Текст книги "Почти идеален. Страшные истории"

– Я переговорила с бабушкой, – махнула она рукой, перебив его, казавшуюся неплохой показательную речь.

– Эм-м… С какой еще бабушкой?

– Со своей, родной. Я иногда с ней советуюсь.

– Сколько же ей лет? – скептицизм на лице Володи, как ему казалось, не выдавал его искреннего удивления.

– Много… Ее уже давно нет среди живых… в общем, неважно. Вы все равно не поверите и будете упираться до конца. Но, боюсь, что, когда происходящее наберет для вас убедительную доказательную базу, будет слишком поздно. Его будет не остановить. Так что прошу вас, выслушайте меня, это не займет много времени, но если вы прислушаетесь к моим словам, то объясните для себя многое.

– Хм. – Володя скрестил руки на груди. Она восприняла это как положительный ответ и не стала терять драгоценные и холодные секунды.

– Это произошло очень давно, я уже даже многого не помню. Детали стерлись из моей памяти беспощадным потоком утекающего времени, поэтому я обратилась к своей бабушке. Она помнит все. Забывчивость – это удел живых. То, что вы нашли в лесу, – это ловушка, которую сделали жители деревни очень давно. И сделали это не без помощи моей семьи, а в те времена моя семья была сильна как никогда. Это вам не насмехаться над больной старушкой, сомневаясь в ее вменяемости. – Она посмотрела на него. – Тогда все жители хорошо знали, что в тот лес соваться нельзя, и обучали этому своих детей с раннего детства. Я сама, будучи ребенком, участвовала в тех ритуалах. Мне это казалось захватывающей игрой. Рисовать на стенах знаки защиты. Вы их видели в этой яме. Местные старики, возможно, еще помнят, как всей деревней не могли спать по ночам из-за постоянных кошмаров. Собаки постоянно лаяли, дети кричали и не могли заснуть. Люди боялись покидать свои дома под вечер, потому что, даже сходив на колодец, можно было не вернуться домой, а остаться гнить на его дне. И твое полуразложившееся тело вытаскивали на поверхность очень нескоро. Напился водицы, так сказать, на всю жизнь. В те времена произошло много чего страшного. Люди усиленно пытались это забыть. Но то, что было похоронено в этом лесу, не было убито. Оно бессмертно. Изолированно. А теперь оно выбралось на свободу, и эти страшные времена могут вернуться. То существо, оно очень голодно. Когда-то давно мы общими усилиями поймали его…

– Да хватит уже… – Володя закатил глаза и потянул за ручку, чтобы закрыть калитку прямо перед ее лицом.

Ведьму это не смутило, она продолжала:

– Владимир, мне нужна ваша помощь, вы же чувствовали, что за вами там в лесу наблюдают, так вот… оно вас не пощадило, оно было слишком слабо, чтобы убить вас, но, когда наберется сил… – Володя уже открывал дверь в дом, и ее слова долетали до него через забор все тише. – Придите ко мне, когда вам станет страшно, спросите у Любы, чего она боялась в детстве…

Последние слова она крикнула на всю улицу.

«Сейчас все любопытные соседи поприлипают к окошкам», – думал он, разуваясь в коридоре и закрывая за собой входную дверь.

В доме было все так же тепло и уютно. Из спальни раздавались звуки включенного телевизора. Жена даже не заметила, что он выходил на улицу, и это было хорошо. Она и так немного обижалась, а если узнает, что он не стал разговаривать и просто закрыл дверь перед лицом «гадалки», это может существенно усугубить его положение в семейной иерархии. Поэтому Володя быстро снял с себя теплые вещи и тихо проскочил на кухню. Остальной день прошел в привычном русле. Тихо и спокойно.

Вечер они проводили с женой на кухне. На холодильнике работал телевизор. Людмила Алексеевна жарила на сковороде свои фирменные домашние котлеты. Из кухни разносился по комнатам приятный запах жареных котлет и приправ. Володя сидел за столом и, включив телевизор, просто пил чай с лимоном, составляя жене компанию. Она любила готовить в его присутствии и уже совершенно на него не обижалась. Хотя периодически добавляла в разговоре, что «осадок все равно остался». За долгие годы прожитой совместной жизни Володя знал, что этот «осадок» больше показательный, чем реальный, просто от недостатка внимания. Тут главное было соблюдать грань – не подливать масла в огонь и не спорить, тогда вся обида довольно быстро сходила на нет. Проверено неоднократно.

Сквозь шум телевизионной передачи до него донесся Мухин лай, плавно перешедший в жалобное поскуливание. Он привстал, подошел к окну, отодвинул штору и посмотрел на улицу. Уже стемнело, но фонари хорошо освещали прилегающую к дому территорию. За калиткой снова кто-то стоял. На улице шел легкий снег.

– Опять пришла? – тихо произнес он сам себе и немного напрягся. Ведьма начинала его серьезно раздражать. – Ну сколько можно докучать людям?

– Пойду, посмотрю собаку, – эта громко произнесенная фраза предназначалась супруге.

– Давай, – ответила жена, не оборачиваясь, слепливая из большого куска перекрученного мяса маленькие аккуратные котлетки и складывая их на большой плоской тарелке. – Я отложила ему куриные кости, подкорми его.

В коридоре возле двери на полу лежала миска с костями. Володя оделся и вышел на крыльцо, даже на нее не взглянув. Он был раздражен. Он крутил в голове то, что нужно сейчас сказать. Пригрозить полицией или просто наорать на нее? Главное, чтобы жена не услышала, уж она такое поведение Володи не одобрит. Но если человек не понимает простыми словами, то почему бы и нет?

В зоне видимости Мухи не оказалось. Это было странно. Он всегда выбегал на скрип открывающейся входной двери, радостно прыгая и виляя хвостом, словно плеткой отбивая Володины ноги. Встреча с хозяином всегда сулила ему лишь что-то хорошее – либо прогулку, либо кормежку, в крайнем случае почесанное ушко ему было обеспечено. Но он не появился. Это Володе не понравилось. Дурное предчувствие сразу заставило позабыть о том, что он собирался высказать незваному гостю. Во дворе у Мухи стояла будка с цепью, деревянная и хорошо утепленная. Володя собирал ее сам, собственными руками, взамен старой и прогнившей. Потратил на это дело два своих выходных дня, но оно того стоило. Кобель и хозяин оказались весьма довольны полученным результатом. На цепь Муху сажали изредка, чаще всего весной, иначе вся рассада окажется перекопанной маленькими, но мощными собачьими лапами. А так Муха всегда знал свое место.

Из будки доносилось жалобное поскуливание.

– Да что опять такое? Только что же лаял, – произнес Володя, оглядываясь по сторонам. – Останешься, значит, без ужина.

Фигура за калиткой стояла не шевелясь. Ведьма ждала хозяина у дома.

– Замерзли, наверное, уже караулить меня. Не знаю, на что вы там надеетесь, – произнес Володя, потянув ручку вниз и открывая калитку на себя, промёрзшие железные петли жалобно заскрипели на морозе. – Если соскучились и не с кем поговорить, то приходить не обязательно, можете просто позвон…

Перед ним никого не было. Он выглянул наружу и посмотрел по сторонам. Вся улица была пуста. Так быстро уйти она не могла, да и спрятаться там было негде. По обе стороны шли соседские заборы. Разве что действительно прочитать заклинание и исчезнуть… Или превратиться в сугроб.

Володя четко видел человеческий контур за забором еще секунду назад, в этом он был полностью уверен.

«Шустрая старушка», – подумал он и хотел было уже закрыть калитку, когда взгляд мельком упал перед дверью. Внутри у него мгновенно похолодело и завертелось. На сверкающем в дневном свете снегу его взору предстали уже знакомые следы. Следы босых ног сорок третьего размера человека, слегка прихрамывающего на правую ногу.

Он закрыл калитку и пошел обратно. С окна своей комнаты за ним наблюдала теща. Володя это заметил.

«Старые люди всегда очень любопытны», – подумал он. Но одна мысль все никак не давала ему покоя: несмотря на то что Любовь Яковлевна уже практически перестала выходить из дома, то болела спина, то колени, создавалось впечатление, что она знает о происходящем немного больше их всех.

9

Ночью спалось тяжело. Воздух в доме казался каким-то спертым и душным. Володя вставал и открывал окно в спальне, но тогда сразу же становилось холодно. Да и возникающие в голове мысли не давали спокойно погрузиться в сон. Те несколько часов, которые ему все же удалось проспать, не принесли ему успокоения и отдыха, сон был обрывистым и напряженным. Жена тоже все время ворочалась в кровати и спала неспокойно.

Весь рабочий день прошел в некотором раздражении и вялой усталости от недосыпа.

Следующей ночью, добравшись до кровати, он ожидал немедленного и беспробудного сна. Но все повторилось.

– Вторую ночь плохо спится, – произнесла в темноте жена, поняв, что муж тоже никак не может заснуть. – Может, магнитные бури какие-нибудь?

– Вполне возможно. – Володя не был расположен к беседам.

Под утро он все же заснул. И снился ему довольно распространенный сон среди охотников, как он сидит в лесу на большом бревне, а перед ним горит костер. Кругом темнота, только небольшой пятачок вокруг огня вырван мерцающим пламенем из царства тьмы. Он играет, переливается, усиливается, ослабевает, а Володя просто сидит и смотрит на него. В реальной жизни он потратил на это кучу времени. Это действительно та вещь, на которую можно смотреть вечно, погружаясь в свой внутренний мир и свои мысли. Он тысячи раз бывал один в лесу, жег костры, чтобы согреться или приготовить поесть, в этой картине не хватало только лежащей рядом собаки. Вообще это была его самая любимая часть охоты, еще бы кружку с горячим чаем в руки, и все. Жизнь прекрасна. Тишина и звук потрескивающих в пламени веток.

Неожиданно перед ним, за границей встречи света и тьмы, раздался треск ломающихся веток. Он напрягся и посмотрел по сторонам: ружья рядом не было. Снова треск, только немного ближе. Да, кто-то приближался. И вот уже его глаза выхватывают появляющийся из темноты образ человека. Грузная, плечистая мужская фигура на секунду остановилась, подняла свой взгляд на сидевшего у огня охотника, постояла немного перед освещенной поляной и сделала шаг вперед. Первое же, что бросилось Володе в глаза, – это были его ноги. Он шел босиком.

«Наверное, больно и холодно передвигаться по лесу в таком виде, да еще и ночью», – подумал Володя.

Молодой парень в армейской зимней одежде сделал несколько шагов к костру, молча сел перед ним и вытянул вперед свои грязные ноги. Володя смотрел на него изучающе: на вид не больше 25, коротко стриженный, подтянутый, немного потертая «пиксельная» форма одежды выдавала в нем принадлежность к армейским подразделениям, вероятно, срочной службы. Больше всего его заинтересовало лицо… Его контуры и скулы показались отдаленно знакомыми. Взгляд незнакомца был направлен на танцующее между ними пламя. Он ничего не говорил, создавалось ощущение, что незнакомец просто зашел погреться. Погреться у костра в чужом сне.

Володя тоже не стал ничего спрашивать, но рассматривал его, не скрывая свое любопытство, видя в незваном госте уже знакомые черты. Где-то раньше они встречались. Даже сквозь сон он это чувствовал.

Молодой человек оторвал от костра свой тяжелый стеклянный взгляд и взглянул на Володю исподлобья. Он смотрел молча, прямо в глаза, всверливаясь, погружаясь все глубже и глубже. Володе стало неуютно, секунды замедлились и начали тянуться. Этот взгляд был пугающим и необычным. В нем не было жизни.

«Пусть он прекратит это делать… смотри на огонь…» – замелькали в голове мысли.

Эти мысленные сигналы доходили до незнакомца, но не затрагивали его. Казалось, чем неуютнее становилось Володе, тем лучше становилось незваному гостю. Уголки его рта поползли вверх. Он смотрел на напуганного человека, а по его лицу расплывалась улыбка. Жуткая, не сулящая ничего хорошего.

Свет от костра тем временем становился все слабее и слабее. Мерцание огня уменьшалось, под напором взгляда чужака все вокруг стало темнеть. И пламя, и бревно, и сам Володя. И этот единственный островок света медленно погружался следом в окружающую и усиливающуюся тьму.

Да, человек с таким взглядом просто физически не мог принести с собой свет. Он был обитателем другой стороны. Непритягательной и темной.

– Что… что тебе здесь надо? – собравшись со всеми силами, нарушил напряженную тишину Володя.

– Это и есть твое самое уютное место? – ухмылка с его лица не сходила, а холодный взгляд просто парализовал.

Володя молчал.

Вдруг незваный гость поднял руки перед собою и, не меняя выражения лица, начал медленно, но сильно хлопать в ладоши. Раз, два, три…

Костер погас.

Стало совсем темно.

Володя проснулся.

«Какой реальный и жуткий сон», – подумал он, переворачиваясь в кровати, память сохранила каждую его секунду. На лбу скопились маленькие капельки пота. Володя аккуратно вытер лицо уголком одеяла, которым укрывался, и посмотрел на жену.

Она резко открыла глаза и повернулась, посмотрев на него. Ее взгляд был куда приятнее и нежнее того, что ему довелось увидеть во сне. Хоть и немного раздраженный.

– Мы теперь не будем высыпаться никогда? – произнес Володя уставшим голосом.

– Какая-то ерунда все время снится… точно магнитные бури, надо поспрашивать у соседей, нормально ли они спят, – заговорила Людмила Алексеевна, поправляя под головой подушку. – Если завтра такое продолжится, придется принимать снотворное. Как ты ходишь неотдохнувшим на работу, я вообще не представляю. Я по дому-то как зомби весь день передвигалась, смутно понимая, что нужно делать.

– Ну, здесь как раз все проще, отсутствие выбора облегчает выбор. – Володя лег на спину и начал рассматривать потолок. – Выспался ли я, не выспался ли я, а на работу идти надо. Других вариантов нет.

– Еще какой-то страшный мальчишка приснился с идиотской улыбкой, от которой стало прям жутко-жутко, где-то я его видела, только никак не могу вспомнить… – после небольшой паузы продолжила она, зевая. – Надо перестать смотреть с тобой новости, там одни ужасы показывают, вот они в голове и откладываются…

Ее слова порезали царящую в доме тишину и впились в его мысли. Внутри Володи все похолодело, жена продолжала что-то рассказывать, но он уже не слушал, ее голос удалился на задний план. Он звучал, но где-то вдалеке. Обрывки фраз и отдельные слова все же до него доносились, но с гигантскими потерями.

– …Он так жутко смотрел, давно мне не снились такие…

«Страшный мальчишка… где-то видела…»

– …очень реальные кошмарики…

«Идиотской улыбкой…».

Ее слова продолжали крутиться в его голове, и с каждой пережитой и обдуманной секундой его волнение лишь возрастало. Жена уже успела переключиться на что-то другое, когда Володя все же взял себя в руки.

– Он случайно был не в военной форме? – беспардонно перебил он жену в середине разговора, впрочем, далеко не первый раз в их совместной жизни.

– Кто? – переспросила она.

– Ну-у-у, этот странный мальчишка.

Она оторвала голову от подушки и посмотрела на него удивленными невыспавшимися глазами, которые в цвете луны немного блестели:

– Откуда ты знаешь? Еще он был…

– Босиком… – произнесли они одновременно.

10

– На самом деле одинаковые сны – это не такая уж большая редкость, – продолжил Володя разговор за завтраком спустя пару часов и нескольких тщетных попыток уснуть, – мы первый раз столкнулись с такой странностью еще в юности, когда путешествовали с друзьями. Это было на каком-то большом озере, в силу давности событий я уже не припоминаю детали, но что-то память все же сохранила. Так вот… Я почти уверен в своих воспоминаниях. Мне и двум моим друзьям все время пребывания там, а это не меньше недели, снился один и тот же сон. Это был какой-то бессмысленный сон, коих мы повидали в жизни предостаточно, но не совсем обычный. Помимо того, что он был немного ярче и красочнее остальных, он еще и снился сразу трем людям одновременно. Это было очень странно и удивительно одновременно. Мы даже немного перепугались, когда совершенно случайно обнаружили это, выпивая у костра. Я склонен считать, что, возможно, такое происходило от резкой смены климата и чистоты воздуха, а может, еще повлияла пища и местная вода, которая там намного чище, чем та, которую мы привыкли пить дома. Не знаю. Меня в те годы причина этого несильно интересовала. Помню, местные жители нас предупреждали об этом. Многие приезжие в те места страдали от такой странности. Мы, естественно, в подобное не верили, пока не испытали на себе. Но в итоге поохали, поахали, и на этом все закончилось. Это превратилось в одну из странных историй нашей юности, которые вспоминали потом со смехом за столом. На то она и молодость, чтобы меньше задумываться о причинах и последствиях.

– Позволь тебе напомнить, Вова, что сейчас нам не снился один и тот же сон, что, по-моему, тоже в данной ситуации было бы весьма странным. Нам снился один человек, к тебе он пришел в лесу у костра, а ко мне постучался домой и зашел прямо на кухню. – Людмила повернулась к плите и пыталась перевернуть блин на сковороде, не очень удачно, он немного сложился и потерял свою изначально идеальную форму. – Маме тоже спалось нехорошо.

– Ну, значит, мы все же где-то его с тобой встречали, нужно только вспомнить, где и когда. – Володя пожал плечами. По правде говоря, ему уже порядком надоело искать всему логические объяснения. Это все уже звучало как оправдание. Хотя оправдываться ему лично было не в чем.

– Это все как-то связано с тем, что ты нашел в лесу. Если завтра ночью все повторится, мы отправимся к Веронике Георгиевне. Обязательно. Ты меня услышал?

– А может, это она нас там чем-то и отравила, ведь именно после встречи с ней у нас бессонница. – Над его попытками пошутить жена не смеялась уже давно. За годы, прожитые вместе, на его юмор у нее выработался иммунитет. По большому счету и шутки были уже на протяжении долгих лет одни и те же, лишь с незначительными изменениями. Невозможно постоянно придумывать что-то новое. Володя считал, что они обладают накопительным эффектом и каждый раз становятся лишь смешнее.

Супруга не разделяла его мнения.

Так бывает довольно часто. Да и шутил он уже не ради смеха, а потому что привык – это превратилось не только манеру общения, но и в манеру мыслить.

Под ее пристальным и внимательным взглядом он молча согласился и пошел собираться. Спорить с женой сейчас было равносильно самоубийству. Она была напугана и сильно встревожена. И риск остаться вечером с неразогретым ужином был велик как никогда.

На работе день прошел тяжело. Сказывалось недосыпание. В эту неделю посетителей было заметно меньше. Сегодня к обеду зашли двое молодых людей, походили, посмотрели, да и ушли. И все. Самое прибыльное время для оружейного магазина наступает перед открытием охотничьего сезона, бывают дни, когда в такое время здесь не протолкнешься. Чтобы как-то справляться с потоком покупателей в сезон, они с коллегами работают без выходных и сразу втроем. В остальное же время безделья здесь достаточно и одного-двух человек. Сегодня с утра позвонил Олег, второй продавец и по совместительству администратор магазин, и сказал Володе открывать все самому, его сегодня не будет. Дела. Какие – не пояснил. Вот и сиди теперь здесь весь день в одиночестве. Хорошо хоть старый телевизор, подвешенный над входной дверью, с перебоями, но все же еще что-то показывает.

Обедал он прямо в подсобке магазина, там стоял деревянный стол, чайник, микроволновая печь и несколько стульев. Обед жена укладывала в несколько контейнеров, заворачивала в газету и клала в его сумку каждое утро.

Володя подошел к входной двери, повесил на гвоздик с наружной стороны табличку с надписью: «Закрыто» и задвинул внутренний засов.

– Война войной, а обед по расписанию, – произнес он вслух.

Контейнер с супом равномерно крутился в микроволновке под легкий гул разогревающего механизма. Так и человек. Крутится, крутится под музыку и яркие огни все время, пока жизнь не говорит: «Стоп» и не подает его к столу. Володя налил себе в кружку из чайника горячей воды, докинул туда пакетик и кусочек лимона. Он всегда любил доводить все до автоматизма. Даже в таких простейших ситуациях, как разогрев обеда. В каждом движении – минимальная траектория, в каждом жесте – скрытый или явный смысл. Если что-то греется, ты не должен стоять без дела: нарезай хлеб, заваривай чай, убирай мусор. Твои руки должны быть заняты. Все максимально быстро и максимально эффективно. Володя схватил сорванную с контейнера газету, собираясь привычным и отработанным движением исполнить баскетбольный бросок в мусорную корзину, расположенную в углу помещения. Бумажный мяч был неподатлив, но опыт знал свое дело – мяч всегда оказывался в корзине. С первого же броска.

Жена использовала газеты по старой привычке, хоть пакеты для этого дела и казались более практичными. У них был существенный минус: их нужно было постоянно покупать. И исчезли они с неимоверной быстротой. А газеты у людей их с мужем возраста копятся в доме, казалось бы, сами по себе. Тратишь их, тратишь, но они все равно все время появляются.

Независимо от того, куда бы Володя ни собирался – охота, рыбалка или работа, обед и принадлежности к нему были всегда плотно и аккуратно обернуты ровными листами серой бумаги. Старые газеты вещь вообще универсальная, не идущая ни в какое сравнение с современными глянцевыми журналами, чьими страницами невозможно даже было, извините за выражение, подтереть задницу. Области их применения были поистине безграничны. Обдумывая это, Володя аккуратно разворачивал контейнер, пока его взгляд не выхватил из бессвязного набора букв и картинок смятой бумаги нечто интересное. На миг он остановился. Среди всех листов на него проглядывалась человеческая улыбка, серая и мятая, но ужасно знакомая. Он медленно вытащил один из них и развернул его прямо перед собой. Загадочная улыбка преобразовалась в полноценное лицо молодого человека, не так давно пропавшего в местных лесах. Они с женой читали об этом, наверное, как раз в газете, когда она еще была актуальна. Эта история наделала довольно много шума, умудрившись на длительное время даже захватить все местные телеканалы. Да, в этих тихих местах не так часто пропадают люди. Бесследно. По новостям все время показывали фотографию с просьбой местных людей помочь в проведении поисков. Володя был уверен, что если мальчишка действительно просто потерялся в лесу, то он обязательно найдется. Ведь желающих в этом помочь было предостаточно. А местные леса выглядели как городской парк, в сравнении с дремучими якутскими. Потеряться в которых было действительно опасно. Но мальчишку так и не нашли, а история со временем приутихла.

По спине Володи пробежался холодок, ведь в этом лице он увидел хорошо знакомые черты. Именно этот человек снился им с женой сегодняшней ночью.

«Бросило в холодный пот», – закрутилось в его голове выражение, полностью отражающее происходящее в действительности. Несколько раз в жизни с Володей уже происходило подобное, когда пот начинал усиленно выделяться по всему телу, но не от жары, а от страха. Это далеко не самое приятное ощущение.

И этот взгляд… Что—то в нем было такое… Что еще не проявилось на представшей перед ним фотографии. Что-то пугающее. Здесь он был более… как сказать правильнее, человечнее. На снимке его глаза смотрели прямо на читателя, а губы слегка улыбались. Совершенно искренне и добродушно. Как способны выглядеть только счастливые люди. Его улыбка была полна положительных эмоций, такую невозможно создать специально для фотографии, она зарождается и гаснет довольно быстро, ее можно только подловить, случайно. Люди всегда стараются использовать в подобных ситуациях именно такие фотографии, настоящие, эмоциональные, живые. Именно они своей искренностью полностью отражают внутренний мир человека, они способны вызвать чувства скорби и сострадания. Володя не мог оторвать от него взгляд.

«Дима, его зовут Дима. Звали…» – Володя мельком пробежался по прилагаемой к фотографии статье и вновь впился взглядом в это юное лицо.

Уголки губ пропавшего мальчишки на его глазах не спеша потянулись вверх. Будто кто-то невидимый пытался растянуть изображение. Фотография начала меняться. Искренность и доброта пропали бесследно. Но, помимо всего прочего, преобразился и сам взгляд: теперь же он смотрел исподлобья, а на лице засияла уже знакомая жуткая ухмылка. Володя все осознавал, но не мог даже вздохнуть, как перед приближающимся поездом. Он просто стоял, смотрел и ждал чего-то страшного, что вот-вот должно произойти. Из ступора его вывел сигнал микроволновой печки, сообщающий о том, что обед разогрелся. Он мгновенно привел его в чувства, Володя вздрогнул, посмотрел по сторонам, потом снова на газету. На ней, как и несколькими секундами раньше, на него глядел добродушный молодой человек, пропавший без вести.

Володя, насколько это было возможно, аккуратно сложил помятую газету и убрал в нагрудный карман. Только сейчас он заметил, как все же сильно тряслись его руки. Его слегка знобило. Ощущения были далеко не самыми приятными. Кто-то сходил с ума, то ли он сам, то ли окружающий мир.

Аппетит было уже не вернуть.

По возвращении с работы дома его поджидал разогретый ужин. Он уселся за стол, жена в это время мыла в раковине посуду, а теща пила чай с лимоном и овсяным печеньем на противоположной стороне стола.

– Знаешь, Вова, я сегодня переговорила с соседями… Они тоже очень плохо спят по ночам… – начала издалека супруга, но, о чем будет этот разговор, Володя понял сразу, еще когда только зашел домой и посмотрел на нее. Она хотела это обсудить, и его сопротивление было бесполезным. – Я знаю, что ты скажешь… магнитные бури, скачет давление, возможно, даже вспышки на солнце… да мало ли чего еще. Соседи тоже очень искренне хотят в это верить, но по их лицам было видно, что они сильно напуганы. Саша и Оксана – их маленькие детки – хорошо спят только днем, всю ночь ворочаются и боятся заснуть. С криками просыпаются. Им снятся кошмары. Знаешь, я почти уверена, если бы я поспрашивала их всех о том, что же им снилось ночью, наши рассказы бы во многом сошлись, хотя я им и не призналась. Просто не хотелось пугать ни себя, ни их еще больше. Это все так странно. Особенно то, что если расставить все происходящее по полочкам, то началось оно с твоей странной находки на охоте. Знаю, ты опять станешь упираться, но я тебя прошу… очень прошу… – сходи еще раз к Веронике Георгиевне. Она что-то знает и, как мне кажется, может помочь.

Спорить было совершенно бесполезно. У нее было достаточно времени в течение дня, чтобы обдумать их разговор и подготовить контраргументы на все его возможные ответы. А их выбор был все же не так велик. Володя фактически был окружен и поставлен перед ультиматумом, хотя со стороны это выглядело совсем иначе, как вежливая просьба, но лишь со стороны. Он-то знал истинный смысл ее слов.

– Возможно, я так и сделаю, – коротко ответил он, сев за стол и взяв в одну руку вилку, в другую пульт и направил его на телевизор. Такого ответа от него ожидали меньше всего.

«Действуй не по чужому сценарию, пиши свой», – крутилась в его голове фраза из недавно прочитанной психологической книги, автор которой объяснял всем, как устроен мир и что нужно делать, чтобы этот мир покорить. Володя даже захотел улыбнуться от своих мыслей, но сдержался… обстановка на кухне все еще была слишком напряженной для неподходящих и дебильных улыбок.

Жена удивленно переглянулась со своей матерью:

– И все? И ты даже не будешь со мной спорить?

– Вот это да… – добавила теща. – Вот так новость.

Володя был бронированным на женский сарказм такого рода, особенно сейчас, когда все его мысли были заняты совершенно другим.

– Кстати, Любовь Яковлевна, давно хотел вас спросить, да все как-то забывал. – Он долго раздумывал над всем происходящим за последнее время, и только сейчас, за столом кухни, при взгляде на тещу, его будто осенило. Это было так неожиданно и волнующе как гром среди ясного неба. Он двинулся в нужном направлении, как хищник, почувствовавший свою добычу. Иногда ты смотришь на что-то, но не замечаешь главного. Перед твоими глазами всплывают только какие-то мелочи, а вся картина целиком остается вне зоны твоего понимания. А сейчас он наконец-то увидел все. Все. И это не могло не радовать. – Насколько я помню, вы ведь живете здесь с самого рождения?

– Да, – она нисколько не удивилась вопросу и продолжала аккуратно макать печенье в чашку с горячим чаем. Тут было главным вовремя вытащить, пока оно не размокло окончательно, иначе в самый ответственный момент разбухшая и обмякшая половина так и останется плавать в чашке, полностью испортив эстетический вид этого популярного и ароматного напитка. – Как родилась, так и по сей день, сколько себя помню. Надеюсь помереть тоже здесь.

– Мама!!! – возмутилась Людмила Алексеевна, повернувшись на секунду к столу и строго взглянув на всех. – Что ты такое говоришь?

– Не переживайте, никто не претендует на место вашего помирания. Просто… Ваша колдунья, как ее там, Вероника…

– Георгиевна, – добавила жена, стоя к ним спиной и нарезая лук, но внимательно слушая происходящий диалог.

– Да, Георгиевна. Так вот, Вероника Георгиевна произнесла очень интересную фразу, даже немного странную, примерно следующего содержания: «Спросите у Любы, чего она боялась в детстве». – Каждое слово он произнес с небольшой паузой. – Сначала я пропустил ее мимо ушей, не придав никакого значения, а потом вспомнил и никак не мог понять ее смысл. Она крутилась у меня в голове все время, не давая покоя, ровно до сегодняшнего утра. «Спросите у Любы…», «у Любы…» А сейчас вот я сижу и думаю, у какой же еще Любы я могу спросить? Да, Любовь Яковлевна?

Теща слушала внимательно, не отводя взгляда с чашки чая, затем поставила его на стол и посмотрела сначала на свою дочь, которая к этому времени тоже обернулась и вопросительно уставилась в ответ, а потом и на Володю. Секунды напряженного молчания, казалось, потеряли свой привычно незначимый размер и превратились в замирающие промежутки времени.

– В детстве, значит? Так она сказала? – задумалась Любовь Яковлевна, вспоминая юношеские годы и перелистывая дневник памяти в своей голове ближе к самому началу. Вспоминать что-то целенаправленно в ее возрасте было уже тяжело. Образы, ситуации, диалоги из туманного прошлого часто посещали ее, но они приходили сами по себе, не по желанию хозяйки. И так же без спроса уходили обратно на задворки памяти уже давно немолодой женщины доживать свой век. Невозможно было предсказать, явятся ли они снова или это был последний раз. Но одно дело – это встретить незваные воспоминания, и совершенно другое – отыскать их самой. Любовь Яковлевна немного заволновалась. Кажется, она нащупала ту нить прошлого, что вела ее в те дни, о которых она усиленно старалась забыть. И не вспоминать никогда. Страх – это та эмоция, которая позволяет информации записываться напрямую в долгосрочную память. И если какие-то происшествия подкреплены им, то они прочно засядут в вашей голове. – Я надеялась, что это все мне кажется. Что тогда это был лишь плод детских фантазий, а сейчас… Сейчас, похоже, все повторяется.