Текст книги "Химчистка для невидимок"

7

Как ни странно, но оба соратника по партии намеревались уехать на одной машине. Осталось непонятным, каким способом на запланированную встречу прибыл припозднившийся Андрей Ильич. Странно, если своим ходом. Саша прикатил на «Фольксвагене» гражданской наружности. Имеется в виду без троекратного, лезущего в глаза «акания».

Учитывая, что путь до нашего дома уложился в пять минут, разговор о погоде мы закончить не успели. Тепло попрощались с взаимным намерением никогда больше не встречаться. Кто ж знал, что невидимая судьба в это время хихикала, потирая от удовольствия руки. Вылезая из машины, я тревожно оглядывалась по сторонам. Что значат все спецслужбы мира по сравнению с моим ревнивым мужем! Несмотря на его отсутствие в поле зрения у дома, чувство тревоги не покидало. И правильно делало – он стоял на посту прямо у лифта на нашем этаже. Причем сбоку, что позволило мне хотя бы выйти более-менее спокойно.

– О! Народный артист! Сейчас будут старые песни по собственным заявкам. Ефимов, да ты никак соскучился? Чего тебе у окна в дозоре не сиделось? Или не стоялось…

Не обращая на Наташкины слова никакого внимания, Димка в упор смотрел на меня своими, несмотря на ситуацию, красивыми глазами, загораживая при этом проход.

– Дима, я-а-а…

– Папик, мы на минуточку! Мамочка в своем репертуаре – кошелек дома забыла, вернее, кошелек взяла, а деньги забыла. В универсам приехали, затарились, а-а-а… Словом, повезло, что по дороге знакомый депутат попался. На удочку Натальи Николаевны. Он у нее на днях ЭКГ делал. Вот и подбросил до дома. Одевайся, пожалуйста. Довезешь нас назад.

– Нет уж, увольте. Я лучше дома останусь, – пропела Наташка, освобождая дорогу к двери. – Мужик с семьей в магазине что баба за рулем. А баба за рулем – что обезьяна с гранатой. И на фига мне шляться по универсаму с гранатой? Я лучше экономить буду. Раз ты и на мою долю деньги забыла дома. Это наверняка указание свыше. Не иначе как от Бориса.

Димка смешался. Но не настолько, чтобы не прочесть нам короткую нотацию о необходимости ставить его в известность о своих планах и хотя бы не забывать дома вместе с деньгами мобильные телефоны. Я покорно кивнула, признавая справедливость требований, и шмыгнула носом. Похоже, все-таки надо запасаться бумажными платками.

– Ну куда ты в таком виде в магазин? – делая вид, что жалеет меня больше, чем себя, забеспокоился муж. – Налицо явные признаки простуды. Отдохнула, называется. Неужели у нас дома продовольственный кризис? Если заглянуть в холодильник…

– Уговорил! – быстро согласилась Алена.

Я бы и сама согласилась – зачем мне лишний повод для нотации на весь вечер? Но приходилось мужественно возражать. При этом чуть не перегнула палку. Димку крайне заинтересовал порыв сделать домашние пельмени. Он мигом забыл о моем самочувствии и уже готов был сбегать за ключами от машины, когда намеренно застрявшая в дверях подруга намекнула на необходимость смерить температуру «родной жене». Дорога к милому порогу не менее родного дома была открыта!

К моему удивлению, температура действительно оказалась повышенной. Мелькнула мысль, что кто-то из болящих в свое время просто забыл вернуть ртутный столбик в первоначальное положение, но озвучивать ее не стала. А вскоре мне действительно стало казаться, что хворь одолела не на шутку…

Разбудила меня Наташка, включив полное освещение. В тот момент она показалась мне хуже антибиотика, которым Димка угостил «к чаю». Вставать ужасно не хотелось, о чем я подруге прямо и сообщила. Она милостиво разрешила не вставать. Не глядя, я нащупала мобильник и позвонила шефу. Ничего, проснется пораньше. Имею я право приболеть денек?

Макс на звонок отозвался сразу же. Меня это настолько удивило, что я довольно глупо поинтересовалась:

– Максим Максимович, я тебя разбудила?

– Да я, собственно, еще и не ложился. Что-то случилось?

– Ты знаешь, я сегодня не смогу приехать на работу.

– Да-а-а? Ну и не приезжай. Я тоже дома переночую. У тебя все?

– У меня не все. У меня температура… – Я зевнула, не успев сообщить цифры. – А может быть, и приеду, во второй половине.

Сон постепенно отступал.

– Если оклемаюсь.

– Ефимова, ты в своем уме?

– В своем. Мне чужого не надо. – Я опять зевнула. – Могу я хоть раз в жизни…

– Ты у себя дома?

– Я в своем уме и у себя дома!

– Тогда передай трубку мужу.

– Зачем?

– Затем! Консультация нужна.

Я протянула мобильник Наталье, давившейся от хохота, и обиженно попросила отнести его Дмитрию Николаевичу. Назад она вернулась в сопровождении хихикающей Алены. Я пыталась осмыслить, почему на улице так темно и с какой стати некоторые веселятся в такую рань. Разгадка явилась раньше, чем Димка. Закусив нижнюю губу, я вольготно сидела на диване, закутавшись в плед, слегка передергивалась от легкого озноба и радовалась своей временно€й ошибке.

– Слава труду! – ввалившись в комнату, приветствовал меня муж и вздернул вверх сжатую в кулак руку.

– Воистину слава… – лениво отмахнулась я, стараясь не расхохотаться. – Песня была такая «Трудовые будни – праздники для нас!».

– То-то тебе вставать не хотелось, – прыснула Наташка. – Ясное дело, от праздников больше устаешь. Счастье, что они не могут длиться вечно.

– Твой шеф выразил мне соболезнование, сказал, что тебе на ночь глядя крамольные мысли лезут в голову. Надо же! В ночное собралась!

– Ее шеф – козел! – моментально встала на мою защиту подруга.

– Но он чисто по-человечески посоветовал задержать Ирину Александровну на денек дома! – возразил Димка.

– Мне такого никто не предложит! – Наташка явно исходила завистью.

– Правильно. – Голос Алены звучал весьма убедительно. – Вы же еще не рехнулись от служебного рвения. Это только мамочка спит и видит себя в рабочем кабинете. Впрочем, папик от нее недалеко ушел.

– Ну-у-у, началось! Из пустого в порожнее… Я вас покидаю. Чувствую, куда разговор клонится. С какой стати мне выслушивать хулу братскому мужскому сословию?

Димка ретировался в дверь.

– Я думала, ты, как порядочная, зайдешь! – упрекнула меня Наташка. – Надо же разобраться в результатах сегодняшней встречи в верхах универсама. Кстати, почему она была назначена в таком странном месте? Могли бы выбрать какой-нибудь ресторан…

– Место как раз демократичное. Я думаю, вы уже поняли, что депутат Максимов к ФСБ никакого отношения не имеет.

– Как это не имеет? А откуда он узнал, как тебя зовут? Разговаривала-то по телефону с его дружком из «Максстройки» я.

– Да очень просто! За него это сделал его помощник – Саша. Непростая личность… Начнем с того, что оба они заранее знали, что мы виделись с Лидой и Стасом после ее официально зарегистрированной «смерти». Заметили? Не было задано ни одного вопроса по поводу того, когда именно Лида передала нам свою просьбу! А ведь это было бы естественно. Просто они не хотели акцентировать внимание на этом моменте. Максимов сразу же дал понять, что похоронил жену и сына и уверен в том, что наш разговор с ней произошел до этого печального события. Даже не поинтересовался, каким образом и когда мы с ней познакомились. Впрочем, он специально оговорился, что мало уделял внимания жене и сыну. Следовательно, не знал круг ее дружеских связей. Надо думать, официально они не были разведены. Это помешало бы депутатской карьере Максимова… Алена, ты не нальешь мне чайку? По-родственному. И можете располагаться со всеми удобствами. Какой смысл торчать у входа?

– Прямой! По коридору папик слоняется. Наверное, ему все-таки интересно, как будут хулить братское мужское сословие.

– Об чем речь? Ленусик, дуй маме за чаем, а я пока обеспечу лирическое отступление!

Свою пламенную речь Наташка начала от Адама и Евы. В том плане, что мужское поголовье человечества изначально отличалось придурью. С течением времени мир постоянно совершенствовался, совершенствовалась и мужская придурь, приобретая черты деспотизма, тиранства, распущенности… Всего и не перечислишь!

– Ну, это ты уж слишком! – с беспокойством поглядывая на дверь, за которой чертыхался Димка, возразила я.

– Историческая правда! – подмигнула мне подруга. – А бабы – дуры. Потому что у несчастной Евы постоянно перед глазами был дурной пример. Как известно, заразительный. Всевышний лишил бедняжку выбора. Кстати…

Подруга выглянула в холл, убедилась, что Димки там нет, и понизила голос:

– Когда я увидела этого Андрея Ильича, чуть со стула не навернулась! Где ж Лидуся такое чудо откопала? Впрочем, не наше дело. Достаточно того, что наши мужики – золото! Встречаются же иногда самородки! Ленусик! А мне ты не догадалась налить?

– Знаете, давайте лучше переберемся на кухню, – предложила Алена. – Папик сказал, что обязательно поменяет квартиру, и отправился общаться с телевизором при свете ночника.

– Я зайду к нему попозже, сделаю пару комплиментов и выгодно оттеню Дмитрия Николаевича на фоне других. Где он еще такую соседку найдет? – пообещала Наташка и тут же поправилась: – А какой смысл его оттенять, если он уже ушел в тень? Добровольно. Может, обойдемся без чая? Мне ведь еще домой возвращаться.

– Я вас провожу. Десять шагов по коридору – не ближний путь, но…

– Слушайте, давайте я вам быстренько выскажу все, что думаю, и идите, куда хотите, – забеспокоилась я.

– Вещай, – разрешила Наташка. – Мне, например, непонятно, зачем Максимову набиваться на встречу с нами? В том числе именно в демократичном месте.

– Неужели не понятно? Поход в ресторан в нашем случае – серьезное запланированное мероприятие. Кратковременная встреча в легкомысленной кафешке призвана убедить, что значения ей не придают. Она исключительно в наших интересах и со стороны Максимова – жест доброй воли. А выбора нам не оставили. Просто назвали место встречи, время и положили трубку. Эта кафешка выбирается рядом с нашим домом намеренно. Мы ведь могли и отказаться тащиться неизвестно куда.

– «Но за столиком любимой кафешки разрешишь поцеловать тебя в щечку, я раскрою сразу все твои фишки, болевые точки. Но подъеду я к тебе близко-близко…» – пропела Алена.

– Вот именно! Только господину Максимову свидание с нами было более необходимо, чем нам. Он, разумеется, успел выяснить наши личности. Как и говорила – через Сашу. Либо этот помощник депутата – бывший работник спецслужб, либо бандит. И те, и другие могут получить конфиденциальную информацию. Лично я сделала такой вывод: депутат Максимов является негласным собственником фирмы «Максстрой», а возможно, и не одной фирмы. Наш звонок напугал его тем, что сведения об этом стали достоянием чужих, далеко не дружеских ушей. Прекрасная тема для журналистского расследования. Нам повезло. Наши личности слишком нейтральны и не вписываются в образ политического киллера, но, как известно, тихий омут – прекрасное место для обитания чертовой братии. Осторожность не помешает, поэтому Андрей Ильич позволил нам увериться в том, что далек от истинного положения дел. Похоронил семью – и снова с головой окунулся в работу. Честный бедный слуга народа.

– Теперь понятно, откуда у Лидочки такие деньги на книжках. Может, она специально нам голову морочила разводом? И в Зарайск не зря переехала. Правда, у меня сложилось мнение, что сделала она этот закидон довольно давно. Но если эти деньги принадлежат Максимову, он должен их получить назад. Хотя бы в порядке наследования. Ир, а тебе не приходило в голову, что честный и бедный слуга народа с этой целью и попытался избавиться от жены?

– Приходило. Но ведь не совсем же он изверг, чтобы заодно избавиться и от наследника. Лида говорила, что сына Максимов любит.

– Досадное недоразумение. Вместо одной жертвы случайно оказались две. Только почему-то посторонние… А может, Максимов вообще не собирался убивать родных? Просто по сговору с Лидией Петровной организовал фиктивный несчастный случай. Лидка с сыном скрылись…

– Ну да! Вот только он такой предусмотрительный, что ухитрился подсунуть в дом два трупа, которых впоследствии и похоронили как Максимовых, перетащить часть вещей к Михаилу, а главное, надежное пристанище «погорельцам» не обеспечил. Это ж явный провал операции! А в плане денег… Если бы они принадлежали Максимову, он при встрече с нами вел бы себя по-другому. Знаешь, нам надо отыскать эту Волкову. Как мы лопухнулись, а? Ведь стоило только походить по соседям в Зарайске… В конце концов, свой дом она продала. Значит, в договоре купли-продажи должен быть ее адрес.

– Как-то мне не хочется снова ехать в Зарайск. Давай для начала позвоним по телефону, который я нашла в Лидкиной сумке. Вдруг повезет и он не окажется номером домашнего телефона Максимова Андрея Ильича. Все-таки странная баба Лидия Петровна! Не знала, где переночевать до освобождения съемной квартиры, имея в Москве помимо подруги страшно загруженного мужа с жилплощадью. Неужели так расплевалась с ним, что и на одну ночь не захотела приютиться? Может, ей не понравилось, как он их похоронил? Не знаю… Посторонняя тетка из Зарайска осталась очень довольна. Ладно, все более-менее ясно.

– А мне кажется, все еще больше запуталось, – наконец подала голос дочь. – Если пожелаете, завтра я могу скатать по месту учебы Стаса. Не волнуйтесь, надо будет, дойду до декана.

Я как раз и разволновалась. Мне не нравилось, что дочь научилась врать, не краснея.

– Это ты про доклад папику? Да какая там ложь?! – возмутилась она. – Положительный результат выхода из крайне отрицательной ситуации. Слегка исказила информацию. Просто она виделась мне в таком ключе. А главное, всем хорошо и спокойно, особенно папику.

– Не слушай маму, Ленусик, – поглаживая по голове, успокаивала ее Наталья. – Ты ее спасала, только она об этом забыла. Ну что хорошего ожидать от человека, свихнувшегося на трудовых подвигах? Не провожайте! Завтра созвонимся.

Перед уходом Наталья заглянула к Димке и сказала, что он может быть свободен. Особенно ей удались слова о его исключительной терпимости к моим слабостям и истинно мужской самоотверженности. По тону, с каким подруга все это излагала, можно было заключить одно: она не врала. Просто слегка исказила информацию. Ну, виделась эта информация ей в таком ключе…

Утром я проснулась с ощущением полной разбитости. И в душе порадовалась, что не надо ехать на службу. И вообще, никуда не надо. События вчерашнего дня отошли на задний план. Следует просто вылежаться. До десяти часов неуклонно следовала принятому решению. Все переменил Наташкин звонок:

– Ир, ты дома? Замечательно! Тогда мы идем к вам!

– Мы?

– Да не вы, а мы – Наталья Николаевна! Не тормози, вспомни рекламу стирального порошка. Ой, приду, такое расскажу! Обалдеешь!

Подруга влетела вихрем через пару часов после звонка и засуетилась, пытаясь насильно накормить меня поздним завтраком.

– Температуры нет, значит, не грипп. А сопли распускать – дело житейское. У меня это хроническое явление. Люблю поплакать, а за удовольствие надо платить! Ты почему не спрашиваешь, как я оказалась дома раньше установленного времени?

Я попыталась спросить, но рот был занят бутербродом. Удачно получился только последний слог – «му».

– Лучше молчи! И постарайся быстрей прожевать. Сегодня прилетаю на работу, как никогда рано – на целых три минуты раньше. Вонь в кабинете – жуткая! Непередаваемые ощущения! Следом вкатывается Полинка и тут же выкатывается обратно. Я держусь из последних сил. Надо же найти источник! Первая мысль – за выходные сдохли все мыши в округе. Собрались в нашем кабинете и демонстративно свели счеты с жизнью. Потом решила, что в пятницу случайно забыли в туалете одного из последних больных. Забрел туда без разрешения, так сказать, на запах, а мы и не заметили. Пришлось призвать Полинку. Она к тому времени стала эпицентром маленькой толпы у кабинета. Как догадываешься, в туалете, на счастье, никто не помер. И тем не менее ощущаем тоску по противогазу. Работать невозможно. Открыли окно – холодно. Закрыли – тошнота к горлу подступает. Пришла завотделением. Потопталась у кабинета и побежала к главврачу, решив, что это диверсия. Полинка в обморок хлопнулась. Оказывается, она в ящике стола прятала деньги. Дома их хранить невозможно – муж следопыт-самоучка с алкогольным уклоном. Сдуру решила, что кто-то на ее триста рублей посягнул! Ну и в итоге, как думаешь, откуда этот «нежный аромат» залежалого трупа? Что подсказывает твоя хваленая интуиция?

Я и не думала напрягаться. Судя по Наташкиному выражению лица, все равно не угадаю.

– От любовно выращенной вами пальмы! – заявила наугад, лишь бы больше не приставала.

– Как ты догадалась? – Хитрая улыбка сползла с Наташкиного лица, уступив место озадаченной.

– Интуиция! – весомо заявила я, в душе немало удивившись прямому попаданию.

– Фига себе! Ну, ты феномен! Я обнаружила это чисто случайно, когда пошла доставать из стола Полинкин клад. Ее стол, если ты помнишь, одним боком притулился к окну. Пальму она, естественно, ближе к себе поставила, чтобы народ зря голову не ломал, какой дурак ее припер. Бросила я случайный взгляд на растение, да так и обомлела: цветочек-то из разряда хулиганских! Пурпурное одеяние отпало, а из скромного лепестка торчит нечто напоминающее… Ну, ты у нас девушка застенчивая, жалея твои чувства, скажу помягче: мужской детородный орган в полной боевой готовности, блин! И воняет всей своей массой от всей своей растительной души! Первым моим желанием было выкинуть этого растительного козла в окно. Полинка не дала – ее детище. Кончилось тем, что один из наших больных позвонил какому-то ботанику, тот приехал на такси, обозвал нас варварами и увез пальму в неизвестном направлении. Выяснилось, что называется она аморфофаллусом, а в просторечьи – трупным цветком, змеиным деревом, дьявольским языком и даже лилией Вуду. Короче, наш кабинет сегодня закрыли на профилактику. Форсмажорное обстоятельство! Хотя после выноса аморфофаллуса кабинет капитально проветрили, у всех пациентов отмечалась дикая тахикардия. Надо же, как повезло! Можем позвонить по добытому у Петровны телефону. Или… не можем?

Жаль было огорчать подругу, так искренне радующуюся свободе. Да и кофе взбодрил настолько, что я выразила полную готовность звонить куда угодно.

Телефон нервировал длинными гудками. Трубку никто не снимал. Скорее всего номер был домашним, и люди находились на работе. Не у всех же на рабочих местах цветет змеиное дерево.

– А что мы, собственно говоря, мучаемся? – Наташка радовалась своей сообразительности. – Давай влезем в базу данных телефонной сети. Ничего, что она старая. Люди не так часто переезжают. Уточним и адрес, и самого абонента.

Удивляюсь, почему не сделали этого раньше? Пару минут спустя мы старательно пялились на экран монитора и каждая из нас еще больше удивлялась заторможенности и несообразительности другой стороны. Искомый номер принадлежал Волковой Таисии Андреевне, проживающей, судя по адресу, в районе Митино. Три последующие попытки дозвониться к ней успеха не имели. Кажется, я первая озвучила идею туда проехаться. Наташка, нанюхавшись своего аморфофаллуса, немного отупела, предположив, что в квартире Волковой нас может ждать ее мумифицированный труп. Именно он и отличился негостеприимством, в результате которого Лидия Петровна с сыном были вынуждены скитаться по чужим людям. А посему предложила подождать вечера. Если труп работает, то уж вечером-то обязательно вернется домой. Если не сам, то члены его семьи – наверняка.

Я долго вживалась в эту картину, местами не лишенную смысла. Хотелось возразить каким-нибудь умным доводом, я и возразила:

– Скорее уж труп Волковой погиб при пожаре в Лидочкином доме. Вместе с сопровождающим.

– На фига ж ему так далеко тащиться? Что, у него своего дома нет?

– У сопровождающего?

– О, блин! Тупая и еще тупее! Мы про кого говорим то?

– Не важно. Я предлагаю скатать в Митино и порасспросить соседей о Волковой. Должен же в доме хоть кто-то быть в живых. Из категории дедушек-старушек.

– Бензин жалко… Может, все-таки подождем до вечера? Дозвонимся и все узнаем.

– А если не дозвонимся? Сегодня у меня все равно день пропал, завтра с работы не сорвусь, да и тебе придется работать в усиленном режиме.

– Ладно, только поедем на «Ставриде». Правда, у нее с номерами проблема, надо бы подрисовать. Ну, уж до весны, до техосмотра. А «Шкоду» Борис позаимствовал – вояж в Красногорск. Имидж менять будем?

– Как скажешь.

– Скажу, что тебе его менять совсем не обязательно – нос распух, глаза тоже поубавились в размере, а я платочек на голову повяжу. Впрочем, давно мы не примеряли свои парички. А вот без черных очков обойдемся. Будем зарайскими знакомыми Таисии Андреевны. Не забыть бы реквизит!