Текст книги "Серый ангел"

Глава 27
Восток – дело тонкое, или кое-что о тенденциях

Что касается южных окраин империи, значительного сопротивления сепаратистов там не последовало. Так называемые младобухарцы, жаждущие самостоятельности, мгновенно притихли. Сам же бухарский эмир Сейид Алим-хан, донельзя напуганный весенней агрессией со стороны Туркестанской Советской республики, с превеликой радостью согласился принять прежний статус вассала Российской империи. Более того, он охотно предоставил российскому императору из своей казны займ в размере тридцати пяти миллионов золотых рублей.

Аналогичная ситуация сложилась и у их западных соседей в Хивинском ханстве. Саид Абдулла-хан, свергнувший своего старшего брата, не имел ничего против вассалитета со стороны Российской империи. Был рад вступлению русских войск на территорию Хивы и реально правивший ханством Джунаид-хан.

Вбитый таким образом мощный клин в Туркестанскую республику (по сути Бухарское и Хивинское ханства разрезали её территорию на две части) сыграл немалую роль в дальнейшей ликвидации большевиков. Притом, почти мирной.

Главную роль в этом сыграл назначенный главой Туркестанского края генерал-лейтенант Александр Иванович Гиппиус, случайно встретившийся Голицыну в Петрограде.

Кстати отметить, в очередной раз сработал господин Случай, который, как известно, является псевдонимом господа бога. Дело в том, что генерал приходился родственником, хотя и весьма отдаленным, знаменитой поэтессе. Та и попросила государя во время очередной встречи императора с творческой интеллигенцией, принять заслуженного генерала, а ныне безвинно оклеветанного старика, коему не на что жить, ибо пенсию ему при увольнении отчего-то не начислили.

Виталий, памятуя знаменитую сталинскую фразу «Кадры решают всё», ни на миг не выпускал из головы слова Иосифа Виссарионовича. И на людей, встречающихся ему, в том числе и совершенно случайно, старался смотреть как снайпер, прицельно выискивая, кто на что более всего способен.

Случались и промашки, но в целом такая тактика себя оправдывала.

Не оставил Голицын без внимания и Гиппиуса. Казалось бы, почти старик, отставник, чего с ним возиться? Отдать распоряжение о начислении пенсии, восстановив тем самым справедливость, и точка. Но уж больно интересную историю о своём увольнении он рассказал.

Оказалось, последний десяток лет генерал прослужил в южных краях, в том числе шесть из них – военным губернатором Ферганской области. Увольнение же его было непосредственно связано с царским указом летом шестнадцатого года, повелевающим призвать на тыловые работы часть местного населения. Указ сей вызвал массовые беспорядки, в том числе и в Фергане, являющейся чуть ли не главным рассадником «исламизма». Дело в том, что среди неграмотного простонародья пошли слухи, будто те, кто поедет на работы в прифронтовую полосу, станет неверным (кяфиром). Для пущей солидности добавлялось, что так сказано в Коране.

Желая предотвратить развитие беспорядков, Гиппиус проявил любопытную инициативу, решив прибегнуть… к тому же Корану, который хорошо знал. Он смело вышел к собранной во дворе Джума-мечети в Намангане огромной толпе местных жителей и обратился к ним с речью, призвав к покорности властям. А в доказательство того, что решившие отправиться на работу на самом деле следуют велению Корана, Гиппиус намеревался зачитать им соответствующие аяты.

Однако в последний момент муллы коварно заявили, что нельзя читать святую книгу, не надев халата и чалмы. Они рассчитывали, что русский «сардар» посчитает ниже своего достоинства нарядиться в «туземную» одежду. Однако это не стало препятствием для генерала, и тот, преспокойно всё надев, прочёл выдержки из Корана и растолковал их на местном наречии.

В результате число недовольных резко пошло на спад. За что Гиппиус и… пострадал. Происходящее в Фергане чересчур сильно контрастировало с соседними областями, где власти сделали ставку на силовое решение проблемы и уничтожали целые кишлаки, пытаясь запугать «туземцев» и привести их к «покорности». Меж тем волнения всё равно не утихали.

А в Фергане, которая по праву считалась оплотом исламизма, царил полный порядок. Более того, первые партии добровольцев во исполнение царского указа уже укатили на тыловые работы.

Посему вместо благодарности Туркестанский военный губернатор обвинил генерала в превышении полномочий и дискредитации власти. А так как тот не унимался и, пытаясь доказать свою правоту, бомбардировал своими депешами Петроград, строптивого Гиппиуса вынудили подать прошение об отставке.

Впрочем, нет худа без добра. Отставка случилась буквально за несколько дней до Февральской революции, благодаря чему он, как пострадавший от царского режима, избежал большевистских репрессий.

Голицын по достоинству оценил нетривиальное поведение Александра Ивановича на посту руководителя Ферганской губернии. Разумеется, пенсию за полтора последних года ему выплатили буквально в считаные дни. Но помимо того, Виталий предложил Гиппиусу восстановиться на службе, притом с изрядным повышением, став генерал-губернатором всего Туркестанского края.

И не прогадал. Обладавший изрядными дипломатическими способностями и многолетним опытом, Александр Иванович спустя всего неделю после прибытия в Туркестан сумел обратить на свою сторону практически все слои населения, но в первую очередь – мусульманское духовенство, помнившее его речь в Намангане. Они-то и призвали всех местных националистов поддержать русского «сардара».

Таким образом, в считанные дни на сторону императорских войск встали джадиды и кадимисты, Шура-и-ислам и Шура-и-улема, Алаш и прочие партии. Большевики, по сути, оказались в изоляции и вынуждены были сложить оружие. Несколько кровопролитных стычек с особо непримиримыми, произошедшие в двух-трёх городах, включая столицу Туркестана Ташкент, можно не считать.

Про восток и говорить нечего. Ярый монархист барон Унгерн, подняв вместе с атаманом Семёновым восстание против большевиков чуть ли не раньше венчания Алексея на царство, был крут и даже жесток. Именно поэтому в ответ на его верноподданническую телеграмму с поздравлениями, присланную ещё в Москву, с обещаниями в кратчайшие сроки навести железный порядок, он получил в ответ не только высочайшее одобрение, но вдобавок к нему инструкцию, слегка ограничивающую его деятельность. А заодно и распределяющую их с атаманом полномочия.

«Не то они разгуляются не на шутку», – заметил Виталий, предоставляя на утверждение Регентскому совету рекомендательный текст.

А когда произошло взятие Петрограда, барон Унгерн, ставший к тому времени генералом, по настоянию Виталия был отправлен наместником на Северный Кавказ.

– Не похоже на тебя, князь, – удивленно заметил Марков, подписав приказ о переводе. – Помнится, ты всегда любил говорить, что доброе слово и кошке приятно. Тут же… Барон, исходя из донесений, на слова скуп, зато на верёвки с пулями куда как щедр. Да и ваша рекомендация патронов и снарядов не жалеть как-то не того-с. Там народ суровый, не так поймут.

– Народ суровый, это верно, – подтвердил Виталий. – Их злить все равно, что тигра за хвост дергать.

– Но тогда отчего Унгерна? Он тамошних людишек не просто за хвосты дергать начнет, но и вовсе их оторвет.

– И правильно сделает, – пожал плечами Голицын.

– Чтоб воду никто не мутил. Другого если поставить, он попробует увещеваниями для начала обойтись, и получится куда хуже. Поверьте, Сергей Леонидович, иные из тамошних дикарей, особенно из числа иноверцев, понимают только такой язык. Посему им и нужен крутой парень вроде Унгерна.

И тот не подвёл, сумев проявить, помимо потрясающей запредельной жестокости в отношении непокорных, ещё и снисходительность к смирившимся. Как ни удивительно, но такая работа на контрасте принесла первые успехи уже спустя две недели после его появления на берегах Терека.

В немалой степени сказалось и то, что Унгерн превосходно сыграл на особенностях их веры, распорядившись хоронить погибших мятежников-мусульман, завернув их вместо полотна в… свиные шкуры. Да ещё вложив в рот и в руки свиные кости, пятачок или уши. Это означало, что отправившиеся на тот свет, как бы храбро они ни сражались, вместо полногрудых гурий увидят шайтанов с вилами, которые станут их окунать не в источники с вином, а в фонтаны кипящей смолы. А как иначе, если они прибывают туда в шкуре нечистого животного, да ещё прижимая к груди недоеденное свиное ухо.

Уже одно это резко сократило число бандитов, ушедших в горы. А ещё через неделю по приказу барона артиллеристы прямой наводкой даже не расстреляли, но безжалостно стёрли с лица земли сразу семь мятежных селений неподалёку от Грозного. После этого старейшины прочих с униженными поклонами прибыли к шайтан-генералу с изъявлениями почтения и покорности. А куда деваться?

Ещё южнее, в Закавказье, дела шли куда легче. Да и бескровнее. Особенно в Грузии, успевшей к тому времени не просто напрочь рассориться со всеми близлежащими соседями, но и подраться с ними.

Первой, как водится, стала Южная Осетия. Ещё в марте глава «цхинвальского участка» Коста Казишвили заявил, что «Россия вот уже 118 лет как покорила и лишила Грузию свободы. Это столетнее мучение и терзание Грузия перенесла по вине осетин, которые тогда, как и теперь, помогали русским покорить Кавказ… Осетины – пришельцы, мы их приютили на нашей земле, но они вместо благодарности в любую минуту готовы нанести нам рану в спину».

После чего грузинские власти, по личному приказу главы правительства Ноя Жордания, двинули в Южную Осетию, успев перекрестить её в Шида Картли[49]49
  Переводится как Внутренняя Картли.


[Закрыть], более двух тысяч солдат регулярных войск.

Однако победоносный поход не удался. В ходе пятидневных боёв осетинские ополченцы вдребезги разбили пришельцев. Более половины были взяты в плен, остальные бежали обратно в Грузию или погибли.

Получив по сопатке, грузинские власти не угомонились. Быстренько выйдя из состава Закавказского комиссариата, они, видя, кто берёт верх в России, поспешили заключить договор с Германией. Обеспечив таким образом, как им показалось, свои тылы, грузины, жадно оглядываясь по сторонам в намерении незамедлительно хоть чего-нибудь от кого-нибудь урвать, в начале лета вторглись в Абхазию. На сей раз успех был полный.

Ну а затем – аппетит приходит во время еды – армия генерала Мазниева, успевшего заблаговременно переименовать себя в Мазниашвили, продолжила наступление, прихапав Сочи, Гагры, Туапсе и прочие причерноморские города. Официально – по их же просьбе, поскольку, собрав каких-то бродяг, генерал, недолго думая, окрестил их «Объединённым советом социалистических партий», и те живенько подмахнули высокопарное обращение к Грузинской демократической республике.

В нём говорилось, что единственною частью бывшего Российского государства, где добытый кровью народа республиканский строй не только признан, но и закреплён в его основных законах, является Грузинская Республика. Именно потому граждане Сочинского округа, сознавая, что полная свобода классовой борьбы пролетариата и крестьянства за свои конечные идеалы возможны лишь при условии присоединения округа к Грузии, просят её правительство немедленно, особым декретом, оформить их присоединение к этому подлинно демократическому государству.

И понеслось. Грузия, как добрая мать, незамедлительно распахнула свои объятия новым гражданам и принялась торопливо шарить по их карманам, обдирая донага. Их действия напоминали нашествие саранчи или огромного числа Плюшкиных, жадно хапающих всё, что возможно, вплоть до рельсов, крестовин и шпал с железной дороги.

Но самое весёлое было, когда царская армия двинулась в те края, ведь Голицын дал слово Виттельсбаху не нападать только в отношении Малороссии. Деваться было некуда и генерал-фельдмаршал, избегая конфликта и выполняя указания Берлина, приказал вывести из республики единственную немецкую дивизию. Обомлевшие от ужаса грузины уныло проводили взглядами отплывающие германские суда, затем воинственно заявили, что и сами отобьются от любых узурпаторов, после чего… дружно подались сдаваться в плен.

Для овладения всей республикой хватило одного русского полка, да и шествие его скорее походило на загородную прогулку. За всё время – лишь семеро убитых.

Это своих. Погибших врагов оказалось гораздо больше – целых восемьдесят. Разумеется, из числа рядовых. Остальные успели героически убежать. Большинство в горы, а верхушка, возглавляемая Гегечкори, Церетели и Жорданией, чуть подальше, дабы впоследствии отважно возглавить полную смертельных опасностей борьбу против тирании России, храбро руководя ею из Лондона.

Кстати, касаемо тирании. Очевидно, малые народы, освобождённые от тяжкого русского ига грузинами и принятые ими в своё государство, впали в мазохизм. Иного объяснения не найти, поскольку встречали они будущих тиранов с небывалым радушием. Уже через пару дней пребывания в Цхинвали командир одного из батальонов понял, что главная опасность для него самого, равно как и для его подчинённых, одна – как бы не спиться.

Позже, когда Голицын ознакомился с подробными отчётами об «освободительном походе», это бросилось ему в глаза в первую очередь. «Вот уж не ожидал, что это дерьмо успеет всего за год так всех достать», – удивлённо пробормотал он себе под нос.

В Азербайджане у российских полков тоже особых проблем не возникло. Националисты, поняв, что от Турции помощи ждать бесполезно, сама на последнем издыхании, как воды в рот набрали. Местный пролетариат тоже вёл себя вполне лояльно. Уж больно голодно ему стало в связи с революционными событиями. Опять же, и нефтепромыслы закрыты. Зато теперь, благодаря Маниковскому, вновь наладилась работа транспорта. Как следствие, предприятия оказались запущенными, и пошли заработки.

Армения встречала русских радушно. Особенно когда Россия принялась обратно прибирать к рукам захваченные было Османской империей земли, включая города Карс, Ардаган и Батум. Турки попробовали было возмутиться, но руководство Антанты словно воды в рот набрало – ни ответа, ни привета. Правда, строго предупредило Россию: отторгнутое забирайте, спору нет, но захваченное в годы войны и добровольно отданное Временным правительством в семнадцатом, трогать не рекомендуем.

Покорный ответ, последовавший незамедлительно, гласил, что «государь император и его Регентский совет всегда готовы охотно последовать любому справедливому пожеланию нашей доблестной союзницы».

Однако две недели спустя последовало стремительное продолжение вторжения русских войск на территорию Османской империи, подкреплённое высадкой десанта на побережье. В считанные дни они, под руководством многоопытного генерала от инфантерии Юденича, вновь захватили причерноморский город-порт Трапезунд, а также города Эрзерум, Битлис, Муш, Ван и Эрзинджан.

В ответ же на возмущение Лондона относительно нарушения российских недавних обещаний было сказано, что ничего подобного. Далее последовало повторение прежнего текста. Вот только слово справедливому на сей раз оказалось многозначительно выделенным.

Вдобавок Регентский совет напомнил о неком англо-французском соглашении шестнадцатого года по разделу азиатской части Турции. В обмен за присоединение к нему союзники отдавали Российской империи армянские вилайеты Турции и Северный Курдистан[50]50
  Имеется ввиду секретное соглашение «Сайкс – Пико».


[Закрыть]. А далее следовал невинный вопрос: «Соглашение, судя по тому, как Англия и Франция бодро занимают свои зоны оккупации, действует. Тогда отчего Россия не имеет права занять принадлежащие ей территории?»

Кроме того, как следовало ниже, в отличие от своих союзниц у России цель куда благороднее. Правительство султана Мехмеда V Решада за три последних года зарекомендовало себя стадом безумных в своей ярости диких свиней, пожирающих ни в чём не повинных людей определённых национальностей. Речь идёт о геноциде греков, армян и ассирийцев. Учитывая это, император и Регентский совет считают необходимым взять проживающие на данной территории нации под свою временную охрану.

Она будет осуществляться ровно до тех пор, пока все виновники геноцида не будут найдены, не предстанут перед судом и не понесут справедливое наказание. Но как только правительство Турции полностью выплатит установленную тем же судом достойную компенсацию родственникам погибших, Англия вправе вновь поднять вопрос о выводе российских войск, ежели к тому времени выведет и свои.

– И что, люди так и будут жить под постоянной угрозой того, что мы уйдём, а они останутся без защиты? – недовольно осведомилась Татьяна.

С некоторых пор Голицын предпочитал выносить особо важные вопросы на предварительное обсуждение, в котором участвовали лишь Алексей, две его старшие сестры и Мария Фёдоровна.

Так было лучше для дела. Тоже своего рода игра, только на сей раз для всей троицы и особенно для сестёр, как потенциальных императриц. Уж больно скромно они себя вели на заседаниях Регентского совета. Лишний раз взять слово мешала застенчивость.

А то, что вдовствующая императрица, ссылаясь на нездоровье, не всегда присутствовала на подобных совещаниях, как, к примеру, сегодня, оно и к лучшему. Своей бабушки сёстры тоже немного смущались. Зато к Виталию они уже относились как к члену семьи. Да, официально он еще не стал их зятем. Свадьба по настоянию Татьяны и Ольги должна была состояться не ранее окончания годового траура по родителям. Но помешать его бракосочетанию могло только чудо.

– А кто сказал, что мы уйдём? – удивился Голицын. – Во-первых, – загнул он палец, – мерзавцы, повинные в геноциде, давно разбежались по укромным норам, и поди их найди. А ведь в тексте ясно сказано: всех. Во-вторых, всегда можно возмутиться вынесенным им приговором, заявив, что он несправедлив. Уже этих двух пунктов вполне достаточно, чтобы при желании навечно оставить за Россией те края. А есть еще и в-третьих… Впрочем, попробуйте догадаться сами. Ну-ка, кто быстрее?

– Я понял! – просиял Алексей и, торжествующе покосившись на сестёр, выпалил: – Достойная компенсация! То есть её размеры – раз, и она должна быть выплачена полностью – два.

– Точно! – довольно улыбнулся Голицын. – Два выстрела и два попадания. Причём в самое яблочко угодили, государь, по снайперски. Мы заломим такую сумму, что их новому султану, как бишь его, Мехмеду VI, придётся потратить на выплаты весь бюджет на ближайшие сто лет. А пожелает расплатиться пораньше – останется без последних штанов, впору у жён с наложницами шальвары клянчить. Или танцу живота срочно обучаться, чтоб себе на плов и кофе заработать.

– Те же англичане могут помочь. Например, кредит дадут, – неуверенно предположила Ольга.

– Это вряд ли, – загадочно улыбнулся Голицын. – Поверьте, у них с деньгами тоже не густо. Особенно сейчас. Но если найдут деньжат, я буду лишь рад.

– Рады?!

– Конечно. Поскольку сразу после осуществления выплат мы во всеуслышание в очередной раз процитируем господина Вильсона, напомнив о праве любой нации на самоопределение. После чего быстренько проведём референдум и… примем местный народец в состав империи. Разумеется, вместе с их землями.

– А если они пожелают остаться в составе Турции? – осведомилась Ольга.

– Армяне с ассирийцами?! Это даже не смешно.

– Однако турки тоже проживают на этих территориях.

– Пока… – многозначительно уточнил Виталий. – Но как вы думаете, много ли турок останется в тех краях ко времени проведения референдума?

– Вы полагаете, их…

– Нет, конечно. В смысле… не всех, – зловеще улыбнулся Голицын. – Умные выживут, поскольку… успеют покинуть те края.

– Порою я вам удивляюсь, – вздохнула Ольга. – Их же будут убивать, а вы так хладнокровно об этом говорите, – попрекнула она. – Как-то оно не по ангельски.

Виталий невесело усмехнулся.

– Не забывайте, я ж Серый, а они, помимо прочего, являются ангелами возмездия.

– Разве есть и такие? – усомнилась Татьяна.

– Разумеется. О них даже в Библии написано. Вспомните тех, кто в своё время, выполняя волю всевышнего, посетил с инспекторской проверкой города Содом и Гоморру. Так там жители хотя и занимались всякого рода непотребствами, но по крайней мере никого не убивали. И то им досталось по самое не балуй.

– А как же иначе, – резонно заметила Татьяна и, чуть зарумянившись, с видимым смущением процитировав. – Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них.

– Вот, вот, – кивнул Голицын. – А что уж говорить про этих, которые учинили резню всех армян. Да впридачу ещё ассирийцев. Заодно и грекам понтийским перепало будь здоров. В общей сложности не меньше пары миллионов угробили. И вы мне предлагаете пожалеть убийц?

– Вы не преувеличиваете?! – охнула Татьяна. – Неужто два миллиона?!

– Ничуть. Точное число жертв, разумеется, пока не подсчитано, но что оно примерно таково, могу поручиться. Да и как иначе, если это зверьё действовало практически как монголы во времена Батыя – мужчин уничтожали всех поголовно, вплоть до мальчиков старше девяти лет, женщин же… Да, их оставляли в живых, однако зачастую подрезали сухожилие на ноге, чтобы хромота напоминала о происшедшем. До конца жизни. Так что в отношении ответного геноцида турок это станет тем редким случаем, когда возмездие будет шагать нога в ногу с элементарной справедливостью.

– А отчего мы вообще даём англичанам такой уклончивый ответ? Ведь по имеющемуся договору мы вправе остаться там навсегда безо всяких на то оправданий? – недовольно поджала губы Татьяна.

– Дабы избежать преждевременного конфликта с Лондоном.

Еще месяц назад ссылаться на подлые происки наглов было бы безумием.

«Как?! Вы в своём уме, князь?! Ведь король Георг – кузен нашего папá и наш дядя! А сама Англия – наш верный союзник! Вон и денег дали! И вообще!»

Сейчас иное. Не зря Виталий весьма настоятельно рекомендовал всем троим прочесть обе книги Вандама. И даже посулил своеобразный приз. Мол, тот, кто их одолеет, поймёт очень многое. Кто – друзья России, а кто – истинные враги, в какие бы личины не рядились.

О самом генерале сказал кратко:

– По сути это пророк, не просто предсказавший Великую войну, но и как она начнётся. Равно как и ход событий. У вас после прочтения возникнут вопросы, и тогда придёт время личного с ним общения. Будьте уверены, он ответит на все ваши вопросы и сможет растолковать всё, что вам покажется непонятным в его книгах.

Девушки оказались сообразительными. Про юного императора и говорить нечего, в кое-какие вопросы вникал самым первым. Лишь поначалу все трое немного «тупили», но по иной причине – мозг отказывался принимать обилие грязи, именуемое большой мировой политикой.

Действительно, понимание её тайных пружин радости нормальному человеку принести не может. Скорее опечалит. В точности по Екклесиасту: «…и многие познания лишь умножают скорбь».

Оно и понятно – весь мир, оказывается, базируется исключительно на выгоде и чтобы её извлечь, готов на любую подлость. А самые преуспевающие страны как раз те, где политику вершат наиболее подлые люди. И кто у нас в Европе самая-самая-самая? Далее делайте вывод. В том числе и про своего двоюродного дядюшку.

Они сделали. Правда, со слезами на глазах. Зато с тех пор никаких наивных вопросов. Точнее, они имелись, но в иной плоскости: кому выгодно то или иное и насколько. Вот как сейчас.

– Полагаете, возможен конфликт? Вот уж не думаю, что нашему дяде так важны какие-то армянские вилайеты. Другое дело, если бы мы попытались захватить… – Татьяна осеклась, не став озвучивать вслух название некоего города, но всем присутствующим и без того было понятно, о чём идет речь.

– Потому я и сказал о нежелательности преждевременного конфликта, – с особым нажимом произнес Виталий предпоследнее слово. – Нельзя спугнуть Лондон раньше времени. Чревато. Напротив, господ англичан сейчас следует всячески убаюкивать. Пока не пробьёт нужный час, который должен оказаться для них полной неожиданностью. Знаете, как выстрел снайпера из засады. Чтобы они при всём желании ничего не успели предпринять в ответ.

– Я правильно поняла, куда именно вы хотите выстрелить? – прищурилась Ольга.

– Абсолютно.

– А отчего бы нам сразу не занять все территории, причитающиеся России по договорам? – недоуменно осведомилась она.

– Знаете, врачи-диетологи в один голос рекомендуют тщательно пережёвывать пищу. Иначе чревато. И чрезмерно большие куски тоже в рот не заталкивать – можно поперхнуться. Так что давайте для начала прожуем уже откушенные нами армянские вилайеты, кои достаточно велики. У нас же до сих пор численность войск далеко не блещет. Да и Черноморский флот слишком слаб. Недавно прибывший адмирал Колчак только-только начал приводить его в чувство. Десант в Трапезунд лишь проба сил, дабы придать морякам уверенности. На самом же деле… – Голицын, не договорив, красноречиво поморщился.

– Жаль, – разочарованно произнес юный царь. – Но вы сказали «для начала»?

«Ишь, орёл! В самый корень зрит!» – одобрил Голицын, а вслух многозначительно произнес:

– Именно так, ваше императорское величество. Посему в самом скором времени мы непременно вернёмся к этой теме и… гораздо обстоятельнее обсудим её. Более того, полагаю мы вместе с вами в ближайшие пару лет непременно помолимся в бывшей мечети Айя-София, коя к тому времени вновь превратится в православный собор святой Софии.

Виталий и впрямь рассчитывал организовать вторжение русских войск в Стамбул в ближайшее время, пока, согласно условиям Мудросского перемирия, город оставался беззащитным. Но не сейчас, а через несколько месяцев, ибо пока время для решительных действий, согласно уверениям двух тайных советников Голицына: небезызвестного Вандама и Александра Андреевича Свечина, действительно еще не пришло. А Виталий им безоговорочно верил, успев мысленно присвоить обоим генералам негласный титул «военных пророков».

Да и как иначе, если предсказанные ими внутриполитические события в той же Турции в точности совпадали с тем, о чем в общих чертах по учебникам истории было известно Голицыну.

К примеру о том, что местному населению столь бесцеремонное расчленение страны придётся весьма не по душе. Да настолько, что непременно произойдёт вспышка народного гнева, густо замешанная на национализме, на который в своё время делала ставку партия младотурков. Разумеется, появятся и вожди. И тогда неизбежно грядёт переворот, в результате которого политические события в стране в немалой степени примут схожий с Россией характер. Но в силу специфики государства (откуда бы им столько интеллигентных болтунов набрать, азия-с) власть возьмут не дерьмократы-либерасты, что было бы не в пример лучше для России, а военные. Кто конкретно придёт к власти, Виталий точно не помнил. Вроде бы некий Муса Кефаль[51]51
  Здесь память Голицына подвела. На самом деле его звали Мустафа-Кемаль-паша, впоследствии прозванный благодарными турками Ататюрком (Отцом нации).


[Закрыть], но за точность имени он бы не поручился.

Так что слабовольному султану Мехмеду VI, трезво осознающего своё безнадёжное положение, править осталось недолго, а жаль. В настоящее время именно он со своим первым визирем – наиболее уступчивая сила, готовая отдать победителям всё, что от них требуют.

А коли, пускай в самых общих чертах, известно развитие грядущих событий, отчего бы не выработать упреждающую стратегию? Неблагоприятные для России тенденции ослабить и притормозить, а то и вовсе им воспрепятствовать, противоположные же напротив, всячески ускорить.

То же самое с людьми. Кефаля кофием со стрихнином напоить или мухоморами ядрёными угостить. В конце концов чем мы хуже англичанишек? Найдутся люди, отработают говоруна, уконтрапупят самым кардинальным образом. Чтоб не вякал слишком много.

Зато позиции людей, готовых согласиться со всеми требованиями России, того же султана с визирем, по возможности усилить, укрепить, популярности добавить. Вплоть до того, что кое в чём и подыграть им. Например, подкинуть идейку насчет требования возврата Северного Курдистана, и пойти им навстречу, отдать обратно это барахло. Зачем России территория, состоящая сплошь из гор, да вдобавок заселённых буйным и диким местным народцем, к тому же мусульманами по вероисповеданию? У нас и без того похожих диких племён на Северном Кавказе в избытке, так к чему ещё одно?

А помимо Турции, Свечин и Вандам рекомендовали наиболее грамотный с их точки зрения путь выстраивания принципиально новых отношений с Англией, как, впрочем, и с основными членами Антанты. Вкупе с продолжением вежливо-сочувственных реверансов и многообещающих жестов в сторону поверженной Германии. Не излиха, а так, в меру.

Но, разумеется, в первую голову правильное построение разборок с туманным Альбионом. И одним из шагов в этом направлении должно было стать русское посольство, уже отправленное в Афганистан. Пока оно не успело добраться туда, не говоря уж об их встрече с Хабибуллой-ханом. Цель: привлечение к себе пристального внимания англичан, вызвав у них очередной приступ тревоги за Индию.

Тогда-то и наступит черёд исполнения вековой мечты русских царей.

Причем за три дня до высадки русских войск в Константинополе, то есть когда русский десант будет уже в пути (часть по морю, вторая – по суше), английскому королю Георгу V придет некое послание от двоюродного племянника. Текст был в общих чертах уже готов.

Дорогой дядя! Недавно я повелел снять стоящие в Турецкой Армении дивизии, заменив их иными, и согласно вашего с моим батюшкой договора направил их в Константинополь.

Однако меня продолжают терзать некие сомнения, потому я и хотел бы посоветоваться с вами. Всё-таки это не простые дивизии, но Особые горно-стрелковые. Да и личный состав весьма закалённый, не раз испытанный в боях и всегда с честью выполнявший самые ответственные задачи.

Нет, я не страшусь случайностей, кои могут с ними произойти. Сопровождающая моих солдат эскадра адмирала Колчака надежно защитит их от происков какого-либо турецкого капитана, каковой в своём безумии решится напасть на них. Равно как и капитулировавшая Болгария не посмеет воспротивиться транзитной перевозке русских войск через их территорию. Более же им опасаться некого, верно?

Однако может мне следовало поступить иначе, последовав рекомендациям светлейшего князя Голицына-Тобольского. Он советует отправить их в Туркестанский край, разместив в Ошском уезде, неподалёку от границы с Афганистаном. Дескать, его тревожат последние сообщения из Индии, где неспокойно, а союзнический долг обязывает нашу страну прийти в случае чего на помощь Англии.

Так как вы мне посоветуете, дражайший дядюшка, оставить всё как есть и пусть российская эскадра с солдатами следует далее к Константинополю, дабы вступить во владение оным городом, каковой согласно нашего договора ныне является российским? Либо и впрямь стоит повернуть их к Алайско-Памирскому нагорью, дабы иметь возможность в случае необходимости спешно направить их в Индию, тем самым хотя бы отчасти расплатившись с вами за всё то добро, что вы сделали для нашей семьи?

Уверяю вас, что я непременно выберу тот из двух вариантов, каковой вы мне посоветуете.

С уважением к вам, император всероссийский, но для вас как и прежде горячо любящий вас племянник Алексей.

Таким образом намеков в тексте окажется более чем предостаточно, чтобы Георг V ясно понял: перед ним очередной ультиматум. Воспротивишься высадке русских войск в Константинополе, наплевав на договор от пятнадцатого года, получишь неминуемое вторжение в Индию. Третий вариант, согласно предпоследней фразе, исключён вовсе: или-или.