Текст книги "Улица Чехова"

Музы Эртелева переулка

В истории Эртелева переулка было несколько ярких имен деятелей отечественной культуры, выбравших этот скромный переулок местом своего жительства, среди них три архитектора.

В «Руководстве к отысканию жилищ по С.-Петербургу» С. Аллера 1824 г. мы встречаем имя домовладельца участка на месте современного дома № 9 по Эртелеву переулку архитектора, титулярного советника Михаила Алексеевича Овсянникова (1776–1826).[350]350
  Аллер С. Руководство к отыскиванию жилищ по Санкт-Петербургу 1824 г. С. 304.


[Закрыть] Выпускник Академии художеств в 1797 г., Овсянников вошел в историю русской архитектуры как мастер классицизма. С 1817 г. Михаил Алексеевич выполнял должность архитектора Публичной библиотеки. В 1820-х гг., когда зодчий жил в Эртелевом переулке, занимался реконструкцией Юсуповского дворца (Невский пр., 86, ныне – Дом работников искусств), одного из самых значительных памятников архитектуры ампира на Невском проспекте. После его смерти работой по перестройке дворца З.Н. Юсуповой занимался Г. Фоссати. Кроме того, М.А. Овсянников построил дом № 1 на Загородном проспекте (дом А. Тычинкина), более известный как «Дом Дельвига», а также перестроил здание Общества поощрения художеств (ул. Большая Морская, 38).[351]351
  Зодчие Петербурга XIX – начала ХХ в. С. 1016.


[Закрыть]

В 1850-х гг. в доме № 4, принадлежавшем М.Я. Поповой, жил академик архитектуры Иероним Доменикович Корсини (1808–1876),[352]352
  Цылов Н. «Атлас тринадцати частей Санкт-Петербурга». Алфавитный указатель. С. 120.


[Закрыть] служивший архитектором в Министерствах финансов и внутренних дел, известный, в первую очередь, как автор великолепной ограды шереметевского дворца с родовым гербом (наб. р. Фонтанки, 34); ему же принадлежит и отделка интерьеров Фонтанного дома в 1837–1853 гг. Архитектор завершил эту работу, проживая в Эртелевом переулке, являясь личным архитектором графа Д.М. Шереметева. По проектам И.Д. Корсини в 1840-е гг. построены Дом костела Св. Станислава на Мастерской ул., 9, доходные дома на Моховой ул., 7, и ул. Марата, 48, перестроенного особняка и здания статс-секретариата Царства Польского (пр. Римского-Корсакова, 35, ул. Глинки, 8)[353]353
  Зодчие Петербурга XIX – начала ХХ в. С. 1003.


[Закрыть] и др.

С Эртелевым переулком связано имя академика архитектуры А.Х. Пеля (1809–1902). В 1850 – 1860-х гг. ему принадлежал участок дома № 4,[354]354
  Цылов Н. «Атлас тринадцати частей Санкт-Петербурга». Алфавитный указатель. С. 181.


[Закрыть] на нем он ничего не построил. Еще учеником Академии художеств начинал свою деятельность помощником О. Монферрана. По его проектам в столице возведено и перестроено более 60 зданий, среди которых доходные дома и особняки, благотворительные и учебные заведения. В годы, когда он владел участком в Эртелевом переулке, выполнял обязанности архитектора II отделения Собственной его императорского величества канцелярии (1861–1870 гг.), гласного Городской думы, члена многих благотворительных обществ.[355]355
  Зодчие Петербурга XIX – начала ХХ в. С. 1014–1020.


[Закрыть] Еще об одном архитекторе, проживавшем в Эртелевом переулке, К.Ф. Мюллере, уже рассказано в предыдущих разделах.

Безусловно, одним из самых выдающихся жильцов Эртелева переулка был замечательный скульптор, живописец, график, вице-президент Императорской академии художеств Федор Петрович Толстой (1783–1873). Последние годы жизни он провел в доме № 1, принадлежавшем Н.И. Чаплиной, в квартире 10. Его имя среди жильцов этого дома мы находим во Всеобщей адресной книге на 1867–1868 гг.

Путь к вершинам искусства для него был не совсем обычным, представителю знатного дворянского рода Ф.П. Толстому была уготована иная, военная, карьера. В 1802 г. выпускается мичманом из Морского кадетского корпуса в Балтийский гребной флот, но тяга к искусству привела его в Академию художеств, где он посещает классы в качестве вольноприходящего ученика. Графу пришлось преодолеть недоверие к нему ряда профессоров Академии, считавших его дилетантом, случайно вошедшем в среду художников, их настораживал его военный мундир, однако талант Федора Толстого и его прилежание в занятиях скоро были оценены, и он стремительно, с большим опережением переходил из класса в класс. Единственно, что сдерживало занятия, это военная служба. Граф подал в отставку и был уволен с флота, однако она считалась временной, перед переводом его в Кавалергардский полк. «Получив отставку, – позже вспоминал Ф.П. Толстой, – я мог вполне посвятить все время моим занятиям, а особливо в художестве, к которому час от часа прилеплялся все более. Выставляемые мною из воска, в довольно большом виде, скульптурные работы были всегда одобряемы Советом, и говорили уже о них и в городе, тем более что раньше никто не выставлял восковых барельефов подобных размеров. Спустя около восьми или девяти месяцев после отставки государь обедал у Петра Александровича (его дяди). После обеда Марья Алексеевна показала Его Величеству собранные у нее разные мои из воску работы. Был призван и я. Когда я вошел, Государь, любуясь и хваля мою работу, сказал мне: „Я обещал перевести вас в Кавалергардский полк; но так как у меня много кавалергардских офицеров, и я могу их пожаловать, сколько захочу, а художников – нет, то мне бы хотелось, чтоб вы, при вашем таланте к художествам, пошли по этой дороге“. После таких слов мне ничего не оставалось делать, как исполнить волю императора. Как мне ни хотелось всегда служить в коннице, но это предложение более всего согласовалось с моею привязанностью к художествам и с твердо принятыми мною правилами быть по службе обязану только самому себе, полученным наградам и повышениям, а отнюдь не с помощью протекции и покровительства, для чего я был слишком горд».[356]356
  Русский биографический словарь. Т. 6. С. 95, 109.


[Закрыть]

В то время Ф. Толстой жил в доме своего дяди, к которому переселился после смерти матери; когда граф П.А. Толстой отправился послом в Париж, он остался один и практически без средств к существованию. Препятствия не надломили сил молодого художника, под гнетом обстоятельств воля его только крепла. Перестав посещать великосветское общество, удалился на время и от прочих своих знакомых, заперся в убогой квартирке и еще ревностнее стал учиться. Два года жил единственно трудами рук своих, делая из воска на грифельных дощечках гребни и брошки, подражавшие камеям, которые были тогда в большой моде. Часто питался одним только черным хлебом с квасом, думая единственно о том, чтобы обогатить свой ум новыми познаниями и лишнюю копейку употребить на покупку книг. В числе тех немногих лиц, которые, хотя не часто, но все же посещали художника, был президент Академии граф А.С. Строганов.

Ф.П. Толстой. Портрет работы С.К. Зарянко. 1850 г.

Однажды в 1806 г. Толстой у Строганова встретился с Н.Н. Новосельцовым, который, узнав, в каком затруднительном положении находится Толстой, немедленно доложил об этом императору, и на другой же день состоялся указ об определении Толстого на службу в Эрмитаж с окладом 1500 рублей.

В 1809 г. он преподнес несколько восковых барельефов императрицам Марии Феодоровне и Елизавете Алексеевне и получил от каждой из них по бриллиантовому перстню. Кроме того, представил в Академию большой восковой барельеф, изображающий «Триумфальный въезд Ромула в Рим», и некоторые другие работы, за что на заседании 1 сентября того же года граф А.С. Строганов предложил Собранию Академии избрать графа Толстого в почетные члены. Хотя это возбудило много толков среди некоторых профессоров, привыкших к тому, чтобы все почетные члены были не моложе 50 лет и в больших чинах, тем не менее, избрание состоялось.

23 сентября 1810 г., по высочайшему повелению, Толстой определен в Монетный департамент по медальерной части. Самых выдающихся успехов как художник он добился именно в медальерном искусстве, наиболее известные его медали – в память Отечественной войны 1812 г.

В 1840 г., по повелению государя, граф Толстой вылепил модели для трех медалей в память Персидской войны. По исполнении этих медалей император Александр I приказал министру двора отправить их вместе с медалями в память Отечественной войны в академии художеств – Венскую, Берлинскую, Мюнхенскую и Парижскую, прося дать свое мнение о достоинстве медалей в отношении как сочинения, так и выполнения. В ответ на это Венская академия немедленно избрала художника своим почетным членом.

Последней его медальерной работой стала медаль, исполненная в 1861 г. в память освобождения крестьян, одинаковой формы и величины с медалями Отечественной войны.

Кроме главной своей специальности – медальерного дела – граф Толстой занимался и другими видами искусства. В 1841 г. комиссией по сооружению храма Христа Спасителя в Москве графу было поручено сделать рисунки всех наружных врат храма. Когда рисунки удостоились Высочайшего одобрения, он вылепил из воска модель западных врат и представил императору Николаю I слепок с них, исполненный посредством гальванопластики, после чего на него возложили исполнение всех врат. Отливка двух дверей исполнена Петербургским гальвано-пластическим заведением, а остальных десяти – фабрикой Шопена. Для петергофских фонтанов граф Толстой вылепил нимфу Аганиппу, обращенную в ручей; еще одну нимфу, которая лежит, укрываясь драпировкой от воды, выливаемой на нее амуром; и третью нимфу, выходящую из раковины на скалу и укрывающуюся покрывалом; и три группы купидонов.

Ф.П. Толстой. Медальоны в память войны 1812 года. Аллегорические изображения Александра I (1828 г.), сражения при Бриене в 1814 г. (1825 г.), освобождения Амстердама в 1813 г. (1825 г.)

Ф.П. Толстому предлагали изготовление памятников, но из всех заказов граф выполнил только один – нагробный памятник петербургскому городскому голове И.В. Кусову в виде античного саркофага, стоящего на высоком постаменте и окруженного античными бронзовыми курильницами; кроме того, по его рисункам исполнено множество подносных золотых блюд.

Большой известностью пользовались иллюстрации художника к поэме И.Ф. Богдановича «Душенька» в количестве 63 рисунков, которые он не только нарисовал пером в 1830 г., но сам же и награвировал очерками на меди аu burin. По воле Николая I экземпляры этого издания были посланы императору австрийскому, королям – прусскому, шведскому, баварскому и саксонскому – и в некоторые академии художеств. Все академии прислали автору золотые медали с самыми лестными отзывами о рисунках; шведский король прислал командорский орден Северной Полярной Звезды, а прусский король Фридрих-Вильгельм – золотую медаль, награждаемой за научные заслуги.

Не осталось ни одного рода искусства, где Толстой не попробовал бы своих сил. Даже по такому специальному отделу искусства, как архитектура, известно несколько сооруженных им надгробных памятников и проектов дач, из которых некоторые построены.[357]357
  Там же.


[Закрыть] Интересы графа Толстого не ограничивались одним только искусством. Он был чуток ко всему новому, что появлялось в интеллигентной жизни окружавшего его общества, в сфере науки, педагогики или общественной жизни.

Общее в то время увлечение масонством не миновало и художника: граф Толстой вошел в члены наиболее серьезной из петербургских масонских лож – Peter zur Warheit. Через два месяца после посвящения в масоны его избирают в церемониймейстеры, а очень скоро – в первые надзиратели этой ложи, и затем он последовательно прошел все высшие степени масонства. В этой ложе возникла и первая мысль об учреждении Общества распространения ланкастерских школ в России, инициаторами которого явились граф Толстой, Ф.Н. Глинка и Н.И. Греч, составивший таблицы, необходимые для этого способа обучения.

Еще до вступления в масоны граф принял видное участие в тайном обществе, называвшемся «Зеленая книга» и состоявшем из шести членов: Долгорукова, трех Муравьевых, двух братьев Игнатьевых и Ф.Н. Глинки. Вскоре после вступления Толстого в это общество его выбрали «Главою». Каждый из членов этого «первенствующего» общества должен образовать подчиненные ему общества, его главной и первоначальной целью ставилась: «обязанность узнавать везде производящиеся несправедливости и вредные действия чиновников и управляющих должностями, почему все члены составлявшихся отдельных обществ, узнав какое-нибудь неправильное действие, должны объявлять об этом своему „Главе“, а тот в своем обществе – своему „Главе“, и таким образом это доходит до центрального Общества».

Толстой участвовал и в других обществах: после наводнения, 7 ноября 1824 г. в Петербурге состоял деятельным членом Комитета Васильевского острова о пособии потерпевшим от наводнения; в 1820 г. избран в почетные члены Вольного общества любителей российской словесности, в 1825 г. – почетным членом Курляндского общества литературы и искусства, в 1832 г. – почетным членом С.-Петербургского филармонического общества, в 1851 г. – почетным членом Московского художественного общества. Кроме того, в 1822 г. избирается в действительные члены Королевской Прусской академии художеств, а в 1830 г. – в почетные члены Императорского Виленского университета, в 1836 г. – в почетные члены Австрийской академии художеств и в том же году – в почетные члены Флорентийской академии художеств.

Для характеристики Ф.П. Толстого как вице-президента Академии приведем выписку из письма одного бывшего академиста того времени. «В графе Ф.П. Толстом, – пишет он, – от природы великом художнике, с изумительною полнотою сказались все качества, необходимые для такого поста, который он занимал с величайшею честью более тридцати лет… Благодаря высокому своему происхождению и редким разносторонним качествам граф Толстой был как у себя дома в высших государственных сферах; в мире же художественном авторитет его был безусловен как высоко даровитого художника и достойнейшего начальника. Бесконечно ласковый, добрый до идеальности, он пользовался в среде учащейся академической молодежи благоговейным уважением, доходившим до энтузиазма. Даровитое скоро замечалось и выдвигалось всеми зависящими силами. Бездарным места не было… Вечера его не были зваными вечерами, – напротив, они, скорее, имели характер художественных собраний с семейным оттенком. На них можно было встретить сановитою особу, администратора, дипломата, художников, писателей, поэтов, музыкантов, артистов, певцов, и тут же, среди выдающихся представителей различных человеческих знаний, ученики Академии чувствовали себя, как в своей среде, посреди старших».[358]358
  Там же. См. также «Энциклопедический словарь» Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.


[Закрыть]

Вечера графа Толстого, продолжавшиеся и в его квартире в Эртелевом переулке, недаром сделались историческими. Они имели значение высшей школы для каждого, посещавшего их, в особенности для учащейся академической молодежи. Если кто из них начинал только выдвигаться, того его уже знали не только бывшие на этих вечерах, но и весь Петербург, так как слух, благодаря многочисленности посетителей вечеров, разносился последними всюду, и первые произведения даровитого ученика, обратившего на себя внимание посетителей вечеров, на годичных художественных выставках приветствовались уже как произведения знакомца. Но скорее всех и с удивительной прозорливостью подмечал первые проблески даровитости в молодых людях сам граф Толстой и старался немедленно приблизить к себе. Талант он ставил превыше всего, и если ему случалось подметить таковой в молодом человеке из крепостных, он хлопотал об освобождении его из крепостной зависимости. Были даже случаи, что граф входил с просьбой к государю. Достаточно вспомнить, сколько он положил труда и каких ему стоило усилий освобождение знаменитого Тараса Шевченко.

В 1854 г. торжественно справлялся юбилей 50-летней художественной деятельности графа, в котором принимали участие не только художники, но и такие выдающиеся поэты, как А.Н. Майков и Я.П. Полонский, посвятившие ему свои стихи. Была выбита медаль с портретом юбиляра, а император Николай I пожаловал ему орден Св. Анны 2-й степени; от Академии художеств поднесли вазу.

А.А. Бильдеринг

Толстой был женат на Анне Федоровне Дудиной (1810 г.), от которой имел двух дочерей – Елизавету и Марию. Первая, бывшая замужем за известным окулистом Э.А. Юнге, унаследовала от отца художественный талант, другая умерла девицей и тоже занималась живописью. В доме № 1 в Эртелевом переулке Ф.П. Толстой жил вместе со своей второй женой. Он умер 17 апреля 1873 г. и похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Мраморный крест на его могиле однотипный с соседним памятником жене, которая пережила мужа на 26 лет и умерла в 1889 г.[359]359
  Саитов В. Петербургский некрополь. Т. 4. С. 272.


[Закрыть]

С домом № 3 связано имя Михаила Федоровича Каменского, классного художника Училища технического рисования. В 1893 г. он проживал в этом доме, в квартире № 22,[360]360
  ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. 5823.


[Закрыть] более известен его брат – скульптор Федор Федорович Каменский.

Как уже было сказано выше, в 1900-е гг. в доме № 5 вместе с семьей проживал генерал от кавалерии барон Александр Александрович Бильдерлинг (1846–1912),[361]361
  «Весь Петербург» на 1905 г.


[Закрыть] который едва ли не самая яркая личность среди директоров Николаевского училища гвардейских юнкеров. Выпускник Пажеского корпуса и Николаевской академии Генерального штаба, он был поистине разносторонней личностью. Военный историк, художник и боевой генерал – все это гармонично соединялось в нем, руководил училищем с 1878 по 1890 г. и был одним из организаторов при училище Лермонтовского музея.[362]362
  Векслер А.Ф., Крашенинникова Т.Я. Лермонтовский проспект. С. 246, 247.


[Закрыть] Как художник известен проектами памятников Н.М. Пржевальскому в Александровском саду (открыт 20 октября 1892 г., скульпторы Н.И. Шретер и Р.А. Рунеберг), адмиралам В.Н. Корнилову (1893 г.), П.С. Нахимову (1889 г.) и генералу Э.И. Тотлебену (1909 г., скульптор Н.И. Шретер) в Севастополе. В 1912 г. принял участие в конкурсе на памятник Лермонтову для Николаевского Кавалерийского училища (эскиз памятника хранится в Пушкинском доме, куда после революции поступили фонды Лермонтовского музея). По мысли Бильдерлинга, в памятнике должны были отразиться две стороны творчества Лермонтова: русская поэзия и кавказские мотивы. Бильдерлинг изобразил поэта в форме Нижегородского драгунского полка, сидящим на скале; у подножия изображен гусляр. Проект Бильдерлинга отклонили как не отвечающий местным условиям, и предпочтение отдали проекту Б.М. Микешина.

Кисти А.А. Бильдерлинга принадлежат два оригинальных портрета Лермонтова, созданных им в 1883 г. («Лермонтов в юнкерской форме» и «Лермонтов в бурке»), и перерисовки с литографии В.Ф. Тимма «Лермонтов на смертном одре» (1862 г.). В 1883 г. Бильдерлинг издал книгу-каталог «Лермонтовский музей Николаевского кавалерийского училища».[363]363
  Там же. С. 247.


[Закрыть] В «Ведомостях о доходах с дома» № 7 за 1908 г. мы встречаем имя свободного художника П.Д. Ауэра, который проживал в квартире № 1.[364]364
  ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. 1200, л. 202.


[Закрыть]

С домом № 4 связано имя еще одного художника – Георгия Ивановича Нарбута (1886–1920), известного, в первую очередь как художника книг и автора экслибрисов, в 1917 г. он выехал на Украину и провел там последние годы жизни.[365]365
  «Весь Петербург» на 1914 г. См. также В.Г. Исаченко. Особняк Суворина.


[Закрыть]

Здесь звучала музыка

Одна из самых ярких страниц в истории улицы связана с именем Михаила Ивановича Глинки, о чем напоминает мемориальная доска на фасаде дома № 7.

25 августа 1854 г. композитор с семейством сестры переехал в дом вдовы бергауптмана VI класса Е.Я. Томиловой в Эртелевом переулке.[366]366
  Орлова А.А. Глинка в Петербурге. Указ. соч.


[Закрыть]

М.И. Глинка с сестрой

Михаил Иванович остался доволен своим жильем, поскольку Эртелев переулок, расположенный в центре города, тихий, движения на нем почти не было. Квартира занимала весь второй этаж дома. В ней – пять больших комнат и зал в четыре окна, любимая комната Глинки, где он писал, играл. Была и особая – «птичья» комната. Глинка, страстный любитель пернатых, всегда заводил у себя птиц. В отдельной комнате за сеткой они летали на свободе, здесь же стояла кушетка, и Михаил Иванович мог часами лежать и слушать пение своих голосистых друзей. Птицы были ручные – садились на плечи, голову хозяина, брали корм из его рук. В большой зале часто устраивались музыкальные вечера с участием братьев Стасовых, А.Н. Серова, В.Ф. Одоевского, М.А. Балакирева, художника Н.А. Степанова, певцов Д.М. Леоновой, П.П. Булахова, О.А. Петрова и его жены. В мае 1855 г., когда праздновали день рождения композитора, Глинка исполнил фрагмент незавершенной оперы «Двумужница», где попытался использовать мотивы несохранившейся симфонии «Тарас Бульба». Особенно часто бывал здесь А.С. Даргомыжский, работавший в ту пору над «Русалкой».

А.С. Даргомыжский

«Помните ли вечера у Глинки? – писал Даргомыжский своей ученице Любови Ивановне Беленицыной. – Как мы заставили его плакать над дуэтом из „Русалки“?»

Михаил Иванович не мог не сказать «слово одобрения» и музыке, и прекрасному исполнению. В канун нового, 1856 г. Михаил Иванович пригласил Даргомыжского вместе с его сестрой Софьей к себе на елку. Вечер прошел шумно и весело. Людмила Ивановна, сестра Глинки, играла на рояле, а гости кружились вокруг сверкающей огнями елки. Впереди всех, с Любашей Беленицыной, бойко танцевал Александр Сергеевич. Он выдумывал замысловатые фигуры кадрили. Неожиданно встал перед дамой на колени. Все должны были повторять рисунок первой пары. Пришлось и тучному Глинке опуститься на пол, но подняться без посторонней помощи он не смог. Все присутствующие со смехом кинулись ему помогать.

– Ведь ты надо мною съехидничал! – проворчал Глинка на ухо Даргомыжскому.

Но шутка всем понравилась и не испортила вечера. Наоборот, внесла еще большее оживление.

Дом в Эртелевом переулке стал последним жилищем родоначальника русской классической музыки на родине.

К началу 1856 г. у него созрело определенное решение, уехать на год в Берлин «для музыкальных некоторых справок», как он писал Булгакову. 27 апреля 1856 г. в час дня Глинка уехал в Берлин. Л.И. Шестакова и В.В. Стасов провожали его до заставы на Средней Рогатке. М.И. Глинка скончался за рубежом в том же 1856 г.[367]367
  Там же. См. также «Глинка в воспоминаниях современников». С. 302.


[Закрыть]

В 1892 г. Петербургская городская дума постановила переименовать Эртелев переулок в переулок Глинки, но император Александр III не утвердил это решение, написав резолюцию: «Если называть улицей Глинки, то скорее улицу, а не какой-то незначительный переулок». И немедленно, через два дня Городская дума постановила назвать улицей Глинки Никольскую улицу, проходящую вблизи. Тогда, в 1892 г., на доме № 7 установили мемориальную доску, посвященную композитору.

М.И. Фигнер

В историю музыкального Петербурга вписано и имя итальянки Медеи Ивановны Фигнер (урожд. Мей; 1859–1952), в 1910-х гг. проживавшей в доме № 5 по Эртелеву переулку. После развода со своим мужем, первым тенором Санкт-Петербургской императорской оперы Н.Н. Фигнером, Медея Ивановна жила в Эртелевом переулке отдельно, занимая весь 2-й этаж дома (24 комнаты). Почти четверть века, с 1887 по 1912 г., М.И. Фигнер выступала в операх на сцене Мариинского театра,[368]368
  Санкт-Петербург. Энциклопедия. СПб.; М. 2004. С. 195, 196.


[Закрыть] она была первой исполнительницей партий Лизы («Пиковая дама»), Иоланты («Иоланта») в операх П.И. Чайковского. Специально для супругов Фигнеров композитор Направник написал оперу «Дубровский». Личная дружба связывала Медею Ивановну с Ф.И. Шаляпиным, Тосканини, П.И. Чайковским. В имении Фигнеров в Тульской губернии гостили многие выдающиеся деятели культуры. С 1930 г. и до конца жизни жила за рубежом, в Париже. Медея Ивановна скончалась в возрасте 92 лет. Ее дочь, Л.Н. Фигнер, тоже певица, была известна в Париже под псевдонимом Floria Boni.[369]369
  Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917–2001. Т. 6. С. 631.


[Закрыть]