Текст книги "Рассказы и сказки для взрослых"

Сад

Я хочу рассказать об одном старике. Жил он совсем один в уютном доме посреди сада. Сад у него был воистину волшебным. Бескрайний, со всевозможными фруктовыми деревьями, посажен он был так, что всегда в нем были плоды, и всегда цвели деревья, круглый год. Климат у нас мягкий, теплый, зимой и летом одинаковый.

Жили в том саду птицы. Огромные стаи птиц. Они радостно пели среди деревьев, довольные своей жизнью. Приходили в тот сад за плодами люди. Старик разрешал собирать плоды. Запрещал он только ранить деревья и обижать птиц.

– Почему ты не разгонишь птиц? – спрашивали его люди. – Они же пожирают все, что у тебя растет.

– Мне хватает, – отвечал старик, – а птицы – мои гости, такие же, как вы.

– Скажешь тоже, гости! Они только галдеть и могут. Какая тебе от них польза?

– Не в пользе дело, – отвечал старик, – и потом, от вас мне тоже нет никакой пользы.

– Смешной ты, старик. Мы и птицы…

– Все мы едины перед богом.

Не могли смириться люди с обилием птиц в саду. Решили они потравить всех, а старику сказать, что напала на птиц болезнь. И вот однажды утром проснулся старик от непривычной тишины. Почуяло его сердце недоброе. Вышел он в сад, а там вся земля услана птичьими телами. Старик от горя даже дар речи потерял. А когда он нашел в саду протравленное зерно, понял все сразу и проклял людей страшным проклятием, запретил им ходить в свой сад и завел страшных собак. Разозлились тогда на старика люди, ворвались к нему всей округой. Долго надругались они над ним, пока не убили. Но мало было им смерти старика. Сожгли они его дом и вырубили все деревья. Только после этого разошлись по домам.

И было у нас все по-прежнему. Не было ни мора, ни голода. Как не было и птиц. А гордые собой люди рассказывали детям, как ловко они проучили глупого старика.

И понял я, что нет больше бога ни на Земле, ни на небе, и некому воздать за кровь невинную. И понял я также, что ко мне взывает кровь старика и кровь убиенных птиц. Страшным ядом отравил я воду в колодце. Ядом, от которого умирают не сразу, а после долгих мучений. Той же ночью покинул я родные места, чтобы больше никогда их не видеть. С первыми лучами солнца очистилась душа моя. Ибо был и я в ту страшную ночь в саду, и пил я вместе со всеми яд.

Свет разума

Михаил всегда с удовольствием патрулировал свой район, словно сообщая жителям о том, что все в порядке, все спокойно и замечательно, а в случае чего город в лице его полиции и других служб обязательно придет на помощь. Правда, с тех пор, как из города под страхом полного обескровливания были изгнаны последние отморозки, основной задачей полицейских стало оказание обычной житейской помощи жителям городка.

Чуть более 20 лет назад, получив долгожданную независимость, 10 000 вампиров и 40 000 человек, построили посреди хамства и бездорожья российской глубинки поистине райский уголок с ровными улицами, коттеджами, садами и профилакторием для особых доноров, дающих наиболее ценную кровь.

В отличие от литературно-киношных монстров, вампиры обеспечивали донорам в обмен на их кровь достойную жизнь. Кровь брали в разумных количествах практически безболезненным способом, так что в желающих стать донором недостатка не было. Те же, чья кровь не годилась, или кто просто не хотел ее сдавать, работали волонтерами в различных городских службах. Большинство вампиров работало в сфере высоких технологий. Остальные трудились бок о бок с людьми. Как Михаил. Он был вампиром.

Проезжая мимо метущего улицу человека, Михаил посигналил. В ответ тот помахал рукой. Иногда Михаил завидовал людям, которые могли, как этот дворник, наслаждаться светом и теплом солнца, носить шорты, рубашки с коротким рукавом и обходиться без солнцезащитных очков и специального крема для лица. С другой стороны, вампиры живут в разы дольше людей, что помогает им веками накапливать опыт и знания; у них более острые органы чувств, и они никогда не болеют… Но зависть – штука иррациональная.

Повернув направо на перекрестке, Михаил увидел Лару. Среднего роста, изящная, красивая, всегда безупречно одетая и всегда сияющая внутренним светом, она была мечтой каждого парня в городе. Не удивительно, что одно только ее присутствие в профилактории поднимало показатель качества крови доноров на пять пунктов.

Поравнявшись с ней, Михаил остановился, открыл пассажирскую дверь и спросил:

– Привет, Красавица, подвезти?

Лара поздоровалась уже в машине, обнажив в улыбке клыки.

– Как дела? – спросил Михаил.

– Как обычно, лучше всех, – ответила она. – А у тебя?

– В Багдаде все спокойно, – улыбнувшись, ответил он.

Разговаривая ни о чем, они подъехали к профилакторию. Поблагодарив, Лара вышла из машины и направилась внутрь. Оглянувшись у двери, она увидела, что Михаил разговаривает по рации. Тогда она не придала этому значения.

В ординаторской клевала носом после ночной смены Валя. Так и не сумев привыкнуть к дневной жизни, она начинала засыпать с первыми лучами солнца. Не помогала даже кровь с повышенным содержанием кофеина.

– Как дела? – спросила Лара.

– Без происшествий, – зевнув, ответила Валя. – Не представляю, как ты можешь работать днем.

– Стараюсь об этом не думать.

– А у меня не получается.

– Можешь идти домой.

– Но еще полчаса.

– Ничего, я уже здесь.

Долго упрашивать Валю не пришлось. Оставшись одна, Лара начала готовиться к сбору крови. Пока у доноров был завтрак, осмотр и зарядка, надо было подготовить тесты для определения качества крови, кровосборники, предварительно заполнить журнал…

От работы ее отвлекли звуки выстрелов. Кто-то стрелял очередями. А потом что-то грохнуло, еще и еще… В больнице на пару секунд потух свет, а потом заработал резервный генератор. Затем сразу в нескольких местах повалил в небо дым. У Лары сжалось сердце. Она попыталась позвонить, но телефон не работал. Лара вспомнила, что младшая сестра собиралась в библиотеку…

Не зная, что делать, она выбежала в коридор. Там уже собрались практически все доноры и персонал. Все были испуганы, все спрашивали друг у друга, что происходит, и, разумеется, ни у кого не было ответа. В любой момент могла начаться паника. К счастью, вскоре возле больницы остановилась полицейская машина. Не дожидаясь, когда полицейский войдет, все бросились к нему. Приехавшим был Михаил.

– Немедленно эвакуируйте всех в убежище, – приказал он старшему смены. – На нас совершено нападение. Все объяснения позже. Мне пора. Надо предупредить остальных.

Выдав это, он сел в машину. Но прежде, чем он тронулся, к нему в машину села Лара.

– Ты разве не слышала?.. – грозно начал Михаил, но она не дала ему договорить.

– У меня сестра в библиотеке. Помоги мне, пожалуйста.

Красивые глаза Лары были мокрыми от слез.

– Хорошо, я за ней заеду, – пообещал Михаил, – а ты дуй со всеми в убежище.

– Нет, я с тобой. И не спорь, на это нет времени.

В этом она была права, поэтому Михаил не стал спорить.

– Держи, – он дал ей переговорное устройство, – будешь оповещать население.

Кошмар начался через несколько кварталов: Разграбленные или горящие дома, разбитые и перевернутые машины. И всюду изувеченные трупы вампиров и людей.

– О, боги! Да кто же на такое способен! – простонала Лара, не веря своим глазам.

– Я не знаю, – ответил Михаил. – Вообще не понятно, кто они, и откуда взялись, но их тьма, и они крушат и убивают все на своем пути.

Из развороченного дома выскочило человекоподобное существо и бросилось на машину с окровавленным куском арматуры в руках. Тварь была среднего роста, лохматая с длинной, растрепанной бородой. Она была одета в длинную бесформенную хламиду черного цвета. На ее шее на толстой цепи висел здоровенный крест. Рыло твари было перекошено от злости, а в безумных глазах царили ненависть и жажда крови. Издав дикий вопль, тварь метнула арматуру точно дротик в лобовое стекло, и если бы Лара не увернулась…

Михаил вдавил педаль «газа» в пол, и нападавший перелетел через машину.

– Это существо?.. – прошептала Лара, придя немного в себя.

– Я не знаю, откуда они взялись, – ответил Михаил. – Знаю только, что их слишком много.

Когда они подъехали к библиотеке, та выглядела плачевно. Выломанная дверь, разбитые окна. Всюду валялись изорванные книги. А у дома напротив лежал обезглавленный труп девочки лет восьми. Ее голова, изувеченная еще при жизни, была надета на забор. Она словно всматривалась вдаль пустыми глазницами.

– Боги, она же ребенок! – заплакала Лара.

– Эти твари не способны к состраданию, – сдерживая слезы, ответил Михаил.

– Кристина… – прошептала Лара имя сестры и закричав, бросилась в библиотеку. Михаил рванул туда следом.

Захватчики покинули библиотеку, перевернув предварительно все вверх дном. Повсюду была кровь, но тел не было – скорее всего, их забрали с собой для дальнейшего надругательства.

– Кристина! – истошно закричала Лара.

– Я здесь…

Она выбралась из-под перевернутого стола. Рядом со столом все было в крови. Там же лежали тела трех тварей. Они выглядели так, словно побывали в мясорубке. Кристина тоже была вся в крови. Ее трясло. В руках она сжимала залитую кровью книгу.

Лара подбежала к сестре и крепко обняла ее.

– Кристина, ты не ранена? – спросила она.

– Нет, это их кровь.

– Надо уходить, пока никого нет, – решил Михаил.

– Подождите, надо взять книги, – заикаясь, сказала Кристина.

– Какие еще книги! – разозлился Михаил.

– Они не выносят умных книг. Когда они ворвались и начали все крушить, я не знала, что делать. И когда они подошли, я инстинктивно закрылась книгой. Прочитав название, один из них начал меня проклинать, а потом они разом взорвались от злости. А потом, сидя под столом, я вспомнила, что читала про них…

– Ладно, бери побыстрей книги и пошли. Расскажешь в машине, – распорядился Михаил.

– Вы тоже берите книги. Для других, – попросила Кристина.

– А что искать? – спросила Лара.

– Марка Твена, Ницше, «Гаврилиаду» Пушкина, Докинза, Дарвина, дневники Толстого…

Найдя несколько подходящих томов, они поспешили в машину.

– Теперь рассказывай, – сказал Михаил, когда они выехали на относительно пустую, не заваленную телами и мусором дорогу. Он не знал, куда ехать, и ехал вперед, стараясь выбирать хорошо просматривающийся путь.

– Они живут в параллельном с нами мире, который полностью подмяли под себя. Там царят невежество, скорбь и лишения. Отказываясь от счастья и радости, лишая себя всего, они тем самым пытаются вымолить прощение у своего бога.

– А чем же они его так прогневили? – спросил Михаил.

– Не знаю. Может даже ничем. Своей главной задачей они считают распространение своей религии по всем мирам. Для этого у них есть отряды особо невменяемых фанатиков. Они называют себя армией добра, так как считают, что, убивая и круша чужие миры, они творят добро во имя своего бога.

– Но как они проникают в другие миры? – спросила Лара.

– Периодически между мирами появляется мост, и тогда они врываются с именем своего бога в открывшийся мир, круша все на своем пути и убивая всех, только за то, что те хотят жить, радуясь жизни. Мы в их глазах – исчадия ада и слуги дьявола. За это мы должны умереть. Наши волонтеры – продавшиеся нам отступники и враги рода человеческого. За это их надлежит очищать огнем, сжигая заживо на кострах. Только доноров они считают нашими жертвами. Для них припасено спасение, которое наверняка хуже смерти. Доноров они превращают в себе подобных при помощи какой-то хитрой смеси из особой воды, вина и хлеба.

– И все это они творят ради торжества любви, добра и божьей благодати? – не веря своим ушам, спросил Михаил.

– Хотела бы я посмотреть в глаза этого бога, – процедила сквозь зубы Лара.

– А как на них действуют книги? – спросил Михаил.

– Они не выносят свет разума. Любое его проявление вызывает в них настолько сильную злость, что они лопаются в буквальном смысле слова.

– Тогда мы им устроим торжество разума, – пообещал Михаил. – Бери книгу и перелазь на первое сиденье, – сказал он Кристине. – Сейчас я включу громкоговоритель, и когда скажу, начинай читать что-нибудь убийственное.

Спустя какое-то время они услышали крики. Михаил прибавил газу. Через пару кварталов они увидели, как группа чернорубашечников пытается поджарить на костре семью волонтеров. Мужчину, женщину и троих детей привязали прямо к забору, и теперь убийцы складывали возле них дрова для будущего костра. На всякий случай Михаил остановил машину и включил заднюю скорость. Увидев машину, твари с боевым кличем бросились к ней. Когда до них оставалось метров десять, Михаил сказал:

– Давай.

Кристина открыла посредине книгу афоризмов Ницше и начала читать:

– «Богу, который любит, не делает чести заставлять любить себя: он скорее предпочел бы быть ненавистным.

Каждая церковь – камень на могиле Богочеловека: ей непременно хочется, чтобы Он не воскрес снова».

Этих нескольких слов оказалось достаточно, чтобы напавшие превратились в фарш.

Убедившись, что живых врагов не осталось, Михаил подъехал к пострадавшим людям.

– Продолжай читать, – сказал он Кристине. Затем вышел из машины. Лара тоже поспешила на помощь людям. Вскоре они были освобождены.

– Держите, – Лара протянула им томик Докинза. – Если они вернуться – читайте, как можно громче. Они этого не выносят.

– Мы с вами, – ответил на это мужчина.

– Мы не останемся одни, – поддержала его женщина.

– Это опасно, и у нас элементарно не хватит для вас места в машине.

– Они не добрались до гаража, так что наша машина в порядке. Мы поедем следом за вами, – сообщил мужчина.

– Не бросайте нас, – попросила сквозь слезы девочка лет 10 на вид.

– Хорошо, – согласился Михаил.

– Куда поедем? – спросил мужчина.

– Будем ездить по городу в поисках тех, кому нужна помощь.

Прошло минут тридцать прежде, чем они услышали выстрелы. За это время на них несколько раз нападали твари, но Ницше бил наверняка.

– Это в школе, – решила Кристина, услышав очередь.

И точно. Когда они подъехали к школе, целая толпа тварей пыталась пробиться внутрь. Защитники школы забаррикадировали дверь, а окна были защищены надежными рольставнями.

– Давай, – сказал Михаил, и Кристина начала читать на этот раз Пушкина:

 
«В ее окно влетает голубь милый,
Над нею он порхает и кружит,
И пробует веселые напевы,
И вдруг летит в колени милой девы,
Над розою садится и дрожит,
Клюет ее, колышется, ветится,
И носиком и ножками трудится.
Он, точно он! – Мария поняла,
Что в голубе другого угощала;
Колени сжав, еврейка закричала,
Вздыхать, дрожать, молиться начала,
Заплакала, но голубь торжествует,
В жару любви трепещет и воркует,
И падает, объятый легким сном,
Приосеня цветок любви крылом.»
 

Эффект от Пушкина был не хуже, чем от Ницше. Когда последняя тварь разлетелась на куски, Михаил взял у Кристины микрофон и сказал:

– Говорит офицер Нагибин. Мы просим разрешение войти. У нас есть эффективное оружие против тварей.

Через пару минут дверь открылась, и они вошли в школу. Оборонявшихся было человек 10 учителей и трое полицейских. Кроме них в школе укрылась сотня детишек. Спасителей встречали со слезами на глазах: оборонявшиеся уже не надеялись пережить нападение.

– В школе есть радиоузел и репродукторы. Мы можем включить и читать, – сказал учитель физики, когда Михаил рассказал про действие книг на врага.

– А еще есть старая радиоточка рядом с лабораторией крови, – вспомнил один из старшеклассников. – Мы ходили туда курить, и там есть свой генератор.

– Сможешь организовать оповещение? – спросил его Михаил.

– А то, – ответил он.

– Тогда поехали. Кто еще с нами?

Практически все вызвались быть добровольцами, и Михаил выбрал одного из полицейских.

Примерно за 200 метров до радиоточки дорогу перегородил обгоревший остов фургона.

– Похоже на ловушку, – сказал полицейский.

– Тогда прикрой нас, – ответил ему Михаил.

Взяв «Гаврилиаду», он вышел из машины. Школьник тоже вышел. Тварей видно не было.

– Пошли, – сказал Михаил, и они побежали в сторону радиоточки.

Это было одноэтажное здание с антенной на крыше. Дверь была распахнута настежь. На всякий случай Михаил открыл «Гаврилиаду» и начал громко читать. Внутри тоже было пусто. Видно, заброшенный вид здания не вызвал интереса у захватчиков. Оказавшись внутри, они первым делом забаррикадировали дверь.

Как и говорил школьник, несмотря на заброшенность, радиоточка была в рабочем состоянии, а в баке электростанции, к счастью, был бензин. Минут через пять генератор заработал. Еще через 10 минут школьник включил радиостанцию.

– Готово, – сказал он.

– Ну так что ты ждешь, говори, – ответил Михаил.

– Я? – удивился тот.

– Ну не Пушкин же.

– Хорошо.

Включив микрофон, школьник неуверенно произнес:

– Дамы и господа! Все-все-все, кто нас слышит. Говорит резервная городская радиостанция. – Сглотнув слюну, он продолжил: – Как выяснилось, напавшие на нас монстры не выносят умных книг. Для них это – смертельное оружие. Так что если у вас есть умные книги, читайте их громко вслух. Или нет, давайте будем читать все вместе. Берите свои приемники, включайте на полную мощность и смело выходите на улицу. Все вместе, вооруженные силой разума мы раз и навсегда прогоним нечисть из нашего города. Готовы начать? Тогда повторяйте за мной:

 
«Воистину еврейки молодой
Мне дорого душевное спасенье.
Приди ко мне, прелестный ангел мой,
И мирное прими благословенье.
Спасти хочу земную красоту!
Любезных уст улыбкою довольный,
Царю небес и господу Христу
Пою стихи на лире богомольной.
Смиренных струн, быть может, наконец
Ее пленят церковные напевы,
И дух святой сойдет на сердце девы;
Властитель он и мыслей и сердец.»
 

Вскоре на улицах появились первые смельчаки с приемниками в руках, а потом, видя, как слово разума действует на врага, к ним присоединились все выжившие. Враг был окружен, оттеснен в цент города и без жалости уничтожен до последней твари.

Разумеется, Михаил со школьником этого не видели, и когда забаррикадированная дверь слетела с петель, они приготовились к смерти. Но вместо тварей в радиоточку ворвались люди. Они подняли своих спасителей на руки и понесли к городской площади, куда стихийно стекались выжившие.

Таких оказалось немного: всего несколько тысяч. Остальных уничтожила армия добра. Город был разрушен, но сохранился небольшой запас воды и пищи, а также несколько подвалов и домов, где можно было временно разместить уцелевших.

– А раз так, то у нас есть все необходимое для того, чтобы возродить наш город из пепла, – сказал горожанам мэр. – Но самое главное, мы должны сделать так, чтобы свет разума не мерк ни на минуту. Иначе пережитый нами кошмар повторится вновь.

Служба кармического обеспечения

Время смерти

Время смерти… я назвал эту главу так, потому что в «Докторе Хаузе», да и в других фильмах и сериалах, когда кто-то умирает в больнице или просто в присутствии врача, врач первым делом смотрит на часы и говорит: «Время смерти…». Как будто, ошибись он хоть на минуту, и Мир рухнет. Время моей смерти кануло в Лету, так как ни я, ни кто-либо из очевидцев даже не подумал о том, чтобы посмотреть на часы, достать блокнот или диктофон и зафиксировать показания хронометра; и ничего, никто не рухнул и даже не подавился. Думаю, очевидцам было не до того, и мне ничего не остается, как зафиксировать лишь дату своего перехода в мир иной: 5 июня 2012 года.

Перед смертью я думал о зомби. Не о тех, кто любит вождей и духовно-религиозных «отцов»; и не о тех, кто становится такими благодаря колдовству жрецов вуду; а о кочующих шатающимися походками из фильма в фильм и пожирающих зазевавшихся прохожих, превращая объедки в себе подобных существ. Я терпеть не могу фильмы этого жанра за их однообразие и сценарное скудоумие. Почему в таком случае я думал об этой категории ближних?

Незадолго до смерти я с удовольствием послушал свеже скачанный альбом Ангизии «Кокон», поел блинов с красной икрой… Блины я испек сам, благо блины я делаю по высшему сорту, а икру купил у знакомого торговца всякой съестной всячиной. Надо сказать, что икра была вкуснейшей, почти как в детстве, а в детстве я обжирался прекраснейшей браконьерской икрой домашнего посола. Затем я вкусил офигенный тегуанинь (это такой чай), отлично помедитировал и вышел пройтись.

Было что-то около 6 часов вечера. Жара спала настолько, что можно было нормально себя чувствовать на улице. Во время прогулки мимо меня прошла группа алкоголического вида сограждан. Их походки и лица и навели меня на мысли о зомби.

Глядя на них, я подумал, что фильмы про зомби – это прекраснейшая иллюстрация идеологического заражения масс. Взять тех же большевиков или религиозных фанатиков: заразившись «Идеей-С-Большой-Буквы», они принялись набрасываться на всех вокруг, либо пожирая, либо превращая их в себе подобных. И дело здесь не в самих «Идеях», они могут быть какими угодно, а в предрасположенности критического числа сограждан к заражению идеей. При этом не важно, заражает их христианство, ислам, большевизм, политкорректность, феминизм или фашизм… Любая идея включает в них зомби-рефлекс, превращающий их в уничтожающую все иное силу.

Затем мне подумалось: Если эти зомби только и делают, что жрут еще не успевших почить сограждан, сколько же они должны срать! При этом вряд ли они пользуются туалетами, а раз так, то зараженные территории должны выглядеть, как обочины дорог, по которым прошли участники крестовых походов. Крестоносцы, кстати, тоже не брезговали человечиной, причем жрали не только басурман, но и христиан вместе с христианскими младенцами – об этом сообщают летописи. Но зомбосценаристы в силу скудости ума совершенно не раскрыли тему дефекации, как будто зомби никогда не срут. И кстати, если они и на самом деле никогда не срут, то рано или поздно они должны взрываться, как созданный профессором Выбегало в «Понедельник начинается в субботу» неудовлетворенный желудочно кадавр (так, кажется, его звали).

Да и с какой вообще стати зомби должны всех жрать, как будто их на хавку пробило? Почему бы им для разнообразия не начать блевать на ближних? После этой мысли меня окончательно понесло:

Какой-то ученый марксистско-ленинской ориентации создал генномодифицированный гриб (грибы намного круче вирусов), превращающий человека в морально ориентированного зомби с большевистским сдвигом сознания. При виде того, что кто-то ведет себя неподобающим образом, у больного начинается реакция негодования, которая сопровождается выделением большого количества концентрированной соляной кислоты с супер примесями и спорами зомбирующего гриба. В результате больной блюет этой адской смесью на посмевшего себя неподобающе вести негодника. Тот тут же умирает в страшных мучениях, а на его теле начинает стремительно произрастать гриб, распространяя по воздуху споры. Понятно, что очень скоро наступает всеобщее заражение, полностью изменяющее человеческие отношения. Теперь, боясь мучительной смерти в результате негодования ближних, никто не смеет вызывающе себя вести. Все милы и приличны до отвращения. Но это только половина дела. Будучи марксистом-ленинистом, ученый наделил гриб способностью превращать пораженных еще и в идейных коммунистов, которые все свободное от работы и необходимого минимума, включающего в себя сон, гигиену и питание, время в едином порыве делают что-то по-советски грандиозно бесполезное вроде самого большого в Мире космодрома и белят деревья и бордюры.

Так вот, я шел по городской улице, обдумывал этот сюжет, как вдруг очутился в воде. Она была теплой, соленой, чистой и бескрайней. По крайней мере, берега не было видно нигде. Я был удивлен, растерян, дезориентирован, испуган как… даже не знаю, с чем это можно сравнить. Но мне на удивление быстро удалось взять себя в руки. Чтобы как можно дольше продержаться в воде, я разулся, затем снял штаны и рубашку. Умом я понимал, что только продляю агонию, но инстинктам было не до ума, и они оказались сильнее. Так что я приготовился максимально долго держаться на воде. Как это ни странно, вскоре я успокоился и впал в приятное трансовое состояние, как при медитативном беге. Я даже перестал бояться смерти.

Из состояния покоя меня вывело появление волосатого типа в длинной, ниже колен, просторной рубашке белого цвета. Он шел по воде, как по лужайке. К тому же, несмотря на размеренную походку, передвигался он с удивительной скоростью: от горизонта до меня он дошел минуты за три. Разумеется, при его появлении я начал взывать о помощи и махать руками, но он лишь подошел ко мне на расстояние в несколько метров, достал из складок одежды двойной лорнет, посмотрел через него на меня, что-то буркнул себе под нос и пошел дальше под трехэтажный мат, каким я его крыл, пока он не скрылся из виду. От хрипоты и дальнейшей бесполезной растраты сил меня спасло еще более удивительное событие: Не успел этот тип скрыться, как в небе вспыхнуло второе солнце. Из него в воду ударил луч света и начал методично рыскать по воде в поисках меня – почему-то я в этом не сомневался. Я вновь завопил и замахал руками, но прежде, чем луч меня нашел, какая-то тварь схватила меня за ноги и рывком утащила под воду.