Текст книги "Зеркало для России: о чем молчит власть"

Единство власти. Никаких западных штучек в виде реального разделения властей.

На ледоколе «Россия» капитан всегда прав. Если капитан не того вздернул на рее, смотри пункт первый. Надо, не считаясь с жертвами, прорубить портал в Европу? Пожалуйста, возведен Санкт-Петербург. Нужно за счет кровавого уничтожения крестьянства провести индустриализацию? Вот вам архипелаг ГУЛаг. Понюхать реального капитализма захотелось? Гайдар шагает впереди.

Капитан рулит, торосы трещат, разбегаются медведи по льдинам, но иначе в Ледовитом океане нельзя. Именно грубая эффективность власти дает шанс выжить на нашем полиэтническом севере.

Мобилизационный и модернизационный ресурс власти обеспечен именно имперской системой. Для такой власти самое красивое – это счет на табло. Для нее нет святого – отсюда и эффективность: нужная идея достается из кобуры в подходящий момент.

Когда плохо, когда немцы под Москвой, откупорит власть бутылку с Русью, вылезет из бутылки Святая Русь небритым мужиком типа джинн и накостыляет немцам до Берлина. Не нужна Русь? Пришло время модернизаторов? Опять лезет Русь в бутылку.

Нужен эффективный собственник? Дали ему заводик. Не нужен? Отобрали заводик.

Когда низ и середина иерархии состоят из разнородных и ненадежных элементов, верх иерархии должен быть жестко вертикальным. Это правило из теории управления про нас писано. В том-то и сила нашей власти, что в любой игре у нее все пять тузов на руках.

Но от превосходных свойств имперской власти порой становится тошнехонько. Уж больно она заботливо эффективна. Тут мы и рушим свою Башню. Но не дружит Россия с летом – долго не попоешь, не попляшешь. Зима катит в глаза, а Башня и от стужи спасала, и от горцев с кинжалами да бомбами, и от узкоглазых каратистов с жадными на наши земли глазами.

Достаточно сказано публицистами-демократами, литературы на эту тему имеется в избытке. Для нас важен следующий трюизм: недостатки суть продолжение достоинств.

Самовластие. Трудно организовать смену элит. Надо увольнять преданных людей только за то, что они плохо работают. Это почти садизм, согласитесь.

Еще один недостаток: неизвестно, куда занесет императора. Окажется самовлюбленным Нероном или лютым Сталиным и опошлит саму имперскую идею.

Вечный парадокс: созданную для модернизации систему невозможно модернизировать. Приходится каждый раз стирать все файлы, сносить системные программы, форматировать жесткий диск С, величиной с континент, и ставить имперскую «операционку» заново.

А что делать? Где тот гениальный сисадмин, который наладит имперскую программу на постоянную автомодернизацию? Кто сможет внедрить в жесткую вертикаль власти механизм обновления элиты?

На первый взгляд задача сия неразрешима, и мы будем вечно кружить в имперском дне Империя – Русь – Демократия. А на второй взгляд?

Правила игры нужно знать, но лучше устанавливать их самому.

Анджей Сток

Срочно усаживаемся в машину времени и летим в гости к Октавиану Августу. Ну и прихватим, как положено, для принцепса бутылку водки, пусть он проведет нам мастер-класс.

Итак, о чем говорил Октавиан?

Имперская власть сильна системностью. Стратегические области надо сделать имперскими, остальные – сенатскими. Пусть в них власть будет слаба, это и хорошо – обеспечит общую гибкость. Нужны зоны свободы и зоны дисциплины. Разумеется, необходимы имперская культура и искусство – от архитектуры и поэзии до цирка и спорта. Идущие на смерть гладиаторы должны приветствовать Цезаря.

Двери в элиту должны быть всегда открыты. Открытые двери в Капитолий есть залог его устойчивости. В противном случае энергия пассионариев будет направлена на уничтожение Рима, который не позволил всяким Спартакам реализовать свои мощные таланты. Для умной элиты нет ни иудеев, ни эллинов. Одновременно требуется и управлять выборами в сенат – кто зря не должен попадать на Капитолий.

И никакого культа императора. Правитель Рима должен называться принцепсом, носить маску первого гражданина. Не надо дразнить демократических гусей. Демократор – вот лучшее название для мудрого императора. Правитель Рима должен быть демократом с кулаками.

Во всем этом и заключено искусство империи. При соблюдении такой стратегии Рим будет благоденствовать всегда.

Благодарим принцепса за урок и летим домой. Кто для нас Октавиан? Мальчишка, ведь мы исторически старше его на две тысячи лет и знаем, что золотой имперский век заканчивается. Под присмотром учителя музыки маленький Нерон уже вовсю терзает лиру, и скачет в сенат Калигула на брутальном жеребце.

Слишком много в имперской системе зависит от личности правителя, поэтому не всякая имперская реформа обречена на успех. Можно с блеском и провалиться, скатившись в вульгарную полицейскую диктатуру.

Покидаем Древний Рим и, раз пошла такая фантастика, давайте рванем на машине времени в век двадцать второй, в самый его Полдень. С его солнечной вершины хорошо видать смыслы предыдущих веков.

В своей неуклюжей попытке завести в России демократию Николай II повторил судьбу Людовика XVI – в итоге демократия казнила его самого. Большевики учли ошибки последнего царя и весь XX век народовластие имитировали. Их беспримерный труд по имитации демократии в итоге и спас имперскую форму власти, а с ней и Россию. Но единовластие содержит в себе существенный порок – слишком оно сильно. Это убивает внутреннее развитие системы, рано или поздно блокирует смену элит.

Двадцать первый век Россия и посвятила переходу к управляемой демократии и устойчивому развитию. За пример взяли управляемую демократию США. У нас с американцами общая беда – полиэтнизм, вот мы и взяли на вооружение их наработки. Политическую элиту разбили на две команды, скопировали в Америке механизмы внутрипартийной демократии и заставили эти команды соревноваться друг с другом. Разумеется, при отеческой опеке Кремля. Двухпартийная управляемая демократия гарантировала России постоянную смену элит, непрерывную модернизацию, а заодно отсекла от власти националистов, популистов и прочих прохвостов.

В итоге в двадцать втором веке и случился Полдень.

За завтраком у Августа мы были, в Полдне двадцать второго века мед-пиво пили, пора возвращаться домой. Хорошо дома! Но можно и лучше. Но если даже у нас не получится устроить политсистему по американскому образцу и завести двухпартийную управляемую демократию – не страшно. Пойдем по привычному кругу самоуничтожения, причем уничтожит РФ вовсе не ЦРУ. Зачем нам, россиянам, ЦРУ, если мы здесь?

Прокрутим в памяти сочную сцену игры в карты из кинофильма «Бег». Помните, зачем белый генерал Чарнота хотел на пять минут записаться в большевики? Мы поступим так же. Если команда Империя-3 впадет в самолюбование, окостенеет, поглупеет по брежневскому застойному образцу и обернется командой Русь-3, тогда российский народ, весь как один, мигом запишется в демократы, окажет команде Русь-3 традиционные демократические ритуальные услуги и моментально из демократов выпишется.

Презрение к России есть приз нак интеллектуального и нравственного поражения перед феноменом России.

Быть сатириком в России не всегда приятно, но всегда легко. Нацепил евроочки и поплевывай в Отчизну с высоты Эйфелевой башни по затертому списку: начальники, дороги, туалеты, Сталин, пьянство, опричнина и т. д.

А понять и полюбить Россию настоящую? Слабо? А если все-таки взять на себя этот интеллектуальный и нравственный труд? Где много правды, но мало любви, там, в конечном счете, нет и правды.

Само существование российского государства есть некое цивилизационное чудо. Нас в истории не стояло. Самим местом своего обитания (север) и разноплеменностью (полиэтнизм) мы, казалось, были обречены на нищету, раздробленность и вечные свары. И можно лишь подивиться мудрости предков: проклятие полиэтнизма они обратили во спасение. Слившиеся в единое государство сто народов обеспечили ему мощь, экономике его – емкий рынок, а мобилизационный характер выстраданной имперской власти придал этому хаосу невиданную силу.

Пришел капитализм со своими свободами. Развитие капитализма должно было уж точно уничтожить Россию – собственникам права-свободы подавай. Вот и царя сковырнули, страну развалили. Конец империи? Ничуть.

И здесь предки не сплоховали. Ухватились за идею коммунизма, оправдали утопией будущего земного рая самовластие и авторитарность. Заодно притворились демократами, социалистически сымитировали демократию и таким образом спасли цивилизацию Северной Евразии, которая луной нависала и кружила над Западом весь XX век. Согласитесь, красивое и умное решение для своего спасения нашла наша цивилизация – быть не Западом, а его вечным спутником.

Что дальше? В рамках западного проекта управления будущим нам навязывается представление о неизбежной дезинтеграции и распаде России – ради нее самой, разумеется! О том, что это равносильно вымиранию народа в мелких образовавшихся государствах, не говорят. Так никто не рассказывал и восточноевропейским полиэтническим государствам о прелестях демократии, когда их тащили на бойню. И твердят, долдонят нам без перерыва, что стать демократией есть наша высшая и конечная цель. С чего бы это? Ежели демократия видит Россию в гробу, так в гробу мы видели такую демократию. Для Запада демократия есть образ жизни, а для России она способ смерти. Чувствуете разницу?

Помните, я рассказывал об американском писателе Лео Ф., пытавшемся разбить виноградник под Тверью? Не вызревает виноград демократии на нашем севере. Вечно зелен он, так что остается облизнуться, забыть и заняться делами.

Есть шанс, что российская элита выдвинет свой собственный проект управления будущим, по которому окрепшая имперская Россия уже очень скоро начнет заново собирать земли и территории и найдет оптимальный баланс между изоляцией от Запада и имитацией Запада.

Российский интеллигент – всегда почти демократ. Он всегда чуть беременный этой идеей. Привычка транслировать западную шкалу ценностей мешает ему додумывать невыносимую правду российского бытия.

Отчего русский человек частенько впадает в русофобию? Чересчур затейливо устроена Россия: страна с русским ядром, но вынужденная иметь антирусский вектор в своей политике, страна западной культуры, имитирующая Запад, но противостоящая ему и им не являющаяся. От этих сложных вывертов у обычного человека иногда просто сносит крышу, и он начинает чуть ли не истерично критиковать Родину. А это не Отчизна плоха, это у ее дитяти не хватает души и ума, чтобы понять и принять матушку-Россию. Не нужно нам Россию превращать в Запад. Стать Западом? Да с какой стати! Что за нелепая цель? Когда россиянин обустраивает на природный манер свои скудные степи и долины, только тогда он европеец, когда же он дезертирует в Европу, он себя ведет как туземец.

Нам выпало счастье жить особой, уникальной цивилизацией. Неужели она недостойна адекватного обустройства? А понимания? Куда смотрит наша наука? Что пользы нам в исследовании Луны и Марса, если мы не познаем собственную душу? К примеру, имеется в Москве Институт США и Канады. Замечательно. А где Институт России? Разумеется, таковой исследовательский центр будет неизбежно Институтом Империи, но бояться тут нечего. Мы так за последние сто лет наловчились изображать из себя и для себя Запад (тот нам все равно не верит), что всегда сочиним и выдержим необходимый эпохе демократический ритуал.

Любить Россию – значит обустраивать Империю.

Имперская власть – эффективнейшая штука в умелых руках, что и доказал Октавиан Август. Не голое самовластие Ивана Грозного, не культ личности Сталина с его все подавляющим тиранством, а искусство империи как средство развития общества и реализации человека, как средство выживания особой полиэтнической цивилизации Севера. Необходимо искусство сочетания зон свободы и зон дисциплины, зон развития и зон стабильности, сенатских и имперских областей.

Запад есть невроз российской интеллигенции, и этим демократическим неврозом она страдает уже двести лет. Пора вытащить из нашего подсознания вытесненную туда правду об имперской природе Отчизны, иначе нам придется постоянно страдать от невротических состояний. Хватит камлать о демократии в России. Запад нам все равно не поверит, уж он-то хорошо знает нашу природу. Так что Запад нам не убедить, а презрения к самим себе добиться можно запросто. К чему это приведет? Презрение к себе оборачивается ненавистью к зеркалам.

Кто знает, удастся ли нам когда-нибудь выскочить из петли времени, из нашего имперского дня, или в свой срок наша Третья империя «обрусеет», втянется в застой, и Демократия-3 ее благополучно угробит под аплодисменты Запада. Все решит степень интеллектуальности и открытости нашей элиты. Чем больше «открыт» правящий класс, тем более он жизнеспособен, тем лучше сохраняет свое господство. Но жизнь класса базируется на «смерти» его одряхлевших представителей, а их у нас порой убирают вместе со страной.

Разговор здесь неизбежно возвращается к демократии. Демократия – это не только и не столько власть народа, сколько способ обновления и оздоровления элит.

Политическая конкуренция есть отражение экономической конкуренции капитализма. Собственники конкурируют в экономике, а политическая конкуренция партий есть проявление на поверхности глубинной экономической борьбы. Демократия есть политическое отражение экономического состязания собственников. В этой борьбе обновляются и элиты. Демократия для капитализма естественна. Системна.

А что в России?

Здесь государство всегда будет доминировать над капиталом. Злато всегда в услужении у булата. Да еще ментально-этническая окраска разных этапов имперского цикла. Когда инерция модернизации затухает, «обрусевшая» элита вырождается и обновить себя самостоятельно не в состоянии. Для обновления нужна степень свободы. А при малейшей свободе голову поднимают антисистемные, националистические силы, и вместо обновления элиты в первую очередь получается развал империи. Приходит время демократов. И они отправят на свалку истории старую элиту вместе с государством, чтобы на его месте мучительно выстраивать очередную империю.

Что делать? Как ни смешно, мечтать о демократии. Авось нашей элите таки удастся вмонтировать демократический механизм обновления элит, пусть и в жестко управляемой форме по американскому или турецкому образцу. На тему управляемой демократии еще можно помечтать, но и только. Но если перед вами кто-то разглагольствует о будущем невиданном расцвете демократии в России, знайте: он либо совсем не понимает, о чем говорит, либо отлично знает, зачем он это говорит.

Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой.

Оскар Уайльд

Мы притворяемся Западом, мы всегда рядом с Европой, но нам никогда не быть вместе.

Мечта о Старом Свете – это наша идея фикс. Время от времени мы получаем от Европы по скифской морде, трясем ею, вспоминаем о своей славянско-тюркской идентичности и тут же очаровываемся «провансами» заново. Опять получаем затрещину, когда очередного нашего олигарха бросают во французскую кутузку, и снова вспоминаем мудрый выбор Александра Невского, нашу нелегкую судьбу: объединяться с Востоком, подпитываться им, чтобы не стать второсортным Западом.

Россия – это север Евразии, притворяющийся Западом.

О чем говорит сия формула?

Запад может служить для нас утопией, но не целью.

Имитировать Запад можно по-туземному, с фанатизмом преклоняясь, а можно и вполне интеллигентно. Когда русский мечтает о Париже, а потом идет за водкой – он интеллигент и патриот. А когда он берет билет на самолет и «куршевелит» с блондинками – он папуас и азиат. Русский человек поступает как европеец, когда он любит Саранск, а не Шампань. Надо возделывать свой сад – вот мудрость старой Европы. Когда же зевака-провинциал стоит перед шикарной витриной, очень удобно у него выворачивать карманы.

Форма России и есть ее содержание, поэтому так трудно и определить ее лицо. Православие, социализм, демократия – все это маски одного актера.

Почему в России надо жить долго? Виной цикличность нашего дня. Если жить долго, есть шанс дождаться, что понадобятся именно твои идеи на очередном па имперского вальса, кружащего нас среди берез.

Что портит жизнь государствам? Ответ нам теперь хорошо известен – плохие экономические условия и полиэтнизм. Мы чемпионы по всем пунктам. Без мобилизующей власти с этими двумя бедами не справиться.

Мы мамонты земли. А почему вымерли мамонты? Объединились со слонами. В условиях свободной конкуренции их победили шустрые слоны. Западные слоны нас экономически растопчут в условиях свободной конкуренции. Судьбы наших заводов – это вторая лига.

Вторая причина, по которой нам нельзя слиться с Западом, чисто политическая. Мы не демократия. Демократия расчленит Россию на слабые новообразования, на сорок Монголий, у которых не хватит сил на разумную изоляцию, а в условиях свободной конкуренции… смотри причину первую. Поэтому народы России и терпят общее житие, несмотря на жесткость властной руки. Тяжела рука, зато железно гарантирует национальный мир.

В нашей Третьей империи период демократического обезьянничанья, к счастью, прошел. Исчез и праздник под американским названием День Независимости. Теперь 12 июня мы празднуем День России. Не откажешь в уме и знании Родины человеку, который столь удачно поменял название праздника. Россия – это сама по себе Идея.

Родина наша – суровые северные просторы Евразии. Мы похожи на Запад, но им не являемся, мы берем оттуда, копируем лучшие технические и организационные решения, но слиться с Западом нам не дано. Мы всегда рядом, мы замаскированы под него, но стоим своей особой, уникальной цивилизацией.

Ученые недавно установили, что без ориентира (солнца) человек начинает ходить кругами – так устроен наш мозг (он виноват, а не ноги, как раньше считалось). Именно поэтому тяжело выбраться из лесу заблудившемуся человеку – он постоянно повторяет уже пройденный путь. Схожим образом и мы бродим по истории, векам, мукам.

Герой фильма «День сурка» мечтал вырваться из пленившего его дня, того же хотел и Сергей из фильма «Зеркало для героя», он тоже задумал побег из вечного восьмого мая 1949 года. Наши герои не сразу нашли ответ на проклятый вопрос, но они не сдавались, искали, повторяли попытку снова и снова, а в итоге все-таки раскрыли секрет петли времени.

Им это удалось.

Часть 3
Быть ли России Западом, а Украине – Европой?

На самом деле люди и страны свободны не больше, чем деревья с корнями.

Глава 1
Прощание с евросказкой

Начнем с Украины.

В последние годы евроромантики вовсю пытаются наставить украинцев на европейский путь. Их даже не смущает то, что сама Европа от этих еврооптимистов шарахается. Так почему ЕС и даже НАТО не торопятся заключить нашу соседку в объятия? Украина – это Европа или что-то другое? Сможет ли она войти в Европейский Союз? И чем за это придется заплатить?

В России, как мы уже хорошо знаем, имеется две беды – полиэтнизм и климат. Эти же беды, пусть и в смягченном виде, мучают и Украину. Но в том-то и дело, что есть и третья беда, и она, пожалуй, самая страшная. Ее мы оставим на десерт, а пока что начнем с климата и экономических условий хозяйствования, которые во многом этим же климатом и определяются. Поверим алгеброй идей Андрея Паршева украинские мечты о Европах.

В экономических вопросах большинство всегда не право.

Джон Кеннет Гэлбрейт

Почему Россия, Белоруссия и Казахстан строят забор таможенного союза и держатся подальше от ВТО? Да потому, что экономические условия у них ужасные (северные, континентальные) и в открытом рынке их предприятия обречены на тотальное уничтожение. Прибалты вон сунулись в Европу, и где их промышленность?

Именно экономические условия хозяйствования жесточайшим образом определяют судьбу предприятий в мировом рынке. Сами же экономические условия во многом определяются климатом.

Еврооптимисты утверждают, что в ЕС украинцев ждут чудеса и европейские стандарты жизни.

А на самом деле?

Плохие (северные) экономические условия обрекают промышленность Украины в лучшем случае на прозябание.

«Украина – страна южная!» – может кто-то возразить сгоряча. Увы, южной республикой она была лишь в СССР, а по европейским меркам статус ее кардинальным образом меняется. Снова откроем карту Европы с нанесенными на нее изотермами (линиями равных температур) января. «Изотермы января» – звучит безобидно, а на самом деле – это приговор украинской промышленности. Ведь именно средняя температура января определяет издержки на строительство и отопление цехов и помещений, а в конечном итоге и сами издержки производства. А инвесторы не любят страны с высокими издержками. При интеграции в мировой рынок север быстро вымирает. Гольфстрим обеспечивает Западной Европе уникальные климатические условия, что равносильно созданию уникальных экономических условий по сравнению даже с Восточной Европой, не говоря уже о востоке Украины, по которому проходит январская изотерма –8°С, а ведь по меркам Европы это почти Сибирь. Если инвестор строит завод в прибрежном Китае или в Западной Европе, климат и незамерзающие порты обеспечивают ему минимальные издержки и максимальную прибыль. Ежели инвестор покупает завод на востоке Украины, то конкурировать он в состоянии лишь с заводами России и Казахстана. Разумеется, какие-то исключения возможны, но на исключениях построить всю экономику нельзя.

В параграфе «Эксперимент „Демократическая Украина“» все это достаточно подробно анализировалось.

Теперь понятно, почему ЕС не торопится принимать в свои члены Украину. Зачем ему такая обуза? Уже сейчас 30% бюджета Литвы – это деньги ЕС, почти вся Восточная Европа дотируется Евросоюзом, и ему не резон брать на содержание еще 46 млн человек.

При интеграции в Европу – в силу своих плохих экономических условий – Украина обречена на нищету. Процветать она может лишь на рынке евразийском, так как ее экономические условия хозяйствования существенно лучше российских. Так стоит ли украинцам шагать в Европу, если путь этот предстоит проделать на коленях? Терпеть унижения, чтобы ценой мучительных потерь добиться звания беднейшей страны Евросоюза? Хороша перспектива.

Сейчас многие пытаются оспорить идеи А. Паршева. Что тут скажешь… всегда найдутся пошляки, выискивающие пятна на солнце. И самое главное, никто из критиканов паршевских идей так пока и не объяснил, почему «глупые» инвесторы все продолжают строить новые цеха в прибрежном Южном Китае (не в Северном Китае, не в его континентальных районах!) и не очень торопятся с инвестициями на восток Украины и за Полярный круг.