Текст книги "Мистер Кольт. Серия «Аранский и Ко». Книга 2"

– Капитан Орехов. Ваших не было еще, где-то на Теремках, там тоже нечто подобное произошло.

– Я в курсе, только оттуда, – согласился Аранский. – Если можно – хотя бы вкратце, что известно.

– Разумеется, – капитан снял резиновые перчатки, они были испачканы кровью, посмотрел, куда их положить, но, не найдя, продолжил держать двумя пальцами. – Позвонил неизвестный дежурному по городу и сказал, что по этому адресу совершено вооруженное нападение на офис, и, не представившись, положил трубку. Сообщение было передано ближайшей патрульной машине к этому месту. Приехали, дверь была не заперта, ну и эта картина.

Аранский окинул взглядом вокруг себя. Прямо перед ними на спине лежал мужчина с темной точкой во лбу, из которой уже не стекала кровь, а присохшей полоской спускалась по виску к полу. У дальней стены, под окном, лежал другой мужчина на боку и, припав спиной к отопительному радиатору, неестественно вывернувшись, склонил голову к полу, с открытыми глазами и застывшей болезненной гримасой на лице.

Справа, ближе к стене, стояли в ряд два стола, за ними, склонившись, что-то фотографировал один из оперативных работников. Аранский с Кордыбакой подошли ближе к столам, за ними были еще два трупа, мужской и женский. Мужчина лежал лицом вниз, без пиджака и обуви, а молодая женщина на боку с поджатыми к груди ногами, словно за секунду до того рокового выстрела сидела она на корточках, пряча голову, прижав к коленям и закрываясь руками, осознавая вдруг тот ужас, перед которым внезапно оказалась.

– Все в голову застрелены?

– Ну как? – капитан не сообразил, как сразу и правильно ответить. – Застрелены по-разному, добивали в голову.

– Гильзы остались?

– Да, полно. Предположительно ПМ, ТТ и сорок пятый калибр, возможно, кольт.

– Знакомая техника, – Аранский поднял с пола некоторые из них, посмотрел на ладони. – Думаю, Егорыч не удивится. Какие-то бумаги, документы?

– Ничего. Столы, шкаф, все чисто.

– Компьютеры? – Аранский посмотрел на столы, затем на Кордыбаку и сам же ответил: – Были ноутбуки, но кто-то все зачистил, или убийцы, или кто-то потом и документы, и компьютеры. Говорите позвонил неизвестный?

– Да, в дежурку.

– И кому это надо было?

Капитан пожал плечами.

– Свидетели случившегося были?

– Самого преступления – не могу сказать. Выстрелов никто не слышал, очевидно, оружие было с глушителями, но как отсюда уходили люди, то есть, думаю, преступники, видели соседки из соседнего подъезда, они на скамейке сидели.

– Опросили?

– Да. По их показаниям, из офиса вышли три человека, с мешком, метров сто отошли, сели в машину и уехали.

– Какая машина?

– В моделях они не разбираются, сказали белая, джип.

Аранский посмотрел на Кордыбаку:

– «Ренж ровер».

Капитан покачал головой:

– Не могу сказать.

– А по времени примерно, когда все произошло?

– По показаниям свидетелей, часа три назад.

– А в дежурку позвонил неизвестный?

– Минут тридцать, сорок назад. Если надо, можно узнать у дежурного, когда точно был звонок.

– Пока достаточно и этого. Да, еще такой вопрос, раньше этот джип белый соседки здесь видели?

– Последние две – три недели каждый день здесь появлялся, приезжал, уезжал, стоял тоже бывало долго.

– Хорошо. Если понадобятся, где их найти?

Капитан открыл свои записи, назвал адреса и имена свидетелей.

Аранский опять посмотрел на Кордыбаку:

– Записал?

– Я вообще все записал.

– Хорошо, Валя. Я сейчас сфотографирую здесь все, потом будем думать.

Аранский достал телефон, включил камеру и стал снимать достаточно подробно, меняя ракурсы, Валентин тоже включил камеру на своем телефоне и сделал с полсотни снимков.

Когда вышли из офиса на улицу, заметно стемнело, подъехала одна оперативная машина, следом другая, со своим чемоданчиком вышел на встречу Егорыч, увидев Аранского, развел руками:

– Викторович, у меня нет слов. Ты хоть можешь объяснить, что происходит?

– Потом, Егорыч, не сейчас.

– И так все, потом, не сейчас, – криминалист махнул рукой и вошел в помещение.

– Что получается, если события происходили здесь порядка трех часов назад, то сначала поработали они в этом офисе, а потом на Теремках.

– Быстрые ребята.

– Быстрые или нет, не знаю, но озверели точно. – Аранский опять достал из пачки сигарету. – Как я понимаю, задача перед ними была поставлена наказать два офиса, причем как можно быстрее, желательно сразу оба. Но, видимо, так, чтобы одновременно – не хватало людей, поэтому действовали быстро и жестко. Сначала этот офис уничтожили, потом рванули на Теремки и продолжили там. Машину взяли здесь, но была еще и другая, на которой сюда приехали, возможно, та же, на которой с Русановки ушли, когда БМВ оставили. Скорее всего, все эти три офиса к одной конторе относятся, и контора с кем-то уж очень сильно поссорилась. А значит, выходить надо на контору эту. Работа для финансистов наших, и срочная. Думаю, найдем контору – найдем и врага их. Что касается банды этой, то, скорее всего, киллеры, профессионалы, работают по контрактам, их тоже найдем, только зацепиться: размотаем и найдем.

Теперь по документам. Кажется мне, не киллеры документы и компьютеры подчистили, не их это профиль, вряд ли в бумагах они разбираются, тем более в чужих, хотя с мешком уходили. Не с собой же они его сюда притащили, здесь мешок был! А не такой же это был мешок, как и на Березняках? Тогда с деньгами ушли. Что молчишь?

– Слушаю, за ходом мысли слежу.

– Видно, не сразу в конторе узнали, что нападение на этот офис было, иначе предупредили бы на Теремках, а может, и подумать такое не могли, в одном расстрелять всех и тут же, через полчаса, в другом… Не знаю, но, когда поняли это, следы по возможности заметать стали, как и на Березняках. Я думаю, этот момент стоит выяснить. Свидетели у нас есть, две соседки, давай-ка смотай, спроси.

Пока Валентин пошел беседовать со свидетелями, Аранский вернулся в офис. Как и предполагал, Егорыч подтвердил его догадки – стволы те же, что и на Теремках, ну и кольт тот же, что и на Березняках. Одна банда. Дел наворотили – не переварить! Проверил ящики столов, шкаф – ни одной бумажки не было. Среди личных вещей убитых, документов и ключей на «ренж ровер» не оказалось. На подоконнике лежала сумочка, из которой было вывалено все содержимое, скорее всего, там ключи от машины и были. Аранский проверил содержимое: ни документов на «ренж ровер», ни ключей.

Валентин вернулся в слегка приподнятом настроении. Аранский вопросительно посмотрел на него и указал на сумочку:

– Скорее всего, ключи от «ренж ровера» здесь были. Что у тебя?

– Были тут люди. Минут через тридцать – сорок после того, как тройка та с мешком на белом джипе укатила. На микроавтобусе приезжали, что-то выносили, складывали, потом уехали.

– Теперь понятно, кто звонил и почему. Из конторы звонок был. Думаю, они тоже заинтересованы в том, чтобы преступников мы задержали, а лишнее сами отсюда и убрали. Подсуетились, возможность была, тревогу никто не поднял. Вот так, Валя, остается думать, думать и еще раз думать, как выйти на них. Честно, не знаю как. Не знаю, и все.

18

Звонок в дверь был настолько неожиданным, что Борис вздрогнул, побледнел и только потом понял, насколько испугался. Люба была на работе, это точно, Виталька в школе, да и не приходил он к нему пока еще ни разу. Кроме них заявиться сюда больше никто не мог, разве что из домоуправления, или телефонограмма какая? Бред! Сначала хотел взять оружие, потом передумал, если менты – не имело смысла. Воевать – лучше сразу прыгать с двадцать четвертого этажа, или пулю в висок. Нет, если менты, то сдаваться, спокойно, с улыбкой на лице, послушать что предъявят.

Звонок повторился. Борис встал с кресла, прошел в прихожую, подошел к двери, посмотрел в глазок – никого не было. Тот, кто звонил, зачем-то спрятался. Это становилось совсем непонятным, или все же менты? Повернул защелку открыл дверь.

Вот так новость! Перед ним собственной персоной стоял Студебеккер!

Совсем не изменился, может, даже посвежел, черные волосы с заметной проседью чуть подросли и легко вились в допустимых пределах последней стрижки. Светло-серый костюм сидел неброско, свободно и к лицу. Он улыбался, лукаво прищурив левый глаз.

– Позволите, молодой человек?

Борис отступил чуть назад и в сторону. Студебеккер вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Обнялись, похлопав ладонями друг друга по спине.

– Хорошо выглядишь, чертяка, – Студебеккер, склонив голову, окинул взглядом Бориса. – Конечно, так жить я бы тоже хотел. Позволишь, взгляну на апартаменты?

Он прошел по квартире, сначала комнату осмотрел, пощупав дерматиновое кресло и присев на диван, затем кухню, оценив электроплиту, духовую печь и микроволновку, затем и ванную комнату со стиральной машиной.

– Ну, что, устроился неплохо! Присядем? – и указал на диван.

– Акерман Романыч, и давно на воле? Если честно, очень рад вас видеть! Заждался. Мысли всякие посещали, думал, уже не свидимся.

– Но-но, не рано ли? Понимаю. Да, месяц уже, как гуляю. По УДО вышел. Сколько надо было, отсидел, пришло время – на УДО подал.

– Так почему раньше, если месяц уже?

– Так надо было, Боря. Дела были другие, все утряс, порешал, причесал, и вот пришло время с тобой повидаться. Тоже рад тебя видеть. У тебя сегодня останусь, не возражаешь?

– О чем речь, конечно, и потом, не моя ведь квартира, ваша.

– Да ладно, брось, наша, но поскольку ты живешь, значит, твоя. Накормить-то меня будет чем?

– Такого нет, конечно, – супы, борщи. Но картошечки с лучком пожарить сможем, мясо тоже приготовлю, не обижу. А может, как следует пообедать хотите? Кафе недалеко неплохое есть, хорошая кухня, большой выбор, мясо гриль?

– Нет. Этого добра хватает, хочу с тобой в домашней обстановке посидеть, поболтать, может, вспомнить, если что хорошее было.

– Да, Романыч, насчет вспомнить даже не знаю, много ли хорошего там было?

– Ну почему, даже в самом плохом при желании хорошее найти можно. Ну, да ладно, об этом потом. Давай лучше займемся обедом, я картошку чищу, ты жаришь, я мясо на куски рублю, ты готовишь, идет?

– Как скажете.

– Так и скажу. Переодеться есть во что – спортивный какой-нибудь?

– Найдем.

Студебеккер переоблачился в домашнее, засучив рукава, достал из пакета бутылку «Метаксы», поставил на стол:

– К мясу. А как же без этого. Знаю, не большой любитель ты спиртного, но сегодня никак. Что скажешь?

– Согласен, сегодня никак.

Пока чистили картошку да жарили мясо, хотели, не хотели, ненадолго, но вспомнили годы, понапрасну прошедшие, и, хотя хорошего практически там ничего-то и не осталось, какие-то моменты все равно запомнились, задержались в памяти и теперь возникли из глубины заколючного прошлого, напомнили о себе, всплыли невольно.

Золотистая, местами до корки прижаренная мелко нарезанная картошечка приятно дымилась, томясь в большой сковородке, доходя до кондиции, а рядом мясо, обжаренное с лучком и в специях на мелкой сковородке, распространяло аромат неописуемого благовония, дразня и раздражая в унисон урчащие, проголодавшиеся желудки.

Студебеккер двумя пальцами зажал свой нос и демонстративно отвернулся от яств:

– Нет, видеть не могу, вдыхать тем более, это выше моих сил. Какое кафе, какой ресторан, разве там приготовят вот так, по-домашнему, по-нашему! Наливай, не могу терпеть больше.

Кова откупорил бутылку, достал из шкафа рюмки, наполнил, посмотрел на сковородки и на Студебеккера:

– По тарелкам? Или так?

– Так будем, из сковородок горяченьких.

Выпили, хорошо закусили, выпили еще, легко закусили, Студебеккер откинулся на спинку стула, удовлетворенно вздохнул, первое насыщение наступило и приятно распространилось по телу:

– Капустки бы еще. Молодец Боря, не ожидал, не знаю, сумел бы я приготовить так же, боюсь – нет. Может, у тебя талант?

– Все проще, Романыч, несколько месяцев сам себе поготовишь, не так мастерство отполируешь.

– Не знаю, а за тебя рад. Давай еще по рюмочки, и я буду слушать, а ты рассказывай.

– Что именно?

– Все. Начиная с того момента, как сюда вселился.

Борис задумался, отмотать назад ленту памяти – это одно, но не мешало бы и отфильтровать нужное от ненужного, знал бы – заранее подготовился. Не все стоило рассказывать Студебеккеру, появился он внезапно, и теперь Борис не совсем готов был к изложению, оставалось ориентироваться на ходу.

– Нашел квартиру эту, заселился, труда это не составляло, что у меня, пара брюк, куртка, несколько футболок. Осмотрелся, купил ноутбук, принтер, телефон, настроил почту.

Студебеккер взял со стола телефон Бориса повертел в руках.

– Самая рядовая трубка, позвонить, сообщение написать, правда, на две симки.

Студебеккер согласно кивнул.

– Так и жил, сообщений от вас никаких, а деньги заканчивались. Решил дельце какое провернуть. На Петровке меняла валютный приглянулся, присмотрелся я к нему, пару раз по сотке поменял, а потом на крупную сумму сделку заказал, но так, чтобы не на глазах у прохожих, он согласился. Оказалось, был у него еще магазинчик свой, там же, на Петровке, туда и привел меня. К сожалению, жена его там тоже находилась, пришлось и ее.

– Обоих порешил?

– А что делать было, Акерман Романыч, в лицо он меня знал, мой номер телефона тоже, а тут еще и жена его.

– И сколько взял?

– Около восьми штук, если все в баксах считать, – первый раз соврал Борис. Машину свою светить он не хотел, эту сумму отнял.

– Оружие какое и откуда?

– ПМ, был у меня еще с времен давних, сохранил, – опять соврал Борис.

– Взглянуть можно?

Борис принес пистолет, Студебеккер повертел оружие в руках, выдвинул обойму, вставил обратно:

– И где же ты его затаскал так?

– Что делать. Какой есть.

– Патронов не густо.

– Два осталось.

– Где, Боря, еще ствол поработал?

– Да нигде больше. Хотя в Харькове. «Зеркало».

– Конечно, – Студебеккер улыбнулся. – Как там все прошло, расскажи.

– Как и планировали, нашел на сайте знакомств подходящую кандидатуру, встречу назначил на харьковском вокзале в тот же день, как приехал, с полчаса он помаялся у входа и, не дождавшись суженой, домой поехал, я за ним. Главное было в квартиру попасть. Получилось, остальное, сами понимаете, труда не составляло.

– Гильзу не оставил?

– Все чисто, – в очередной раз соврал Борис.

Студебеккер положил пистолет на стол, посмотрел вокруг, на окно, встал, принес из комнаты сигареты, закурил. Борис, звякнув тарелками, достал из шкафа блюдце вместо пепельницы, поставил на стол, приоткрыл окно.

Что думал Студебеккер, неизвестно, только молчал и курил, аккуратно стряхивая пепел в блюдце. Наконец затушил окурок, размазывая жар по белому фаянсу, взял рюмку двумя пальцами повертел на свету:

– Наливай еще по маленькой, выпьем, закусим, и чайник включай на десерт.

Пока закипала вода, потом чай заваривался, вышли в комнату. Акерман Романыч попросил документы харьковской жертвы, устроился удобно на диване, разложил бумаги на столике. Каждый документ просмотрел внимательно: паспорт, код, свидетельство о рождении, диплом об образовании, школьный аттестат. Открыл опять паспорт, посмотрел на фотографию, на Бориса, опять на фотографию:

– А другие снимки есть?

– Да, в компьютере, по интернету он присылал. – Борис включил ноутбук, отыскал снимки повернул экран к Студебеккеру. – что-то не так?

Студебеккер подошел к компьютеру, сел рядом, полистал фотки:

– Поразительно, если бы не знал, не отличил. Вот только знаешь, что я думаю, сбрей-ка усы, сбрей. А вообще молодец, хорошая работа. Одобряю. – Затем встал, вышел в прихожую, вернулся с небольшим свертком. – Деньги, за последние две операции. Четыре штуки. Понимаю, должен больше, но не могу. Это максимальная сумма. Что касается последней работы. Что могли – вы сделали, как требовалось, в одном месте и тут же в другом. Ко второму офису добрались быстро, застали врасплох, предупредить их никто не успел к тому моменту. Ну а почему действовали так жестко?

– Акерман Романыч, я не задаюсь таким вопросом.

– Все равно объясню. Люди эти чужое место заняли, пока я на нарах парился, неплохо развернулись, раскрутились, и бабло пошло им немалое. Пришло время подвинуться – отказались, припугнуть нас попытались, а в игрушки играть и канат перетягивать ни времени у нас нет, ни желания. На Березняках мы заявили вполне доходчиво, они нам ответку, ты не знаешь об этом, мы тоже пострадали, вот и пришлось еще раз, дуплетом. Да, жестко, много жертв, но это бизнес, это деньги, причем большие. А сказал «а», говори и «б», назад дороги нет, смалодушничаешь – слабину учуют, уничтожат и сожрут. Мы победили, ушли они и больше не сунутся, и вопрос решен сейчас на всех уровнях. Это я к чему?

Борис покачал головой:

– Не знаю.

– А к тому, что должен ты купить себе костюм, туфли, несколько рубашек, ну и галстук, естественно. А почему?

Борис промолчал, Студебеккер сам же и ответил:

– Потому что новая жизнь у нас с тобой начинается, и очень скоро, возможно, даже с понедельника. Сегодня что, среда? Ну вот и прибарахлись за эти дни. Ну что молчишь?

Борис пожал плечами:

– Пока не понимаю.

– Объясняю, в ближайшие дни начнет работать одна из небольших фирм нашей компании, так вот, директором этой фирмочки будет не кто иной, как Мельник… – Студебеккер взял со столика паспорт и открыл на первой странице. – Вадим Андреевич, то есть ты.

Студебеккер бросил паспорт на стол, посмотрел на Бориса, тот молчал, сидел в кресле, чуть подавшись вперед, и молчал.

Не ожидал Борис такого поворота… Да, подозревал, что где-то будет использовано его сходство с Вадимом, так задумывалось, понимал, возможно, даже для убедительности придется предстать перед каким-нибудь чиновником банка или государственным служащим, но директором фирмы – это ведь не просто купить и носить костюм и туфли, это значит работать, руководить. Нет, что-то здесь было не так, ну какой с него директор, если для фикции, то да, это возможно, но если рассматривать реально – нет, пока до него не доходило.

– Ну, что молчишь, брателла? Не рад, что ли?

– Не знаю, что сказать, уж очень неожиданно.

– Вся наша жизнь сплошная неожиданность. Что тут непонятного – директор. В костюме ходить будешь.

Борис вздохнул и почесал затылок:

– В костюме ходить-то можно, но у директора еще есть и другие обязанности. Потяну ли я?

– Посмотри на меня, – Студебеккер наморщил лоб и сменил позу. – Тебе об этом думать не надо, за тебя уже подумали, и, как ты понимаешь, давно. Ты сколько не досидел?

– Я понял, Романыч, справлюсь, не сомневайтесь.

– Ну вот, совсем другое дело. Сейчас сделаем копию паспорта той страницы, где подпись Мельника, себе оставишь, а документы я все забираю. С регистрацией фирмы практически все готово, кое-какие мелочи остались, в частности, – Студебеккер вопросительно посмотрел на Бориса. – Директора вписать, данные его и подписи, где надо, он должен поставить. Да, кстати, за эти дни отработай подпись Мельника, потренируйся как следует расписываться, до автоматизма доведи, теперь ты другой человек.

– Понял. Сделаю. Если не секрет, Романыч, надолго это?

– Не секрет. Примерно месяц, максимум два.

– Всего-то?

– Хотел больше?

– Так директор же!

– Во вкус входишь?

– Да нет, шучу. Как там Стэп? Что известно? Обойдется?

Студебеккер не ожидал подобного вопроса, на секунду задумался:

– Стэп? Пока лечится. Пуля плечевой сустав зацепила, операция сложная была. Заживает. Думаю, все обойдется, и достаточно скоро. Наливай еще понемногу.

Работу деятельности фирмы планировалось начать с понедельника, но что-то не так сложилось, и первый рабочий день в качестве директора у Бориса наступил в среду. Все необходимое он купил еще в воскресенье в «Океан Плазе».

До среды несколько раз примерял атрибуты директорского обличия, распространяя по квартире специфический запах галантерейной обновки, крашеной кожи и складского трикотажа, подходил к зеркалу в прихожей и осматривал себя с ног до головы. Светло-коричневый костюм из натурального легкого материала смотрелся на нем в меру гармонично. Сидел хорошо, нигде не топорщился, не обтягивал, вот если брать как сидел, то без замечаний, но в одном из ракурсов напомнил он себе не директора предприятия, а больше качка телохранителя из американского боевика. Нет, но он ведь директор! Борис повернулся боком, затем другим, ну не виноват же он, что так сложен. Неужели об этом стоило пожалеть? А что, директор не может иметь атлетическое сложение тела? Нет, замечательно! Темно-синяя рубашка и такой же галстук в мелкий горошек хорошо вписывались в цветовую гамму с костюмом, а кожаные кремовые туфли на тонкой эластичной подошве и легкой дымкой растушевки в местах шнуровки и на кончиках носков благополучно завершали гардеробный ансамбль директора.

В половине девятого утра позвонил Виктор, сказал, что подъехал на «коробочке» – черном, наполовину бронированном «мерседесе»-внедорожнике и ждет у дома.

Вот и первый выход на службу. Ну кто бы мог подумать, и сам знал ли Борис, что жизнь так усмехнется, подмигнет и пошлет вдогонку воздушный поцелуй. Он взял портфельчик для бумаг, еще раз перед зеркалом наскоро окинул себя взглядом и вышел из квартиры.

Теперь главное – не столкнуться с Любой, она не знала о его столь быстром перевоплощении и карьерном росте. Вот так вот взять, да в таком наряде и предстать перед ее взором – нет, только не сейчас. Почему он не подготовил ее раньше, ведь могли они вместе за костюмом поехать? И потом, взгляд со стороны в этом деле не помешал бы, а женский вкус, пытливый и самобытный с характерной и только им свойственной исключительностью, очень бы пригодился. Но почему-то не решился. А может, и правильно, не стоило торопиться – всему свое время, поруководит сегодня, а вечером возьмет бутылочку хорошего ликера да заглянет на огонек, так, к слову, и поведает о повышении по службе, не до директора, конечно, а, скажем, до старшего менеджера, и задача теперь его была не металлопрокатом торговать, а за сотрудниками поглядывать да указания важные и ценные раздавать.

Двадцать четыре этажа, почти как вечность, как пропасть, это точно – столько всего передумать можно! На удивление, по пути никого не подхватил, вышел из лифта, с Любой не встретился.

Виктору не сиделось в машине, топтался рядом, увидев Бориса улыбнулся, что интересно, без натуги, первым протянул руку. Сел Кова впереди, рядом с водителем, окинул взглядом салон машины, приборную панель – как-то даже не по себе стало. Виктор завел мотор, посмотрел на Бориса:

– Ну что, шеф, едем?

– Да ладно, не подначивай. Я даже не знаю куда ехать.

– Зато я знаю. Тут недалеко. На Борщаговку.

Виктор срулил с бордюра и спокойно влился в поток.

– Как Стэп?

– Будет жить.

– Я слышал, с рукой проблемы?

– Были. Сейчас порядок. Заживает.

– Привет передавай.

– Если увижу.

– А вы что, не вместе живете?

– Сейчас нет. В больнице он.

– Ну да, я не подумал.

– Если увижу – передам. Работа началась, мотаться придется за баранкой с утра до ночи, как-то, думаю, заеду.

Борис постучал ладонью по торпеде:

– Классная тачка. Специально под меня, что ли?

– Не знаю. На офис. Машина – бомба! Можно сказать, я тоже на повышение пошел.

Борис только согласно кивнул.

К чему все шло, куда катилось, пока было неясно, и настроение, соответственно, под стать, то ли радоваться следовало, то ли призадуматься. Студебеккер сказал – максимум на пару месяцев, а что потом? Понятно, директором хочется быть всерьез и надолго. Костюм и туфли – это хорошо, а вот дела как пойдут и вообще в чем работа его будет заключаться – пока непонятно, но очень скоро все определится. И потом, почему именно он, почему, скажем, не Виктор или Стэп. Стэп точно потянул бы, была у него жилка руководящая. Да нет, это их со Студебеккером дело, столько обсуждали, думали, прорабатывали, на него нацелен Студебеккер был.

Некоторое время попетляли по Борщаговке, заехали во дворы и около двухэтажной постройки, среди старых тенистых деревьев и густо разросшегося кустарника по периметру сетчатого забора, у ворот остановились. Подошел охранник, заглянул в салон и открыл ворота.

Когда-то здесь был детский сад, но очень давно, еще в советские времена, а после развала Союза строение перешло в частные руки. Второй этаж был полностью заперт и изолирован, все входы и выходы к нему заколочены. Виктор сказал, это оттого, что здание старое, крыша негодная, местами протекала, на ремонте хозяин экономил, кое-как от зимы до зимы подлатывал, чтобы на первый этаж вода не попадала. Уже две недели, как три комнаты они снимали, меблировали их и слегка обжили.

Машину оставили у входа на парковке, рядом с несколькими подобными джипами. На входе стоял еще один охранник, Виктор представил ему Бориса:

– Директор, Вадим Андреевич.

Тот уважительно поздоровался и пропустил их. Сразу повернули налево и метров через пять вправо вошли в кабинет.

В комнате стояло три стола, два рядом у одной стены, третий у противоположной. За одним из тех, которые стояли рядом, сидел Студебеккер, за другим неизвестный Борису человек – мужчина лет сорока пяти, совершенно седой и, как казалось, давно не стриженный, небольшого роста, но очень крепкого сложения, и, хотя костюм сидел на нем свободно, складывалось впечатление, что все же где-то жмет. На каждом столе было по настольной лампе и стаканчику для ручек и карандашей, кроме того, на двух столах по ноутбуку. Еще был шкаф, возможно, для документов, у третьей стены и рядом с ним огромный сейф, почти под потолок высотой, а на противоположной – большое окно, за которым чернела массивная кованая решетка из частых гнутых прутьев. Увидев вошедших, Студебеккер встал и вышел на встречу, мужчина последовал за ним, при этом пол под их шагами слегка поддался и, попискивая, заскрипел. Приближаясь, Студебеккер развел руки в стороны и засиял в улыбке:

– Наш директор, Вадим Андреевич Мельник. Прошу любить и жаловать, – пожал руку и представил Борису седоволосого мужчину: – Стреляный Александр Федорович, мой заместитель.

Седоволосый Александр Федорович тоже пожал руку Борису, на удивление, несмотря на его тяжелоатлетическое сложение, ладонь оказалась маленькая, почти как женская.

– Вадим Андреевич, – Студебеккер продолжал улыбаться, – поздравляю вас с первым рабочим днем. – И пару раз они негромко хлопнули в ладоши.

Борис промолчал, он не знал, как быть, на что и как реагировать, но то, что теперь при наличии его босса все начнет становится более-менее понятным, не сомневался.

– Я постараюсь ввести нашего директора в курс дел и его обязанностей, – Студебеккер посмотрел на своего заместителя. – Познакомить со спецификой, задачей и условиями нашей работы. Начнем с помещений. Вот эта комната – кабинет для директора и ведущих представителей нашей компании. – Студебеккер обвел взглядом окружающих.

Виктор, поскольку он понимал, что не попадает в этот круг, отступил назад, обращая при этом на себя внимание и вопросительно глядя на Студебеккера, тот заметил это движение и согласно кивнул головой:

– Виктор, вы можете быть свободны, – и, словно объясняя окружающим, добавил: – Наш водитель.

Стреляный вернулся и сел за свой стол.

– Это ваш рабочий стол, Вадим Андреевич, напротив мы с Александром Федоровичем, рядом, в соседней комнате, наша бухгалтерия, собственно, и все, да, еще есть одна маленькая комната для водителя и охраны. Я вас сейчас провожу в бухгалтерию: нужно будет подписать все необходимые документы и начинать работать.

Они вышли в коридор, Студебеккер толкнул локтем его в бок:

– Расслабься, Боря, успокойся, возьми себя в руки, ты же директор.

– Стараюсь, Романыч.

– Старайся. Ничего, что я к тебе на вы?

– Да как-то не совсем по себе.

– Привыкай, такова наша работа.

– А Стреляный это кто?

– Извини, но это знать тебе не обязательно. Я же сказал, мой заместитель.

– Я понял.

– Сейчас, Боря, я тебя оставлю в бухгалтерии, подпишешь все необходимые бумаги, там скажут какие, и приходи обратно.

– Вот когда так, Романыч, то как-то и проще, и легче, правда.

– Да брось ты, Боря, – Студебеккер ткнул его кулаком в плечо. – Мы с тобой не через такое проходили.

– Это да, но через такое не проходили.

– Заходи-заходи.

Они вошли, и Студебеккер представил его присутствующим.

В соседней комнате работали три женщины – главный бухгалтер Ирина Степановна, лет пятидесяти, и две ее подчиненные лет по тридцать – тридцать пять, Тамара и Вероника, так женщины были ему представлены, без фамилий, так он и постарался их запомнить. Студебеккер ушел к себе, а Ирина Степановна предложила Борису сесть за ее стол и положила перед ним стопку бумаг, Борис проверил ручку на отдельном листочке и не торопясь поставил подписи, где указала ему главный бухгалтер. Атмосфера при этом была достаточно сдержанной и рабочей, ему даже понравилось. Расписавшись, Борис тоже вернулся в свой кабинет. Студебеккер ходил по комнате из угла в угол, поскрипывая при этом столетним паркетом под ногами. Борис сел за свой стол. Кроме стаканчика с ручками, стопки чистых листов бумаги и настольной лампы, на его столе больше ничего не было – значит, этого было достаточно. Студебеккер походил еще минут пять и наконец остановился:

– Пожалуй, мы сейчас с Александром Федоровичем уедем, у нас есть еще масса других дел, а вы, Вадим Андреевич, останетесь здесь до конца рабочего дня, мало ли, вдруг какие документы подписать нужно будет, Виктор завезет вас потом домой. Теперь завтра. Что у нас на завтра? А на завтра у нас намечается поездка на базу за товаром, на какую базу и за каким товаром, это вы завтра узнаете. Сопровождать вас будет Александр Федорович, брать оружие с собой вам, Вадим Андреевич, не нужно, пока не нужно, если понадобится, я дополнительно сообщу, лишний раз подставляться нам ни к чему, а у Александра Федоровича есть официальное разрешение на ношение.

Как и планировал, по дороге домой Виктор по его просьбе тормознул у супермаркета, а Борис заскочил взял бутылку ликера и коробку конфет.

К Любе зашел уже после восьми вечера, она сегодня работала, раньше не имело смысла. Хотел надеть костюм и заявиться в директорском одеянии, но потом передумал, мало ли, еще подумает – жениться пришел, а потом окажется, что совсем и не по этому поводу, неловко будет, спустился к ней в спортивном, с ликером и конфетами.

Дверь открыла Люба, приходу не удивилась, уже недели полторы, как он не появлялся, взяла бутылку и конфеты и отнесла на кухню:

– Проходи. Голодный?

– Да есть немного. А Виталька где?

– На фехтовании.

– На каком фехтовании?

– Ты не знаешь?

– Нет.

– Уже второй раз, как пошел. Друзья его занимаются, все звали приглашали, он не решался, а это уже второй раз пошел, не знаю, понравилось или нет, но пошел. Ну садись, поужинаем, я тоже только пришла. Ты это как, – она указала на бутылку, – с поводом или без повода?