Текст книги "Десятое Правило Волшебника, или Призрак"

Сестра тяжело повалилась на пол. Кэлен развернулась и побежала со всех ног. Делая поворот, она увидела, что остальные образовали затор, споткнувшись о тело сестры Цецилии.

Кэлен бежала так, как не бегала никогда прежде. Она свернула в первый же поворот налево. У нее не было представления, какой из коридоров выбрала Джиллиан, но впереди ее не видела. Девушка исчезла.

Внезапный прилив незамутненного веселья охватил Кэлен, наполняя ее душу волнением от успеха. У нее получилось! Она сдержала обещание перед Джиллиан и перед самой собой. Хотя бы в чем-то она смогла победить их.

От этой победы у нее кружилась голова, в то время как она неслась как сумасшедшая. Она не только убила двух стражей, но и уничтожила сестру Цецилию. Воспоминания о той боли, которую эта женщина доставляла ей, и то удовольствие, которое сестра извлекала из этого, промелькнули в голове Кэлен яркой вспышкой, и она наслаждалась своей местью.

Теперь, когда ее план удался и Джиллиан убежала, ее охватил страх. Она знала, что ей никуда не деться. Все, что она могла делать, это только бежать, выбирая произвольные повороты туннелей, и ждать конца.

И он наступил: навалился внезапный приступ боли, такой же, как та, подумала она, что испытали те двое, что стояли на страже у дверей.

Она поняла, что упала на землю, но на самом деле уже не ощущала ничего. А затем почувствовала себя так, словно весь этот потолок и весь мертвый город, что над ним, обрушились на нее сверху.

Окружающий мир потемнел и превратился в могильную тьму.

Глава 40

Ричард уже задыхался к тому времени, когда наконец преодолел подъем. Впрочем, не только задыхался, но еще и выдохся. Он сам понимал, что сэкономил время, не подкрепившись, и теперь расплачивался за это. Ноги ощущались так, будто были налиты свинцом. Живот сводило от голода. Он чувствовал слабость, и ему хотелось просто прилечь, но он не мог, по крайней мере сейчас не мог, когда так близок к цели. Сейчас, когда так много поставлено на карту.

Он съел попавшиеся по дороге кедровые орехи и несколько пригоршней черники, но не стал задерживаться, чтобы набрать побольше. Просто не хотел тратить время.

Но у него с собой был походный заплечный мешок, так что до наступления ночи, перед самым закатом, он забросил леску в небольшое озеро. Затем собрал охапку сушняка и с помощью кремня и стали развел огонь. К тому времени, как огонь занялся, он выловил три форели. Ричард был так голоден, что испытывал искушение съесть их прямо сырыми, но рыба обычно готовится быстро, так что он решил не торопиться.

Не желая задерживаться больше, чем необходимо, он позволил себе лишь короткий сон за все недолгое путешествие от того места, где расстался с сильфидой. Он считал, что чем раньше в его руках окажется книга, что оставил для него Барах, тем лучше. Три тысячи лет эта книга дожидалась его. И он не хотел продлевать это ожидание еще на одну ночь. Ему казалось, что, окажись он достаточно сообразительным, чтобы найти эту книгу раньше, удалось бы избежать всех тех проблем, которые стояли перед ним сейчас. Он надеялся, что эта книга подскажет ему, как отыскать Кэлен и, возможно, даже как обратить вспять магию Огненной Цепи.

Он считал, что лучше обрести книгу как можно скорее, а затем заняться едой и заодно просмотреть ее. А потом уже побеспокоиться насчет сна и по поводу возвращения в Цитадель.

Цитадель была далеко. Ричард точно не знал, где сейчас находится, за исключением того, что где-то на приличном расстоянии к югу от Предела Агаден, в необитаемой, предположительно, области, в самой глубине непроходимой чащи, так что вряд ли удастся раздобыть здесь каких-либо лошадей. Решай проблемы по очереди, одну за одной, напомнил он себе, каждую проблему в отдельности.

Хотя взбираться по крутому каменистому склону, да еще в темноте, было очень трудно, он не мог доставить себе удовольствия остановиться, когда знал, что находится близко к цели. Кроме того, если он хотел повидать этих мерцающих в ночи, то сделать это можно только темной порой, так что не стоит дожидаться утра, чтобы закончить подъем, а затем прождать еще весь следующий день до тех пор, пока вновь стемнеет.

Добравшись наконец до вершины, Ричард внимательно оглядел окрестности, чтобы сориентироваться. За гребнем крутого склона местность выравнивалась, переходя в рощу из редко растущих дубов. Легкий ветерок, овевавший его весь день, стих несколько часов назад, на закате, и стояло полное безветрие. Тишина ощущалась гнетуще, словно повисшая на нем тяжесть. Обычные ночные звуки мелких животных и насекомых, естественные для долин, бесконечным морем раскинувшихся позади него, почему-то совсем затихли, пока он совершал этот долгий подъем.

При свете луны Ричард тут же заметил, что с деревьями что-то не так. Было похоже, что все они мертвые. Толстые приземистые стволы искривлены и покрыты наростами. Кора во многих местах начала отваливаться неровными длинными кусками. Изогнутые и перекошенные ветви выглядели как когти, тянущиеся, чтобы схватить любого, кто отважится проникнуть в это место.

Ричард до сих пор все внимание уделял подъему, но теперь насторожился, обратившись в слух, стараясь уловить хоть какой-то звук в этой жуткой, нагоняющей страх тишине. Он осторожно пробирался под деревьями, стараясь производить как можно меньше шума. Это оказалось трудно, поскольку земля была усыпана сухими сучьями и листьями. Смутно вырисовывавшиеся наверху ветви отбрасывали нелепые тени в лунном свете, а прохладный воздух заставлял поеживаться.

При следующем шаге что-то хрустнуло под его ногой со странным дробным звуком ломающейся кости. За все годы, проведенные в лесах, Ричард никогда не слышал звука, подобного этому.

Он застыл на месте, прислушиваясь и ожидая. Его мысли понеслись ускоряющимся галопом, пока он старался «припомнить» этот звук, пытаясь уяснить его причину. Его старания не дали результата, он так и не смог определить его. Ничего больше не услышав и не заметив ничего движущегося, он осторожно отступил назад, убирая ногу с того, что оказалось им раздавлено.

После визуальной проверки всех направлений и оценки каждой тени он опустился на корточки, чтобы рассмотреть, на что же наступил. Что бы это ни было, оно оказалось прикрыто листьями. Ричард осторожно отгреб сгнившие листья в сторону.

На него уставился наполовину вдавленный в лесной суглинок, потемневший от времени, сломанный человеческий череп. Нога проломила округлую макушку, а неповрежденные пустые глазницы, казалось, смотрели на него.

Внимательно приглядевшись к земле вокруг, Ричард заметил под листьями и другие бугорки. Затем он заметил черепа, не похороненные под лесной подстилкой. Только с того места, где он сидел на корточках, можно было различить добрую полудюжину частично выступающих из листьев и еще большее число выдаваемых округлыми бугорками. Под листвой нашлись и остальные кости, имевшие отношение к тому черепу, на который он наступил.

Ричард медленно поднялся и снова тронулся в путь, внимательно осматривая по дороге землю, толстые искривленные стволы деревьев, а также ветки над головой. Но так никого не увидел и ничего не услышал. Теперь, зная, на что обращать внимание, он замечал черепа в самых разных местах. Дойдя до тридцати, он перестал считать их. Казалось, останки здесь разбросаны, а не собраны грудами, словно люди умирали по отдельности или мелкими группами. За некоторыми исключениями, казалось, это были отдельные люди, каждый из которых умер в своем отдельном месте. Возможно, тела просто приносили в это место и бросали; но как было на самом деле, он не знал. Было несколько исключений, когда черепа лежали совсем близко друг к другу, но он посчитал, что такое могло произойти случайно – просто так вышло, что кто-то упал возле останков другого.

Ричард снова присел, чтобы осмотреть несколько черепов, из которых некоторые лежали на виду, а другие были скрыты под лесной подстилкой. Его первоначальная мысль была о том, что, возможно, здесь место древней битвы, но, насколько он мог судить даже при лунном свете, эти люди умерли никак не в одно и то же время. Место напоминало кладбище, где тела просто кидали на землю, а не хоронили в ней.

Он заметил здесь и кое-что другое: похоже, никакие хищники не побеспокоили мертвых. Будучи лесным проводником, Ричарду доводилось находить в лесу останки. Звери всегда доедали мертвых – и людей, и не людей. Здесь же все выглядело так, будто каждое из этих тел разложилось со временем, и кости остались лежать точно в том положении, в каком оказались, когда человек упал – на бок, либо с распростертыми руками, либо лицом вниз. Ни один не лежал так, как бывает в случае похорон: руки либо четко скрещены на груди, либо вытянуты по бокам. Здесь все выглядели так, будто просто свалились замертво. Но этот факт не казался настолько удивительным, как тот, что ни один труп, похоже, не был потревожен никаким хищником.

Проходя по этой, казалось, бесконечной дубовой роще, Ричард удивлялся, есть ли вообще у нее конец. В безлунную облачную ночь или даже пасмурным днем в этом месте можно было бы запросто заблудиться. Все вокруг выглядело одинаковым. Деревья располагались равномерно со всех сторон, и не было ровным счетом ничего, за исключением звезд и луны, что указывало, в каком он идет направлении.

Когда ему показалось, что он идет уже половину ночи, Ричард ускорил движение через этот лес мертвых. Он был уверен, что следует в том направлении, что указала ему сильфида. Однако сильфида не имела представления, что именно Ричард найдет здесь; она только передала ему указание Бараха, оставленное три тысячи лет назад. Со времен Бараха здешний ландшафт мог сильно измениться. Хотя кости не казались такими старыми. Разумеется, могло быть и так, что в этой дубовой роще лежали и кости тысячелетней давности, к настоящему времени уже рассыпавшиеся бы в пыль.

По мере продвижения окружающие заросли становились все более густыми. Наконец Ричард обнаружил, что углубляется в темный и мрачный лес из громадных сосен, чьи стволы стояли близко друг к другу, а каждый ствол – такой же толстый, как когда-то его домик в лесах Хартленда. Это было все равно что неожиданно очутиться перед стеной взмывающих в самое небо гор. Стволы деревьев, напоминавшие колонны, не имели веток и сучьев до высоты, находящейся за пределами видимости. Но ветки, росшие еще выше, полностью закрывали небо и делали подножье леса темным, запутанным лабиринтом среди толстых стволов.

Ричард остановился, задумавшись, как выдержать направление в кромешной темноте, лежащей впереди, чтобы продолжать двигаться по прямой. И тогда он услышал шепот.

Он вскинул голову, прислушиваясь, пытаясь разобрать слова. Но не смог, и поэтому сделал еще несколько шагов в глубь мрака, давая глазам время приспособиться к темноте, прежде чем двинуться еще дальше. Вскоре он начал различать очертания деревьев, и тогда двинулся вперед, по каньону из стволов монументальных сосен.

– Поворачивай назад, – раздался шепот.

– Кто здесь? – прошептал он в ответ.

– Поворачивай назад, – произнес негромкий голос, – или навсегда останешься рядом с костями тех, кто был здесь до тебя.

– Я пришел, чтобы поговорить с мерцающими в ночи, – сказал Ричард.

– В таком случае, ты напрасно пришел сюда. Уходи немедленно, – повторил голос, на этот раз с большей настойчивостью.

Ричард попытался сопоставить звучание слов с тем голосом мерцающей в ночи, который он помнил. Голос был другой, но нечто общее заметно.

– Пожалуйста, покажитесь, чтобы я мог с вами поговорить.

Но лишь тишина окружала его. Ричард двинулся вперед, сделав с десяток шагов в темноту.

– Предупреждаю последний раз, – донесся внушающий страх загадочный голос. – Уходи немедленно.

– Я проделал долгий путь. И не уйду, не поговорив с мерцающими в ночи. Это очень важно.

– Не для нас.

Ричард стоял, подпирая одной рукой бок, пытаясь при этом вообразить, что делать дальше. В голове у него не было ясности. Общая слабость мешала думать.

– Да, да. Для вас это тоже очень важно.

– Каким образом?

– Я пришел за тем, что оставил для меня Барах.

– Точно так же думали и те, мимо чьих костей ты только что прошел.

– Послушай, это очень важно. Ведь, в конце концов, от этого также зависят и ваши жизни. В этой борьбе не останется никого в качестве постороннего свидетеля. Всех подхватит надвигающаяся буря.

– Все те истории, что ты слышал о сокровищах, всего лишь пустая ложь. Здесь нет ничего.

– Сокровище? Нет… ты не понял меня. Речь вообще не об этом. Думаю, ты все-таки неправильно меня понял. Я уже прошел испытания Бараха, которые тот заготовил для меня, – вот, собственно, почему я здесь. Я Ричард Рал. Я женат на Кэлен Амнелл, Матери-Исповеднице.

– Мы не знаем, о ком ты говоришь. Отправляйся к ней, пока можешь.

– Нет, в том-то все и дело, что не могу. Я пытаюсь найти ее.

Ричард в растерянности пригладил волосы. Он не знал, сколько у него есть времени, чтобы сказать все то, что он хотел сказать, или сколько надо пропустить в своем рассказе, если придется убеждать мерцающих в ночи в своей истинной причине появления здесь, убеждать их помочь ему.

– Когда-то вы ее знали. Против Кэлен была использована магия, заставляющая всех позабыть про нее. Вы знали ее, но позабыли, как и остальные. Кэлен часто приходила сюда. Будучи Матерью-Исповедницей, она старалась защищать земли мерцающих в ночи и держать людей подальше отсюда.

Она рассказала мне об этой прекрасной земле. Она рассказывала мне об открытых полянах посреди далеких древних лесов. Она бывала у мерцающих в ночи, когда те собирались в сумерках и устраивали танцы среди трав и полевых цветов.

Она рассказала мне, что провела много ночей, лежа на спине, в густой траве, а вокруг нее собирались мерцающие в ночи и беседовали с ней о том, что бывает общим в нашей и вашей жизни: о мечтах, надеждах и любви.

– В таком случае, мы рады сообщить, что мерцающие в ночи знали ее. Она была нашим другом.

Ричард увидел, как из-за деревьев приближается крохотный огонек.

– Уходи, или твои кости останутся с костями других, искавших сокровище, и никто больше не увидит тебя и не узнает, что стало с тобой.

– Будь мне нужно золото, я бы смог достать его. Но меня не интересуют сокровища.

Крошечная искра света начала удаляться.

– Не всякое сокровище – золото.

По мере того как огонек скользил вдаль, лучики кружащегося света играли на стволах деревьев, мимо которых он проходил.

– Я был знаком с Ша, – выкрикнул Ричард.

Световое пятно остановилось, вращение прекратилось.

С минуту Ричард наблюдал, как искра висела в отдалении, слабо освещая стволы тесно сбившихся лесных великанов, замерших, словно часовые, охраняющие то, что лежит за ними.

– Ты хочешь сказать, что пришел сюда не из-за легенды о хранящихся здесь сокровищах?

– Нет.

– Что ты знаешь о той, чье имя только что произнес?

– Я встречался с Ша после того, как она перешла через границу. Ша пересекла эту границу, чтобы помочь остановить угрозу, исходящую от Даркена Рала. Ша перешла границу в попытках найти меня, чтобы я смог принять участие в этой борьбе. Прежде чем умереть, Ша сказала, что если мне когда-нибудь понадобится помощь мерцающих в ночи, то я могу назвать ее имя, и мне помогут, потому что никакой враг не может знать его.

Ричард указал назад, в сторону рощи мертвых дубов, где почивали забытые останки.

– Мне кажется, никто из тех людей, чьи кости покоятся там, не знал ее имя, как и имя любого из мерцающих в ночи.

Свет медленно двинулся мимо деревьев в его сторону и, в конце концов, замер неподалеку. Он даже мог ощущать мягкую теплоту лучей света, скользящих по его лицу. Это ощущалось как мягкое прикосновение паутины.

Ричард переместился на шаг ближе.

– Я говорил с Ша перед ее смертью. Она сказала, что больше не способна жить вдали от своего рода, а сил на возвращение к домашнему очагу у нее не было.

Она первая произнесла слова испытания от Бараха. Сказала, что верит в меня и знает, что во мне есть то, что должно привести к успеху. Это были слова Бараха. А затем она спросила меня о тайне.

Маленький огонек приобрел теплый розовый цвет, вращаясь при этом в полной тишине.

– И ты прошел ее испытание?

– Нет, – признался Ричард. – Тогда было еще слишком рано, чтобы я понял все это. Я пришел к пониманию значительно позже. Сильфида сказала, что теперь я прошел испытание, предусмотренное для меня Барахом.

– Как твое имя?

– Я вырос под именем Ричард Сайфер. Лишь потом узнал, что я еще и Ричард Рал. У меня были также и другие имена: Искатель Истины, Истинно рожденный; Несущий смерть; Ричард-с-Характером; Камень в Пруду; и Кахарин.

– А для тебя что-нибудь значит имя Гхази?

– Гхази? – Ричард задумался на минуту. – Нет. А должно?

– Оно означает «огонь». Гхази получил это имя по пророчеству. Если ты тот самый, то должен знать это имя.

– Жаль, но я не знаю его. И не знаю почему, но могу сказать, что я не доверяю пророчествам.

– Мне очень жаль, но в эту землю пришло несчастье. Мерцающие в ночи переживают время страданий. Мы не можем помочь тебе. Тебе следует уйти.

Его собеседник снова начал удаляться, вращаясь, пока уплывал между вздымающимися соснами.

Ричард сделал шаг вперед.

– Ша сказала, что если мне понадобится помощь мерцающих в ночи, они мне помогут! Мне нужна ваша помощь!

Маленькая точка света снова остановилась. У Ричарда возникло четкое ощущение, по тому, как она неподвижно зависла, что мерцающий в ночи что-то обдумывал. Прошла почти минута, и он снова начал медленно вращаться, отбрасывая мерцающие лучи света. Он вернулся назад почти на прежнее место.

Затем мерцающий в ночи произнес имя. Ричард уже много лет не слышал, чтобы это имя произносили вслух.

Кровь застыла у него в жилах.

– Может быть, это имя что-то значит для тебя? – спросил его собеседник.

– Откуда ты знаешь имя моей матери? – прошептал Ричард.

Мерцающий медленно подтянулся еще ближе.

– Много-много лет назад Гхази отправился через границу тьмы, чтобы отыскать ее, чтобы помочь ей, рассказать ей о ее сыне и сообщить еще множество самых разных вещей, которые ей необходимо знать, множество разных вещей, которые потребуется знать ее сыну. Но Гхази так и не вернулся.

Ричард уставился на него широко открытыми глазами.

– А куда деваются мерцающие в ночи днем? Когда вокруг светло?

Его собеседник, представлявший собой не более чем светящийся серебристым светом уголек, медленно повернулся, отбрасывая лучи, скользнувшие по лицу Ричарда.

– Мы отправляемся туда, где темно. Мы не любим находиться на свету.

– А огонь может повредить вам?

Лучи света стали тускнеть.

– Огонь может нас убить.

– Добрые духи… – прошептал Ричард.

Тот, с кем он беседовал, приблизился, его мерцающий свет стал ярче, словно для того, чтобы изучить лицо Ричарда.

– В чем дело?

– А что за пророчество было относительно Гхази? – поинтересовался Ричард.

Медленно вращающийся свет остановился.

– Пророчество касалось смерти Гхази. Оно указывало, что ему предназначено умереть в огне.

Ричард на секунду прикрыл глаза.

– Много лет назад, когда я был еще ребенком, моя мать погибла в огне.

Мерцающий в ночи оставался безмолвным.

– Мне очень жаль, – сказал Ричард тихим голосом, в то время как слова Шоты проносились в его голове, – но я думаю, что Гхази умер в моем доме. Наш дом охватил огонь. После того как моя мать вытащила из огня меня и моего брата, она вернулась туда еще за чем-то… Мы так и не узнали, за чем. Вероятно, она задохнулась в дыму. Больше я не видел ее. Она погибла в пламени.

Думаю, она вернулась туда за Гхази. Думаю, моя мать и Гхази погибли вместе в этом огне, и он не смог завершить свою миссию.

Казалось, мерцающий в ночи пристально наблюдал за ним некоторое время.

– Мне очень жаль, что такое случилось с твоей матерью. И что печаль об этом все еще не покидает тебя.

Ричард растерял все слова и мог только кивать. Мерцающий в ночи вновь начал вращаться, на этот раз быстрее.

– Ричард Сайфер – это то имя, под которым мы знаем тебя. Идем, Ричард Сайфер, и мы расскажем тебе то, что Гхази отправился сообщить твоей матери.

Глава 41

Ричард последовал за искрящейся точкой света в древний лесной массив, в место тишины и покоя. Он еще никогда не видел столь огромных деревьев. И он был поражен странным несоответствием, как такие крошечные существа жили среди таких больших деревьев.

Казалось, он шел долгие часы, хотя Ричард знал, что это кажется ему из-за сильного утомления. Когда они наконец выбрались на просторную поляну, Ричард едва поверил своим глазам. Здесь все было так, как описывала ему Кэлен. Травянистый луг усыпан сотнями искр мерцающих в ночи, скользящих меж высоких стеблей травы и полевых цветов. То звездное поле, что виднелось вверху в разрыве между высокими соснами, казалось безжизненными и мертвыми по сравнению со звездами, сверкавшими в этой траве.

Зрелище было восхитительное, но оно вызвало в сердце Ричарда боль, потому что напомнило ему о Кэлен и о том первом дне, когда он встретил ее и когда она представила его Ша, о том времени, когда она рассказывала ему о мерцающих в ночи. В его мыслях Кэлен и мерцающие в ночи были связаны.

И вот, спустя столько лет, он узнал, что его мать бросилась в горящий дом спасать именно мерцающего в ночи. В том огне погибла не она одна.

А все из-за того, что за тысячи лет до этого некий человек отправился в Храм Ветров и сделал там нечто такое, в результате чего Ричард появился на свет с двумя сторонами дара… с двумя сторонами, которых, по словам сильфиды, он теперь лишен.

Как только Ричард ступил на траву, некоторые из мерцающих в ночи приблизились к нему, заинтересовавшись незнакомцем, оказавшимся среди них. Они вспыхивали то ярче, то слабее, как будто беседовали между собой.

– Как тебя зовут? – спросил Ричард сопровождавшее его крошечное существо.

– Мое имя Тэм.

Ричард наблюдал, как мерцающие в ночи, плавно скользя, приближаются к нему, даже поднимаются на одну с ним высоту, прежде чем уплыть в сторону.

– Наша численность сокращается, – сказал Тэм. – Подобного раньше никогда не случалось. Для нас наступает время тяжелых испытаний. Но причины этого нам неизвестны.

– Отчасти из-за этой причины я и оказался здесь, – сказал ему Ричард. – Я надеюсь получить помощь, и тогда мне, возможно, удастся остановить то, что вызывает пагубу среди мерцающих в ночи. Если же мне не удастся преуспеть в этом, вы в конце концов исчезнете из этого мира.

Тэм некоторое время молча обдумывал услышанное. Остальные, кто слышал слова Ричарда, медленно отплывали в сторону, забиваясь в темные места в гуще травы, словно в поисках укромного тихого местечка, где можно поплакать. Хотя некоторые, наоборот, приблизились.

– Здесь многие знали Гхази, – сказал Тэм. – И скучают по нему. Не можешь ли ты рассказать нам, что он сказал перед тем, как жизнь покинула его? Так, как ты рассказывал о словах, сказанных Ша?

– Весьма сожалею, Тэм, но я вовсе не видел Гхази. Даже не знал, что он приходил повидать мою мать. Должно быть, Гхази и моя мать умерли до того, как у него появился шанс рассказать нам хоть что-то о причинах своего появления там.

Ричард удивился: уж не это ли было причиной пожара?

Многие из мерцающих в ночи потускнели, как будто разочарованные тем, что он так и не смог сообщить им последних слов Гхази.

Ричард вспомнил о цели своего появления здесь и вновь обратился к своему проводнику.

– Тэм, пожалуйста, пойми, я пришел сюда по очень важной причине, которая, как я говорил, связана с тем, что заставляет мерцающих в ночи страдать, и это может помочь вам. Я пришел сюда потому, что Барах оставил кое-что для меня. Здесь находится его библиотека. Он отправлял сюда свою жену с книгой для меня.

– Магда, его жена, – заметил кто-то из ближайших мерцающих в ночи. Ричард не мог определить, кто именно из них говорил, но бесспорно звук голоса был более женственным, чем у Тэма.

– Да, верно.

– Это было задолго до наших дней, – сказала она, – но слова Бараха дошли и до нас. Мы по-прежнему храним тайны, которые он доверил сберегать нам. Меня зовут Джесс. Идем. Мы с Тэмом покажем тебе это место.

Тэм и Джесс повели Ричарда по шелковистой траве к возвышавшимся слева деревьям. Там, среди сосен, в стороне от открытой луговины, вновь было погружение в мир тьмы. Но два этих крошечных и хрупких существа давали ему свет, вполне позволяющий не сбиваться с пути.

– Далеко ли идти? – спросил Ричард.

– Вовсе нет, – сказала Джесс.

– Это место находится внутри наших земель, – сказал Тэм. – То самое место, которое мы должны охранять и защищать. Тысячелетиями зернышки слухов, падавшие в плодородную почву из кусочков и обрывков фактов, поливались и удобрялись желаниями, а затем начали пускать корни и давать всходы. В конечном счете обильный урожай ложных представлений вырос и был разнесен ветром молвы – что, якобы, мы прячем у себя баснословный золотой клад. И ничто не могло убедить уверовавших, что все это неправда. Правда не имеет для этих людей такого же блеска, как золото. А их мечта заполучить незаслуженное богатство так сильна, что они скорее принесут в жертву все по-настоящему ценное для них, чем примут правду о том, что вера в эти богатства была попросту пустой.

– То, что мы прячем здесь, вовсе не сокровище, – сказала Джесс, – а всего лишь обязательство, принятое нашими предками.

– В своем роде это сокровище, – сказал им Ричард. – Во всяком случае, для того, кому оно предназначено.

То, что им не казалось далеким, оказалось слишком далеко для Ричарда. Ему становилось все труднее переставлять ноги. Живот сводило от голода, так что временами в нем урчало, пока они шли через примолкший лес.

Было, видимо, уже далеко за полночь, когда деревья расступились и Ричард наконец смог увидеть простиравшуюся внизу долину, залитую серебристым светом луны. Буйный лес покрывал эту чашу, словно ковер, поднимаясь и по склонам гор, замыкавших ее со всех сторон. Точка, где он стоял, осматривая всю долину, не только главенствовала над местностью, но отсюда открывались прекрасные виды, которые всегда нравились Ричарду. Он страстно жаждал побродить в таком месте, исследуя его, спуститься в те леса… но сделать это вместе с Кэлен. Без Кэлен, без ее улыбки мир был пустым и мертвым.

– Вот то самое место, где находится библиотека, которую Учитель Барах завещал нам охранять, – сказал Тэм.

Ричард огляделся по сторонам. Он видел лишь папоротники, несколько лиан, спускавшихся из темноты откуда-то сверху, и могучие стволы сосен, стоявшие неподалеку на самом краю пропасти.

– Где? – спросил он. – Я не вижу нигде никакого здания.

– Здесь, – сказала Джесс, подплывая к небольшому камню и устраиваясь отдохнуть прямо на нем. – Здесь, внизу, и находится библиотека.

Ричард почесал затылок. Это казалось неподходящим для библиотеки. Но затем он припомнил, как искал вход в библиотеку в Касске, в итоге оказавшийся под могильным камнем. В свете этого здесь просматривался определенный смысл. Здание давным-давно было бы обнаружено и разграблено.

Он нагнулся и уперся плечом в камень, в небольшое углубление в нем, не имевшее острых граней. Он почти не сомневался, что у него не хватит сил, чтобы сдвинуть такую каменную глыбу, но, тем не менее, приложил к камню весь свой вес. С большим трудом, но он начал сдвигать его в сторону.

Мерцающие в ночи приблизились, чтобы вместе с Ричардом посмотреть, что же было под камнем. Открылась небольшая гладкая площадка. Но здесь не было никакого отверстия и никакой лестницы, ведущей вниз, под землю.

Ричард опустился на колени и погрузил пальцы в то, что находилось под камнем. Мягко и сухо.

– Это всего лишь песок.

– Да, – сказала Джесс. – Прибыв сюда, Магда, следуя указаниям мужа, воспользовалась магией и засыпала то, что располагается внизу.

Ричард выразил недоверие:

– Песком?

– Да, – сказала Джесс.

– И много здесь песка? – спросил Ричард. Он вовсе не рвался раскапывать засыпанный песком проход, неважно, насколько сложным это было бы.

– Видишь вон ту небольшую речку, там, в долине? – спросила Джесс.

Ричард прищурился и, при тусклом лунном свете, приглядевшись, увидел искрящиеся блики на воде, петляющей среди песчаных отмелей.

– Да, я вижу ее.

– До нас дошел рассказ о том, – сказала Джесс, – что Магда прибыла с очень сильной магией, полученной от Бараха. Она воспользовалась ею, чтобы вызвать вихрь, который и переместил песок с берегов той речки и, как из воронки, засыпал им это отверстие в земле, чтобы таким образом защитить все нижнее пространство.

– Защитить? Но от чего?

– От всякого, кто способен зайти так далеко. Этот песок здесь с целью остановить поиски любого, способного прийти сюда за тем, что находится здесь внизу.

– Ну, я полагаю, что если здесь действительно много песка, это серьезно помешает любому. – Ричард с подозрением глянул на двух крошечных существ, медленно вращавшихся в лунном свете. – Так сколько же здесь все-таки песка?

Тэм выплыл за край обрыва.

– Видишь вон тот выступ внизу?

Ричард осторожно перегнулся через край обрыва и вгляделся вниз. До находившегося там и напоминавшего узкую полку каменного выступа было несколько сотен футов.

– Да, вижу его.

– Вот на этой глубине и следует искать комнаты библиотеки.

– Так, значит, комнаты библиотеки погребены глубоко… под всем этим песком?

– Да, – сказал Тэм.

Ричард был ошеломлен. Должно быть, песка здесь размером с целый дворец.

– И как же мне прикажете раскапывать это? Потребуются века, чтобы справиться с такой работой.

Тэм возвратился к нему, оказавшись почти у самого его лица.

– Возможно. Но Барах сказал, что если ты тот самый, то должен знать, что делать.

– Если я тот самый? – Ричард ощутил тяжесть свалившегося на него уныния, словно обрушилась гора песка. – Ну почему мне всегда приходится быть «тем самым»?

Тэм с минуту молча вращался.

– Это следует говорить не нам.

Ричард едва не застонал от разочарования: оказаться так близко, а на деле так далеко.

– Если я тот самый, тогда почему же он не мог оставить мне послание, чтобы я знал, как мне быть и что делать?

Тэм и Джесс с минуту молчали, будто думали о чем-то.

– Да, есть нечто, что мы забыли сказать, – призналась наконец Джесс.

– И что именно?

– Барах сказал, что мерцающим в ночи надлежит охранять это место веками, но в тот момент, когда пески времени наконец закончат течь, тот, для кого предназначена эта книга, окажется здесь и заберет эту книгу с собой. – Джесс, продолжая кружиться, приблизилась к нему. – Это может помочь тебе, Ричард Сайфер?

Ричард схватился руками за голову. Почему Барах не мог просто подсказать ему, как обрести «Тайну могущества боевого чародея»? Может быть, он полагал, что человек, которому предназначена эта книга, уже сейчас должен был дойти до такого могущества, что все это не будет для него помехой? Может, он предполагал, что Ричард уже знает, как закружить магический вихрь и таким образом вытянуть этот песок наружу? И если так, то Ричард никак не мог быть «тем самым». Он не только не знал, как воспользоваться своей силой, но и, после того, что произошло внутри сильфиды, больше не обладал даром.