Текст книги "Антизолушка"

Владимир Иванович задумчиво пригладил редеющую шевелюру. Он никак не соотносил Лизоньку с категорией «гадость». Уж скорее наоборот… К тому же Зайцева в магазин с Лизой он посылал по настойчивому требованию Веры Гавриловны и не видел причины не исполнить указание.

Обрадованный отказом конкурента, Лешик попытался обойти строптивого Зайцева, тем более, что тот не горел желанием свершить сей подвиг. Чуть не прыгая от нетерпения у стола начальника, предложил:

– А давайте я! Я смогу! Чего там сложного-то! Я этих компьютеров сотни уже покупал!

Владимир Иванович сухо объяснил свое нежелание отправить с Елизаветой Лешика:

– А потом спасательно-розыскную бригаду снаряжать на ваши поиски? Спасибо, не хочу!

Просидевший весь день у девочек в бухгалтерии под предлогом починки калькулятора, Лешик несколько сник.

– Ну, я же вещь чинил, а не трепался.

Начальник покосился на него покрасневшим от перегрузок глазом.

– Ты бы им еще счеты починил, мастер Самоделкин!

Во всю ширь развернув узкие плечи и по петушиному выпятив грудь, Лешик гордо встал на защиту своей чести и достоинства.

– А что, я и счеты могу починить, и холодильник…

Владимир Иванович твердо остановил его самовосхваление:

– Помолчи! Для этого у нас хозяйственный отдел есть! Если так хочется, можешь перейти в него! И чинить всё, на что твой взгляд упадет: от настенных часов до сливных бачков!

После этого кошмарного предложения Лешик тихонько прокрался на свое место и спрятался там, замерев, как тушканчик на косогоре. Начальник убедительно сказал Зайцеву:

– Пойми, надо! Это же политический момент!

Тот, подумав, вяло согласился, но с условием: вместе с ним пойдет либо Игорь, либо Генрих. Владимир Иванович не возражал, обретя спокойствие в мысли о спасительном буфере.

– Ладушки! Вот кто завтра первым на работу придет, тот с тобой и поедет!

Глава пятая

Поутру Зайцев, не включая свой компьютер, – какой смысл включать, если тут же придется выключать? – сидел за столом и терпеливо ждал жертву, отданную ему начальником на заклание. Первым на работу обычно приходил Игорь, живший неподалеку и не связанный с общественным транспортом. Вторым – Генрих, который являлся с точностью английской королевы, то есть строго с боем часов. Сначала он на своей машине отвозил на работу жену, потом добирался сам, и каждое движение у него было выверено до последней секунды. Лешик стандартно опаздывал, безнадежно борясь со сном, транспортными пробками и исключительно навред ему ломающимися посредине дороги подлыми автобусами.

Давно сидевший на своем рабочем месте Владимир Иванович тоже заинтересовано поглядывал на дверь. Но вот радиоприемник приятным женским голосом возвестил: «Местное время девять часов», и тут же, будто вызванный сим магическим заклинанием, в дверях нарисовался Генрих. Начальник переглянулся с замом, намекнув: знать, судьба его такая. Илья представил себе кошмарное путешествие по магазинам с Лизонькой с одной стороны и Генрихом с другой, и мысленно застонал. А ведь сегодня шестое марта, и Генрих не преминет в рабочее время запастись подарочками на Восьмое марта для всего своего немаленького семейства!

Пройдя в отдел, Рудт поздоровался и начал раздеваться, но Владимир Иванович его вкрадчиво остановил:

– Генрих, ты не разоблачайся пока, сейчас с Ильей в магазинчик прогуляешься, Лизоньке компьютер надобно выбрать.

Тот замер, стянув с плеча рукав куртки и повернувшись вполоборота к начальнику.

– Что, разрешил-таки босс ей компьютер купить? Ну надо же! Но почему вы решили, что мы за ним немедля двинемся? Лизонька ведь тоже слабый человек, ей чайку-кофейку с утреца выпить надо обязательно. Тем более, что на работу ее привез такой могучий красавец! Недаром видок у нее несколько измочаленный. – Искренне соболезнуя, сделал логичный вывод, не замечая перекосившуюся Зайцеву физиономию: – Ночка у нее наверняка была еще та! Взбодриться треба. Так что мы всё успеем.

Он решительно снял куртку, бросив ее против обыкновения на спинку кресла, а не аккуратно повесив в шкаф на плечики. Явно для того, чтобы Владимир Иванович видел, что он почти в пути, и грешным делом не подумал, что его указаниями пренебрегают. Подлил воды в чайник и нажал на кнопку.

Появился Игорь, узнал о предстоящем Зайцеву интригующем приключении, о драматическом соперничестве за право в его участии и обрадовано перекрестился.

– Какое счастье, что я примитивно проспал! Жена будила перед уходом, но я глаза закрыл буквально на минутку, открываю – почти девять! Даже расстроился и, как выяснилось, зря! Да уж, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Генрих не уразумел, в чем же несчастье. Наивно спросил, не подозревая, что дразнит гусей, то бишь начальников:

– А что тут плохого, прогуляться по гипермаркету в рабочее время, да еще во время предпраздничных распродаж? Всё дешевле, да и выбор неплох. Народу, правда, многовато, но очереди идут быстро, там у них персонал вымуштрованный, летает просто.

Услышавший о толпе народа Зайцев нервно затрепетал, представив, как Генрих будет рваться во все очереди, встречающиеся на пути.

Заметивший его испуг Владимир Иванович строго указал домовитому сотруднику:

– Никаких посторонних покупок в рабочее время! Соблюдай дисциплину!

Генрих разочарованно сник, но возразить не посмел. Зайцев, зная исполнительность Рудта, взбодрился и посмотрел на часы. Времени было уже полдесятого. Чуть принахмурившись, Владимир Иванович тоже взглянул на циферблат. Они с Верой Гавриловной договорились отправить экспедицию с утра, что по его понятиям означало девять ноль-ноль. Несколько обеспокоенный, позвонил в экономический отдел. Трубку взяла квелая Лизонька. Уразумев, что уже пора выходить, нехотя протянула:

– А что, прямо сейчас поедем?

Владимир Иванович бесстрастно рассеял ее заблуждение:

– Да тут идти всего пять минут, зачем вам машина? Погода чудненькая, прогуляетесь!

Лизонька непритворно испугалась.

– Да что вы такое говорите, Владимир Иванович! – у нее даже голос плаксиво завибрировал от подобной ужасающей перспективы. – У меня же каблуки высокие! А кругом лед! Нет, я пешком идти не могу! Я же упаду! И каблук сломаю!

Начальник возвел глаза к небу и размеренно сосчитал про себя до десяти, прежде чем корректно ответить даме:

– Хорошо, Елизавета Александровна, попросим для вас, – он сделал неприятный акцент на этом слове, – машину у Сергея Владимировича. Хотя, боюсь, он нас не поймет.

Лизонька обрадовалась.

– Поймет, поймет, он такой милый! Он непременно мне поможет!

Владимир Иванович, несколько обескураженный столь вольной трактовкой сурового характера начальника административно-хозяйственного отдела и покороблено прикидывая, как же Лизонька называет за глаза его самого, – небось, какой-нибудь симпатичной душкой? – набрал номер Сергея Владимировича. Тот ответил сразу. Владимир Иванович сухо изложил проблему, ожидая законного отказа: до гипермаркета были сотня метров и светофор. Но ошибся.

– А, Лизонька! Ну, конечно! Мне как-то пришлось наблюдать, как она в своей супермодной обувке тащилась по льду от машины до двери. Аж слеза прошибла от сочувствия, глядючи на ее страдания. В результате дружок не выдержал ее мучений, выскочил из машины, сгреб подругу в охапку и занес прямо в вестибюль.

Голос обычно сдержанного начальника АХО звучал крайне снисходительно к маленьким слабостям красивой женщины. Услыхав, что машина будет ждать их у подъезда через пять минут, Владимир Иванович тихонько положил телефонную трубку на рычаг, поражаясь могуществу красоты. Сообщил об этом готовящейся экспедиционной группе, предупредив, что машину дают только на полчаса.

Генрих сразу возмутился, гулко хлопнув себя по упитанным ляжкам:

– Вот это да! У нее каблуки высокие, их беречь надо, а когда мы по всему городу на своем горбу тяжеленные компьютерные причиндалы таскаем, для нас машин не бывает!

Игорь насмешливо остановил его причитания:

– Генрих, а у тебя сапоги на шпильках?

Тот озадаченно протянул:

– Нет, конечно!

Петухов деловито посоветовал:

– Вот когда будут на шпильках, тогда и машину для них проси, чтобы не сломать.

Рудт надулся, кидая на обидчика негодующие взгляды.

– Потешаешься?

Игорь состроил младенчески невинную рожицу, но ответить не успел: Владимир Иванович, выглянувший в окно, деловито скомандовал:

– Давайте идите, машина уже у входа! А я Елизавете Александровне позвоню, чтобы выходила!

Они быстро спустились вниз, поздоровались с Толиком, водителем предоставленной им белой Волжанки, сели на заднее сиденье, оставив переднее свободным для дамы, и стали поджидать Лизоньку.

Через четверть часа не выдержавший напрасного ожидания взвинченный Зайцев выскочил из машины и отправился в офис на поиски пропажи.

Генрих тут же воспользовался его отбытием и боязливо сообщил шоферу, что лишь взглянет, почем сегодня цветы на углу. Не услышав возражений, шустро выбрался из салона и умчался в противоположную сторону. Толик, насмешливо поглядев вслед суматошной парочке, по-барски развалился на сиденье и остался ждать разбежавшихся в разные стороны пассажиров.

Через пятнадцать минут обратно прилетел раздосадованный неудачными поисками Зайцев. В наивной надежде увидеть Лизоньку оглядел пустой салон, покрылся гневными красными пятнами и возмущенно возопил, хлопнув рукой по сверкающему капоту:

– Где все?

Толик беспечно пожал плечами, не принимая предъявленных ему безосновательных претензий:

– Не знаю, мне вас отвезти велено, а не отлавливать из разных закутков, как блох.

Оправдывая свою шуструю фамилию, Зайцев резво подскочил на месте, будто получив добрую порцию дроби, и рванул назад в здание. Через пару минут обратно пришагал запыхавшийся от быстрой ходьбы Генрих.

Увидев, что еще никого нет, немного отдышался и успокоено пробормотал:

– Хорошо, а то я боялся, что меня ждут. – И попросил, заискивающе заглядывая в искрящиеся от смеха глаза водителя: – Я до того магазинчика добегу, в киоске цветы дороговаты, а мне завтра тещу непременно поздравить надо.

Хорошо понимавший коллегу Толик лишь молча кивнул головой. Жалко, что ли? Деньги-то ему платят повременно, что сидишь, что едешь, всё едино. Генрих тотчас унесся, тяжело топая ботинками по застывшим лужам и выбивая из них острые кусочки грязного льда.

Не успел он скрыться за углом, как из дверей выплыла вполне довольная собой Лизонька, вопросительно оглядываясь по сторонам. Подождав, когда Толик, как истинный кавалер, выйдет из машины и галантно распахнет перед ней дверцу, аккуратно подобрала длинные полы кожаного пальто и грациозно скользнула внутрь.

Пренебрежительно огляделась и обидчиво надула розовые губки.

– Опять эти необязательные мужчины опаздывают! А Марья Ивановна говорила, что они меня здесь ждут и злятся!

Чтобы не расхохотаться во все горло, Толик отвернулся к окну, достал из пачки сигарету и глубоко затянулся, но тут же споткнулся об недовольный взгляд пассажирки.

– Вы не любите запах табака?

Понизив голос и наклонив к нему голову, будто их кто-то подслушивал, Лизонька предупреждающе проговорила:

– Да я что! Это у Генриха Гансовича аллергия на резкие запахи! Он будет потом долго болеть, надышавшись этой вонючей дрянью!

Растерявшийся от собственного коварства Толик немедля загасил и выбросил сигарету, недоумевая, когда же Рудт успел подхватить такую серьезную болезнь? Он много раз ездил с Генрихом по области, дымя при этом, как паровоз, и не замечал у того ни малейших признаков недомогания.

Лизонька доверительно поведала исповедальным шепотом, наклонившись еще ближе:

– Зайцев мне однажды уже выговорил за злоупотребление ароматами. Я сегодня даже духами пользоваться не стала, вдруг Генриху Гансовичу плохо будет.

Не веря своим ушам, Толик незаметно потянул носом. И впрямь, от пассажирки лишь чуть-чуть пахло чем-то неуловимо приятным, наверное, дорогим туалетным мылом, и поразился авторитету неизмеримо выросшего в его глазах Зайцева. Никогда бы не подумал, что Лизонька может с ним считаться, он ведь совершенно обычный парень, не то, что ее приятели. Слегка покосился на Лизоньку, чинно сидевшую рядом с ним, но спросить у нее, в какой форме Илья выразил свое недовольство, не решился.

Через минуту из магазина выкатился Генрих и мелкой рысью побежал обратно, потряхивая упитанным животиком, а из вестибюля выскочил крайне недовольный такой изматывающей жизнью Зайцев.

Лизонька учтиво подождала, пока они оба, забавно пыхтя, не усядутся на заднее сиденье, и лишь после этого нравоучительно проговорила:

– Точнее надо быть, товарищи мужчины! Аккуратнее! Сколько времени мы потеряли из-за вас зря! Неужели нельзя было выйти немного пораньше?

После этих слов замученный Зайцев, обежавший в поисках Лизоньки все отделы на семи этажах по три раза, на своей шкуре прочувствовал, что такое нервический припадок, терзавший несчастных дореволюционных гимназисток. Чтобы не доводить себя до тюрьмы убийством недисциплинированных барышень, дал себе крепкое-прекрепкое слово не общаться с Лизонькой без самой крайней нужды, и надолго замолчал. А именно на пять минут, ибо столько времени они простояли на перекрестке в небольшой пробке, ожидая у светофора зеленого света.

Высадивший их у гипермаркета Толик, не желающий лишаться такого потрясного развлечения, вкрадчиво предложил:

– А давайте я вас здесь подожду? Или лучше с вами пойду? Вам ведь потом тяжелые коробки тащить придется?

Но Зайцев твердо отказал в этой провокационной просьбе:

– Сергей Владимирович сказал: машину не держать! – изобретение правдоподобного объяснения, почему они добирались до места назначения больше часа вместо положенных пяти минут, решил отложить на потом. – Да и тяжелого у нас сегодня ничего не будет, мы же не покупать пришли, а только выбирать. Если найдем что-то подходящее, выпишем счет, а заберем, когда контора оплатит.

Разочарованный Толик уехал, а экспедиция застряла у входа в гипермаркет, наблюдая за огромной толпой желающих проникнуть внутрь. Народ с шумом и гамом продирался сквозь узкие двери, не обращая внимания на тычки и толчки соперников. Илья с сомнением посмотрел на хрупкую Лизоньку, не зная, как провести ее через эту давку с минимальными потерями. Она, завороженная крутящимся перед ней пестрым калейдоскопом из человеческих тел, перехватила инициативу, решительно скомандовав:

– За мной! – и бросилась вперед, как в атаку.

Мужчины дружно кинулись за ней, стараясь не отставать. Зайцев, пытающийся встать перед Лизой, чтобы защитить ее от возможных ушибов, так и не смог ее догнать. Она ужом проскользнула сквозь толпу, мило улыбаясь на недовольные возгласы и непрестанно бормоча: «Извините, пожалуйста»!

В один миг они пробились сквозь забитый вестибюль к полупустому эскалатору. На третий этаж поднялись без особых приключений, если не считать низко перегнувшегося через перила Генриха, с усердием высматривавшего распродажи на первом этаже. Илья даже подергал его за край куртки, боясь, что тот свалится вниз на головы беспечных покупателей.

В отделе вычислительной техники, в отличие от других помещений гипермаркета, было тихо и пусто. Пара скучающих продавцов кинулась было к посетителям, но, узнав, что расплачиваться те будут безналичными, несколько подрастеряла пыл.

Лизонька окинула взглядом длинный зал, приметила занимавшие целый ряд огромные плазменные мониторы, счастливо охнула и бросилась к ним. Илья недовольно поплелся следом, ворча на ходу:

– Елизавета Александровна, мне разрешения на покупку дорогих мониторов никто не давал!

Лиза строптиво передернула плечиками, обидчиво глядя на Зайцева, придирающегося к ней невесть из-за чего.

– Ну, мелочь какая! Мне Вера Гавриловна сказала: – Выбери хороший компьютер! А я что, должна девятнадцатью дюймами удовольствоваться? Мне порой на экране по несколько программ одновременно открывать приходится!

Сраженный ее неожиданными познаниями в электронике, а еще больше чисто женской логикой, Зайцев не знал, что возразить. Да и возражать не хотелось, если честно. Наоборот, хотелось выполнить все ее желания, даже неосуществимые. В полном раздрае чувств провел пальцем по боку оказавшегося рядом монитора. Решив, что бухгалтерия просто не оплатит счет, если сумма в нем будет превышать разумные пределы, спорить не стал, стремясь поскорее развязаться с этим мерзопакостным порученьицем.

Генрих, до сей поры покорно тащившийся за ними, расслышал неумолчный гул толпы, призывающий его вниз, как дельфина шум далекого океана и, не в силах противиться этому настойчивому зову, нечленораздельно, как сомнамбула, пробормотал:

– Я скоро вернусь!

После чего рванул к двери и исчез, оставив Зайцева стоять посреди зала в немой растерянности.

Осознав, что добросовестный Рудт нарушил распоряжение начальника исключительно потому, что не смог выдержать острейшего противоречия между служебным долгом и врожденной тягой к экономии, раздраженно пожал плечами и пошел за Лизонькой дальше.

Воспользовавшись моментом, обвел ее прелестное лицо ласкающим взглядом и горько вздохнул. В его душе появилось горестно-щемящее чувство сродни интуиции старого игрока: в этой игре ему никогда не выиграть, а, значит, бессмысленно ее и начинать.

От беготни по теплому залу в плотном кожаном пальто Лизе стало жарковато. Она расстегнула пуговицы, демонстрируя стройные ножки, затянутые в узкие черные джинсы, и тонюсенький черный свитерок, через который просвечивало чуть заметное кружево черного нижнего белья. Золотистые волосы, собранные в строгий пучок на затылке, довершали милый образ.

Зайцеву тоже было душно в зимней куртке, и он последовал примеру спутницы, дернув молнию. Случайно глянув на него, Лизонька зачарованно воскликнула:

– Ой, мы с вами одеты одинаково!

Илья кисло сморщился. Действительно, он, как обычно, был в черных джинсах и черном свитере. Вот уж парочка в одном цвете. Обычно влюбленные стремятся походить друг на друга даже в мелочах, но это был явно не тот случай. Обнаружив, что продавцы с плохо скрываемыми усмешками тоже изучают их одинаковый прикид, вконец разозлился.

Лизонька, подметив его недовольство, с искусственным огорчением заметила, лукаво потупив глазки:

– Простите меня, пожалуйста, я вовсе не подумала, что мы будем похожи на близнецов. Но не волнуйтесь, больше этого не повторится.

Он недоверчиво посмотрел на нее, уверенный, что это очередная насмешка, но она внезапно улыбнулась ему настоящей живой улыбкой, от которой ее глаза нежно заблестели, и он, очарованный, против воли ответно улыбнулся и пробормотал:

– Да ерунда всё это, какая разница, кто во что одет!

Внезапно у входа раздался непонятный грохот, дверь с силой распахнулась, и в зал, зацепившись каблуком за порог, неловко ввалился высокий здоровенный мужчина, одетый, как и Лиза, в длинное кожаное пальто черного цвета.

Увидев вошедшего, она побледнела. Подскочив к Илье, подхватила под руку, отчего тот дернулся и замер. Ее жест показался ему слишком уж интимным, сердце забилось злыми точками, рождая в ушах гулкое эхо. Она стояла рядом, напряженно следя за вошедшим в зал мужчиной, а Илья не мог сказать ни слова от перехватившего горло спазма.

Едва завидев стоявшую посредине зала дружную пару, вошедший сразу кинулся к ним. Илья выдвинулся вперед, защищая спутницу. Не решил бы этот агрессивный тип, что он очередной поклонник Лизоньки, и не вздумал устроить разборку!

Мужчина подбежал к ним и громогласно воскликнул:

– Ну, наконец-то я тебя нашел! Я тебя еще внизу заметил, но не успел перехватить! Обежал весь гипермаркет! Не предполагал, что ты вздумаешь пойти сюда! Что ты здесь делаешь?

С неодобрением склонив головку к плечу, Лиза нарочито благонравным тоном укоризненно произнесла:

– Не кричи, папочка, будь так любезен! Тебя все прекрасно слышат! – Кивнув в сторону спутника, с подчеркнутым пиететом проговорила: – Познакомься, пожалуйста: это Илья Викторович Зайцев! – затем, повернув насупившееся личико к Зайцеву, бесстрастно представила мужчину: – Это мой отец, Александр Владимирович Королев!

Зайцев невольно почувствовал волну облегчения и, успокоившись, оценивающе оглядел Королева-отца. Эффектный мужчина, но выражение его твердого лица вселяло мысли о самовлюбленности и властности. Впрочем, он с такой гордостью любовался своей красивой дочерью, что Зайцев мгновенно почувствовал к нему расположение.

Мужчины автоматически подали друг другу руки, крепко их пожали, причем Зайцева несколько удивило простенькое обручальное кольцо с мелкими царапинками, демонстративно выставляемое Королевым напоказ. После знакомства папочка озадаченно спросил, высоко вздернув брови, не скрывая скепсиса при виде столь заурядного сопровождающего:

– И кто это? На очередного кавалера что-то не тянет.

Лизонька пренебрежительно фыркнула, не собираясь выпускать локоть Ильи и с гордостью произнесла, будто выиграла у судьбы главный приз:

– Ну, скажешь тоже! Илья Викторович – инженер, заместитель начальника отдела автоматизации. Он гораздо лучше любого бойфренда.

В ответ на это оба собеседника скептически на нее посмотрели, не понимая, что заставило ее сделать столь абсурдное заявление. Лизонька, обведя рукой зал, восторженно сообщила:

– Мы с ним выбираем мне хороший компьютер. Илья Викторович в них настоящий знаток!

Заслышав в голосе дочери слишком уж восторженные ноты, папочка покосился на нового знакомого с изрядной долей пессимизма. Почуявшая отцовское недоверие Лизонька ничего не стала объяснять, загадочно улыбаясь. Отец недоуменно спросил:

– Ты же перед Новым годом брала себе компьютер. Неужели уже устарел?

Она пояснила, зачем-то положив вторую руку на локоть спутника и сильнее сжав пальчики:

– Это на работу, а не домой.

Александр Владимирович с удовлетворением протянул, не считая существенной причину ее появления здесь:

– А-а… Ну, это ерунда. А я тебя по важному делу ищу. Я там матери симпатичное платье на восьмое марта приглядел, надо на тебя примерить. У вас размеры почти одинаковые, сразу будет ясно, подойдет оно ей или нет.

И, проигнорировав возмущенный вопль дочери:

– Папа, я же на работе! – схватил ее за руку, оторвал от опешившего спутника и вытащил в коридор с такой быстротой, что перед носом Зайцева мелькнула пола ее развевающегося от фантастической скорости пальто.

Он оторопело посмотрел ей вслед, только теперь догадавшись, почему она всё сильнее стискивала свои ладони на его локте. Покачал головой и хмыкнул: для того, чтобы остаться здесь, ей надо было вцепиться в него крепче болотной пиявки. Не зная, что предпринять, перевел вопросительный взгляд на продавца, неосознанно ожидая совета. Отношение того враз переменилось: из скучающе-равнодушного стало вдруг до предела любезным.

– Илья Викторович, может, разденетесь? А то, похоже, ждать вам здесь придется долгонько! Или вы хотите уйти?

С досадой представивший, с какими глазами будет докладывать Владимиру Ивановичу о провале экспедиции, Зайцев отрицательно помотал головой. Уж лучше он останется тут навсегда.

Продавец, отрекомендовавшийся:

– Зовите меня просто Глебом, Илья Викторович! – обходительно предложил снять куртку и аккуратно повесил ее на вешалку в незаметном шкафу у стены.

Подвел к столику, усадил в стоявшее рядом удобное кресло и, чтобы клиент не скучал, предложил толстую стопку разноцветных проспектов, журналов и прайс-листов. Затем исчез за высокой перегородкой, отделявшее подсобное помещение от зала. Через пару минут появился снова, неся полный поднос. Налил в чашечку черного кофе и учтиво поставил ее рядом с гостем.

Илья несколько призадумался. С чего это вдруг он, заурядный посетитель, попал в покупательскую элиту? Медленно попивая кофе, стал просматривать компьютерные журналы, то глубокомысленно морщась, вникая в мысли авторов, то небрежно пофыркивая на очередную заумную статейку.

Через час в магазин вполз обессиленный Генрих, вытирая клетчатым платком капли пота со лба. Узрев Зайцева, в полном одиночестве почитывающего иллюстрированный журнал с чашечкой кофе в руке, не медля ни секунды присоединился к нему, поставив у кресла тяжелые сумки с покупками. Услужливый Глеб принес кофе и ему, добавив в стоящую на столе вазочку шоколадного печенья. Выпив кофе и наполовину опустошив вазочку, Генрих спохватился и обвел ищущим взглядом зал.

– А Лизонька где?

Зайцев кратко выговорил, даже не подняв головы:

– Ушла примерять мамино платье.

Генрих, ничего не поняв, почесал в затылке.

– Мамино? А что, у нее мама здесь?

Илья монотонно уточнил, перевернув страницу:

– Нет, мамы нет. Но есть папа.

Генрих, имеющий в запасе жену и дочь, блестяще отгадал подкинутую ему логическую загадку.

– А! Они маме платье пошли выбирать! – И, умудренный житейским опытом, пророчески возвестил: – Ну, это надолго! Пойду-ка я еще прошвырнусь по гипермаркету. Мне еще дочке подарок надо найти! – и, собравшись с новыми силами, исчез так же стремительно, как и прежде, оставив коллегу охранять его приобретения.

Раздосадованный Зайцев небрежно швырнул недочитанный журнал на столик и решил выбрать компьютер сам, причем такой, какой нравится ему. Если госпожа Королева вздумала перемерить все наряды в местных бутиках, это ее проблемы. Он и без нее обойдется, только пусть не смеет потом заявлять, что ей что-то там не нравится. Принялся бродить по залу, отмечая подходящие в записной книжке.

Обернувшись на зазвучавшие в тишине голоса, увидел невесть откуда возникшую Лизоньку, сидевшую на его кресле и изящно, как истинная леди, двумя пальчиками державшую полную чашечку. Перед ней стояла пустая упаковка из-под сливок. До ушей Зайцева донесся ее нежный голосок:

– Я совершенно не могу без сливок пить ни чай, ни кофе! Они такие терпкие! У меня потом в горле такое неприятное ощущение…

Дожидаться, когда она опишет ощущения в своем горле, Зайцев не стал, и возник перед ней, как грозный бог возмездия.

– Появились, наконец! Я уж начал выбирать технику без вас! От вас, видно, помощи всё равно не дождаться!

Она всполошилась, быстро поставила чашечку на стол и повернулась к нему всем телом:

– Как это без меня?! Это же вы мне компьютер покупаете! Вот когда будет вам, тогда и выбирайте сами, что хотите! А мне, кстати, нравится вон тот голубенький мониторчик! Он чудненько будет гармонировать с моими фиалками! – она вызывающе ткнула пальцем в сторону синего Philips и невинно поинтересовалась у консультанта: – А системный блок такого же цвета у вас есть?

Глеб кивнул, с удовольствием наблюдая за живой мимикой возмущенного Ильи:

– Есть. Пустой. Начинку сами выбирать будете?

Лизонька, тоже не отрывающая взгляда от лица сопровождающего, привередливо потребовала, подбрасывая дров в огонь:

– А она вся синенькая? А то другой мне не надо… – и, взяв в руки чашечку с кофе, приложила к губкам, украдкой наслаждаясь его непосредственной реакцией.

Зайцев почувствовал, как неотвратимо начинают чесаться ладони. Эх, отшлепать бы ее по мягкому месту! В мозгу тотчас проявилась сладострастная картинка этой ее части тела, ничем не прикрытой, и он немедля сел напротив Лизоньки, безнадежно охнув.

– Да знаю я, что вы хотите сказать: пороть меня некому! – проницательно заметила Лиза, отставляя в сторонку пустую чашку и взмахом руки отметая предложение продавца налить еще. – А зачем меня пороть? Я же жутко хороший человек! – Резко поднявшись с места деловито предложила: – Ну, что же, давайте работать! – И энергично пошла по рядам, рассматривая выставленную для продажи технику.

Но ее благим порывам свершиться было не дано. Не успел Зайцев подняться, чтобы направить ее в верное русло, как в помещение здоровенными шагами вновь заскочил взбудораженный папочка и с пожарным криком:

– Там туфли к платью примерить надо! – уволок напрасно сопротивляющуюся дочурку обратно.

Крепко сжав кулаки, Зайцев безнадежно посмотрел им вслед и тихо сел на прежнее место, пытаясь смириться со своей несчастливой планидой. Что там сказано в Библии? Терпение и смирение – главные христианские добродетели! А поскольку он крещен в православной вере, должен жить по христианским законам.

Выполняя эту установку, планомерно просмотрел все оставшиеся журналы. Как с опытными коллегами, побеседовал с продавцами-консультантами о перспективах развития IBM, о глюках в Windows, узнал технические характеристики почти всей имеющейся в наличии техники. В разгар беседы в магазин вернулся уставший, но абсолютно счастливый Генрих. Потрясая перед носом коллеги цветочным веником, эйфорически похвастал:

– Ура! Я купил всё, что хотел! Видал скидочки – до тридцати процентов! Несколько тысяч сэкономил! – и попытался пригладить подрагивающей рукой стоявшие дыбом волосы, снова немедленно принявшие прежнюю форму.

Глеб привычно принес посетителям по чашечке кофе, и они расслабленно, смакуя каждый глоток, стали попивать бодрящий напиток, ведя ни к чему не обязывающий светский разговор. Прерывая их болтовню, под потолком мелодично звякнули и замолчали большие электронные часы. Встревожившийся Генрих вскинул к ним голову и обеспокоенно заметил:

– Четыре часа уже!

На что Зайцев бездумно ответил, растянув губы в улыбке сродни ухмылке египетского сфинкса:

– Ну и что?

Генрих покладисто согласился, с некоторой тревогой разглядывая впавшего в нирвану начальника:

– Действительно, чего нам волноваться? Солдат спит, служба идет. Оплата у нас повременная, сколько ни просидим, всё равно ничего не потеряем.

Тут, разрушая их блаженный настрой, в зал стремительно вбежала пунцовая Лизонька, отбивавшаяся от прилипчивого папани. Пальто на ней уже не было, впрочем, так же, как и на Александре Владимировиче.

Где же они их посеяли? – почему-то этот вопрос прорвался в глубину сознания благодушествующего Зайцева и несколько замутил его неземное блаженство.

Лизонька свирепо возмущалась, что было на нее совершенно не похоже:

– Папа, мы уже купили вечернее платье, туфли, ожерелье, кольцо! Хватит уже с меня этих дурацких примерок! Почему ты маму не зовешь?! Ей же подарки покупаешь!

Папочка упрямо продолжал, настаивая на своем:

– Мама не пойдет, сама же знаешь! Она примерки терпеть не может, да и отношения у нас сложные.

Дочурка гневно топнула ногой, давая выход переполнявшему ее негодованию.

– А надо мной, значит, можно издеваться, как хочется! Я тоже терпеть не могу мерять всякую ерунду! Никуда больше с тобой не пойду! Я на работе!

Смиренно ожидающие появления ее высочества сослуживцы переглянулись, скептически пожимая плечами. Хороша работенка! Им бы такую!

Папочка не отставал, ухватив дочь за локоть и пытаясь повернуть к выходу.

– Ну, нужно же купить еще нижнее белье под платье! Там я такой комплектик царский видел…