказаться совсем не из легких.

Глава 13

«Чем только люди не торгуют!» – подумала Грейси, вытаскивая из багажника «тандерберда» огромный плед, имитирующий одеяло индейцев племени навахо, за которым ее сгоняли на рынок. Справившись с этой работой, она невольно вздохнула. Заканчивалась вторая неделя с той поры, как Бобби Том свозил ее в тот замечательный кабачок, но их отношения так и остались на прежней точке, которой, по-видимому, уже не трансформироваться в запятую.

На другой день после восхитительной вечеринки Бобби Том и Сузи уехали играть в гольф, а Грейси весь день провозилась с Натали, помогая ей прибрать домик, который той удалось снять на очень выгодных условиях. Под вечер в коттедж Бобби Тома заявился один из его старинных приятелей и гостил до конца недели, не давая Бобби вздохнуть.

Следующий уик-энд Бобби Том провел в Хьюстоне, встречаясь с представителями банка «Америкэн-экспресс». Они задумали снять коммерческий фильм с его участием, пили и делали пробы.

Так что у космического ковбоя совсем, не было времени заняться ее проблемой, но порой Грейси начинало казаться, что их договор – очередная пустышка, на которые так щедр Бобби Том.

Студия приступила к съемкам в каньоне, и жилой городок на колесах переместился в живописную маленькую долину к северу от Теларозы. Фургоны кучковались на солидном удалении от съемочной площадки, чтобы шум транспорта не мешал операторам и актерам. Грейси обхватила огромный рулон руками и потащилась к видневшимся вдали фонарям и софитам.

– Грейси!

Она подняла глаза и увидела Конни Кэмерон, стоявшую возле тележки с горячими закусками.

Губы знойной брюнетки кривились в самодовольной усмешке.

– Бобби Том всюду разыскивает тебя. Трудно понять, в чем там у него загвоздка, но, кажется, он разозлен до крайности.

– О Господи!

Конни окинула Грейси критическим взглядом, но личной ассистентке космического ковбоя теперь было все нипочем. Сегодня она надела кокетливый полуоткрытый топ ярко-желтого цвета и короткую юбочку, разрисованную пальмами и обезьянами. Крупные янтарные кольца оттягивали мочки ее ушей, а из кожаных сандалий выглядывали аккуратные пальчики, ноготки которых она самолично покрыла темно-коричневым лаком. Она сожалела, что у нее не хватило смелости приобрести скромный наколенный браслет, и ругала себя за то, что сунулась за советом к Бобби Тому. Он так хохотал, что она отступилась от этой идеи.

Впрочем, транжирить денежки особенно нечего. Ведь теперь ей придется частями выплачивать Бобби Тому еще и за платье, которое он имел глупость купить для нее. Она кинулась к Милли, но та отказалась принять свой товар назад. Она бы швырнула этот наряд Бобби Тому – сам покупал, сам и носи, – но совершила ошибку, поддавшись соблазну примерить его хоть разок. Ну и, конечно же, не захотела с ним расстаться.

Сегодня день получки, но особой радости он ей не принесет. Платье и жилье съедят эту скромную сумму. Так что прощай, миленький золотой наколенный браслетик! Ей остается только ее любовь, которая, может быть, и омрачена кое-какими обстоятельствами, но только не материального толка. Она будет любить Бобби Тома свободно и смело, безумно обожая его и в то же время не собираясь ему спускать ни малейшей из его штучек.

Груди Конни чуть не выскочили из выреза облегающей футболки, когда она наклонилась, чтобы протереть один из столиков, расставленных под парусиновым навесом рядом с тележкой.

– Смешно, что вы никак не можете договориться. Бобби Том никогда так не бесился из-за меня. Ты единственная женщина, с которой, как я слышала, он успевает поссориться пять раз на дню.

– Мы не делаем тайны из своих отношений, – ответила Грейси с самым невинным видом, на какой только была способна, и, вздернув носик, поспешила дальше.

– Наконец-то, – накинулся на нее помощник режиссера Мак Вустер. – Где ты шляешься, черт тебя побери!

Грейси нисколько его не боялась, но Бобби Тома злило, что компания «Уиндмилл» нещадно эксплуатировала ее, и он намеревался положить этому конец. Он любил повторять, что она – его личный секретарь, который нужен ему до зарезу, но Грейси давно раскусила его. Бобби Том был одним из довольно редко встречающихся людей, которые справляются со своими делами сами и, более того, страшно не любят, когда кто-то сует в них нос. Как он ни чесал в затылке, ему не удавалось загрузить ее в полном объеме. К счастью, студии «Уиндмилл» это было по плечу, и, поскольку фирма официально считалась ее работодателем, Грейси чувствовала удовлетворение от сознания, что она делает больше, чем ей положено. Конечно, никакой карьеры в Голливуде ей уже не светит, но все равно она будет стараться изо всех сил, пока у нее есть эта работа.

Грейси сунула свернутый в рулон плед Маку:

– Когда меня посылали за ним, никакой спешки не было. Уиллоу попросила меня завезти несколько документов в офис. – Грейси немного смущало поведение Уиллоу, она очень быстро забыла, что совсем недавно выставила ее за дверь.

– Они сменили режим съемок, – объяснил Мак, – и снимают сейчас любовную сцену в каньоне. Поэтому им срочно понадобился плед.

У Грейси мороз прошел по коже. Она знала, что когда-нибудь это произойдет, но не думала, что так скоро. По сценарию, у героя и героини происходит несколько довольно откровенных встреч, поэтому ревновать Бобби Тома к Натали по меньшей мере глупо. Грейси прочла себе строгую нотацию на тему, как должен вести себя профессионал, а также пусть липовая, но все же невеста ведущего актера.

Однако несмотря ни на что, ее радовало, что Бобби Том неважно относится к Натали. Он жаловался, что ее болтовня вконец изматывает ему нервы. Его учтивые манеры ввели кинозвезду в заблуждение, и она при каждом удобном случае охотно делилась с ним радостями и неприятностями, подстерегающими ее на ниве материнства.

– Некоторые вещи должны быть глубоко личными, – говорил он Грейси, морщась, как от зубной боли. – Я не хочу ничего знать о ее отпускающем рефлексе.

– Расслабляющем, Бобби Том.

– Ну пусть расслабляющем. Я все равно ничего не хочу слышать о нем.

– Это восхитительно, что Натали сама кормит грудью своего малыша. Такое нелегко дается работающей женщине.

– Я тоже восхищен ею и все такое прочее, но я не ее муж. Элвис не мой ребенок, и мне нет никакой необходимости знать, какой у него стул.

Она несколько раз зевнула, пока шла к фургончику Бобби Тома. После серии ночных съемок ее биочасы разладились. Возможно, то же самое происходит и с ее ковбоем. Прошлой ночью телевизор в его спальне мерцал до утра.

Навстречу ей шел Роджер – художник-гример, – таща в заплечном мешке Элвиса. Натали так и не удалось пока найти няньку, и ребенок кочевал из рук в руки, но мать не теряла его из виду. Грейси ущипнула малыша за подбородок. Он засмеялся от удовольствия и завозился в своей торбе. Он действительно был чудным ребенком, несмотря на свою внешность борца сумо. Она клюнула его в лобик и напомнила Роджеру, что он начинает жевать кулачки, когда хочет спать.

Как только она толкнула дверь фургона, раздался грохот. Бобби Том, вскакивая с кушетки, уронил стул.

– Где тебя носило, черт побери?

– Я покупала плед, на котором вы с Натали сплететесь в жарких объятиях.

Он подошел к ней, держа в руках сценарий. Она с удовольствием отметила, что он впервые за многие дни съемок полностью одет. Наверное, для разнообразия, костюмеры подтянули до упора «молнию» на его джинсах и даже застегнули рубашку, оставив распахнутым только ворот.

– Ты уже не помощник продюсера, ты мой личный ассистент. И потом, чтобы привезти из города дурацкую тряпку, не надо тратить три часа.

Поскольку она терпеливо помалкивала, он с подозрением воззрился на нее.

– Ну, так как?

– Я отвезла кое-какие документы в офис по просьбе Уиллоу.

– И что дальше?

Она смирилась с неизбежным:

– Я задержалась у «Зеленых холмов».

– У «Зеленых холмов»?

– Это местный приют, Бобби Том. Я уверена, ты о нем знаешь.

– Ну хорошо, положим, знаю. И что же ты там делала? Я полагал, что тебя должно тошнить от подобных заведений.

– Проезжая мимо, я заметила, что ступенька крыльца у них – третья сверху – опасно перекосилась. Естественно, мне пришлось остановиться и довести это до их сведения. Разговаривая с администратором приюта, кстати, довольно мрачным типом, я заметила, что и рекреация там в ужасном состоянии. Потом меня провели в актовый зал…

Она заметила, что он только кивает, но не вслушивается в ее слова, и постепенно умолкла. Нет нужды говорить ему сейчас, что она давно навещает «Зеленые холмы» и даже познакомилась кое с кем из обитателей приюта. Она настолько прониклась сочувствием к этим людям, что даже надеялась уговорить мрачного администратора внести некоторые улучшения в их быт.

Бобби Том еще раз рассеянно кивнул:

– Все это хорошо, но я не очень доволен тобой, Грейси. Я должен срочно выучить текст этой треклятой сцены, а тебя все нет и нет.

– Какой там может быть текст? Разве вы там не просто стонете и рычите?

– Это не смешно. – Он заметался по вагончику. – Пора бы тебе усвоить, что жизнь не является бесконечной клоунадой.

Она сейчас упадет и не встанет. Бобби Том Дэнтон – баловень судьбы, любимец публики, человек, который шутя срывает цветы удовольствий, – читает ей лекцию о вреде легкомыслия? Она подавила улыбку, и в голову ей пришла довольно интересная мысль.

– Бобби Том, ты просто нервничаешь из-за этой любовной сцены!

Он остановился:

– Нервничаю? Я? Ты, случайно, не заглянула опять в матушкин холодильник? – Он взъерошил свои волосы. – Должен заметить, к твоему сведению, что за свою жизнь я участвовал в таком количестве подобных сцен, что хватило бы на добрый десяток мужчин средней руки.

– Но не перед камерой. И не в присутствии целой толпы праздной публики!

Он покрутил пальцем у виска и швырнул ей сценарий:

– Давай начинай. Говори: «На такие бицепсы надо иметь разрешение». – Он сердито посмотрел на нее: – И никаких критических замечаний в адрес этого текста, понятно?

Грейси подавила улыбку. Он действительно сильно расстроен из-за этой дурацкой сцены. Она привалилась спиной к небольшому кухонному прилавку и почувствовала себя гораздо лучше, чем несколько минут назад.

Она нашла в сценарии нужную строчку и произнесла изнывающим от страсти голосом:

– «На такие бицепсы надо иметь разрешение!»

– Что это с твоим голосом?

– Ничего. Я играю.

Он закатил глаза:

– Тебе надо просто прочесть эту глупую реплику.

– Не такая уж она глупая. Некоторые могут посчитать, что в ней есть перчик!

– Это просто глупость, и мы оба знаем об этом. Итак, продолжай.

Она прокашлялась:

– «На такие бицепсы надо иметь разрешение!»

– Теперь ты читаешь, будто находишься в коме.

– Ты просто не знаешь, что говорить дальше, и потому придираешься ко мне. Разве не так?

– Дай мне подумать.

– Вместо того чтобы нападать на меня, сказал бы лучше: «Грейси, дорогая, похоже, я забыл свою следующую реплику. Как насчет того, чтобы просто подсказать ее мне?»

Его рассмешило то, как точно она воспроизвела его голос. Он повалился на кушетку, которая была коротковатой для его роста, и закинул ноги в белых махровых носках на стену.

– Прости, Грейси. Ты права. Подскажи мне, что там дальше.

– Ты говоришь: «Ты выглядишь так…»

– Понял. «Ты выглядишь так, словно сама раздаешь такие разрешения, дорогая». Проклятие, эта работенка еще глупее твоей. Ничего удивительного, что я не могу запомнить эту реплику.

– Она не так уж плоха в сравнении со следующей. «Почему бы тебе не обыскать меня и не выяснить, есть они у меня или нет?» – Грейси пробежала глазами текст и брезгливо поморщилась. – Ты прав, Бобби Том. Это действительно глупо. Остальная часть сценария все же получше.

– Я уже говорил тебе, что я думаю по поводу этого сценария. – Он сел на кушетке. – Похоже, у меня начинается приступ меланхолии, как у всех порядочных кинозвезд. Я сейчас взбрыкну и потребую переписать сценарий.

– Для этого нет времени. – Она еще раз бросила взгляд на текст. – Ты знаешь, мне кажется, вам нужно играть эту сцену не слишком серьезно. Просто сопровождайте свои реплики легкими улыбками. Вы оба знаете, что это глупо. Идет легкое добродушное сексуальное заигрывание, и ничего больше.

– Дай-ка посмотреть. – Он протянул руку за текстом и несколько минут изучал его. Потом выпрямился: – Возможно, ты права. Я поговорю с Натали. Знаешь, она совсем не глупа, пока молчит о своем младенце.