Текст книги "«Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма"

Судя по аналогичному опросу, проведенному среди польских антропологов в 1999 г., там тоже происходило охлаждение к концепции «биологической расы», понимаемой как подвид: большинство респондентов молодой и средней возрастных категорий с готовностью отказывались от этой концепции, тогда как пожилые были настроены более консервативно[367]367
  Kaszycka K. A., Štrkalj G. Anthropologists’ attitudes towards the concept of race: the Polish sample // Current Anthropology. 2002. Vol. 43. № 2. P. 332–334.


[Закрыть].

В то же время в середине 1980-х гг. опрос среди американских специалистов по психологии образования показал, что 53 % экспертов верили в то, что различия в коэффициенте умственных способностей между белыми и черными были, по крайней мере, частично связаны с генетическим фактором. И лишь 17 % относили эти различия на счет окружающей среды[368]368
  Snyderman M., Rothman S. Survey of expert opinion on intelligence and aptitude testing // American psychologist. 1987. Vol. 42. № 2. P. 137–144.


[Закрыть]. Иными словами, какого-либо единства в среде ученых не отмечалось. Мало того, к большому разочарованию специалистов, появившиеся в научной среде сомнения в правомерности концепции «расы» не оказали почти никакого влияния на общественное мнение. Ведь, как уже отмечалось в литературе, «“наука” о расе, влияющая на общественное мнение, идет не только из мира науки. Народную “науку” создают финансируемые частными фондами мыслители, занимающиеся политическими проектами и формированием общественного мнения, преследуя какие-либо особые интересы»[369]369
  Baker L. D. From savage to Negro. P. 216.


[Закрыть].

Для большинства обывателей раса по-прежнему представляется биологической реальностью. Всеамериканский опрос, проведенный социологами из Чикагского университета в феврале – апреле 1990 г., показал устойчивость расовых стереотипов у белого населения: большинство белых (более 50 %) по-прежнему считали, что чернокожие и испаноязычные предпочитают не работать, а жить на социальные пособия, что все они ленивы, склонны к насилию, обладают более низким интеллектом и менее патриотичны, чем белые[370]370
  Duke L. Whites’ racial stereotypes persist // The Washington Post. 1991. January 9. P. A–1.


[Закрыть] (рис. 2). В то же время в последующие десять лет социологи отмечали постепенное падение популярности расовых стереотипов: в 2000 г. те были выявлены лишь у четверти белого населения[371]371
  Solomos J., Back L. Introduction: theorizing race and racism // Solomos J., Back L. (eds.). Theories of race and racism. A reader. London: Routledge, 1999. P. 20; Russell Ch. Racial and ethnic diversity. Ithaca, N.Y.: New Strategist Publications, 2002. P. 920.


[Закрыть].

Вместе с тем, как отмечают специалисты, правила политкорректности, требующие избегать расово окрашенных рассуждений, приводят к тому, что расистский дискурс теперь нередко ведется в терминах «нации» и «культуры», превратившихся в кодовые выражения для него[372]372
  Ansell A. E. New Right, New racism. New York: New York University Press, 1997. P. 66. О кодовых терминах в языке американских расистов см.: Omi M., Winant H. Racial formation in the United States. P. 123–124.


[Закрыть]. Мало того, не оправдалась и отмеченная выше вера Э. Монтегю в то, что концепция «этнических групп» поможет избавиться от расизма. Окружающая нас действительность говорит об обратном: теперь этнические понятия и термины нередко используются в качестве заменителей прежних расовых категорий. С их помощью в открытой или завуалированной форме осуществляются стигматизация и дискриминация целых групп «культурно иных»[373]373
  Goldberg D. T. The semantics of race // Ethnic and Racial Studies. 1992. Vol. 15. № 4. P. 555; Lieberman L., Reynolds L. T. Race: the deconstruction of a scientific concept. P. 165–166.


[Закрыть]. Как отмечают некоторые аналитики, «самые частые формы расизма связаны не с явными идеологиями или дискурсами биологической инфериоризации, а с разными формами [социального] исключения тех, кто не принадлежит к исконной культуре политически доминирующей этнической группы. Как в дискурсе, так и в практике представление о культурных отличиях пришло на смену представлению о биологических отличиях в качестве основы для [социального] исключения или инфериоризации»[374]374
  Anthias F., Yuval-Davis N. (in association with Cain H.). Racialized boundaries. P. 14.


[Закрыть].

По словам Р. Майлза и М. Брауна, в последние годы риторика расистского дискурса изменилась: произошла «перекодировка», и прежняя лексика, насыщенная расовыми терминами, сменилась новой, где прежние значения придаются новым лексическим приемам и оборотам. При этом расизм в некоторых ситуациях может совпадать с национализмом[375]375
  Майлз Р., Браун М. Расизм. С. 138–141, 186–187.


[Закрыть]. Тем самым вместо прежнего биологического превосходства нынешние расисты предпочитают оперировать понятием культурной инаковости, но при этом в лексиконе наших современников культура нередко преподносится как некое «генетическое наследие». В этом контексте расовые и этнические категории начинают сливаться. С одной стороны, происходит этнизация расовых групп, а с другой – расиализация этнических. По справедливому мнению ряда авторов, расистские настроения «могут быть направлены против любой этнической группы, подвергшейся расиализации. Поэтому расисты придают значение не только физическому облику, но также языку, религии, одежде и любым другим культурным особенностям, если они воспринимаются как признаки особой человеческой общности, наделенной неизменным наследием»[376]376
  Anthias F., Yuval-Davis N. (in association with Cain H.). Racialized boundaries. P. 155.


[Закрыть].

В воображении людей инокультурные общности нередко наделяются более низкими якобы прирожденными культурными особенностями и получают соответствующее к себе отношение. Такие установки влияют и на представления о процессах мирового развития. Там, где раньше говорили о национально-освободительной борьбе, теперь иной раз настаивают на сопротивлении внедрению чуждых культурных ценностей. Именно в этом контексте и получает популярность идея «столкновения цивилизаций» как общностей, основанных на якобы несовместимых системах ценностей. Эта идея, разумеется, тоже входит в арсенал «культурного расизма».

Все это является вызовом современной системе образования. Опыт обучения американских студентов по специальности «антропология» в 1970–1980-х гг. показал, что учебные курсы, в которых рассматривались проблемы расы, приводили к эффекту обратному тому, на который рассчитывали преподаватели. Хотя последние старательно объясняли отсутствие каких-либо строгих корреляций между физическим типом и культурой, эти курсы возбуждали у студентов расовые чувства, стремление сводить культурные различия к действию биологических факторов[377]377
  Shanklin Eu. Anthropology and race. P. 99.


[Закрыть]. Анализ учебников по социокультурной антропологии, выпущенных в конце 1980-х – 1990-е гг., показал, что если некоторые из них вполне адекватно освещали тематику «расы и расизма», то в других этот раздел содержал устаревшие или спорные формулировки либо вовсе отсутствовал. Похоже, что к началу XXI в. американские антропологи пребывали в некотором замешательстве, не зная, как лучше освещать эту проблематику в учебниках. Мало того, в 1990-х гг. их участие в борьбе с расизмом резко снизилось[378]378
  Shanklin Eu. Representations of race and racism in American anthropology // Current Anthropology. 2000. Vol. 41. № 1. P. 99–103.


[Закрыть].

Американский антрополог-африканист Александр Олленд видит одну из причин этого в ослаблении междисциплинарного фокуса антропологии: если прежде она в обязательном порядке объединяла в пределах одного департамента культурную антропологию, физическую антропологию, лингвистику и археологию, то в 1990-х гг. произошла специализация и изучение культуры отделилось от физической антропологии. Кроме того, у студентов, специализирующихся на изучении культурных процессов, упал интерес к археологии и лингвистике. В итоге новое поколение специалистов хуже подготовлено к тому, чтобы давать достойный отпор расистам[379]379
  Alland A. Race in mind: race, IQ, and other racisms. New York: Palgrave Macmillan, 2002. P. 171.


[Закрыть].

В последние десятилетия стало очевидно, что победа над так называемым «научным расизмом» была непрочной и не оказала существенного влияния на представления человека с улицы. Оказалось, что бытовые представления о членении человечества на расы и ныне сохраняют свое значение[380]380
  Shanklin Eu. The profession of the color blind: sociocultural anthropology and racism in the 21st century // American Anthropologist. 1998. Vol. 100. № 3. P. 671; Harrison F. V. Introduction: expanding the discourse on «race» // American Anthropologist. 1998. Vol. 100. № 3. P. 611.


[Закрыть]. Сегодня подтверждаются пророческие слова Р. Бенедикт, отмечавшей в свое время, что расизм – это прежде всего вера, сходная с религией: «Ученый может опровергнуть все выдвигаемые ею факты, но саму веру это не пошатнет»[381]381
  Benedict R. Race and racism. P. 97.


[Закрыть].

Обстановка в современном мире весьма противоречива. С одной стороны, расизм понемногу отступает, принимая все более мягкие формы. Как показывают исследования, общественное мнение легче относится к предоставлению иммигрантам (иным этническим группам) гражданства, чем каких-либо экономических или культурных прав. Особенно консервативной является сфера личной жизни, где иммигранты встречают наибольшее сопротивление[382]382
  Kleinpenning G., Hagendoorn L. Forms of racism… P. 34.


[Закрыть]. Все же Пол Гилрой с оптимизмом заявляет об отступлении «расологии». Он призывает чернокожее население смотреть не столько в прошлое, сколько в будущее и отказаться от расовой парадигмы во имя «гетерокультурной, постантропологической и космополитической перспективы»[383]383
  Gilroy P. Between camps: nations, cultures and the allure of race. London: Routledge, 2004. P. 334–335.


[Закрыть].

Но с другой стороны, отказавшись от откровенной расистской терминологии, праворадикальные политические партии и движения продолжают хранить верность своим расистским убеждениям. Результатом является отмеченная австрийским антропологом Андре Гингричем парадоксальная ситуация, когда маргинализация концепции расы сочетается в Европе с ростом влияния расистских политических движений (рис. 3). При этом бацилла расизма распространяется и за пределы Европейского континента (Индия, некоторые районы Африки и пр.)[384]384
  Gingrich A. Concept of race vanishing, movements of racism rising? Global issues and Austrian ethnography // Ethnos. 2004. Vol. 69. № 2. P. 156–176. См. также: Gingrich A., Banks M. (eds.). Neo-nationalism in Europe and beyond. New York: Berghahn Books, 2006; Rattansi A. Racism. P. 164–169.


[Закрыть].

Таким образом, как с сожалением заметила американская исследовательница, школа Боаса выиграла сражение, но проиграла войну[385]385
  Shanklin Eu. The profession of the color blind: sociocultural anthropology and racism in the 21st century // American Anthropologist. 1998. Vol. 100. № 3. P. 670.


[Закрыть]. Частично это было связано с тем, что Боас и его ученики видели корень расизма в невежестве и в борьбе с ним делали ставку на образование. Между тем гораздо более важными являются структурные и институциональные факторы, создающие и поддерживающие расизм[386]386
  Harrison F. V. Introduction: expanding the discourse on «race» // American Anthropologist. 1998. Vol. 100. № 3. P. 611–612; Mullings L. Interrogating racism. P. 670.


[Закрыть].

В последние годы западные антропологи начинают осознавать свою долю ответственности за формирование расистских представлений и настаивают на том, что настала пора внимательно изучить этот печальный опыт и познакомить с ним студентов, которым следует избегать его повторения[387]387
  Mukhopadhyay C. C., Moses Y. T. Reestablishing ‘race’ in anthropological discourse // American Anthropologist. 1997. Vol. 99. № 3. P. 525; Visweswaran K. Race and the culture of anthropology // American Anthropologist. 1998. Vol. 100. № 1. P. 70–83; Shanklin Eu. The profession of the color blind: sociocultural anthropology and racism in the 21st century // American Anthropologist. 1998. Vol. 100. № 3. P. 673.


[Закрыть]. Однако открытым остается вопрос о том, «почему антропологи не смогли донести до дома уроки, усвоенные за рубежом, чтобы решать проблемы внутри Соединенных Штатов»[388]388
  Baker L. D. From savage to Negro. Anthropology and the construction of race, 1896–1954. Berkeley: University of California Press, 1998. P. 227–228.


[Закрыть].

Глава 5
Проблема расы в современной науке

Многолетний опыт создания расовых классификаций и типологий по внешним соматическим признакам показал, что те решительно не поддаются согласованию на основе какого-либо одного разделяемого всеми специалистами подхода[389]389
  Barkan E. The retreat of scientific racism. P. 3.


[Закрыть]. С течением времени ученые не только не достигали какого-либо согласия, но, напротив, число разнообразных классификаций увеличивалось, а количество выделяемых разными авторами «рас» множилось в геометрической прогрессии. Уже к началу 1930-х гг. число «рас», выделявшихся разными учеными, колебалось от 2 до 150[390]390
  См., напр.: Петров Г. И. Расовая теория на службе у фашизма. М.; Л.: ОГИЗ, 1934. С. 27; Поляков И. М. и др. Расовая теория на службе фашизма. Киев: Госмедиздат, 1935. С. 27–28; Дубов А. И. К вопросу о классификации человеческих рас // Алексеева Т. И. (ред.). Горизонты антропологии. М.: Наука, 2003. С. 108–109; Колчинский Э. И. Биология Германии и России-СССР в условиях социально-политических кризисов первой половины XX века. СПб.: Нестор-История, 2006. С. 362; Gossett Th. F. Race. P. 82.


[Закрыть], а сегодня достигает 300 и более[391]391
  Nelson H., Jurmain R. Introduction to physical anthropology. St. Paul: West Publishing Company, 1991. P. 190–192.


[Закрыть]. Собравшиеся в Москве летом 1964 г. ведущие специалисты из разных стран, включая видных советских физических антропологов, разработали для ЮНЕСКО документ, в котором говорилось: «Так как географические вариации признаков, используемых в расовых классификациях, сложны и не обнаруживают резких разрывов, то эти классификации, каковы бы они ни были, не могут привести к разделению человечества на строго разграниченные категории»[392]392
  Предложения по биологическим аспектам расовой проблемы // Вопросы антропологии. 1965. № 20. С. 8–12.


[Закрыть]. Позднее специалисты неоднократно демонстрировали отсутствие сколько-нибудь жесткой корреляции между разными соматическими признаками, что разрушило надежды на выделение четких наборов таких признаков, на которые бы могла опираться концепция «расы»[393]393
  Brown R. A., Armelagos G. J. Apportionment of racial diversity: a review // Evolutionary anthropology. 2001. Vol. 10. № 1. P. 35.


[Закрыть]. Иными словами, классификация была признана чисто техническим приемом, помогающим в исследованиях, но отнюдь не утверждающим наличия жестких биологических категорий с четко установленными границами.

Даже российские физические антропологи, усматривающие в расах объективную реальность, признают несовпадение классификаций человечества, опирающихся на разные биологические показатели (соматические, серологические, одонтологические, дерматоглифические и пр.)[394]394
  Алексеева Т. И., Яблонский Л. Т. (ред.). Проблема расы в российской физической антропологии. М.: ИЭА РАН, 2002. С. 17, 36, 74; Yablonsky L. T. Contrasting views of the «race» in the Russian and American physical anthropology // American Journal of Physical Anthropology. 2001. Vol. 114. Supplement № 32. P. 168.


[Закрыть]. Правда, А. А. Зубов объясняет, что разные системы признаков свидетельствуют о различных эволюционных этапах истории человечества[395]395
  Зубов А. А. Миф о нереальности внутривидового разнообразия человечества // Аксянова Г. А. (ред.). Наука о человеке и обществе: итоги, проблемы, перспективы. М.: ИЭА РАН, 2003. С. 15.


[Закрыть], но именно это и говорит о динамическом характере «расы» и ошибочности видеть в ней застывшую во времени биологическую категорию, как то предполагает «расовая теория». Поэтому многие современные западные биологи и физические антропологи отвергают традиционные расовые классификации, так как те рассматривали фенотип как нечто статичное и неизменное, мало учитывая текущие изменения и процессы адаптации. Вот почему сегодня даже некоторые сторонники расового подхода отказываются от прежних эссенциалистских представлений о расе и подчеркивают, что «акцент в изучении расовой вариативности сдвинулся со статичного, неадаптивного, типологического и компаративистского подхода к эволюционной и генетической перспективе. Сегодня расы или основные географические группировки нашего вида рассматриваются как возникшие в ходе человеческой адаптации под влиянием отбора в разных природных условиях»[396]396
  Crawford M. H. DNA variation and the concept of race // Алексеева Т. И. (ред.). Горизонты антропологии. М.: Наука, 2003. С. 94.


[Закрыть].

Наконец, развитие генетических исследований, показавших, что каждый так называемый «расовый признак» определяется несколькими разными генами, имеющими свои неповторимые ареалы, границы которых не совпадают, создало мощную научную опору для нового подхода и позволило сформулировать радикальный вывод о том, что «рас нет, а есть только клинальная изменчивость»[397]397
  Livingstone F. B. On the non-existence of human races // Current Anthropology. 1962. Vol. 3. № 3. P. 279–281. См. также: Brace C. L. On the race concept // Current Anthropology. 1964. Vol. 5. № 4. P. 313–314; Jacquard A. An unscientific notion // UNESCO Courier. 1996. Vol. 49. № 3. P. 18–21; Cohen M. N. Culture of intolerance. Chauvinism, class, and racism in the United States. New Haven: Yale University Press, 1998. P. 41–51; Taylor P. C. Race. P. 49–50; Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда. М.: Прогресс, 1993. С. 141–142; Соколовский С. Расизм, расиализм и социальные науки в России // Воронков В., Карпенко О., Осипов А. (ред.). Расизм в языке социальных наук. СПб.: Алетейя, 2002. С. 31–40.


[Закрыть]. Правда, клиналистский подход делает акцент лишь на единичных признаках, что неизбежно ведет к определенному редукционизму. Это уже встретило возражения, и сегодня более перспективным американским специалистам видится мультивариативный подход, учитывающий пространственное распределение нескольких полиморфных генетических особенностей. Однако и с этой точки зрения расовые категории видятся чересчур обобщенными, не позволяющими эффективно объяснять биологическое разнообразие человечества[398]398
  Nelson H., Jurmain R. Introduction to physical anthropology. St. Paul: West Publishing Company, 1991. P. 196–200; Howard M. C., Dunaif-Hattis J. Anthropology. Understanding human adaptation. New York: HarperCollins Publishers Inc, 1997. P. 200–201. С этим соглашается и российская исследовательница, которая, тем не менее, отстаивает эвристическую ценность концепции расы. Но если американские авторы проводят строгие различия между большой расой и популяцией и в их работах сомнению подвергается научная ценность именно такой концепции расы (см., напр.: Barbujani G., Magagni A., Minch E., Cavalli-Sforza L. L. An apportionment of human DNA diversity // Proceedings of the National Academy of Sciences of the USA. 1997. Vol. 94. № 9. P. 1518), то эта исследовательница, отождествляя расу с популяцией, фактически искажает их позицию, делая вид, что они отрицают и наличие популяций. См.: Алексеева Т. И., Яблонский Л. Т. (ред.). Проблема расы в российской физической антропологии. С. 50–53.


[Закрыть]. Сегодня, опираясь на огромное количество собранного и проанализированного генетического материала, американские генетики доказывают, что «вероятность того, что человеческая история была связана с генетически относительно гомогенными группами (“расами”), отличающимися по основным биологическим параметрам, не соответствует генетическим данным»[399]399
  Owens K., King M.-C. Genomic views of human history // Science. 1999. Vol. 286. № 5439. P. 453. О популярном изложении современных генетических представлений, говорящих об очень сложных и неоднозначных связях между генотипом и фенотипом, см.: Rattansi A. Racism. P. 72–76.


[Закрыть]. В течение второй половины 1960–1970-х гг. польские антропологи тоже отказались от расовой типологии, долгие годы развивавшейся известным польским антропологом Яном Чекановским[400]400
  Kaszycka K. A., Štrkalj G. Anthropologists’ attitudes towards the concept of race: the Polish sample // Current Anthropology. 2002. Vol. 43. № 2. P. 330–331.


[Закрыть].

Сегодня российский антрополог В. Е. Дерябин отстаивает идею о дискретности антропологических групп и выступает против концепции клинальной изменчивости[401]401
  Дерябин В. Е. О дискретности расовых вариантов в современном населении Восточной Европы и Кавказа // Аксянова Г. А. (ред.). Наука о человеке и обществе: итоги, проблемы, перспективы. М.: ИЭА, 2003. С. 98–114.


[Закрыть]. Однако его собственные работы говорят о том, что такие определения, как «дискретность» или «клинальная изменчивость», имеют относительный достаточно субъективный характер. Ведь, доказывая идею дискретности, Дерябин делал акцент на якобы отчетливой границе между северными и южными русскими[402]402
  Там же. С. 109.


[Закрыть]. Но в другой своей работе он писал о том, что «это разделение не носит резкого характера. Две полярные антропологические зоны соединены целым рядом переходных вариантов, и можно сказать, что при движении с северо-востока на юго-запад черты северных европеоидов постепенно ослабевают, а признаки южных – усиливаются»[403]403
  Дерябин В. Е. Современные восточнославянские народы // Алексеева Т. И. (ред.). Восточные славяне. Антропология и этническая история. М.: Научный мир, 1999. С. 33.


[Закрыть]. То же самое наблюдается там, где русские издавна соседствуют с другими народами.

Впрочем, гораздо важнее тот факт, что своими работами Дерябин вслед за многими другими антропологами убедительно демонстрирует отсутствие строгой корреляции между антропологическим типом и языком. Так, в одном из рассмотренных им случаев как марийцы, так и башкиры оказались расколотыми между двумя разными антропологическими группами, в другом случае то же самое выявилось у финнов Финляндии, в третьем – у азербайджанцев, в четвертом – у грузин и т. д. Зато в арменоидный тип, наряду со значительной частью армян, попали греки Грузии и ассирийцы. Но армяне, живущие в Грузии, вошли в «южногрузинский вариант»[404]404
  Дерябин В. Е. О дискретности расовых вариантов…


[Закрыть]. Аналогичным образом, академик В. П. Алексеев, с одной стороны, писал о четырех четко выраженных антропологических типах на Кавказе, но, с другой, отмечал, что в промежуточных ареалах между ними везде встречались переходные формы, а в пределах каждого типа наблюдалась определенная географическая изменчивость[405]405
  Алексеев В. П. Человек: эволюция и таксономия. М.: Наука, 1985. С. 202–203.


[Закрыть]. Все это говорит как об интенсивности смешанных браков между соседними этническими группами, так и о процессах смены языка[406]406
  Об этом В. В. Бунак писал еще в 1920-х гг. См.: Бунак В. В. О смешении человеческих рас // Русский евгенический журнал. 1925. Т. 3. Вып. 2. С. 121–122.


[Закрыть]. В любом случае приведенные факты свидетельствуют об отсутствии каких-либо серьезных оснований для отождествления культурно-языковых групп с биологическими популяциями.

Еще четверть века назад, опираясь на результаты новых генетических исследований, французский генетик Альбер Жакар писал: «Ответ генетики о значении слова “раса” категоричен: в отношении человека не может быть объективного и устойчивого определения этой концепции»[407]407
  Жакар А. Наука, лженаука и расизм // Курьер ЮНЕСКО. 1981. Июнь С. 26. См. также: Jacquard A. An unscientific notion.


[Закрыть]. В течение последних десятилетий этот подход завоевал признание у многих западных генетиков и физических антропологов[408]408
  Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда. М.: Прогресс, 1993. С. 137–145; Templeton A. R. Human races: a genetic and evolutionary perspective // American Anthropologist. 1998. Vol. 100. № 3. P. 632–650; Cartmill M. The status of the race concept in physical anthropology // American Anthropologist, 1998. Vol. 100. № 3. P. 651–660; Grillo R. D. Cultural essentialism and cultural anxiety // Anthropological Theory. 2003. Vol. 3. № 2. P. 157–173.


[Закрыть], и его обсуждение включается в образовательные программы. В то же время американские антропологи признают, что сегодня расовая проблематика сохраняет свое значение в общественно-политическом дискурсе. Что же касается ее естественно-научного содержания, то его связывают с устаревшим типологическим подходом, который, по мнению многих американских специалистов, утратил свои эвристические потенции. Вместо этого американские генетики и физические антропологи концентрируют свое внимание на изучении биологической вариативности человечества и ее причин. При этом большая роль отводится изменчивости вследствие адаптации к условиям окружающей среды[409]409
  См., напр.: Weiss M. L., Mann A. E. Human biology. An anthropological perspective. Boston: Little, Brown and Company, 1981. P. 482–488; Kottack C. Ph. Anthropology. The exploration of human diversity. New York: Random House, 1987. P. 43–50; Nelson H., Jurmain R. Introduction to physical anthropology. P. 185–200; Howard M. C., Dunaif-Hattis J. Anthropology. Understanding human adaptation. P. 198–201.


[Закрыть].

Любопытно, что советские физические антропологи высказывали сходные соображения еще в 1930-х гг. Например, в те годы В. В. Бунак подчеркивал условность расовых классификаций и отсутствие «чистых рас». Фактически тогда он вплотную подошел к понятию «клинальной изменчивости». Он писал: «Вместо преобладающей у животных прерывистой разграниченности форм, у человека соматическая изменчивость приобретает непрерывный характер, вариации одного типа частично заходят в область вариаций другого. Иногда внутригрупповая изменчивость достигает даже размеров межгрупповой, т. е. в пределах одной группы встречаются индивидуумы, различающиеся в такой же степени, как разные типы… Т. о., понятие раса у современного человека имеет динамический характер»[410]410
  Бунак В. В. Расы // Большая медицинская энциклопедия. 1934. Т. 28. С. 344.


[Закрыть]. Он указывал на исключительно историческое значение расовых категорий как определенного преходящего момента эволюционных изменений[411]411
  Бунак В. В. Раса как историческое понятие // Плисецкий М. С. (ред.). Наука о расах и расизм. М.; Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1938. С. 5–46.


[Закрыть]. Тогда же другой физический антрополог Г. И. Петров подчеркивал условность границ между расами и называл расы «исторически слагающимися категориями»[412]412
  Петров Г. И. Расовая теория на службе у фашизма. М.; Л.: ОГИЗ, 1934. С. 26–30.


[Закрыть]. И этот принцип «историзма расы» разделяется современными российскими антропологами, основывающими на нем свой подход к изучению проблем этногенеза[413]413
  Дубова Н. А. Метисация как фактор формообразования внутри вида Homo sapiens // Золотарева И. М., Нитобург Э. Л. (ред.). Расы и расизм. История и современность. М.: Наука, 1991. С. 60–77; Алексеева Т. И., Яблонский Л. Т. (ред.). Проблема расы в российской физической антропологии. С. 24–25.


[Закрыть].

Так, например, А. А. Зубов считает, что «расовое разнообразие человечества есть этап подвидовой дифференциации единого вида Homo sapiens»[414]414
  Зубов А. А. Миф о нереальности внутривидового разнообразия человечества. С. 18.


[Закрыть]. Для него расы – это «несформировавшиеся подвиды», причем именно динамичная история человечества не позволяет им окончательно сформироваться. В более ранней работе он пришел к выводу о том, что «различия между расами ниже подвидовых», что «весь конгломерат современных рас выступает как единое целое, единый подвид» и в этом смысле можно заключить, что «рас нет». Однако, несмотря на это, он все же счел неверным отрицать факт существования расовых различий[415]415
  Зубов А. А., Халдеева Н. И. Видовое единство человечества // Золотарева И. М., Нитобург Э. Л. (ред.). Расы и расизм. История и современность. М.: Наука, 1991. С. 21–22.


[Закрыть]. В другой работе он признал «некоторую условность и субъективность выделения расовых таксонов», а также и условность границ между расовыми типами. Признал он и несовершенство антропометрических методик. Однако при этом он полагал, что негативное отношение к «этнорасовым исследованиям» было вызвано скорее этическими, чем научными соображениями[416]416
  Зубов А. А. Проблема термина «раса» и расовых классификаций в современной физической антропологии // Этнографическое обозрение. 1996. № 1. С. 15–24.


[Закрыть].

Между тем, при всей важности этической проблемы, вовсе не она служит главной причиной охлаждения многих западных исследователей к понятию «расы». Например, останавливаясь на случае с К. Куном, американские антропологи отмечают, что «он подвергся нападкам с научных позиций, которые, сохраняя свою правомочность, имели социальную мотивацию»[417]417
  Wolpoff M. H., Caspari R. Race and human evolution: a fatal attraction. New York: Simon and Shuster, 1997. P. 165.


[Закрыть]. Сегодня существует огромная критическая литература, показывающая не только слабость многих популярных прежде методик и интерпретаций, но и случаи прямых подлогов и манипуляций, свойственных «научному расизму»[418]418
  См., напр.: Gould S. J. The mismeasure of man; Wolpoff M. H., Caspari R. Race and human evolution. P. 82–83; Brown R. A., Armelagos G. J. Apportionment of racial diversity: a review // Evolutionary anthropology. 2001. Vol. 10. № 1. P. 34–40; Caspari R. From types to populations. P. 71–74; Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда. М.: Прогресс, 1993. С. 126.


[Закрыть]. Зубов совершенно правильно подчеркивал отсутствие жесткой связи между реальной этнической группой и «расовым типом» и отмечал статистический характер такой связи. Речь может идти лишь о сгустках каких-либо биологических особенностей, но их связь с этничностью является весьма опосредованной и неопределенной. Поэтому в середине 1990-х гг., подводя итог обсуждению термина «раса», Зубов счел его устаревшим и предложил заменить его понятием «антропологический тип»[419]419
  Зубов А. А. Проблема термина «раса»… В свою очередь, Л. Т. Яблонский, также ощущающий неудобства традиционной терминологии, предлагает термин «группы популяций». См.: Yablonsky L. T. Contrasting views of the “race” in the Russian and American physical anthropology // American Journal of Physical Anthropology. 2001. Vol. 114. Supplement № 32. P. 168.


[Закрыть]. Однако в более поздней работе он снова объявил расу «объективной биологической реальностью»[420]420
  Зубов А. А. Миф о нереальности внутривидового разнообразия человечества.


[Закрыть].

Некоторые современные генетики также придерживаются консервативной позиции и полагают, что расы реально существуют. Однако и для них расы представляются большими популяциями в пределах одного вида. При этом они соглашаются с радикалами в том, что, во-первых, наибольшие генетические различия (более 80 %) отмечаются именно внутри больших рас, а не между ними[421]421
  См., напр.: Barbujani G., Magagni A., Minch E., Cavalli-Sforza L. L. An apportionment of human DNA diversity // Proceedings of the National Academy of Sciences of the USA. 1997. Vol. 94. № 9. P. 4516–1519; Brown R. A., Armelagos G. J. Apportionment of racial diversity. P. 35–37.


[Закрыть], а во-вторых, расы не являются абсолютными изолятами, и между ними существуют переходные группы, т. е. наблюдается все та же клинальная изменчивость. Выяснилось, что популяции отличаются не какими-то уникальными генотипами, а в основном лишь частотой тех или иных аллелей. Кроме того, расовые различия оказались связанными с генетически инертными показателями, не влияющими на основные биологические функции людей. В целом же отдельные индивиды, к какой бы расе они ни относились, меньше отличаются друг от друга генетически, чем шимпанзе из одного стада. По заключению генетиков, «расы и внутрирасовые этнические группы – хотя и реальная, но не застывшая категория, не разделяющая людей по существенным, глубинным биологическим свойствам. Этническая, в том числе расовая принадлежность – понятие историческое, эволюционное… Генетические различия между расами и другими этническими группами существуют, но они не столь значительны, чтобы свидетельствовать о биологическом неравенстве: они эволюционно возникли и способны эволюционно изменяться»[422]422
  Rosenberg N. A. et al. Genetic structure of human populations // Science. 2002. Vol. 298. № 5602. P. 2381; Животовский Л. А. Расы и гены: генетическое сходство и различие народов // Скулачев В. П. (ред.). Российская наука: истина в ином приближении. М.: Октопус, 2005. С. 321–328.


[Закрыть].

Изучение частот генов у разных народов показывает, что различия между антропологическими типами касаются лишь второстепенных признаков, которые встречаются в одних группах чаще, чем в других. Поэтому, беря за основу разные генетические маркеры, можно весьма по-разному группировать популяции[423]423
  Дубинин Н. П., Карпец И. И., Кудрявцев В. Н. Генетика, поведение, ответственность: о природе антиобщественных поступков и путях их предупреждения. М.: Политиздат, 1982. С. 100–101; Назарова А. Ф., Алтухов С. М. Генетический портрет народов мира. М.: ПолиМедиа, 1999. С. 19–27.


[Закрыть]. Например, по словам А. Жакара, по меланину чернокожее население будет существенно отличаться от всего остального человечества. Но по иммунологической системе HL-A европейцы вместе с чернокожими африканцами будут противостоять азиатам и эскимосам[424]424
  Жакар А. Наука, лженаука и расизм. С. 25.


[Закрыть]. Иными словами, современные генетики полностью подтверждают вывод, к которому В. В. Бунак пришел еще семьдесят лет назад[425]425
  Бунак В. В. Раса как историческое понятие. С. 38.


[Закрыть].

Правда, в последние годы в защиту концепции расы выступили ряд специалистов по медицинской генетике, связывающих некоторые наследственные заболевания или иммунитет в отношении некоторых эндемических болезней с территориальными группами (расовыми или этническими)[426]426
  См., напр.: Risch N., Burchard E., Ziv E., Hua Tang. Categorization of humans in biomedical research: genes, race and disease // Genome Biology. 2002. Vol. 3. № 7. P. 2007.1–2007.12; Leroi A. M. A family tree in every gene // New York Times. 2005. March 14.


[Закрыть]. Однако, как показывают критики, в таких построениях, по-прежнему использующих расовую и этническую терминологию, смешиваются эмные и этные факторы. В результате их авторы неосознанно оперируют наивными народными представлениями о «расе», выдавая их за строгие научные категории. Тем самым индивидуальная наследственность представляется «расовой», против чего когда-то возражал еще Боас. Но выхода из этой сложной ситуации пока что не видно. Если Майкл Бэнтон снова призывает вовсе отказаться от понятия «расы», заменив его «подвидом», то Питер Уэйд, указывая на широкое и неоднозначное использование термина «раса» в общественном дискурсе, полагает, что такая смена терминологии сама по себе не решит проблемы[427]427
  Об этой дискуссии см.: Banton M. Genomics and race: vexed questions // Anthropology today. 2005. Vol. 21. № 4. P. 3–4; Wade P., Lewis H. S. Genomics and race: responses to Michael Banton // Anthropology today. 2005. Vol. 21. № 5. P. 20–21. См. также: Wade P. Human nature and race // Anthropological theory. 2004. Vol. 4. № 2. P. 157–172; Rattansi A. Racism. P. 76–77; Carter R. Genes, genomes and genealogies: the return of scientific racism? // Ethnic and racial studies. 2007. Vol. 30. № 4. P. 546–556.


[Закрыть]. Тем временем и специалисты по медицинской генетике не могут прийти к согласию относительно критериев выделения групп пациентов: если одни по-прежнему доказывают высокую надежность определения биологических популяций по самоназваниям и самосознанию их представителей[428]428
  Risch N., Burchard E., Ziv E., Hua Tang. Categorization of humans in biomedical research…


[Закрыть], то другие подчеркивают не только ошибочность, но и социальную опасность отождествления биологических популяций с социальными/этническими группами[429]429
  Foster M. W., Sharp R. R. Race, ethnicity, and genomics: social classifications as proxies of biological heterogeneity // Genome Research. 2002. Vol. 12. P. 844–850.


[Закрыть] и отдают приоритет генетическим маркерам[430]430
  Editorial: Genes, drugs and race // Nature genetics. 2001. Vol. 29. № 3. P. 239–240; McLeod H. L. Pharmacogenetics: more than skin deep // Nature genetics. 2001. Vol. 29. № 3. P. 247–248; Wilson J. F. et al. Population genetic structure of variable drug response // Nature genetics. 2001. Vol. 29. № 3. P. 265–269.


[Закрыть].

Многие современные российские антропологи придерживаются консервативного подхода, рассматривающего расу как «объективную реальность». Для них расоведение неразрывно связано, во-первых, с изучением процессов этногенеза, а во-вторых, с преподаванием студентам основ биологической вариативности человечества[431]431
  Алексеева Т. И., Яблонский Л. Т. (ред.). Проблема расы в российской физической антропологии.


[Закрыть]. Между тем если признать этничность элементом самосознания и учитывать ее плавающий, ситуационный, символический характер, то между ней и соматическими факторами не обнаруживается каких-либо строгих устойчивых связей. С этой точки зрения вариативность антропологического типа и его изменения во времени не имеют прямого отношения к этногенезу. Показательно совершенно справедливое замечание российской исследовательницы: «Недопустима этническая диагностика ископаемого материала, основанная на антропологических данных»[432]432
  Там же. С. 37.


[Закрыть].

Американские специалисты никогда не занимались и не занимаются этногенезом в советском понимании этого термина, ибо этнические категории в США счастливо избежали политизации, а советской теории этноса там никто никогда не придерживался, и эссенциалистский подход большой популярностью у американских специалистов сегодня не пользуется. Зато раса является там весьма чувствительной политизированной категорией, и поэтому вовсе не случайно там десятилетиями обсуждали ее научную ценность, придя к выводу, что последняя необычайно низка. Разумеется, столь высокий интерес к расе был вызван не только научными, но в значительной мере привходящими вненаучными соображениями. Вместе с тем заключение о малой полезности категории расы для изучения биологической вариативности человечества явилось следствием многочисленных специальных научных исследований и подкреплено весьма серьезными аргументами. Любопытно, что специалисты самого разного профиля (физические антропологи, генетики, психологи) стали сомневаться в полезности концепции расы еще в 1930-х гг.[433]433
  Gossett Th. F. Race. P. 409–430; Майлз Р., Браун М. Расизм. С. 60.


[Закрыть] Сегодня и в российской науке можно найти работы, сделанные на основе эволюционного подхода и вовсе не нуждающиеся в категории расы[434]434
  См., напр.: Пестряков А. П. Хронологическая изменчивость тотальных размеров и формы мозгового черепа как показатель единства морфологической эволюции человечества // Золотарева И. М., Нитобург Э. Л. (ред.). Расы и расизм. История и современность. М.: Наука, 1991. С. 29–58.


[Закрыть].

Что же касается задач преподавания, то демонстрация биологической вариативности вовсе не требует обязательного представления о каких-либо дискретных расовых типах. Ведь такое представление неизбежно ведет к утверждению о строгой корреляции самых разных маркеров (соматических, дерматоглифических, одонтологических, серологических и пр.) и тем самым искажает научную картину, ибо, судя по имеющимся данным, такой корреляции не наблюдается. В то же время сегодня, рассуждая о расах, ученый не может оставаться в рамках чистой биологии именно в силу огромной социальной и политической роли, которую играет расовая парадигма в современном мире. Без учета социальных и политических факторов, оказывающих влияние на представления как властей, так и общественности о расе, любые выступления против расизма обречены на поражение. К сожалению, именно этим пренебрегают те, кто пытается сохранить верность чисто биологическому подходу к расе, ибо в общественном дискурсе понятие «раса» уже давно перешагнуло узкие рамки биологии. Поэтому упреки в «погоне за успехом» и «создании мифов» в адрес тех западных специалистов, которые отрицают концепцию расы, раздающиеся из среды российских антропологов[435]435
  См., напр.: Алексеева Т. И., Яблонский Л. Т. (ред.). Проблема расы в российской физической антропологии. С. 58–59.


[Закрыть], связаны лишь с нежеланием людей, увлеченных биологией, обращать внимание на социальный аспект проблемы. Последнее мешает многим российским антропологам замечать рост расистских настроений в самой России, не говоря уже об успешной борьбе с этим очевидным злом.

Не имеет смысла и разоблачение «мифа о нереальности внутривидового разнообразия человечества»[436]436
  Зубов А. А. Миф о нереальности внутривидового разнообразия человечества.


[Закрыть], ибо никто из серьезных западных ученых никогда ничего подобного не утверждал. Ведь положение о клинальной изменчивости вовсе не отрицает такого разнообразия. Вопрос заключается лишь в том, во-первых, как это разнообразие понимать, а во-вторых, какую объяснительную силу имеют классификация и таксономия. Беря за основу те или иные морфологические или любые иные признаки либо их комбинации, можно строить самые разные классификации. Видный российский антрополог А. А. Зубов справедливо отмечает, что далеко не любые биологические признаки удовлетворяют целям классификации. Для этого тщательно отбираются особые, «работающие» признаки[437]437
  Там же. С. 14.


[Закрыть]. Но разные авторы называют «работающими» разные признаки, и поэтому столь различными оказываются создаваемые ими расовые классификации. Отличаются и границы, разделяющие концентрации разных признаков. Например, если форма волос резко изменяется к югу от Сахары (пример, приведенный Зубовым), то изменение цвета кожи показывает здесь (а также в Индии) четкую клинальную изменчивость. То же самое наблюдается и в отношении изменения цвета волос, однако географическое распределение этого признака иное, чем цвета кожи, и у многих белых встречаются темные волосы[438]438
  Kottack C. Ph. Anthropology. P. 46.


[Закрыть]. Сам Зубов демонстрирует, что даже если брать только разные одонтологические показатели, то можно получить весьма разные представления о сходствах или различиях между большими расами[439]439
  Зубов А. А., Халдеева Н. И. Видовое единство человечества. С. 24–25.


[Закрыть].

Любопытно, что даже те, кто по-прежнему видит в расах дискретные категории, соглашаются с отсутствием между ними резких биологических разрывов. Так, по словам Н. А. Дубовой, «поскольку антропологический покров непрерывен, резких границ между антропологическими комплексами, как правило, не прослеживается»[440]440
  Алексеева Т. И., Яблонский Л. Т. (ред.). Проблема расы в российской физической антропологии. С. 34.


[Закрыть]. Если иметь в виду огромную роль адаптивного фактора в биологической эволюции отдельных популяций, расселявшихся в древности по поверхности Земли[441]441
  Там же. С. 27–28.


[Закрыть], то такая картина клинальной изменчивости представляется вполне закономерной, тогда как именно наличие встречающихся иной раз резких границ вызывает вопросы. На деле биологический фактор действует одновременно в двух прямо противоположных направлениях, что и создает все разнообразие человеческих типов: мутации, генный дрейф, географическая изоляция и естественный отбор создают тенденцию к возникновению определенных биологических границ, тогда как адаптация и метисация такие границы постоянно разрушают. Поэтому в зависимости от акцента современные специалисты имеют возможность либо говорить о дискретных расах (но подчеркивая статистический характер их вычленения и размытость их границ!)[442]442
  Однако еще Боас показал формально-описательный характер таких категорий, которые, по его мнению, было ошибочно признавать реальными биологическими расами. См.: Stocking G. W. Race, culture, and evolution. P. 183.


[Закрыть], либо делать акцент на клинальной изменчивости. Первое наблюдается у тех, кто пытается использовать данные биологии и палеоантропологии для изучения происхождения тех или иных популяций («этногенеза»), а второе – у тех, кто интересуется биологической изменчивостью и ее причинами, а также у тех, кто считает приоритетной задачей борьбу с расизмом и расовой дискриминацией.

Вместе с тем как противники, так и сторонники понимания «расы» как биологической реальности считают человечество единым биологическим видом и связывают границы между популяциями с географическими, социальными и культурными, а не биологическими фактами. В то же время подчеркивается биологическая гетерогенность этнических групп. В этом и состоит главное отличие современного научного подхода от расистского, который превращает расы в отдельные биологические виды, наделяет их особой психологией, отождествляет их с этническими группами и воздвигает между ними непроходимые барьеры. Когда западные специалисты отрицают реальность расы, они имеют в виду именно такое понимание расы, свойственное как идейным расистам, так и многим обывателям.