Текст книги "Наряд, сука, – дело святое!"

Виктор Ковыль
Наряд, сука, – дело святое!

Эта добрая повесть посвящается моим друзьям по «убойному отделу» и совсем немного – мне самому

© М. Маслов (В. Ковыль), 2012

© ООО «Астрель-СПб», 2012

Глава 1
Дежурные сутки

08 ч. 15 мин. На пути в РУВД

Конец мая, красота! Я очень люблю это время года, природа после долгой зимы начинает дышать полной грудью распустившихся листвой деревьев, расцветает необычайным буйством красок и хочется жить!

На дежурство я безнадёжно опаздываю, впрочем, как обычно, а виной тому моя любимая машина. Вроде и зима уже давно закончилась, а она всё никак не перестроится и по утрам, как и в лютую сужу, не желает заводиться ни с первого, ни со второго и даже ни с третьего раза. Но это обстоятельство нисколько не портит моего хорошего настроения. Машина чихает и вредничает и кажется, что только чудо может вразумить этот драндулет и понудить его работать, но беспокоить Бога по таким мелочам было бы, по меньшей мере, бестактно.

Потому я снова и снова продолжаю насиловать аккумулятор, стараясь вернуть к жизни свою тачанку. В конце концов, уступая моей настойчивости, машина с хлопком негодования выпустила в воздух сине-чёрное облако выхлопных газов и забренчала клапанами двигателя, давая мне знать, что она ожила.

Понимая, что, как бы я ни давил на педаль газа, на дежурство я всё равно опоздал, поэтому, включив поворотник, я спокойно притормаживаю у ларька – оплота коммерции в нашем невеликом городке. Нужно купить сигарет, чтобы потом не пришлось выбирать окурки из пепельницы, мучаясь вопросом, твой это окурок или кого-нибудь из посетителей, а посетители в моём кабинете, надо сказать, бывают ещё те, и далеко не за каждого из них захочется докуривать «бычок».

Очередь в киоск недлинная, всего-то из трёх человек, но движется она как в сильно замедленном кино. А всё из-за двух тинейджеров, которые, увлечённо обсуждая преимущества и недостатки жевательных резинок Orbit и Dirol, никак не могут прийти к единому мнению. Мающийся в очереди за ними небритый мужик, явно страдающий с похмелья, уже готов был взорваться, когда пацаны, наконец-то, сделали свой осознанный выбор, который, надо отметить, оказался крайне неожиданным, но удовлетворил обоих. Выбор тинейджеров выпал на пачку дешевых сигарет «Балканская звезда». Схватив сигареты, счастливые детишки мгновенно испаряются в кустах.

Дождавшийся своего звёздного часа мужик из потного кулака высыпает на блюдце звенящие монеты и в нетерпении переминается с ноги на ногу в ожидании вожделенного флакончика косметического спирта, пока хозяйка киоска, брезгливо сморщив носик на смазливом личике, пересчитывает его копейки. Ну вот и он, получив желаемое, в мгновение ока растворяется в тех же кустах, где, по моему здравому разумению, тинейджеры сейчас курят купленные ими в этом же киоске сигареты.

– Привет, Виктория! Ягодка ты моя волчья! – приветствую я симпатичную продавщицу.

– Ой! Савранский, как я рада тебя видеть! – кокетливо поправляя волосы, говорит она.

– Не ври! Смотрю, как и прежде, заботишься о детишках, в нарушение постановления правительства продаёшь уродцам табачок? Ничему тебя жизнь не учит, совсем, видать, совесть потеряла! Не боишься ты справедливого возмездия ни со стороны Бога, ни со стороны органов внутренних дел! А зря! Учти, я тебя больше отмазывать не буду, надоела ты мне. На чужом несчастье куёшь своё несметное богатство.

– Да какое богатство, Володенька! Еле-еле концы с концами свожу, – фальшиво сокрушается Алевтина. – Слушай, а я вспоминала о тебе! Просьба у меня к тебе есть. Зашел бы ко мне домой, шуганул моего мужика, а то ведь он, сволота такая, вторую неделю беспробудно пьёт. Вон и меня чуть не изувечил!

Для пущей убедительности продавщица поворачивается ко мне спиной и двумя руками закидывает юбку себе на спину, демонстрируя завидную ловкость в подобного рода упражнениях.

Открывшийся мне вид я бы не назвал восхитительно-чарующим. Но и отталкивающим я его назвать никак не могу. Надо признаться честно, что весьма аппетитная попа в символических трусиках-«стрингах» в совокупности с приделанными к ней довольно стройными ногами в целом имеют достаточно привлекательной вид. Продавщица поворачивается ко мне разными ракурсами, демонстрируя приличных размеров синяк, на своей тоже не маленькой заднице. А чтобы мне было лучше видно, она привстаёт на табуретку и подвигает свой пострадавший зад поближе к окошечку выдачи товара.

Ничего не скажешь, пикантная ситуация! Я оглядываюсь по сторонам, хочется убедиться, что не одному мне посчастливилось с утра хапнуть халявного стриптиза.

– Ну ладно-ладно, слазь уже. Совсем, что ли, ум потеряла? Меня совершенно не интересуют ваши с мужем садомазохистские приёмы в сексе. Ты мне лучше скажи, заяву на него писать будешь?

– Побойся Бога! Какой секс! Не жил ты с алкоголиком! Да я о сексе уже давно забыла! А заявление… Ну что сразу заявление? Ты его так, по-свойски, слегка шугани, он ведь только тебя и боится.

– С алкоголиком я действительно не жил, уберёг меня Бог от такого «счастья». Но помнится, однажды я уже на эту лажу повёлся. Если мне не изменяет память, а она мне точно не изменяет, однажды по доброте душевной, а вернее по собственной глупости, я шуганул твоего муженька, причем, заметь, даже не испытав сомнительной радости совокупления с тобой, проще говоря, даже не трахнув тебя в качестве аванса. А что я получил взамен? Ты в благодарность за мою доброту ломанулась с жалобой к прокурору, чем, естественно, убила во мне всё самое светлое и чистое, а точнее, нарождающееся у меня к тебе половое влечение. Короче, сука ты, и я тебе не верю!

– Да брось! Кто старое помянет… Ты ж ему тогда все кишки отбил. Он потом три дня с горшка слезть не мог, так дристал, что от натуги чуть глаза не лопнули, – возразила продавщица.

– Дура ты! Это кодировка была такая, по методу Михалыча. Зато не пил сколько? Четыре недели? Что доказывает несомненную эффективность моего метода перед методом доктора Шичко в лечении хронических алкоголиков. Ну в общем, без заявления и говорить не о чем. Мне до пенсии осталось служить с гулькин хер. И вообще, это дело твоего участкового, вот к нему и иди со своими наболевшими проблемами и побитой задницей. Надеюсь, где его опорник, ты знаешь.

– Ну зайди, поговори с ним! – канючит продавщица. – А я обещаю, что теперь у нас с тобой всё будет по-другому, заодно я и за прошлое рассчитаюсь. – Вика игриво поправляет лямки бюстгальтера, как бы невзначай демонстрируя мне свои прелести.

– «По-другому» – это в смысле, что ты добьешься, как обещала, возбуждения против меня уголовного дела? Да и к тому же после той истории ты во мне уже ничего не будоражишь. Хотя за оказанную услугу всё же рассчитаться надо. Задницу ещё раз покажи.

– Чего?

– Задницу, говорю, ещё раз покажи, продемонстрирую, так сказать, свою готовность искупить вину, и укрепи меня в уверенности, что я этого хочу.

Продавщица с готовностью опять задирает юбку до ушей.

– Так, да? – спрашивает она, вихляя попой.

– Ладно, так и быть, завтра после дежурства зайду.

– А не обманешь? – недоверчиво спрашивает Алевтина.

– Нет, по крайней мере, в том смысле, что завтра я с тебя должок получу. А насчёт поговорить, так о чём мне с твоим дебилом разговаривать? У нас с ним по жизни кардинально противоположные интересы. Тоже мне, собеседник с интеллектом таракана. Ты с ним живёшь, вот ты с ним и разговаривай.

– Ну что ты такое говоришь! Он же вообще-то неплохой мужик, когда не пьет. Вон в прошлом году даже балкон сам хотел отремонтировать…

– Отремонтировал? – спрашиваю я.

– Пока нет, – вздыхает продавщица.

– В общем, я договорюсь с наркологом из психбольницы. Но, чтобы претензий не было, ты его сама туда волоки, а теперь дай мне сигареты, а то я на дежурство опаздываю.

Поясню: я нахожусь в состоянии хронического развода, то есть с женой мы не живём уже более двух лет, но до сих пор официально считаемся мужем и женой. Таким образом, моё увлечение чужими женщинами роняет лишь слабую тень на безупречную репутацию офицера милиции.

Поскольку «господами полицейскими» я и мои доблестные коллеги по РУВД видят себя только в кошмарных снах. Что поделаешь, на местной почве трудно приживаются столичные выкрутасы. Зато прекрасно чувствуют себя всевозможные сорняки.

8 ч. 45 мин. Дежурная часть РУВД

Дежурная часть – это, если можно так выразиться, предбанник «храма правосудия». Именно здесь решается самый важный вопрос, ради которого гражданин явился в милицию: получите вы гарантированную конституцией защиту от преступных посягательств или вам в нелицеприятных выражениях объяснят, кто вы такой, и пошлют туда, куда даже Макар телят не гонял.

Кстати, второе более вероятно.

Дежурная часть – это огромный живой организм, скрытый от взглядов посетителей. Состоит дежурная часть из ряда важных и не очень важных помещений. В первую очередь это «обезьянник» – зарешеченная комната для задержанных, чью судьбу ещё предстоит решить: переедут ли они в камеры для задержанных, или будут со штрафом или подпиской о невыезде отпущены на свободу.

Затем идут камеры для административно-задержанных и задержанных в порядке статьи 91 УПК (по подозрению в совершении преступления). Этих ждёт ИВС – изолятор временного содержания, своего рода транзитная тюрьма. Здесь же комнаты, которые с некоторой натяжкой можно назвать кабинетами, для разбора с задержанными, то есть установления их личности и первоначального допроса.

Оружейная комната. Комната хранения спецсредств (касок и противогазов). Комната техника по составлению фоторобота. Комната для снятия отпечатков пальцев и фотографирования задержанных. Комната связиста. Кабинет начальника дежурной части. Комната отдыха, своя небольшая столовая, раздевалка…

Комната, комната, комната… Поверьте, дежурная часть – это очень большое помещение, чего тут только нет. Но посетители этого ничего не видят. Посетители видят только вершину этого «айсберга» – небольшую комнату с застеклённой зарешеченной стеной и с картой района на стене. Для общения с посетителями из комнаты наружу выведено переговорное устройство. В комнате за столами с десятком телефонов, заваленных служебными журналами и какими-то бумагами, сидят два человека, которые постоянно что-то пишут. Вот к ним и апеллируют посетители, пришедшие со своими бедами в милицию. Это два очень важных человека. Именно они решают, куда направить посетителя: к следователю, участковому, дознавателю, оперуполномоченному – это тем, кому повезло. В суд или другой РУВД – это тем, кому повезло меньше, и к «ядреней фене» – это тому, кому точно не повезло.

Вот сюда я и направляюсь, войдя в РУВД, дабы доложить старшему оперативному дежурному о том, что с опозданием, но я всё-таки на дежурство явился. В дежурке царит привычная суета: возня, шуршание бумаг и гомон голосов. Разговаривают сразу человек шесть, а может, и семь. Обычное дело – смена дежурства. Одни раздолбаи уходят и на их смену приходят другие. Эдакий круговорот ментов в наряде.

– Палыч, я явился! – приветствую я старшего оперативного наряда. Палыч – человек непростой, следующие двадцать четыре часа, он будет в моей жизни почти богом. Именно он, по своей воле и исходя из складывающейся оперативной обстановки, будет совать меня на разные происшествия и преступления в самые удалённые дыры, ограниченные лишь административными границами района.

Не поднимая головы от бумаг, дежурный кивнул, на моё приветствие:

– Тоже мне, святой Августин! Ты не явился, ты припёрся! Я на разводе начальнику РУВД сказал, что ты мне звонил, будто бы у тебя колесо на машине спустило, ну и, само собой, ты, как обычно, немного задержишься.

– Спасибо, конечно, но это не вызвало подозрения у «большого босса»?

– А почему это должно было вызвать у него подозрение?

– Потому что в этом году это уже седьмое или восьмое колесо, которое у меня спускает именно в тот момент, когда я отчаянно тороплюсь на дежурство.

– Я был убедителен.

– Это хорошо, – киваю я. – Как думаешь, Палыч, может быть, мне стоит начать ездить на работу другой дорогой, где поменьше рассыпано гвоздей?

– Для начала попробуй пораньше вставать!

– Ты требуешь от меня невозможного, а как же режим дня?

– Ладно, не мешай работать, иди к себе. Понадобишься – я тебя найду, – отмахнулся Палыч. – Пользуетесь на халяву моей безграничной добротой!

– Ой, да брось ты про халяву! За свою доброту ты потом с меня три шкуры за сутки сдерешь, – позволил я себе усомниться в искренности Палыча, а про себя тепло подумал: «Уж я-то тебя, старого козла, после пятнадцати лет совместной службы, как никто другой знаю».

Между тем вслух говорю совсем другое:

– Кто мне пистолет выдаст? И какого урода из числа сомнительных звёзд сыска тебе сегодня помощником сунули?

Палыч оторвался от писанины и смотрит на меня взглядом приболевшего спаниеля.

– За «козла» тебе, конечно, спасибо, – с некоторой печалью в голосе произнес Палыч, видимо, научившийся читать мои мысли, – а помощником у меня сегодня Семён.

– Семён? Я правильно тебя понял? Надеюсь, ты в здравом уме и трезвой памяти!

– Ты так говоришь, будто я сам себе помощников назначаю. Даже одного из вас на сутки для меня много, но если вас двое – это уже критическая масса.

– Палыч, а сегодня что, пятница, тринадцатое?

– Да нет, день сегодня обычный, четверг, семнадцатое, но поверь, мне от этого ничуть не легче.

– Ну и где мой братик? Что-то я его воочию не наблюдаю.

– Интересно, а чем это он от тебя-то отличается? Вы, видать, с ним одной дорогой ездите, наверное, тоже колесо проколол, – ворчит Палыч.

Проясняю ситуацию. С дежурными у нас в РУВД жуткий кризис, проще говоря, их катастрофически не хватает. Кто же добровольно пойдёт работать в этот дурдом, именуемый «дежурная часть», когда любой начальник может отыметь тебя в любую минуту и практически ни за что? Вот именно поэтому на подмену в дежурку суют кого попало. А вернее, не кого попало, а, как говорит наш начальник, «наиболее подготовленных сотрудников из числа старших по должности офицеров оперативных служб». Вот так мой двоюродный брат, старший оперуполномоченный ОБЭП{ ОБЭП – отдел по борьбе с экономическими преступлениями.} нашего райотдела, и попал на дежурство в смену со мной. Надо сказать, это замечательный человек: весельчак, балагур, страстный любитель розыгрышей и вообще, что называется, душа общества, но на службу это накладывает своеобразный отпечаток.

– Да, кстати, Палыч, что-то я не припоминаю, чтобы у тебя наблюдался дар телепатии, если, конечно, ты его тщательно не скрывал, – уже на выходе из дежурки спрашиваю я.

– С чего ты такое взял?

– Так ведь про тебя как про старого козла я вслух ничего не говорил, так откуда же ты догадался?

– Вова! Я тебя 15 лет знаю! Ты полагаешь, что этого срока мало, чтобы догадаться, что ты обо мне мог подумать? Тоже мне, нашёл Чумака, – усмехнулся Палыч.

– Успокоил, а то меня чуть удар не хватил, как подумал, какие ещё светлые мысли ты мог раскопать среди мусора в моей голове!

– Ладно, иди уже! А то я сейчас заряжу тебе мочевой пузырь на энурез! Уже в дверях дежурки я сталкиваюсь с замом начальника ОУР{ ОУР – отдел уголовного розыска.}.

– Савранский! Хорошо, что я тебя встретил!

– Я так не думаю, но всё равно вываливай, что у тебя.

Наш зам намного моложе меня, вернее он даже не зам, а исполняющий обязанности зама, подменяющий на время отпуска моего «заклятого друга», действующего заместителя начальника ОУР некоего гражданина Семечкина. Но как бы там ни было, а разница в возрасте даёт мне перед и. о. зама преимущества армейского «деда».

– В воскресенье ежегодный спортивный праздник на приз губернатора. Ну, об этом, я думаю, ты знаешь…

– Признаться честно, каждый год меня эта новость будоражит, как в первый раз. Давай короче, от меня-то что надо? А то я на сутках.

– Ну, в общем, тут такое дело, ты записан в команду.

– Что-что-что? Повтори, я должен осознать эту новость как реальность. Скажи мне, добрый человек, чей воспалённый мозг мог такое учудить? – не на шутку рассердился я.

– Да ты не волнуйся, ты запасной, и нигде участвовать не будешь.

– С чего ты взял, что я волнуюсь? Я просто не понял, как ты себе это представляешь? Я эту картину вижу примерно так: порывшись в чулане, я отыскиваю свои старые школьные кеды, если, конечно, их ещё крысы не сожрали. Напяливаю это чудо китайской спортивной индустрии периода «Большого скачка» на свои измозоленные до костей долгими годами безупречной службы обществу ноги и, как апофеоз, на посмешище всему честному народу являюсь на стадион. А вот, мол, и я «назло рекордам»! В общем так, выбрось эту крамолу из своей головы. Будем считать это за недоразумение и просто за неудачную мысль, сквозняком надутую тебе в голову. Тоже мне, взяли армейские привычки: если праздник, то спортивный, если фильм, то про войну. А я, между прочим, на рыбалку собрался с друзьями съездить. Целый год этого ждал! Крючочки там всякие покупал! Да мне поплавок из самой Голландии привезли! И тут являешься ты и учишь меня кеды шнуровать!

– Да ладно-ладно, Михалыч, не кипятись. Собрался, езжай на рыбалку. Я же не знал, что у тебя планы.

– Конечно, не знал. Про рыбалку я и сам узнал только что, ну просто в голову пришло. Но это вовсе не повод портить мне даже мысль о выходных.

А с другой стороны, ведь всё равно потащусь на стадион, и чего я, в самом деле, взбеленился. Старею, видать.

09 ч. 00 мин. Служебный кабинет

Служебный кабинет – это, если и дальше применять банную терминологию, душевое отделение, ещё один барьер на пути к возбуждению уголовного дела по вашему заявлению. Здесь вас обдадут холодным душем, остужая ваш пыл и справедливое негодование, а также ещё раз растолкуют, кто вы такой и куда вам следует засунуть ваше заявление, если в дежурной части вам это объяснили недостаточно доходчиво.

В кабинет вваливается мой сосед по служебной жилплощади, а по совместительству напарник и лучший ученик Петруха. Вид у молодого лейтенанта такой, что вряд ли кто усомнится, сколь бурной у него была ночь. Особый шарм его внешности добавляют царапина от уха до носа и след губной помады на воротничке рубахи.

– Привет отживающему поколению! – здоровается с порога Петька. – У тебя что, дембельский аккорд перед пенсией? Ты же вроде на прошлой неделе на сутки ходил! Ой, не бережет тебя руководство, не ценит! Потеряют – локти грызть будут. А кстати, Михалыч, ты не знаешь, чего наш зам ни с того ни с сего на меня сейчас полкана в коридоре спустил: «Если в воскресенье на стадион не явишься, я с тебя шкуру сдеру»? Как будто не я вечно за РУВД на всех соревнованиях бегаю. Ну да ладно, это всё фигня. Я тебе сейчас такое расскажу! Только, чур, никому ни слова! Договорились?

Рассказ оперуполномоченного уголовного розыска лейтенанта милиции Петьки о либидо, гастрономических пристрастиях, и чем всё это кончается

– Короче, начиналось всё довольно прозаично. После того как мы с тобой вчера славно отобедали в нашей тошниловке, ты, как водится, двинул домой отдыхать, а я, чтобы не терять времени даром, пошел «проверить по быту» свидетельницу по делу Карасёва.

– Эта та, что похожа на белокурую Жози из «Неуловимых мстителей»? – припоминаю я.

– Да-да, именно она! Ну так вот, для установления более тесного психологического контакта устроились мы на диване. И обстановочка, понятное дело, соответствующая, располагающая к близкому душевному общению: музыка, вино и муж в загранкомандировке. А следовательно, его неожиданного визита, как в плохом анекдоте, ожидать не предвидится. Слово за слово, процесс пошёл уже, то есть мы резвимся голыми на диване, и в этот момент…

– Звонок в дверь, – предполагаю я.

– Не угадал, хуже – пучить меня начало. Так живот закрутило, что уже не до любви, в туалет мне надо, и перед женщиной как-то неудобно. И вот в этот момент раздается звонок в дверь. «Папа!» – кричит моя дама, ну это в смысле тесть. Сбросила меня с себя и, сграбастав мою одежду, запихнула меня вместе с ней в чулан. А в чулане темно, света нет. Чувствую себя, как чёрт в заднице у праведника. Слышу, дама моя щебечет где-то за стеной, мол, спала, звонка не слышала. А я, значит, чтобы времени зря не терять, согнулся собрать свои шмотки с пола и, поверь мне, совершенно непроизвольно выпустил газы. Да не просто выпустил, а с присвистом каким-то и даже треском, ну ровно как перфоратор работает. Прислушался папа и интересуется у моей дамы, что, мол, там такое происходит. А она оказалась деваха сообразительная и давай втирать ему: то да сё, у соседей ремонт, стену сносят. Ну стену так стену. Я для закрепления успеха ещё пару раз давление в кишках сбросил. Полегче мне стало. За стеной вроде как тоже всё нормально, папа домой засобирался. А тут другая напасть навалилась, покруче прежней. Глаза у меня резать начало. Помещение-то маленькое, а содержание ядовитых газов в атмосфере чулана во множество раз превысило все мыслимые допустимые нормы, для нормальной жизнедеятельности обычного человека. Но, как водится, беда не приходит одна. У меня ещё и в горле першить начало. Чувствую, вот-вот кашлять начну. Прикинь, положеньице! И вот, чтобы хоть как-то облегчить свою участь, я нащупал какую-то тряпку на вешалке и давай ей над головой размахивать, ну вроде как вентилировать. Что-то зацепил, и оно грохнулось мне на голову. В этот момент дедушка распахивает дверь чулана, а там я в одних трусах, размахивающий женской ночной сорочкой над головой, и при этом наравне с потрясающими впечатлениями на этого блюстителя семейной нравственности обрушивается волна такой невыносимой вони, что дедушка, мягко говоря, растерялся.

– Картина, достойная кисти великого Дали, – давясь от смеха, вставляю я.

– И не говори. Терять уже было нечего, а жить захотелось, спасу нет! И не то чтобы дедушка своим визгом «убью!» произвёл на меня неизгладимое впечатление, просто всё был готов отдать за глоток свежего воздуха. И как был в трусах, так и рванул на улицу.

– А твоя одежонка?

– Да какая одежонка! Говорю, в одних трусах на улицу убежал. А шмотки она мне потом в окно выкинула.

Представив эту картину и стараясь не лопнуть от смеха, я спросил Петьку:

– Ну и какие выводы ты из этого сделал?

Ответ своей парадоксальностью просто потряс меня.

– Ты помнишь, что мы брали на обед?

– Ну да, помню, «ластики» с уксусом.

– Правильно! А я-то потом еще стакан сметаны взял! Так вот нельзя мне кушать сметану после пельменей с уксусом.

– Ну ты, мать твою, гурман!

Закончив повествование, Петька жалобно попросил:

– Слышь, Михалыч, ты только Семёну ничего не рассказывай, а то ведь житья не даст. А, Михалыч? Ты ведь обещал!

Уже не в силах сдерживать смех, я, утирая слезы, показал Петьке рукой за его спину. Там, согнувшись от смеха, в судорогах корчился Семён. Что и говорить, сутки начинались многообещающе.

10 ч. 00 мин. Первый выезд

Неторопливо собрав папку со всякими необходимыми бланками, я, как обычно последний, спускаюсь в дежурную часть. Утренняя суматоха уже улеглась, и работа приобретает более или менее рабочий ритм.

– Запиши адрес, – обращается ко мне Семён. – Улица Трубников, дом…

– Постой-постой, каких это трупников? Может быть, ты имел в виду переулок «живых мертвецов», – перебиваю я его.

Брательник сходу въезжает в ситуацию и тут же включается в игру:

– Полностью разделяю твоё недоумение. Меня и самого оторопь взяла, когда услышал. А если мы обратим свой взгляд к истории русского слова, то, конечно же, найдём массу примеров интерпретации данного выражения в фольклоре нашего народа. Так, к примеру, слово «трупник» применительно к слову «труп» может интерпретироваться как «жмур холодный», «остывший» и, в конце концов, просто «дохлый» или «дохляк». Заменим всего одну букву и получим слово из технической сферы, ассоциирующееся с такими прилагательными, как водопроводная, газовая или, на худой конец, канализационная. Вот, к примеру, ты, Михалыч, о чём подумал, когда услышал?..

– Хватит!!! – почти истерично шипит Палыч, не давая Семёну развить мысль до логического конца.

– Тёмный ты, Палыч, человек! Хронический, непроходимый практик! – говорит ему Семён.

– Хорош умничать! В общем, там такое дело. В ночь с 19:00 вчерашнего дня до 9:00 утра сегодняшнего неизвестные проникли в магазин «Защита», откуда похитили всякую дрянь, то есть всё самое ценное. Короче, Михалыч, разберись там с ними по-тихому. Может, заявление подавать не станут. Сам знаешь, министр поставил задачу снизить число регистрируемых преступлений, так что ты постарайся.

Я его по-человечески понимаю. Утром дежурного за каждый факт преступления начальник будет драть по-черному. Вообще меня это всегда умиляет: дежурного дерут за все, что бы ни произошло в районе, как будто это он совершает преступления.

– Ладно, Палыч, не журись. Сделаю, что смогу, но, сам знаешь, раз на раз не приходится, – успокаиваю я его.

– Да я понимаю! Но ты уж постарайся. И еще, эксперт у нас сегодня слегка не в форме, а поменять его не на кого. Все остальные эксперты, как назло, в области на учебе. Так что ты там за ним приглядывай.

– И где это широко известное в наших узких кругах чудо?

– Мы его уже погрузили! Тебе остаётся только его выгрузить и показать фронт работы, а дальше он на автопилоте всё сделает, – подаёт голос Семён. – У него всё время фуражка падала, ты не пугайся, мы немного её закрепили.

Экипаж дежурной «канарейки» представляет собой живописное зрелище. Водитель весом килограммов сто пятьдесят занимает добрые три четверти её внутреннего пространства. У «канарейки» неисправен стартер, по этой причине постоянно надо крутить кривую ручку, а далеко не всякому это по силам. Вот и посадили за руль мужика покрепче. Вообще в милиции, как и в армии, нет нерешаемых проблем. Но никто не пытается искать лёгких путей решения типа покупки нового стартера. Мне одно непонятно: неужели такого гамадрила было найти легче, чем заменить стартер?

На переднем сиденье, сжавшись в комок, приютилось голубоглазое существо в новеньких лейтенантских погонах. Существо мне не знакомо и потому вызывает живой интерес. Собранные в два хвостика рыжие волосы смешно, по-детски торчат в разные стороны, взгляд испуганный, и тому есть серьезные основания. Причина страха девушки валяется на заднем сиденье, откуда доносятся разнообразные всхлипы, бульки и даже повизгивание. При этом несёт таким невообразимо жутким сивушным духом, что пропадают всякие сомнения – человек, который может так напиваться, вонять и оставаться до сих пор живым, имеет непосредственное отношение к науке, а значит – это и есть наш эксперт-криминалист.

– По коням? – спрашиваю я у голубоглазого существа, которое на самом деле является дежурным следователем.

– Да-да, поедем уже, а то перед людьми как-то неудобно, давно ждут.

– А куда им спешить, скажите на милость? У них уже всё украли. Вот не понимают люди своего счастья! Можно сказать, освободили их от всего лишнего, земного. Вместо того чтобы по тленному убиваться, лучше бы о душе подумали, – философски замечаю я.

– Так мы едем или нет? Или будем ждать, пока ты своё философское видение жизни изложишь? – спрашивает водитель.

– Поехали, – говорю я, забираясь на заднее сиденье и спихивая эксперта на пол.

Гамадрил не спеша выбирается из-за руля. При этом машина издает страшные звуки, и не без оснований кажется, что она вот-вот развалится на части. Но, слава Богу, всё обошлось.

Гамадрил, заправив кривую железяку в дырку посреди бампера, что есть силы дергает кривой стартер. Дальше происходит просто невероятное: машина заводится!

Но это ещё не всё; подпрыгнув как лягушка, она начинает двигаться, без руля и без ветрил, а самое главное, без водителя!

Гигант-водитель, проявив необычайную для своего веса прыть, чудом успевает выскочить из-под колес. Проехав метров пять, «бобик» сходу въезжает в стену райотдела, где благополучно и глохнет.

Вволю наматерившись и отлепив «канарейку» от стены, гамадрил повторяет попытку. О чудо, всё получилось как надо, и вот, скрипя кузовом и тормозами, хрустя коробкой скоростей, мы гордо и неторопливо ковыляем к месту происшествия.

11 ч. 00 мин. Осмотр места происшествия

Осмотр места происшествия – процедура в нашем деле не последняя. Здесь происходит то же, что и в дежурке и служебном кабинете, но с повышенными удобствами для клиента, то есть с выездом к вам на дом или в любое другое место, куда вы пожелаете. Но в целом ситуация неизменна: как и прежде, несмотря на то что мы к вам приехали сами, у вас, как и прежде, нет никаких гарантий, что вы всучите нам своё поганое заявление.

– Так значит, чем, говорите, вы торгуете? – переспрашиваю я для создания большего эффекта суетящегося возле меня продавца.

– Я уже говорил: средствами, обеспечивающими полную защиту вашего дома и офиса. – Продавец начинает нервничать.

– Полную, говорите? – с сомнением в голосе переспрашиваю я. – А что же себя защитой обеспечить не смогли? Это не очень хорошо, я бы даже сказал, совсем нехорошо и даже совсем плохо!

– Ну, так получилось, – оправдывается продавец.

– Хреново получилось.

– Куда эксперта заносить? – протиснув половину своего огромного организма во входную дверь, встрял в наш разговор гамадрил.

– Отдыхайте пока. Я позову, когда в нём возникнет нужда, – отправляю я его восвояси.

Хотя по закону старший в нашей следственно-оперативной группе следователь, соответственно, она и должна руководить действиями следственно-оперативной группы, но на правах старшего по возрасту, званию и опыту я беру на себя труд, развести ситуацию. Проще говоря, склонить заявителя отказаться от пустых намерений беспокоить милицию по всяким пустякам.

– А где, говорите, ваш хозяин? – продолжаю я задавать вопросы продавцу.

– Он сказал, что подъедет, когда освободится.

– Вот как! Мы, значит, здесь работаем, жилы рвём, пытаясь распутать это дело, а он подъедет, когда освободится! Я не пойму, у кого спёрли имущество: у него или нет? Дайте-ка мне номер его сотового телефона, надеюсь, он у вас есть?

Взяв номер «сотки» хозяина магазина, я выхожу на улицу, вроде как посоветоваться с экспертом. На самом деле, выйдя на улицу, я меняю сим-карту в своём мобильнике и набираю номер телефона хозяина магазина.

– Игорь Иванович? Здравствуйте! Вас беспокоят из редакции телекомпании «Западный ветер», передача «Криминальный курьер». Мы узнали, что сегодня в вашем магазине «Защита» на улице Трубников произошла кража. Сейчас мы направляем туда съемочную группу и хотели бы, чтобы вы прокомментировали случившееся.

На том конце провода раздаётся какое-то невнятное бульканье. Не дав ему опомниться, я продолжаю: