Текст книги "Химчистка для невидимок"

В мае этого года ко мне приехал Александр. Мы заново перепахали весь участок и проверили дом. Безрезультатно!

Я начала волноваться.

– А вам не приходило в голову, что у Волкова не было времени надежно спрятать деньги? Если верить Таисии, она всю ночь спокойно спала, уверенная в том, что муж рядом. Смотрите, что получается: Зарайск – не ближний свет. Волков доставил туда семью к вечеру. Ближе к ночи ему пришлось смотаться в Москву, ограбить обменник и вернуться обратно. Наверняка спрятал деньги не капитально, но и не на виду, решив, что займется ими утром. Звонок с работы не был неожиданностью. Он на него рассчитывал. Не рассчитывал только на то, что друг Михаил остался в живых. Поэтому сразу и сорвался. Перепрятывать деньги не было ни времени, ни смысла. Таисию с собой не взял специально – не знал, чего ждать от поездки.

Тая нашла деньги случайно – через полгода, когда готовилась продавать дом и разбирала вещи. Разумеется, сразу все поняла. Теперь мы уже не узнаем, что она пережила. Так или иначе, решила их спрятать. Могу себе представить, во что превратилась ее жизнь. Наверное, день и ночь тряслась, пока ее не угораздило обратиться за советом к умному и практичному двоюродному братцу. Андрей Ильич наверняка испытал эйфорию: наконец-то нашлась похищенная сумма, которую он теперь спокойно может присвоить. Только сделать все нужно аккуратно. Успокоив Таисию тем, что дело давно закрыто, виновный наказан и государство не обеднеет, посоветовал ей молчать и дальше. Все можно сделать по-умному. Он лично поможет ей организовать свое дело, через которое эти денежки постепенно отмоются. Они поделят их. Но не поровну. Ему принадлежит основная часть, ведь у него такие убытки! Десять тысяч долларов выделяет ей прямо сейчас. Под проценты от будущей прибыли. От Таисии требуется одно: по-прежнему «поработать банковской ячейкой». Ему самому сделать это невозможно – он на виду. Малейшая зацепка недругов и… Не стоит помышлять о том, чтобы избавиться от денег, заявив о них, куда следует. Зачем Елизавете слава дочери бандита и убийцы? Неизвестно еще, как сама Таисия выпутается.

– А дальше – из зоны бежал осужденный Вершков, – терпеливо спуская очередного кота на пол, сказал Листратов. То, что он опять подал голос, – хороший признак! Значит, верит присутствующим. – Вернее, ему помогли бежать.

Виктор Васильевич морщился и старательно снимал с себя кошачьи волосы. Зима на носу, время линьки.

– Кто и как, сейчас устанавливается.

Завьялов с Кудряшовым переглянулись, что не ускользнуло от моего внимания.

– Я думаю, нет смысла доказывать нашу непричастность к его побегу. Все равно не поверите.

Михаил заметно нервничал.

– Да нет, поверю.

Помощник прокурора явно намеревался протереть свои штаны до дыр.

– Зачем вам конкурирующая фирма?

Виктор Васильевич оторвался от эпиляции брюк и прямо взглянул в глаза Завьялову. Тот спокойно выдержал его взгляд, только мне показалось, что уж слишком напрягся. И стало обидно за ребят. Как-то нехорошо Листратов выразился, двусмысленно. Наташка среагировала эмоционально.

– Мама дорогая! – всплеснула она руками. – Ир, мы с тобой пригрели… змея. На табуретке. А что с него взять? Прокурором был, прокурором и останется.

– Совершенно верно. – Листратов даже не возмутился. – Более того, вы удивитесь, но мне за это и заработную плату дают. А в чем, собственно, причина вашего возмущения, Наталья Николаевна? Я совершенно не имел в виду, что молодые люди собирались присвоить деньги. На неразумных они не похожи. А вот о том, о чем я подумал, как раз сейчас и поговорим. Господин Завьялов, когда и при каких обстоятельствах вам стало известно, что Вершков объявился в Москве?

Мне показалось, что Саша съежился. Вот уж не думала, что он может выглядеть растерянным.

– Закрой рот и прекрати корчить рожи! – прошипела Наташка, толкая меня в бок. – Это настолько вошло у тебя в привычку, что есть реальная угроза окончательно окосеть.

Саша молчал, буравя глазами кусок паласа. Михаил затравленно взглянул на меня, и я автоматически закрыла рот. Чтобы тут же открыть его снова:

– Но ведь они не виноваты!

Получилось это у меня так громко, что установившаяся следом тишина, если можно так выразиться, «резала» слух. И я поторопилась ее разбавить своим достаточно тихим и уже поэтому приятным голосом:

– Миша, ну скажи ты этому бюджетно оплачиваемому чиновнику, что Завьялов тут вообще ни при чем!

– Ни при чем, – послушно согласился Михаил.

– Что о побеге Вершкова он узнал от тебя!

– От меня.

– Что Вершкова убил ты!

– Да что вы к нему прицепились?! – не выдержал Александр. – Вставай! – резко дернул он за рукав Михаила. – Идем отсюда!

И первый вскочил с места.

– Сидеть! – рявкнул Листратов во всю мощь прокурорских легких.

Последствия были ужасными. Михаил, попытавшись встать, тут же шлепнулся назад в кресло. Длинные ноги автоматически взметнулись вверх. Саша, рассчитывавший демонстративно покинуть наше общество и не ожидавший от приятеля такого фортеля, споткнулся и полетел прямо к нам, смахнув по дороге вазу с журнального столика. Честное слово, несчастливое место! Четвертую вазу за последнее время бьем. Наташка устала утешать, что они ей никогда не нравились… Аленка испуганно взвизгнула и юркнула к окну. Мы с Наташкой, даже не успев взвизгнуть, качнулись в стороны, как два последних лепестка на увядшем тюльпане. Между нами головой в спинку дивана и врезался Саша, после чего обмяк и сполз на пол. Кажется, где-то у него или у дивана хрустнуло. Краем глаза я заметила, что Плюшка, успевшая до этого пообвыкнуть в новой компании и спокойно дремавшая у листратовских ног, с испугу взметнулась вверх. Приземлившись, она медленно поползла к выходу. За ней тянулся ручеек недержания. Радовало только одно – начало он брал от носка туфли Листратова. А пусть знает! Кошачья моча – страшное дело. Вспомнив об этом, я моментально вскочила, извинившись, перешагнула через Завьялова и поспешила за тазиком – устранять последствия. Еще не хватало мне кошачьего отхожего места на паласе! Следом за мной на правой ноге, припадая на пятку левой, поскакал Листратов, на ходу обзывая парней кисейными барышнями и обещая пристрелить их обоих за свои туфли. Вслед ему доносился совет Наташки застрелиться самому, поскольку теперь все равно не отмоется. И вообще, лучше делать это в своей ванной.

Постепенно суматоха сошла на нет. Саша оклемался и уселся на диван между мной и Натальей. Тихий и спокойный. Его кресло занял босой помощник прокурора. Алена ожесточенно боролась за устранение Плюшкиной протечки. Михаил за все это время так и не пошевелился.

– Вить, не кричи так больше, а?

В свою просьбу я постаралась вложить максимум искренней доброты и участия.

– А то будешь сам палас драить. У Михаила не было другого выхода, ему поневоле пришлось убить Вершкова. Иначе погибли бы Лидия Петровна и Стас Максимовы.

– У Кудряшова нет своего языка? – буркнул Виктор Васильевич, шевеля босыми пальцами ног.

– Нет! – запальчиво заявила Наташка. – Он его проглотил, когда ты дал команду «сидеть!». Зуб даю, даже моя собака услышала и послушно уселась. Бориса в расчет не беру. Он изначально сидел за своим компьютером. И если ты его спугнул…

– Ну, хватит шантажировать! – Листратов посуровел лицом. Если не смотреть на его ноги – вылитый страж законности. – Рассказывай, Михаил.

– Да что тут рассказывать… В тот вечер я поздно вернулся из Рязани и сразу направился к Лидии Петровне за ключом от дома. Она в мое отсутствие обычно кормила кота и собаку. Насторожился еще на крыльце. У нее явно были гости. Только, судя по разговору, незваные. Осторожно прошел в коридор, и то, что услышал, пригвоздило к месту. Не ожидал услышать Вершкова. Он бил Таисию и требовал от нее деньги. Я метнулся назад и схватил лежавший у поленницы топор. Сам оставил его там прошлым днем. Метнувшись к окну, в щелку между шторами увидел в другой комнате привязанную к стулу и с кляпом во рту Лиду… – Михаил крякнул и, скрипнув зубами, мотнул головой, словно отгоняя ожившую картину прошлого. – Я проник в дом бесшумно. В маленькой комнате спиной к окну и тоже привязанная какими-то тряпками к стулу, сидела Тая. Голова у нее свесилась на бок. Волосы и лицо были в крови. Жутко воняло бензином. Пустая канистра валялась у нее под ногами. Вершков тыкал в Таисию ножом и обещал добраться до Елизаветы. Нормально говорить Тая уже не могла – хрипела. Вот так и выдавила из себя: «Лизу не трогай, все у Лиды…» Михаил остановился. Собирался с духом. Никто даже не среагировал на то, что Аленка опрокинула таз. Кроме меня. Да и я отметила это так, между прочим… Слишком велико было напряжение.

– Словом, я запоздал. Секундой раньше Вершков, схватив Таисию за волосы, полоснул ножом… После моего удара Вершков упал. Мне было ясно, что он мертв. Так же, как и то, что Таисии уже ничем не помочь… Комната вспыхнула мгновенно. Только потом я сообразил, что в руке у Вершкова была зажженная сигарета. Я как раз отвязывал Лиду, когда заявился Стас. Он спал в маленьком домике для гостей в самом конце участка. Парень так ничего и не понял. Я велел ему вытаскивать все, что считает ценным…

– Достаточно! Хватит! – твердо сказала я. – Дальше все ясно. Уж очень страшно… Словом, вы с Лидой приняли решение скрыться. Были уверены в том, что у Вершкова могут быть сообщники. Стасу ничего не объяснили. Пожар – пустяки, дело житейское. До Рязани добрались на машине Волковой. Вершков прибыл в Зарайск по следам Таисии тоже на машине, не иначе как угнанной. Брать ее было рискованно. В ночь перед «похоронами» Максимовых вы с Сашей отправили машину Таисии вслед за хозяйкой, придав видимость автокатастрофы. И… кажется, я поняла, почему Елизавета не очень опечалена известием о смерти матери. Скорее всего та отправилась в Зарайск предупредить подругу о возможной опасности. И поведала дочери, что на какое-то время скроется сама. Пусть не верит никаким слухам. Наверное, даже порадовалась, что дочь теперь живет не дома, а у приятеля. Там не достанут… Алена, принеси Виктору Васильевичу папины носки. Видишь, человек нервничает. Миша, как думаешь, почему Лидия Петровна не сказала тебе правду о деньгах? Я имею в виду, о ее личных счетах в банках Москвы.

– Не хотела впутывать в эту криминальную историю. Она о ней сама узнала только тогда, когда Вершков разбирался с Таисией. Да и боялась, что приму ее за соучастницу… К тому моменту, когда произошло ограбление, она со Стасом постоянно проживала в Зарайске. И понятия не имела о том, что произошло. Два года назад, после очередной ссоры с Максимовым, выписалась из Москвы, забрала сына и уехала. В июле Лидия Петровна со Стасом жили в Москве на съемной квартире. Он сдавал экзамены в институт. В это время к ней и обратилась Таисия со слезной просьбой выручить: на короткое время открыть счета в банках на свое имя и имя Стаса. Уверила, что дело вполне законное, просто Тая боится держать большую сумму дома и на собственных счетах. Были угрозы от бандитов, а «крыши» у нее нет. Лида попробовала отказаться, но Таисия буквально в ногах валялась. Кроме того, в качестве благодарности пообещала приобрести Стасу комнату в Москве. И свое обещание выполнила.

– Ну да! – подхватила Наташка. – Выполнила за счет той части денег, которая принадлежала ее двоюродному братцу. Все-таки Стас его сын.

– Может быть и так.

Я полюбовалась на то, как Листратов напяливает новые Димкины носки, попросила его не очень их растягивать, получила в ответ нечто невразумительное и спросила, когда Вершков покинул зону. Листратов еще раз буркнул что-то про июнь месяц, я и успокоилась.

– Все сходится. Вершков побегал, побегал, прибежал в Москву, кое-что проверил, кое-что сопоставил… Заметьте, я не говорю, что он встречался с Максимовым. А зачем делиться? Дальше выяснил – Таисия Волкова на пустом месте организовала собственный успешный бизнес и пришел к неутешительному выводу: искать деньги в Зарайске бессмысленно. Тогда вплотную занялся Таей. В этой ситуации она не могла не обратиться к Максимову. А он посоветовал решить проблему без его участия, временно разместить деньги по разным тайничкам. Впрочем, это я несу отсебятину. Не знаю, что он ей советовал. Как бы то ни было, но Таечка рассердилась. И поступила, хотя и вопреки дружбе, но вполне логично – уговорила Лидию, все еще продолжавшую официально считаться женой Андрея Ильича, положить деньги на свое имя. Едва ли Лида дала согласие впутывать сюда сына. Таким образом, получалось, что Волкова вернула все деньги Максимову через его законных родственников. С нее и взятки гладки. Чем не преминула «порадовать» двоюродного братца.

Завьялов вскочил:

– Ты думаешь, он знал об этом?

– Предполагаю. Наверняка пугал вас сложной ситуацией и уговаривал переждать полгодика. Все-таки Михаил – убийца. Да и доказать непричастность Михаила к смерти Волковой будет трудно. Находясь в беспомощном состоянии в другой комнате, Лида не могла видеть, как все происходило на самом деле. Завьявлов тоже был не виноват в ограблении, но ведь его обвинили и объявили в розыск как преступника. Когда все успокоится, будет ясно, что делать. Можно и Лидии Петровне объявиться. А хотя бы под чужим именем и с чужими документами. И Стасу будет придумана новая биография. Со своими возможностями Максимов сына в любой вуз определит. Не думаю, что депутат желал смерти собственной жене и сыну, просто хотел законным путем через полгода получить от нее «наследство». Ухитрился бы по своим каналам выявить все отделения банков, где лежат деньги. И вы бы ничего не узнали. Господин Максимов настолько уверовал в успех задуманного, что даже собрался официально жениться второй раз.

– Он намного хитрее, чем я думал, – медленно произнес Завьялов. – Именно так все и было. Просил не суетиться и не искать сберкнижки. Их либо прихватили бандиты, заглянув в квартиру позднее, либо опера. «Эти две мартышки» – он имел в виду вас с Натальей – постарались наделать ненужного шума. Да-а-а… Цель-то у нас с ним была одна – найти похищенные деньги, только использовать их планировалось по-разному. Мне важно было «отмыться», доказать свою непричастность к преступлению и зажить нормальной человеческой жизнью. У меня скоро ребенок родится, а я даже не могу дать ему свое имя.

– Давай. Кто тебе мешает? – любуясь на свои ноги в черных носках, проронил Листратов. – Твое уголовное дело по обвинению в организации грабежа было выделено в отдельное производство в связи с твоим отсутствием. И через два месяца прекращено за отсутствием состава преступления. Вершков запутался в показаниях, да еще в следственном изоляторе нашлись умные люди, подсказали, что два человека – это уже организация. Ограбление по предварительному сговору двух или более лиц влечет за собой более суровое наказание. Так что он со слезами на глазах признался, что ты его к совершению преступления не принуждал, он тебя и знать не знает, оговорил со страху, думал, так для него лучше будет. Ему не сразу поверили, потому что ход рассуждений следователя был тот же, он не дурней сокамерников Вершкова. Но истина восторжествовала.

Завьялов встал. Потом сел, но тут же опять встал и отправился в холл, бормоча, что где-то здесь должна быть кухня, а в ней соответственно вода из крана. У забытого Аленой на паласе тазика остановился и прихватил его с собой. Дочь неуверенно заметила, что на кухне есть бокалы и чашки. Он автоматически поблагодарил.

– Кстати, господин Максимов о прекращении в отношении тебя уголовного преследования был официально уведомлен! – крикнул вдогонку Саше Листратов и улыбнулся: – Обрадовался человек! Люблю такие моменты.

– Как бы он от радости водички в тазик из унитазика не зачерпнул, – заметила Наташка. – А то потом надолго радости лишится.

– Не зачерпнет. Таз туда не пролезет. Ой, надо ему помочь!

Алена сорвалась с места и унеслась следом за Сашей.

– Бли-ин! Ирка, твоя дочь тоже сбрендила, сейчас натворят дел! – вскочила Наташка и решительно отправилась на кухню. Я тут же подумала, что следует повторно предложить гостям кофе или чай. И предложила. Оба оставшихся и Листратов и Михаил – радостно согласились. Выходили мы вместе.

6

Разговор продолжился уже за столом. Было довольно поздно. Но, учитывая возможность выспаться в наступившую субботу, всем, кроме Листратова, особо некуда было торопиться. Отлучившись на минуту проведать мужа и собаку, Наталья прибежала с паштетом, заявив, что отпросилась до утра – мол, Ирина Александровна одна и ей как-то не по себе в квартире. Я оглядела всю сидевшую за столом компанию и решила, что по большому счету так оно и есть. Все они, за исключением дочери, для меня чужие люди. У них свои беды и заботы, а у меня свои. И я с ними – в полном одиночестве. Ну или почти полном.

Саша был мрачный и молча предлагал всем по очереди то мою, то Наташкину чашку чая. Впрочем, не жалко. Они стояли перед нами просто для приличия. Никогда не видела, чтобы люди радовались так мрачно. Ожил он только после того, как я заявила, что ему несказанно повезло. Мог бы партизанить всю жизнь. Зато Листратов обиделся за родную прокуратуру. А за меня обиделась Наташка, заявив, что на всех не угодишь. И тут Алена задала умный вопрос:

– Я что-то не пойму, как Максимов рассчитывал получить денежки по наследству с банковского поля чудес, если вы все предполагали, что сберкнижки могли быть изъяты следственной бригадой при осмотре квартиры? Это хуже, чем у бандитов. Каждый, кто сунется получать деньги по вкладу, сразу же засветится.

Снисходительно улыбнувшись, я отняла у нее свою чашку и пояснила:

– Да он давно все выяснил непосредственно у следователя. В доверительной беседе по поводу прекращения дела по факту ограбления его будущей жены Светланы Ивляковой. Что касается похищения Лидии Петровны, то это дело вообще застыло на мертвой точке.

– К твоему сведению оно вообще не возбуждалось! – осек меня Листратов. – Да-да, и не хлопай глазами. Лидия Петровна и Станислав Андреевич Максимовы значатся погибшими при пожаре 25 августа сего года! Что подтверждается свидетельствами о смерти. Так кого предлагалось искать?

– А я и забыла, что им скоро будет сорок дней… Извини, Миша, хотела сказать, не им, а вроде как им, и… даже, не совсем вроде, но точно, что не им, – пришлось торопливо поправиться. Уж лучше бы вообще промолчала. Захотелось немедленно переключить всеобщее внимание на что-нибудь другое. Подруга возила по большому столу чайную ложку с крошками, но это уже никого особо не занимало.

– А знаете, где находятся все вещи, которые умыкнули у Ивляковой? – Я хитренько прищурилась. Кроме Алены, никто не удивился. Мои глаза невольно вернулись в исходное положение. – Знаете… Надо же… Откуда? Ах да! От Елизаветы… Виктор, но ты-то откуда узнал? Неужели?.. Ну, точно! А где же?..

– Блин! Ну дайте ей воды! Теперь до утра будет сама с собой разговаривать! – рассердилась Наташка. – Алена, куда дели тазик?

Следовало срочно показать себя разумным существом, и я заговорила о бандитах. Честно говоря, не очень верилось в то, что Вершков решил обзавестись коллегами в деле розыска денег. Даже в Зарайск следом за Таисией один рванул. Но ведь откуда-то эта свора взялась? Теперь из дома страшно и нос высунуть.

– Виктор, нас с дочерью сегодня утром хотели украсть, – громко объявила я, и Наташка, счастливо улыбаясь, покрутила пальцем у виска. Я ответила ей тем же. Не дослушает до конца, а критикует. – Алена, ребята, скажите!

– Я знаю, откуда эти мордовороты, – вдруг заговорил Александр. – Только история довольно длинная…

Мы загалдели, что до утра свободны, лишь Листратов, взглянув на часы, попросил уложиться покороче.

– Хорошо, – согласился Саша. – Я постараюсь.

И постарался. Во многом повторяясь… Беда в том, что разговор Таисии Андреевны с двоюродным братцем о необходимости пристроить деньги в надежное место, поскольку ее терроризирует угрозами Вершков, слышала Елизавета. И уверяла, – ее мать сказала Максимову: либо он забирает деньги себе, либо она идет с ними в милицию. Пусть будут прокляты эти бумажки! Из-за них уже погиб Сергей. Ей, Таисии, жизнь дочери и своя собственная дороже. Конец разговора девушке был не известен. Охваченная ужасом, она не раз пыталась вызвать мать на откровенность, закатывала скандалы, обвиняла в смерти отца, но та делала вид, что абсолютно ничего не понимает, и даже всерьез обижалась на нападки дочери. Тогда Елизавета демонстративно притащила в дом дружка, объявив матери, что ей страшно жить с ней в одном доме. А потом был звонок непосредственно Елизавете. Вкрадчивый мужской голос посоветовал девушке воздействовать на несговорчивую маму, у которой, очевидно, отшибло память. Необходимо вернуть то, что им не принадлежит. И припугнул: вернуть матери память не проблема. И память эта будет вечной. Но сначала Таисии придется оплакать дочь.

Истерика Елизаветы по телефону заставила Таисию сорваться с работы. На этот раз женщина все рассказала. Спортивная сумка с деньгами была обнаружена еще в Зарайске, в кладовке, разобрать которую лет десять руки не доходили. Подготовка дома к продаже заставила. Когда прошел первый шок от находки и Тая обрела способность соображать, она поняла, что спортивная сумка принадлежала покойному мужу. Сверху пачки денег были старательно прикрыты курткой от спортивного костюма, который она года три назад подарила ему на День защитника Отечества. Таисия сразу поняла, откуда эти деньги. Будь Сергей жив, она сама бы его придушила. Затем наступило время метаний. Желание зажить красиво сменялось ужасом от подобных мыслей. Неожиданно объявился внутренний голос, вещавший, что добра от этих кровавых денег не будет, и вспомнился брат Андрей, рвавший на голове волосы от того, что разорен. Ясно, надо отдать деньги Андрею, взяв с него слово, что он нигде не упомянет ни ее имя, ни имя Сергея в связи с этой находкой.

Андрей Ильич очень обрадовался. Поблагодарил сестру за честность и попросил придержать всю сумму пока у себя. Тая запаниковала. Кто сказал, что большие деньги – это свобода? Сумка с деньгами регулярно перепрятывалась с места на место. Причем ни одно из них не казалось надежным. Тратить их было невозможно – брат категорически запретил к ним прикасаться, чтобы не привлечь к себе внимания. Чье именно, не говорил, но Таисия и сама все понимала. По ночам ей снились кошмары. И однажды она разделила деньги на несколько частей. Каждую из них старательно упаковала и положила на хранение в разные банковские ячейки. Спать стало спокойнее, но не надолго. Как-то на работе услышала разговор о ненадежности этих самых ячеек. Чья-то знакомая, уезжая на отдых за границу, сдала на хранение в банк свои драгоценности, а вернувшись, обнаружила пустые бархатные футляры. Еще у кого-то уполовинили золотовалютный запас. Тогда Таисия оборудовала тайник дома. Однако тревога росла и росла, и это заставило женщину самостоятельно решить проблему. Потратив два дня, она положила все деньги на имя жены своего брата Лидии, о чем ему злорадно и сообщила. Пусть разбирается с более близкими людьми. Было немного жаль подругу, но пора детства и юности давно миновала. Сейчас совершенно другое время. А Максимов не позволит пропасть ни Лидии, ни деньгам. В первую очередь – за себя побоится. Пришел наконец покой. На звонок незнакомца, напомнившего, что выделенное ей время для выполнения его требования о возврате денег истекло, с удовольствием ответила, что вернула их хозяину, с которым ему и надлежит разбираться. И если абонент не оставит ее в покое, она обратится в милицию.

Лизу рассказ матери не успокоил. В тот же день, посоветовавшись со своим любимым, она ушла из дома. Двадцать четвертого августа Таисия в последний раз позвонила дочери, сказала, что вынуждена уехать, чтобы окончательно снять проблему. Вымогатель озверел и потребовал забрать все, от чего она отделалась, назад. Таисия, как могла, уговаривала дочь не беспокоиться. Мама все уладит. Бедняжке было невдомек, что каждый ее шаг уже отслеживается. Вершков отправился в Зарайск за ней следом.

Обеспокоенная трехдневным отсутствием матери, Лиза позвонила дяде. И узнала хорошую и плохую новости: с мамой все в порядке, но, к сожалению, в Зарайске нелепо погибли Лидия Петровна со Стасом. Сгорели в собственном доме. Мама Лизы как раз приехала к похоронам, а он просто раздавлен горем. И очень хотел бы повидать племянницу.

При встрече с Елизаветой дядюшка вел себя мужественно. Даже скупая мужская слеза не решилась пролиться. Разговор быстро ушел в сторону от трагедии. Дядя прямо спросил, что племяннице известно об истории с деньгами. Елизавета ответила полуправдой, не дав понять, что ей известна причастность к этой истории самого дяди. Сказала, что какая-то неизвестная личность требует от мамы какие-то неизвестные деньги. Андрей Ильич сразу повеселел и пообещал все уладить. Они «похоронят» маму на какое-то время – примерно на полгодика, а вместе с мамой и все денежные проблемы. Елизавета без денег не останется. Работа в косметическом салоне налажена, она, дочь, является ее единственной наследницей и правопреемницей. Пора учиться зарабатывать собственные деньги. Мама вернется и скажет ей спасибо.

– Боже мой! – не выдержала Алена. – Да этот тип ей откровенно врал! И как только не лопнет от своей жадности?!

– Может, он еще ничего не знал? – с надеждой спросила я у Завьялова.

Ответ сомнений не оставил:

– Знал. Наутро после пожара Михаил позвонил мне из Рязани и попросил срочно приехать, сославшись, что «приболел». С особым упором на это слово. Не может выехать в Москву сам. Не буду рассказывать, в каком состоянии застал всех троих. Короче, обсудив ситуацию, естественно, в отсутствие Стаса, решили, что ни Лидии Петровне с сыном, ни самому Михаилу не стоит пока вылезать из квартиры. В этот же день я вернулся в Москву, правда, с заездом в Зарайск. По двум причинам: выяснить обстановку и накормить пса и кота. Да, вот так вот! – развел он руками. – Оглядываясь на пепелище и, наверное, не очень искренне удивляясь, прошел к дому Михаила, подарил Тарзану возможность обожраться трехдневным запасом корма за один раз, а с Котофеем пообщаться не удалось. Он как раз направлялся к крыльцу с мышью в зубах. У него там свой лаз в дом. Наверное, решил, что посягаю на добычу, и так рванул от меня, что я и сам себя испугался. А тут сердобольная соседка подошла. Поинтересовалась, чего мне рядом с чужим домом надо. Сказал, что к другу приехал, а дом на замке. Вот тут-то она мне и рассказала, что друг Михаил в Рязани и лучше бы ему не возвращаться – такое несчастье для него. Не секрет, что Лида ему нравилась. Да нет уж теперь ее, голубушки, на этом свете. И Стасика ее тоже нет. Долго плакала, а я, как мог, утешал, за что и получил приглашение на поминки. Еле отболтался.

Вернувшись в Москву, сразу же сообщил Андрею Ильичу об обстоятельствах гибели сестры. Он прямо у меня на глазах сполз с кресла. Светлана прибежала и потребовала, чтобы я прекратил терзать Андрея Ильича соболезнованиями. Второй раз с кресла сползает. Оказывается, два часа назад ему уже сообщили из администрации города о несчастном случае с его женой и сыном. Еле привел депутата в чувство. Можете не верить, но Максимов плакал. Однако в руки себя взял быстро. Говорил четко и без запинок: ничего менять не надо. Пусть Михаил будет спокоен. При пожаре погибли его, Максимова, жена и сын. Елизавета ничего не должна знать. Девчонка практически остается сиротой. Он все утрясет. Пусть пройдет время, сам выберет подходящий момент для правды.

И еще: урны с прахом погибших Андрей Ильич получил сам. То, что осталось от Вершкова, высыпал на помойку, а урну с прахом Таисии захоронил в колумбарии Митинского крематория в присутствии Елизаветы, которая до сего времени уверена, что принимала участие в любительском спектакле. Как ему удалось добыть свидетельство о смерти Таисии, не спрашивайте. Не знаю. Скорее всего, так же, как и спецномера на машину. Вот ведь шнырок, а?! Катайся, говорит, спокойно. Никто тебя и пальцем не тронет. Я, мол, гарантирую. Еще бы… Знал, что мое дело прекращено!

– «Шнырок» – мягко сказано! – фыркнула Наташка. – Плакал он! Как же! Да он свой тщательно продуманный план оплакивал. Такая досада! Вместо жены сестра погибла! А оклемался, когда понял, что не обязательно об этом всех оповещать. Еще большую радость принесло осознание того факта, что без всяких усилий со своей стороны избавился от главного соучастника ограбления собственной фирмы. Хотя, по большому счету, было ограблено государство. Дело-то повисло, деньги не найдены. Господин Листратов, не коси на меня прокурорским оком! Доказано – не доказано, мне лично все равно. Я уверена в своей правоте. И Сашку он при себе держал в качестве Великой Китайской стены! – Подруга покосилась на Завьялова и поправилась: – Ну, может, не совсем Великой и не совсем китайской… Впрочем, если он сузит глаза… Нет, не поможет. Таких высоких китайцев не бывает. Ладно. Это я, пожалуй, загнула. Но уверена – Вершков боялся Завьялова. Теперь представьте ситуацию: Максимов каким-то образом убирает Вершкова, а вину за убийство сваливает на Завьялова, одержимого жаждой мести. Могло такое иметь место? Листратов! Второе предупреждение! Еще раз сверкнешь правым глазом в мою сторону, последует удаление из зала! Напоминаю, что левым ты уже сверкал. Кстати, Саша, а как ты вышел на Елизавету? Впрочем, дурацкий вопрос. Ее же хорошо знал Михаил…

– Михаил здесь ни при чем, – ответил Саша. – Я думаю, даже Ирина Александровна не может предположить, как все получилось.

– Ну почему же… – обрадовалась я. Наталью все равно не переорать, а тут прямо в руки дают шанс блеснуть умом и сообразительностью – качествами, которые только что проявила подруга. Надо сказать, что я с ней согласилась, несмотря на косые взгляды Листратова. Догадка осенила после слов Александра «Я знаю, откуда эти мордовороты». Сразу же и поняла, что сделала правильный вывод: Вершков должен был действовать в одиночку! – Разрешите объяснить? – И, не дожидаясь дискуссии на эту тему и требования Виктора Васильевича «Короче!», затараторила: – Несмотря на заверения, что больше звонков от шантажиста не будет, Елизавета не успокоилась. И правильно. Угрозы возобновились, несмотря на то что маме были устроены скромные и, как она считала, мнимые похороны. Звонивший требовал деньги, а в качестве альтернативного варианта предлагал отправиться следом за матерью – сначала ее молодому человеку, потом ей самой. Любимый, уверенный в том, что Елизавета действительно лишилась матери, был напуган. В его планы входило жить долго и счастливо. Хотя и не обязательно с Елизаветой. Девчонка связалась с дядюшкой и, плача, пожаловалась на вымогателя. Ошарашенный Максимов, надеявшийся, что распрощался с Вершковым как минимум до конца собственной жизни, привлек к ответу Александра, а тот и сам несказанно удивился. Ошибки быть не могло, Вершков погиб. Неужели у него все-таки имелись сообщники? А Лиза продолжала названивать и уже в открытую ссылалась на то, что ей все известно и, если дядя не вернет вымогателю требуемую сумму, она обратится в прокуратуру. Андрей Ильич держался стойко. Мол, никаких денег у него нет и в помине, он вообще не понимает, о чем она говорит, и просит ее успокоиться, дать ему пару дней, чтобы во всем разобраться.