Текст книги "Стратегии гениальных женщин"

Растущее возмущение народных масс, трусливое бездействие власти, отсутствие лидеров национального масштаба и подсознательное ожидание прихода освободителя извне – скорее всего, это и есть основные факторы, повлиявшие на восприятие самой Жанны частью властной элиты, которая размышляла о своем собственном будущем.

Миф о Деве-спасительнице был необходим обескровленному и изможденному народу, как сказки о великих воинах, сокрушающих врага, совершающих подвиги и спасающих всех и вся. Эта легенда была нужна и нерешительной аморфной власти во главе с никчемным Карлом Валуа; нужно было, чтобы кто-то более решительный и более способный поднял знамя борьбы и взвалил на себя бремя ответственности.

И в ранние, и в поздние эпохи те, кто успешно манипулировал общественным сознанием, не раз обращались к подобным проектам, когда реальные люди существовали, но их деятельность усердно гиперболизировалась для воспитания и сплочения наций, создания национальных идей. Наиболее богатой на искусительные мифы была советская эпоха: в ее активе многочисленные великие полководцы и не менее многочисленные враги советской власти, фанатически преданные простому труду ударники Стаханов и Паша Ангелина, славные партизаны, молодогвардейцы и вовсе сказочные пионеры-герои. Власть производила на свет героев и зверски уничтожала недовольных. Но это стало возможным благодаря развитию государства под огромным колпаком, в полном вакууме и при отсутствии каких-либо знаний о других пространствах. Нечто сходное представляло собой средневековое государство.

Мифология деятельности отдельных личностей существовала всегда: и во времена цезарей, и в средневековую рыцарскую эпоху, и в новое время глобальных движений. Но, пожалуй, отличие Жанны д’Арк от большинства из них в том, что исполнительница роли в силу своей отчаянной веры, способности вжиться в мессианскую роль и недюжинного терпения настолько превзошла ожидания сценаристов, что они фактически были вынуждены уничтожить свое великое детище. Поэтому для потомков величие юной воительницы должно заключаться не во взятии городов и крепостей, а в том, что она своим примером продемонстрировала, сколь многогранной, широкой и креативной, сколь мужественной, сильной и в то же время эластичной может оказаться женская натура. Забитая и необразованная крестьянка расширила представление о самой женщине, показав, что за простым, понятным и даже убогим внешним обликом может скрываться нечто неуловимое, что способно под воздействием определенных обстоятельств преобразовывать женщину до неузнаваемости, создавая из хрупкого тела демона или ангела. И это неуловимое, обладающее гигантскими способностями и редкой чувствительностью, зовется необъятной душой Женщины.

Но символы, которые создаются даже для решения кратковременных задач, обычно живут дольше, чем их создатели. Что касается Жанны, после физического уничтожения началась ее вторая жизнь. Любопытно, что ее развитию не мешали ни король, ни его окрепшее окружение. Ведь теперь таинственная Дева им никак не угрожала, ее тень никак не могла повлиять на политическую ситуацию, формирование союзов, дворцовых интриг и заговоров. А в качестве символа она даже очень полезна – для создания и развития национальной идеи, единой системы национальных ценностей и ориентиров, для сплочения и укрепления частичек разобщенного общества. Поэтому появление множества воинственных скульптурных изображений Жанны, массы полотен и музейных экспонатов, связанных с ее именем, приветствовалось и поддерживалось. Народу нужны героические сказки и могущественные легенды, имеющие магический и стимулирующий смысл. Показательно, что уже в миниатюрах XV века Жанна изображается женщиной-воином в железных латах, с мечом и знаменем в руках. Более того, в значительной части скульптурных и живописных представлений она наделяется многими, откровенно мужскими чертами. Иногда даже без соответствующего комментария или надписи невозможно идентифицировать женский образ. То есть как постфактум ее маскулинность положительно воспринимается общественным мнением и даже подчеркивается в качестве положительных штрихов к портрету, тогда как в реалиях именно внедрение в мужскую плоскость стоило Жанне жизни.

Действительно, появление Жанны на арене оказалось едва ли не ожидаемым. Существуют факты, которые не просто отчетливо свидетельствуют о влиянии королевской власти на развитие событий, а указывают на совершенно очевидное участие в их формировании и даже управлении. Например, слухи о перемещении Девы-спасительницы к королю почти молниеносно распространись в народных массах. Особого внимания заслуживает и факт «принятия» королем второго пришествия Жанны после ее смерти и существование во Франции странного двойника воительницы в течение нескольких лет, что никак не пресекалось властями… До того момента, когда «вторая Жанна» не начала мешать общему контексту легенды. Тогда и ее, и другие «отпочкования» этого проекта быстро ликвидировали. Например, был утоплен молодой человек, которым намеревались заменить погибшую Жанну д’Арк, – после того как он выявил неспособность выполнять функцию поднятия духа войска и народных масс, стихийно участвовавших в освободительной войне.

Маркиза де Помпадур (Жанна Антуанетта Пуассон)

Нужно быть очень способной, чтобы суметь влюбить в себя.

Маркиза де Помпадур

29 декабря 1721 года – 15 апреля 1764 года

Куртизанка, влиявшая на королей

На первый взгляд, эта женщина не совершала ничего выдающегося. Она действовала порой слишком прямолинейно, не страшась вызывать ненависть и зависть окружающих; она делала грубые ошибки в политике, благословляя недальновидные военные кампании и организовывая шаткие союзы в Европе; она во всем руководствовалась скорее женским чутьем и инстинктом самосохранения, позволяя эмоциям руководить разумом…

Но, тем не менее, она оказалась достойной внимания многих исследователей, не говоря уже об известных мужчинах своего времени. Она служила в жизни чувственной и верной Музой, вдохновляя обладающего властью, но слабовольного и скудного на идеи мужчину на значительные поступки, она нередко сама управляла государством, и ее надменного взгляда опасались не только французские министры, но и послы крупных держав. Всей своей жизнью маркиза де Помпадур продемонстрировала, что исполнение женщиной роли настоящей подруги также является делом недюжинным, далеко выходящим за рамки обыденности.

При всем этом женщина заметно отличалась от известных в истории женщин-подруг и женщин-матерей. Прежде всего тем, что всегда оставалась самостоятельной фигурой и целостной личностью, достигнув высокого положения в обществе исключительно благодаря собственным усилиям, развитию самобытного таланта общения и тайного управления людскими страстями. Она была не помощницей, безропотно и подобострастно посвятившей свою жизнь одному избранному мужчине, а полноценным игроком, чья трогательная и реальная роль внушала уважение окружающих. Не она изменилась, приняв ожидаемый облик, а сама изменяла мужчину, манипулируя окружающими. Ее жизнь вопреки завистникам и врагам стала звучным аккордом вечной мелодии женственности, а ее образ тем более интересен, что, будучи в течение почти двадцати лет фавориткой французского короля Людовика XV, она стала некоронованной королевой двора не по праву или по крови, а благодаря своим внутренним качествам.

Личность маркизы де Помпадур резко контрастирует с привычными образами придворных дам и податливых любовниц своего времени. Может быть потому, что, не обладая формальным правом стать дамой двора, она стала ею. Не имея никаких возможностей влиять на монарха, она добилась такого уровня воздействия на короля, что нередко принимала участие в решении самых важных государственных вопросов. Наконец, получив рычаги управления монархом, эта действительно необыкновенная женщина намеревалась использовать власть для блага государства, так как понимала это благо. Она множество раз ошибалась в делах политики, но сумела отыскать в банальной любовной связи с королем Франции зерно, которое трансформировалось в высший смысл для общества. Именно это зерно в идее, содержащее национальный и государственный контекст, и сделало женщину знаменитой. Все это дает основания утверждать, что маркиза де Помпадур обладала редким талантом чувствовать ход часов Истории и столь же редкой волей сделать свою короткую жизнь на земле миссией.

Жанна Антуанетта родилась в семье, не имеющей никаких шансов приблизиться к правящей элите государства. Но отсутствие дворянской родословной и состояния стали в конце концов основным стимулом для поиска иного оружия в борьбе – сначала за положение на социальной лестнице общества, а затем и за более важные цели.

Можно сказать, в становлении личности Жанны Антуанетты отец и мать сыграли равную роль. Оба родителя были удивительно находчивы и беспринципны – именно эти качества стали ключевыми при формировании и реализации жизненной стратегии будущей фаворитки Людовика XV. Именно эти качества были для ее родителей базовым элементом выживания и опорой продвижения своих интересов. Изворотливость и полное отсутствие моральных принципов при построении формулы успеха отдельно взятого французского обывателя XVIII века, как мужчины-отца, так и женщины-матери, было связано с игрой на струнах человеческого инстинкта, самого мощного побудительного мотива homo sapience. Отвергнув приемлемые обществом способы борьбы за свое счастье, каждый из родителей в отдельности для достижения своей цели взялся эксплуатировать все низменное и бесовское, что содержит человеческая сущность. Отец благодаря необычайной изворотливости умудрился связаться с главными финансистами государства – четырьмя влиятельными братьями Пари. Его скользкая, вороватая натура, опирающаяся, с одной стороны, на преданность хозяевам, а с другой – на людскую жадность, обеспечивала ему продвижение по службе до тех пор, пока не привела его к логическому финансовому скандалу, а заодно и полному краху всех его начинаний. Утверждают, что он избежал виселицы лишь благодаря невероятной изворотливости и бегству за границу. Хотя Жанне Антуанетте в ту пору было около четырех лет, можно не сомневаться, что исчезновение отца заметно отразилось на ее восприятии действительности и чертах характера. Тем более что жизнь ее тут же изменилась, потому что семья, оставшись без кормильца и пополнившись мальчиком, тут же оказалась на грани нищеты, без каких-либо средств к существованию. И дело тут не только в финансовых проблемах, но и в пострадавшей репутации фамилии, что явилось причиной глубокой психологической травмы Жанны Антуанетты. Фактически на глазах маленькой девочки разворачивалась эпопея падения семьи, а затем – на этот раз благодаря выходу на сцену матери – ее возрождения. Когда речь идет о физическом выживании, и мужчины, и женщины перестают воспринимать рамки общественной морали и делают ставки преимущественно на те формулы, которые оказываются наиболее действенными. Для матери Жанны Антуанетты эта формула была достаточно проста и заключалась в нахождении мужчины, который сумел бы развязать тугой узел жизненных проблем лишенного главы семейства Пуассон. Не стоит удивляться, что такой мужчина быстро нашелся: фанатическое стремление выжить породило необходимый уровень бесстыдства и лукавого кокетства для обольщения подходящего представителя сильного пола, не оставляя возможностей для двусмысленного понимания поведения женщины. Что касается маленькой девочки, то наиболее важным уроком, извлеченным из этого мрачного периода ее жизни, оказалось именно поведение матери. Переживая глубокое внутреннее потрясение, девочка в своем невольном наблюдении за матерью неожиданно открыла уникальные стороны женского таланта, раскрывающегося еще лучше в экстремальных условиях, чем под колпаком тепличного достатка и роскоши. Целеустремленность и оптимизм матери она взяла на вооружение как одно из важных условий победы над ситуацией. Ее любвеобильная и, казалось бы, легкомысленная мать, сама того не ведая, избавила дочь от пожизненного комплекса испорченной репутации и второсортного происхождения.

Уже в детском возрасте Жанна Антуанетта столкнулась с феноменом женщины, находящейся в безвыходной ситуации. В ее подсознании остался четкий след, говорящий, что настоящая женщина способна решить любую задачу за счет находящегося поблизости мужчины. С каждым годом взросления этот след становился все глубже, заставляя юную душу то восхищаться, то проклинать удел Женщины.

Такое восприятие тайных интимных связей матери с богатыми и влиятельными мужчинами своего времени могло стать исключительным восприятием раннего детства и девичества. Потому что на самом деле для матери поиск мужчины мог и не быть поиском. Более того, разные источники оспаривают и отцовство Жана Пуассона, отдавая предпочтение различным авторитетным фигурам: то вызвавшемуся помогать «бедной женщине» бывшему послу в Швеции, то государственному секретарю Франции, то одному из епископов, то одному из братьев-финансистов, с которыми имел дело замешанный в финансовых аферах пройдоха Пуассон. Не важно, кто в действительности был отцом девочки; важно, что ее мать имела тесные связи с различными высокопоставленными мужчинами. И если Жанна Антуанетта и не знала о деталях любовных романов своей матери, то, конечно же, ощущала тональность ее отношений с противоположным полом. Убежденность в том, с какой целью можно заводить более тесные, чем дружба, отношения с мужчинами, сформировалась гораздо раньше, чем сама Антуанетта превратилась в женщину. К тому моменту, когда будущая маркиза де Помпадур стала девушкой, у нее не оставалось никакого сомнения в возможности сыграть одну из наиболее рискованных и головокружительных ролей женщины в современном французском обществе XVIII века. Ведь и само общество очень уж старалось ослабить созданные христианством узды морали, – чтобы оправдать возрастающее распутство сильных мира сего мужчин и заставить более снисходительно относиться к пользующимся этими правилами женщинам. К этому можно добавить, что постоянное восхищение матери внешними данными девочки развило в ней высокую самооценку и уверенность в своей женской состоятельности. Поразительно, что именно физическая красота, элегантность и манерность поощрялись окружающими в первую очередь: сценарий писался с детских лет, и вряд ли можно было бы ожидать другой формы самореализации этой девочки. Она с детства знала, что должна максимально эксплуатировать свое женское начало. Все ее естество, как специально настроенная уникальная машина, было нацелено на развитие именно таких качеств, как умение очаровывать и завораживать мужчин. Мать же оказалась и первым учителем актерского мастерства. Глядя на мать, ее манеру поведения с мужчинами и способность поддерживать светскую беседу, девочка ощущала, что обладание исключительными знаниями резко повышает ее шансы на успех у мужчин. Фактически, лепя из себя образ совершенной женщины, девушка вознамерилась компенсировать знаниями и актерским талантом отсутствие формального права находиться на вершине Олимпа светской жизни.

Потому не стоит удивляться, что, четко представляя, к чему надо стремиться в жизни, Жанна Антуанетта рано развила и мотивацию к знаниям как необходимую составную часть привлекательной женской оболочки. Знания, и она видела это на примере собственной матери, позволяют женщине подороже себя продать, они повышают самооценку, создавая прецедент ценности и целостности образа. Ведь женщины, которые являются такими же замечательными и чуткими собеседницами, как и чувственными любовницами в постели, были необходимы всегда. Знания и умения, высокий уровень образованности и признаваемый интеллект дает женщине неоспоримый козырь, позволяющий без опаски посматривать на самую высокую прослойку общества, несмотря на сомнительную репутацию родителей и отсутствие родословной. Впрочем, мать позаботилась и об этом. Неизвестно, имел ли место в жизни Жанны Антуанетты эпизод с гадалкой, был ли он инсценирован или являлся чистым вымыслом предусмотрительной матери, но в пятилетнем возрасте девочке объявили впечатляющее пророчество, что однажды ее полюбит король. Важно подчеркнуть: упомянутое пророчество относится исключительно к сфере женской мотивации, причем четко соответствует эпохе. Другими словами, современный психоаналитик мог бы отнести его к элементарной психокоррекции. Повторенное несколько раз, утверждение мнимой (или реальной) гадалки на долгие годы засело в голове у девочки, вселив в нее уверенность в том, что роман с королем возможен и должен произойти. Неудивительно, что позже она любыми путями начнет искать встречи с монархом…

Если тягу к знаниям у девочки хитроумными способами развила мать, то возможность получить их обеспечил ее влиятельный покровитель. Бывший французский дипломат сделал все, чтобы девочка научилась изысканно танцевать и тренировала вокальный дар. Не говоря уже об умении писать, читать и всесторонне знать литературу. В своем исследовании жизни маркизы де Помпадур Сергей Нечаев указывает, что с раннего детства Жанна Антуанетта была введена в круг крупных парижских финансистов, и это общество привило ей вкус к роскоши и меценатству. Мир политической и финансовой элиты постепенно становился ее миром. Таким образом, к девичеству Жанна Антуанетта уже имела целый ряд приобретений, которым она была обязана родителям. Во-первых, она уже пережила внутреннюю фрустрацию, связанную со своим происхождением и социальным положением, причем преграды для попадания в высший свет вовсе не казались ей неодолимыми. Во-вторых, в своем арсенале помимо природных данных она всегда держала наготове змеиную изворотливость и потрясающую беспринципность, а также удивительную артистичность и актерский талант. Наконец, в-третьих, в отличие от своих сверстниц, она имела четкую, пусть и эфемерную цель – стать фавориткой короля, для чего надо было активно действовать, внутренне расти и изменяться. В целом, неплохие данные для старта в неравных условиях. Но она сумела добавить к ним, на этот раз исключительно собственными усилиями, еще один привораживающий штрих к своему образу, обратив, к слову, явный недостаток в свое преимущество. Дело в том, что девочка почти непрерывно болела и нередко целыми днями находилась в постели. Но вместо унылого прозябания в думах о своей физической неполноценности она начала упорно читать, запоем проглатывая десятки книг. И серьезная литература дала ей неожиданную интеллектуальную власть – оружие, которым она воспользуется не один раз, чтобы проторить дорогу в высший свет, затмить конкуренток и удерживать позиции в течение долгого времени.

Замужество во времена полной, или почти полной социальной зависимости женщины от патриархального общества было необходимым рубежом, доказывающим женскую состоятельность. Во многом Франция XVIII века напоминала нравы Римской империи I века, когда родители и родственники были озабочены тем, как удачно выдать своих дочерей замуж. Нередко родителям приходилось играть роль сводников, особенно если для замужества юной особе необходимо было преодолеть сложный частокол сумасбродных морально-этических норм. Выдаче замуж Жанны Антуанетты мешал не частокол, а целая баррикада в виде тихого общественного порицания ее родителей. Но и тут помогла тайная рука всемогущего покровителя: то ли мать была с ним очень ласкова, то ли он проявлял искреннее отцовское участие в судьбе девочки. Это неизвестно, но, так или иначе, влюбленным молодым человеком, неожиданно созревшим для создания семьи, оказался далеко не бедный племянник самого покровителя с дипломатическим прошлым, имеющий к тому же громкое и презентабельное в обществе имя. Имя и звание во все времена служили блестящей коробочкой с ярким бантиком для любой души, а для предприимчивых людей оказывались неплохой поддержкой их начинаний.

Став мадам д’Этиоль, Жанна Антуанетта наконец могла строить четкую стратегию выхода в свет. Не представляя четко, как реализовать план своего возвышения в обществе, она сделала основную ставку на выразительность и исключительность создаваемого образа. Тут следует сделать небольшое отступление относительно причин предпринятых попыток, ведь отныне она могла безбедно существовать и жить в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая. Как кажется, существует целый набор причин активности будущей «некоронованной королевы» двора. Главная, по всей видимости, заключается в сформированной матерью психологической установке вырваться из заколдованного круга второсортного представителя общества. Стать дамой высшего света для девушки было равносильно подтверждению своей самооценки, доказательством того, что такие общественные нагромождения, как фамильная родословная и деньги, являются вторичным. Кроме того, Жанна Антуанетта была демонстративной личностью, и ей необходима была большая сцена для крупной игры – способ самовыражения сильных и независимых натур. Она жаждала творить, чтобы плоды ее деятельности воспринимались обществом не как самодурство случайно получившей доступ к средствам странной дамы, а как самобытный талант, которым восхищаются все. Без исключения. Это намерение далеко выходило за рамки жажды любой женщины быть любимой и желанной и, наконец, позволяло главное – стать исключительной, неподражаемой, не похожей ни на кого из известных доселе женщин. Только такое положение может позволить как высшую творческую свободу, так и навязывание своих собственных убеждений обществу. Вот к чему подсознательно стремилась эта женщина: ей хотелось блистательного сияния собственными руками зажженной звезды, она желала жить более полно и более раскованно, нежели предлагали рамки загнанного в рамки затхлой дворцовой морали общества. И конечно же, если впереди девушке указывало путь заманчивое мерцание блуждающей далекой звезды успеха, то сзади ее подстегивал вечный страх оказаться изгоем общества, как ее родители. Она, в отличие от баронесс и герцогинь, прекрасно знала цену нужде и общественному порицанию; падение в социальную бездну казалось жутким и невыносимым. А такая перспектива существовала всегда. Движимая неослабевающим страхом падения и жаждой успеха одновременно, она была обречена на активные действия в течение всей жизни, поскольку положение ее никогда не могло стать настолько прочным, чтобы игнорировать окружающее общество, бо́льшая часть которого в силу извечно доминирующей тривиальности и беспринципности ненавидела все сколько-нибудь одухотворенное и выразительное. Подспудно молодая женщина осознавала: для защиты и признания нужно влияние в обществе, по сути, нужна власть.

Получив все возможности для старта в виде доброго имени и доступа к материальным благам, юная мадам д’Этиоль наметила в своей стратегии две параллельные линии, которые должны были вывести ее на новую орбиту, заманчивую и искрящуюся совершенно невообразимыми возможностями. Для начала она сознательно покорила мужа, фактически отработав на нем технологию обольщения и управления мужчиной при помощи женского искусства, возведенного в степень таланта неистово и утонченно любить. Понятное дело, женитьба и замужество для обоих были делом формальным, а близкие душевные отношения между супругами могли бы никогда и не появиться, если бы не мудрость женщины. Молодые не испытывали взаимного влечения, но история свидетельствует о том, что молодая жена как на супружеском ложе, так и в духовных отношениях оказалась настолько одаренной, что супруг… неожиданно для самого себя потерял голову от охватившей его любви и страсти. Любовь мужа, ставшего баснословно богатым как раз благодаря выполненной договоренности жениться на безродной Жанне Антуанетте, открыла возможности к реализации второго этапа плана – создания подходящего влиятельного окружения. Авторитетные интеллектуалы, то тут то там с восхищением упоминающие ее имя, должны были содействовать ее узнаваемости в высшем обществе, идентификации личности на властном Олимпе. Сближение с неординарными личностями, обладающими весом в обществе и окруженными ореолом интеллектуального могущества, должно было, по смелой задумке женщины, создать ей самой специфический и выразительный имидж одаренной и необычной фигуры. У одних она должна будет возбудить любопытство, у других вызвать негодование, у третьих – восхищение и, может быть, любовь. Не важно, какие именно чувства и эмоции пробудит упоминание ее имени, но ее заметят, ее будут знать!

Жанна Антуанетта была уверена, что основой ее восхождения должна стать исключительная новизна и экстравагантность жизненного уклада. Сначала она шокирует и возмущает своей необычностью и резонансом с общепринятыми нормами, затем подавляет масштабностью и мощью задуманного и, наконец, укореняется во взглядах общества как носитель новаторства и искрометного таланта, позволяющий опережать само общество на несколько шагов. Но, воспринимая такие действия, как способность предугадывать моду, большинство наблюдателей ошибается. Потому что речь идет не о способности видеть будущее, а о силе интеллекта и воли, способной разрушать старые устои и навязывать новое.

Именно такой интеллект вырастила в своей маленькой изящной головке Жанна Антуанетта. Она верила в себя – ей не оставалось ничего другого, потому что эта вера означала для нее жизнь. Ее обширные, многогранные знания вполне позволяли ей не признавать никаких авторитетов; особенно эта уверенность усилилась после знакомства с лучшими представителями литературы и философии. Наконец она знала, что женственность и очарование обладают гигантской разрушительной силой. И всегда была готова пустить в ход свое оружие. Так делала ее мать, и это позволило выжить, она же должна была достичь большего, потому что задумала большее. Действительно, самое главное заключалось в том, что, в отличие от утопающего в праздности и роскоши высшего света, эта маленькая женщина имела совершенно четко сформулированные цели на ближайшее время и на далекую перспективу. Она была похожа на птичку, которая рвется из сковывающей пространство клетки; и конечно же, ее взгляд был устремлен гораздо выше, нежели у холеных птиц за пределами клетки, привыкших лишь оценивающе оглядывать друг друга. Если большинство женщин рассматривали счастливое замужество как ключевой эпизод своей жизни, позволяющий в лучшем случае сосредоточиться на помощи мужу, создании уютного домашнего очага, воспитании детей, то для Жанны Антуанетты это было лишь первой ступенью, необходимой для самовыражения творческой натуры. Она мыслила иначе, хотела увидеть более яркие краски жизни, а также защитить свое будущее благополучие настолько, насколько это было возможным в социальных условиях, когда женщина способна сама позаботиться о себя при помощи единственного оружия. Это и смущало ее, и раздражало, заставляя действовать активнее и быстрее. Ведь еще напоминало о себе слабое здоровье, словно сигналя, что времени для претворения в жизнь всех планов было слишком мало.

В результате в доме очаровательной красотки мадам д’Этиоль вскоре стали появляться многочисленные представители литературной богемы, искатели творческого счастья на ниве живописи и философии. Стоит, правда, оговориться, что и тут не обошлось без тихой ненавязчивой помощи таинственного дипломата: благодаря покровительствовавшему Жанне Антуанетте де Турнему она познакомилась с Вольтером и еще несколькими знаменитостями своего времени. Но быть представленным – это одно, а суметь увлечь своим обществом людей, обладающих редкими талантами и тонким вкусом, – совсем другое. Молодая женщина не просто стремилась создать вокруг своего имени кольцо из других известных имен, она всеми силами старалась играть роль создательницы негласного клуба интеллектуалов, на ходу у них же перенимая все оригинальное и изысканное, что со временем сделало ее самой яркой собеседницей в любом обществе острословов. Она развила в себе удивительно ценную способность внимательно слушать умных мужчин, искренне интересуясь темой беседы и старательно запоминая детали и ключевые моменты.

Естественно, что вскоре молва о некой незаурядной и экстравагантной мадам поползла в высшие круги светского общества. И хотя до королевского двора ей самой было еще очень далеко, женщина постепенно стала утверждаться в мысли, что все в этом мире возможно, если цель четко поставлена и постоянно присутствует в голове в виде навязчивой въедливой мысли. Она сознательно стала искать встречи с королем, хотя безуспешно. Более того, когда об этом странном ее стремлении прознала фаворитка короля, она немедленно позаботилась, чтобы глава государства не узнал о сумасбродной искательнице его любви. И все же загадочная мадам д’Этиоль использовала любой повод, чтобы оказаться на глазах у самого влиятельного мужчины в этой стране. И хотя такая цель может показаться избитой и даже глупой, для целеустремленной женщины она имела более широкий контекст, нежели кажется на первый взгляд. Ей надо было как можно скорее покончить с проблемами своего происхождения, имени и темного шлейфа в виде известных обществу «делишек» своих родителей – финансовом махинаторе и «знаменитой блуднице Пале-Рояля». Признание ее королем как некой высшей инстанцией, как ей казалось, заставило бы замолчать всех недоброжелателей. И конечно же, Жанна Антуанетта хотела признания не только как женщина, ведь в то время она уже чувствовала себя способной играть более весомую роль, хотя пока могла предложить себя лишь как женщина…

Случай покорить сердце монарха представился, когда в Версальском дворце неожиданно решили провести потрясающий по размаху бал-маскарад. Людовика XV, у которого не было недостатка в хорошеньких женщинах, она приворожила не только и, наверное, не столько женским очарованием и свежестью молодости, сколько способностью говорить с ним на одном языке практически на любую тему. Явившись пред королем внезапно в образе загадочной интриганки, она мгновенно обрела место в его сердце, заняв его почти на два десятилетия. Она прекрасно усвоила, как реагирует мужская психика на различные раздражители, чем уверенно воспользовалась, когда настал важный момент. Любвеобильный монарх был потрясен неожиданным открытием: никогда до этого он не встречал женщины, которая была бы столь же прелестна в общении, сколь и искусна в постели. Ослепив его внешней формой, гибкостью тела, грациозной игрой и в значительной степени показной страстью, Жанна Антуанетта незаметно сумела увлечь короля Франции в такую невероятную глубину, где этот неуверенный в себе мужчина с явными признаками меланхолии и периодическими приступами суицидального настроения просто опьянел от обволакивающего его умиротворения и спокойствия. Действительно, женщину для короткого любовного романа он мог бы найти в любой момент: услужливые лакеи-чиновники готовы были удовлетворить любое сексуальное сумасбродство первого в государстве мужчины. Зато обрести истинную подругу, которая бы могла поддержать его в минуту слабости, ободрять непрерывными заботами, ежечасно вселять уверенность и самоотверженно охранять от скуки, – это при диких нравах двора было практически невозможно. При дворе, где поощрялось всякое бесстыдство, оправдывался любой грех, истинная дружба и понимание были так же редки, как солнечное тепло на Крайнем Севере.