Текст книги "Рай – Техас!"

Он приоткрыл один глаз. Щека его по-прежнему была прижата к подушке.

– Дорогая, теперь тебе необходимо усвоить, если ты еще не поняла, что для женщины не существует преждевременных оргазмов.

– Откуда же я могла об этом знать? И откуда мне знать, что ты сейчас опять не подшучиваешь? Не обижайся, пожалуйста, Бобби Том, но у тебя есть нехорошая привычка высмеивать людей, которые в каком-либо вопросе менее компетентны, чем ты.

Он улыбнулся и взъерошил ее волосы.

– Прости, но это действительно было смешно. – Он рассмеялся. – Преждевременный оргазм, подумать только!

– Но у мужчин ведь они есть? Не вижу причин, почему бы и женщинам не иметь их.

– Проклятие, вы, феминистки, хотите сравняться с нами во всем, не так ли? Но эту прерогативу мы все же оставим себе, даже если вы потащите нас за это к Верховному Судии!

Он зевнул и перекатился на спину, навернув на себя простыню.

Она села, привалившись к спинке кровати.

– Ты не голоден, Бобби Том? Я – очень. Я не могла в рот ничего взять накануне, потому что нервничала, но сейчас, кажется, проглотила бы и быка. Давай перекусим. Я сделаю сандвичи, или овсянку, или, хочешь, сварю суп?

– Грейси, уймись! Ты просто маленькая трещотка!

– Бобби Том!!! Ты хочешь сказать, что мы этим займемся снова?

Он застонал:

– Мне нужно время, чтобы восстановить силы. Я уже не так молод, как пару часов назад.

Она наморщила хорошенький лобик, и голос ее приобрел деловой оттенок:

– Теоретически, Бобби Том, я знаю, что существует много позиций, но тебе ведь известно, что у меня совсем не было практики. Должна признаться, что твой мужской орган поразил меня, и я хотела бы иметь возможность изучить его получше. Не кажется ли тебе… – Она запнулась, заметив, что стойки балдахина заходили ходуном от его беззвучного смеха.

– Мужской орган?! Надо же! Грейси, ты просто когда-нибудь меня уморишь!

Она оскорбленно посмотрела на него:

– Не вижу ничего смешного. В моем возрасте следует быть более осведомленной о многих вещах, и совсем неудивительно, что я хочу наверстать упущенное.

Он повернулся к ней в притворной тревоге:

– Но не за одну же ночь, я надеюсь?

– Так или иначе, мне кажется, моя просьба не очень тебя затруднит…

Далеко в кабинете заверещал телефон. Она знала манеру Бобби Тома не отвечать на звонки, передоверяя сбор информации записывающему устройству. Однако сейчас он тяжело вздохнул, перевалился на живот и потянулся к аппарату с отключенным звонком, стоящему возле кровати.

– Надо узнать, кто там, и хорошенько его послать, иначе он будет трезвонить всю ночь. – Он взял трубку: – Хэлло!.. Нет, Лютер, все в порядке, я не сплю… Уг-гу. Я постараюсь представить тебе весь список на днях. Ты хочешь, чтобы я достал Джорджа Стейта? – Он воздел глаза к потолку. – Извини, Лютер, я не могу продолжать разговор. Меня достают по другой линии, и я абсолютно уверен, что это Трои Айкмен. Ладно, я передам ему привет. Хорошо. Да. Обязательно. – Он с грохотом швырнул трубку на место и откинулся на подушки. – Мэр просил напомнить тебе о заседании этого дурацкого комитета. Ты, конечно же, не пойдешь. Вот идиоты.

– Я пойду, Бобби Том. Один из нас должен знать, чем там они занимаются.

– Тебе лучше держаться от них в стороне. Тупость заразительна. – Он перевел взгляд на ее грудь. – Ты готова ко второму заходу или собираешься всю ночь просидеть здесь, болтая всякую чепуху?

Она улыбнулась:

– Очень даже готова!

– Прекрасно!

– Но…

Призвав на помощь всю свою храбрость, она решила скорректировать его действия. Пускай он на пару десятилетий опытнее, она все равно знает лучше, чего ей сейчас хочется.

– Я знаю, что ты можешь играть на любом поле, и поэтому позволь мне самой выбрать площадку.

Он настороженно посмотрел на нее:

– Что ты под этим подразумеваешь?

– Не притворяйся тупицей, Бобби Том. Наши каналы связи должны быть открыты.

Он рассмеялся.

Она потянулась к смятой простыне, прикрывавшей его бедра, и отбросила ее в сторону.

– Я полагаю, что лучшим местом, где я смогу удовлетворить свое любопытство, будет душевая. Как насчет того, чтобы принять душ?

– Душ?

– Ты ничего не имеешь против?

– Но… ты уверена, что готова к этому? Это ведь все-таки новый и где-то качественный скачок. Ты сможешь выдержать такую нагрузку?

Губы ее сложились в усмешке, древней как мир.

– Не думай об этом, красавчик!

Глава 16

На другой день они парили в его самолете над просторами Техаса, и сердце Грейси замирало от ужаса и восторга. Бобби Том объявил, что собирается показать ей Остин – городок, в котором он окончил колледж. День был ясный, под ними синели речки, распахивались каньоны, и Грейси окидывала их пугливым взглядом.

Она ни о чем не жалела. Он был вчера точно таким, каким она себе его представляла, – нежным и настойчивым, и воспоминания об этой волшебной ночи сохранятся в ее сердце до последнего часа.

– Как прекрасно убраться наконец подальше от этого телефона, – сказал он, закладывая крутой вираж. – Один только Лютер звонит мне по шесть раз на дню!

– Ты не можешь, однако, винить мистера Бейнза в том, что он так нервничает из-за турнира по гольфу. До праздника осталось меньше двух месяцев, а ты так и не дал ему точный список гостей. Тебе, пожалуй, следует все-таки обзвонить своих друзей!

– Пожалуй, – ответил он без особого энтузиазма.

– Я знаю, почему ты уклоняешься. Тебе легче самому оказать услугу кому-то, чем просить кого-то о ней.

– Не все так просто, Грейси. За спортсменами постоянно охотятся. Им постоянно грозит не одно, так другое.

– Не хочешь ли ты сказать, что ни один из твоих друзей ни разу не обращался к тебе за помощью?

– Не многие.

– Держу пари, что это не так. – Она сочувственно улыбнулась ему. – Почему бы тебе не поручить мне эту головную боль? Я завтра же сяду на телефон и доберусь персонально до каждого, на кого ты мне укажешь.

– Малышка, ты просто хочешь заполучить координаты Троя Айкмена. Извини, но это не твой тип.

– Бобби Том…

– Ммм…

– Я, наверное, уроню себя в твоих глазах, если скажу, что не имею ни малейшего представления, кто такой Трой Айкмен.

Он закатил глаза:

– Это самый известный защитник в стране, дорогая! Он дважды помог «Ковбоям» выиграть Суперкубок.

– Боюсь, я мало что смыслю в футболе.

– Остается только надеяться, что никто в Теларозе не узнает об этом!

Она пережила минутное волнение, когда самолетик пошел на посадку. Но Бобби Том так уверенно и мягко приземлил машину, что Грейси почти не почувствовала толчка. Впрочем, она и вчера не ощутила особенной боли. Он все проделывал качественно, за что бы ни брался, – этот великолепный космический ковбой.

Не отходя от посадочной полосы, он одолжил машину у одного из тут же подвернувшихся приятелей и повез Грейси на экскурсию по городу, включив в нее осмотр Остинского университета и общежития, в котором ему пришлось провести несколько лет. Когда солнце склонилось к закату, они стояли на берегу озера Таун, излюбленного места отдыха горожан.

Она с любопытством оглядывала величественную картину, доминантой которой был мост, переброшенный через водную гладь, где сновало около сотни прогулочных лодок. На берегу озера также было многолюдно. Создавалось впечатление, что ожидается праздничный фейерверк.

Грейси обратила внимание на бесчисленное количество черных птиц, бесшумно носившихся в быстро темнеющем небе. Она ощутила странный едкий запах, напомнивший ей о зоопарке.

– Мы столько с тобой видели, сегодня! Но эти птицы!.. Они ведь должны спать…

Он лукаво улыбнулся:

– Один из великолепных аттракционов матушки-природы. Ты же любишь летучих мышей, дорогая?

– Летучих мышей? – Она внимательно вглядывалась в черные, стригущие воздух тени, и едкий запах вновь коснулся ее ноздрей. Резкие пискливые звуки царапали ей слух. – Не думаю, что люблю. О Господи!

Как по сигналу, огромная туча крылатых тварей выскользнула из-под темной громады моста, потом еще одна, и еще… Как Зачарованная она следила за этими стаями, заполнившими небо, словно клубы густого дыма. С губ ее слетело испуганное восклицание, когда парочка рукокрылых пронеслась над ее головой.

Он рассмеялся и положил руку ей на плечо.

– Я знал, что ты будешь в восторге. Эти твари – гордость Остина. Тут самая огромная популяция в Штатах. Они живут под мостом и за ночь пожирают двадцать тысяч фунтов насекомых. Обычно они не вылетают, пока полностью не стемнеет, но сейчас стоит засуха, и им нужно больше времени, чтобы подкормиться. Кстати, нам тоже пора бы перекусить.

Она не имела ничего против. Обед в обществе Бобби Тома всегда сулил встречи с новыми интересными людьми. Так оно и случилось. Когда они заглянули в «Дыру в стене», их шумно приветствовали от самого входа. У их столика перебывал весь зал, включая музыкантов оркестра. Она хотела сама рассчитаться за свою еду, но Бобби Том опередил ее, уплатив, как обычно, за всех присутствующих. Когда они шагали к машине, она попыталась украдкой сунуть тощую пачку бумажек ему в карман.

Он вытащил их:

– Что это?

Она подобралась, готовясь к неприятностям:

– Я просто плачу за свой ужин.

Его брови взлетели вверх, и он так посмотрел на нее, что она была готова провалиться сквозь землю.

– Что ты еще выдумываешь, черт побери! – Он сунул банкноты в ее раскрытую сумочку.

Она знала, что в физической разборке непременно проиграет, и решила приплюсовать эти денежки к очередной подпольной выплате.

– Я не собираюсь пользоваться твоей щедростью, особенно теперь, когда мы переспали. Я всю жизнь сама платила за себя, Бобби Том, и собираюсь так поступать дальше.

– Но ты же теперь моя подружка!

– Это не имеет значения.

– Такие фокусы не для меня, запомни и заруби себе на носу, Грейси! Пока ты со мной, я не потерплю никакой складчины, так что выбрось из головы эту собачью чушь. – Он резко остановился и посмотрел ей прямо в глаза. – Ну-ка, постой, крошка! Вчера утром я нашел в ящике моего стола пачку каких-то денег. Я подумал, что сам их сунул туда, но теперь сомневаюсь в этом. У тебя нет никакого мнения на этот счет?

– Это моя квартплата.

– Квартплата? Я не назначал тебе никакой квартплаты!

– Плюс часть стоимости платья для коктейлей.

– Платье было подарком! Не смей даже думать платить мне за него.

– У меня не тот статус, чтобы принимать от тебя дорогие подарки!

– Но мы помолвлены!

– Мы липово помолвлены, Бобби Том! И обещай мне с уважением относиться к моим поступкам, особенно теперь, после постели.

Он сжал зубы:

– Это самая нелепая из всех твоих штучек, Грейси! Неужели ты думаешь, что я воспользуюсь хотя бы центом из тех денег, что ты мне вернешь?

– Это твое дело, как ты ими распорядишься. Я плачу свои долги.

– Это не долги.

– Для меня – долги. Я говорила тебе об этом с самого начала. Я не возьму у тебя ничего.

Бобби Том широко зашагал к машине, бормоча ругательства. Подойдя к стоянке, он сорвал с головы стетсон и с силой ударил им себя по бедру. Грейси показалось, что этот удар предназначался ей.

Обратный перелет в Теларозу прошел в полной тишине. Она сожалела, что столь прекрасный день заканчивается так плохо, но, чтобы отстоять свои права, приходится иногда идти на жертвы. Когда они добрались домой, он, похоже, несколько успокоился. Она поблагодарила его за чудесно проведенное время и поднялась по лестнице в свою квартирку, где быстро сбросила с себя всю одежду и приняла душ.

Когда она вышла из ванной, у нее перехватило дыхание. Он сидел на единственном стуле ее спальни в одних джинсах.

– Дверь была заперта, – напомнила она ему.

– Ты забыла, что я – владелец дома. У меня есть ключ.

Ее пальцы вцепились в ворс полотенца, обернутого вокруг талии. Он был мрачен, и она не знала, что у него на уме.

– Марш в постель, Грейси, и поскорее!

– Может быть… может быть, нам следует прежде поговорить?

– Делай, что тебе говорят!

Она взобралась на кровать.

Он встал со стула и расстегнул «молнию» на джинсах. Она подалась назад, ощущая смутное беспокойство, смешанное с возбуждением. Он подошел к ней.

Сердце ее подскочило к горлу. Он наклонился и сорвал с нее полотенце.

– За это ты тоже собираешься мне платить? Прежде чем она успела что-либо сказать, он схватил лежавшую рядом подушку и подсунул ее ей под ягодицы.

– Бобби Том!..

– Лежи и помалкивай!

Упершись коленом в край кровати, он больно стиснул ее бедра и рывком раскрыл их. Какой-то момент он угрюмо любовался открывшейся панорамой, затем опустился на колени и грубо раздвинул складки большими пальцами рук.

У нее перехватило дыхание, когда он нагнул голову. Наждак его подбородка обжег ей ляжки. Он хмыкнул и прикусил нежную плоть.

– Сейчас ты у меня попляшешь!

Поскольку методы силовой борьбы с ней не срабатывали, он победил ее другим способом.

В конце концов Сузи удалось убедить себя, что у нее нет другого выхода. Весь месяц с того момента, как Уэй Сойер сделал ей ужасное предложение, она не находила себе места. Он вернулся в город неделю назад, но не звонил до вчерашнего дня. От одного звука его голоса она впала в панику, а когда он объявил, что собирается принять деловых партнеров в Сан-Антонио и приглашает ее на роль хозяйки раута, она даже не нашлась что сказать. Повесив трубку, она хотела связаться с Бобби – не для того, чтобы сообщить о случившемся, об этом Сузи боялась и помыслить! – ей просто нужно было услышать родной голос. Впрочем, она вовремя вспомнила, что он с Грейси собирался на этот уик-энд в Остин и, должно быть, находится там.

По дороге в Сан-Антонио, откинувшись на подушки «линкольна», она воображала себя современной Жанной д'Арк, жертвующей собой ради блага своего народа. Отличало ее от патриотки-француженки только то, что та все-таки не находилась в преддверии климакса, в остальном же события развивались по накатанной схеме. Когда «родной народ» узнает о ее связи с врагом Теларозы, он неминуемо ее проклянет, что повлечет за собой если не физическую, то уж непременно гражданскую смерть.

Уэй занимал два верхних этажа старинного белокаменного здания, выходящего фасадом на знаменитую набережную Сан-Антонио. Миленькая служанка, забрав у водителя наскоро упакованный чемодан Сузи, пригласила ее в дом и сообщила, что мистер Сойер скоро прибудет. Просторные апартаменты производили впечатление благоухающих тропиков из-за большого количества зелени и цветов. Элегантная светлая мебель с теплой желтой обивкой диванов и кресел усиливала атмосферу надежности и покоя, царившую здесь и находившуюся в резком контрасте с раздерганными чувствами Сузи Дэнтон. Служанка провела ее в просторную комнату с широкой постелью, предназначавшейся скорее всего для гостей, но Сузи не была уверена, что девушка сделала это по собственной инициативе, вероятно, Уэй отдал ей соответствующее распоряжение. Она надеялась, что все-таки проведет эту ночь одна.

К ужину Сузи облачилась в скромное шелковое платье, украшенное косым рядом перламутровых пуговиц, и надела серые лакированные туфли. Приступив к макияжу, она услышала голоса, донесшиеся из гостиной, и поняла, что приехал Уэй. Она долго и тщательно подкрашивала глаза, потом бездумно листала оставленный кем-то на ночном столике журнал, оттягивая момент встречи, зная, что так или иначе ей все равно придется выйти к нему.

Он стоял у высокого, наполовину забранного решеткой окна и смотрел на набережную. Строгий вечерний костюм очень ему шел. Медленно повернувшись, он окинул ее спокойным взглядом и произнес:

– Вы выглядите, как всегда, очаровательно, Сузи. Не зря говорят, что вы были и остаетесь самой красивой женщиной Теларозы.

Она сочла его слова дежурной любезностью и промолчала. Нимало не смутившись ее холодностью, он подошел к ней.

– Сегодня с нами ужинают три пары. Вы хорошо запоминаете имена?

– Не особенно.

Он улыбнулся:

– В таком случае я предварительно расскажу вам о них.

Она с удивлением обнаружила, что внимательно вслушивается в его слова и делает в уме необходимые прикидки, как ей держаться с тем или иным незнакомцем и его досточтимой половиной, словно действительно имела право возглавлять прием. Когда он закончил, мягкое гудение лифта возвестило, что к их этажу движется первая

пара гостей.

К тому времени как гостей пригласили в столовую, она осознала, что чувствует себя гораздо увереннее, чем предполагала. Уэй вел себя с ней почтительно и дружелюбно, как старинный приятель, и ее страхи рассеялись. Она почему-то предполагала, что он поставит ее в сомнительное положение, намекнув собравшимся об истинной подоплеке их отношений, но ничего подобного не произошло.

Он оказался замечательным рассказчиком, и она обратила внимание, как искусно ему удавалось вовлекать в разговор дам. Беседа за столом вскоре стала общей и оживленной, и ей поневоле припомнились бесчисленные сборища, где женщины сидели словно аршин проглотив, в то время как их мужья делили проценты и осуждали налоги. К тому же эта вечеринка была первой на ее памяти, когда ей не мешал ореол славы Бобби

Тома. Уэй представил Сузи как президента Совета Тела-розы по образованию, ни слова не прибавив о ее знаменитом сыне, так что говорить ей пришлось о хорошо известных и наболевших делах в системе начального и среднего обучения, совсем не упоминая футбол.

Однако когда гости стали разъезжаться, прежние тревоги вернулись к ней. Она пыталась выбросить из головы жуткие картинки гнусных посягательств на ее честь, которые ей подбрасывало услужливое воображение, но они возвращались к ней снова и снова. Она пыталась призвать на помощь образ общительного, жизнерадостного и добродушного Хойта, который был полной противоположностью Уэю, но тщетно – покойный муж не хотел являться пред ее внутренним взором, видимо, сильно раздраженный поведением своей легкомысленной жены.

Уэй затворил дверь за последними гостями и повернулся к ней. Она вздрогнула.

– Вам холодно?

– Нет, благодарю. Мне хорошо.

Дома она ненавидела эти моменты в конце вечеринок, когда ей приходилось брести на кухню к горе грязной посуды, но сейчас она с удовольствием встала бы у раковины, подвязавшись передником и взяв в руки мочалку, однако этим уже занималась пара вышколенных слуг.

Он мягко взял ее за руку и повел обратно в гостиную.

– Как ваш гольф?

Гольф сейчас был очень далек от ее сознания, и вопрос смутил ее.

– Когда в прошлый раз мы играли с Бобби Томом, я опередила его на один удар.

– Примите мои поздравления. Сколько вы выбили? – Отпустив ее руку, он присел на диванчик и, облегченно вздохнув, ослабил узел галстука.

– Восемьдесят пять.

– Неплохо. Вырвать победу у такого противника совсем нелегко. Бобби Том – отличный спортсмен.

– Он бьет длинно, но допускает ошибки.

– У вас, наверное, хорошая школа?

Она подошла к окну и посмотрела вниз – на цепочку крошечных огоньков, запутавшихся в ветвях кипарисов.

– Да. Еще мой отец обучал меня этой игре.

– Я это помню. Я когда-то пытался получить место носильщика клюшек в вашем кантри-клубе, но мне сказали, что надо сначала подстричься. – Он улыбнулся. – Я не пожелал расстаться с прической и стал качать газ на заправке.

Она попыталась представить его стоящим с мешком клюшек в раздевалке гольф-клуба и не смогла.

Он развязал галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

– Я заказал чай для нас двоих на семь тридцать утра в моем клубе. Мы можем сыграть несколько гитов.

– У меня нет ни клюшек, ни обуви,

– Я позабочусь об этом.

– Разве вам не нужно работать?

– Я сам себе хозяин, Сузи.

– Я… Мне обязательно надо вернуться домой к полудню.

– А что вам еще обязательно нужно сделать?

Ей нечего было сказать, и она поняла, что ведет себя глупо. Ей все равно придется провести с ним какое-то время, так чего еще можно желать лучше, чем гольф?

– У меня есть некоторые поручения, которые надо бы выполнить, но они, пожалуй, подождут. Гольф – это чудесно.

– Хорошо.

Он встал, снял пиджак и бросил его на диван.

– Не желаете ли выйти на террасу?

– С удовольствием.

«Только бы отодвинуть неизбежное подальше!» – подумала она.

Она встревожилась, когда он направился к лестнице. Ей почему-то казалось, что терраса должна находиться на этом же этаже, а он собирался вести ее наверх, в жилую часть своей роскошной квартиры.

Он почувствовал ее колебания и, повернувшись, бесстрастно сказал:

– Вам не придется для этого раздеваться.

– Пожалуйста, не шутите так.

– В таком случае и вы не смотрите на меня так, словно я собираюсь вас изнасиловать. Я вовсе не собираюсь этого делать, понятно?

Повернувшись к ней спиной, он стал подниматься по ступенькам.

Она медленно побрела за ним.