Текст книги "«Уходцы» в документах, воспоминаниях и рассуждениях. Досадная страничка из истории Уральского казачьего войска и государства Российского"

Оба ходатая, по возвращении на Урал, были заарестованы и преданы военному суду в особо учреждённой в Уральске Временной комиссии. Многие из недовольных новым положением желали видеть ходатаев и говорить с ними; но начальство этого не допустило, а продолжало арестовывать и отдавать под суд противников; в ноябре было вновь арестовано и выслано из войска более 50 человек. В январе 1875 г. состоялось следующее решение суда: «Отставных казаков Кругло-Озерновской станицы Фёдора Стягова и Царёво-Никольского форпоста Евстафия Гузикова, как оказавшихся в числе главных деятелей по возбуждению в войске неповиновения властям, при введении Высочайше утверждённого 9 марта 1874 г. положения о воинской повинности и общественном войсковом хозяйственном управлении, позволивших себе распространять ложные слухи и нелепые рассказы о правах войска, по лишении всех прав состояния, сослать в каторжную работу и на заводах на восемь лет каждого, с приведением в исполнение над ними обрядности по силе 1040 ст. XXIV уст. военн. судебного». Это решение 28 января конфирмовано командующим войсками Оренбург. военного округа и объявлено виновным, которые, по неимению в то время в Уральске эшафота, отправлены были в Оренбург, для совершения над ними указанной обрядности; а затем переданы гражданскому начальству для отсылки их по назначению.

Витевский В. Н., стр. 190

* * *

Настроение казаков со времени возвращения Стягова и Гузикова сделалось хуже… До этого на форпостах и здесь в Уральске, совершенно добровольно являлись казаки с просьбой не считать их в числе недовольных. С появлением же названных двух казаков все подобные заявления разом прекратились… Многие начали ожидать приезда какой-то комиссии из Петербурга, которая должна арестовать местное начальство. Об этом якобы сам личный адьютант его величества граф Салтыков потихоньку, на ухо, сказал Гузикову и Стягову, любезно провожая их домой…

Чеботарёв В. А., «Уходцы». «Казачий вестник», 1992, № 4

(цитируется по Колычеву, стр. 120)

* * *

(…) около 14 ноября, когда по сказкам, пущенным Гузиковым, сюда должна была приехать какая то коммисия, в город съехалось из ближайших форпостов множество казаков, которыя ничего неделая, ходили преимущественно около тюрьмы. Узнавши о таком сборище, я велел полицмейстеру доставить ко мне сколь можно больше этих зевак и постарался разъяснить им что они напрасно ждут каких коммисий, посоветовал немедленно возвращаться домой, с требованием что все бродящие без надобности около мест заключения будут арестовываться. Может быть такие мои распоряжения и не понравились некоторым, но я был убежден, да и теперь убежден, что я имею право и обязан был это сделать.

Из рапорта Н. А. Верёвкина от 15.12.1874

ГАОО, ф. 6, о. 13, д. 4020, л. 15–16.

* * *

Но то, что после возвращения нелегальных делегатов вновь началось активное противодействие властям, доказывает, что распространение ложных слухов об итогах этой поездки имело умышленный характер.

Колычев С. В., стр. 121

* * *

Петербург, Военному Министру

Верёвкин доносит казаки послали депутацию Петербург и Тифлис. Благоволите сделать распоряжение чтобы депутаты были высланы в Оренбург арестованными. Возвращение их свободными поведёт к дурным последствиям.

Черновик телеграммы Н. А. Крыжановского, 1875 г.

ГАОО, ф. 6, о. 13, д. 3931, л. 388

* * *

«УВВ», 1875, № 10, стр. 2

* * *

№ 5270

29 Ноября 1875 г.

Г. Оренбургскому Губернатору

Командующий войсками Уральской области сообщил, что более 500 человек казаков, числящихся не желающими подчиняться Высочайше утверждённому в 9 день Марта 1874 г. положению об Уральском войске, во избежание законной ответственности за это преступление, грозящее им лишением казачьего звания и зачислением в сословие сельских обывателей, по выселении их из войска в туркестанский край, – находятся в отлучках – вне войска без установленных видов, и как дознано по слухам и полученным сведениям, что из сих непокорных казаков, под видом промышленности или по хозяйственным надобностям, не малое число скрывается в Оренбурге.

А так как всякие меры, принимаемые к разысканию таких казаков, со стороны войскового начальства, остаются почти недействительными, то Г. Л. Верёвкин просит моего разрешения о немедленной высылке из Оренбурга в Уральск – этапным порядком, всех казаков, кто окажется без письменных видов на отлучку из места их жительства, для поступления с ними по закону.

Сообщая об этом В. Прву, имею честь покорнейше просить сделать немедленно распоряжение о разыскании и высылке в Уральск всех тех Уральских казаков, находящихся в Оренбурге, которые окажутся без письменных видов на отлучку из мест их жительства и о последующем мне донести.

Подпис. Ген. Адьют. Крыжановский

ГАОО, ф. 6, о. 13, д. 3931, л. 734–735

* * *

«УВВ», 1877, № 19, стр. 1

* * *

Нечего и говорить, что ген.-м. Зверевъ встретилъ сильное упорство во многихъ станицахъ (Кирсановской, Трекинской и др.), где оппозиция успела уже вполне съорганизоваться, благодаря, главнымъ образомъ, отделению «соглашеныхъ» отъ «несоглашеныхъ», благодаря предшествовавшимъ сходамъ, собиравшимся по приказанию атамана отдела и др. подобнымъ же мероприятиям администрации. Между прочимъ, генералу Звереву, на одномъ изъ сходовъ старики заявили, что Уральское войско, «подобно излюбленному Богомъ народу еврейскому», имеет привилегию во всехъ своихъ нуждахъ обращаться черезъ своихъ доверенныхъ непосредственно къ Царю.

Сандръ

* * *

Бежавшие из Аму-Дарьинскаго отдела, сосланные туда бывшие Уральские казаки Гурьян Свешников и Константин Вольнов явились в Петербург во дворец Его Императорскаго Высочества Великаго Князя Николая Николаевича Старшаго, с целью подать Его Высочеству прошение о помиловании.

Люди эти были арестованы и помещены в С.Петербургской тюрьме пересыльных арестантов.

За тем Г. военный Министр приказал поступить с названными лицами по прежним примерам (…).

ГАОО, ф. 13, о. 1, д. 377, л. 393

* * *

…Ваше Высокопревосходительство изволите спрашивать: представляется ли крайняя необходимость переселять немедленно всех и почему с моей стороны не было заявлено об этом прежде?

Затрудняясь определить сущность последнего вопроса, т. е. угодно ли Вашему Высокоп-ву требовать от меня объяснение, почему прежде заявлял о необходимости поселить в степи всего только 40 семейств, а теперь прошу о переселении казаков в количестве несравненно большем – не менее 600 человек, или же Ваше Высокопре-во желаете знать, вследствие каких причин я нахожу нужным теперь с первою партиею выслать не 40 семейств, как я доносил прежде, а более 200, считаю долгом подробно изложить ход переписки моей с Вашим Высокопрев-вом по настоящему делу, так чтобы настоящее донесение могло служить ответом на предложенный Вами вопрос как в этом, так и в другом смысле.

Рапортом от 22 сентября прошлого года за № 140 я имел честь донести Вашему Высокопрев-ву, что кроме небольшого числа станиц Урал. каз. войска, охотно принявших новое положение и приступивших к выбору депутатов, всё остальное население войска отказалось произвести эти выборы. В то же время казаками была отправлена депутация к Его Императорскому Величеству в Ливадию. Разными мерами, принятыми мною в бытность мою в Уральске в короткое время приведены были все станицы к повиновению, т. е. выборы депутатов везде законно были проведены установленным большинством домохозяев; из оставшихся непокорными многие начали заявлять раскаяние и дело принимало по видимому весьма хороший оборот. К крайнему сожалению депутаты бывшие в Ливадии возвратясь домой свободными и рассказывая в среде казаков разныя небылицы о представлении их Государю Императору и о милостивых словах Его величества вредно повлияли на состояние умов казачьего населения, о чём я имел честь донести Вашему Высокопре-ву.

С тех пор упорство казаков не только не уменьшилось, но скорее увеличилось. Наложение тяжких взысканий по суду на виновных и объявление по предстоящему переселению непокорных по видимому не имело надлежащего действия. Наиболее сильное упорство встречается в станицах ближайших к Уральску. В этом месте есть хутора и выселки, в том числе напр. Вшивый, в котором все поголовно прямо объявляют что не желают принять новое положение. Генерал Верёвкин, лично посетил хутор в феврале ныняшнего года и имел случай лично убедиться в непоколебимом упорстве. Последствием такого состояния умов было отправление новых депутатов к Государю Императору в С. Петербург. Согласно донесения генерала Верёвкина, распространился по войску глухой слух о том, что не взирая на не принятие Государем Императором двух депутаций казаки собирают ещё новую депутацию.

Считаю долгом доложить Вашему Высокопре-ву, что такое глупое упорство, продолжающееся не взирая на принятие строгих и энергических мер, по мнению моему, можно объяснить только влиянием религиозного фанатизма и привычкой к той неподвижной особенности и отдельности жизни, в которой доныне находилось войско. Заключение это основано на том, что казаки по крайней мере доныне повсюду изъявляют полную покорность и готовность исполнять всё, что требует правительство на основании прежняго их положения, но всё что проистекает из правил нового положения встречает с их стороны пассивное сопротивление. (…)

Из письма Н. А. Крыжановского военному министру Д. А. Милютину от 4.04.1875.

ГАОО, ф. 6, о. 13, д. 3931, л. 224

* * *

Г. С. Петербургскому Градоначальнику

№ 234

14 Марта 1878 г.

С. Петербург

И. д. Уральскаго Губернатора донес мне, что до сведения Уральскаго Областнаго Начальства дошло, будто бы из числа сосланных на поселение в Туркестанский край за неподчинение новому положению Уральских казаков отправились тайным образом из г. Казалинска 8 человек в С. Петербург, с целью подать просьбу Государю Императору и что намерение сих 8ми ходатаев есть то, чтобы улучить время непременно лично вручить просьбу Его Императорскому Величеству.

Сообщая о вышеизложенном, имею честь покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство приказать принять меры к предупреждению исполнения намерения 8 поселенцев г. Казалинска из бывших Уральских казаков, принявших на себя обязанность утруждать Его Императорское Величество неосновательными просьбами и их самих задержать и выслать установленным порядком в место поселения г. Казалинск, Сыр-Дарьинской области, откуда они направились в С. Петербург тайным образом и следовательно без всяких письменных видов.

Подписал: Генерал-Адьютант Крыжановский

ГАОО, ф. 6, о. 13, д. 377, л. 148–149

* * *

Из Казалинска несколько человек успело бежать. Они явились в Петербург, чтобы здесь подать жалобу на жестокое обращение с ними и просьбу о пересмотре их дела, так как, по их словам, они страдают невинно. В июне 1875 года два уральца, встретив Императора Александра II на Миллионной, пали пред ним на колени и, положив прошение на головы, просили разобрать их дело. Другой уралец, при посредстве одной высокопоставленной дамы, подал прошение на Высочайшее имя через канцелярию Его Величества. Наконец, четвертый, встретив Александра II в Царском Селе, когда Государь шел в церковь, упав на колени, лично подал прошение.

Просьбы уральцев не могли быть удовлетворены. Когда челобитчики вернулись в Казалинск, их посадили в тюрьму за побег, а затем сослали в Омск в дисциплинарный батальон.

Путник

* * *

С.Петербургскаго Градоначальника

16 Февраля 1876 года

12 сего февраля близ Аничкова Дворца задержаны за подачу прошений Ея Императорскому Высочеству Государыне Наследнице Цесаревне казачки Студеновской станицы Наталья Фролова и Уральскаго уезда Александра Барышникова, ходатайствующия: первая о возвращении мужа, и вторая – брата сосланных, в числе других, за безпорядки в Уральском казачьем войске в прошлом 1875 г. (…) упомянутых казачек следует отправить этапным порядком, в г. Уральск для передачи их войсковому Начальнику (…) мною (…) сделано распоряжение о высылке казачек Фроловой и Барышниковой, находящихся в С.Петербургской Пересыльной Тюрьме, в г. Оренбург, к тамошнему Губернатору.

ГАОО, ф. 6, о. 13, д. 4149, л. 72

* * *

Главный военный Суд, разсмотрев военно-судное дело о сосланных (…) в Туркестанский край из Уральскаго Казачьево войска (…) в Туркестанский край для водворения: Ферапонте Толстове, Павле Чеганове, Иване Лагашкине, Сидоре Тимонине, Василе Горбунове, и Устине Харитонове, нашел что, (…) из них Тимонин и Горбунов водворены были в Петро-Александровское укрепление Аму-Дарьинскаго отдела, и Чеганов, Логашкин, Толстов и Харитонов, были зачислены в Казалинский военно рабочий батальон в Сентябре 1876 г., подсудимые самовольно отлучились из назначенных им мест, а по прибытии в Ст. Петербург из них Толстов, Чеганов, и Горбунов задержаны были здесь 6го Марта 1877 г. за подачу лично прошения ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ, о претерпеваемых будто бы ними истязаниях и жестокостях на месте водворения, и Логашкин, Тимонин и Харитонов, задержаны были 13го того же Марта, при покушении подать такую же жалобу ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ ГОСУДАРЮ НАСЛЕДНИКУ ЦЕСАРЕВИЧУ (…) решением 14го минувшаго Августа определил:

Подсудимаго Логашкина лишить всех прав состояния, сослать в менее отдаленные места Сибири.

Подсудимаго Толстова, Чаганова и Горбунова лишив некоторых особенных прав и преимуществ, лично и по состоянию присвоенным им, отдать в дисциплинарную роту на один год.

Подсудимых Тимонина и Харитонова, в замен одиночнаго заключения в Военной тюрьме по 4 степени, согласно II-ого приложения (…), лишив некоторых прав и преимуществ по службе, выдержать под арестом на хлебе и воде три недели и перевести в разряд штрафованных с увеличением обязательнаго пребывания в нем на один год. (…)

Из рапорта о постановлении военного суда от 21 сентября 1879 г.

ЦГА РК, ф. 267, о. 1, д. 106, л. 133–134

* * *

Побеги сосланных уральцев изТуркестанскаго края делаются безпрестанно. Бегут не только те, ккоторым ещё невысланы семейства, но и те ккоторым семейства уже усланы бросая их, бегут неводиночку но целыми партиями; так встанице Круглоозерной или иначе Свистун, по заявлению Уральскаго Наказнаго Атамана скрываются до 30 беглых уральцев. Преследование Беглых впределах Уральскаго казачьяго войска невозможно, ибо их укрывают родные, оставшиеся ввойске. При таком порядке вещей врезультате будет то, что все высланные вТуркестанский край уральцы разбегутся оттуда иместныя начальства, как Туркестанское так и Оренбургское, принуждены будут заниматься безполезным розыском беглых, преданием ихсуду и вторичною ссылкою.

Полный документ – в конце книги.

ГАОО, ф. 6, о. 13, д. 377, л. 339

Откуда берутся враги Отечества

Что же делать с людьми, когда они не подчиняются?

Первое, что пришло в голову генералу К. Ф. Бизянову, исполнявшему обязанности наказного атамана УКВ: арестовать! Опять и опять всё тот же неоригинальный метод: в кутузку! Видимо, когда первые аресты только начинались, Бизянову и в голову не пришло, сколько именно людей он будет арестовывать. А потом уже не было ни моральной, ни физической возможности изменить тактику? Это лишь гипотеза, но мне трудно поверить, что если бы Бизянов знал, что его действия окончатся арестом двух с половиной тысяч казаков и высылкой из войска семи с половиной, а по некоторым подсчётам, свыше 10 тысяч человек, он продолжал бы в том же духе. Не был же он враг УКВ? Он и сам был из войска. Ну не пришло ему в голову, что целое войско может отказаться выполнять приказы! Можно предположить, что были у офицеров, присутствовавших на станичных сборах, жёсткие инструкции арестовывать всех, кто будет отказываться подписать пустые листы. Вот они и арестовывали. Но ведь в некоторых станицах, по сведениям войсковой администрации, пришлось объявлять арестованной всю станицу! весь сход!

Так было в станице Круглоозёрной. О станичном сходе в этой станице известно из работы Витевского (он первым написал об этом), и от него мы знаем, что население этой станицы оказалось самым монолитным: из 218 казаков, пришедших на сход, 211 отказалось выбирать депутатов, и из-за этого в литературе по событиям 1874 года Круглоозёрную называют самой мятежной. Однако мне этот сход кажется загадочным по своим результатам. Этот случай полного согласия всех казаков довольно уникальный, потому что во второй половине XIX века в войске был большой разброд мнений: УКВ разбивалось на независимые экономические районы, традиционные сферы экономики (рыбалка, например) отмирали, происходило массовое расслоение населения – и идеологическое, и экономическое. В двух словах и цифрах эту мысль не докажешь (да и это тема для отдельного большого исследования), но штудируя статистический обзор УКВ Н. А. Бородина, постоянно натыкаешься на подобные выводы, о каком бы разделе экономики или сферы общественной жизни ни шла речь. Та общность войскового населения, которая ещё жила в памяти войска, на самом деле была более легендой, чем действительностью. Недовольство НВП присутствовало во многих слоях войскового населения, надо полагать, но вот степень недовольства этим законом и готовность открыто неповиноваться должны были варьироваться, и не только в зависимости от того, насколько ущемлялись финансовые интересы конкретной семьи, но и от характера отдельных людей и от религиозных принципов, которые тоже варьировались. Старообрядец старообрядцу рознь, и тем более единоверцу. В войске были поповцы и беспоповцы, и между ними тоже были деления. Многие из этих фракций имели довольно различные идеи о способах достижения общественной цели. Не то чтобы у меня были на руках документы со съездов войсковых староверов с обозначением их «партийных линий», конечно нет. Мне не удалось найти следов никакой организации казаков, никаких центров сопротивления или организаторов и идеологов в традиционном смысле. При всех следствиях и при всём массивном потоке бумаг, произведённом войсковой администрацией во время «бунта», если бы и были такие «партийные линии», то их бы нашли и зафиксировали для истории. Но их не нашли!

Часовня

Фотография Прокудина-Горского, 1905

Однако можно всё-таки с большой долей уверенности говорить о стратегических особенностях разных группировок, сформировавшихся, когда русская православная церковь раскололась на древлеправославную, или греко-кафолическую (то есть греко-всемирную, как это было при главенстве Византии до 1439 года), и греко-русскую, которую мы знаем сейчас как РПЦ, или официальную Русскую православную церковь. Прежде всего нужно упомянуть самую несговорчивую, бескомпромиссную или, как говорят сами старообрядцы, «крутую» часть старообрядчества: беспоповцев. Исторически христианство неразрывно связано с институтом церкви и священнослужительства. Согласно христианской доктрине, только в лоне церкви (и как организации, и как освящённого здания, то есть церкви с алтарём) и только при посредстве священника (также освящённого на свою богоизбранную должность) можно познать истинную благодать. Когда в России произошёл массовый раскол церкви как религиозного института, изначально и речи не шло об отказе от церквей и священников. Но с течением времени количество помазанных священников, прошедших официальную процедуру посвящения в должность, стало уменьшаться, а точнее, законно посвящённые священники, сторонники «раскола», медленно вымирали, и заменить их было некем, так как вся верхушка христианской иерархии перешла в новую веру. Бывало, что священнослужители переходили из новой веры в старую, и среди старообрядцев начались дебаты о возможности или невозможности принятия «услуг» попов, прошедших посвящение по новым правилам. Те, кто принимал священников-«перебежчиков», стали называться «беглопоповцы», но далеко не все старообрядцы были согласны на компромисс. Такие старообрядцы, не имея канонически законной иерархии, оказались в трудном положении: как истинные христиане, они нуждались в священниках, а «законных» священников не было. В результате многолетних теологических дебатов старообрядчество разделилось на два непримиримых лагеря. Представители одного, признав тот факт, что истинных священников нет и все люди обречены жить в грехе, положились на милосердие Божие и на то, что они будут прощены в Судный день, потому что не было их вины в том, что не осталось истинных священников. Единственный способ доказать Господу, что они верны истинному христианству, был в следовании всем заповедям, аскетичной жизни и молитвах. Не имея освящённых церквей, эта часть старообрядцев довольствовалась молельными домами и часовнями (то есть зданиями без алтаря), из-за чего эта часть старообрядцев получила прозвище «часовенных», а вместо священников пользовалась услугами выборных «дедушек», которые были начитаны в священных книгах, или «начётчиков». Эта «беспоповская» часть старообрядчества была самой твёрдой в своих принципах, самым решительным образом отделяла себя от мира (вплоть до того, что не делилась едой и посудой с мирскими, боясь заразиться Антихристом) и была менее всего склонна к каким бы то ни было уступкам.

Икона «Усекновение главы Иоанна Крестителя», привезённая из УКВ в Казахстан в XIX веке, из наследия А. И. Ягановой

Другая часть старообрядчества не решилась отказаться от священничества и при полном отсутствии «законного» священничества пришла к компромиссу: иметь попов, поставленных при отсутствии помазанных епископов, придерживающихся древлеправославной христианской веры. Таким образом, они сохраняли и институт церкви, и здания церквей с алтарями, но законность старообрядческих священников и церквей не признавали ни официальная церковь, ни беспоповцы. Самым большим из поповских течений в старообрядчестве можно считать австрийский толк, или белокриницкую иерархию, чья история является животрепещущей и грустной иллюстрацией к теологическим исканиям старообрядцев в тисках юридических и практических проблем. Уже сам факт, что поповские толки были основаны на компромиссе, указывает на склонность поповцев к дипломатическим решениям. Поповцами были большая часть купечества, промышленники всех уровней, и для этой группы людей хорошие отношения с властью были абсолютно необходимы, несмотря на их стойкое сопротивление религиозной дискриминации. В литературе по данному вопросу часто упоминается, что австрийский толк был широко представлен в УКВ, хотя точные данные отсутствуют.

Икона, привезённая из УКВ в Казахстан в XIX веке, из наследия Т. И. Пискуновой

Во второй половине XIX века в УКВ сформировалась и ещё одна любопытная религиозная группа: единоверцы. Единоверчество зародилось в Центральной России как инициатива одного архиепископа примирить поповцев с Русской православной церковью, и он позволил старообрядцам вести службы в своей церкви по старообрядческим книгам. С начала XIX века единоверие было учреждено как особое религиозное учреждение, в надежде что оно послужит восстановлению церковного единства в России. «Жизнь старообрядцев постоянно находилась под наблюдением светских властей» (Камзина, стр. 84); единоверие давало возможность наблюдать за людьми и в церкви. Русское правительство рассматривало единоверие как возможный компромисс между официальной церковью и «расколом» в первую очередь в тех районах, где невозможно было подавить старообрядчество. УКВ как раз и было таким районом. Компромисс для верующих заключался в том, что прихожане могли соблюдать старые обряды, подчиняясь при этом церковному священноначалию, пусть и не совсем «правильному». А для правительства компромисс заключался в том, что за право контролировать прихожан (в первую очередь вести подсчёт налогоплательщиков) приходилось поступаться некоторыми фундаментальными элементами официальной церкви: многие аспекты древнего чиносодержания, такие как двуперстие, были в своё время официально преданы проклятию. В целях вовлечения старообрядцев в единоверие официальная церковь медленно училась терпимости по отношению к старообрядцам, хотя бы поверхностному. Предполагалось, что если прихожане вернутся в лоно официальной церкви (пусть даже с некоторыми процедурными «отклонениями»), то со временем они всё равно вольются в основную массу православных. Нужно сказать, что эта политика компромиссов с государственной точки зрения себя оправдала, и единоверческие церкви в конце концов были вытеснены официальными православными или же различия между обеими группами верующих почти стёрлись. С середины XIX века политика вовлечения старообрядцев в единоверие приняла массовый характер, не всё и не всегда проходило гладко и добровольно, но как бы то ни было, количество единоверческих храмов росло. Такой процесс проходил и в УКВ, и, если верить официальным отчётам, единоверцы составляли большинство.

Медный крест, привезённый из УКВ в Казахстан в XIX веке, из наследия Е. И. Гузикова

Здравый смысл подсказывает, что если разные течения старообрядчества имеют разные подходы к решению проблем исторически, то это должно было бы отразиться и на том, как они реагировали на ситуацию 1874 года. Круглоозёрная станица в этом отношении ничем не отличалась от всех других станиц. В Круглоозёрной было внушительное поповское и единоверческое население, которое традиционно было более склонно к сотрудничеству с властями и гибкости в вопросах веры. И вдруг такое единомыслие! Все дружно проголосовали против! С чего бы это? И против чего голосовали? Прежде всего хочу обратить внимание на смехотворную цифру 218, которая кочует из одной исторической работы в другую. В одной из самых больших станиц УКВ, где было, по самым скромным подсчётам, не менее 6000 дворов, нашлось только 218 казаков? Или отловили только 218, так как остальные попрятались, потому что не хотели идти на встречу с генерал-губернатором (документы администрации нередко упоминают необходимость поимки беглых казаков, избегающих станичные сборы летом 1874 года)? Или отловили и привели самых несогласных для специальной беседы? Или это были те, кто не дал взятку станичному атаману, чтобы отмазаться от ненавистного схода (и такому явлению есть документальные подтверждения!)?

Очерк Сандра, малоизвестный широкой публике, раскрывает секрет мистической цифры 218. Оказывается, сбор происходил не в станице Круглоозёрной. Проведён был этот сбор самим Крыжановским после 21-го сентября, после провала серии выборов в четырёх станицах, где казаки упорно отказывались от выборов хозяйственных депутатов. Круглоозёрная была одной из них. Надо полагать, генерал-губернатору было не с руки ехать в станицу на встречу с казаками, поэтому казаков вызвали в Уральск. Но вызвать всех казаков тоже было бы непростым делом, поэтому по станице объявили выборы (в очередной раз!) – на этот раз тех, кто поедет в Уральск на встречу с генерал-губернатором Н. А. Крыжановским. Можно вообразить, как проходили эти выборы! Выбрали по одному представителю от 25 дворов (получилось 218 выборных, из чего можно предположить, что в Круглоозёрной станице, во всех населённых пунктах, в 1874 году было 5450 казачьих дворов), этих выборных доставили в Уральск «для выслушивания убеждений генерала Крыжановского» (Сандръ), а в результате почему-то все были арестованы.

Интересно, почему? Все они дружно решили выступить против Крыжановского прямо на сходе? Откуда такое единодушие казаков? Может быть, отгадка секрета кроется в том факте, что сход вёл сам Крыжановский, «посланец Антихриста»? А может быть, было что-то в его манере ведения схода, что настроило всех пришедших против него и выбора депутатов? А может быть, этот массовый арест был нужен Крыжановскому как показательный, чтобы продемонстрировать всему войску, что он церемониться не будет и, если нужно, устроит полный террор в войске? Не имея на руках подробный отчёт об этом собрании, вообразить можно что угодно, но сведения об этом сходе настолько необычны с точки зрения статистики и здравого смысла, что есть основания сомневаться в абсолютной честности тех данных, которые вышли из-под пера войсковой канцелярии. Также нигде в архивных документах или исследовательской литературе мне не встречались сведения о сборах в других «непослушных» станицах: Трекинской и двух Гурьевских. Может так быть, что после катастрофического фиаско круглоозёрновского сбора администрация не решилась и дальше испытывать судьбу?

Как бы то ни было, «мятежное» войско за неделю «выбрало» депутатов. По официальным отчётам, к 22 сентября из 29 станиц 26 провели выборы (то есть в день массового ареста круглоозёрновских казаков ещё одна из станиц провела выборы?). Чеботарёв по этому поводу пишет, что Крыжановскому повезло. А может быть, это террор Крыжановского подействовал? А может быть и так, что содержание депеш в Петербург было радужным лишь для отвода глаз и для спасения своей карьеры, а на самом деле саботаж выборов продолжался? Потому что аресты тоже продолжались, и в своём письме в Уральск от 6 октября 1874 г. (ГАОО, д. 3931, л. 10) Крыжановский ведёт речь о 43 хуторах, в которых «казаки продолжают упорствовать» (см. приложение к этой главе).

Узнаем ли мы когда-нибудь, как именно проходили выборы депутатов в 1874 году?

«Лестовка», привезённая из УКВ в Казахстан в XIX веке, из наследия Ф. И. Петровской

Есть ещё один момент, который Витевский не упомянул, и, насколько мне известно, все остальные историки деликатно промолчали по этому поводу: несмотря на массовые аресты в августе – сентябре 1874 года, за весь 1874 год в Круглоозёрновской станице (в трёх населённых пунктах) было осуждено и выслано за пределы войска (по официальным сведениям) всего 40 человек. То есть все те 200 с лишним арестованных в сентябре, которые там же на сходе добровольно сложили оружие и сами (под смехотворной охраной из шести человек!) потопали в уральскую тюрьму (куда их всё равно не могли поместить, потому что места не было!), – все они были в итоге выпороты без суда и следствия и отпущены. Похожие события происходили и в других станицах, где выборы хозяйственных депутатов шли со скрипом. Предположительно, было несколько тысяч арестованных (так как, видимо, таковы были инструкции администрации); никто не знал, что делать с этими арестованными. Можно только вообразить, какой бедлам творился в августе – сентябре 1874 года в УКВ, потому что нет никакой войсковой документации по этому периоду (во всяком случае, нет в моём распоряжении), и о событиях того времени мы можем судить по косвенным свидетельствам, таким как воспоминания Л. Масянова (см. приложение к этой главе). Надо полагать, всех (или почти всех) арестованных в процессе выбора хозяйственных депутатов отпустили через несколько дней из-за невозможности работы с ними (допросов, охраны и т. д.) в такой обстановке.