Текст книги "Рассказы и сказки для взрослых"

Последний полет

Алекс имел все основания гордиться собой. Еще бы! Он не только сумел благополучно дожить до ухода на пенсию, ловко обходя все ловушки и засады сторожей, но и ни разу не напутал с заданием, всегда возвращаясь с максимально соответствующим запросу грузом. Ему предстояло совершить последний боевой вылет в паре с последним Стажером, для которого сегодняшнее задание, в случае его выполнения, станет путевкой во взрослую жизнь. Алекс не сильно волновался по этому поводу, так как еще ни разу не потерял ни одного стажера. Затем почетный круг во главе выстроившегося в парадный клин звена и заслуженный отдых. Но во время задания об этом лучше было не думать, и он привычно отбросил посторонние мысли.

Алекс издалека увидел заброшенное гнездо, возле которого он должен был встретиться со Стажером. Тот был уже там. Нервно ходил по ветке и теребил клювом перья. Алекс невольно вспомнил свой первый боевой полет.

Когда он подлетел, Стажер взмыл вверх.

– Волнуешься? – спросил Алекс.

– Конечно, – ответил Стажер. – Ничего не могу с собой сделать.

– И не пытайся. Я тоже волнуюсь. Каждый раз. Со временем просто привык к волнению, так что просто позволь ему быть.

Несколько километров можно было лететь спокойно, и Стажер решил немного поболтать, но Алекс его осадил:

– Во время задания даже над безопасной территорией летай, будто ты уже в тылу врага. Мне это ни раз спасало жизнь. Поэтому молчи и слушай, как я тебя учил.

– Делай, как я, – приказал Алекс, когда они пролетали над ржавым остовом брошенной баржи, и резко пошел вниз. Стажер последовал за ним. Он профессионально выполнил маневр, и на душе у Алекса приятно потеплело от гордости за Стажера.

За баржой начиналась территория врага, и чтобы не попасться ему на глаза, аисты, а Алекс со Стажером были аистами, полетели вдоль реки над самой водой, стараясь держаться поближе к камышу.

В точку проникновения они прибыли без происшествий. На этот раз на объект пришлось протискиваться по канализационной трубе, в которой воняло фекалиями и какой-то химией.

«Ничего. Это даже к лучшему, – успокаивал себя мысленно Алекс. – Вонь защитит от собак, а грязь – от зорких глаз сторожей».

Наконец, труба была преодолена, и они оказались в траве на территории объекта, которым были четыре одноэтажных строения из красного кирпича, окруженные кирпичным забором. Территорию охраняли вооруженные автоматами люди, рядом с которыми бегали их собаки.

– Ну что, готов? – спросил, отдышавшись, Алекс.

– Готов, – ответил Стажер.

– Повтори параметры объекта.

– Девочка. Голубые глаза. Светлые волосы.

– Тогда вперед.

Они взлетели одновременно. Это спасло Стажера, которого Алекс в последний момент закрыл собой. От страха Стажер удвоил скорость. Он буквально пулей влетел в помещение хранилища, где в миниатюрных кроватках хранились объекты. Под градом пуль он начисто позабыл, кто ему нужен, и, схватив первого попавшегося младенца, полетел прочь. Теперь бояться было нечего, и вместо пуль ему вслед летели только проклятия. Охранников всегда бесило, когда аистам удавалось украсть у них младенца.

В родильном отделении он быстро вручил объект дежурной акушерке и рванул побыстрее оттуда, чтобы избежать ненужных вопросов. Но сил у него не осталось, и он сел на ветку у раскрытого окна. За ним, в палате лежала светловолосая голубоглазая женщина. Через несколько минут к ней вошла бледная акушерка с ребенком на руках.

– У вас мальчик, – сказала она молодой маме. – Хороший, здоровой, но…

– Что с ним? – испугалась мама.

– Это ничего. Такое бывает, – пролепетала акушерка, – кладя на грудь белокурой матери шевелящийся сверток, в котором оказался маленький негритенок.

– Вы что, шутите?! – опешила молодая мама.

– Я же говорю, такое бывает, – повторила акушерка.

– Но что я скажу мужу? И я… Я же ни разу с негром!..

Ответ акушерки Стажер не услышал, решив, что надо улетать, пока цел.

Последний приказ

Когда солнечный зайчик добрался до правого глаза Марка, тот открыл глаза и быстро встал со своей импровизированной постели. Он любил просыпаться от солнечного зайчика, и старался всегда устроиться на ночлег так, чтобы утром солнце могло заглянуть к нему в гости. Иногда ради этого он даже слегка пренебрегал безопасностью.

После подъема Марк первым делом проверил оружие, и только потом принялся за завтрак, состоявший из сырой и уже начавшей заметно попахивать крысы и ржавой, радиоактивной воды. Конечно, он без труда мог бы развести огонь, чтобы приготовить мясо и вскипятить воду, но где-нибудь поблизости вполне могла сохраниться реагирующая на изменение состава воздуха установка, так что лучше было не рисковать.

Позавтракав, Марк постарался максимально уничтожить следы своего пребывания, после чего осторожно двинулся в сторону выхода из подвала разрушенного дома, ставшего на эту ночь его убежищем. У входа Марк остановился, просканировал пространство снаружи и только после этого вышел на улицу.

После бомбардировки от некогда богатого района города остались только воронки и горы мусора, в которые превратились высокие, красивые дома. Трупов не было. Ни человеческих, ни животных. Наверняка их сожрали крысы. Оставшись без жратвы, они принялись поедать друг друга, что еще больше сделало их похожими на людей. За годы войны крысы под воздействием химии, радиации или еще хрен знает чего сумели не только вырасти до неимоверных размеров. Они поднялись на задние лапы, переняли у людей привычку одеваться и научились говорить, что сделало их весьма серьезными противниками.

Чуть слышный принесенный ветром звук заставил Марка рефлекторно спрятаться за кучей мусора и прислушаться. Спустя минуту он услышал крик крысы. Интересно, сколько их там? – подумал Марк. Если всего несколько штук, он вполне мог бы подстрелить одну или даже пару и питаться потом этим мясом несколько дней. Но если стая достаточно большая, то он сам мог легко превратиться в крысиный обед. С другой стороны, ему надо было найти указатель, а для этого хочешь не хочешь, а надо обследовать город, тем более, что многие указатели остались погребенными под развалинами домов. А кто может знать местность лучше крыс? Но опять же, доверять крысам…

Решив, что лучше все-таки разведать, что там происходит, Марк осторожно двинулся в сторону противника. Идти приходилось медленно. Здесь наверняка еще можно было нарваться на мину или автоматическую лучевую пушку – не зря же этот район так обработали уже после основного ракетного удара.

Вскоре Марк почувствовал запах горящего мяса: кто-то готовил еду на костре. Это уже было интересно, тем более что жалобные стоны крысы доносились оттуда же, откуда пахло дымом. Кто-то настолько чувствует здесь себя в безопасности, что позволяет себе разводить огонь? Или это ловушка? А если ловушка, то на кого? Кто и на кого мог охотиться в этом мертвом мире? А с другой стороны, его же сюда занесло.

Подобравшись достаточно близко к костру, чтобы разглядеть, что там происходит, Марк увидел поистине сюрреалистическую картину: Два взрослых самца крысы жарили мясо. Чуть поодаль лежал труп самки. Судя по всему, жарилось ее мясо. Рядом с телом лежал связанный крысеныш. Его плач и услышал Марк. Крысы вели себя нагло, как в своей норе. Похоже, они ничего не боялись. Тем хуже для них – Марку надо было пополнять запасы мяса. А что если это – приманка? На всякий случай он решил подождать. Посмотреть, как будут развиваться события.

Крысы, пока жарилось мясо, разрубили топором труп и упаковали в пластиковый мешок. Поев, они сложили оставшееся жареное мясо в другой пластиковый мешок. Мешки положили в тележку. Затем разрезали веревки на ногах крысеныша и двинулись в путь. Как все-таки они быстро эволюционируют! Совсем же еще недавно были маленькими грызунами. Но всего лишь за какие—то несколько лет они не только выросли в десятки раз, но и научились разговаривать и пользоваться орудиями труда. Причем, человеческими. А если так и дальше пойдет, то очень скоро они научатся сами изготавливать орудия труда, и тогда человеческая раса окончательно исчезнет с лица земли.

Размышляя об эволюции крыс, Марк проследил их до самого логова, и уже там, в норе, расстрелял обоих самцов из пистолета с глушителем. Маленький крысеныш, решив, что Марк его тоже пристрелит, закрыл глаза и втянул голову в плечи. Его убивать не было никакой необходимости, а без необходимости Марк не убивал.

– Веди себя тихо, и останешься жить, – сказал крысенышу Марк, разрезая пластиковый хомут, которым были связаны его руки, – ты понял?

Крысеныш согласно закивал головой.

– Тогда держи, – Марк протянул крысенышу кусок мяса.

– Я не буду это есть, – ответил тот.

– Это еще почему?

– Потому что это мясо моей матери.

– Твоя мать уже мертва, и отказом от еды ты ее не вернешь. К тому же если ты не станешь есть, ее смерть будет напрасной. Так что ешь. Тем более, что другой еды нет.

Крысеныш взял кусок мяса, подержал его в нерешительности в руках, а потом откусил кусок и начал жадно жевать. Из его глаз потекли слезы.

«Чертова война, – подумал Марк, – я смотрю, как этот звереныш ест мясо своей матери, и воспринимаю это, как нечто само собой разумеющееся, тогда как по идее это должно было бы свести меня с ума. А может, давно уже и свело. В любом случае… Сентиментальность убивает. Как и излишние расторопность с медлительностью».

– Пора убираться отсюда, – сказал Марк, когда они закончили есть. – Тебе тоже не стоит здесь оставаться. Мало ли кто может заглянуть в гости.

– А куда ты идешь?

– Тебе этого лучше не знать.

– Просто… возьми меня с собой.

– Зачем?

– Не знаю. У меня никого больше нет, – крысеныш грустно вздохнул, и его глаза опять наполнились слезами.

– А твоя стая?

– Нет никакой стаи. Отец погиб на фронте, а мама…

– А другие?

– Других тоже нет. Возьми меня, пожалуйста, я буду делать все, что ты скажешь.

– А ты не боишься, что я тебя съем, когда закончится еда?

– Без тебя я умру раньше.

– Ты здесь видел где-нибудь указатель? Вот такой? – спросил Марк, рисуя сажей буквы.

– Один такой есть в двух кварталах отсюда. А зачем тебе?

«Знать бы еще ответ», – подумал Марк. Он не знал, а, вернее, не помнил этого в результате контузии. В том бою он получил приказ командира найти что-то связанное с этим указателем, а потом их накрыло. Марк был единственным, кто тогда выжил. Но в результате контузии головы ничего кроме приказа найти и указателя он не помнил. Он не помнил даже значение используемого в качестве указателя слова. Данные обстоятельства делали выполнение приказа практически невозможным, но до отмены или выполнения приказа Марк все еще был сержантом пусть даже несуществующей больше армии, а это означало, что он должен выполнить приказ любой ценой, несмотря ни на что.

– Не твое дело, – ответил он крысенышу. – Давай собираться.

– Я с тобой? – робко спросил крысеныш.

– Со мной, но не думай, что это твое везение.

Мясо, спички, консервы…

– Забудь об этом, – сказал Марк, когда крысеныш попытался взять автоматический пистолет.

– Я умею с ним обращаться. Не веришь? Или ты думаешь, что я…

– Он шумит, а шум нам не нужен, – оборвал его Марк.

Кроме пистолета из оружия в крысиной норе нашлось еще несколько автоматов, но все они были без глушителей. Патронов тоже было полно, но неподходящего для оружия Марка калибра. А вот пара ножей оказалась просто великолепной. Да и рюкзаки в норе у крыс были значительно новей и удобней вещмешка Марка.

Когда со сборами было покончено, крысеныш взвалил на плечи свой рюкзак и направился к выходу.

– Стоять! – остановил его Марк, и тот мгновенно замер на месте. Что ж, реакция у звереныша хорошая, может какое-то время и проживет. – Правила таковы: ты идешь, стоишь, ложишься, садишься, встаешь и открываешь рот только по моей команде. Понятно?

– Понятно. Извини.

– Извинения приняты.

– А теперь выходи, – приказал Марк, просканировав территорию у входа в крысиную нору.

Крысеныш послушно вышел и остановился у входа. Через минуту вышел Марк.

– Вот видишь, я уже тебе полезен, – сообщил ему крысеныш, поняв, что Марк попросту прячется за его спиной. Похоже, это обстоятельство его не смущало. Марка же оно не смущало тем более.

– Веди, только медленно, – приказал Марк.

– На этой дороге мин нет.

– Будешь в это верить – долго не проживешь.

– Понял.

Крысеныш начинал нравиться Марку, и это обстоятельство совсем его не радовало – привязанность это всегда помеха для оптимального использования. Крысеныша же надо было использовать крайне оптимально, как и любой другой имеющийся у Марка ресурс.

Задумавшись, Марк не сразу отреагировал на появление чувства опасности, которое неоднократно спасало ему жизнь, и вышел из задумчивости только после того, как послышался характерный щелчок активации автоматической лучевой пушки.

– Сюда! – крикнул он крысенышу и бросился в ведущую под развалины здания дыру. Благо до нее было метра полтора, не более, и лучевой удар накрыл их, когда они были уже внутри.

А потом была целая вечность боли и такого ощущения, словно у тебя внутри все кипит.

Марк пришел в себя первым. Крысеныш был еще в отключке. Он лежал на спине и бился в конвульсиях. Затем он ненадолго затих, а потом закричал диким, истошным криком. Надо было зажать ему рот, но у Марка не было на это сил. Наконец, крысеныш заткнулся.

– А ты говорил, дорога чистая, – выдавил из себя Марк.

– Блядь, как больно! – простонал в ответ крысеныш.

– Ладно, не сдохли, и на том спасибо.

– Уж лучше бы я сдох.

– Для этого достаточно выйти отсюда.

– Нахрен! Только не под эту дрянь.

– Тогда нам надо найти другой выход.

– А если его нет?

– Тогда нам копец. Ты уже можешь двигаться?

– Кажется, я обделался.

– Причем кровавым поносом.

В ответ на это крысеныш замысловато выматерился.

– Ты идешь? – спросил Марк, вставая на ноги.

Надо было идти, несмотря на то, что каждое движение приносило сильную боль. Крысеныш попытался подняться, но вскрикнул и замер без движения.

– Будешь валяться – боль только усилится, – сообщил ему Марк.

– Лучше бы я сдох.

– Все так говорят. Вставай или оставайся, а я пошел.

Крысеныш жалобно заскулил, но на ноги поднялся.

– Не отставай, – сказал Марк и нырнул во мрак подвала.

Несмотря на то, что само здание было разрушено до основания, подвал на удивление сохранился великолепно. Из-за темноты идти приходилось на ощупь вдоль стены. У Марка был с собой фонарь, но он не решался его включить – мало ли. Конечно, никто в здравом уме не стал бы использовать лучевую пушку для охоты, так как то, что остается после ее удара, совершенно непригодно в пищу. Ее ставят исключительно для защиты. Если верить крысенышу, она появилась здесь недавно, что означает… А он – молодец, сам понял, что идти надо молча и как можно тише. Будет чертовски жаль, если придется его здесь сожрать.

Чуть заметно повеяло свежим воздухом. Марк остановился и начал принюхиваться. Вскоре его усиленное специальными тренировками обоняние сумело определить нужное направление, и он пошел на запах свежести, не забыв предупредить крысеныша, чтобы тот не отставал. Вскоре впереди появился свет. Он проникал в чудом не заваленное обломками здания окно. Или же кто-то специально его расчистил? Постояв какое-то время на безопасном расстоянии, Марк подошел к окну. Сканирование показало, что этот выход в данный момент безопасен, вот только сканер тоже мог ошибаться. С другой стороны, альтернативы у них все равно не было. Да и солнце уже было слишком низко у горизонта. Еще немного и наступит ночь, а ночью намного проще прозевать ловушку.

– Вылезай из окна и медленно иди по улице налево. И ни при каких обстоятельствах не подавай виду, что ты не один, – приказал шепотом Марк. – Понятно?

– Понятно, – ответил крысеныш и полез в окно.

Выбравшись из подвала, он втянул голову в плечи и побрел, не оглядываясь, вдоль улицы. Когда он удалился на достаточное расстояние, вылез Марк. Догнав крысеныша, он сказал:

– А ты молодец. Умеешь преодолевать страх.

– Я с ним смирился, – ответил тот. – Сначала я пытался не бояться, а потом понял, что страх – это мое естественное состояние. Я как бы сказал своему страху «да», и он перестал меня мучить. Теперь я просто боюсь, и все.

– Ладно, давай выбираться отсюда. Мы и так потеряли много времени.

Ночь застала их в неподходящем для ночевки месте. Судя по всему, здесь стояла огневая точка, поэтому все вокруг было буквально стерто с лица земли. Все, кроме мин и иных ловушек, которые всегда поджидали в самых неподходящих и оттого очень даже подходящих для этого местах.

Не найдя ничего лучше, они забрались в тесную нишу среди кучи мусора. Спать в таких условиях можно было только сидя.

Ночью державшийся весь день крысеныш раскис. Во сне он дергался, стонал, звал маму и плакал. Он привлекал к себе внимание, но Марк не стал его будить или убивать во сне. Это было результатом успевшей возникнуть привязанности, а привязанность была плохим советчиком. Правильно он не хотел брать крысеныша с собой.

Не заметив как, Марк провалился в беспокойный сон. Во сне он слышал зов чего-то аморфного и в то же время настоящего. Его ждали, его звали, и он должен был туда попасть, но сначала надо было выполнить приказ, суть которого он не помни. А, возможно, это и было его приказом.

Утром, едва стало светло, Марк растолкал крысеныша. Наскоро позавтракав, они двинулись в путь.

Вскоре участок тотального разрушения закончился, и они вышли в район более или менее сохранившихся зданий. Это место было настолько хорошим, что будь он крысой, Марк обязательно здесь бы жил. А если учесть, что крысы научились пользоваться оружием… С каким бы удовольствием Марк обошел бы этот район, но указатель, как утверждал крысеныш, находился именно там, в этом раю для ловушек и засад.

Они пришли на место примерно к полудню. Когда-то там было красиво. Парк, фонтан, милые дома вокруг. Даже сейчас, в изуродованном войной виде, этот уголок не до конца потерял свое очарование. Фонтан не работал, но чаша была целой, и в ней собралось немного дождевой воды, и когда они подошли к фонтану, кто-то прыгнул в чашу. Неужели уцелевшая лягушка?! Это была первая лягушка, которую Марк увидел после войны. Другим чудом было раскуроченное взрывом дерево, которое, тем не менее, пустило ростки. Маленький уголок жизни посреди царства смерти.

Конечно, Марк и раньше видел растения и животных, но не в городах, где война уничтожила все, за исключением разве что крыс.

Указатель был написан мелом на оставшемся от памятника постаменте, установленном рядом с фонтаном.

– Что теперь? – спросил крысеныш, поняв, что они пришли.

– Привал.

Марк сел на землю у постамента прямо под указателем, закрыл глаза и начал вслушиваться. Это делало его крайне уязвимым, но иначе нельзя было уловить сигнал спрятанного рядом с указателем транслятора, а без них Марк не мог выполнить приказ, выполнение которого было смыслом его существования вот уже более пяти лет. Не зная, что делать, крысеныш сел рядом с Марком и тоже закрыл глаза. Какое-то время он сидел молча, но потом его словно прорвало. Оказывается, до войны он жил в этом районе в доме, который было бы видно, если бы он уцелел. Их квартира была на шестом этаже. Сразу за парком была школа, куда он ходил. Они были счастливы: он и родители.

Сначала настроенный на получение информации Марк пропускал его слова мимо ушей, но потом до него дошло, что крысеныш пересказывает историю живших здесь людей, отождествляя себя с одним из них. Крысеныш считал себя человеком, как, наверно, считали и другие крысы. А, может, он просто сошел с ума? Марк наверняка сошел бы, доведись ему пережить такое. Но если и другие крысы начали воспринимать себя людьми… А если так, то что это, массовое помешательство животных или естественный природный процесс, в результате которого приходящие на смену ушедшим начинают идентифицировать себя с ушедшими? И если так, то и настоящие люди вполне могли стать людьми точно так же, заняв место иных ушедших, которых тот же Лавкрафт, ссылаясь на «Некрономикон», называл древними.

Эти мысли настолько взволновали Марка, что он чуть, было, не пропустил информацию. На этот раз она пришла чуть слышно. Возможно, источник был слишком древний, а возможно он пострадал во время взрыва. В любом случае направление было дано, и надо было двигаться.

Двигаться… Развившимся у него во время войны шестым чувством Марк уловил движение.

– Ты спишь, – приказал он крысенышу, а сам спрятался за камнями. Марк не ошибся. Вскоре к ним подошли два самца крысы. Они были зрелыми и выглядели вполне сыто. Оружия, по крайней мере в руках, у них не было. Они подошли к крысенышу и стали над ним суетиться. Выждав удобный момент, Марк вышел из укрытия с оружием в руках.

– Встать. Не двигаться. Руки за голову! – приказал он крысам.

Они выполнили команду. Какие послушные! Допросить и в расход. Но крысеныш, догадавшись, что на уме у Марка, и встал между ним и крысами.

– Не убивай их. Они хорошие! Они мне хотели помочь! – взмолился он.

– Отойди от них, – приказал Марк.

– Нет!

– Как ты не понимаешь, если мы их отпустим, они смогут пойти за нами и убить.

– Но зачем нам вас убивать? – спросила одна из крыс.

– Ради еды, – ответил Марк.

– У нас много еды, – заверила его крыса.

– У нас очень много еды. Хотите есть, мы вас накормим. Только не убивайте, – взмолилась вторая крыса.

– Тогда какого черта вы здесь делаете? – спросил Марк.

– Иногда приходим вспомнить о былом, – ответила со вздохом заговорившая первой крыса.

– А чего от него хотели? – не унимался Марк.

– Мы просто хотели помочь. Ребенку.

– Зачем?

– Как зачем? Надо помогать, тогда Мир будет лучше.

Это прозвучало настолько нелепо, что вполне могло оказаться правдой.

– Ладно, – решил Марк, – идемте к вам. Но учтите, в случае чего вы первыми получите по пуле.

Встреченные крысы оказались дружелюбными, миролюбивыми существами. Они жили в чудом сохранившемся продовольственном складе в паре кварталов от места встречи. Марку склад показался раем, да и как могло быть иначе, если там было все, о чем только можно мечтать: бронированная дверь, защищаемая двумя роботами-пулеметами; консервы, галеты, крупа, мука, сухофрукты, медикаменты, шоколад, чай, кофе, огромный запас воды в бутылках… Еще там были работающий душ и газовая печка; и уже как верх счастья – настоящие кровати с постелями.

Пока Марк с крысенышем приводили себя в порядок, их радушные хозяева приготовили еду и сварили кофе. Кофе, правда, был уже заметно прелый, ну да после ржавой радиоактивной воды он казался поистине королевским напитком.

За едой крысы разговорились и, как до этого крысеныш, под видом своей рассказали историю обитавших здесь людей: Они оказались на складе в результате призыва, когда была объявлена всеобщая мобилизация. К строевой службе их признали негодными и отправили служить на склад. Потом на них сбросили «чокнутую» бомбу, которая превратилась в облачко дыма в небе над городом. А примерно через час все посходили с ума и принялись остервенело убивать друг друга, пока не перебили всех.

– А как выжили вы? – спросил Марк.

– Нас завалило. И пока мы искали выход, все закончилось, – ответила одна из крыс. Марк решил не утруждаться знакомством с ними. Зачем, если в лучшем случае он их больше никогда не увидит, а в худшем ему придется их убить.

После еды крысы разрешили – все равно у них не было выбора – Марку обследовать склад, и он нашел там себе и крысенышу новое обмундирование, огромный запас оружия и множество патронов.

– У вас такой арсенал, а вы ходите без оружия, – укоризненно сказал Марк крысам.

– С оружием мы более уязвимы. Оно дает лишние надежды и лишнюю смелость. А как бойцы мы никакие, – ответила одна из них.

На радостях, что остались живы, да и просто обрадовавшись новым живым лицам, крысы выделили гостям самые лучшие покои. Привыкший не доверять никому, Марк спал чутко, чтобы в случае чего быть готовым отразить коварное нападение слишком уж по-довоенному гостеприимных хозяев. А вот крысеныш проспал до самого утра без задних ног.

– Может, все-таки останетесь, – спросила с надеждой в голосе одна из крыс.

– Ну зачем вам куда-то уходить, – поддержала ее другая.

– Не могу, – ответил Марк. – Я боевая единица и остаюсь таковой до выполнения приказа.

– Да забудьте вы про свой приказ! Пять лет уж прошло с окончания войны…

– Это ничего не меняет, – отрезал Марк.

– Ну а ты, – набросились крысы на крысеныша. – Зачем тебе куда-то идти?

– Я с ним, – ответил он, имея в виду Марка.

– Тебе действительно незачем подвергать себя лишнему риску, – поддержал крыс Марк.

– Я пойду с тобой.

– Как знаешь.

Заверив Марка, что они всегда рады будут видеть его и мальчика, крысы надавали им с собой еды, чистой питьевой воды и патронов.

– Удачи, – пожелали на прощание крысы.

– Вам тоже она понадобится, – ответил Марк, и они с крысенышем отправились выполнять приказ.

Часа через полтора они вышли к совершенно голой и почти идеально круглой проплешине радиусом несколько километров. На территории этого круга не сохранилось вообще ничего. Даже пыль от стертых в порошок зданий была расплавлена, а потом застыла, образовав практически идеально плоскую поверхность. Зато сразу же за границей этого круга развалины ничем не отличались от любых других развалин. Без сомнения круг был эпицентром, вот только эпицентром чего? К тому же «выжженная» территория совершенно не фонила: уровень радиации и токсинов был обычным. Несмотря на кажущуюся чистоту этого места, Марк понял, что ни за какие блага не согласился бы переступить через границу круга. Это был голос интуиции, а интуиция его еще не подводила. Поэтому, подумав около тридцати секунд, он свернул в переулок справа.

– Будь готов ко всему, – приказал он шепотом крысенышу.

– Понял, – так же шепотом ответил тот.

У третьего по счету перекрестка интуиция вновь заставила Марка остановиться.

– Замри, – приказал он крысенышу, и тот выполнил его команду буквально.

Ничего не происходило, но они продолжали стоять без движения. Так прошло несколько минут. Решив, что на этот раз у него просто разыгралось воображение, Марк собрался продолжить движение, как в поле видимости появился «краб» или сторожевой робот, идеальная машина убийства. Бежать было бесполезно. Прятаться тоже. Оставалось только сохранять неподвижность, надеясь на то, что они все еще не пересекли охраняемый периметр. Нельзя было даже предупредить крысеныша. Краб приближался целую вечность. Он неловко обходил препятствия и выглядел этаким увальнем, но его неповоротливость была только кажущейся. Стоило его прекрасно оснащенной системе слежения обнаружить цель, и дюжина самонаводящихся летающих роботов, оснащенных последними достижениями в области смерти, срывалась с места и мчалась за целью до ее уничтожения. После уничтожения цели оставшиеся роботы возвращались на место, и краб мог спокойно продолжать патрулирование.

Поравнявшись с Марком, «краб» остановился, внимательно просканировал его, затем крысеныша и двинулся дальше – к счастью, они не пересекли ту черту, за которой их ждала смерть. Марк тоже успел просканировать «краба». Тот был не новым, но еще не обстрелянным, а это означало, что его здесь поставили уже после войны. Возможно даже, совсем недавно, как и ту лучевую пушку, под которую им не повезло попасть. Это могло означать лишь то, что кто-то достаточно серьезный разбил в этом городе лагерь, и соваться туда без разрешения было самоубийством чистой воды.

– Уходим, – приказал Марк, когда «краб» исчез за поворотом.

– Но он же уже ушел, – сказал крысеныш, повинуясь, тем не менее, Марку.

– «Крабы» – это предупреждение. Основная линия обороны, «стрекозы» и «плевуны», выстраивается уже за ними, а этих нам не обойти.

– Хочешь сказать, что кто-то выстраивает здесь линию обороны?

– Ты сам это видел своими глазами.

– А вдруг это наши?

– Наши или нет, нас сначала уничтожат, а потом уже будут разбираться.

– И что мы теперь будем делать?

– Устраиваться на ночлег. Утро вечера мудренее.

Найдя подходящий подвал, они плотно поели и легли спать. Утром они увидели указатель буквально в паре домов от их ночлега. Он был совсем недавно нагло написан аэрозольной черной краской на уцелевшей части белой стены. Он привлекал к себе внимание и был прекрасно виден чуть ли не со всех сторон. А виден – значит простреливается. Марку же предстояло не только к нему подойти, но и провести рядом какое-то время. Разумеется, ему совершенно этого не хотелось, но приказ был приказом, а приказы обсуждению не подлежат, даже если для их выполнения необходимо вот так глупо пожертвовать своей жизнью. Тянуть время не имело смысла, и перед тем, как превратиться в мишень, Марк сказал крысенышу:

– Если меня подстрелят, сразу не беги. Спрячься и сиди неподвижно. Если они решат, что я здесь один, возможно, тебе повезет.

Крысеныш начал, было, отговаривать Марка, но тот его оборвал:

– Я солдат, и обязан исполнять приказ.

– Но это же идиотизм!

– Не тебе судить.

Крысеныш продолжал что-то там нести, но Марк его больше не слушал. Собрав в кулак волю, он медленно направился к стене. «Правда что к стенке», – подумал он, садясь на землю возле указателя. Несколько минут он только и думал о том, откуда прилетит пуля, но выстрела не последовало. Похоже, ему повезло, и никто не собирался превращать его в очередной трофей. Вот только везение не бывает вечным, поэтому надо быстрее получать информацию и сваливать. Поборов страх, Марк прислушался теперь уже к указателю, и указатель заговорил, сообщив Марку маршрут движения и пароль. Эту территорию контролировали свои.

Когда сеанс передачи информации закончился, Марк позвал крысеныша.

– Пойдем, – сказал он и зашагал туда, откуда они фактически бежали вчера.

– А как же «краб»? – удивленно спросил крысеныш.

– Он наш. Мне передали пароль, так что нас никто не тронет.

– Ты уверен?

– Если бы они захотели, мы давно были бы мертвы.

– А меня они тоже не тронут?

– Ты со мной.

Судя по выражению лица крысеныша, тому совершенно не хотелось знакомиться с хозяевами «краба», но делать было нечего, и он покорно шел в паре шагов позади Марка.

На КПП, которым служил вход в один из подвалов, их встретили два «мика», работавших в режиме дистанционного управления. Понимание того, что он тоже заставляет бояться, заставила Марка чуть улыбнуться. Всего лишь на одно мгновение, так как в следующее он уже докладывал, вытянувшись по стойке смирно:

– Сержант Армии Объединенных Войск Марк Слепко…

– Вольно, сержант, – приказал один из «миков». – Следуйте за мной.

Крысеныш хотел пойти с Марком, но второй «мик» его остановил:

– Тебе туда не нужно, – сказал он, – пойдем со мной.