Текст книги "Кремль 2222. Северо-восток"

– Уф-ф-ф… Дан, Тихий, сюда, – позвал запыхавшийся Яшка.

Дверь оказалась поистине громадиной – занимала почти половину склона кургана. Через нее запросто мог проехать пригнанный Данилой в Кремль танк. Или проскакать отряд на фенакодусах в пять рядов, причем седокам не было нужды склонять головы – поместились бы и так.

Вернее, дверей оказалось две: наружная и внутренняя, а между ними получался крохотный шлюз в полсажени длиной. Каждая дверь состояла из двух створок. Открывались они очень непривычно – одна створка уезжала верх, к потолку, а вторая опускалась вниз, исчезая в полу.

Яшка, Алёна и Слав уже были внутри. Мы с Тихоном тоже попятились к бункеру под прикрытием автомата Яшки. Он из него почти не стрелял, и теперь боеприпасы пришлись как нельзя кстати. Срезанные кинжальным огнем ближайшие нео рухнули под ноги соплеменникам. Это позволило нам выйти из боя и нырнуть в темный зев бункера.

Особо шустрые мутанты рванули за нами. Один даже успел переступить порог…

Раздавшийся ржавый лязг показался взрывом. Бронированные створки внутренней двери клацнули массивными «челюстями», мгновенно смыкаясь на туше нео, перерубая его от плеча до паха. Косматая фигура распалась на две части, расплылась кровавым блином, пачкая стены и пол своими внутренностями.

Сомкнувшиеся со скоростью молнии створки не только убили нео, но и отрезали нас от внешнего мира. Мы оказались в полнейшей тишине и темноте. Казалось, нас погребли заживо – сюда не долетало ни единого звука снаружи. Зато весьма ощутимо дул холодный, будто из могильного склепа, ветерок.

Загорелся фонарь, и тотчас ощущение, что мы попали в склеп, прошло. Правда, сквозняк остался. Он весьма ощутимо тянул по ногам.

– Холодно, – поежилась Алёна.

– Это вентилятор. Он запустился, когда открылась дверь, – рассеянно пояснил Яшка. – Потерпите, я не знаю, как его отключить…

Брат Алёны что-то делал сбоку от входа. Он держал фонарь перед собой, подсвечивая прямоугольную темную нашлепку размером с раскрытую книгу, которая была прикреплена к косяку или, скорее, к стене, потому что у такой двери вряд ли вообще есть косяк. Короче, Яшка занимался чем-то непонятным, вроде опять отгибал какие-то усики и перемещал рычажки, расположенные чуть пониже темной нашлепки.

– Ты что делаешь? – спросил его Слав.

– Пытаюсь наладить внешний обзор. Тут есть экран. Видишь? – Яшка указал на ту самую прямоугольную нашлепку. – Сейчас он темный. Наверное, его наружная часть закрыта заслонкой, чтобы уберечь стекло от повреждений. Вот хочу ее открыть.

Слав, Алёна и я тоже зажгли фонари. В их тусклом свете стало видно, что бункер огромен. Он был заставлен столами, всяким оборудованием и металлическими шкафами. На створках некоторых из них красовались ломаные зигзаги молний или череп с костями, выведенные черной и желтой краской.

В бункере вообще, кажется, все было из металла, даже столы и стулья. Хотя нет, спинки и сиденья у стульев при ближайшем рассмотрении оказались из плотной кожи стального цвета. За прошедшие два столетия она очень неплохо сохранилась.

На столах обнаружилось множество больших плоских коробок с экранами, похожими на тот, что возле двери. Коробки стояли вертикально на круглых, похожих на черные блины подставках и соединялись с прочим оборудованием проводами.

«Эх, жалко Лёнька не видит все это. Он бы живо объяснил, что к чему…» – Я попытался окликнуть бывшего кио, но в ответ получил лишь рассерженное: «Помолчи, а?»

Пока я увлеченно рассматривал древнее оборудование, Слав заинтересовался останками нео, которого перерубило дверью. Он посветил на труп фонарем и окликнул Яшку:

– Ты как это сделал?

– Включил механизм экстренного закрытия дверей… Тут предусмотрено несколько режимов: медленный, обычный и экстренный… – Яшка отвечал отрывисто. Он явно был очень занят.

Молчащий все это время Тихон внезапно сказал:

– Ребята, – и почему-то стал медленно оседать на пол.

– Тихий, ты чего? – Алёна сделала шаг к нему.

– У меня тут вот… – он не договорил, закатил глаза и потерял сознание.

Я еле успел подхватить его. Осторожно положил на пол. Куртка ниитьмовца оказалась разорвана на боку, края ткани потемнели от крови. На пестрой расцветке камуфляжа она различалась с трудом. Значит, ранили Тихона, а я и не заметил когда.

Алёна опустилась на колени возле раненого и принялась копаться в своем заплечном мешке.

– Похоже, бок ему копьем пробило, – скорее для себя, чем для меня, пробормотала Алёна. – В бою-то, на адреналине, он, видать, ничего не почувствовал… Нет бы сразу рану зажать. А теперь крови много потерял…

Она вытащила из вещмешка моток тканых бинтов, тампоны, зажимы, иголку с ниткой, баночку каких-то снадобий и шприц.

Я потоптался рядом, понимая, что помочь ей вряд ли смогу.

– Богдан, Слав, – позвал нас Яшка. – Гляньте.

Он справился с заслонкой, и теперь сквозь мутноватое стекло экрана стали видны окрестности кургана, причем обзор оказался на удивление широким. Мы видели все пространство перед дверью и дальше, почти до самого вокзала.

– Видали? Молодцы предки, – одобрил Яшка. – Никакой электроники. Просто система линз и зеркал. Здорово, правда?

– Было бы, если б не нео, – резонно возразил Слав.

Окошко, которое Яшка назвал экраном, показывало нам неутешительную картинку: перед курганом столпились мутанты. Трое из них схватили толстенное бревно и пытались высадить нашу дверь, как тараном. Странно, что мы не слышали звуков и не ощущали ударов – от такого тарана должны были трястись даже стены.

– Тут стоит система амортизаторов и звукопоглотителей, – непонятно пояснил Яшка. – И вообще, эту дверь можно открыть разве что ядерным взрывом. Так что здесь мы в безопасности.

– Жаль только, не сможем просидеть тут всю оставшуюся жизнь. Рано или поздно придется снова выходить к ним, – я кивнул в сторону экрана.

– Это точно… – Яшка подошел к Алёне и Тихому, который по-прежнему был без сознания. – Ну как он?

– Плохо. Ему неслабо влепили копьем. Странно, что он вообще так долго на ногах простоял.

– Значит, сам идти не сможет… – Слав задумчиво оглядел бункер. – Ладно, потом решим, как будем выбираться отсюда. Сперва нужно найти КВС.

– А чего его искать? – Яшка уверенно подошел к одному из шкафов, отщелкнул задвижку и распахнул дверцу. – Тут он должен быть, рядом с распределите…

Брат Алёны резко замолчал, а потом растерянно повернулся к нам:

– Ребята, КВС тут нет!

* * *

– Похоже, часть оборудования вывезли. Вот тут приказ об эвакуации, – Яшка повертел в руках древнюю бумажку, которую обнаружил в ящике одного из столов. – То-то я гляжу, пульта управления нет. Стойка для него есть, а самого пульта нет. Видно, стойку не успели погрузить. Или не влезла. А КВС влез. Конечно, его забрали в первую очередь. Вместе с пультом и шифратором…

Он забегал по бункеру, продолжая бормотать, перечисляя исчезнувшее оборудование, а мы со Славом рухнули на стулья, словно из нас разом ушли все силы.

Алёна тоже была сражена наповал. Она застыла возле Тихого с бинтами в руках, будто статуя древней богини… как-то там… Дианы-охотницы, что ли. Я в одной старой книжке видал. Ничего так богиня. Красивая. Почти такая же, как Алёна…

Я и сам удивился своим мыслям. Тут надо думать, что делать, а я о девчонке мечтаю. Но, видно, так разум пытался защититься от страшной правды. Вот Яшка, к примеру, метался по бункеру и бормотал всякую чушь о вывезенном оборудовании, а я думал, что Алёна похожа на богиню. Наверное, это нормальная реакция на шок. А он у нас всех был неслабым.

Разум отказывался смириться с неоспоримой истиной – весь наш отчаянный лихой прорыв, гибель товарищей, ранение Тихого – всё это зря. Напрасно. Никому не нужно и не важно. Потому что мы – проиграли. Потерпели поражение. У самой цели…

Слав первым попытался взять себя в руки. Он встал с сосредоточенным видом и коротко велел Яшке:

– Перестань мельтешить! Сядь вот на стул. И давай сначала. Ты уверен, что КВС в бункере нет? Ведь его могли переложить!

– Не могли, – Яшка послушно плюхнулся на сиденье. – Это ж тебе не яйцо болотника, чтобы его с места на место таскать. Если не веришь, можешь все тут обыскать. Ты же знаешь, как он выглядит. Давай вместе поищем. Только бесполезняк это. Эвакуировали КВС. Его и должны были в первую очередь забрать, чтоб врагу не достался. Секретная разработка, как-никак… – Он бормотал и бормотал, явно не в силах остановиться.

– Да замолкни ты, наконец! – Слав впервые с момента нашей встречи повысил голос. – Ладно, допустим, КВС тут нет. А где он? Что сказано в плане эвакуации? На чем именно вывозили оборудование, куда, когда?

– Сказано, вывозили на КШМ 2Т27. Пункт назначения – ЗКП-103. Эвакуацию произвели двести лет назад. Тебе от этого легче стало? – Яшка начал заводиться.

Я не стал слушать их бессмысленную перепалку, а решил глянуть на экране, чем там занимаются нео. Им надоело таранить дверь, и они разошлись по своим делам, оставив возле кургана нескольких караульных. Это хорошо. Значит, можно дождаться ночи и попробовать слинять.

Тем временем в бункере разгорались страсти. Слав ругался с Яшкой, причем накал быстро нарастал, грозя перейти в потасовку. Последней каплей стало имя Лиса. Оно не могло не прозвучать. Слав постоянно думал о брате. О том, что его смерть оказалась напрасной. И Слав упрекнул в гибели брата Яшку…

«Да жив Лис, жив, – внезапно заявил Лёнька. – Я как раз смотрю на него…»

– Чего?! – От избытка чувств я завопил во всю силу легких. – Что ты сказал?!

Алёна вздрогнула от неожиданности. Яшка чуть не свалился со стула. А Слав прервался на полуслове и удивленно уставился на меня:

– Я говорю, что…

– Да не ты, а Лёнька, – я замахал на него руками.

– Лёнька? – Удивление Слава нарастало.

– Так зовут его ручного осьминога, – пояснила Алёна.

– Ты с ним разговариваешь? Прямо сейчас? – Слав даже забыл о своей перепалке с Яшкой, опасаясь, что у меня сорвало крышу.

Я отмахнулся от него, повернулся спиной, чтоб не отвлекали, и перешел на мысленную речь:

«Лёня, так что там с Лисом?»

«Жив. Их с Петровичем не стали убивать. Этот местный вождь… как его… Гррыг, совсем не дурак. Он велел своим гамадрилам дождаться, пока у хомо закончатся патроны, а затем на них набросили сети и оглушили. А сейчас… хм… допрашивают. Подвесили на дыбе и… кромсают. Хотят узнать, как они попали на Рижский».

«Где они? – уточнил я. – Внутри здания? Будешь подсказывать дорогу».

«Дан, это плохая затея. Их не спасти. Тут вокруг тьма-тьмущая нео. Или хочешь рядом с Лисом на дыбе висеть?»

«Лёнь, я ведь все равно пойду, ты же знаешь. Но с твоей помощью мне будет проще».

«Подожди хотя бы до ночи. Больше шансов…»

«А они доживут до ночи?» – перебил я.

Бывший кио вздохнул, сказал с досадой:

«Навязался же ты на мою голову, Данька. Ладно, черт с тобой… Значит, так, они на втором этаже. На первом полно нео, мимо них хрен пройдешь. Так что вариант всего один – лезть в окно. Но до него еще надо добраться, то есть пройти через двор, а там тоже „обезьян“ немерено…»

Обговорили детали.

«Пойдешь один. Слава и Яшку с собой не бери. Они будут не помощью, а обузой, – напоследок велел мне Лёнька. – Сейчас я займу позицию повыше, чтобы видеть весь двор, и дам тебе команду. Главное, помни, Дан: надо проскочить мимо нео как можно быстрее и незаметнее. В потасовки не ввязывайся. Если навалятся толпой – тебе конец».

«Понял», – кивнул я и окликнул Яшку:

– По моей команде быстро откроешь мне дверь.

– Ты спятил? – Он не спрашивал, а утверждал.

– Слушайте меня внимательно, – я обвел ниитьмовцев взглядом. – Я в своем уме. И точно знаю: Лис и Петрович живы. Постараюсь их освободить и привести сюда. Просто поверьте мне, ладно?

– Мы с тобой! – Они воскликнули это хором и так дружно, словно репетировали несколько дней.

– Нет!

– Почему? – не понял Слав.

Пришлось сказать правду. Всю как есть. В таких важных вопросах не до церемоний:

– Тут надо действовать предельно быстро. Если пойду один, больше шансов проскочить. А вы будете меня тормозить.

– Богдан прав, – внезапно поддержала меня Алёна. – Мы станем ему мешать.

Яшка со Славом переглянулись. Слав кивнул. Брат Алёны подошел к устройству, открывающему дверь. Посмотрел на меня:

– Открывать?

– Погодите, – Алёна протянула мне свой пистолет. – Там, правда, осталось всего три патрона… Стрелять умеешь?

– Проходили в школе. Да тут все просто. Надо снять с предохранителя и нажать на спуск.

Алёна кивнула и положила мне руку на плечо:

– Богдан, возвращайся живым, ладно?

– Договорились, – я заговорщицки подмигнул девчонке, но она почему-то вздрогнула и изменилась в лице.

«Точно так же подмигивал ей Иван, перед тем как вы с ним пошли на био, – напомнил Лёнька. – И где теперь Ванька? Помнишь, что с ним стало? Так что это плохая примета».

«Плевать. Всё, Лёня, я выхожу».

«Погоди. Сперва убери пистолет за пояс. Прибереги его для Гррыга».

«Понял, – я убрал „Грача“, зато взял на изготовку Тан и мачете. – Лёня, я готов».

«Тогда погнали!»

* * *

Бронированные «челюсти» бункера лязгают, стремительно разлетаясь вверх и вниз.

Оставленные охранять вход мутанты не успевают отреагировать сразу – двое из них ложатся под ударами мачете Слава и Яшки.

Не собираюсь отвлекаться на эту мелкую и ненужную мне потасовку, а сразу рву к зданию вокзала. Как мудро заметил Лёнька, мой единственный шанс – скорость. Если нео соберутся вокруг меня толпой – конец.

За спиной слышны крики, рычание и лязг металла – это ниитьмовцы отвлекают на себя слоняющихся вокруг кургана нео.

Я бегу, лавируя между вагонами, обходя врагов или убивая, если какой-нибудь особо упертый мутант во что бы то ни стало желает сразиться со мной.

«Направо, Дан, – командует Лёнька. – Приготовься, у тебя на пути две цели».

Ну две так две. Ныряю за вагон. Мачете жадно вгрызается в мохнатую тушу врага. Нео отправляется в Край Вечной Войны прежде, чем понимает, что оборвало его бренный путь по земле.

Зато его товарищ проявляет неожиданную прыть. Он визжит, как кастрированный крысопес, и задает стрекача. Мой Тан догоняет его, но чуть позже, чем хотелось, – мохнатый ушлепок успевает привлечь к своей, да и моей персоне ненужное внимание.

«Плохо работаешь, Дан! – припечатывает меня Лёнька. – Тебе сейчас надо миновать открытое пространство, а тебя уже ждут!»

«Много их?»

«Пока двое».

«Проскочим!» – упрямо стискиваю зубы и выскакиваю из-за укрывающего меня вагона.

Ага, вот и «встречающие». Их действительно двое. Оба вооружены и настроены весьма решительно…

Кусок чугунного рельса, превращенный в булаву, нацелился на мою голову. А слева меня пытается ужалить в бок арматурное копье.

«Дан! Ты на прицеле арбалетчика. Он в окне вокзала!» – предупреждает Лёнька.

Ага, число противников стремительно растет. И так же быстро во мне нарастает пьянящий и злой боевой кураж. Ну давайте, твари! Попробуйте остановить меня! Я сейчас быстрый, ловкий, стремительный. Наверное, тот самый боевой «гон» или «ган» начинает свою работу…

«Ген, остолоп!» – не выдерживает Лёнька.

«Пусть будет ген», – соглашаюсь я.

Делаю шаг влево, уклоняясь от копья и одновременно ныряя под булаву. Нео с рельсом в лапах машинально разворачивается вслед за мной, собираясь прикончить возвратным движением булавы, и… превращается в живой щит, заслоняя меня от арбалетчика. Болт вонзается в поросшую бурой шерстью спину аккурат под левую лопатку – туда, где сердце.

Мысленно аплодирую стрелку – прекрасный выстрел. Правда, словивший болт нео явно не разделяет мое мнение…

Арбалетчик занят по самые помидоры – спешно перезаряжает арбалет. Копьеносец пытается в одиночку завершить то, что они начали втроем, но тут же резко передумывает. Хотя с танталовым штыком между ребрами вообще трудно о чем-то думать.

«Дан! Ты чего застрял? – сердится Лёнька. – Добивай их, и ходу. Или ждешь, пока остальные мутанты подтянутся?»

Один уже подтянулся. Но Тан заставляет его навсегда потерять интерес к каким-либо битвам, кроме загробных.

«На крышу вагона, – коротко командует Лёнька. – Да не грузового, а пассажирского».

Понятно, о чем речь. В отличие от грузового, пассажирский вагон имеет окна. Наверное, раньше в них стояло стекло. Оно вообще до Войны имелось повсюду. Его было завались, этого стекла. До хрена. Девать небось некуда…

«Не отвлекайся, Дан!» – резко одергивает меня Лёнька.

А я и не отвлекаюсь. Мачете и Тан отправляются за пояс, а мои руки цепляются за край оконного проема, подтягивая тело. Затем окно служит упором для ног, а ладони нащупывают желобки на крыше. Удобные такие желобки. Раскрошившиеся от времени, правда, но все еще очень даже ничего. А интересно, они у всех вагонов или…

«Дан! Ты опять?»

А что я? Я ничего. Немного хмельной от пролитой вражеской крови. Но это здорово. Я сейчас ловкий, стремительный, как пуля. И такой же смертоносный…

«Дан, соберись!»

А я и так собранный, дальше некуда. Как сжатая до предела пружина. Бегу по крыше вагона в сторону стены вокзала. Там, на втором этаже, повсюду окна. Но меня интересует одно – возле которого торчит знакомый зеленый комок. Вернее, сейчас осьминог расплылся кляксой на стене, вцепившись присосками в древний кирпич и раскинув в стороны все свои семь щупалец.

Семь?!

«Лёня?!»

«Не отвлекайся! Все потом! Давай быстрее сюда, пока вожак тут один».

От края крыши вагона до нужного окна сажени полторы…

«Две. Прыгать придется не только вперед, но и на полсажени вверх. Сумеешь?»

«Обижаешь!»

Что-то молотит по спине, отскакивая от брони, как сухой горох от пола.

«Тебя обстреливают из луков… Прыгай!»

Короткий разбег, насколько позволяет крыша вагона. Толчок. Обшарпанная кирпичная стена стремительно бросается мне навстречу, бьет по животу, рукам и ногам, но ладони уже вцепились в край оконного проема. Он шершавый и колючий от цементных заусенцев и остатков проржавевших гвоздей. Это хорошо – руки не соскользнут. Правда, ладони покрываются кровью от мелких порезов. Плевать. Теперь подтянуться, перебросить ноги через подоконник.

Всё. Я на месте.

«Пистолет!» – напоминает Лёнька.

Рифленая рукоять «Грача» удобно ложится в мою ладонь.

– Привет, ребята. Не ждали?..

* * *

Предводитель клана Новых Людей Гррыг считал себя не только сильным, но и умным вождем. Силу он получил в Красном Поле Смерти. Просидел там почти целый день, вытерпел ужасную боль, смотрел, как облезает собственная шкура, обнажая кровоточащее мясо. Зато мускулы налились силой, которая и не снилась большинству нео. Что говорить, лишь избранные Новые Люди способны на подобное, а выродки хомо вообще в таких случаях сразу дохнут.

Да, силу Гррыг получил от Поля, а вот ум достался ему от рождения. Острый, проницательный ум. Гррыг первым из вождей северо-восточных кланов нео понял, что не всех хомо надо сразу есть. Некоторые полезны кое в чем другом. Те, кто называет себя Лосями, показывают воинам Гррыга всякие полезные штуки: как стрелять из арбалета и винтовок, а взамен просят туши хоммутов и всякий мусор, который воины нео находят во время блужданий по руинам. Чудные бесполезные вещи Древних. Они никому не нужны, кроме странных хомо из клана Лосей…

Вот и сегодня Гррыг проявил мудрость, не разрешив своим воинам сразу прикончить двух наглых хомо, которые неизвестно как оказались прямо посреди крепости нео.

Эти хомо не из клана Лосей. Они другие. Из крепости под названием Ниитьма. Воины хотели их сразу убить. Но мудрый Гррыг не позволил. Сперва надо узнать, как они оказались здесь. Если проспали часовые на стенах, их надо наказать – убить и съесть в назидание другим. Но может, хомо нашли другую лазейку. Надо узнать, где она, и перекрыть, чтобы враги не смогли больше беспрепятственно проникнуть в крепость клана Гррыга.

Поэтому пленников не стали убивать сразу. На них набросили столько сетей, сколько пальцев на одной руке Гррыга. Часть из них хомо пропороли своими ножами. Но все не смогли.

И вот теперь оба пленника висели перед Гррыгом на дыбе, куда вождь обычно вешал живую еду – хомо, а порой и провинившихся нео.

Гррыг не любил мертвую плоть. Обычно он отрезал мясо от еще живых. Ломоть за ломтем, тщательно прижигая раны, чтобы остановить кровь. Сначала съедался язык. Потом куски мяса с ног и спины. Затем с живота и рук, а самое вкусное – ребра, оставлялись напоследок. А вот ливер вождь не любил и всегда отдавал его своим воинам. Но только уже в самом конце – после гибели еды.

Этих же двух пленных пока есть нельзя. Поэтому языки у них еще целы. Они должны говорить. Рассказать, как прошли на Рижский. А затем еще рассказать, как воинам Гррыга незаметно попасть в Ниитьму.

Когда-нибудь нео северо-восточного клана непременно захватят эту крепость. Там много вкусных сочных хомо. Их можно есть очень долго. Лакомиться, отрезая кусок за куском от еще живой трепещущей плоти.

Гррыг облизнулся и посмотрел на двух висящих перед ним хомо. Время обеда. Пожалуй, стоит побаловать себя ломтем свежего мяса.

Внезапно от окна скользнула быстрая тень. В комнате, откуда ни возьмись, появился третий хомо с пистолетом в руках. Гррыг сразу узнал эту пукалку – с такими ходили люди из клана Лосей.

– Не дергайся, – страшным голосом прошипел гость. – А то пристрелю. Зови сюда одну из своих «обезьян». Только кого посмышленее. Учти, за его ошибки платить будешь ты.

Черный ствол многозначительно смотрел нео в грудь.

– Я понял. Позову Эррга, – торопливо кивнул Гррыг.

Он был не только сильным, но и умным вождем. И очень не хотел умирать…

* * *

Первая часть разработанного Лёнькой плана по освобождению ребят прошла без сучка, без задоринки. Вожак в пыточной действительно был один, если не считать Лиса и Петровича.

Нео удалось застать врасплох. И самое главное, его реакция на оружие оказалась точно такой, как и предсказывал бывший кио.

«Я ж говорю, он умный чувак, – подтвердил Лёня. – Другой бы со всей дури попер на пистолет. А этот нет. Будет ждать подходящего момента, чтоб разорвать тебя на куски».

«Не дождется!»

Я посмотрел на ниитьмовцев. Лис и Петрович, оба в чем мать родила, висели на дыбе. У близнеца на боку виднелась рваная рана. Насколько она опасна для жизни, с ходу мне определить не удалось. Ее прижгли раскаленным железом – прямо по живому, стремясь не только остановить кровь, но и причинить как можно больше мучений. Лис находился в сознании. Висел молча, без единого стона, хотя наверняка испытывал сейчас невыносимую боль. При виде меня его потрескавшиеся губы шевельнулись:

– Дан… Это ты…

– Держись, братишка.

Я перевел взгляд на Петровича и содрогнулся. Ему пришлось не в пример хуже, чем Лису. Гррыг буквально покромсал его на куски. Без глаза, с освежеванными руками и переломанными ногами, так, что наружу торчали обломки костей, с распоротым животом и вывалившимися внутренностями, ниитьмовский воевода походил на бесформенный окровавленный кусок мяса.

«Он без сознания, – заговорил Лёнька. – К счастью для него, потому что вытерпеть такую боль абсолютно невозможно».

Я скрипнул зубами, чувствуя нарастающую ненависть, еле сдерживая желание выпустить пулю прямо в жирное облезлое брюхо Гррыга.

«Не вздумай! – тотчас вмешался Лёнька. – Без заложника ребят не освободить».

Он прав, как всегда.

– Давай зови своего Эррга, – велел я Гррыгу. – Ну! Живее!

На мощный рык вождя прибежал седой, но еще крепкий нео. Он оказался весьма смышленым – с ходу просек ситуацию и не стал брыкаться. Сделал всё, как велели: снял пленников с дыбы, а потом позвал еще одного нео. Сам взял на руки Лиса, а мутанту помоложе выпало нести Петровича.

– Дан… – слабым голосом позвал меня Лис. – Забери… не оставляй им…

Я не сразу понял, о чем речь, а потом увидел сваленные в углу автоматы ниитьмовцев. Да, надо будет забрать. В них, правда, не осталось патронов. И все же Лис верно говорит: негоже этим обезьянам ценное оружие оставлять. А то еще научатся из них стрелять, не дай бог.

Подчиняясь приказу вождя, носильщики понесли раненых ниитьмовцев к бункеру. Ленька потянулся следом в качестве негласного наблюдателя. Мы с Гррыгом не пошли вместе с ними, остались на месте – ждать.

Вскоре пришло сообщение от Лёньки, немного путаное от избытка чувств: «Всё! Наши забрали своих! Дан! Алёнка хочет бежать тебе на подмогу!»

«Останови ее».

«Интересно, как?» – недовольно уточнил бывший кио.

«Как хочешь! Придумай что-нибудь. А мне сейчас некогда…»

…Когда мы с Лёнькой обсуждали, как мне выбраться из этой заварушки, я предложил простейший, на мой взгляд, способ: спуститься с Гррыгом в качестве заложника по лестнице на первый этаж, миновать здание вокзала, а затем по улице до бункера. Но Лёнька отверг эту идею.

«Прирежут, – коротко сказал он. – Даже из здания не выйдешь, получишь копьем в спину. Или дубиной по затылку. Надо по-другому…»

В соответствии с его планом, Эррг, перед тем как вынести Лиса, передал нео приказ вождя: собраться всем с противоположной от бункера стороны крепости – на примыкающей к вокзалу площади.

Я поглядел в окно. Ушли не все.

– Ну и дисциплинка у твоих. Приказов вообще не слушаются, – укорил я Гррыга и велел: – Ну-ка гаркни на них.

Он послушно перегнулся через подоконник и издал такой мощный рык, что у меня заложило в ушах. От неожиданности я вздрогнул, на краткий миг теряя контроль над пленником. А в следующее мгновение мне в лицо полетело кирпичное крошево и еще какой-то мусор, которого на подоконнике имелось вдоволь. Я машинально заслонился и наклонил голову. Непростительная ошибка! Гррыг тут же прыгнул на меня.

Резкий удар по руке едва не перебил мне кость. «Грач» выпал из онемевшего запястья. А я от мощного толчка в грудь отлетел к стене, впечатываясь в нее макушкой. В голове зазвенело, перед глазами заплясали кровавые мухи. Хорошо, хоть череп выдержал, а мог бы запросто расколоться от такого удара. Вождь нео оказался силищи прямо-таки неимоверной.

А враг уже стоял рядом со мной, занося для удара когтистую мохнатую ступню, метя в низ живота. Сейчас мой пах превратится в кровавый блин.

Внезапно время словно остановилось. Я лежал на полу и ясно видел медленно надвигающуюся на меня мощнейшую конечность. Разглядел даже отломанный коготь на безымянном пальце нео.

Инстинкт требовал уйти в глухую защиту, свернуться калачиком, подтянуть колени к животу. Но погибший десятник Захар учил нас другому. Не защищаться, а нападать. Атаковать, даже если лежишь на земле, а противник стоит над тобой и уже занес для удара ногу, чтобы прикончить тебя. Атаковать, даже если враг гораздо сильнее. Только делать это надо с умом…

Обычно человек подсознательно реагирует на движение – уворачивается или ставит блок против атакующей ноги, совершенно забывая про вторую – опорную. А зря…

…Правая нога нео надвигалась на меня. Но я сосредоточился не на ней, а на левой, которая крепко стояла на земле. Именно она позволяла Гррыгу сохранять равновесие.

Одна моя стопа мягко и быстро зацепила снаружи левую голень противника, а вторая резко ударила его по колену, выворачивая сустав. Атакующая лапа Гррыга еще продолжала по инерции двигаться в сторону моего живота, но опасности уже не представляла. Нео нелепо взмахнул руками, теряя равновесие, и рухнул навзничь.

Такой прием прост, но эффективен. Срабатывает и против противника сильнее тебя. Главное, создать рычаг, который и лишает врага равновесия.

Я тут же вскочил, машинально принимая боевую стойку и обнажая мачете. Гррыг заревел и сделал попытку подняться на ноги, но я оказался быстрее. Лезвие длинного боевого ножа одним махом располосовало ему бедро до кости. Нео упал на одно колено, но сдаваться не собирался. Он попытался рывком дотянуться до лежащего на полу «Грача». Не успел. Взмах мачете снес Гррыгу голову с плеч.

Косматая обезглавленная туша какое-то время еще продолжала стоять на коленях, будто и не собиралась падать, а потом все же завалилась навзничь.

Я с облегчением вздохнул и утер взмокший лоб. Уф! Запарился. Вроде бой был и скоротечным, а отнял неожиданно много сил.

«Дан, ты чего там телишься? – объявился Лёнька. – Уходи через окно! Только автоматы ниитьмовцев забрать не забудь».

* * *

Вскоре я вновь оказался среди своих. Бункер «проглотил» меня, лязгнув «челюстями» дверей. Этот скрежет напомнил, что еще ничего не окончено. Что мы по-прежнему заперты тут, как в мышеловке. Правда, пока нео не очухались, был шанс ускользнуть через стену.

– Не выйдет, – отмел мое предложение Слав. – У нас трое раненых. Их придется тащить на себе. И нас как раз трое здоровых мужиков. Руки у всех будут заняты. Драться не сможем. Значит, отбиваться от нео придется одной Алёнке.

– М-да… – Я посмотрел на девушку. У нее на лбу почему-то алел здоровый кровоподтек. Раньше его не было…

«Лёня!»

«А чего сразу я?» – мгновенно ощетинился бывший кио.

«Сам знаешь».

Кажется, не только он мог читать мои мысли, но и я его. Правда, не все. Но, что случилось с Алёнкой, я понял сразу, будто увидел собственными глазами.

…Когда Яшка открыл дверь бункера, чтобы забрать Лиса и Петровича, Алёна вознамерилась мчаться к вокзалу мне на помощь, но Лёнька подкатился ей под ноги. Девчонка споткнулась и с разбегу ударилась головой о стену…

«Она же могла себе голову расшибить», – попенял я бывшему кио.

«Ты сказал, остановить ее любым способом, – отрезал он. – В следующий раз давай более четкие инструкции».

– Богдан, – прерывистым голосом окликнула меня Алёна. Она склонилась над ниитьмовским воеводой и пыталась промокнуть тряпичным тампоном обильно струящуюся из его ран кровь. Девчонка плакала и сама не замечала этого. – Дан, подойди… Олег Петрович пришел в сознание и зовет тебя…

Я подошел, спросил взглядом у Алёны: «Как он?»

Она покачала головой. Жест, понятный без слов.

«Он умирает, – тихонько вздохнул Лёнька. – Странно, что вообще еще живой».

– Богдан… – позвал Петрович. Его голос был настолько слаб, что я скорее угадывал слова, чем слышал их.

Я опустился на колени перед воеводой. Он посмотрел на меня здоровым глазом и прошептал:

– Дан… Выведи их отсюда живыми… Хватит смертей… Ты сможешь, я знаю… Не подведи, ладно?..

Ответить я не успел. По телу Олега Петровича прошла короткая предсмертная судорога, его сердце перестало биться.

А вот Лис, напротив, не собирался помирать. Он был слаб, но полон энергии и оптимизма. И именно он заметил некую странность…

– Ребята, а вам не кажется, что курган снаружи много больше, чем этот бункер?

– Пожалуй, – согласился Яшка.

– Так, может, это помещение не единственное?

Вскоре и впрямь обнаружилась еще одна неприметная панель. Яшка поколдовал над ней, и часть стены за шкафами уехала в пол. За ней оказался зал в два раза больше нашего. Его пол наклонно уходил вниз и заканчивался еще одной широченной дверью.

В этом зале не было столов, шкафов и всякого оборудования. Зато тут стояла машина. Или танк, только без орудийной башни. В общем, солидная штука цвета хаки, с острым хищным носом, гусеницами и то ли пушечкой, то ли пулеметом по правому борту.