Текст книги "Кремль 2222. Северо-восток"

Мгновение я колебался, не отобрать ли у мертвеца оружие, но передумал. Копьецо так себе. Танталовый штык по-любому лучше.

Я прошел несколько шагов вперед. Мое внимание привлекла невысокая березка. Из ее ствола торчал арбалетный болт. Но никакого арбалета у девчонки при себе не было, только АК и меч. Значит, это стреляли в нее.

Выходит, за незнакомкой и в самом деле гонится целый отряд, и среди преследователей как минимум один стрелок. Он поджидал жертву в укрытии. У него имелось и время, и возможность как следует прицелиться. Значит, если бы он хотел убить, то сейчас я бы стоял над трупом девушки. Но, видно, целью стрелка было не прикончить, а лишь притормозить девчонку. Кажется, дампы хотят получить ее живой.

Я присмотрелся к болту. В том месте, где он вошел в ствол дерева, остался клочок знакомой пятнистой ткани. Из такой сшиты куртка и брюки незнакомки. Стрелял явно опытный арбалетчик. Жертву не поранил, зато пришпилил к дереву за рукав. Но девчонку, похоже, это не остановило. Она умудрилась вырваться, да еще пристрелила урода с копьем.

В отдалении за развалинами гаражей громыхнул очередной выстрел. А через мгновение еще один. Похоже, девчонка именно там. Значит, и нам туда.

Я побежал вперед бодрой рысцой, не забывая поглядывать по сторонам. Внезапно развалины расступились, передо мной лежал пустырь, изрытый полузасыпанными землей воронками и вставшими на дыбы кусками асфальта. Все это заросло невысоким кустарником и пушистыми метелками сорняков.

Посреди пустыря торчали бетонные обломки древнего дота. Таких по Москве после Войны осталось множество. У этого напрочь отсутствовала крыша – видно, когда-то внутри взорвался мощный управляемый снаряд. Именно там и пряталась незнакомка.

Я притаился среди груды кирпичей, некогда бывших стеной гаража, и принялся рассматривать пустырь, пытаясь обнаружить противника. Это оказалось непросто – укрытий вокруг хватало.

Преследовавшие незнакомку дампы попрятались по щелям и мудро не лезли под выстрелы АК. Зато не забывали обстреливать ее из арбалетов. Насколько я успел разобрать, вражеских стрелков было двое. Им ловко удавалось удерживать девушку внутри бывшего дота. Она даже прицелиться толком не могла, ей приходилось вести ответный огонь наобум, не глядя, иначе был риск самой превратиться в мишень.

«Арбалетчики не стремятся убить ее. Скорее, оказывают психологическое давление, – резонно заметил Лёнька. Он был спокоен и рассудителен, как и подобает кио, пусть и бывшему. – Стрелки держат девчонку на мушке, пока остальные незаметно подбираются ближе к доту, чтобы напасть и взять живьем».

Значит, основные силы нападающих возле дота. Но мне, прежде чем следовать за ними, нужно разобраться с арбалетчиками. Оставлять в тылу стрелков – последнее дело. Надо найти, где они прячутся.

Я принялся с удвоенным вниманием разглядывать пустырь в поисках дрогнувшей ветки или шевельнувшейся травы, одновременно напрягая до предела слух.

«Слева!» – воскликнул Лёнька. Но я уже и сам расслышал приглушенное поскрипывание. Такой звук получается, когда арбалет перезаряжают с помощью ворота. Источник звука находится шагах примерно в десяти от меня.

Я ужом пополз среди нагромождений асфальтовых глыб и редкой растительности, стараясь не выдать себя раньше времени.

За одним из кустарников обнаружилась такая же полуразложившаяся мумия, как и возле покрышек. Только эта пока еще была живой. Странный уродец сидел на корточках, поспешно перезаряжая арбалет, и был очень занят. Думаю, он даже не успел понять, почему у него вдруг горлом пошла кровь, а вместо крика из легких раздалось предсмертное бульканье.

«Чистая работа!» – одобрил Лёнька. Его вновь ощутимо трясло. Но теперь уже не от страха, а от какого-то радостного возбуждения.

Я не стал дожидаться, когда дамп окончательно затихнет, вытер свой штык о клочок его одежды и шустро двинулся направо, где, по моим прикидкам, должен был находиться второй арбалетчик. Времени мало. Если дружки этой мумии заметят, что он выбыл из игры, то поймут, что к девчонке прибыло подкрепление.

Где гусиным шагом, где короткими перебежками, где ползком я двигался по пустырю, разыскивая второго стрелка.

Ага, вот и он. Этот устроился с комфортом. Корни старого засохшего шагай-дерева образовали настоящее укрытие. Я даже не сразу заметил противника и чуть не прошел мимо. Но Лёнька оказался глазастее. А может, унюхал. Или услышал.

«Дан!» – коротко вякнул осьминог-телепат и в азарте дернул меня щупальцем за ухо.

Я замер, всматриваясь, вслушиваясь и даже принюхиваясь.

Дамп появился буквально из-под земли. Он отловил момент, когда среди бетонных обломков мелькнет голова девушки, высунулся из укрытия, прицелился и спустил тетиву. Хотел было нырнуть обратно, но вдруг обернулся, словно почувствовал мой взгляд.

Я не стал дожидаться, пока противник сообразит, что к чему, и бросился вперед.

На этот раз вышло гораздо хуже. Арбалетчик увернулся от удара танталового штыка и выхватил длинный кинжал, но пустить его в ход не успел. Мой штык вонзился в руку врага, пробивая мышцу, разрывая связки и вену. Из раны тут же хлынула кровь, или что там течет по жилам этих человекоподобных уродов.

Арбалетчик выронил кинжал, но боевого пыла не утратил – попытался стукнуть меня в лицо здоровой рукой. Я увернулся и вновь нанес удар штыком, только на этот раз в грудь. Раздался хруст пробиваемых ребер. Тантал вошел в тело дампа, как в масло, точнее, как в протухшее, разложившееся мясо.

Человекоподобный уродец вздрогнул, затрясся в предсмертной судороге, но все же разинул рот и попытался крикнуть что-то. Не то «берегись», не то «ложись», не то «убирайся». Я вовремя пережал ему горло, так что крика не вышло, только хрип. Пришлось убедиться, что он мертв, и только после этого разжать руки.

«Хороший воин, этот дамп, – похвалил Лёнька. – Даже умирая, пытался предупредить товарищей. Кстати, а где же они? Должно остаться еще четверо…»

Один обнаружился на расстоянии нескольких саженей от дота, где укрывалась незнакомка.

Мгновение я прикидывал, а не достать ли его из арбалета.

«Нет, – решительно отмел мою затею Лёнька. – Отсюда он почти не виден. Да и движется постоянно. Промахнешься. И что еще хуже, выдашь себя. Потеряешь главный козырь – внезапность. А пока именно ты контролируешь ситуацию».

Восьминогий тактик прав, лучше подобраться к противнику поближе и потихоньку снять.

Прихватив с собой заряженный арбалет, я опять заскользил по пустырю.

А вот и противник. Можно достать его одним рывком, но сначала надо осмотреться. Ага, вижу еще одного дампа. Но этот далековато от меня. Получается, они пытаются взять девчонку в кольцо. Значит, остальные должны зайти сзади. Похоже, это понимала и сама незнакомка – она время от времени поглядывала по сторонам и стреляла во все, что шевелится. Правда, без особого результата.

Внезапно оба дампа, которых я видел, дружно рванули вперед, к доту, словно уловили чей-то беззвучный сигнал. Бежали они зигзагом, ловко используя складки местности в качестве временных укрытий.

Девчонка открыла огонь. Попала в одного из мутантов, но только ранила, и то легко – он покачнулся и продолжил бежать к цели. Обе увешанные тряпьем мумии одновременно оказались у развалин дота и прыгнули внутрь. Раздался еще один выстрел и следом за ним женский крик.

Кажется, девчонке приходится туго. Я вскочил на ноги и бросился к доту.

Дамов внутри оказалось четверо – видно, двое и в самом деле зашли сзади. Несмотря на численное преимущество врагов, незнакомка не собиралась сдаваться без боя. Она стояла с тесаком в руках. Автомат валялся в углу. Видимо, в нем закончились патроны или его выбили в первые мгновения схватки.

Три дампа планомерно теснили девушку, а четвертый держал наготове волосяную веревку и сшитый из лоскутов мешок. Они и в самом деле не собирались убивать незнакомку, иначе она уже давно была бы мертва.

Едва я показался в проеме дота, один из мутантов мгновенно развернулся в мою сторону и попытался зарубить меня алебардой. Пришлось задействовать арбалет. Коротко пискнула спущенная тетива. Каленый болт злой осой впился в основание шеи дампа. Мутант рухнул как подкошенный. Упал крайне неудачно – навалился телом на собственную алебарду. Теперь ее хрен поднимешь. Для этого придется оттаскивать в сторону труп, но на лишние движения времени нет – еще один дамп вознамерился разобраться со мной.

В руках нового противника красовался отличный двуручник из превосходного качественного металла. И, судя по всему, эта ожившая мумия умела мастерски им владеть. Казалось, дамп составляет с клинком единое целое.

Вот это я влип. Арбалет разряжен, а в ближнем бою у меня шансов мало – против длинного двуручника с моим коротким штыком делать нечего.

Это отлично понимал и сам дамп. Он демонстративно крутанул свой тяжелый меч, причем так легко и изящно, что вызвал у меня невольное восхищение своим мастерством.

В отличие от остальных, тело и лицо этого мутанта оказались полностью укутаны в довольно свежие тряпки. Открытыми оставались только змеиные глаза без век. Они осматривали мою персону безо всякого выражения.

Дамп перехватил поудобнее меч и двинулся в атаку. Времени на раздумья не оставалось. Сейчас меня будут рубить в капусту.

«Бежим!!!» – осьминог попытался соскочить с моей головы и дать деру. Не успел.

Я кинул в противника разряженный арбалет, стараясь отвлечь его внимание. Одновременно другой рукой схватил Лёньку за щупальца и швырнул следом.

Дамп ловко уклонился от арбалета, а вот от осьминога не успел…

Лёнька никак не ожидал от меня подобной подлянки. С перепуга он в полете распушил все свои щупальца и врезался в лицо мечника этакой чудовищной ладонью, закрывая ему глаза, нос и рот.

Противник не только ослеп, но и на мгновение оказался полностью дезориентирован. Машинально отшатнувшись назад, он бестолково махнул мечом, впустую разрезая воздух.

Мне этого краткого мига оказалось достаточно. Прыжок – и я уже стою рядом, а мой штык вонзается в тело врага, аккурат в сердце.

Я резко дернул свое оружие обратно. Дамп молча начал заваливаться на спину. Лёнька продолжал сидеть, как приклеенный, на его роже.

Кажется, мой осьминожка впал в ступор. Но мне некогда приводить его в чувство. В доте остались еще два опасных врага.

Пока мы выясняли отношения с мечником, они успели разоружить девчонку и повалить на землю. Один из дампов коленом упирался ей в спину, а второй ловко опутывал веревкой руки пленницы, предварительно упрятав ее голову в мешок.

Увидев, что я разобрался с мечником, дампы перестроились. Тот, что связывал девчонку, подхватил палицу-шестопер и бросился на меня. Двигался он невероятно быстро. Сразу становилось ясно, что сражаться для него дело привычное.

Дамп скользнул ко мне, сделал обманное движение рукой и нанес удар по диагонали снизу вверх, метя в голову.

Все произошло так неожиданно и быстро, что я лишь чудом успел отшатнуться. Это спасло мне жизнь. Острое металлическое перо шестопера скользнуло по скуле, рассекая кожу.

Противник подался вперед, пытаясь размозжить мне голову возвратным движением булавы. Но тут уже я был начеку. Ушел с линии атаки, оказавшись сбоку от дампа. Его рука с занесенной булавой еще продолжала удар. Я «помог» ему – сильно толкнул в правое плечо. Дамп потерял равновесие и со всей дури «провалился» в пустоту. Шестопер обрушился на бетонный пол древнего дота, высекая мелкое крошево.

Всё. Теперь дело за малым. Прыжок, удар штыком чуть пониже левой лопатки. Дело сделано.

Одна проблема – мое оружие прочно застряло в ребрах мертвеца. Раз так, хорошо бы подхватить шестопер, но он оказался привязан к запястью бывшего хозяина ременной петлей – быстро не снять. И двуручник далековато – лежит возле самого входа в дот.

Ну что за невезуха сегодня! Оружия вокруг полно, а не взять!

Боковым зрением я видел, что оставшийся враг на время прервал свое занятие по связыванию пленницы. Ей стянули руки за спиной, но завязать узел дамп не успел. Решил сначала прикончить меня.

Его ладони уверенно сжимали боевой топор. Я же, как назло, все еще был безоружным.

Мой враг находился на расстоянии прыжка. Он занес для удара топор и лихо сиганул на меня. Вот молодец! Хорошо прыгнул. И в этом твоя ошибка, дружок. Ты оторвался от земли, и траекторию полета уже не изменить…

Я мягко перекатился через плечо, оказываясь за спиной врага. Он приземлился и развернулся очень быстро, но все же недостаточно для того, чтобы выиграть этот бой.

Не мудрствуя лукаво, бью его ладонью в нижнюю часть живота, намереваясь сломать лобковую кость.

Такой удар очень прост и в то же время коварен. Его в состоянии нанести и женщина. Только бить надо не кулаком, а раскрытой ладонью. Результат, как правило, потрясающий. В этом месте находится сочленение двух костей. От резкого удара они ломаются, а находящиеся прямо за ними мочевой пузырь и кишечник «размазываются» по костям таза.

Болевой шок от такой травмы очень силен. Дампу уже не до меня. Он роняет топор, сгибается пополам и, подвывая от боли, валится на землю. Надо прекратить мучения бедолаги. Удар кулаком в основание шеи обрывает его жизнь.

Я оглядел дот. Вроде всё. Живых никого. Кроме девчонки, разумеется. Она уже успела избавиться от веревок и теперь стаскивала мешок с головы.

– Ты?! – Глаза девушки удивленно расширились. Она обвела взглядом трупы. – Это ты их, да? Но почему?!

– Что «почему»? Почему я выжил после того, как ты натравила на меня пчел? Или почему сейчас спас тебя?

Девчонка заметно смутилась, но тут же упрямо нахмурила брови:

– Сам виноват. Нечего было увязываться за мной. Я предупреждала, что иду в Екатерининский Сад, а там опасно!

Я промолчал. Нет смысла продолжать перепалку. Лучше посмотреть, что там с моим осьминожкой. Он все еще сидел на морде дохлого мечника и не двигался.

«Лёня, – мысленно окликнул его я. – Ты как?»

Зеленый комок пошевелился и повернул глаза-плошки в мою сторону.

«Это было… здорово! – В голосе бывшего кио прозвучали одновременно восторг и тоска. – Знаешь, Дан, я как будто снова стал самим собой… На краткий миг, но все же…»

Он забрался мне на плечо и расплылся умиротворенной зеленой кляксой. А я занялся сбором трофеев. Склонился над трупом дампа и принялся снимать с его руки шестопер, подавляя острое чувство брезгливости. Прикасаться к изъязвленной гнойниками и язвами коже мутанта было очень неприятно. Все-таки эти дампы – законченные уроды. По сравнению с ними нео – красавцы.

«Дампы – это потомки тех из людей, кто пережил Последнюю Войну не в надежном убежище, как твой прапрадед, а на поверхности – среди лошадиной дозы радиации и потоков кислотных дождей. Чтобы выжить, им пришлось измениться. Было бы странно, если бы они остались писаными красавцами с гладкой кожей и ясными голубыми глазами», – в голосе Лёньки послышались сарказм и укор.

Я в ответ лишь кивнул: он прав, у каждого своя судьба. И тут уж ничего не изменишь…

Я сложил на полу в доте двуручник, алебарду, шестопер и топор, подобрал арбалет и простенький колчан – этакую сумку, сплетенную из лыка. В общей сложности там оказалось всего три болта. Видно, остальное дамп расстрелял по девчонке.

Собрав все трофейное оружие в кучку, я принялся тщательно осматривать его. Топор так себе, металл, из которого он сделан, – дерьмо. Алебарда и шестопер тоже не пришлись мне по душе. Я все-таки мечи больше люблю.

Трофейный двуручник оказался выше всяких похвал. Но он тяжел, зараза, и неудобен – длинный очень. Его хорошо крепить в специальных ножнах на седле фенакодуса и обнажать только в бою. А на плече таскать запаришься. Нет, неудобно. Я отложил меч в сторону.

Девчонка все это время хмуро наблюдала за мной. А потом не выдержала:

– Ладно, чего ты от меня хочешь? Вы ж, лоси, ничего не делаете просто так.

Я разозлился. Нет, она нарочно нарывается, что ли?! Сперва мутантом меня обозвала, теперь лосем. И это вместо благодарности за спасение. Хоть бы «спасибо» сказала.

– Полегче, ладно? – посоветовал я. – Для таких, как ты, тоже название имеется.

– И какое? – с вызовом спросила она.

– У нас в Кремле таких обычно стервами зовут…

– Не ври, – девчонка внезапно расхохоталась. – В Кремле?! Ты хочешь сказать, что лоси и до Кремля добрались?

– Да хватит уже называть меня лосем!

– Почему тебе не нравится? – Девушка явно растерялась. – Вы же сами себя так зовете. Или ты из савеловских? Тогда извини. Я думала, ты – лось. Ведь савеловские вроде в район Екатерининского Сада не ходят.

«Слушай, а ведь она имеет в виду маркитантов, – догадался Лёнька. – Тут поблизости их две группировки: Савеловские и Лоси. Первые обосновались на Савеловском вокзале, а вторые, Лоси, на станции Лосиноостровская. Вернее, теперь-то уже никакой станции нет. А до Войны был железнодорожный узел, крупные склады, цеха по ремонту…»

– Погоди, – забывшись, я заговорил вслух. – Вы меня совсем запутали. Что за маркитанты? Какие такие «Савеловские Лоси»?

– Не знаешь? – удивилась девчонка. – Ты не из местных?

– Я дружинник. Из Кремля.

Девушка недоверчиво посмотрела на меня, а потом вдруг спросила с какой-то странной затаенной надеждой:

– Не врешь? В Кремле и в самом деле люди живут?

– Живут, – подтвердил я. – А ты сама откуда?

– Из Ниитьмы. Это тут, недалеко, в Марьиной Роще… Кстати, меня Алёной зовут… – Она улыбнулась и внезапно взяла меня за руку. – Богдан… кремлевец… настоящий… Я думала, что это все легенды. Никто из наших еще не забирался так далеко на юг. Знаешь, в легенде говорится, что в Кремле живут богатыри. Они очищают наш мир от нечисти. И пока держится краснокаменная крепость, Москва будет существовать.

Она отпустила мою руку, и я испытал невольное разочарование. Хотя взгляд, которым Алёна смотрела на меня, был необычайно приятен. Еще ни одна девушка не смотрела на меня так…

«Ну, распушил перья, петух общипанный, – тотчас съязвил Лёнька и напомнил: – Пчелкам-то она тебя подставила. И глазом не моргнула».

Алёна будто услышала его:

– Прости за пчел. Я думала, что ты маркитант. А они…

– Враги? – подсказал я.

– Не совсем. Вернее, от ситуации зависит. Савеловские тут особо не шарятся, а вот Лоси сплошь и рядом. Они торгуют с Ниитьмой. Так что официально у нас с Лосями мир.

– А на деле? – уточнил я.

– Скажем так, на поселения друг друга мы не нападаем, – Алёна хмыкнула. – А вот за пределами крепостей начинается дикая территория. Здесь один закон – кто сильнее, тот и прав. И Лоси, и мы шастаем по округе в поисках добычи. Если сталкиваемся друг с другом…

– Воюете? – предположил я.

– Ну можно и так сказать. Хотя до смертоубийства доходит редко, все-таки у нас с ними мирный договор.

«Значит, грабите друг друга», – напрямую высказался Лёнька.

– Кто кого подловит, тому и достается вся добыча, – более мягко выразилась Алёна.

Я удивился:

– Тогда зачем ты спасала меня от черемухи, если думала, будто я маркитант?

– Решила, что на будущее пригодится, если один из Лосей будет мне должен, – призналась Алёна.

– Резонно. Но раз так, то почему потом бросила на съедение пчелам?

– Мед важнее. Маркитант может не захотеть отдавать долг. А мед… Из него мы делаем антибиотик. Очень ценное лекарство. Лоси в числе прочего покупают его у нас. Мед-то они могут добыть и сами, а вот, чтобы сделать из него лекарство, нужна лаборатория, а она есть только в Ниитьме.

«Кстати, на месте Ниитьмы до Войны располагался секретный научно-промышленный объект, – не упустил случая прочесть мне лекцию Лёнька. – Там, кроме наземных корпусов, сейчас порядком разрушенных, есть много подземных бункеров. Лаборатории, мастерские и даже целые цеха по производству всякой оборонно-наступательной хрени. Была установлена и система автономного жизнеобеспечения. Создавалась как раз на случай глобальной войны…»

– Лёня, не грузи меня! – С досады я высказался вслух.

– Опять Лёня. Ты уже произносил это имя, – Алёна настороженно подобралась. Ее ладонь легла на цевье автомата. – Ты разговариваешь сам с собой? У тебя раздвоение личности?

– Нет. Лёня существует. Вот он, – я указал на осьминога, который сидел у меня на плече.

– Твой ручной зверек? А почему ты сказал, что он тебя грузит?

Пришлось выкручиваться:

– Не грузит, а… э… бузит. Я сказал: «Лёня, не бузи». Он дергал меня щупальцами за волосы.

«Лучше за уши, – вредный осьминог сопроводил мысль действием. – Или за нос».

Его щупальце пребольно ущипнуло меня за кончик носа.

– Ай! – пришлось отвесить ему щелбан. – Прекрати!

– Вот бандит… – Девчонка поверила и расслабилась. – У меня тоже в детстве была зверюшка. Только не осьминожка, а лысый ежик. Забавный такой…

Я кивнул, продолжая перебирать трофейное оружие. Взял в руку один из кинжалов. Вот это и в самом деле отличная штука! Качественный живой металл. Да еще и забавное украшение на рукояти – вместо навершия отлитый из металла череп.

Такие кинжалы оказались у всех дампов. Один из них я оставил себе, второй протянул девушке:

– Возьми.

– У меня есть, – она показала ножны с тесаком.

– Можно посмотреть? – попросил я.

Алёна обнажила оружие и протянула мне рукоятью вперед. Теперь я смог как следует рассмотреть его.

Это не тесак, а скорее мачете – длинный широкий нож с односторонней заточкой. На обухе – зубчики, как у пилы. Ковка клинка ничего так, нормальная. Не верх совершенства, но сойдет. Бывает и хуже. Гарда маленькая, едва намеченная. Зато оплетенная кожей рукоять удобная и в меру длинная – при необходимости оружие можно держать двумя руками. Алёна так и делала, когда сражалась с дампами. Мачете для нее явно тяжеловато, в одной руке долго не удержать.

Я вернул оружие Алёне. Для тайного разведрейда, может, и ничего. Тут тебе и пила, и топор – прорубаться сквозь чащу из хищных деревьев или сорняков. И как оружие сгодится. Правда, я предпочитаю другие мечи – с двусторонней кинжальной заточкой и рабочим острием, чтобы и резать, и колоть при необходимости. И навершие желательно помассивнее, чтоб в случае чего противнику по кумполу садануть. Но тут уже дело вкуса.

– Прибереги мачете для хозяйственных нужд, – посоветовал я девушке. – А для боя кинжал возьми. Не пожалеешь.

Алёна с сомнением пожала плечами, но оружие дампа взяла. Спросила:

– Богдан, а как ты здесь оказался? Так далеко от Кремля? Неужто в одиночку пол-Москвы прошел?!

Во взгляде девчонки опять промелькнуло восхищение, и мне стало неловко признаваться, что я тут не по своей воле. Принесли меня нео, беспомощного и связанного, будто мешок с репой.

– Чего молчишь? А, это тайна, да? – невольно помогла мне Алёна. – Ты здесь на секретном задании?

– Что-то вроде того, – промямлил я. И тут же попытался сменить тему: – А тебя почему в одиночку из крепости выпустили? Или у вас принято по одному ходить?

– Да, в общем, нет, – девушка замялась. – Мы вышли группой. Только Михей с ребятами пошел в Музей. А я за медом двинула. Маршрут-то для меня знакомый. Каждые две недели хожу.

Оставалось только подивиться смелости этой хрупкой девчонки. Два раза в месяц нырять в яму с земляными пчелами – это, пожалуй, потруднее, чем рубиться с нео в развалинах Форта. А ну как не все пчелы за приманкой улетят? Тут ведь достаточно, чтобы осталась всего одна. Тогда неминуемы укус и паралич…

– Богдан, что ты так на меня смотришь? – Алёна кокетливо поправила волосы.

– А? Да нет… просто… слушаю тебя… – Я спохватился и отвел взгляд, но перед глазами по-прежнему стояли пухлые алые губы и непокорная пушистая русая прядь…

«Спроси лучше, где ее Михей, – вернул меня с небес на землю Лёнька. – Почему на помощь не пришел. Тут до Музея рукой подать, должны были выстрелы услышать. Кстати, интересно, как это они в Музей пошли, когда там Поле Смерти. Да не Желтое, как в «Олимпийском». Здешнее – Черное, а оно поопаснее всех полей будет».

Пришлось озвучивать вслух вопросы, будто заправский толмач.

– Я и сама волнуюсь за ребят, – призналась Алёна. – Куда запропастились? А Поле… Да, было. Огромное. Черное, словно дым от пожара. Закрывало все развалины Музея и пустырь рядом. Торчало там с незапамятных времен. Еще до моего рождения обосновалось. А на днях ушло. Или развеялось. Кто его там разберет? Ну мы сразу туда и рванули. За… э… трофеями.

– Понятно. И куда ты дальше?

– К Музею. Вдруг ребятам нужна помощь… – Алёна с надеждой взглянула на меня: – Богдан, пойдем со мной. А? Встретимся с группой и все вместе вернемся в Ниитьму. Отдохнешь у нас в крепости, а потом пойдешь выполнять свое задание. Оно может подождать?

– Запросто, – кивнул я.

И в самом деле, надо зайти, посмотреть, что это за Ниитьма такая. К тому же до жути захотелось нормально отдохнуть. Поесть, поспать.

«Ага. Особенно поспать, – ехидно фыркнул Лёнька. – И желательно не в одиночестве. Ты слюни-то подбери и фантазию поубавь. А вдруг у нее жених есть?»

«Заткнись», – посоветовал я, прекрасно понимая, что утаить сокровенные мысли от этого бесцеремонного телепата все равно не удастся. Покопается в моей башке и вытянет наружу самое затаенное. Да еще и обсмеет.

«Обязательно», – тотчас гнусно пообещал он.

– Богдан, пойдем, – позвала меня Алёна.

– Сейчас. Только давай сперва трофейное оружие спрячем. Пусть в тайнике полежит. Потом вернемся и заберем.

* * *

Пустырь перед Музеем, да и сам Музей выглядели более чем странно. Казалось, годы не коснулись их. Всё осталось так, как было во время Последней Войны.

Здание Музея разрушили снарядами до основания. Более-менее уцелела лишь одна стена, остальное превратилось в щебень. Но за последующие годы руины не занесло землей, они не покрылись зарослями, как большинство остальных развалин Москвы. Останки Музея сохранились в своем первоначальном виде. Как и асфальт перед ним. Покрытый выбоинами и воронками, тем не менее он за послевоенное время не растрескался и не пророс сорняками. Даже бордюр кое-где сохранился. И железный забор уцелел. Вернее, некоторые его секции были выломаны, словно протаранены чем-то вроде того танка, на котором Данила приехал в Кремль.

Похожие машины стояли на пустыре прямо перед развалинами Музея. Правда, все они выглядели обгорелыми и покореженными, будто по ним били из орудий.

«Это не танки, а БТР», – поправил меня Лёнька.

Я положил руку на броню. Горячая. Словно еще недавно внутри бушевал огонь.

«Жаркий тут кипел бой», – Лёнька вздохнул. В «голосе» бывшего кио прозвучала самая настоящая зависть. Кажется, он искренне жалел, что не был участником того сражения.

– Богдан, – окликнула меня Алёна. – Смотри!

Между двумя бронетранспортерами лежал труп мужчины. Первое, что бросилось в глаза, – его одежда цвета хаки и снаряжение. Из уроков истории я знал, что это военная форма русских солдат. Тех самых, которые обороняли нашу страну от захватчиков.

Казалось, что солдат погиб только что, даже кровь еще не запеклась. Мертвая рука по-прежнему сжимала автомат…

«Это пулемет, – вновь поправил меня Лёнька. – Ручной пулемет Калашникова. ПКМ называется».

– А здесь еще, – Алёна указала на воронку.

Там перемешались куски тел – человеческих и био. Похоже, их разорвало взрывом на части. И везде была свежая кровь.

Возле БТР обнаружилось еще несколько трупов. Обмундирование и оружие у них были разные.

«Это захватчики», – Лёнька указал щупальцем на мертвеца в чужой форме.

«Без тебя знаю, – уроки истории я всегда любил. – Но когда погибли все эти люди? Они выглядят так, словно бой состоялся только что…»

«Нет. Это произошло двести лет назад, – перебил мой осьминог-всезнайка. – Но, видно, Поле Смерти законсервировало время. Или отмотало его назад».

«Как так?» – удивился я.

«А хрен его знает. Я тебе что, ученый? – почему-то обозлился бывший кио. – Ты лучше обувку себе подбери. Смени сапоги на берцы, поверь, оно так удобнее будет. И одежонку какую-нибудь не забудь. Или понравилось светить перед девчонкой мускулистым торсом?»

«Да пошел ты…» – для проформы матюгнулся я.

Преодолевая чувство вины, раздел подходящего по габаритам солдата.

– Прости, братишка. Но мне это сейчас нужнее.

Только что обретенная одежда показалась непривычной. Штаны и куртка цвета хаки, а сверху твердый жилет, похожий на панцирь. На полпуда потянет. Впрочем, наша, кремлевская, броня еще увесистее.

Обувь, которую Лёнька назвал берцами, тоже выглядела необычно. Сапоги не сапоги. Спереди шнуровка.

А вместо привычных с детства портянок полагались какие-то облегающие по ноге штуки – запасной чистый комплект обнаружился у солдата в рюкзаке.

«Это носки, балда», – тотчас прокомментировал Лёнька.

«И откуда ты столько знаешь?» – недовольно отозвался я.

«У всех кио-координаторов обширная база данных, – непонятно пояснил он. – Оделся? Теперь вооружиться не забудь. Арбалет дампа, конечно, штука хорошая, но автомат по-любому лишним не будет. Стрелять-то хоть из АК умеешь?»

«Уж получше некоторых. У которых щупальца из жопы растут», – парировал я, но совету последовал.

Прикинул, не взять ли пулемет, но передумал. Насколько я помню из школьных уроков, он много патронов «жрет». На него не напасешься. Лучше уж АК. Забыл, как точно эта модель называется. То ли «семьдесят четвертый», то ли «сто какой-то», но штука хорошая. У Алёны такая же. Оружие простое и надежное. Из него можно и одиночными стрелять.

Я взял в запас два полных магазина и окликнул девчонку:

– Патроны нужны?

– Да. У меня все закончились, – напомнила она.

– Тогда держи, – я кинул ей один магазин и оглядел пустырь. Сколько здесь всего полезного! Возить не перевозить. Но вручную много не утащишь. К тому же сейчас другая проблема есть. – Алёна, так где же твои ребята? В Музей-то при всем желании не войдешь. От него и не осталось ничего.

– Да, но… – Алёна замялась, будто не хотела посвящать меня в тайну, а потом все же призналась: – Тут есть ход в подземный секретный бункер.

Девушка обошла выступающую часть руин и двинулась в дальний конец пустыря. Здесь обнаружилась толстенная плита, внешне напоминающая обычный кусок асфальта. Но я четко видел – это металл, причем какой-то бронированный высокопрочный сплав.

Плита лежала на земле плашмя, закрывая вход в тот самый бункер. Вернее, в настоящий момент ее сдвинули в сторону по скользящим полозьям. Под ней виднелись уходящие вниз, в темноту, ступени.

Вероятно, плита была полностью покрыта щебенкой, но товарищи Алёны расчистили проход. Небось, повозиться пришлось.

«Вручную эту бронированную махину с места сдвинуть невозможно. Силенок не хватит. Значит, ниитьмовцы активировали механизм замка. Похоже, они точно знали, где находится бункер и как его открыть. Пришли сюда целенаправленно, – поделился своими соображениями Лёнька. – Их интересуют не трофеи вообще, а что-то конкретное. И видать, очень ценное…»