Текст книги "«Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма"

Опрос старшеклассников в четырех школах Екатеринбурга в 2005 г. показал, что по меньшей мере каждый пятый из них испытывал негативные чувства к «приезжим» и «иностранцам». При этом выяснилось, что и учителям это было не чуждо[2828]2828
  Ксенофобия среди российских подростков // Радио Свобода. 2005. 21 ноября (http://www.svoboda.org/ll/soc/1105/ll .112105–2.asp).


[Закрыть]. Радикализация настроений учащейся молодежи была отмечена в 2004 г. и в Самаре[2829]2829
  Кандауров С. П. Религиозная вера как фактор межэтнических отношений (по материалам региональных социологических исследований) // Чистов Ю. К. (ред.). VI Конгресс этнографов и антропологов России, Санкт-Петербург, 28 июня – 2 июля. СПб.: Ассоциация этнографов и антропологов России, 2005. С. 46.


[Закрыть]. Опрос 110 учащихся ряда престижных учебных заведений в Самаре в ноябре 2007 г. показал, что 8–12 % из них проявляли неприятие «чужаков», а 52,4 % готовы были поддержать организации, выступающие против мигрантов под лозунгом «Россия для русских», причем 16,5 % выказали желание стать их членами[2830]2830
  Александрова О. Самарскую молодежь спросили о толерантности (http://www.interethnic.org/News/221107_9.html).


[Закрыть]. В середине 2000-х гг. в Воронеже деятельность скинхедов пользовалась поддержкой у 5 % респондентов, тогда как с оговорками она получала одобрение у 14 %, т. е. фактически у каждого пятого она не вызывала полного неприятия[2831]2831
  Козлов А. Ю. Воронежская область // Башинова Ю., Таубина Н. (сост.). Мониторинг дискриминации и национал-экстремизма в России. М.: Фонд «За гражданское общество», 2006. С. 112.


[Закрыть].

Опрос более 200 старшеклассников Ханты-Мансийска, проведенный осенью 2008 г., показал, что в большинстве своем они настроены негативно по отношению к мигрантам: каждые двое из троих (68 %) выступали за ограничение притока иностранной неквалифицированной рабочей силы и ужесточение порядка их въезда, а каждый третий (33,3 %) говорил о необходимости «борьбы с этническими преступными группировками». Одновременно каждый третий (33,3 %) требовал ужесточения наказаний за разжигание межнациональной розни. Тем самым и те и другие выступали за силовое решение проблемы, связанной с ростом межэтнического напряжения. И лишь немногие предлагали повысить правовую защищенность мигрантов (8,5 %) или позаботиться о «миграционной привлекательности России» (2,2 %)[2832]2832
  Курочкина Ю. Старшеклассники Ханты-Мансийска считают, что межнациональные отношения в городе стали напряженнее // Накануне.ру. 2008. 6 октября (http://www.nakanune.ru/news/2008/10/06/2132609).


[Закрыть].

В последние годы обострилась и ситуация на Дальнем Востоке. Если в 2001–2002 гг. этот регион выгодно отличался необычайно низким уровнем ксенофобии[2833]2833
  Фонд «Общественное мнение» о национальном вопросе в России, 2002 г. (http://www.demoscope.ru/weekly/2002/065/analit02.php).


[Закрыть], то уже в следующем году более половины респондентов (51–55 %) высказались против иммигрантов. Около половины из них (более 40 %) хотели бы сегрегации иммигрантов, а 78 % поддержали бы полную высылку тех из страны[2834]2834
  Воронин О. Л., Воронина А. В. Иммиграционная ситуация в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке: данные социально-психологического исследования // В. И. Дятлов (ред.). Мост через Амур: внешние миграции и мигранты в Сибири и на Дальнем Востоке. М.; Иркутск: Наталис, 2004. С. 216–217. По данным другого опроса, резкий перелом в отношении местного населения к китайцам произошел в 2002 г. См.: Мотрич Е. Л. Отношение к мигрантам на Дальнем Востоке // Степанов В. В., Тишков В. А. (ред.). Новые этнические группы в России. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 393.


[Закрыть]. Интернет-опрос, проведенный в Приморье в декабре 2006 г., подтвердил эту новую тенденцию. Теперь более половины респондентов ощущали рост подозрительности или ненависти по этническому или расовому признаку. Такие чувства проявлялись в особенности в отношении иностранцев[2835]2835
  Для Приморья актуальна проблема расовой неприязни – опрос // РИА PrimaMedia. 2006. 18 декабря (http://primamedia.ru/news/show/?id=28848).


[Закрыть].

Еще одной новой тенденцией, проявившей себя в самое последнее время, стал рост недобрых чувств в отношении мигрантов из Центральной Азии. Так, если первое место в списке «подозрительных народов» в Оренбурге по-прежнему занимают чеченцы, то сегодня сразу же вслед за ними идут уже не «кавказцы», а таджики, узбеки и казахи[2836]2836
  Амелин В. В. Этнокультурная ситуация в Оренбурге // Тишков В. А. (ред.). Российская нация: становление и этнокультурное многообразие. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 159.


[Закрыть].

«Кавказофобия» представляет определенную проблему и в национальных республиках РФ, однако, как показал опрос в Мордовии в 2003 г., ее интенсивность там на порядок ниже, чем в федеральном центре[2837]2837
  Сухарев А. И. и др. Динамика межэтнических отношений в Республике Мордовия // Бюллетень Научного центра социально-экономического мониторинга Республики Мордовия. 2004. № 1 (22). С. 10. См. также: Мартыненко А. В. Кавказцы в Мордовии // Степанов В. В., Тишков В. А. (ред.). Новые этнические группы в России. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 296–302.


[Закрыть]. Заметная «кавказофобия» наблюдалась в Татарстане, но татары страдали ею в меньшей степени, чем русские[2838]2838
  Габдрахманова Г. Ф. Мы – они: отношение к мигрантам в Республике Татарстан // Социальные исследования. 2008. № 2. С. 72–74.


[Закрыть]. Опрос, проведенный в Башкортостане, продемонстрировал не только гораздо более низкий уровень ксенофобии, но сочувствие к мигрантам и понимание выгод, которые их труд несет местной экономике. Кроме того, образ мигрантов здесь не связывали с криминалом[2839]2839
  Фартыгина Н. Жители Башкортостана проявляют устойчиво высокий уровень толерантности к мигрантам // БашИнформ. 2006. 1 декабря (http://www.bashinform.ru/index.php?id=43676).


[Закрыть]. Это может объясняться как более высоким уровнем толерантности местного населения[2840]2840
  Киричёк П. Н. Мордовская пресса и межнациональная проблематика: между должным, сущим и желаемым // Малькова В. К. (ред.). Диагностика толерантности в средствах массовой информации. М.: ИЭА, 2002. С. 180–181.


[Закрыть], так и тем, что, по словам В. К. Мальковой, в отличие от центральной прессы, республиканская стремится избегать негативных этнических стереотипов[2841]2841
  Малькова В. К. «Не допускается разжигание межнациональной розни…» М.: Academia, 2005. С. 53.


[Закрыть]. Хотя без рецидивов ксенофобских настроений не обходится и там, они все же встречаются в республиканской прессе много реже, чем в федеральной. При этом они менее характерны для Мордовии[2842]2842
  Киричёк П. Н. Мордовская пресса…


[Закрыть], чем, скажем, для Татарстана, где некоторые СМИ воспроизводят те же обращенные против мигрантов стереотипы, что и в остальной России[2843]2843
  Сагитова Л. В. СМИ в Татарстане: стимулы толерантности и интолерантности в контексте современного развития республики // Малькова В. К. (ред.). Диагностика толерантности в средствах массовой информации. М.: ИЭА, 2002. С. 188–221; Габдрахманова Г. Ф. Мы – они: отношение к мигрантам в Республике Татарстан // Социальные исследования. 2008. № 2. С. 70.


[Закрыть]. Зато в Республике Коми отмечается высокий уровень мигрантофобии, направленной прежде всего против «кавказцев». При этом там это свойственно в равной мере как русским, так и коми[2844]2844
  Шабаев Ю. П. Этнокультурная ситуация в Сыктывкаре // Тишков В. А. (ред.). Российская нация: становление и этнокультурное многообразие. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 116–117, 123.


[Закрыть].

В Бурятии и Саха (Якутии) отмечалось более мягкое отношение к иммигрантам, чем в Иркутске. При этом оно отличалось дифференцированностью с расовым оттенком: приезжие из стран Восточной и Центральной Азии вызывали у местного населения более дружеские чувства, чем «кавказцы»[2845]2845
  Воронин О. Л., Воронина А. В. Иммиграционная ситуация в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке: данные социально-психологического исследования // В. И. Дятлов (ред.). Мост через Амур: внешние миграции и мигранты в Сибири и на Дальнем Востоке. М.; Иркутск: Наталис, 2004. С. 219–220; Митупов К. Б.-М. Китайцы в Бурятии на рубеже XX–XXI веков // В. И. Дятлов (ред.). Мост через Амур: внешние миграции и мигранты в Сибири и на Дальнем Востоке. М.; Иркутск: Наталис, 2004. С. 123–127; Игнатьева В. Б. Этнокультурная ситуация в Якутске // Тишков В. А. (ред.). Российская нация: становление и этнокультурное многообразие. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 237.


[Закрыть]. Опросы 2009 г. выявили у школьников и студентов Бурятии неожиданно высокую враждебность по отношению к чеченцам и цыганам (среди респондентов было довольно много русских)[2846]2846
  Хамаганов Е. Молодежь Бурятии недолюбливает американцев, арабов и чеченцев // Вечерний Улан-Удэ – Неделя. 2009. 17 ноября.


[Закрыть].

Наконец, опросы, проведенные в 1998 и 2000 гг. в Дагестане, показали, что там подавляющее большинство людей связывали рост межэтнической напряженности прежде всего с социально-экономическими и политическими факторами, а не с каким-либо конфликтом культур. А так как политическое противостояние респонденты объясняли деструктивной деятельностью местных национальных движений, то многие высказывались за роспуск этих движений[2847]2847
  Алиев А. К., Юсупова Г. И. Миротворчество и народная дипломатия на Северном Кавказе. Махачкала: ДНЦ РАН, 2002. С. 49–57, 109–110; Муртузалиев С. И. Северный Кавказ с «изнанки» и «снаружи». Махачкала: РЦЭИ ДНЦ, 2007. С. 84.


[Закрыть]. Недавний опрос студентов, проведенный в Махачкале, показал, что для них характерны высокая толерантность и открытость к восприятию «чужого»[2848]2848
  Муслимова М. Ш. Экстремизм в системе мировоззренческих ориентиров студентов Дагестанского государственного университета // Дибиров А.-Н. З. и др. (ред.). Актуальные проблемы противодействия национальному и политическому экстремизму: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Махачкала, 20–21 ноября 2008). Т. 1. Махачкала: Лотос, 2008. С. 426–435.


[Закрыть].

Особую форму этнофобия принимает в Чеченской Республике, где она складывалась под влиянием недавних войн. Судя по социологическим данным, если в 1991 г. между русскими и чеченцами там существовали взаимно уважительные отношения, то в начале 2000-х гг. обе стороны приписывали друг другу прежде всего жестокость[2849]2849
  Юсупов М. М. Этнокультурная ситуация в Грозном // Тишков В. А. (ред.). Российская нация: становление и этнокультурное многообразие. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 152.


[Закрыть].

Все же, как показывают опросы, в ряде регионов русское население в гораздо большей степени заражено вирусом ксенофобии, чем другие народы России. В этом отношении весьма показательны результаты социологических опросов, проведенных новосибирскими специалистами на Алтае, в Туве и в Хакасии в 2002–2004 гг. Выяснилось, что при сходной иерархии «нелюбимых народов» неприязнь к ним среди русских была распространена во много раз больше, чем у местных титульных народов. Так, среди алтайцев, тувинцев и хакасов антипатии к чеченцам и цыганам выказал почти каждый третий-четвертый, а среди русских – соответственно каждый второй и каждый третий. Недружелюбно к евреям и китайцам среди алтайцев, тувинцев и хакасов относились каждый пятый – седьмой, а среди русских – каждый пятый. В отличие от европейской части России в этом регионе высоким показателем отличался негативизм к китайцам: он обнаруживался практически у каждого пятого. Кроме того, хотя местные народы наделяли русских чертами предпринимателей-рыночников, они относились к ним лучше, чем сами русские к представителям этих народов. При этом в последние годы у русской молодежи такое негативное отношение к ним только возрастало[2850]2850
  Костюк В. Г. Этнические образы как признаки цивилизационной общности // Гуманитарные науки в Сибири. 2005. № 3. С. 40–41.


[Закрыть].

Похожая ситуация наблюдается и в Самарской области. Там наибольшую неприязнь к себе и ту или иную дискриминацию ощущают представители мигрантских меньшинств (64–74 %). Иногда это распространяется и на традиционные этнические меньшинства (10–17 %), но русские получают такой негативный опыт лишь в редких случаях (3–5 %). При этом «новые мигранты» оказываются на порядок более толерантными, чем местное население. Каждый второй из местных жителей откровенно выражал неприязнь к тем или иным народам[2851]2851
  Мухаметшина Н. С. «Новые мигранты» как часть местного сообщества // Степанов В. В., Тишков В. А. (ред.). Новые этнические группы в России. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 237–238.


[Закрыть]. При этом горожане оказались менее толерантными, чем жители сельской местности[2852]2852
  Выявлено отношение жителей области к трудовым мигран-там // Новости Самары. 2008. 3 октября (http://news.smbc.ru/main/2008/10/03/13965.html).


[Закрыть]. Аналогичная картина была зафиксирована в 2008 г. и в Челябинске, где 45 % респондентов выказали негативное отношение к мигрантам, тогда как большая часть мигрантов, выходцев из Центральной Азии, отличались дружелюбием. Они были готовы заниматься самой черной работой, от которой отказывались местные жители. Но при этом последние обвиняли их в том, что те якобы отнимали у них рабочие места[2853]2853
  Кумейко И. Почему южноуральские мужчины не любят гастарбайтеров? // Комсомольская правда. 2008. 27 августа.


[Закрыть].

Если же рассматривать ксенофобию в ретроспективе, то можно заметить, что в 2006 г. наметилась тенденция к ее некоторому снижению. Судя по данным Левада-Центра, резкий рост ксенофобии приходился на 2000–2003 гг., после чего восприятие разных категорий «чужаков» стало спокойнее. К 2006 г. это выразилось прежде всего в отношении чеченцев, азербайджанцев и «негров» и несколько меньше – в отношении евреев, тогда как степень агрессивности в отношении цыган почти не изменилась[2854]2854
  Общественное мнение – 2006. М.: Левада-Центр, 2006. С. 154–155.


[Закрыть]. Одновременно несколько понизилось чувство враждебности к «инородцам»; уменьшилось число тех, кто полагал, что по своему благосостоянию они превосходят русских, и, наконец, снизилась доля тех, кто готов был обвинять именно «инородцев» во всех бедах России[2855]2855
  Там же. С. 156–157.


[Закрыть]. В 2004–2007 гг. популярность последнего обвинения прогрессивно падала с 42 до 32 %[2856]2856
  Национализм и ксенофобия // Левада-Центр. 2007. 29 августа (http://www.levada.ru/press/2007082901.html).


[Закрыть]. Наконец, в октябре 2008 г. социологи из Левада-Центра зафиксировали некоторое падение чувства враждебности к «чужакам». Тогда ситуация вернулась к уровню самого начала 2000-х гг.[2857]2857
  Седов Л. Межэтническая напряженность // Левада-Центр. 2008. 18 ноября (http://www.levada.ru/press/2008111801.html).


[Закрыть] Ту же тенденцию в Москве зафиксировали социологи из Института этнологии и антропологии в 2007 г.[2858]2858
  Лебедева Е., Полухин Д. Москвичи наконец-то полюбили мигрантов? // Комсомольская правда. 2007. 26 сентября. С. 16–17.


[Закрыть]

Однако, по их же данным, уже через год настроения изменились. В 2008 г. более половины москвичей негативно относились к гастарбайтерам, а две трети считали, что тех следует депортировать на родину и впредь не пускать[2859]2859
  Москвичи отрицательно относятся к присутствию трудовых мигрантов в городе // Народ.ру. 2008. 4 августа (http://www.narodru.ru/article18210.html).


[Закрыть]. Весной и осенью 2009 г. ту же тенденцию зафиксировали и социологи из Левада-Центра. По их данным, среди проблем, беспокоивших москвичей больше всего, оказалось наличие в столице массы «южан», включая «кавказцев». Такое мнение высказал почти каждый второй из опрошенных (41–42 %), что почти вдвое превышало показатель 2000 г. (23 %). Причем эту проблему многие считали даже более важной, чем низкие заработки, рост социального расслоения и рост безработицы[2860]2860
  Москвичи о своих проблемах // Левада-центр. 2009. 6 октября (http://www.levada.ru/press/2009100605.html).


[Закрыть]. Впрочем, взгляды остальных россиян отличались гораздо большей умеренностью. По социологическим данным, в целом в 2008–2009 гг. для жителей России проблема мигрантов играла второстепенную роль и занимала далеко не первое место в списке проблем, которые их реально беспокоили[2861]2861
  Рейтинг национальных угроз – 2009 // Пресс-выпуск ВЦИОМ. 2009. 13 июля (http://wciom.ru/novosti/press-vypuski/press-vypusk/single/12121.html); Россияне об острых проблемах общества // Левада-Центр. 2009. 23 июня (http://www.levada.ru/press/2009062302.html).


[Закрыть]. Это, разумеется, отражало особую ситуацию, сложившуюся в Москве и Московской области, являющихся главным центром притяжения для гастарбайтеров и прочих мигрантов. Кроме этого, новый всплеск ксенофобии в 2009 г. был напрямую связан с финансовым кризисом и его отражением в СМИ.

В 2006 г. 38 % респондентов верили в то, что национальные меньшинства имели слишком много власти, а в 2007 г. доля сторонников этого мнения даже подскочила до 42 %. Противником этого суждения был почти каждый второй, и доля таких людей за последние годы не увеличилась[2862]2862
  Национализм и ксенофобия // Левада-Центр. 2007. 29 августа.


[Закрыть]. В 2006 г. 34 % респондентов полагали, что русские испытывают дискриминацию. Сущность этой дискриминации люди видели главным образом в том, что «инородцы» «больше торгуют на рынках и не пускают торговать местных жителей» (63 %). Вслед за этим по значимости шли следующие ответы: «не чувствуют благодарности за то, что живут на русской земле» (45 %), «оскорбительно ведут себя по отношению к русским» (44 %), «не проявляют к русским достаточного уважения» (40 %), «нарушают наши обычаи» (28 %). Гораздо меньше эта «дискриминация» выражалась в терминах реальных выгод и потерь: «имеют возможность покупать лучшее жилье» (26 %), «имеют больше своих людей в милиции» (24 %), «имеют больше доступа в структуры высшей власти» (20 %), «получают большую оплату, чем русские, за одинаковую с ними работу» (18 %)[2863]2863
  Общественное мнение – 2006. М.: Левада-Центр, 2006. С. 157. В 2002 г. респонденты тоже объясняли свое негативное отношение к чужакам прежде всего их «вызывающим поведением» и «криминальными наклонностями». См.: Фонд «Общественное мнение» о национальном вопросе в России, 2002 г. (http://www.demoscope.ru/weekly/2002/065/analit02.php).


[Закрыть]. Сходную картину местные социологи выявили в Саратовской и Оренбургской областях, а также в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке[2864]2864
  Воронин О. Л., Воронина А. В. Иммиграционная ситуация в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке: данные социально-психологического исследования // В. И. Дятлов (ред.). Мост через Амур: внешние миграции и мигранты в Сибири и на Дальнем Востоке. М.; Иркутск: Наталис, 2004. С. 217; Мокин К. С. Саратовская область: местное население versus мигранты // Степанов В. В., Тишков В. А. (ред.). Новые этнические группы в России. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 203; Амелин В. В. Сегрегация или интеграция?// Степанов В. В., Тишков В. А. (ред.). Новые этнические группы в России. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 235.


[Закрыть]. В Калуге, сознавая, что успешные армянские бизнесмены много вкладывают в развитие местной экономики и инфраструктуры, люди все равно склонны негативно оценивать их присутствие. Показная демонстрация теми своих успехов воспринимается местным населением как «наглость», тогда как армяне усматривают в такой реакции «зависть» к себе[2865]2865
  Попков В. Д. Феномен этнических диаспор. М.: ИС РАН, 2003. С. 242.


[Закрыть]. Иными словами, представление о «дискриминации» имело в значительной степени иррациональный символический смысл и, похоже, отражало осознаваемую на интуитивном уровне обиду в связи с низким уровнем демократии в стране. Эта обида имела проективный характер и переносилась на «инородцев».

Еще одной яркой особенностью российской ксенофобии является ее выраженный этнический характер. Недавнее исследование, посвященное роли религиозного фактора, ясно показало, что в России симпатии и антипатии верующих связаны в первую очередь именно с этничностью, а не с религией. Например, выяснилось, что русские православные испытывают больше симпатий к татарам и башкирам, т. е. мусульманским народам, чем к православным грузинам и молдаванам и христианам-армянам. А мусульмане, испытывая симпатии к ряду мусульманских и христианских народов (причем равным образом к русским, армянам и грузинам), питают негативные чувства к чеченцам. Похожие настроения встречались и у представителей иных традиционных конфессий. Иными словами, в России расколы проходят отнюдь не по конфессиональным линиям, как нас хотят уверить некоторые адепты цивилизационного подхода[2866]2866
  См., напр.: Делягин М. Созидание российской цивилизации // Свободная мысль. 2006. № 2. С. 46–63.


[Закрыть], а по этническим. Об этом говорит, например, тот факт, что этническая идентичность остается для большинства россиян много важнее конфессиональной[2867]2867
  Сикевич З. В. Русские: «образ» народа. С. 121–122; Горшков М. К., Тихонова Н. Е. (ред.). Российская идентичность в условиях трансформации: опыт социологического анализа. М.: Наука, 2005. С. 247; Тишков В. А., Степанов В. В. Кем себя считают россияне // Тишков В. А. (ред.). Российская нация: становление и этнокультурное многообразие. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 22.


[Закрыть]. Это относится, в частности, к народам Северного Кавказа[2868]2868
  Савва М. В. Этнический статус. С. 86, 112.


[Закрыть], что бы ни говорили нам об объединяющей роли ислама защитники идеи «столкновения цивилизаций».

Судя по социологическим опросам, противоречие между христианством и исламом заботит более всего именно богатых жителей России. Это – безусловно доктринальные настроения, связанные с их установкой на западный образ жизни, которому, по их мнению, сформированному СМИ, угрожает мусульманский мир. В то же время среди бедных много чаще встречается представление о России как особой цивилизации, которой западный образ жизни противопоказан[2869]2869
  Горшков М. К., Тихонова Н. Е. (ред.). Россия – новая социальная реальность. С. 97, 118.


[Закрыть]. Тем самым, по мнению некоторых социологов, в противопоставлении Запада Востоку скрыто главное социальное противоречие современной России – между богатством и бедностью[2870]2870
  Горшков М. К., Тихонова Н. Е. (ред.). Российская идентичность в условиях трансформации. С. 215.
  Глава 4. Роль СМИ


[Закрыть].

Глава 4
Роль СМИ

Многолетние исследования СМИ уже давно привели специалистов к мнению о том, что те не только транслируют информацию, но и придают ей смысл и форму, по-своему интерпретируя ее, помещая ее в нужный контекст и развивая заложенные в ней идеи. В результате СМИ подкрепляют и упрочивают идентичность своих потребителей, помогают им создавать образ мира и формируют у них ценностные ориентации. Это касается и идеи расы. По словам одного исследователя, иной раз «они учат своих читателей не только тому, что надо думать о расе, но и тому, что те хотели бы о ней думать»[2871]2871
  McLaughlin Eu. Recovering blackness/repudiating whiteness: the Daily Mail’s construction of the five white suspects accused of the racist murder of Stephen Lawrence // Murji K., Solomos J. (eds.). Racialization: studies in theory and practice. Oxford: Oxford University Press, 2005. P. 165.


[Закрыть]. Все это обнаруживается и в том влиянии, которое популярный у журналистов расовый дискурс оказывает на общественное мнение. Например, вплоть до начала 1970-х гг. расовые и этнические меньшинства, в особенности чернокожие, либо вовсе игнорировались американскими СМИ, либо изображались в неприглядном свете или в лучшем случае как слуги белых. Иными словами, СМИ навязывали своим пользователям стереотипы, подкреплявшие расовое мировоззрение и расистские установки. Лишь с рубежа 1960–1970-х гг. это стало меняться[2872]2872
  Greenberg B. S., Mazingo Sh. L. Racial issues in mass media institutions // Katz Ph. A. (ed.). Towards the elimination of racism. New York: Pergamon, 1976. P. 321–328.


[Закрыть].

Опрос, проведенный среди старшеклассников в Петербурге весной 1993 г., выявил их негативные установки в отношении выходцев с Кавказа. Подавляющее большинство респондентов считали их «спекулянтами и жуликами» (66,1 %), связывали с ними рост преступности (65 %) и полагали, что они «обогащаются за наш счет» (63,9 %). В меньшей степени школьники указывали на то, что они «занимают наши рабочие места» (40 %) и «обостряют жилищную проблему» (24,1 %). Опираясь на эти данные, З. В. Сикевич справедливо сделала вывод о том, что указанные представления в гораздо большей мере основываются на иррациональных и мифологизированных образах, создаваемых и транслируемых СМИ, чем на знании реальной ситуации и рациональных ее оценках[2873]2873
  Сикевич З. В. Социология и психология национальных отношений. С. 127.


[Закрыть].

То же самое относится и к образу «чеченского врага», который, безусловно, определялся не только затяжным чеченским кризисом, но и его явно недоброжелательным освещением в СМИ и художественной литературе[2874]2874
  Зверева Г. И. Чеченская война в дискурсах массовой культуры России: формы репрезентации врага // Гудков Л. Д. (ред.). Образ врага. М.: ОГИ, 2005. С. 302–335; Ахметьева В. «Люди с песьими головами»: образ чеченцев в российских СМИ // Верховский А. М. (ред.). Язык вражды против общества. М.: Центр «СОВА», 2007. С. 203–210.


[Закрыть]. Свою роль сыграли и настроения, порожденные обстоятельствами начала Второй чеченской войны, когда в действиях армии проявились геноцидные тенденции, поддержанные многими СМИ, рисовавшими отталкивающий образ «чеченских бандитов»[2875]2875
  Айдамиров А. Как остановить войну // Новая газета. 2000. 7–13 августа. С. 4; Кагарлицкий Б. Чеченцы – это евреи сегодня // Новая газета. 2000. 21–24 сентября. С. 3; Ахметьева В. «Люди с песьими головами».


[Закрыть]. Действительно, судя по опросам общественного мнения, в начале 2000-х гг. около половины респондентов (43 %) отказывали чеченцам в статусе граждан России, 77 % считали их «бандитами, убийцами, похитителями людей», а 86 % связывали их с международным терроризмом. Нередко такие настроения питались расовыми чувствами: якобы ненависть к русским «у них в крови», «в генах». Многие респонденты (46 %) оправдывали жестокие зачистки, проводившиеся в чеченских селах армейскими подразделениями, военной необходимостью, считали, что страдания мирных жителей Чечни преувеличиваются тенденциозной западной прессой (32 %), и полагали, что чеченцы сами виновны в своих бедах (36 %). При этом 68 % респондентов были убеждены, что будущие поколения чеченцев будут мстить русским, и такие страхи лишь усиливали ненависть[2876]2876
  Общественное мнение – 2002. М.: ВЦИОМ, 2002. С. 108–116.


[Закрыть]. Ведь, по словам американского психоаналитика, если к ненависти примешивается чувство вины, то это ведет к еще большей ненависти[2877]2877
  Jones E. Papers on psychoanalysis. Boston: Beacon Press, 1961. P. 305–308.


[Закрыть]. Здесь и надо видеть объяснение тому, что чеченофобия не просто лидирует, но оставляет далеко позади все другие виды ксенофобии.

В свою очередь, образ азербайджанцев прочно слился с представлением о «мафии» и торговцах, взвинчивавших цены на продуктовых рынках[2878]2878
  Бочарова О. А., Гудков Л. Д. Иерархия этнических стереотипов населения. С. 19; Короткова Е., Мельниченко О. Враг ты мой кавказский… // Московский комсомолец. 1998. 27 января. С. 2; Горшков М. К. (ред.). Россия на рубеже веков. М.: РОССПЭН, 2000. С. 391.


[Закрыть]. Действительно, как показал опрос студентов Нижнего Новгорода в мае 2005 г., образ чеченцев в глазах населения Центральной России был неразрывно связан с чеченской войной, а образ азербайджанцев был неотделим от торговли фруктами. Что касается цыган, то в ответах нижегородских студентов выявилось типичное для русских амбивалентное к ним отношение: с одной стороны, их связывали с романтической фольклорной традицией (песни, танцы), прочно спаянной с русской культурой, а с другой – приписывали им всевозможную криминальную деятельность (воровство, торговлю наркотиками) и профессиональное нищенство. В отношении евреев выявились устойчивые юдофобские стереотипы (хитрый, жадный)[2879]2879
  Представители разных национальностей глазами студентов // НРОО Центр межэтнического взаимодействия «ДИАЛОГ». Н. Новгород. № 8 от 13.07.05 (www.dialog-nn.org).


[Закрыть]. Опрос, проведенный в январе 2006 г. еженедельником «Московские новости», подтвердил устойчивость представлений о необычайных экономических успехах евреев. Похоже, что социальный антисемитизм является сегодня ведущей формой антисемитизма российской интеллектуальной элиты, основных читателей этого издания: каждый четвертый из 682 респондентов объяснял антисемитизм «социальным и имущественным неравенством»[2880]2880
  Что провоцирует антисемитизм в современной России? // Московские новости. 2006. 20–26 января. С. 4. Следует заметить, что и большинство российских евреев не испытывают теплых чувств к «евреям-олигархам», возлагая на них ответственность за антисемитские настроения. См.: Колесниченко А. Евреи, живущие в Российской Федерации, считают себя русскими // Новые Известия. 2005. 14 сентября. С. 2.


[Закрыть]. В свою очередь, эстонцев винили в дискриминации русского меньшинства в Эстонии.

В проведенном в Екатеринбурге обсуждении проблем молодежи говорилось о том, что местные СМИ готовы в красках рисовать участие цыган в наркоторговле и замалчивать не менее активное участие в ней русских. Зато о благородном поступке цыгана, спасшего тонувшую девочку и погибшего при этом, пресса упорно молчала, так как это не вписывалось в выработанные стереотипы[2881]2881
  Ксенофобия среди российских подростков // Радио Свобода. 2005. 21 ноября (http://www.svoboda.org/ll/soc/1105/ll .112105–2.asp).


[Закрыть].

Интересные данные о роли СМИ в формировании представлений об окружающем социальном мире приводят краснодарские социологи. Выяснилось, что люди склонны выше оценивать состояние межэтнических отношений в месте своего проживания, чем в крае или области в целом и тем более в России. Ведь о ситуации в ближайшем окружении они судят по своему собственному опыту, а о более отдаленных местностях – по информации из СМИ, поданной чаще всего в тревожном, если не ксенофобском духе[2882]2882
  Савва М. В. Этнический статус. С. 109; Савва М. В., Савва Е. В. Пресса, власть и этнический конфликт (взаимосвязь на примере Краснодарского края). Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2002. С. 72–73, 97.


[Закрыть]. О том же говорит и опрос Левада-Центра, проведенный в июле 2007 г.: если по вопросу о возможности кровавых межэтнических столкновений в стране в целом мнения респондентов разделились примерно поровну (да – 37 %, нет – 32 %), то в отношении района своего проживания такое развитие событий уверенно отрицал почти каждый второй (46 %), и лишь 16 % респондентов это допускали[2883]2883
  Национализм и столкновения на национальной почве // Левада-Центр. 2007. 25 июля (http://www.levada.ru/press/2007072500.html).


[Закрыть].

СМИ ответственны и за искаженное представление о мигрантах, их количестве, занятиях и образе жизни. Например, основываясь на данных СМИ, каждый пятый житель Татарстана верил в то, что мигрантов в республике «очень много», а 60 % утверждали, что их «достаточно много». Между тем реальные цифры говорили о другом: мигранты, прибывшие в республику в 2000 г., составляли лишь 0,75 % ее населения, а в Казани лишь 1,4 % жителей относились к категории мигрантов. Там же для подавляющего числа респондентов образ мигранта ассоциировался с рыночной торговлей, хотя в реальности многие мигранты занимались строительством и ремонтом квартир. При этом почти каждый третий был убежден в том, что мигранты были выходцами из титульных народов Кавказа и Средней Азии. И это при том, что в первой половине 2000-х гг. более 20 % мигрантов составляли русские, тогда как на иные народы приходилось лишь около 3 % миграционного прироста[2884]2884
  Габдрахманова Г. Ф. Мы – они: отношение к мигрантам в Республике Татарстан // Социологические исследования. 2008. № 2. С. 71; Она же. Представления постоянных жителей о странах происхождения мигрантов // Степанов В. В., Тишков В. А. (ред.). Новые этнические группы в России. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 275–279.


[Закрыть]. Образ «этнокриминальных групп», связанных с наркобизнесом, также навязывается обществу журналистами, и это приводит к стигматизации целых групп мигрантов[2885]2885
  Воронин О. Л., Воронина А. В. Иммиграционная ситуация в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке: данные социально-психологического исследования // В. И. Дятлов (ред.). Мост через Амур: внешние миграции и мигранты в Сибири и на Дальнем Востоке. М.; Иркутск: Наталис, 2004. С. 216–217.


[Закрыть].

Наконец, осенью 2008 г. в связи с развитием мирового финансового кризиса и началом массовых увольнений ряд журналистов начали предсказывать рост преступности среди потерявших работу иммигрантов, их бунты и рост межнациональной напряженности. Некоторые даже предлагали видеть в строителях из зарубежья готовые «боевые отряды»[2886]2886
  Захаров П. Москва перебрала с мигрантами // РБК Daily. 2008. 16 октября (http://www.rbcdaily.ru/2008/10/16/focus/385883); Гридасов А. Нелегалы в криминале // Труд. 2008. 11 ноября. С. 4; Овчинников А., Стешин Д. Кончилась в Москве работа, а домой нам неохота // Комсомольская правда. 2008. 17 ноября. С. 8–9; Шелест М. Человек с молотком // Агентство политических новостей. 2008. 21 ноября (http://www.apn.ru/publications/article21042.htm).


[Закрыть]. В частности, с такими прогнозами выступил в беседе с журналисткой бывший лидер ДПНИ А. Белов[2887]2887
  Кораблева С. Александр Белов: После кризиса у России могут отрасти зубы, чтобы откусить Крым // Новый регион. 2008. 24 октября (http://www.nr2.ru/202769.html).


[Закрыть]. Между тем ничего подобного не происходило[2888]2888
  См., напр.: Равшан уезжает из России. Вернется ли? // Известия. 2008. 3 декабря. С. 5.


[Закрыть]. Поэтому такие сообщения СМИ следует признать явно провокационными и лишь накаляющими обстановку.

Иной раз по телевидению транслируются инсценировки, выдаваемые за реально происходившие события, рисующие «чужаков» («мигрантов», «кавказцев», «азиатов» и пр.) в неблаговидном свете. Для поднятия рейтинга телеканалов организуются бурные обсуждения животрепещущих проблем, связанных с миграцией, в которых участвуют подставные лица, дающие зрителю искаженное представление о проблеме[2889]2889
  Об одной из таких передач см.: Махсумов А. «Нечестный понедельник». Российский полит-бомонд несет ТВ-чушь о гастарбайтерах // Asia-Plus. 2009. 10 марта (http://www.asiaplus.tj/articles/155/3172.html).


[Закрыть].

Немалую роль СМИ играют и в формировании мировоззрения подростков. В 2002–2003 гг. сотрудники АНО НМЦ «Гуманист» провели социологический опрос 1853 школьников 8–11-х классов в Москве, Петербурге, нескольких средних и малых провинциальных городах, а также в сельских населенных пунктах. По результатам этого обследования, перелом в отношении школьников к «чужакам» происходит в 10–11-х классах, когда подростки начинают больше прислушиваться к словам известных политиков, представителей творческой интеллигенции и журналистов. В результате уровень интолерантности у подростков резко возрастает. Стоит ли говорить, что львиную долю такой информации они получают из СМИ?[2890]2890
  Благодарю В. В. Луховицкого за эту информацию. Ту же картину показал опрос школьников в Екатеринбурге в 2005 г. См.: Ксенофобия среди российских подростков // Радио Свобода. 2005. 21 ноября (http://www.svoboda.org/ll/soc/1105/ll .112105–2.asp). Приведенные данные подтверждаются и более представительным опросом среди московских старшеклассников, проведенным в 2006 г. Тогда была зафиксирована «радикализация взглядов подростков». См.: Добрынина Е. Тройка по толерантности // Российская газета. 2007. 22 марта. С. 9. См. также: Савин И. С. Этнические стереотипы в среде московской молодежи: «они не понимают нас, а мы – их» // Степанов В. В., Тишков В. А. (ред.). Новые этнические группы в России. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 144–145.


[Закрыть]

Об огромной роли СМИ в формировании негативных стереотипов свидетельствуют исследования российских ученых и правозащитников. Судя по данным В. К. Мальковой, газета «Московский комсомолец» много чаще обращается к этнической тематике, чем «Вечерняя Москва», имеющая притом гораздо более узкую аудиторию. В период 1997–2003 гг. интерес корреспондентов «Московского комсомольца» к этой проблематике сохранялся примерно на одном уровне, тогда как у редакции «Вечерней Москвы» он заметно упал. Из всех этнических групп наибольшее внимание обеих газет привлекали народы Кавказа, причем те самые, которые являются объектами массовой ксенофобии. Мало того, если упоминания об этих народах стали встречаться в «Вечерней Москве» реже, то обобщенный термин «кавказцы» сохранил свою популярность и стал едва ли не основным этническим маркером для авторов этой газеты. В «Московском комсомольце» он, наряду с названиями конкретных народов Кавказа, кроме чеченцев, также стал встречаться несколько чаще. При этом, как показывает качественный анализ прессы, именно в «Московском комсомольце», наряду с «Комсомольской правдой», публиковалось немало ксенофобских материалов[2891]2891
  Малькова В. К. «Не допускается разжигание межнациональной розни…» М.: Academia, 2005. С. 50–66, 94–95.


[Закрыть]. Кроме того, за указанный период в московской прессе произошел сдвиг интереса от «этнической преступности», нередко приписываемой «чеченцам», к проблеме мигрантов и гастарбайтеров, которых также часто связывали с криминалом[2892]2892
  Там же. С. 98–99.


[Закрыть]. Данные мониторинга прессы, проводимого правозащитниками, подтверждают, что в списке наиболее популярных газет «Комсомольская правда» и «Московский комсомолец» лидировали по интенсивности представленного в них языка вражды[2893]2893
  Кожевникова Г. Язык вражды через год после Беслана // Башинова Ю., Таубина Н. (сост.). Мониторинг дискриминации и национал-экстремизма в России. М.: Фонд «За гражданское общество», 2006. С. 31, 34; Она же. Язык вражды после Кондопоги // Верховский А. М. (ред.). Язык вражды против общества. М.: Центр «СОВА», 2007. С. 21, 26.


[Закрыть].

Мониторинг федеральной и региональной прессы, проведенный в 2001–2002 гг. Московской Хельсинкской группой, показал, что «язык вражды» был в тот период направлен прежде всего против всех «нерусских», народов Кавказа, «народов Азии» и «мусульман». А в этническом плане в этом списке лидировали чеченцы, за которыми шли евреи, цыгане, азербайджанцы и армяне[2894]2894
  Верховский А. М. Национализм, расизм и ксенофобия в российских СМИ // Лукашевский С., Локшина Т. (ред.). Национализм, ксенофобия и нетерпимость в современной России. М.: Московская Хельсинкская группа, 2002. С. 196–197.


[Закрыть]. В свою очередь, проведенный той же группой в сентябре – октябре 2005 г. новый мониторинг СМИ подтвердил, что обобщенный «образ врага» («нерусские», «мусульмане», «кавказцы») стал лидирующим. Достойно конкурировать с ним могли только образы «чеченца» и «цыгана». От этой группы образов заметно отставали все другие. Но среди последних наибольший негативизм вызывали китайцы и «азиаты», за которыми в порядке понижения шли евреи вместе с американцами, затем – азербайджанцы и, в числе прочих, армяне[2895]2895
  Кожевникова Г. Язык вражды через год после Беслана. С. 40–43.


[Закрыть]. При этом, как замечает Г. Кожевникова, интенсивность негативных высказываний в печати в адрес «чеченцев» и «мусульман» связана с терактами; в иных контекстах их упоминают не чаще, чем остальных[2896]2896
  Кожевникова Г. Российские СМИ как инструмент поощрения ксенофобных настроений // Башинова Ю., Таубина Н. (сост.). Мониторинг дискриминации и национал-экстремизма в России. М.: Фонд «За гражданское общество», 2006. С. 56.


[Закрыть].

Некоторые расхождения между этими списками и данными опросов населения касаются только евреев и китайцев. Можно также отметить, что антицыганские настроения в СМИ выглядели гораздо более интенсивными, чем показывают опросы населения. Очевидно, пропагандистская кампания, развязанная некоторыми СМИ против евреев, китайцев и цыган, в меньшей степени влияла на людей, так как расходилась с их собственным опытом. Это лишний раз свидетельствует о том, что нынешний всплеск ксенофобии носит инструментальный, а не доктринальный характер. Люди усваивают лишь ту информацию, которая может подтверждать их личные впечатления, и критически относятся к тому, что кардинально расходится с их обыденными знаниями. Что же касается информации, лежащей за пределами их собственного опыта, то ее они действительно могут усваивать некритически, но лишь в том случае, если доверяют журналистам. Вот почему многие люди отдают предпочтение тому или иному СМИ, чья позиция созвучна их настроениям и где они ищут подтверждения своим интуитивным представлениям. Если в отношении известной им проблемы они находят взаимопонимание с журналистами данного конкретного СМИ, то можно предположить, что они с доверием отнесутся и к мнению этих журналистов относительно того, что самим им известно гораздо хуже. Поэтому прямой корреляции между негативными образами, навязываемыми СМИ, и результатами социологических опросов ожидать не приходится.

Тем не менее СМИ действительно создавали искаженный образ мигрантов в общественном сознании. Так, именно СМИ общество должно быть обязано представлением о них как о преимущественно торговцах, людях с низким образованием, «инородцах» и пр. Ведь в реальности большинство мигрантов находили занятость вовсе не в ларьках и не на рынках, они нередко превосходили местное население по уровню образования, и, что самое интересное, большинство их были русскими[2897]2897
  Бадыштова И. М. Толерантность городского социума к мигрантам. С. 148–152.


[Закрыть]. Сегодня даже некоторые журналисты признают, что в последние годы в погоне за читательским спросом многие СМИ занимались систематическим формированием образа врага в лице приезжих нерусского происхождения[2898]2898
  Ильина И. В России создается образ мигранта-врага // Время новостей. 2008. 22 апреля. С. 4.
  Глава 5. Тоска по дискриминации


[Закрыть].