Текст книги "Зеркало для России: о чем молчит власть"

Глава 3
Наша Гиперборея

Не скажу, что жить в России – это подвиг, но что-то героическое в этом есть.

Перефразируя Горина

Сколько градусов по Цельсию в раю? Побывавшие там не дадут соврать: градусники в раю показывают 24 °С. На Канарских островах почти в любое время года сохраняется температурный интервал 23—25 градусов. Медики считают такую температуру идеальной для человека.

Оптимальный температурный режим есть и для промышленности, и для сельского хозяйства, но публицисты, социологи, политики и даже экономисты сплошь и рядом забывают об этом. Речь пойдет, как вы уже догадались, о русском климате, о том, насколько климат определяет нашу судьбу. А ведь идея лежит на поверхности. На Ямале надо тратить энергию (деньги) на отопление, в Сахаре – на работу кондиционеров, а в раю ставь станки прямо на землю и гони продукцию с минимальными затратами.

…Но вреден север для меня.

Александр Пушкин

Парижские журналисты в панике. Сенсация! Оказывается, в маленьком русском городе Зряшный Толочок больше валенок на душу населения, чем в самом Париже. Столица Франции проигрывает Толочку соревнования по валенкам в одну калитку. Никак парижские валяльщики не могут обскакать по валенкам своих российских коллег.

Не бывает таких сенсаций? Правильно. А почему? Да все из-за Гольфстрима, обеспечившего западу Европы уникальные климатические условия, что равносильно созданию уникальных экономических условий по сравнению даже с Восточной Европой, не говоря уже о России. А что есть неблагоприятные экономические условия? Для нас это приговор. Страна с плохими условиями для производства и сельского хозяйства обречена либо на иждивение, либо на прозябание, либо на уничтожение. Россия не Прибалтика, не возьмет Запад нас на содержание. Нищенствовать или подниматься на исторический эшафот тоже не очень хочется. Что делать? Оставаться Россией. Впрочем, об этом экзотическом варианте поговорим чуть позже.

Рыночная экономика не любит больных, слабых и север. Зато она обожает их уничтожать. Вроде бы это понимают и прозападно настроенные журналисты, но, наверное, умело скрывают и истово призывают нас открыто броситься в объятия западного рынка. Мол, и автомобили наши из автотелег сразу превратятся в «Мерседесы», и прочие нас ждут чудеса в условиях свободной конкуренции.

А теперь подумаем самостоятельно. Экономические условия России определяют нашему производителю издержки производства. Если мы строим завод на Луне или за Полярным кругом (по эффективности это почти все равно), то его дорогущий товар на мировом рынке никто не купит. Итог: разорение, банкротство, вымирание. Если мы строим завод в прибрежном Китае или в Западной Европе, климат и незамерзающие порты обеспечивают нам минимальные издержки и доминирование. А теперь с Луны перенесем завод в Тулу. Что-нибудь изменилось? Да ничего. Для потребителя и центы важны при покупке товара. В тысячу раз один товар будет дороже другого или всего в полтора раза – это уже неважно, его все равно не купят.

«Но Тула не Луна», – возразит кто-то. «А вы уверены? – ответим мы, „луняне“. – Давайте посчитаем».

Но начнем с небольшого отступления. Иногда в руки попадаются книги, после прочтения которых с хорошей завистью думаешь о том, как было бы здорово самому создать такой текст. Настолько автор убедительно и красиво сформулировал идеи, к которым сам только подходишь. Именно на такую книгу я наткнулся, когда начал собирать материал о естественных, природных причинах особого российского пути, о климатической особости России и влиянии климата на ее судьбу. Поэтому сделаю так: начну с фактов и аргументов, собранных мною, а потом сошлюсь на труд, так сказать, «закрывающий» тему российского климата и конкурентоспособности нашей экономики, дам слово автору, который раскрыл эту тему полно и блестяще.

В конце 1990-х годов в Тверь из США переехал на постоянное место жительства (ПМЖ) писатель-фантаст Лео Ф. Был период, когда его приглашали на ток-шоу почти все центральные телеканалы, поэтому кое-кто из телезрителей наверняка запомнил этого грузного, симпатичного, усатого американца. Россия ему понравилась по сравнению с США широтой личных свобод (да-да!), низкими ценами на пиво, молодой женой, но… речь не о том.

Поначалу Лео решил разбить виноградник и обижался на насмешки местных жителей. Затем ударялся в схожие прожекты (натура творческая) и все у меня спрашивал: «Да почему так: за что ни возьмусь, все в один голос твердят, что ничего не получится?» Вершина его фантазий – быстрая постройка дома. А что за проблема? Его американский издатель построил в пригороде Бостона дом за восемь недель. Прошло три года, в течение которых я получал от Лео письма о ходе строительства.

Почему у нас все не так? Тогда-то мне и захотелось ответить на этот вопрос. Почему у западного бизнесмена длительная командировка в Россию вызывает те же чувства, что и у немецкого солдата, направляемого из Парижа на Восточный фронт? Разве Сталинградская битва не закончена? Почему европейские и бразильские футболисты просят двойной гонорар с российских клубов, а то и вообще не рассматривают их предложения? Таких вопросов можно придумать сотни.

Климат. Вот ответ. Мы живем на севере, и факт этот не перепрыгнуть. В Европе зимой вовсю гоняют в футбол, у нас – нет. Украина перешла в футболе на систему «осень-весна». И что? В Киеве пальмы после этого не выросли, как не играли зимой, так и не играют. В январе холодно даже на Украине. В 1981 году в Лондоне были страшные, «сибирские» морозы. Остановились впервые в истории даже часы знаменитого Биг Бена. Градусник в это время показывал «ужасные» –15° С.

На экономические условия влияют не только холода. Важны и дороги, транспортное плечо. Это отдельная, гоголевская тема. Если посмотреть на карту мира, то нарезаны страны так, чтобы обязательно иметь выход к океану. Почти все государства живут на берегу океана, он – главный мост между людьми, по сути своей океан есть водный портал, объединяющий все экономики мира. Спасибо Петру и Екатерине: первый прорубил окно на севере, вторая – форточку на юге. Без этих выходов в мировой портал наша экономика увядала бы в изоляции.

Чукчей почему-то не соблазнить сказками о Европе. Чукча, он умный, чукча понимает, что вступи чукча в ЕС – не вступи, а все равно надо бить моржа и пасти оленя. А вот интеллигент из Бердичева или Вятки уже не чукча, порой ему кажется, что придут политики с европейской программой – и завтра заколосятся за окном Елисейские поля. В этом плане Восточной Европе не повезло. В Европе по экономическим условиям она всегда будет территорией второго сорта, это определяется климатом, географией и историей, но, увы, всегда будут находиться политики, которым будет выгодно навевать Восточной Европе золотые «евросказки». Климат же определяет странам Восточной Европы судьбу бедных хуторов ЕС.

Но не будем забегать вперед и послушаем, что говорит специалист.

Автор этой замечательной книги Андрей Паршев, а называется она «Почему Россия не Америка». Коротко изложу ее мысли и идеи.

В Лондоне растут пальма и бамбук, тис, и плющ. У нас они растут только в Крыму и на Кавказе. Среднегодовая температура в России –5,5 °С. В Финляндии, например, +1,5 °С.

По параметру «суровость климата» (разность летних и зимних температур, ночной и дневной) Россия вне конкуренции. Мы устроили свое государство там, где никто не хочет жить. На Луне русские живут, на Луне! Климатические пояса в Европе расположены парадоксально. Климат становится более холодным не с юга на север, а с запада на восток. И еще – с побережий в глубь континента. В Хельсинки зимой теплее, чем в Орле, хотя Хельсинки на тысячу километров севернее. По нашим меркам, Западная Европа – субтропики. Виновник известен – Гольфстрим! В Западной Европе (на заметку огородникам!) почти не бывает заморозков. Изотермы в Европе идут в меридиональном направлении, что уравнивает по суровости зимнего климата юг Швеции с Северной Грецией, Южным берегом Крыма и Черноморским побережьем Кавказа. Средняя температура января там выше 0°С. Англия, Западная Франция, Испания, юг Италии – там еще теплее: в январе 5–10° тепла. По сравнению с Западной Европой мы живем на малопригодных для жизни территориях. А это сказывается и на эффективности производства, и на эффективности сельского хозяйства. Из всех индустриальных стран мира в России самый суровый климат. Это приговор нашей промышленности. Надо устраивать мощные фундаменты, строить толстые стены; большие деньги уходят на отопление, коммуникации. А их ремонт чего стоит… В Малайзии же ставь павильон, завози в него станки и гони продукцию. В Западной Европе многие дома вообще строятся без фундаментов. Строительство, водопровод, канализация, электроснабжение, отопление – все в России значительно дороже. Транспортные расходы у нас также выше. Все эти удовольствия входят в наши экономические условия. Мы проигрываем во всем: строительство дорогое, коммуникации растянуты и очень дороги, отопление бешено дорогое. Нам нечем компенсировать эти неизбывные недостатки климата. Производство в России было, есть и всегда будет малоэффективным.

Общий вывод. Инвесторам в России неинтересно. Слишком велики расходы. В открытом мировом рынке наше производство обречено даже не на поражение, а на уничтожение. Нам нечего делать в свободном мировом рынке. Мировое правительство не будет нам приплачивать за климат, растянутые коммуникации и отсутствие незамерзающих портов. Капиталиста, инвестора интересует только прибыль. Издержки производства в южных странах несоизмеримо меньше, чем в России, поэтому Китай смог стать мастерской мира, а Россия ею не станет ни при каких обстоятельствах. Если Китай – это Поднебесная империя, то мы империя Приполярная. Ну не водятся у нас крокодилы, не растет кокос, и нам бы не понедельники взять и отменить, а русскую зиму.

Пересказаны лишь фрагменты книги Паршева «Почему Россия не Америка». Рекомендую прочитать всю эту книжку. Замечательно написана, масса фактического материала, убедительные выводы. Причем мне не встречалось ни одной работы с опровержением тезисов и выводов Паршева.

Правда о климате России звучит приговором: северный климат и географическое положение делают нашу промышленность и сельское хозяйство заведомо неконкурентоспособными. Социализм, капитализм, феодализм не могут изменить эти кардинальные условия существования. При любой политической системе Россия обречена на некий изоляционизм, без которого выживание ее экономики невозможно.

На этапе уничтожения СССР мы с удовольствием вкушали статьи на тему благодати свободного мирового рынка. Запад нам эти идеи подбрасывал, а мы их с благодарностью дублировали и транслировали дальше. Когда начали останавливаться заводы, а страна обнищала, волей-неволей пришлось задуматься. Пришло время жить своим умом.

«Но как-то мы живем? – спросит читатель. – Фабрики что-то производят, заводы как-то дымят».

Верно. Но и меры изоляционизма работают, ввозные пошлины на иномарки поднимаются, нашу «Ладу» защищают, да и остались от советских времен еще некоторые уникальные технологические наработки. В узких нишах, за счет интеллектуальных прорывов мы еще можем конкурировать, но не более того. Китай штампует для всего мира ноутбуки, Германия – автомобили, США – доллары, России в этот ряд никогда не войти. Массовое производство на экспорт по китайско-японско-германскому образцу у нас невозможно. Лауреат Нобелевской премии по экономике доказал, что в рыночной экономике побеждают те страны, которые обмениваются одинаковыми группами товаров. Мы в ряд таких стран не войдем ни при каких условиях. Север! А свободная конкуренция возможна только среди равных.

Такой безапелляционный климатический приговор не может не раздражать. Мы привыкли думать, что Россия – это географическая Европа, что еще чуть-чуть – и будет у нас как в Париже. Увы, не будет. Никогда. Меридиональное, а не широтное направление изотерм (линий одинаковой температуры) – это вовсе не чепуха какая-то, а приговор, который обжалованию не подлежит. Из-за этой «чепухи» мы из среднерусской полосы переносимся сразу чуть ли не на север Скандинавии (условия одинаковы для промышленного производства), что для экономики не то что плохо, а катастрофично. Ну не строят заводы в Лапландии, в гостях у Снежной королевы. А если строят, так защищают железным занавесом пошлин.

Чем всегда занимались на севере? Добычей всяческих полезных ископаемых да минимально необходимым производством. Все остальное делать на севере невыгодно, все остальное на север завозят. Недаром наш север сразу обезлюдел после краха СССР и с началом рыночных потуг.

В таком климате, как у нас (аналог для нас – север Скандинавии), европейцы не живут, в таких условиях даже европейские лоси плохо размножаются.

От лосей – к людям. Люди – это психология, и она тоже не в нашу пользу. Больше половины населения земного шара никогда в жизни не видели снега.

Мы гиперборейцы, живущие на краю Ойкумены. Мозги это понимают, поэтому утечка мозгов и будет проистекать в сторону захода солнца. Климат не только отталкивает от нас инвестиции, но и утечку мозгов обеспечивает. Индийский программист при равной зарплате с коллегой из Калифорнии из Дели не уедет, а российский в Лондон может и рвануть. А если программист не рванет, так олигарх точно смоется в Лондон, причем по вполне объективным показаниям, о которых будет сказано в следующей главе, где поговорим о судьбе капиталистов в России.

Пока же подведем итог разговора о нашем климате.

Слышу я их периодически, видимо, каждое новое поколение политиков и журналистов должно попрыгать на этих граблях.

Недавно градоначальник большого российского города съездил в Европу, а по возвращении предложил пересадить автолюбителей на велосипеды. Мол, в Европе так разгружают дороги и улучшают экологию. Да, одного медведя можно научить ездить на велосипеде, но дальше цирка он не уедет. Представим картину: начальство в кои веки начало с себя и в тулупах накручивает педали среди сугробов, а впереди пыхтит не страдающий анорексией градоначальник.

Смешно? Да чистый Салтыков-Щедрин. У нас лето длится 20 дней в году, а тут такие прожекты. Но смешно не это. Все эти «евровелограбли» журналисты всерьез обсуждали и в 1960-е, и в 1980-е годы.

С такой же периодичностью начинаются разговоры о том, что у нас на человека приходится около 15 м2 квартирной площади, а в Европе и США чуть ли не 50. Раньше в отставании обвиняли, понятно, социализм, теперь – непонятный капитализм, а на самом деле – ну не догнать нам по метражу западные страны ни под каким видом, хоть в лепешку расшибись. Жилплощадь нашу полуметровыми стенами от морозов защищать надо, обогревать, а в Калифорнии гони любой метраж в доме типа курятник с колонами. Нам же свои 15 метров на душу надо отапливать в тридцатиградусные морозы. В Израиле не топят в десять градусов тепла. Дорого! А мы топим в минус двадцать. И нам дешево. Так жить хочется.

Никогда у нас не будет такого метража, как в Калифорнии. Наши метры отапливаются ассигнациями. Стены шикарного американского особняка хороший каратист кулаком пробить может. А возьми кирпичные стены нашего домишки средней руки: это же что-то среднее между дотом Второй мировой и Великой китайской стеной. Разве что глобальное потепление уравняет нам шансы с Западом.

Предки наши, похоже, умнее были, не соблазнялись чужой судьбой и четко знали причину бед наших, потому так радостно прощались с зимой на Масленицу.

Все сказанное относится и к свежим демократиям Восточной Европы. Экономические условия у них получше российских, но намного хуже западноевропейских, так что период потери иллюзий у них впереди. Судьба их – это заштатные страны СШЕ. Европа, куда ей деваться, будет им доплачивать за обслуживание антироссийской геополитики, но этого будет хватать лишь на европейскую бедность. Благодаря климату восточноевропейцы могут процветать лишь на евразийском экономическом пространстве, а в ЕС они обречены на экономическую второсортность. Старая сказка о Европе и ее рифме как раз для них написана. Политическая слабость стран Восточной Европы не дает им шансов на разумную изоляцию от Запада и процветание, а вот у России таковой шанс еще имеется.

Отчизна наша есть восток Европы и север Азии. Но восток Европы по климату ничем не отличить от европейского севера. Получается, мы – север Евразии. Пропишем:

Сия географическо-климатическая формула во многом определила нашу судьбу. И по нашей российской судьбинушке уже можно подводить предварительные итоги. Интересная получается картина, абсолютно не похожая на стандартные мифы, которыми живет наша интеллигенция.

Полиэтнизм России навсегда разводит нас с Западом политически. Западная демократия у нас невозможна из-за крутой многонациональности и разноконфессиональности. И строй здесь ни при чем. И коммунисты, и капиталисты, и феодалы, попав в Кремль, будут вынуждены сохранять имперские формы власти. Это первая причина нашей особости. Но есть и вторая, не менее важная. Речь идет о климате. Мы южным и теплым странам в экономике не конкуренты. Без барьера, занавеса, обособленности промышленность России будет уничтожена, а выгодно будет на нашей территории лишь добывать полезные ископаемые, ну и что-то производить для добытчиков. Вспомним наше вчера: мировой рынок безжалостно расправился с нашими предприятиями, когда они с простодушием провинциалов вышли его удивлять.

История вполне подтверждает эти грустные выводы. Демократы у власти всегда уничтожали наши империи, доводили их до унизительного состояния, а более-менее процветали наши государства, когда проводили протекционистскую политику и обосабливали свою промышленность (Петр I, Александр III, большевики) от западных конкурентов.

Россия есть особая цивилизация по этническим и экономическим условиям своего существования. Ни политически, ни экономически мы не можем слиться с западной цивилизацией, а если соблазнимся ее голливудской чечевицей и пойдем на такую глупость, то неизбежно превратимся в конгломерат третьесортных по европейским меркам стран. На этом пути демократия развалит Россию на вымирающие обломки, а единый мировой рынок превратит их в придатки Запада, откуда он будет уже без сопротивления и совсем по дешевке черпать людские и сырьевые ресурсы. Так что без своей цивилизации и патриотизма нам никак нельзя, иначе все от нас «на юга» сбегут, и в первую очередь мы потеряем все самое хорошее: российских женщин, российский капитал и российские мозги.

– Вот и отлично! – воскликнет кто-то. – Переедем все в лондоны, парижи и сан-франциски, а на нашем Севере пусть медведи живут.

Так-то оно так, но что-то подсказывает мне, что англичане, французы и особенно американцы приготовили для наших оптимистов совсем другую судьбу.

Теперь мы точно знаем, на каком континенте живем. И пусть во всех энциклопедиях прописано, что Россия расположена на востоке Европы и севере Азии, – не верьте! Правды о России не найти и в энциклопедиях. На самом деле мы дышим воздухом континента Северная Евразия. «Нет такого континента, нет о нем и слова в учебниках, – возразит школьник. – Северная Америка есть на карте, а Северной Евразии нету».

Спорить с отличником географии не будем, а подумаем вот о чем. Восток Европы, север Азии – это география, а мы живем в климате, по климату же восток Европы равен северу Европы. Получается: север Европы + север Азии = Север Евразии. Воронеж и Лондон на одной широте по географии, а по климату для лондонца Воронеж где-то у Полярного круга. Норвежцы без шапок зимой ходят по Осло, а в Вологде (та же широта) в январе треух и валенки ох как не помешают. Да у нас Великий Устюг (резиденция Деда Мороза) находится на той же широте, что и Осло.

Наша Родина не Северная Америка, а Северная Евразия, южный Магадан, а не северная Калифорния. Вот в чем разница. По прихоти истории название нашего континента проживания Северная Евразия сокращено до шести букв – Россия. В слове Европа тоже шесть букв (у нас все должно походить на Европу), но наши буквы почти со всех сторон омывает Ледовитый океан, а их буквы в Гольфстриме купаются.

На днях по «ящику» показывали фильм в тему. Жанр – фильм-катастрофа. Сюжет: в Калифорнии несколько недель подряд идет снег. Негры дрожат у камина. Апокалипсис. А мы так живем. И не жалуемся.