Текст книги "Наряд, сука, – дело святое!"

– Ну что, всё? В гостиницу? А то нам ещё собраться надо успеть, – Антон проявляет явное нетерпение, ему хочется поскорее избавиться от этого дела.

– Да, конечно, но давай ещё раз на квартиру заедем, – прошу я.

– Это ещё зачем? – удивляется Антон.

– Да вот, пока мы ехали в морг, одна мысль в голову пришла, хочу её проверить.

– А её нельзя изложить рапортом и приложить к протоколу осмотра? – недовольно спрашивает расстроенный моим предложением Антон.

– Не знаю. Мысль-то не сформировавшаяся, где-то на подкорке мозга крутится.

– Вечно у тебя на подкорке что-нибудь крутится. Ой, чувствую, добром это не кончится, – сердито пыхтит Антон.

– Ну что, заедем?

– Ладно, заедем, всё равно не отвяжешься. Я ведь тебя знаю, – соглашается Антон.

Мы не спеша катим по вечернему городу.

– Саидов, который час? – спрашиваю я.

– Без четверти одиннадцать. А что?

– Скажи мне, Саидов, а где в вечернее время у вас в городе можно купить пиво и еду?

– Ну, пиво-то можно купить где угодно, а вот с едой посложнее.

– А в чём сложность? – не понимаю я.

– Ну, есть сложность, – пытается уйти от ответа Саидов.

– Да не темни ты, говори, в чём дело. Обещаю, что разговор останется между нами.

– Главный санитарный врач нашей республики запретил торговать продуктами питания после девяти вечера.

– И в чём фокус? – опять не понимаю я.

– А фокус в том, что его зять владеет сетью супермаркетов в городе и еду после девяти вечера можно купить только в одном из его магазинов.

– Вот оно как! И эти люди говорят, что они живут не в России! – смеётся Антон.

– Интересно, интересно! Значит, супермаркеты говоришь?

– Да ещё какие! Чисто Европа!

– Это хорошо.

В квартире я сразу бегу к холодильнику и вынимаю из него все, что в нем есть, а также вытряхиваю на пол содержимое мусорного ведра. Вот оно, то, что я искал! Чек из магазина «Гостиный двор» с датой «16 августа» и временем: 22:56. Такой же, только клеящийся, я нахожу на куске сыра и остатках колбасы.

– Саидов! Магазин «Гостиный двор» – это один из супермаркетов зятя вашего санитарного Айболита? – спрашиваю я лейтенанта.

– Точно так.

– И ты говоришь, что там всё, как в Европе?

– Да.

– Отлично! Бери чек и ищи ближайший магазин из этой сети.

– А что его искать? Отсюда до него минут пятнадцать ходьбы.

– А на машине? – уточняю я.

– Пять минут езды.

– То есть ты хочешь сказать?.. – начинает понимать Антон.

– Именно. Раз как в Европе, то должно быть и видеонаблюдение. А это значит, у нас есть шанс увидеть наших подозреваемых. Информация с камер наблюдения пишется на жесткий диск и хранится довольно долго. Есть у них видеонаблюдение? – спрашиваю я у Саидова.

– По-моему, есть. Точно, есть, – подтверждает мою догадку Саид.

– Вот и шуруй в магазин, найди начальника охраны и просмотри все записи за время, указанное в чеке. Просмотри записи со всех камер, в том числе и с камеры наружного наблюдения. Чем чёрт не шутит, может быть, на ней запечатлелась автомашина, на которой приезжали подозреваемые, а может быть, даже виден регистрационный знак. Давай шуруй, не тяни. Ну что, Антон, а мы с тобой в гостиницу, вещички собирать?

– Да какие вещички! – машет рукой зампрокурора. – Ты ведь, как собака, уже на след встал. Теперь тебя не остановишь, уж я-то тебя как никто знаю. Так что нечего себя обманывать, поехали в магазин.

– Спасибо! – Я вдавливаю педаль газа в самый пол, так что «мерседес», присев на задницу, срывается с места.

Видеонаблюдение в магазине поставлено на высшем уровне, далеко не в каждом столичном магазине встретишь такое. Просматривая записи с камер наружного и внутреннего наблюдения, мы получили не только изображение подозреваемых, но и номер автомашины, на которой они приехали. Хозяин магазина, узнав, по какому поводу мы тут находимся, сам на своей автомашине привёз кассира, которая отпускала товар подозреваемым.

– Я помню их. Какие-то они были неприятные, дёрганые, что ли, – вспоминает она.

– Посмотрите фотографии, может быть, кто-то из них здесь есть? – Я протягиваю ей пачку фотографий, изъятых из квартиры потерпевшей.

Кассирша долго рассматривает фотографии.

– Вот этот, – наконец говорит она, протягивая мне один снимок.

– Точно он? – уточняю я.

– Не знаю, но очень похож.

На снимке потерпевшая в компании ребят и девчат на каком-то, как мне показалось школьном, вечере.

– Саидов! – зову я лейтенанта.

– Да.

– Далеко город, из которого родом наша потерпевшая? – спрашиваю я.

– Километров сто, – прикинув что-то в уме, отвечает Саидов.

– Километров сто? Ну что ж, бери машину и дуй туда. Найди родственников, классного руководителя, одноклассников. Показывай фотографию, установи, кто это на ней изображен. Где он сейчас находится, очерти круг его знакомых и выясни, у кого он может быть в этом городе. Если сможешь его задержать, тащи сюда. И не забывай – ты личный посланник министра! Будут сложности, звони мне на сотовый, я буду поддерживать связь с министром.

– Всё понял. А на чём ехать?

– Как на чём? А на кой хрен нам министр «мерседес» выдал?

Когда Саидов уезжает, набираю номер телефона министра. Докладываю о промежуточном результате и мерах, предпринятых для задержания подозреваемого.

– Какой ты молодец! Сейчас всё доложу президенту, он взял дело под личный контроль.

– Это всё хорошо, но мне нужно, чтобы ваши гаишники срочно пробили машину, на которой ездили подозреваемые, нашли и притащили ко мне водителя.

– Не волнуйся, дорогой! Всё сделаем! Через час он будет у тебя. Что ещё нужно?

– Чтобы Саидову организовали помощь в поисках подозреваемого, дополнительно выделив ему сотрудников в оперативное управление.

– Сейчас позвоню начальнику РОВД.

– И если возможно, мне нужны кабинет, где бы я мог работать, и хотя бы пара дополнительных сотрудников.

– Не вопрос, дорогой! Поезжай в министерство, дежурный тебе откроет кабинет начальника уголовного розыска республики. Он на пенсию ушёл, кабинет всё равно пустует. А понравится кабинет, пиши рапорт и оставайся работать. И сотрудники тебе в помощь будут, я уже распорядился найти хоть пару мало-мальски трезвых. Только раскрой преступление, дорогой! Поверь, я в долгу не останусь.

– Ну что? – спрашивает Антон, когда я закончил разговор с министром.

– Мне предложили вакантную должность начальника уголовного розыска республики.

– В этом есть смысл?

– Не знаю, я ещё не пришел к окончательному выводу, но не скрою – приятно, а пока мы с тобой займём его кабинет, а дальше будет видно.

Кабинет большой, просторный, с телевизором, холодильником, кондиционером и комнатой отдыха с огромным диваном, явно не для отдыха усталого работника сыска.

– Ты как хочешь, а я пойду посплю, – говорит Антон, заваливаясь на этот сексодром. – Предвижу, ночь нам предстоит бурная.

Пока мы ждём результатов поисков подозреваемого и водителя автомашины, видимо, с «барского» стола президента два сержанта затаскивают в кабинет три корзины всяких яств и пару бутылей вина в оплётке из виноградной лозы.

– Ребята, а вы уже ужинали? – спрашиваю я сержантов. – Возьмите себе одну корзину.

– Нет-нет! Нам нельзя! Не дай аллах, министр узнает!

– Не узнает, берите, – успокаиваю их я.

Когда довольные сержанты, забрав с собой одну корзинку, уходят, я заглядываю к Антону, чтобы позвать его ужинать, но он спит, и я не решаюсь его будить.

Примерно спустя час в кабинет вваливаются три здоровенных и не очень трезвых гаишника, волоча за собой трясущегося от страха, ничего не понимающего мужика.

– Товарищ майор! Вот, доставили! Слушай! Ехать не хотел!

– Спасибо, отдыхайте, – отпускаю я гаишников.

– Документы отдайте! – канючит мужик.

– Э! Зачем тебе документы? Тебя всё равно посадят. Кто в тюрьме на машине ездит? – отвечают ему гаишники.

– Ну отдайте! Может, ещё и не посадят!

– А вот если не посадят, ты ко мне придёшь и я тебе их, наверное, отдам.

Признаться, даже я не верю, что этот детина что-то вернёт мужику просто так. Но психологически хороший момент, и не использовать его грех.

– Отдайте документы, – говорю я сержантам.

– Товарищ майор, это наше дело. Мы сами с ним разберёмся, – кочевряжится гаишник.

– Что, я непонятно сказал? Верните документы! Или мне министру позвонить? – Угроза явная и неприкрытая. Гаишник нехотя выкладывает документы на стол. – Свободны.

– Спасибо вам! Я ведь частным извозом зарабатываю. Не будет машины, чем я семью кормить буду?

Взглянув на мужика, я понимаю, что он явно левый и к нашим делам никакого отношения не имеющий, поэтому и рассказывает он всё без утайки: где посадил пассажиров, куда возил, как довёз их до дома потерпевшей, как потом с двоими из них ездили в магазин. Всё складно, логично, плюс даёт неплохое описание пассажиров. Но самое интересное – это поведение пассажиров и их разговоры.

– Когда они уселись в машину, адрес они назвали сразу, но ещё некоторое время решали, на какой адрес им ехать, ну, в смысле, может быть, в другое место поехать.

– А куда? Куда они хотели ехать? Ты адрес помнишь?

– Точно не помню. Они говорили про какую-то Маизу, вроде она живёт на улице Тагирова, недалеко от Нели, к которой они ехали. А ещё они говорили, что Неля хорошо знакома с Маизой и, если Нели дома не будет, то можно будет пойти к Маизе, передать привет от Нели и там чем-нибудь поживиться.

– Чем поживиться?

– Этого они не говорили.

– О чём они ещё разговаривали?

– Да я не слушал их разговоры. Они и разговаривали негромко, может быть, не хотели, чтобы я слышал их разговор.

– Может быть, может быть, – в раздумье говорю я. – На, посмотри фотографии, возможно, узнаешь кого из своих пассажиров. – Я протягиваю ему пачку фотографий, изъятых из квартиры потерпевшей.

Извозчик долго и внимательно рассматривает фотографии.

– Нет здесь никого из тех пассажиров, – говорит мужик, возвращая фотографии.

– Как нет? А вот этот? – я достаю из пачки фотографию, на ней есть парень, в котором кассир магазина опознала вечернего покупателя.

– Похож, но я не уверен.

Вот тебе на!

Я снова набираю номер министра:

– Товарищ генерал, мне нужен специалист по составлению фоторобота.

– Зачем, дорогой? Саидов мне звонил, он задержал преступника! Вот так! Видишь, мы тоже кое-что умеем. Кстати, толковый парень этот Саидов.

– Еще какой толковый, а главное, шустрый! Но вернёмся к делу. Я правильно понял, что специалиста по фотороботу мне не будет?

– Ну где я тебе его сейчас найду! Праздник в стране, – устало отвечает министр.

– Я полагаю, пытаться убедить вас, что вина задержанного пока не доказана и есть смысл продолжать отрабатывать другие версии, смысла нет?

– Не доказана – докажем! Ты дождись Саидова, посмотри, чтобы всё сделал правильно.

– А какой в этом смысл? Я так понял, всё уже решено, виновный назначен. Наверное, и президенту поспешили доложить, что преступление раскрыто?

– А зачем успехи скрывать?

Я отключаю трубку.

Вместе с таксистом спускаемся в дежурную часть. Сержанты заканчивают трапезу, с упоением уничтожая содержимое подаренной корзины. В углу помещения тихонько гудит компьютер.

– В компьютере программа «Фоторобот» есть? – спрашиваю я.

– А кто его знает, что в нём есть. Мы им пользоваться не умеем, – пожимают плечами сержанты.

– А зачем компьютер включен? – удивляюсь я.

– Оператор забыл выключить, а мы не знаем, как его выключать. А из розетки начальник выдёргивать запретил: не чайник, говорит, чтобы его из розетки просто так выдёргивать можно было. Вот и стоит, гудит теперь.

– Я посмотрю? – спрашиваю я.

– Посмотрите, если понимаете. Только не сломайте.

В компьютере я нахожу уйму всяких программ, в том числе и «Фоторобот». Поковырявшись с ней полчаса, составляем с таксистом довольно сносный портрет. Запустив принтер, распечатываю картинку.

– Вах! Шайтан! – говорит один из сержантов, увидев получившийся отпечаток. – Как живой!

Вместе с таксистом поднимаемся в кабинет начальника уголовного розыска. Там царит оживление – вернулся Саидов с задержанным. Кроме них в кабинете находятся четыре сильно подвыпивших мужика в штатском.

– Вот, привёз! – горделиво произносит Саидов.

– А это кто? – киваю я в сторону мужиков.

– Опера убойного отдела министерства. Матёрые черти! – с восторгом произносит Саидов. – Сейчас колоть будут!

– А может, сначала поговорим, опознание проведём? – ехидно замечаю я.

– Зачем? – спрашивает один из «матёрых» оперов. – И так всё расскажет.

– Ну я так понимаю, мы здесь больше не нужны, вы и сами разберетесь.

Я бужу Антона:

– Пошли, – говорю я ему.

– Что у нас плохого? – спрашивает он спросонья.

– Всё хорошо, мы здесь больше не нужны.

– Прекрасно! Пошли в гостиницу.

Выйдя на улицу, я прощаюсь с водителем и, на всякий случай, записываю его телефон и даю ему свой:

– Позвони, если что-то вспомнишь ещё, – говорю я ему.

– Хорошо, – кивает он. – Может вас довезти?

– Не надо, мы пройдёмся.

Мы с Антоном бредём по чужому ночному городу.

– Дай прикурить, – просит Антон.

Я хлопаю себя по карманам.

– Ах, чёрт! Куртку в кабинете оставил! Придётся возвращаться.

Картина, открывшаяся мне в кабинете, представляет жуткую смесь соцреализма времён застоя, сюрреализма Босха и мрачных застенков гестапо. Задержанный валяется на полу. Лица у него уже вообще практически нет.

– Ну что? Будешь писать явку с повинной? – спрашивает у него один из местных «матёрых» оперов, присев на корточки возле головы задержанного.

– Вы что здесь забыли, товарищ майор? – как-то нехорошо спрашивает у меня этот опер.

– Куртку.

Теперь уже никому ненужный фоторобот валяется на полу. Я поднимаю его с пола и сую в карман.

– На память, – поясняю я.

– Пожалуйста, – милостиво разрешает опер.

Я надеваю куртку и незаметно сую в карман записную книжку потерпевшей. По всей видимости, она здесь тоже больше никому не нужна, как и фоторобот предполагаемого преступника.

– Что-то случилось? – спрашивает Антон, увидев меня.

– Ты был прав, у них тут тридцать седьмой год. Они даже не пытались с ним разговаривать.

– А я тебе что говорил, не надо нам во всё это ввязываться, у них свой менталитет, своё понятие о законе.

– А мне непонятно! Зачем мы декларируем, что у нас правовое государство?

– А ты у нас ангел и задержанных никогда не бил?

– Да какой там! – машу я рукой. – Бил, конечно, но это совсем другое. Я ни разу не ударил человека, не будучи полностью уверенным в его виновности. И делал я это не для того, чтобы получить нужные мне показания, а для того, чтобы стимулировать его мышление, вывести человека из равновесия. Кстати, хочу заметить, я никогда этим не гордился и не говорил, что это правильно. Я никогда не делал это ради того, чтобы подогнать человека под имеющееся уголовное дело, а тем более ради собственного удовольствия.

– Что ты задумал? – осторожно спрашивает у меня Антон.

– Ничего.

– Не ври, не первый год тебя знаю. Учти! С огнём играешь.

– Да я знаю.

– Ты будешь смеяться, но то, что здесь Россия, – плюнь и забудь! Здесь Восток, средневековье, мракобесие, неужели ты этого ещё не понял? А теперь выкладывай, что ты задумал?

Мы возвращаемся в дежурную часть министерства.

– А, это вы, товарищ майор, – приоткрыв один глаз, говорит дежурный сержант.

– Я воспользуюсь ещё раз компьютером?

– Конечно, что за вопрос.

Быстро пролистав записную книжку потерпевшей, я нахожу имя «Маиза» и номер её городского телефона. Набираю найденный номер в справочнике телефонных номеров города. Быстро записываю результат поиска в записную книжку: улица Тагирова, дом 38, квартира 114. Таксист рассказывал, что пассажиры тоже говорили про улицу Тагирова, вспоминаю я.

– Сержант! – зову я.

– Да, товарищ майор!

– Улица Тагирова далеко отсюда?

– Минут пятнадцать езды.

– Это какой РОВД?

– Октябрьский.

– У тебя дежурка{ Дежурка (жарг.) – имеется в виду дежурный автомобиль.} есть?

– Есть.

– Дай команду, чтобы меня подбросили до РОВД.

Уже на выходе меня окликает Саидов:

– Товарищ майор, вы ещё здесь? Опера раскололи задержанного, парень явку с повинной пишет.

– Я не удивлен.

– Я же вам говорил, что они матёрые.

– Саидов, а ты уверен, что парень виновен?

– Какая разница, – пожимает плечами Саидов. – Он же явку с повинной написал.

– Написать явку с повинной и быть виновным, Саидов, это не одно и то же.

– А перестаньте, товарищ майор, это у вас в России так, а у нас по-другому.

– Понятно, в горах и джунглях свои законы, тем более что министру ты уже доложил, что преступника задержал.

– Завидуете?

– Дурак ты, Саидов, – машу я рукой и выхожу из здания республиканского МВД.

В РОВД мы с трудом достучались до дежурного.

– Ну, чего стучишь? Приходи утром, когда все сотрудники придут на работу, и вам окажут посильную помощь, а сейчас никого нет.

– Открывай, я старший оперуполномоченный уголовного розыска майор милиции Савранский. Здесь нахожусь в командировке, мне нужна помощь.

Дежурный неохотно открывает дверь.

– Мне нужен дежурный опер и дежурка примерно на час.

– Машины нет, а опер, если проспался, то должен быть в кабинете 211. Не знаю, что у тебя получится, майор. Я ему вечером два раза заявителей посылал, но он им дверь не открыл. Так и ушли люди ни с чем, – сокрушается дежурный. – Но сходи, постучи, может, тебе больше повезёт.

Вопреки предположению дежурного, дверь кабинета 211 открыта, однако там никого нет. На полу валяется жуткого вида матрац, весь в непонятных и весьма подозрительных разводах, прикрытый скомканным одеялом, цвет которого определять я бы не взялся.

– Надеюсь, его не утащили инопланетяне? – задаёт риторический вопрос Антон.

– Вряд ли. Не возьмусь решать за инопланетян, а за себя скажу: я бы побрезговал тащить экземпляр для исследований из такой постели. Человек, спящий в подобных условиях, вряд ли может представлять серьёзный интерес для посланников инопланетного разума.

Наши рассуждения прерывает шум сливного бачка в конце коридора и шлёпанье босых ног по полу.

– Я его ещё не вижу, но почему-то он мне уже не нравится, – говорит Антон.

Я свою точку зрения высказать не успеваю, потому что явление, именуемое дежурный опер, ввалившееся в кабинет, превзошло самые смелые наши ожидания. Облачено явление в рубашку милицейского покроя и, естественно, непонятного цвета, с одним лейтенантским погоном, другой же погон – капитана милиции. Обуто явление в форменные чёрные носки без пяток. Но завершающим штрихом, я бы сказал венцом ансамбля, являются трусы.

Но какие трусы! Несомненно, они – предмет особой гордости их обладателя. Когда-то, в пору своей бельевой молодости это, несомненно, были крутые трусы фирмы WHITBY, но годы и к ним были безжалостны, по крайней мере, пощадили их ничуть не больше, чем чёрные форменные носки.

Ничуть не смущаясь своего вида, явление задаёт вопрос:

– Вы ко мне?

– В общем, да, – отвечаю я.

– Минуточку, – пройдя через кабинет, он берёт с подоконника чайник и, засунув носик себе в рот, начинает оглушительно его опустошать. Проходит долгих пять минут, прежде чем он задаёт следующий вопрос:

– Кто вы такие, и что за несчастья привели вас ко мне? – вопрошает явление, переводя дух.

– Старший оперуполномоченный уголовного розыска Савранский и заместитель прокурора…

– Минуточку, – произносит явление, выливая из чайника остатки живительной влаги себе на голову. – Так чем могу быть полезен?

Я вкратце объясняю, что от него требуется.

– В дежурке машины нет, правильно? – спрашивает меня опер.

– Правильно! – отвечаю я.

– Сам я за руль сесть не могу, правильно?

– Правильно!

– Машину водить умеешь?

– Умею.

– Тогда поехали, – опер направляется к выходу из кабинета.

– Ты, может, того… – окликаю я опера.

– Чего «того»? – не понял он.

– Может, штаны наденешь? – ехидно спрашивает Антон.

– И то верно! – взглянув на свои голые ноги, говорит опер. – На улице ночь, можно ненароком застудиться.

Старая машина, как и собака, долго живущая у одного хозяина, мало, чем отличается от своего владельца – непреложная истина, не требующая доказательств. ВАЗ-2102 изначально голубого цвета. В настоящее время капот у машины красный, крышка багажника зелёная, правые двери белые, левые оранжевые, резина шиповатая, фара светит только одна, и только на дальний свет.

– А она ездит? – с сомнением спрашиваю я.

– Раньше ездила. Сейчас толкнем и узнаем. А ну навались!

Пару раз вздрогнув, как раненый бизон, машина завелась.

– Поехали! – радостно ору я.

– Рано радуешься. Значит, так! Прежде чем ты сядешь за руль этого космического аппарата, пройди инструктаж: тормоз работает со второго качка, но сильно на тормоз не дави, а то педаль провалится, но и слабо не дави, колодки изношены, не затормозит, – поясняет опер.

– Так как давить-то? – не понимаю я.

– А никак не дави. Разве ты не знаешь, что тормоза и фары придумали трусы?

– То-то я гляжу, у твоей машины всего одна фара светит.

– Не нравится – выключи.

– Слушай, а почему ты сам за руль не сел?

– Нельзя! Пьяный за рулём – убийца.

– А так ты уже не убийца?

– Верно! Теперь ты убийца, а я свидетель.

– Нет, милок, ты не свидетель, ты соучастник.

Худо-бедно, а до адреса мы доехали. В квартиру нас долго не хотят пускать, но в конце концов дверь открывают. Маиза дома. Она долго рассматривает фотографию со школьной вечеринки, изъятую нами из дома потерпевшей.

– Нет, я здесь никого не знаю, – наконец произносит она.

– Точно? – переспрашиваю я.

– Точно. Вот этот парень напоминает мне одного знакомого, но это не он.

– А что за знакомый? – уточняю я.

– Да вы его не знаете, – пытается отвертеться девушка.

– Вот и познакомимся. Посмотри, а этот на твоего знакомого не похож? – без особой надежды я протягиваю ей фоторобот, составленный со слов таксиста.

– Да-да, о нём я и говорю, – уверенно отвечает Маиза.

– И кто это?

– Да я же говорила, вы его не знаете.

– Слушай, девочка, – с лёгкой злобой в голосе произносит «капитан-лейтенант». – Если сию минуту ты не назовёшь его имени, я заберу тебя в отдел и всю душу вытрясу, к чёртовой матери! Верь мне, я не шучу!

– Но-но-но! – пытается возражать присутствующий здесь же отец девочки.

– Что «но-но-но»? Думаешь, на тебя вшей в камере не хватит? Да я тебя сгною в камере за сопротивление властям и неоказание помощи следствию!

– Маиза, скажи ты, кто это такой, – просит отец девушку. – Посмотри! Они ведь ненормальные!

– Совет правильный, – поддерживает отца девушки «капитан-лейтенант». – А за «ненормальных» придётся ответить.

– Это Валиахметов Максун, – наконец отвечает Маиза.

– Где живёт?

– Не знаю. Но у меня есть номер его домашнего телефона.

«Капитан-лейтенант» снимает трубку телефона:

– Говори номер.

Продиктовав номер дежурному, «капитан-лейтенант» ждёт пару минут.

– Понятно, – говорит он и кладёт трубку. – Мы сейчас уйдём, но предупреждаю, не делай ничего, о чём впоследствии можешь крепко пожалеть. Я имею в виду, что не надо звонить своему другу, договорились?!

С этими словами мы покидаем гостеприимный дом. На площадке «капитан-лейтенант» обрывает телефонный кабель, идущий в квартиру.

– На всякий случай, – говорит он.

– Погнали! Если бегом через дворы рванём, минут за пять-шесть уложимся. Здесь недалеко, думаю, если мы поспешим, он из дома выйти не успеет, даже если предупредят.

Непонятно, каким образом он ориентируется в темноте. Проворно лавируя между помоек, ящиков, гаражей, с ловкостью обезьяны он перемахивал через заборы, плетни и другие помехи. В отличие от нас с Антоном, на всём пути он ни разу даже не споткнулся. Для полупьяного человека «капитан-лейтенант» проявлял необычайную прыть.

– Да он что, в самом деле, кот, что ли? – тяжело дыша, произносит Антон.

– Вот и всё! Пришли, – говорит «капитан-лейтенант». – Двухкомнатная квартира на пятом этаже. Свет не горит, значит, не предупредили.

– Или дома нет, – говорю я.

– Или дома нет, – эхом соглашается «капитан-лейтенант».

Я оглядываюсь по сторонам. Мы стоим во дворе обычной хрущевской пятиэтажки. Я внимательно всматриваюсь в окно квартиры, на которую указал опер.

– Обрати внимание, окна и балкон открыты. Возможно, что жильцы всё-таки дома, – замечаю я.

– Какие будут предложения? – спрашивает Антон.

– Если нет возражений, ты останешься здесь контролировать ситуацию, а мы с майором в квартиру. Если что не так, кричи, мы услышим. Ну что, майор, пошли? – обращается ко мне «капитан-лейтенант».

– Пошли.

Дверь искомой квартиры – из толстенной стали. Я прижимаю ухо к двери, прислушиваясь к звукам внутри квартиры. Чётко слышен храп спящего человека.

– Если откажутся открывать, такую дверь мы просто так не подломим, – шепчу я оперу. Он согласно кивает и машет рукой, предлагая отойти от двери. Мы тихонько спускаемся по лестнице и выходим на улицу.

– А если… – начинает «капитан-лейтенант».

– Согласен, – киваю я, без слов поняв замысел такого же опера, как и я.

– Да вы что – дебилы? Никак через крышу лезть собрались? Вы даже не знаете, сколько людей в квартире! – шипит Антон.

– Если это все добрые слова, какие ты хотел нам сказать, тогда мы пошли, – говорит «капитан-лейтенант».

Забираться в темноте по пожарной лестнице – занятие не самое приятное. Но, как оказалось, это не самая большая трудность, с которой нам предстояло столкнуться, реализуя задуманное. Уже на крыше мы соображаем, что, для того чтобы спуститься с крыши на балкон, нам нужна банальная верёвка, которой у нас нет.

– Так. И что дальше? – чешет затылок опер.

– Отрежем антенный кабель, скрутим его в жгут и по нему спустимся, – предлагаю я.

– А если оборвётся? – с сомнением спрашивает «капитан-лейтенант».

– Значит, спустимся очень быстро, – отвечаю я.

– Ты такой же безбашенный, как все опера! Видимо, все опера в мире одинаковые. Ну что, пошли искать кабель?

По своеобразным канатам спускаемся на балкон. К счастью, всё обошлось без приключений. В квартиру мы входим на цыпочках. Сначала я, затем «капитан-лейтенант», у него пистолет, он меня прикрывает. Согласно договорённости я на ощупь добираюсь до стены, где должен быть выключатель. Я когда-то жил в такой же квартире и помню, где он находится. К моей радости, выключатель на месте, после щелчка под потолком вспыхивает неяркая лампочка.

В комнате двое молодых парней спят безмятежным сном. Нам определённо везёт – парни спят на полу на одном матраце. Как по заказу, каждый из них вытянул руку в сторону батареи центрального отопления. Опер тихонько достаёт из кармана наручники, раскрывает их и перекидывает через трубу. Затем пальцем показывает на одного из парней и на меня, я согласно киваю.

– На счёт три, – шепчу я.

Опер кивает.

– Раз, два, три! – Каждый из нас хватает за руку своего задерживаемого и рывком подтягивает его к батарее. Щелчок наручников – и всё: оба парня пленены. Они даже толком не успевают понять, что произошло.

– Кто ещё в квартире есть? – тычет в лицо пистолетом одному из задержанных «капитан-лейтенант».

– Дианка в той комнате, больше никого нет.

– Слушайте, оболтусы, а чего ж вы спите вдвоем, если у вас баба есть? Или вы из этих? – ехидно спрашиваю я. – Ладно, пойдем посмотрим, что это за Дианка. Может, она такая страшная, что с ней и спать-то жутко.

Диана сидит в углу, укрывшись простынёй. Наша возня с её приятелями не осталась для неё незамеченной.

– Что ты, милая, нос повесила, низко голову наклоня? – спрашивает «капитан-лейтенант», подходя к ней.

– Не подходи! Убью! – шипит Диана.

– Всё, Диана, доубивались! Вставай! – Опер протягивает к ней руку.

Однако Диана ведёт себя неадекватно: она скидывает простыню и пытается ударить опера в живот зажатыми в руке ножницами. Будь я на его месте, мои кишки уже бы свешивались из распоротого пуза, но опер моложе меня, и реакция у него лучше. Он успевает отскочить, так что ножницы распарывают ему только рубаху. Автоматически он наносит Диане удар кулаком в лоб, от чего та ударяется о стену затылком и затихает, роняя ножницы на пол.

– Нет рубахи – нет проблемы! Не придётся её стирать, – невозмутимо говорит «капитан-лейтенант».

– Да ты оптимист! – замечаю я.

– А ты думал!

– Давай ей руки чем-нибудь спеленаем, пока она ещё за что-нибудь не схватилась.

На подоконнике мы находим моток толстого скотча. Им завязываем Диане руки и перетаскиваем в комнату к её приятелям.

– Пойду прокурора свистну, – говорю я.

– Пойди свистни, – соглашается опер.

Я выхожу на балкон и кричу вниз:

– Антон! Заходи!

Пока Антон поднимается в квартиру, я спрашиваю у задержанных:

– Где шмотки с квартиры Нельки?

– Не знаю, о чём вы говорите, – говорит один из задержанных.

– В кладовке, – говорит другой. – Чё бычиться, Максун, всё равно они обыск сделают.

– Соображаешь! Ранее судим? – спрашивает «капитан-лейтенант».

– Судим.

– Статья?

– Сто одиннадцатая.

– Часть?

– Четвёртая.

– Снова по профилю пошёл? – спрашиваю я.

– Да нет. Это всё из-за этой дуры, – кивает он в сторону Дианы. – Мы ведь просто хату выхлопать хотели. Дианка сказала, что Нелька домой к родителям собралась ехать, хата остаётся пустой. Хотели заехать к ней в гости, попить пива и украсть ключи, а когда она уедет, выхлопать хату. Поначалу так и шло, как задумали. Мы заехали к Нельке, она была дома. Договорились попить пива, мы с Дианкой на той же тачке, что приехали, сгоняли в магазин. Тачку отпустили, сели пить пиво, а потом у этой дуры в башке что-то переклинило, она схватила нож и давай Нельку пластать. Дальше отступать было некуда, только глушить.

– А пытали зачем? – спрашиваю я.

– Ну думали, может, деньги где прячет. Батя-то у неё шибко богатый.

– Ну всё ясно. Антон, звони прокурору, – говорю я.

– А министру ты что, звонить не будешь? – удивляется Антон.

– Зачем? У них уже есть подозреваемый и явка с повинной от него. Так что не вижу смысла портить им праздник.

– Ладно, поеду я. Вы и без меня тут разберетесь, – говорит опер.

– Вот тебе на! Всю работу сделал, а как медаль получать, так ты в кусты!

– Не, брат! Медаль и без меня найдётся кому получить, а я лучше в кабинет пойду. У меня там водочка осталась, я за твоё здоровье выпью! А хочешь, пойдём вместе!

– Спасибо, брат! Ты хоть фамилию свою скажи! – спрашиваю я.

– Да зачем она тебе? А зовут меня Марат. Будешь в отделе, спросишь, где Марата найти, любой и так покажет.

– Слушай, дружище! А какое у тебя звание? – спрашивает Антон.

– А ты что в званиях не разбираешься? – удивляется Марат.

– А ты погоны свои видел?

Опер смотрит на свои погоны:

– Тут лейтенант, а тут капитан. Что ж получается?

– Если все звёзды сложить и разделить на два погона, то получается старший лейтенант. А так лейтенант и капитан, в сумме получается капитан-лейтенант.

– Вот же черти! Перевертели мне звёзды, пока я спал!

– Ну что ж, брат! Спасибо тебе и прощай!

Мы обнимаемся на прощанье и расстаемся навсегда.

– Вниманию пассажиров, вылетающих рейсом 325 в город И-ск! Ваш вылет задерживается на два часа в связи с неприбытием самолёта. Повторяю…