Текст книги "Антизолушка"

Она невинно повела соболиными бровями и сделала непроницаемое лицо.

– Да ничего особенного, Владимир Иванович! Будем бороться с вашей бессонницей, ведь чем меньше знаешь, тем крепче спишь!

И ушла прочь легкой походкой, оставив возмущенного коллегу сердито смотреть ей вслед. Кипя от негодования, он тоже пошел обратно в отдел, подпинывая по дороге ступеньки и бурча себе под нос:

– Опять какие-нибудь козни затеяла, интриганка чертова!

На следующий день пришедший ровно в девять Генрих с легкой завистью говорил, стаскивая с себя промокшую куртку:

– Дождь льет как из ведра. Я пока из машины выходил, насквозь промок. Хорошо Лизоньке, ее до входа под зонтиком провожают. И почему я не женщина?

Игорь, желающий восстановить справедливость, тут же заметил:

– Ну, такой красоткой, как Лизонька, тебе явно не бывать. Лучше радуйся, что ты мужчина! У нас возможностей больше!

Генрих хотел было подискутировать на эту сомнительную тему, но тут в отдел ввалился насквозь промокший Лешик, оставляя за собой маленькие лужицы, и внимание переключилось на него, к вящему удовлетворению Зайцева, яростно желающего, чтобы имя Лизоньки ни в каком контексте не звучало.

После обеда начальника вызвали на административный этаж и Владимир Иванович ушел, болезненно морщась в ожидании возможных неприятностей. Вернулся через полчаса и в соответствии с поступившим из отдела кадров распоряжением известил Зайцева:

– Илья, тебе завтра придется ехать в командировку на два дня. Работы много, там у них с сетями проблемы. – И с надеждой добавил, умильно глядя на заместителя: – Но, если управишься пораньше, то и хорошо, вернешься в тот же день.

Подумав, что небольшой отдых от различных передряг именно то, что доктор прописал, Зайцев мысленно показал начальнику непочтительный кукиш. Побросал в небольшой разъездной чемоданчик, с которым автоматизаторы ездили по области, нужные инструменты и посчитал себя готовым к командировке.

В это же время Вера Гавриловна, стоя посредине своего отдела, как полководец, двигающий в бой свои отборные войска, озабоченно говорила нерадостной Лизоньке:

– Поскольку Марья Ивановна себя неважно чувствует, – при этих словах та удивленно посмотрела на начальницу, но, тотчас сообразив, что это неспроста, схватилась за внезапно заболевшую голову и показательно покашляла, демонстрируя крайнюю немощь, – ехать на проверку придется тебе. На два дня, так что готовься.

Лизонька не возражала, какая разница, где работать? В командировке хоть не так скучно, всё-таки смена обстановки. В последнее время было что-то уж очень тоскливо.

Вера Гавриловна подняла руку, как будто благословляя сотрудницу на одной ей известный подвиг и направилась было к двери, но, будто вспомнив в последнюю минуту какую-то несущественную мелочь, притормозила:

– Да, чуть не забыла. Чтобы дважды машину в район не гонять, с тобой поедет кто-то из автоматизаторов. – Положила палец себе на лоб, имитируя усиленную умственную деятельность. – То ли Петухов, то ли Рудт. А может, кто-то еще. Не помню…

И ушла, оставив Лизу несколько взбудораженной подобной перспективой. А что, если поедет Илья?

Любовь Николаевна, осмотрительно молчавшая при начальнице, тотчас возмутилась, стоило той выйти:

– А почему меня не посылают? Я тоже могу всё нормально проверить!

Мария Ивановна весьма ехидно прокомментировала, враз забыв о мучающей ее нестерпимой головной боли:

– Ну, наверное, для безопасности наших мужчин. Лизонька-то уж точно никого соблазнять не будет. А вот вы – проблематично…

Лиза быстро опустила загоревшиеся чувственным огнем глазки, а Любовь Николаевна обидчиво посмотрела на сослуживиц и, надменно сжав губы, стала просчитывать смету на следующий год.

Октябрь был в своем привычном репертуаре, мелкий дождь моросил круглые сутки. Ждущий служебную машину у своего дома в семь часов утра Зайцев сильнее затянул пояс кожаной куртки. Наконец из темной глубины шоссе показалась знакомая машина с включенными фарами и затормозила прямо перед ним. Встряхнувшись, как вымокшая собака, он уселся на переднее сиденье и по указующему взмаху властной руки Ивана Андреевича затянулся в ремень безопасности.

В салоне было темно, и он не сразу понял, что на заднем сидении кто-то есть. Не поворачиваясь, бросил безучастный взгляд в зеркало над водителем и тело пронзила острая дрожь. Лизонька, убрав под темный беретик выдающие ее светлые волосы, смотрела на него с радостным удивлением в больших глазах. В них виднелось что-то еще – надежда? предвкушение? – не мог понять.

Он неловко с ней поздоровался, она мягко ответила своим музыкальным голосом:

– Доброе утро, Илья Викторович! – и оба напряженно замолчали.

В салоне нежно пахло весенней свежестью и Зайцев удивился собственной ненаблюдательности. Неужели он настолько не проснулся, что пропустил столь явный сигнал ее присутствия? Кончики нервов завибрировали от напряжения. Стараясь не показать виду, положил голову на мягкое изголовье сиденья и притворился, что дремлет. Но периодически не выдерживал, приоткрывал глаза и исподлобья всматривался в ее личико, отраженное в зеркале заднего вида.

Лиза сидела, чуть склонив голову набок, и расслабленно наблюдала за огоньками проезжающих мимо машин. Внезапно, почувствовав пристальное внимание, повернула голову и взглянула в зеркало, поймав взгляд Ильи, как в капкан. Оба замерли, глядя в глаза друг другу серьезно и тревожно. Первым не выдержал напряжения слабый мужчина. Он коротко вздохнул, будто получил сильный удар под дых, откинулся на спинку кресла и пугливо опустил веки, отгораживаясь от возможного обмана. Лиза разочарованно отвела взгляд и болезненно скривила губы, горестно усмехаясь.

Водитель ехал осторожно, не рискуя гнать автомобиль по сколькой дороге, поэтому приехали они только в полдень. Небольшой городок возник внезапно, вырвавшись из плотной стены сосен и мрачных раскидистых елей.

Иван Андреевич, плутовато щурясь, осведомился у Зайцева:

– Слушай, Илья, до завтра машина ведь не нужна?

Уже поняв, что за этим последует, тот обречено кивнул головой, перспектива остаться в гостинице вдвоем с Лизонькой будила в нем самые низменные инстинкты. Хотя что он волнуется, она наверняка уйдет в свой номер и он не увидит ее весь вечер. От этой мысли настроение почему-то резко упало, и Илья представил себе долгий одинокий вечер, полный еще большей безысходности, чем обычно, ведь под рукой не будет скрашивающего жизнь компьютера.

Водитель, не считая нужным отпрашиваться, просто поставил начальника в известность:

– Меня до следующего дня не будет, у меня тут кума живет, навестить надо. Но в гостиницу ты меня оформи, чтобы квитанция на руках была, для отчета и для жены, естественно.

Не соглашаясь, но и не возражая, Илья лишь досадливо пожал плечами вслед умчавшейся машине, и прошел в офис. Лиза уже сидела у экономистов, разбираясь в бумагах, и он, последовав ее примеру, начал копаться в распределительном блоке. Они усердно проработали до шести часов, не сделав и половины. Когда местный народ стал расходиться по домам, пошли в гостиницу, расположенную на соседней улице в крайнем подъезде обычного пятиэтажного жилого дома.

Тут выяснилась неожиданная вещь. Забронированный для них номер представлял из себя обычную двухкомнатную квартиру на пятом этаже. В большой комнате, считающейся двухместной, комендантша поселила мужчин, в маленькой – женщину. Кухня и удобства оказались общими. Лизонька с интересом обошла квартиру кругом, ничего не сказав, чем обманула ожидания Зайцева, предполагавшего, что она сморщит носик и заявит – какое убожество!

Умывшись и немного отдохнув, заглянула в комнату к соседу, предварительно учтиво постучав.

– Не хотите пойти поужинать, Илья Викторович?

Он отвернулся от окна, в которое разглядывал разноцветную рекламу на городской площади, и подошел к ней. Засунув руки глубоко в карманы, спросил, покачиваясь на носках:

– А где вы собираетесь ужинать, Елизавета Александровна?

Она оживленно доложила, напрасно стараясь угадать настроение Ильи по его непроницаемой физиономии:

– Я узнала у дежурной внизу: на соседней улице есть неплохой ресторан.

Чуть прищурившись, Зайцев кисло посмотрел на Лизу.

– Ресторан? А вы представляете, сколько денег надо на ресторан? У меня таких нет. Я ведь простой инженер, а не бизнесмен и не банкир.

Она на минуту задумалась. Ненавязчиво предложила:

– Тогда, может, купим продуктов в магазине и приготовим что-нибудь простенькое на кухне? Там есть и посуда, и микроволновка.

Не осознавая, что стоит уже вплотную к ней и, чуть трепеща ноздрями, втягивает в себя ее аромат, Илья язвительно обронил:

– А что, вы умеете готовить?

Заметя его маневры, Лиза столь же ехидно парировала, не делая ни малейшей попытки отстраниться:

– А я думала, что готовить будете вы.

Он усмехнулся и поднял руки, сдаваясь.

– Ладно, боевая ничья! Попробуем, может, в четыре руки что-нибудь и получится.

Оделись и спустились вниз, к сидевшей перед выходом вахтерше. Лизонька, приветливо улыбаясь, спросила:

– Вы не подскажете, где здесь поблизости магазин, продукты купить?

Занятая вязанием носка женщина даже не подняла головы. Но ответила довольно дружелюбно:

– Да на углу есть хороший большой магазин. Вы в конце квартала направо поверните и сразу его увидите, на нем яркая надпись горит – «Универсам».

Они вышли под нескончаемый моросящий дождь. На темной улице не горело ни одного фонаря, лишь на мокром асфальте отражались светящиеся окна окрестных домов. Идти было неудобно. Чтоб не поскользнуться на высоких каблуках, Лизонька крепко вцепилась в локоть спутника и зябко поежилась.

– Как неприятно! Не люблю я октябрь. Противный такой месяц. Сплошной туман, обман и сырость. Утром темно, вечером темно, днем сумерки. Скорей бы снег выпал, а то так муторно на душе!

Зайцев, тоже болезненно ощущавший тоску и одиночество, сочувственно посмотрел на нее, но промолчал.

Пройдя вдоль длинных бесцветных домов, уткнулись в серый пристрой к унылой пятиэтажке. На нем большими зелеными буквами горела искомая надпись «Универсам». Зашли внутрь, стряхивая с одежды холодные капли воды. Вдоль стен громоздились стойки со всевозможными продуктами. Прошли по рядам, бросая в корзинку всё, что приглянется. Подойдя к витрине с марочными винами, Лизонька дерзко взглянула на спутника и опустила в корзину бутылку дорогого французского вина. Он раздраженно зашипел:

– Это еще зачем? И так набрали выше головы!

Она пренебрежительно дернула плечиком:

– Не волнуйтесь, за вино я заплачу сама. А продуктов в самый раз, утром вы в столовую бежать собираетесь или как?

Поскольку Зайцев однозначно предпочел столовой «или как», замолчал и позволил ей взять с полки большую коробку шоколадных конфет.

У кассы Лиза достала из корзинки бутылку и конфеты, заплатив за них отдельно. Оставшуюся сумму они честно поделили пополам.

Вернувшись обратно, обрадовались теплу встретившей их ласковым светом гостиницы. На кухне засунули зразы в микроволновку, открыли упаковки с салатами и нарезали хлеб. Вскоре на столе стоял настоящий ужин. Лизонька, вытащив из шкафа гостиничный штопор с блестящей металлической спиралью и узенькой ручкой, с сомнением оглядела его со всех сторон.

– Пожалуй, с таким я не справлюсь. – Вручила штопор Илье и попросила: – Откройте вино, пожалуйста!

Он неохотно взял в руки бутылку и, повертев ее, спросил:

– А без этого никак?

Лизонька чопорно пояснила, стараясь не розоветь от бесстыдного вранья:

– Я всегда ужинаю с вином. Это полезно для организма, очищает кровь и улучшает цвет лица. – И нарочито наивно поинтересовалась: – А что, вы не пьете вино во время еды?

Не удостоив ее ответом, он злым рывком открыл бутылку, чуть не раскрошив пробку. Она плеснула немного в свой бокал и понюхала.

– Что ж, неплохое вино. К мясу вполне подойдет. Давайте я вам тоже налью! – и потянулась за вторым бокалом.

Он немедля воспротивился, боясь расслабиться и потерять над собой контроль.

– Я не пью, я же не алкаш!

Она нарочито обиделась, неодобрительно выпятив нижнюю губку. Молча налила второй бокал до краев и протянула ему.

– Пейте! Или я решу, что вы просто-напросто невоспитанный хам! И разговаривать с вами больше никогда не буду!

Это обещание прозвучало так зловеще, что Илья нехотя протянул руку и взял бокал, решив выпить лишь один, чтобы не натворить глупостей.

Вино и впрямь было хорошим, искрящееся рубиновым цветом, в меру терпкое, с чуть заметным цветочным привкусом. Зайцев и не заметил, как они на пару прикончили целую бутылку. Напряжение, мучавшее его весь день, отпустило, и они весь ужин мило перешучивались и смеялись неизвестно над чем. Поев, дружно убрали со стола и вымыли посуду, аккуратно поставив ее обратно в шкаф.

Чуть смутившись, Лизонька вопрошающе, с непонятной надеждой посмотрела ему в глаза. Илья глянул на свои наручные часы, стрелки показывали всего девять. Невесело предложил, не зная, чем безопасным можно еще заняться:

– Может телевизор посмотрим?

Она поморщилась и принялась его отговаривать:

– Криминальную хронику или убойный детектив? Сейчас, мне кажется, ничего другого и не показывают. Мерзости одни. Вы этого хотите? Я-то уж точно нет.

Зайцев решил, что ему это тоже ни к чему.

– Ну что, тогда спать пойдем? – в голове искушающе мелькнуло – вдвоем. Что-то ему говорило, что она не откажет. Но он возмущенно сказал себе: никогда я не буду однодневным командировочным развлечением. Ни для кого. Уважать себя надо, в конце концов!

Она посмотрела на него, как на малого ребенка.

– В девять-то часов? Уж лучше в карты поиграем.

Зайцев в недоумении уставился на нее.

– Вы что, колоду карт с собой возите?

Она с таинственным видом, как цирковой фокусник, засунула руку в карман и изобразила горькое разочарование на чуть зарумянившемся от выпитого вина лице.

– Всегда, но не сегодня. Но вы не огорчайтесь, у дежурной среди всякой мелочи на продажу и колода карт лежала. Вы пойдете купите или мне сходить?

Пошел Зайцев, вспомнив, что он джентльмен. Дойдя до холла, около которого за громоздким столом сидела болтающая с симпатичным командировочным дежурная, купил колоду карт и вернулся обратно в номер.

Лизонька ждала, удобно устроившись на диване в его комнате, непринужденно поджав под себя ножки в узких черных джинсах. В комнате было тепло, даже жарковато, поэтому пиджак она сняла и осталась в синей полупрозрачной кофточке, сильно обтянувшей грудь в тонюсеньком кружевном лифчике, не скрывавшем даже соски. Их розовые кружки четко просвечивали сквозь ажурную ткань.

Зайцев тягостно вздохнул, но постарался взять себя в руки. Ну что же это с ним?! Женщин он не видел, что ли? Он же взрослый мужчина, наконец! Стараясь не пялиться на нее откровенно раздевающим взглядом, вскрыл колоду и раздал карты. Потом, сообразив, что не спросил, во что же конкретно они будут играть, извинился:

– Я что-то задумался, раздал по шесть карт. Может, вы во что-нибудь другое сыграть хотите, не в подкидного?

Лизонька подняла голову и туманно взглянула ему прямо в черные точки зрачков. Его сердце в ответ на ее немой призыв немедля сделало лихой кульбит, но он резко опустил голову, прерывая зрительный контакт, и взял карты в слегка задрожавшие руки. Она с досадой опустила взгляд и медленно провела наманикюренными пальчиками по глянцевой поверхности картона.

Зайцев представил эти блестящие ноготки скользящими по своей обнаженной коже и почувствовал, как на лбу проступила испарина. Начали играть, и он немного успокоился, стараясь сосредоточиться. После счета 5:5 она, склонившись к нему и пытаясь бессовестно подсмотреть его карты, с ухмылкой заметила:

– Похоже, что мы так уважаем друг друга, что дружеская ничья – наш всегдашний удел. Хотя вы хорошо играете.

Посмеиваясь, он спрятал от нее карты за спину.

– Вы тоже. Где научились?

– У бабушки. Ей далеко за семьдесят, но она и сейчас еще большая картежница. Как прихожу к ней, так она тут же колоду достает. Другие бабушки конфетки или пирожки, а у моей иные в жизни ценности. Она, кстати, считает, что карты развивают логическое мышление.

Пытаясь заглянуть в его карты, она то ли нечаянно, то ли умышленно коснулась твердого мужского плеча высокой грудью. Илья зашипел и дернулся, как от ожога. Не отодвигаясь, она тихо спросила, побелев, как мел:

– Чего вы так боитесь, Илья Викторович?

Этот вопрос резанул его по живому и он решительно отодвинулся от нее.

– Ничего я не боюсь. Просто соблазнять меня не надо.

Она печально засмеялась, ощущая в груди тяжкий всплеск безнадежности и не зная, как достучаться до его сердца.

– Надо же…! Раньше мужчины девушек соблазняли, а теперь всё наоборот. Кажется, это называется феминизацией? Или эмансипацией? – Посмотрев на его судорожно сжатые в кулак пальцы, растерянно поморгала, о чем-то догадавшись и, чуть покраснев, сочувственно прошептала: – Может, у вас проблемы… с этим?..

Он, поняв, о чем она, возмущенно подпрыгнул и прорычал, бросив карты на диван:

– Нет у меня проблем, никаких! Ни с тем, ни с этим! Это у вас проблемы! – и встал, решительно прерывая разговор.

Положив карты, Лиза тоже поднялась, стараясь сдержать набежавшие слезы.

– Да уж, у меня полно проблем, только вы их решить не можете! Или не хотите, что по сути одно и тоже! – и пошла прочь из комнаты, ничего не видя вокруг из-за застилающих глаза слез.

Илья обмер, потрясенный зазвеневшей в ее голосе горечью. Ему отчаянно захотелось утешить ее, доказать, что он вовсе не бесчувственный чурбан, как она, видимо, считает. Каким счастьем было бы распустить по плечам ее золотистые волосы и зарыться в них лицом. Потом бесконечно целовать ее розовые, так манящие его, губы. Он даже почувствовал под пальцами гладкость нежной кожи и вкус ее дыхания на своих губах.

Он подвинулся к ней, уже поднимая руки, чтобы обнять, но тут в памяти прозвучали ее небрежные слова, сказанные ею безжалостно и безнадежно: «Может, я бы в вас влюбилась на всю оставшуюся жизнь. Представляете, как это было бы забавно?»

Взъерошившись, как воробей, которого окатили ледяным дождем, он сделал большой шаг назад и крепко сплел пальцы за спиной. Посторонился, пропуская Лизоньку к двери, но тут она запнулась об задравшийся конец потрепанного ковра и, уже падая, успела вцепиться в его руку. Не понимая как, он обхватил ее за талию, прижал к себе, и она подняла к нему мокрое от слез лицо.

Сдаваясь, он безнадежно охнул и поцеловал подставленные губы, забыв все данные себе обещания. В глазах потемнело, тело забила неукротимая дрожь, отозвавшаяся в ней несдержанной волной. Она вжалась в него еще сильнее, вцепившись в плечи. Страсть растопила старательно возводимый им барьер, и он одним рывком стащил с нее тонкую кофточку. Не сопротивляясь, она с готовностью подняла руки.

Склонившись к ней, Илья чуть прикусил прикрытый ненадежной полоской кружева выпуклый сосок, и она выгнулась дугой, протяжно застонав. Старясь удержаться, ухватилась за его талию, задрав джемпер. Его кожа тут же загорелась от прикосновения маленьких горячих ладоней. Почти бессознательно скинув с себя мешающий джемпер вместе с футболкой и оставшись в одних джинсах, он снова приник к ней, покрывая точеную шею быстрыми мелкими поцелуями.

Стараясь плотнее прижаться к нему, Лиза сделала неловкий шаг, пошатнулась, и они, потеряв равновесие, вместе рухнули на диван. Илья тут же перекатился через нее, оказавшись сверху, и стянул с ее плеч тонкие кружевные лямочки. Грудь, резко отличавшаяся белизной от остальной загорелой кожи, оголившись, буквально засветилась.

Забывшись, Илья, судорожно прохрипев что-то невнятное, снова стал целовать напрягшийся сосок, а Лиза, немного помедлив, дрожащими руками начала медленно расстегивать сначала его, потом свои джинсы. Илья, с трудом сдерживая бьющий изнутри вулкан, стал ей помогать. Все его сомнения и страхи растворились в огне неудержимой жажды ее тела. Через мгновенье они остались почти без одежды. Соединению препятствовали лишь кружевные синие трусики на ней и черные боксеры на нем.

Нетерпеливые мужские губы и руки нежно и страстно стали исследовать девичье тело. Тяжело дыша и что-то несвязно шепча, она неловко пыталась отвечать. В угаре страсти Илья не заметил, что Лиза что-то преодолевает в себе, и что она вовсе не так опытна, как он считает.

Наконец, не выдержав, стянул с себя и с нее последние предметы туалета и прижался к ней своей горячей, готовой взорваться плотью. О предохранении даже не подумал. Она неуверенно притихла, с сомнением глядя на его напряженное лицо, но, с силой прижав свои жаждущие губы к его затвердевшим губам, послушно развела ноги.

И тут раздался громкий звонок в дверь. Резко подняв голову, он зло чертыхнулся, а Лизонька обмерла от ужаса. Перевел глаза на нее и неуверенно спросил:

– Может, не открывать?

Она быстро согласилась, обняв его за шею и с силой прижав к себе, будто боясь, что его вот-вот от нее отберут:

– Конечно, не надо! – и тут в дверях послышался звук поворачиваемого ключа.

Испуганно охнув и побледнев как мел, Лиза вскочила на ноги, схватила вещи и одним прыжком влетела в свою комнату, щелкнув задвижкой. Илья стремительно бросился в ванную, успев подобрать с пола оставшуюся одежду. Приоткрыв дверь, крикнул непослушным голосом:

– Кто там?

Из прихожей раздался несколько гнусавый баритон Ивана Андреевича:

– Это я! Кумы дома не оказалось, пришлось ехать обратно.

Илья захлопнул дверь, и, чтобы снять напряжение, встал под теплый душ, понемногу добавляя кипятка, пока терпела кожа. Почувствовав, что начал задыхаться, резко повернул ручку регулятора и направил на себя сильную струю холодной воды. Стало легче. Замерзнув, снова включил горячую, и снова холодную.

Придя в себя, вылез из ванны, постоял немного, ожидая, когда на разгоряченном теле высохнут последние капли воды. Взял в руки джинсы, и из них выпала синяя кружевная полоска. Он осмотрел джемпер, но больше Лизиных вещей не было.

Оделся и вышел, незаметно держа лифчик в руке. Губы исказила насмешливая гримаса. Может, оставить его себе? Как заслуженный трофей?

Чуть слышно постучал к соседке. Лизонька чуть-чуть приоткрыла дверь и вопросительно взглянула на него воспаленными глазами. На ней был длинный до пят фиолетовый халат, в который она зябко куталась, стараясь преодолеть внутреннюю дрожь. Она показалась ему слишком бледной, лишь на скулах горели два ярких пятна непрошедшего возбуждения. Захотелось броситься к ней, покрыть поцелуями этот о многом говоривший румянец и закончить то, что они начали, но Илья, пересилив себя, сунул ей в руки скомканное синее кружево и пошел к себе, ничего не сказав.

В комнате на диване по-хозяйски развалился Иван Андреевич, дыша водочными парами и красуясь солидным синяком под левым глазом. Сконфуженно потерев рука об руку, философски обобщил сегодняшнее приключение:

– Что ж, всё в жизни бывает. Только вот как с женой теперь объясняться?

Зайцеву показалась забавной сложившаяся нынче цепочка – водитель явно напоролся у кумы на кулак конкурента и, в свою очередь, спас его, Илью, от окончательного падения. А то быть бы ему сегодня соблазненным и покинутым. На первое он согласен, но вот на второе – категорически нет.

Утром, не глядя друг другу в глаза, быстро поели, причем Иван Андреевич, не чинясь, один подъел почти все их припасы. Правду говоря, ни у Ильи, ни у Лизоньки аппетита не было, так что прожорливость водителя оказалась даже кстати. В девять сдали номер, выписались из гостиницы и ушли в офис. К двум часам закончили работу и стали собираться в обратный путь.

Сложив свои бумаги в аккуратный маленький портфельчик, Лизонька терпеливо сидела на прежнем месте, когда Зайцев вынес из здания барахливший системный блок, чтобы отвезти его для ремонта в центральный офис. Попытался пристроить железную коробку на заднем сиденье, поручив Лизе за ней приглядывать:

– Вы компьютер на ухабах придерживайте, Елизавета Александровна, чтобы не упал.

Та устало отказалась, с укором посмотрев на него замученными глазами.

– Илья Викторович, я не смогу с ним пять часов в обнимку просидеть. Сил у меня нет, честно говоря.

Зайцев, тоже чувствующий себя преотвратно и физически, и морально, хотел предложить ей поменяться с ним местами – она на переднем сиденье, а он с блоком – на заднем, но вмешался практичный Иван Андреевич:

– Да поставь ты эту хреновину рядом со мной, я ее стяну ремнем безопасности, и ничего с ней не будет. А сам назад садись, места хватит.

Со странным чувством радостной обреченности Илья поставил блок впереди и сел рядом с обеспокоенно отпрянувшей Лизонькой. Водитель лихо развернул машину, и они помчались обратно. Через полчаса клевавшая носом Лиза несмело попросила:

– Илья Викторович, вы не будете против, если я положу голову вам на плечо? Что-то я так плохо спала, перед глазами всё кружится.

Сам всю ночь не сомкнувший глаз Зайцев только покладисто кивнул. Она подвинулась к нему поближе, ухватилась за его руку, как за спасательный круг, и положила головку на плечо. Глубоко вздохнула и тут же мирно заснула, неслышно дыша. Плечо у импровизированной подушки под конец дороги онемело, но Илья не смел пошевелиться, охраняя ее покой.

Иван Андреевич, исподволь наблюдая за парочкой в зеркало заднего вида, только неслышно охал, округляя изумленные глаза, видя, как Зайцев неощутимо целует Лизонькины волосы и смотрит на нее томительным, проникновенным и в тоже время обвиняющим взглядом.

К вечеру были дома. Иван Андреевич, всегда работавший по принципу «положи, где взял», остановился перед домом, откуда увозил Лизу вчерашним утром. Зайцев осторожно потряс ее за плечо, и она неохотно открыла глаза. Увидев его, так радостно улыбнулась, что у него вновь трепыхнулось сердце.

На ее щеке багровело пятно от лежания на его плече, но она лишь растерла кожу и тихо засмеялась.

– О, Илья Викторович, у вас наверняка плечо жутко затекло! – посмотрела наверх, на темные окна своей квартиры, и гостеприимно предложила: – Может, зайдете? Чаю попьете? – повернувшись к водителю, уточнила: – И вы тоже, Иван Андреевич. Не стесняйтесь, пожалуйста! – и призывным взглядом заглянула Илье в глаза, открыто обещая нечто большее, чем заурядное чаепитие.

Шофер был не против посмотреть, как живет народ в таком богатом доме, но Зайцев решительно воспротивился:

– Спасибо, поздно уже, завтра на работу рано вставать! До свиданья, Елизавета Александровна! – и, подождав, когда она, поскучнев, выйдет из машины, решительно захлопнул за ней дверцу.

Недоуменно пожимая плечами, Иван Андреевич отъехал. Он в нынешней молодежи ничего не понимал.

– Ну и дурак же ты, Илья! Ну, приглашает нас девка в гости, так чего бы не пойти?! Я бы через полчасика ушел, а ты бы остался. Чего боишься-то?

Низко склонив голову, Зайцев промолчал, упорно уверяя себя, что поступил правильно, но всё рано был не в состоянии заглушить сердечное сожаление.

В пятницу, придя на работу измаявшимся и расстроенным от бессонных ночей, сразу услышал провокационную шуточку Лешика:

– Как делишки, друг? Тут выяснилось, что ты в командировку с Лизонькой прокатился! Ну и как она в ближнем бою? Хороша?

Встревоженный Владимир Иванович сразу дал неугомонному Баранову поручение в другом конце здания, чтоб не нервировал зря Илью. И, с сочувствием глядя на заместителя, попытался оправдаться:

– Я не знал, что с тобой поедет Королева. Это все Вера Гавриловна, ее злокозненные происки! Если бы был в курсе, так Генриха бы послал или Игоря.

Зайцев посмотрел на начальника искусственно безмятежным взором.

– А что случилось?

Тот недоверчиво осекся и осторожно спросил:

– У тебя всё нормально?

Заместитель бодро отрапортовал, образцово недоумевая:

– Конечно! С нами, кстати, Иван Андреевич был. Так что всё чудненько.

Тут удивился и Игорь, до поры до времени не вмешивающийся в разговор, но державший ушки на макушке.

– Иван Андреевич? Он что, с вами в гостинице ночевал? У него же в каждом городе по куме живет, он же с ними ноченьки проводит?

Вспомнив о таком несвоевременно появлении водителя, Зайцев по-иезуитски осклабился.

– Сорвалась кума-то, вот и пришлось ему куковать в гостинице.

Владимир Иванович довольно хмыкнул и, неизвестно чему радуясь, торжественно сообщил белому свету:

– Вот и славненько!