Текст книги "Почти идеален. Страшные истории"

Илья тихонько подошел к гробу. Наклонился и поцеловал бабушку в лоб. Лоб оказался сухим и холодным. И этот странный запах… Не просто старости, а вперемешку с медицинскими мазями. Ничего особенного от этого он не испытал. Будто поцеловал бетонную стену. Это было грустно, но ему не подходило. Бабушка ушла в лучший мир, ее забрало время. Не человек.

Следующая история, всплывшая в воспоминании, была более жестокой и оставила небольшой след в его восприятии мира. Однажды весной он гулял среди гаражей со своим другом Андреем из соседнего подъезда. Андрей учился в параллельном классе и был его одногодкой. За домом, за гаражами, находился большой котлован. Когда-то там хотели построить еще один кирпичный дом, вырыли яму, забили несколько свай, и на этом вся стройка закончилась. По весне котлован заполнялся талой водой и дети со всего двора всегда во что-то там играли. То сделают плот из бутылок и пенопласта и устраивают там заплывы, отталкиваясь большими палками прямо от дна, то просто бросали в воду камни. Это было очень заманчивое место для детских развлечений. Глубина была недостаточной, чтобы ребенок его роста утонул, но промокнуть там можно было всегда. Со временем там на дне скопилось очень много «интересного» мусора. Для ребенка, конечно же. Безответственные взрослые сбрасывали туда весь хлам со своих гаражей: запчасти, различные инструменты, бутылки… Все это копилось на дне и привлекало к себе детское внимание.

Так и Илья с Андреем приглядели на дне полный завязанный пакет. Потыкав в него через толщу мутной воды деревянной палкой, убедились, что он полон. Там могло быть что угодно, но оно обязательно было очень интересным.

Андрей вызвался добровольцем на извлечение пакета. Разделся до нижнего белья, благо солнечная весенняя погода позволяла сделать это. Залез по пояс в воду, несколько раз окунулся в этой желто-зеленой воде, чтобы тело немного свыклось с холодом, и не без усилия достал заветный пакет. Он был очень крепко завязан. Пока Андрей трясся и выжимал на берегу свои трусы, постоянно оглядываясь по сторонам, не видят ли его дворовые девочки, довольно часто здесь гуляющие, Илья ощупывал содержимое пакета. Завязан тот очень плотно, но в воде пролежал недолго, внешне выглядел весьма свежим. В конце концов мальчишки разрезали его стеклом, которое нашли неподалеку на песке, предвкушая интересную находку. Их энтузиазм и веселье испарились в один миг, когда из разрезанного пакета наружу повываливались мертвые котята. Все побросав, ребята с криками разбежались по домам. Мокрые, маленькие, взлохмаченные и мертвые кошачьи мордочки запомнились Илье надолго. Несколько ночей подряд ему снились кошмары. Здесь уже проявлялся отпечаток человеческой жестокости. Или гуманности. Понятия, которые по своей сущности противоположны, но в обыденной жизни довольно близки друг к другу.

Илья заснул. Ночью он вновь бродил по серому городу с узкими улочками, небо было хмурым, люди, встречавшиеся ему на пути, совершенно его не слышали. Горящая бочка среди гаражей и он, голубоглазый мальчишка, стоящий посреди этого темного царства и пытающийся разобрать перед ее слабым свечением странный текст на листе бумаги, как некий шифр, плотно засевший где-то в его чертогах разума, но не открывающийся полностью его взору. Он знает каждый символ, каждую строчку, фразы вертятся на его языке, но существует некая невидимая преграда, не позволяющая ему понять смысл написанного. Все поплыло перед глазами, буква накладывалась на букву, а слово – на слово. Ничего разобрать так и не получилось. Илья проснулся в поту. Подушку и одеяло можно было выжимать, как в те далекие времена, когда он писался по ночам. Но нет, это было совсем другое чувство. Сердце бешено колотилось. Сон повторялся и повторялся, и ему это очень не нравилось.

В субботу мама повела его на рынок. Нужно было закупиться более теплой осенней одеждой. Половина прошлогодних вещей уже были слишком малы для него. Городской рынок был крытый. Множество палаток с различными, как думала мама, и совершенно одинаковыми для Илюши вещами ютились под одной крышей. Здесь всегда было много народа, разве что в будние дни их становилось поменьше. Илюша бывал тут только по выходным, когда родители не работали. Каждый раз он встречал на рынке несколько своих друзей или одноклассников. Они мимолетно здоровались, улыбались и проходили мимо, вслед за своими родителями, которые тоже не отличались разнообразием приветствия. Дорога от дома к рынку занимала чуть больше пятнадцати минут. Сначала нужно было пройти несколько пятиэтажных зданий, небольшой подъем вдоль частного сектора с невысокими домами, железнодорожную платформу и немного различных промышленных построек. Сразу за ними располагалась парковка для сотрудников и посетителей, над которой возвышалась бордовая крыша самого рынка. Он всегда казался Илье необъятным. Если же обойти здание снаружи, это не займет много времени, но пройти все это расстояние вдоль стен внутри… на это уйдет не один час.

Утреннее солнце еще толком не разыгралось. Прохладный ветерок колосил пожелтевшую осеннюю траву. Шли молча, мама думала о своем, наверное, о том, что нужно купить. Илья не думал ни о чем, он шел на автомате чуть позади. Покупка вещей его совершенно не интересовала. Это скучно, но неизбежно. Просто нужно переждать. Сдать себя маме в аренду на пару часов, и можно будет вновь заняться своими, действительно важными делами.

Перед высокой платформой расположился легкий равномерный подъем, несколько десятков ступеней почти с метровым пролетом. На саму платформу забираться нужды не было, рядом находился пешеходный переход через железнодорожные пути. Регулировался он лишь возвышающимся столбом со светофором. Когда загорался красный свет, тот начинал трещать как старый будильник, неприятно и очень громко. В месте самого перехода были выложены деревянные доски, почти вровень с рельсами, чтобы по нему можно было что-нибудь перекатить.

Илья увидел еще издалека зеленый свет, хотя надеялся на красный. Смотреть на проезжающий поезд всегда интересно. Гигантские металлические махины проносятся мимо тебя на большой скорости… Чух-чух… Чух-чух… Это очень захватывающе, всегда можно занять себя подсчетом проезжающих вагонов. Рекордсменом на сегодняшний день оставался прошлогодний грузовой поезд. Там Илья умудрился насчитать целых 86 вагонов-цистерн. Если, конечно, он не сбился. Какой же все-таки неимоверной силой обладает тепловоз, раз способен на такое. Илью всегда восхищали подобные вещи.

Подходя ближе к платформе, он почувствовал какое-то напряжение. Вокруг царила неестественная атмосфера. Что-то витало в воздухе. Некий страх. Мама не обратила на это никакого внимания и спокойно шла в нескольких шагах впереди. Что здесь что-то не так, она заметила только у самой платформы. В это время Илюша уже остановился и рассматривал клочья одежды, разбросанные неподалеку от светофора. Грязные, рваные, в непонятных брызгах, еще недавно принадлежавшие живому человеку. Совсем недавно, может быть, даже сегодня с утра он их погладил, надел и посмотрелся в зеркало. Хотя внимание Ильи привлекли не сами вещи, а то, что среди них лежали неестественно вывернутые друг на друга человеческие ноги. Обуви не было, пальцы оставались белыми и торчали в разные стороны. Все было как-то уж очень неестественно. Сначала ему показалось, что они даже ненастоящие. Игрушечные. От очень большой игрушки, но детский мозг уже все осознал. Оторванные человеческие конечности автоматически вызывают страх и отвращение. Так устроен организм нормального человека. Илюша смотрел на все это не отрываясь, хотя ему уже становилось не по себе. От отрубленных ног тянулся мокрый след к остальному туловищу. Это была даже не кровь, а какие-то другие внутренние бесцветные жидкости. Верхняя половина человека лежала по этой же стороне железной дороги, но метров на тридцать дальше. Рядом с ней стоял полицейский и делал записи в своем блокноте. Скорее всего, это была женщина, хотя разобрать это было уже довольно тяжело. Длинные грязные волосы облепили все ее мертвое бледное лицо.

– Пошли, пошли отсюда, нечего тут смотреть, – быстро проговорила мама, крепко схватила его за руку и потащила дальше. В ее голосе чувствовалась сильная взвинченность.

Илья все время оборачивался, а мать его одергивала. Она не хотела, чтобы он увидел такое зрелище, да и самой на это смотреть желания не было. Он же наоборот, пытался рассмотреть как можно больше деталей. Детское любопытство. Спустя несколько минут место происшествия скрылось за горизонтом. Весь оставшийся день прошел как в тумане. Его мысли все время возвращались к платформе. Как же это случилось? Женщина шла и не заметила такую шумную громадину, как поезд? А может, она слушала музыку в плеере? Или бежала, надеясь успеть на работу, потому что долго собиралась… Женщины всегда долго собираются, а потом торопятся. Как мама. Отец всегда ждет ее в коридоре, когда они куда-то вместе идут. Он стоит, поглядывает на часы и периодически отпускает колкие фразы в ее адрес. Она делает вид, что их не замечает, а может, и действительно уже не замечает. Это происходит каждый раз. Иного Илья не припомнил.

И как же просто оборвалась человеческая жизнь. Бах – удар поезда, и колеса разрезают человека пополам так же легко, как горячий нож – масло. Интересно, а машинист все это видел? Или он, даже не заметив, что оборвал чью-то жизнь, поехал дальше? Шел себе человек, а другой человек ехал, каждый из них думал о своем. И на тебе… Их пути пересеклись так резко и неожиданно, что даже кишки разбросало по всей платформе.

У матери, похоже, наблюдалось совсем другое состояние. Она была несобранная, несколько раз чуть не забыла сумку с купленными вещами на прилавке. Почти не разговаривала ни с ним, ни с продавцами. Даже не торговалась, хотя обычно старается выторговать хоть небольшую скидку. Вообще, Илюше показалось, что она не купила и половины того, чего хотела. Просто все это вылетело из головы.

Когда спустя несколько часов они возвращались домой, на переходе никого и ничего уже не было. Тело женщины давно убрали. Только засохшие брызги на рельсах и самом переходе напоминали о сегодняшнем жутком происшествии.

Пройдя железнодорожные пути, мать остановилась. На светофоре висело объявление. Они его прочитали вместе.

«Просьба всех, кто сегодня утром оказался свидетелем аварии на этом пешеходном переходе, повлекшей смерть человека, позвонить по телефону: … или обратиться в местный отдел полиции. Не будьте равнодушны!»

Весь сегодняшний день тема этого происшествия казалась запретной. Ни мама, ни Илья не решались про это поговорить. Теперь же она немного успокоилась.

– Всякое бывает… Будь внимательнее в таких местах… на дороге… и вообще… – слова давались ей тяжело, она делала между фразами большие паузы, как бы тщательно обдумывая, что нужно сказать. – Видишь, как бывает, может, светофор не сработал, а сама не посмотрела, или просто думала, что успеет проскочить. В любом случае всегда смотри по сторонам. Не торопись, ничего от тебя не убежит… кроме жизни. Ты меня понял?

Она взяла его ладошками за щеки, повернула к себе и внимательно посмотрела в большие и красивые глаза, которые так любила. Близость смерти делает людей более чувствительными и напоминает о том, что мы не знаем, когда видимся последний раз. Жизнь слишком непредсказуема и неподвластна.

– Понял, понял, – ответил Илья, пробуя вырваться из ее неожиданных объятий. К этому времени он с трудом успел дочитать объявление, но суть маминой лекции сразу уяснил. Он ждал этого разговора еще на рынке.

Она поцеловала его и отпустила.

– Не расстраивай маму, – с этими словами они зашагали в сторону дома и больше не возвращались к этому разговору. Никогда.

Илья этой ночью спал как убитый. Сны ему не снились.

На следующий день в гости зашел Андрей и позвал пойти погулять. Родители были не против, тем более что уроки были сделаны заранее. Собственно, это было основной причиной не пускать Илью на улицу, поэтому он старался делать домашнее задание как можно скорее.

– А что это такое? – спросил Андрей, указывая на стоящие в коридоре алюминиевые канистры.

– Солярка, папин друг, дядя Сережа, попросил подержать у себя, вечером заберет.

Возле полки для обуви, вдоль стены, расположились пять небольших белых емкостей. Они стояли здесь второй день. С соляркой Илья был знаком. Однажды им удалось где-то раздобыть несколько полуторалитровых бутылок этой жидкости. В таком возрасте мальчишек очень интересовал огонь и все, с чьей помощью его можно развести. Сначала они очень расстроились, пытаясь ее поджечь. Как оказалось, сама по себе она не горела, не то что бензин… Они не нашли ей применения, и промелькнула даже мысль от нее избавиться. Но попытки найти ей предназначение вскоре увенчались успехом. Детская целеустремленность и изобретательность в таких вопросах поистине не знает границ. Солярка очень хорошо помогала разгораться. Да, она не горела сама, но поддерживала огонь в других. Облитые доски вспыхивали моментом. Особенно интересно было изготавливать с ее помощью факелы. К одному концу палки с помощью проволоки Илья приматывал тряпку. Окунал ее в солярку, пока она не пропитывалась до конца. Доставал и поджигал. Факел получался отменный. Светил ярко и горел долго. С этими приспособлениями они с друзьями изучали все темные подвалы старых разрушенных зданий по всему городу, пока соляра не закончилась.

– Сольем немного? – чуть шепотом спросил Андрей, пока Илья обувался.

– Не-е-е, отец заметит, я уже думал об этом. – Они засмеялись и вышли в подъезд.

– Только пойдем сначала дойдем до «бочки», мне надо забрать у Руслана свои часы.

Илья остановился. Бочкой они называли один гараж, стоящий недалеко от дома, возле котлована. Со стороны он был похож на лежачую в горизонтальном положении бочку, только чуть более вытянутую. Принадлежало это место одному из дворовых мальчишек – Руслану. Он был на несколько лет старше их, практически взрослым, и считался самым хулиганистым во дворе. В школе несколько раз оставался на второй год, и Илья даже боялся, что когда-нибудь Руслан окажется в их классе взрослым и бородатым стариком. Все, кто был его слабее, старались обходить это место стороной. Руслан с друзьями – а это Коля и Витя – большую часть времени там и проводили. Иногда они пили пиво, иногда водили в бочку дворовых девочек, но большую часть времени просто там бездельничали. Илье довелось один раз побывать внутри. Света не было, в конце, на дне бочки, стояла небольшая печка, они всегда разжигали ее, когда становилось прохладно, и приоткрывали металлическую дверцу, чтобы хоть немного осветить помещение и рассмотреть медленно тлеющие внутри угольки. Электричества внутри не было, но на потолке висела лампочка, а у кровати из стены торчала черная розетка. Немного дыма попадало в помещение, но в этом не было ничего страшного. Все окна были заколочены досками и обиты железом. Во дворе говорили, что когда-то в этой бочке жил отец Руслана, когда его мать выгнала из дома. После он то ли умер от пьянства, то ли его посадили, то ли просто бросил все и уехал, Илюша точно не знал, но этот гараж по наследству достался Руслану. Вдоль одной стороны внутри были установлены лежаки с покрывалами. По центру стоял стол со свечками, которые никто никогда не поджигал. Экономили, наверное. На входе валялась куча дров и различных досок. Когда его обитатели уходили, дверь закрывалась. Снаружи опускался металлический засов в виде стального уголка поперек всей двери и вешался замок. Ключ был только у Руслана.

Этот ключ обладал магической силой. Из-за него с Русланом дружили старшие и авторитетные ребята, когда хотели где-то «перекантоваться». Да и девчонок он каким-то образом привлекал.

– Чтобы я тебя больше в таких злачных местах не видел, – отругал однажды Илью отец, увидев, что гулял возле бочки. – Понял? Ничему хорошему там не научат.

Ему и самому не хотелось там находиться. Привлекать к себе лишний раз внимание Руслана – удовольствие весьма сомнительное. Нет, место было очень интересное. Такие места всегда интересуют детей. Но эти ребята уж очень ему не нравились. Однажды они втроем – Руслан, Коля и Витя – скинули с пятого этажа в подъезде кошку, чтобы убедиться, что она не разобьется. По телевизору показали передачу, где объясняли, почему кошки выживают, падая с большой высоты. Они сразу побежали проверять. Расстояние между перилами лестницы в подъезде было большое, там даже взрослый человек пролетит, не говоря уже о таком маленьком существе, как кошка. Где они ее нашли, было непонятно, Илья раньше такую не встречал – серая с черными пятнами. Во дворе кошек было не так много и всех их иногда ходили подкармливать соседи. Эту же он видел впервые. Хотя вряд ли в наше время это составляет большую проблему: они лазают на каждом углу и на каждой помойке. Эксперимент удался, кошка пролетела пять этажей и приземлилась прямо на лапы. Правда, побежала от места падения не так быстро, прихрамывая, все-таки повредив задние лапы. Хулиганы дружно смеялись. Им все это показалось очень забавным. Ничего удивительного, они никогда не испытывали сострадания к себе подобным, а тут всего лишь кошка…

Что с ней было дальше, Илья не знал, но кошку ему было жалко. Могли бы и со второго этажа тогда уже скинуть, зачем с пятого? Но в одном он был уверен, в том, что если бы в их городе были дома повыше, то она полетела бы прямиком оттуда. Это был не единичный случай проявления этими ребятами садистских наклонностей, поэтому Илья старался их избегать. Попавшись им на глаза, можно было остаться без денег на школьный обед. Слова о том, что у тебя их нет, не помогут. Они обыщут твои карманы, если потребуется. Кражи, избиение слабых и издевательства для них были нормой жизни.

Вот и сейчас Руслан взял у Андрея часы, чтобы «померить», и мерил их уже вторую неделю.

– Ну, пойдем, конечно, только я не буду заходить внутрь. Снаружи подожду, – сказал Илья, и они выдвинулись к месту.

Подойдя к бочке, Илья остановился. Из трубы валил дым, а дверь была открыта нараспашку.

– Я быстро, – сказал Андрей и побежал внутрь.

Илья же стоял молча и смотрел. Место ему показалось каким-то странным. Было такое ощущение, что он постоянно здесь бывает. Эти серые гаражи… Эта бочка… У него возникло неприятное чувство дежавю и появились ноющие боли в области груди. Илюша быстро нащупал во внутреннем кармане куртки карандаш. Последнее время он постоянно носил его с собой, карандаш и листок бумаги. Вдруг поэтическая муза посетит его в самый неподходящий момент, а ему некуда будет записать. Рассчитывать на свою память в подобных случаях весьма опрометчиво, в отличие от бумаги, она может подвести в самый неподходящий момент. Он достал этот мятый листок и карандаш. Держал их в руке. Стоял среди гаражей и смотрел на дым, выходящий из трубы бочки. Его ноги слегка затряслись, окружающий мир стал мутным, а в глазах все поплыло. Сердце в груди забухало с такой силой, что он мог его просто слышать ушами.

Небо становилось хмурым…

***

Некоторое время спустя…

Екатерина Алексеевна зашла в подъезд своего дома. Последнее время было очень тяжелым. Она устала. Не столько физически, сколько морально. На лестничной площадке возле почтовых ящиков стояла ее соседка Людмила Леонидовна. Полная женщина, в очках и с рыжими волосами. Работала она продавцом в продуктовом магазин, и, как и полагается зрелой любопытной соседке ее профессии, была чрезмерно болтлива.

– Здравствуй, Катя. Как твои дела? – звонким голосом произнесла она.

– Здравствуйте, да вроде ничего, справляемся потихонечку, – ответила учительница, пытаясь отыскать ключ от почтового ящика в своей сумочке. Он был прикреплен к связке остальных ключей и позвякивал где-то внутри. Однако в руку все никак не попадался. В связи с последними событиями она вспомнила, что давно не проверяла почту. Должно быть, там куча всего накопилась. Катя знала, к чему начнет вести разговор соседка, и совершенно не хотела снова мусолить одну и ту же тему. Она хотела поскорее попасть в свою тихую и уютную квартиру и насладиться тишиной.

– Я слышала, что мальчишку признали вменяемым…

Катя вздохнула и решила, что этого разговора все равно избежать не удастся, а хамить своей соседке уж очень не хотелось. Что ж теперь…

– Да, он вменяем. Это сразу было понятно. Друга-то своего он вывел оттуда и домой отправил, сказав, что его мама искала. Невменяемые так не поступают, – слова ей трудно давались, последнее время разговоры все время сводились к этому происшествию, изрядно потрясшему их маленький городишко.

Заголовки всех газет уже несколько недель пестрили одной и той же фразой «Малолетний поджигатель сжег своих друзей…». Екатерину Алексеевну привлекли как свидетеля и школьного руководителя по делу и уже несколько раз вызывали в отдел по работе с несовершеннолетними преступниками на беседу. Ей приходилось бывать там ранее из-за плохих учеников, но то, что когда-нибудь она попадет туда из-за него, не могло прийти молодой учительнице даже в мыслях.

То, что Илюша вменяем, она знала, и это не вызывало в ней сомнений. Она очень хорошо представляла развитие всех событий того дня. Даже слишком хорошо. Как будто сама присутствовала при всем этом. Но ей никак не давала покоя причина произошедшего. Просто где-то что-то пошло не так, где-то что-то… ни она, ни друзья, ни родители недоглядели. В какой-то момент в маленькой светлой голове щелкнул маленький красный рубильник, а никто не обратил на это внимания. Она корила себя за это. Она всегда была очень внимательна к своим детям. Они были ей не просто работой. Они были ей действительно своими.

Но больше всего Катя боялась, что это сделала именно она, что именно она своим советом дала ему этот толчок. Она должна была догадаться, заметить, увидеть… Страшно, что об этом узнают все. Она больше никогда не сможет воспитывать детей. И, скорее всего, ей придется переехать жить на новое место.

Все его действия были хладнокровными и расчетливыми. Узнал, что там находились трое ребят, скажем так… из не самых благополучных семей. Она знала их только понаслышке. В учительской их фамилии часто были на слуху. Да, это трудные подростки… Очень трудные…

Затем Илья отправил домой своего друга Андрея. Взял, пока не видели родители, канистру с горючей жидкостью и… болт с гайкой. Нашел его в ящике с отцовскими инструментами.

Вернулся на место. Закрыл дверь в этом гараже, опустив железный засов, а вместо замка прикрутил этот большой болт. Ребята внутри смеялись и кричали, думая до последнего, что это чья-то шутка, пока он обливал все из канистры. Затем он немного отошел, достал спички и начал поджигать. В этот момент даже, возможно, они его заметили. Там было много щелей, и кто-то изнутри мог увидеть и даже разглядеть его. Крикнуть по имени. Начать угрожать. Не так-то просто было разжечь солярку. Это не бензин. Потом Илья просто стоял и наблюдал за происходящим. Их крики усиливались. Наполнялись страхом и болью, утопая в потоках черного дыма.

А ведь он был очень умным мальчиком… Ну, не только был. Он им и остался, в принципе.

Когда приехали пожарные, Ильи уже не было на месте. Спасти никого не удалось, хотя пожар потушили довольно быстро. Все трое мальчишек задохнулись. Их почерневшие тела вынесли, уложили на сырую землю и накрыли покрывалом.

На следующий день полиция явилась к Илюше домой. Найти виновника оказалось не самой сложной задачей.

– Так для чего он это сделал? – продолжила соседка, вернув Катю в реальный мир из ее размышлений, хотя видела, что она не хочет разговаривать на эту тему, но любопытство было сильнее этого.

– Не знаю, молчит. – Она наконец-то нашла ключ и вставила его в замок от почтового ящика, повернула и быстро открыла. Протянула руку и выгребла все его содержимое наружу. В нос сразу же ударил легкий запах гари. Тонкий, едва заметный аромат жженого мусора был уловим ее чутким обонянием в одно мгновение. Катя осмотрелась по сторонам и поняла, что запах исходил прямо из ее почтового ящика. Быстро перелистывая, она пробежалась взглядом по различным извещениям и стандартным ежемесячным бумажкам, пока не столкнулась с чем-то новым. Чего здесь раньше не было, и быть не должно. Мятый листок желтоватой бумаги, вырванный из какого-то блокнота, свернутый в несколько раз. Источник неприятного запаха был обнаружен. Сверху несколько раз было обведено гелевой ручкой: Екатерине Алексеевне. Она знала, кому принадлежал этот аккуратный детский почерк. Ошибки быть не могло.

Трясущимися руками Катя быстро развернула листок и пробежалась по нему глазами:

 
«Пепелище»!
 
 
Гори, гори моя судьба,
Мораль и право убивая.
Как их предсмертная мольба,
В пучине бездны утопая.
 
 
Не слышит крики человек
Тогда, когда не хочет слышать.
Но будет видеть он вовек,
Кого в живых нельзя увидеть.
 
 
Я подписал всем приговор,
Вкус гари в горле ощущая.
Я жил с мечтой, теперь я – вор.
И чьи-то жизни похищаю.
 
 
Смерть забирала в лучший мир,
Кружилась рядом, улыбаясь.
А я с канистрою стоял,
Понять, что натворил, пытаясь.
 
 
Звучал призыв ее – убей!
Потом, лишь эхо тишины…
Я видел пепел от людей,
Не чувствуя своей вины.
 
 
Гори ж, сгорай моя судьба,
Иначе быть уже не может.
Пусть совесть, паника и страх…
Другого человека гложет.
 

P.S.: Екатерина Алексеевна, вы были абсолютно правы. Спасибо.

Илюша К.».

– Что дальше-то будет? – спросила соседка. Все это время она стояла рядом и пыталась рассмотреть, что же там так заинтересовало молодую учительницу, но зрение ее подвело.

– А-а-а… да кто же его знает, – Катя быстрым движением засунула все бумаги в сумку, захлопнула ящик и, не прощаясь с соседкой, погруженная в свои мысли, пошла вверх по лестнице, на третий этаж, к своей квартире, такой любимой и уютной. Листок из блокнота она аккуратно держала в руке, боясь, что с ним может что-нибудь случиться.

– Бедная девочка, – тихо произнесла сама себе Людмила Леонидовна, глядя ей вслед. – В отпуск ей надо, а то совсем из-за этого малолетнего психа распереживалась. Руки трясутся, отрешенная вся. Так и постареет раньше времени. И куда этот мир катится? Сумасшествие…