Текст книги "«Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма"

Поэтому расхожие мнения о том, что «торговать у них в крови»[1401]1401
  Макаров Д. Кавказцы – мотор российской экономики // Аргументы и факты. 2003. Февраль. № 7. С. 11.


[Закрыть], что склонность к торговле связана с каким-то особым «менталитетом» или традицией, «идущей от предков», во многом лишь воспроизводят сложившиеся стереотипы[1402]1402
  Зайончковская Ж. А. Рынок труда как регулятор миграционных потоков // Витковская Г. С. (ред.). Миграция и рынки труда в постсоветской России. М.: Московский центр Карнеги, 1998. С. 25; Мукомель В. И. Миграционная политика России: постсоветские контексты. М.: Диполь-Т, 2005. С. 229; Змеева О. «Кавказцы» на Кольском Севере: поиск себя в полиэтническом пространстве // Вестник Евразии. 2008. № 2. С. 191–192.


[Закрыть]. Тем не менее в общественном сознании мигранты ассоциируются лишь с теми, кто приезжает на время, а их образ неразрывно связывается с «проблемами». При этом господствует представление о мигрантах как о нечистоплотных торговцах и людях, занимающихся «темными делами»[1403]1403
  Ротарь И. Краснодарский край вооружен и очень опасен // Независимая газета. 1992. 17 сентября. С. 1, 3; Бадыштова И. М. Толерантность городского социума к мигрантам // Артоболевский С. С., Зайончковская Ж. А. (ред.). Миграционная ситуация в регионах России. Вып. 1. Приволжский федеральный округ. М.: Центр миграционных исследований Ин-та географии РАН, 2004. С. 148; Габдрахманова Г. Ф. Мы-они: отношение к мигрантам в Республике Татарстан // Социальные исследования. 2008. № 2. С. 70.


[Закрыть].

З. В. Сикевич видит в кавказофобии следствие распространенного мнения о непропорционально высокой концентрации кавказцев в доходных или престижных социальных нишах[1404]1404
  Сикевич З. В. Русские: «образ» народа. СПб.: Изд-во СПБ университета, 1996. С. 122; Она же. Социология и психология национальных отношений. СПб.: Изд-во Михайлова В. А. 1999. С. 126.


[Закрыть]. По мнению ряда авторов, негативное отношение русских к рыночным торговцам вызывается не столько завистью к их успехам, сколько неприятием тех методов, которыми они пользуются[1405]1405
  Иванов В. Н. Конфликтогенные факторы и проблемы межнациональных отношений // Дресслер-Холохан В., Скворцов Н. Г., Хабибуллин К. Н. (ред.). Этничность. Национальные отношения. Социальная практика. СПб.: Петрополис, 1995. С. 81; Авксентьев В. А. Этнические проблемы Северного Кавказа в контексте общероссийских и мировых этнических процессов // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1998. № 2. С. 35; Сикевич З. В. Социология и психология… С. 126; Савва М. В., Савва Е. В. Пресса, власть и этнический конфликт (взаимосвязь на примере Краснодарского края). Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2002. С. 49. См. также: Аух Е.-М. Кавказский миф // Азербайджан в мире. 2006. № 4. С. 27.


[Закрыть]. Между тем сам этот подход предполагает наличие строгих непроницаемых устойчивых культурных границ между русскими и торговцами-мигрантами. Однако, как представляется, дело заключается вовсе не в культурных ориентациях, а в структурных особенностях взаимоотношений обеих сторон. Например, в начале 1990-х гг. мне пришлось наблюдать похожую ситуацию на Камчатке, но там «коренным народом» выступали аборигены, тогда как именно русские занимались успешной, хотя и не всегда законной торговлей, вызывая недовольство местных обитателей. Подобным же образом дискриминация русских в Латвии и Эстонии, закрыв перед ними многие сферы деятельности, вытеснила их в сферу бизнеса, и многие достаточно успешно ее освоили. Так, от латышей мне доводилось слышать о русских именно то, что в самой России местные русские говорят о мигрантах.

Следует иметь в виду также и то, что народный гнев против мигрантов умело подогревается и направляется теми, кто, как видно на вологодском примере, вовсе не чурается торговли, но стремится избавиться от нежелательных конкурентов.

Кроме того, как справедливо замечает журналист, «обида на государство, загоняющая простого труженика в угол, легко провоцирует людей на поиски ‘крайнего’. Ясно, что крайними оказываются “инородцы”»[1406]1406
  Дамдинов Л. Шовинисты от сохи.


[Закрыть]. Здесь работает хорошо известный психологам механизм переноса гнева с виновного, но неуязвимого в силу своего высокого социального положения субъекта на невинного, но более беззащитного. Но самое любопытное – это то, что описанные здесь негативные реакции проявляются и в том, как местные русские относятся к русским мигрантам, приезжающим из новых независимых государств. Им также пеняют на их якобы чрезмерную активность, стремление быть самостоятельными и добиваться успеха, а также на то, что, приехав на новое место, они «чувствуют себя как дома»: «Мы здесь у себя дома, а они тут понаехали и пытаются что-то изменить…» Кроме того, им напоминают об их сытной жизни в местах исхода и подозревают их в том, что, якобы сохранив свое богатство, они претендуют на областные финансовые ресурсы и социальные блага, которых не хватает самим местным жителям[1407]1407
  Гриценко В. В. Русские среди русских: проблемы адаптации вынужденных мигрантов и беженцев из стран ближнего зарубежья в России. М.: ИЭА РАН, 1999. С. 156–157; Космарская Н. П. Трудности адаптации переселенцев в сельской России: попытка концептуализации // Вяткин А. Р. и др. (ред.). В движении добровольном и вынужденном. М.: Наталис, 1999. С. 227–228; Витковская Г. Вынужденная миграция и мигрантофобия в России // Витковская Г., Малашенко А. (ред.). Нетерпимость в России: старые и новые фобии. М.: Московский центр Карнеги, 1999. С. 154–156.


[Закрыть]. Это характерно не только для русских. Как мы увидим ниже, такие настроения нередко возникают у местных жителей независимо от их этнической идентичности.

Однако все такие нюансы мало учитывались как общественным мнением, так и местными экспертами. Поэтому в течение 1990-х гг. «мигранты с юга» все чаще воспринимались в расовых тонах, причем немалую роль в этом играла пресса[1408]1408
  Малькова В. К. «Не допускается разжигание межнациональной розни…» М.: Academia, 2005. С. 62–63.


[Закрыть]. Например, информируя читателя об исследованиях московских генетиков, газета «Московский комсомолец» писала, что, во-первых, эти приезжие не только отличаются более низким образованием, чем коренные москвичи, но приносят с собой устойчивые культурные традиции, существенно отличающиеся от русских и способные повлиять на культурный ландшафт столицы. Во-вторых, газету беспокоило то, что, вступая в брак, москвички стали отдавать предпочтение кавказцам, а не «представителям своей расы или более близким к ней украинцам». Похоже, журналист принимал москвичей за особую расу или же всерьез полагал, что в полиэтничной Москве живут одни русские или что смешанные браки – это новое явление в столице. В любом случае именно такой взгляд газета навязывала своим читателям. И глубокомысленно заключала: «Для сохранения русской популяции в столице ученые предлагают репатриировать из стран ближнего зарубежья проживающих там русских жителей»[1409]1409
  Москве пора заново обрусеть // Московский комсомолец. 1997. 19 декабря. С. 1.


[Закрыть].

Такие взгляды отнюдь не являются какой-то экзотикой. Недавно газета «Труд» опубликовала статью, посвященную «мигрантам» в Москве, где они были представлены гражданами «некоренной национальности». Среди последних числились, в частности, татары, украинцы, армяне без упоминания того, что среди них есть и те, кто живет здесь не в первом поколении. Но автора это не смущало, и их он к «коренной национальности» причислять не собирался[1410]1410
  Зайцев М. Мигрантград // Труд. 2006. 30 августа. С. 4.


[Закрыть]. Такой образ мира предполагает, что Москва является исключительно русским городом, а Россия – русским государством[1411]1411
  На фоне такого рода статей удачно выделяется публикация А. Джазояна в «Независимой газете», где он напомнил, что предки всех «коренных москвичей» когда-то были мигрантами и что Москва всегда была многоэтничным городом. См.: Джазоян А. Москва и немосквичи // Независимая газета. 2002. 12 ноября. С. 11. Однако такие публикации являются большой редкостью в российских СМИ. Иной раз, обращаясь к истории, журналист соглашался с тем, что Москва веками была многоэтничным городом и ее население складывалось из разных компонентов, но затем снова выражал озабоченность высоким уровнем миграции с Кавказа и с тревогой намекал на скорые радикальные изменения в этническом составе москвичей. См., напр.: Писаренко Д. Москвича встречают по… лицу // Аргументы и факты – Москва. 2003. Февраль. № 8. С. 7.


[Закрыть]. Иными словами, за всеми этими эмоциональными высказываниями прочитывается представление о «нас» и о «них», «своих» и «чужих», «коренных» и «мигрантах». При этом русский, недавно приехавший в Москву, оказывается «своим» и «коренным», в отличие от, скажем, еврея или армянина, живущих здесь во втором-третьем поколении. Обсуждение вопроса о гражданской идентичности такие рассуждения не предполагают, и читатель вправе задуматься о том, что здесь делает «нерусское население». Похоже, что никакого расизма в этом своеобразном мировоззрении издатели упомянутых газет не усматривают. Без обсуждения остается и тот факт, что сегодня лишь немногим больше 50 % жителей Москвы родились и выросли в столице и лишь у каждого второго из них родители всю жизнь прожили в Москве[1412]1412
  Горшков М. К., Тихонова Н. Е. (ред.). Российская идентичность в условиях трансформации: опыт социологического анализа. М.: Наука, 2005. С. 187.


[Закрыть].

Любопытно, насколько близкими такие взгляды оказываются к тем, которые исповедует лидер радикальной Национал-большевистской партии Э. Лимонов. Для него Москва состоит только из двух сегментов – «коренного славянского населения и так называемых кавказцев». Последних он ассоциирует исключительно с продовольственным рынком, и его возмущают их «заносчивость и высокомерие» – якобы они ведут себя в Москве как мародеры на завоеванной территории. Он оправдывает негативное к ним отношение и не видит в этом никакого расизма. Для него проблема решается очень просто: «Надо действительно просто запретить здесь торговать людям из других республик». Этих людей он изображает варварами, приезжающими с «южных гор» для того, чтобы только грабить местное население. При этом ему кажется важным подчеркнуть, что им «наплевать на нашу культуру…». Следовательно, и отношение москвичей к ним должно быть соответствующим[1413]1413
  Лимонов Э. «Люби друзей своих и безжалостно бей врагов своих» // Огонек. 1998. № 21 (май). С. 20. Любопытно, насколько предложение Лимонова десятилетней давности хорошо соответствует «войне с перекупщиками», объявленной российской властью осенью 2006 г., притом что и сам Лимонов с его сподвижниками отнюдь не пользуются ее расположением.


[Закрыть].

О том, что такие взгляды далеко не единичны, говорит всероссийский опрос, проведенный ВЦИОМом в конце октября 2004 г. Он показал, что, по мнению 46 % респондентов, инородцы «не считаются с обычаями и нормами поведения России», «не умеют себя вести», они просто «чужие»[1414]1414
  Россияне и «инородцы»: толерантность или ксенофобия? // Маркетинг и консалтинг (информационно-аналитическое агентство), 16 ноября 2004 (http://www.iamik.ru/18772.html).


[Закрыть]. Действительно, в откликах на приглашение «Комсомольской правды» провести дискуссию о проблеме мигрантов часто звучали такие слова: «…они приходят на нашу землю и ведут себя здесь как у себя дома!!! Вот этого быть не должно! Они должны жить в своих аулах и не лезть на чужую территорию ни в каком виде» или «…все должны жить у себя дома, тогда гость будет просто гостем, и отношение будет соответствующее». Все это – типичные идеологемы культурного расизма. Любопытно, что читатель газеты, происходивший с Северного Кавказа, резонно возразил, что и кавказцы, и волжско-уральские народы считают Россию своим домом. Он напомнил, что «в дом этот нас завели после долгих уговоров, иногда силой, посчитав, что с вами нам будет удобнее и безопаснее»[1415]1415
  Все должны жить у себя дома // Комсомольская правда. 2004. 30 марта. С. 9. Предыдущее обсуждение в газете проблемы ислама было выдержано в совершенно ином ключе. Тогда говорилось о том, что воинственный дух нетипичен для ислама, и в терроризме обвинялись более поздние секты («поздние вкрапления») типа ваххабитов, уклонившиеся от исконного ислама. См.: Шевцов О. Насколько черны «зеленые знамена»? // Комсомольская правда. 2004. 17 марта. С. 15. Между тем в последние годы «Комсомольская правда» как будто бы специализируется на проблеме мигрантов, причем старательно запугивает своих читателей их катастрофическим «нашествием». См., напр.: Стешин Д. Иноземцы заселили полстраны // Комсомольская правда. 2005. 8 ноября. При этом данные о миграции старательно искажаются в угоду идее «угрозы». Например, тщательно скрывается, что подавляющее большинство этих «страшных мигрантов» были этнически русскими. Об этом уже писали правозащитники из СОВА-Центра. См.: Кожевникова Г. Российские СМИ как инструмент поощрения ксенофобных настроений // Башинова Ю., Таубина Н. (сост.). Мониторинг дискриминации и национал-экстремизма в России. М.: Фонд «За гражданское общество», 2006. С. 64–65.


[Закрыть].

Между тем, по мнению директора ВЦИОМа по международным связям Д. Поликанова, вовсе не конкуренция за рабочие места, а культурный фактор («они не нашей культуры») становится в последнее время едва ли не главным в отношении россиян к иммигрантам[1416]1416
  Если татарин начинает поучать русского – это фактор раздражения // Коммерсант-Власть. 2005. 12 декабря (http://wciom.ru/?pt=48àarticle=2097).


[Закрыть]. По словам другого автора, «в России мы имеем дело с национализмом как культурной (точнее, этнокультурной, если иметь в виду этническую окраску культуры) системой»[1417]1417
  Соловей В. Д. Рождение нации // Свободная мысль – XXI. 2005. № 6. С. 7.


[Закрыть]. Он пишет о том, что русские испытывают беспокойство по поводу присутствия «подлинно чужих – чужих от внешности до манеры поведения, чья биологическая сила контрастирует с русской демографической слабостью. Эти чужие не поддаются ассимиляции и в перспективе массового сознания ассоциируются с преступностью и терроризмом»[1418]1418
  Там же. С. 12.


[Закрыть]. В свою очередь, исследователи из Института комплексных социологических исследований отмечают рост в начале 2000-х гг. «опасений по поводу вытеснения русских из привычного жизненного пространства и трансформации традиционной социально-культурной среды обитания». По их данным, людей более всего беспокоит экономический механизм этого «вытеснения», связанный с агрессивным вторжением тех, кого они называют организованной «этнической мафией»[1419]1419
  Горшков М. К., Тихонова Н. Е. (ред.). Россия – новая социальная реальность. Богатые. Бедные. Средний класс. М.: Наука, 2004. С. 97–99.


[Закрыть]. В то же время и эти авторы прибегают к культурному аргументу, полагая, что образ «жестоких торговцев» «отчасти коренится в различии культурных стереотипов, традиций и образов жизни, порождающих взаимное непонимание»[1420]1420
  Горшков М. К., Тихонова Н. Е. (ред.). Изменяющаяся Россия в зеркале социологии. М.: Летний сад, 2004. С. 121.


[Закрыть].

Все такие взгляды далеко не новы. Они представляют собой довольно частую реакцию на демографический спад и феномен массовой миграции. Ведь сто лет назад ровно такое же отношение к себе испытывали в США иммигранты из Европы. Тогда их винили во всех социальных бедах, подчеркивали их «невежественность» и «бескультурье», причем некоторые американские ученые пытались использовать свои профессиональные знания для того, чтобы доказать их «расовую неполноценность». Итогом этих общественных настроений и стал известный расистский закон 1924 г. об ограничении иммиграции в США из Европы[1421]1421
  Higham J. Strangers in the land. Patterns of American nativism, 1860–1925. New York: Atheneum, 1971. P. 24–27, 52–67, 87–96; Haller J. S. Outcasts from evolution: scientific attitudes of racial inferiority, 1859–1900. Urbana: Univ. of Illinois Press, 1971. P. 148–150, 170–172, 199–200. Тогда же аналогичная политика проводилась в Канаде в отношении японцев, ибо местное белое население опасалось их конкуренции. См., напр.: Driedger L., Halli Sh. S. The race challenge 2000 // Driedger L., Halli Sh. S. (eds.). Race and racism: Canada’s challenge. Montreal: McGill-Queen’s Univ. Press, 2000. P. 10–11.


[Закрыть]. Тогда же столкнувшихся с проблемой демографического спада немцев тревожила конкуренция с «более плодовитыми расами», самой опасной из которых им представлялись славяне. В частности, директор Государственного статистического управления Германии Фридрих Бургдерфер предсказывал, что к 1960 г. славян будет почти вдвое больше, чем германцев[1422]1422
  Цит. по: Вольфсон С. Расовые «теории» германского фашизма // Дворкин И. Н. и др. (ред.). Против фашистского мракобесия и демагогии. М.: Гос. соц. – экон. изд-во, 1936. С. 158–159. См. также: Колчинский Э. И. Биология Германии и России-СССР в условиях социально-политических кризисов первой половины XX века. СПб.: Нестор-История, 2006. С. 313–314, рис. 76.


[Закрыть] (рис. 20–21). Иными словами, тезису о «несовместимости культур» уже более ста лет, и он стал обслуживать расистскую идеологию и практику, начиная по меньшей мере с конца XIX в.[1423]1423
  Рощин С. К. Психологическая наука и расизм // Бромлей Ю. В. (ред.). Расы и общество. М.: Наука, 1982. С. 150–151, 155.


[Закрыть] Его, как мы видели, активно использовал в своих рассуждениях и М. Меньшиков.

Психологи уже давно установили огромную роль символических представлений в межгрупповых взаимоотношениях. Это относится и к негативному восприятию иммигрантов. Например, по словам английского социального психолога, «допущение, что воображаемые конфликты вызывают те же следствия, что и реальные конфликты, помогает понять, почему некоторые проявления расизма выражаются в утверждениях о том, что “они (иммигранты) отнимают наши рабочие места или жилье и т. д.”, даже при том, что уровень безработицы и бездомности у иммигрантов часто бывает выше, чем у местного населения. Убеждения могут быть гораздо важнее, чем демографические факты»[1424]1424
  Brown R. Prejudice: its social psychology. Oxford and Cambridge: Blackwell, 1995. P. 169.


[Закрыть]. Именно такую роль сегодня в России играет представление об иммигрантах как абсолютных чужаках, чья инаковость иной раз воспринимается в расовых терминах[1425]1425
  Каганайте А. Московская особая // Новая газета. 1999. 11–17 января. С. 11. Расиализация наблюдалась еще в советское время. Так, советским людям были хорошо знакомы уничижительные и презрительные термины «чурки» (для тюрков) и «чукчи». А русскоязычное население Нижнего Амура использовало для всех малочисленных коренных народов термины «гиляки/гольды», нагружая их негативным смыслом («ленивые, неаккуратные, пьяницы»). См.: Месштыб Н. А. Народы Нижнего Амура: социальные, экономические и культурные трансформации в постсоветский период: Канд. дис. М., 2007. С. 135.
  Глава 6. Биологизация этничности
  и «национальный характер»


[Закрыть]. Поэтому немаловажно установить источники таких представлений, тесно связанных с идеей «национального характера».

Глава 6
Биологизация этничности и «национальный характер»

К началу 1990-х гг. умевший говорить с общественностью на языке популизма Гумилев превратился из маргинала во властителя дум, и его концепция этногенеза завоевала широчайшую популярность у бывших советских философов, специалистов по национальным отношениям и истории КПСС, переквалифицировавшихся в политологов и культурологов[1426]1426
  Пожалуй, самое полное представление о размахе псевдонаучных исследований, порожденных идеями Гумилева, дает книга: Фрумкин К. Г. Пассионарность. Приключения одной идеи. М.: Изд-во ЛКИ, 2008.


[Закрыть]. Так, верный последователь Гумилева московский философ Ю. М. Бородай видел в этносе «чисто природную общность»[1427]1427
  Бородай Ю. М. Этнос, нация, государство // Полис. 1992. № 5/6. С. 19.


[Закрыть]. В своей кандидатской диссертации, защищенной в МГУ в 1991 г., философ А. Н. Бабилаев, симпатизируя Гумилеву, предлагал «исследовать этнос на уровне биологической популяции». Он доказывал, что «каждый этнос как часть природной системы имеет свои качественные различия в генетическом плане», и говорил о «генетической наследственности этноса»[1428]1428
  Бабилаев А. Н. Этническое самосознание как социальный феномен. М.: Грааль, 2001. С. 11–15.


[Закрыть]. Этнограф из Петербургского университета В. С. Бузин назвал этнос «биологическим образованием»[1429]1429
  Бузин В. С. Этнос как симптом и этнос как сублимация // Научная конференция «Этническая история народов России (X–XX вв.)». СПб., 1993.


[Закрыть]. В свою очередь, опираясь на теорию этноса Ю. В. Бромлея[1430]1430
  Бромлей Ю. В. Этнос и эндогамия // Советская этнография. 1969. № 6; Он же. Этнос и этнография, М.: Наука, 1973. С. 114–124; Он же. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. С. 200–211. Однако, как справедливо отметил М. В. Крюков, в 1970-х гг. взгляды Бромлея на роль эндогамии стали более гибкими и, отвергая подход Гумилева, он со временем вообще отказался видеть в эндогамии какой-либо признак этнической общности. См.: Крюков М. В. Обсуждение статьи З. П. Соколовой «Эндогамия и этнос» // Этнографическое обозрение. 1992. № 3. С. 80. Все же Бромлей настаивал на сопряженности этноса с популяцией, хотя и считал причиной этого социальные факторы. Иными словами, его логика была противоположной логике Гумилева: не популяция порождала этнос, а этнос – популяцию. См.: Бромлей Ю. В. Человек в этнической (национальной) системе. С. 17–18.


[Закрыть], новосибирский философ В. В. Мархинин писал о том, что «и племя, и нация представляют собой в биологическом срезе популяцию», и рассматривал этнос как «природно-биологическую популяцию»[1431]1431
  Мархинин В. В. Диалектика социального и биологического в процессе становления этноса (философско-социологический аспект). Томск: Томский ун-т, 1989. С. 132, 141.


[Закрыть]. Тем самым последователи некогда непримиримых научных оппонентов, Бромлея и Гумилева, сегодня вполне находят общий язык.

Аналогичным образом политолог из Самары О. В. Борисова, соблазнившись уже не только построениями Гумилева, но и социобиологическим подходом американского социолога П. Ван ден Берге, безоговорочно отождествила этническую общность с популяцией и утверждает, что та будто бы осознается на уровне «генетического кода». Отрицание «генетической обусловленности этнической дифференциации» она называет «мифом». Надо ли удивляться тому, что, понимая этнос как «органическое тело», она представляет современное государство состоящим в первую очередь не из граждан, а из соподчиненных этнических групп, причем, на ее взгляд, каждый этнос неизбежно должен стремиться к организации своего государства?[1432]1432
  Борисова О. В. Категория этничности как эпистемологический феномен // Общественные науки и современность. 2003. № 3. С. 122–127.


[Закрыть]

Специалист по Аристотелю, философ А. Й. Элез, одно время работавший на кафедре этнологии МГУ, склонен рассматривать этнос как «сущностно биологическую группу», хотя и сетует на неразработанность этой проблемы биологами и жестко критикует Гумилева за «зоологизаторство»[1433]1433
  Элез А. Й. Критика этнологии. М.: МАИК Наука/Интерпериодика, 2001. С. 118, 163–170. Любопытно, что этот автор сознает, куда ведет биологизация этноса, – ведь тогда одни группы надо будет признать исторически прогрессивными, а другие – исторически реакционными и социально опасными (Там же. С. 107). В своей недавней статье он жестко отождествляет нацию с этносом, не замечая, что это влечет сходные последствия. См.: Элез А. Й. Этнология и национализм // Свободная мысль. 2006. № 11/12. С. 95–106.


[Закрыть]. Академик Н. Н. Моисеев шел еще дальше и уже не только этногенез (вслед за Гумилевым), но и цивилизацию объявлял «природным явлением»[1434]1434
  Моисеев Н. Н. Судьба цивилизации. Путь разума. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 174.


[Закрыть].

Таким образом, выпускаемые массовыми тиражами псевдонаучные произведения Гумилева придали необычайную популярность биологизации этнических групп и даже повлияли на некоторых ученых. Известно, каким высоким спросом пользуются в наше время его книги. По иронии судьбы, многие люди видят в нем одного из крупнейших историков, и журналисты не спешат их в этом разубеждать[1435]1435
  Недавно книга о Гумилеве вышла даже в серии «Жизнь замечательных людей», выпускаемой издательством «Молодая гвардия» (Демин В. Н. Лев Гумилев. М.: Молодая гвардия, 2007). Любопытно, что ее автором был такой же фантазер философ В. Н. Демин, «открывший» на Кольском полуострове «Гиперборейскую цивилизацию» (об этом см.: Шнирельман В. А. Интеллектуальные лабиринты. М.: Academia, 2004. С. 207–210).


[Закрыть]. Иной раз даже противники агрессивного национализма и расизма соглашаются с тезисом о «биологической принадлежности к нации»[1436]1436
  Абдулатипов Р. Парадоксы суверенитета: перспективы человека, нации, государства. М.: Славянский диалог, 1995. С. 32, 196.


[Закрыть] и представляют развитие нации «частью природы»[1437]1437
  Абдулатипов Р. Г. Заговор против нации: национальное и националистическое в судьбах народов. СПб.: Лениздат, 1992. С. 23.


[Закрыть]. Некоторые психологи видят в концепции Гумилева путь к преодолению кризиса в этнопсихологии. Вслед за ним они делят людей на «пассионариев» и «субпассионариев», заявляя, что эти качества якобы наследуются. Столь же послушно они подхватывают и рассуждения Гумилева о якобы культурно обусловленных некомплиментарных взаимоотношениях между «суперэтносами» и порождаемых такими контактами «химерах»[1438]1438
  Крылов А. А., Коваленко М. М. Проблемы этнической психологии в свете теории этногенеза Гумилева // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. Философия, политология, социология, психология, право, 1993. Вып. 4. С. 73–81. См. также: Житин Д. В. Языковой фактор как индикатор ассимиляционных процессов // Вербицкая Л. А. (ред.). Учение Л. Н. Гумилева и современность. СПб.: НИИ Химии СПбГУ, 2002. С. 196.


[Закрыть], не сознавая, что, по сути, воспроизводят расистскую риторику.

Сегодня работы иных психологов перенасыщены биологической терминологией. Там можно встретить такие понятия как «этнобиогенетические процессы», «биогенетическая ментальность», «биоменталитет», «биогенетическая основа психогенеза». В таком контексте «ментальность» увязывается с подсознательным, а то, в свою очередь, выводится из «природных данных», и менталитет оказывается следствием «биогенетических процессов». Неудивительно, что такие взгляды предполагают веру в «этнопсихические свойства народов» и даже допускают предположение об «отрицательных этноноопсихогенетических установках»[1439]1439
  См., напр.: Душков Б. А. Психосоциология менталитета и нооменталитета. Екатеринбург: Деловая книга, 2002. Автор этих построений, специалист по инженерной психологии, в своих исследованиях «менталитета народов» опирается на давно отброшенные наукой расовые рассуждения В. Вундта, Г. Лебона, Г. Тарда и К. Юнга.


[Закрыть]. Мало того, они исходят из того, что якобы каждой расе свойственны свои «устойчивые психические ориентации», а народы настолько различаются своим восприятием внешнего мира, что это ведет к неизбежным разногласиям и даже войнам[1440]1440
  Душков Б. А. Психология типов личности, народов и эпох. Екатеринбург: Деловая книга, 2001. С. 453, 459.


[Закрыть]. И автор таких представлений берет на себя смелость, не прибегая к специальным исследованиям, давать психологические характеристики отдельным народам мира[1441]1441
  Там же. С. 466–496, 639–652.


[Закрыть].

Мало того, идеи Гумилева популярны у работников системы образования, и в школы внедряются курсы, основанные на его концепциях. Так уже на школьной скамье учащимся прививается изрядная доза расовых предрассудков. Поэтому наблюдающийся сегодня рост ксенофобии среди молодежи отнюдь не является случайным и отчасти связан со знаниями, полученными в школе.

В основе такой идеологии лежит представление о строго ограниченных локальных культурах, развивающихся исключительно своим своеобразным путем, не имеющих ничего общего друг с другом и неспособных достичь взаимопонимания в силу их якобы разного «духа». Хотя Гумилев писал, рассчитывая в основном на русскую аудиторию, его этногенетические концепции кажутся соблазнительными и немалому числу интеллектуалов нерусского происхождения. Например, вслед за Гумилевым марийский историк утверждает, что «развитие народов подчиняется законам биологического, естественно-природного цикла». Но, как следует из теории этногенеза Гумилева, народы развиваются несинхронно и находятся на разных фазах этногенеза, что якобы и определяет их «некомплиментарность» по отношению друг к другу[1442]1442
  Шалаев В. П. Теория этногенеза на рубеже веков и проблемы России // Архипов Г. А. (ред.). Узловые проблемы современного финно-угроведения. Йошкар-Ола: Научный центр финно-угроведения, 1995. С. 270–273. Нечто подобное доказывает и татарский автор. См.: Сайфуллин Р. Г. Теория этногенеза и всемирный исторический процесс. Казань: Мастер Лейн, 2002.


[Закрыть]. Еще одним фактором «некомплиментарности» представляется религия. Ведь, сплошь и рядом отождествляя дух с религией, этот тип национализма иной раз пытается создать или возродить свою собственную религию[1443]1443
  Шнирельман В. А. (ред.). Неоязычество на просторах Евразии. М.: ББИ, 2001; Shnirelman V. A. «Chistians! Go home»: A Revival of Neo-Paganism between the Baltic Sea and Transcaucasia (an overview) // Journal of Contemporary Religions. 2002. Vol. 17. № 2. P. 197–211.


[Закрыть] или же национализировать одну из мировых религий, например христианство, в лице какой-либо особой его конфессии и свести его роль к чисто локальному вероучению. Но «цивилизации», основанные на таких вероучениях, будут неизбежно входить в конфликт друг с другом, и это сплошь и рядом ведет к культурным войнам[1444]1444
  Hunter J. D. Culture wars: the struggle to define America. New York: Basic Books, 1991.


[Закрыть].

А вот как развивает теорию Гумилева современный татарский историк, также считающий этнос «биологической популяцией». Он представляет массовый террор внутренним фактором саморегулирования этнической системой плотности своих популяций. Для него это – «хирургическая операция по удалению загнивающих клеток организма этноса». Поэтому он настаивает на том, что «в современных условиях оптимизировать внутреннюю структуру суперэтносов представляется возможным только посредством функционирования организованного и контролируемого государством массового террора». Политику геноцида он называет инструментом оптимизации внутренней структуры этноса, ссылаясь при этом на практику германских нацистов[1445]1445
  Сайфуллин Р. Г. Теория этногенеза и всемирный исторический прогресс. С. 143, 235.


[Закрыть]. Недалеко от него ушел и петербургский автор, назвавший Большой террор «отбраковкой отрицательных пассионариев в процессе ликвидации созданной ленинской гвардией Химеры»[1446]1446
  Рудник В. А. Геокосмический фактор в этногенезе и Государстве Российском // Шевченко Ю. Ю. (ред.). Лев Николаевич Гумилев. Теория этногенеза и исторические судьбы Евразии. Т. 1. СПб.: Европейский дом, 2002. С. 49.


[Закрыть].

В свою очередь, философ из Архангельска пишет: «Национализм во многом связан с биологической природой человека. Биологический организм запрограммирован на поддержку родственных и отторжение, подавление чуждых по генотипу организмов, особенно если затрагиваются жизненно важные интересы. Эта генетическая предрасположенность к родственным особям выступает в виде этноцентризма – предпочтения близких по крови людей»[1447]1447
  Габидуллин Р. Ядовитые ростки национализма // Народное образование. 1997. № 1. С. 76. См. также: Голубев А. В. Социально-культурный контекст реидентификации российской цивилизации. Проблемы этнического паритета. Самара, 2000. В этих рассуждениях нетрудно увидеть перекличку с идеей о непотизме, выдвинутой американским социологом П. Ван ден Берге. См.: Van den Berghe P. L. The ethnic phenomenon. New York: Praeger, 1981.


[Закрыть]. А работающий в Карачаевске философ В. П. Тоидис заявляет о «генетической природе этнонационального менталитета»[1448]1448
  Тоидис В. П. Этнонациональный менталитет и этническое самосознание // Чагилов В. Р., Тоидис В. П. (ред.). Этничность, культура, менталитет. Карачаевск: КЧГПУ, 2000. С. 10.


[Закрыть].

Рассматриваемая тенденция не ограничивается границами России, а встречается и в других научных традициях постсоветского пространства. Например, руководитель Центра психологических исследований Института человека в Ереване, А. А. Налчаджян, не только подхватывает эссенциалистскую трактовку этноса, временами смешивая его с расой, но и активно пользуется сталинским понятием «психического склада». Он заимствует у Гумилева не только понятие «этногенетических фаз», но и представление о вредности или полезности культурных нововведений, по соотношению которых предлагает судить о степени «патологической агрессивности» каждого данного этноса. В его построениях находят место положения и о различии этносов по «уровню интеллектуальной одаренности», и о несовместимости расовых и этнических групп, обладающих разными культурами и разным «психическим складом», которым, на его взгляд, невозможно ужиться вместе[1449]1449
  Налчаджян А. А. Этническая характерология. Ереван: Огебан, 2001. С. 12–13, 20, 53, 102; Он же. Этногенез и ассимиляция (психологические аспекты). М.: Когито-Центр, 2004. С. 138–139, 164. Идею о передаче сверхагрессивности через гены и хромосомы он позаимствовал у К. Лоренца. См.: Он же. Этногенез и ассимиляция. С. 106. Однако сегодня специалисты упрекают Лоренца в наивности и некорректных интерпретациях имеющихся данных.


[Закрыть]. Мало того, он верит в существование «расовой психологии» и не сомневается в том, что «расовость подспудно или явно влияет на психический склад народов»[1450]1450
  Налчаджян А. А. Этногенез и ассимиляция. С. 15, 49.


[Закрыть]. При этом его излюбленным примером «патологически агрессивной нации» являются турки, культуру и установки которых он рисует в самом черном свете, утверждая, что «у этого племени есть неодолимая тяга ко всему порочному»[1451]1451
  Налчаджян А. А. Этническая характерология. С. 124, 267, 301, 307–309, 320–321; Он же. Этногенез и ассимиляция. С. 35, 162, 174–175.


[Закрыть]. В свою очередь, историк из Белоруссии, руководствуясь идеями Гумилева, пишет о «несовместимости этнических полей» у хорватов и сербов[1452]1452
  Рогалев А. Славянская идея: реальность или «кабинетное изобретение»? // Литературная Россия. 2000. 3 ноября. С. 5.


[Закрыть]. А этносоциолог из Ростова-на-Дону заявляет о «низкой этнокультурной совместимости кавказских народов и русских»[1453]1453
  Денисова Г. С. Этнический фактор в политической жизни России 90-х годов. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского гос. пед. ун-та, 1996. С. 64.


[Закрыть].

Одним из следствий этой нездоровой тенденции стало то, что некоторые философы, заинтересовавшиеся социобиологией, начали писать о якобы имманентно присущей этносам ксенофобии, будто бы унаследованной ими от животных предков и выражающейся в мифах, верованиях и стереотипах поведения. Иных авторов эти рассуждения ведут еще дальше – к биологическому расизму, к рассуждениям о якобы генетически заданных различиях разных народов по интеллекту. В свою очередь, это приводит к утверждению об особо одаренных народах[1454]1454
  Лейках Л. Расизм и мы (гипотезы и предположения) // Философские науки. 2002. № 5. С. 134–150. Любопытно, что для обоснования своих построений такие авторы любят ссылаться на племенные обычаи, обнаруживая не только полное непонимание таких материалов, но и незнакомство со специальной литературой в этой области. Как правило, они опираются на работы таких же, как они, философов, игнорируя работы специалистов. Например, о критике социобиологии и особенностях первобытных войн см.: Першиц А. И., Семенов Ю. И., Шнирельман В. А. Война и мир в ранней истории человечества. Т. 1. М.: ИЭА РАН, 1994. Кроме того, Лейках придает большое значение высказыванию директора Института физико-химической биологии МГУ, академика В. П. Скулачева, обратившего внимание на национальные особенности научного мышления, ибо, по его словам, «науку делают люди, которые принадлежат к той или иной нации – со своей генетической спецификой, воспитанием» (Скулачев В. П., Гомазков О. А. Энергетика науки // Природа. 1995. № 10. С. 65). Лейкаху этого показалось достаточным для утверждения о якобы генетических различиях в интеллекте представителей разных народов. Однако при этом как он, так отчасти и Скулачев произвели некорректную подмену: ведь, во-первых, по ДНК, о чем говорил Скулачев, различаются индивиды, но отнюдь не нации, а во-вторых, случайно брошенная фраза вовсе не может служить доказательством того, что наше мышление зависит от ДНК. Гораздо больше имеется оснований говорить о национальной научной традиции, заставляющей ученых особым образом воспринимать и интерпретировать научную информацию. Но к генетике это не имеет никакого отношения (см., напр.: Юревич А. В. Психологические особенности российской науки // Вопросы философии. 1999. № 4. С. 11–23; Ионов И. Н. На пути к теории цивилизаций // Чубарьян А. О. (ред.). Цивилизации. М.: Наука, 1995. Вып. 3. С. 19–26; Следзевский И. В. Эвристические возможности и пределы цивилизационного подхода // Чубарьян А. О. (ред.). Цивилизации. М.: Наука, 1997. Вып. 4. С. 7–19; Тадтаев Х. Б. Этнос. Нация. Раса. Национально-культурные особенности детерминации процессов познания. Саратов: Саратовский гос. ун-т, 2001. С. 165–205). Столь же некорректно Лейках цитирует Г. А. Заварзина, представлявшего в своей статье гетерофобию, т. е. свойство системы сохраняться, отторгая чужеродное, универсальным защитным механизмом (см.: Заварзин Г. А. Индивидуалистический и системный подходы в биологии // Вопросы философии. 1999. № 4. С. 91, 94). Ведь, во-первых, Заварзин говорил о мире природы, а во-вторых, даже в этом случае, как он правильно подчеркивал, встречаются не только конкуренция и межвидовая борьба, но и сотрудничество, взаимозависимость, симбиотические отношения. Это тем более характерно для человека, который не смог бы столь успешно адаптироваться к различным условиям среды, в том числе и социальной, если бы автоматически отторгал все «чуждое».


[Закрыть]. Экономист И. В. Можайскова, посвятившая четыре тома изучению судьбы России с эзотерической точки зрения и черпающая основы премудрости у Гумилева, утверждает, что у этноса имеются биологические основы и что генетический код якобы может наделить его одаренностью. По ее мнению, талантливость русских объясняется особым генофондом, полученным в результате «пассионарного толчка»[1455]1455
  Можайскова И. В. Духовный образ русской цивилизации и судьба России. М.: Студия Вече, 2001. Ч. 2. С. 397; Ч. 3. С. 54.


[Закрыть]. Директор Института Дальнего Востока, философ М. Л. Титаренко тоже пишет о «биологической пассионарности русского народа»[1456]1456
  Титаренко М. Л. Россия лицом к Азии. М.: Республика, 1998. С. 53.


[Закрыть].

В свою очередь, бывший советский философ уверял нас в том, что своим взлетом в V в. до н. э. древнегреческая культура была обязана особой одаренности древних греков, якобы связанной с их генетическим («расовым») наследием. Он доказывал, что «национальный характер есть в то же время результат наследственности, передачи природных особенностей, отличающих… психологический склад одной нации от другой». В нации он вслед за Гумилевым видел «биосоциальное сообщество людей» и верил в то, что «каждая нация отличается только ей одной присущим сочетанием и соотношением темпераментов, типов мышления и мировосприятия»[1457]1457
  Кессиди Ф. Х. К проблеме «греческого чуда» // Философская и социологическая мысль. 1992. № 3. С. 129. См. также: Он же. Философские и этнические проблемы генетики человека: анализ дискуссии. М.: Мартис, 1994. С. 99–108.


[Закрыть]. У него не было сомнений в том, что характер народа был обусловлен генетически, и он готов был предложить нам новый «исторический закон»: «Каковы идеалы и ценностные ориентации данного народа, обусловленные по преимуществу его характером, таковы и его исторические судьбы»[1458]1458
  Кессиди Ф. Х. О себе, эпохе и навеянных ею идеях // Философские науки. 1999. № 3/4. С. 35.


[Закрыть]. Поэтому древними греками его рассуждения не ограничились, и он даже высказал мысль о том, что якобы у чеченцев «черты национального характера закрепились на генетическом уровне»[1459]1459
  Кессиди Ф. Х. Философские и этнические проблемы генетики человека: анализ дискуссии. М.: Мартис, 1994. С. 61.


[Закрыть].

Любопытно, что сегодня подход Гумилева пытаются развивать некоторые ученые, зачарованные «расово-этническими качествами общности»[1460]1460
  Бутенко А. П., Колесниченко Ю. В. Менталитет россиян и евразийство: их сущность и общественно-политический смысл // Социс. 1996. № 5. С. 96–97.


[Закрыть] или «инвариантами биосоциальной организации», якобы и лежащими в основе «цивилизации»[1461]1461
  Дружинин А. Г. Русский регионализм – явление в контексте геоэтнокультурогенеза // Научная мысль Кавказа. 1996. № 1. С. 3–10; Найденыш В. М. Цивилизация как проблема философской антропологии // Человек. 1998. № 3. С. 40–49.


[Закрыть]. Это подхватывают и авторы, озабоченные этнонациональной идеей. Например, московский журналист М. Аджиев (Аджи) убеждает читателей в том, что «народы мира отличаются не только внешне, не только культурой, но и генетически», и пытается выводить народный характер из биологических различий[1462]1462
  Аджиев М. Э. О «москальских вотчинах» в России // Независимая газета. 1994. 11 января. С. 8.


[Закрыть].

Получив симпатии чиновников, такие представления входят в государственные программы. Например, в 1993 г. один из идеологов татарского национализма, Р. Хаким, ставший тогда советником президента Татарстана, писал о «биологической природе этносов». Вслед за Гумилевым он утверждал, что «этнос несет в себе биологическую энергию и подчиняется иным законам, нежели социальные процессы»[1463]1463
  Хаким Р. С. Сумерки империи. Казань: Тат. кн. изд-во, 1993. С. 19.


[Закрыть]. В свою очередь, в 1994 г. на кафедре социологии Башкирского государственного университета был разработан проект концепции государственной программы «Возрождение и развитие тюркских народов России», поддержанный Министерством по делам национальностей России. В этом проекте имелся целый раздел, посвященный «биогенетическим основам этноса»[1464]1464
  О его критике см.: Ткаченко А. А. Тюркские народы: возрождение или развитие // Этнографическое обозрение. 1996. № 4. С. 65–75.


[Закрыть].

Страсть к этнорасовым построениям, спровоцированная Гумилевым, привела к тому, что в течение последних 10–15 лет некоторые местные интеллектуалы озаботились чистотой крови и стремятся доказать, что их собственный народ может выжить, лишь избегая смешанных браков. Наибольшее внимание чистоте крови уделял чеченский филолог Х. Бакаев (Д. Баксан), с ненавистью писавший о переливании крови советскими врачами, видя в этом один из методов ассимиляции этнических меньшинств, к которой якобы стремилась советская власть. «Главная работа по смешению (крови) шла негласно, в институтах, клиниках, больницах и станциях по переливанию крови», – пишет он, полагая, что речь шла не о спасении жизни людей, а о заговоре против народов. Другим методом он считал межэтнические браки, приводившие, по его мнению, к растворению местных народов среди русского населения. Считая этнос, вслед за Гумилевым, «живым биологическим организмом», он усердно повторял слова того о том, что смешение крови будто бы вело любую нацию к гибели. Зато он восторгался деятельностью германских нацистов, которые «пытались, во-первых, не допустить смешение немецкой крови с кровью чужеродных этносов и, во-вторых, старались, по мере возможности, очистить “запачканную” кровь своей нации». Обнаруживая много общего между концепцией Гумилева и взглядами Гитлера, Бакаев находил деятельность последнего достойной восхищения[1465]1465
  Баксан Д. (Бакаев Х. З.) След Сатаны на тайных тропах истории. Грозный, 1998.


[Закрыть]. В свою очередь, другой чеченский автор Р. Вараев, справедливо возмущаясь унизительной кличкой «черные», доказывал в газете Салмана Радуева «Путь Джохара», что «наука относит [чеченцев] к эталону белой расы». Он шел еще дальше и называл чеченцев «арийским племенем», ставя их в связь с древними германцами. При этом, подобно Баксану, он пытался опираться на «авторитет» Гитлера[1466]1466
  Вараев Р. Гитлер о чеченцах // Путь Джохара. 1997. 17–23 августа (№ 11).


[Закрыть].

В унисон Бакаеву и Вараеву рассуждает и ингушский филолог Б. Ферх: «…кровь – это субстанция духа, того духа, который осенял предков и знал течение их мысли. Только этот наследственный дух может раскрыть галгаю мудрость его предков, которая является его психогенетическим наследием, хотя он в силу материальной иллюзии и охватившего его невежества может и не знать о ней. Нужно вспомнить в себе самый высокий разум своих предков. Если чистота крови не имеет значения, то почему же селекционеры стремятся вывести чистокровную породу существ? До тех пор пока дух не завершит свою работу по дифференциации внутри расы, чистота крови необходима для улучшения человеческого вида. Но после того как дух подойдет к своей конечной дифференциации внутри расы, то необходимы смешение или метисация, чтобы данный народ или раса не исчезли окончательно. Поэтому галгайское представление о чистоте крови не имеет ничего общего с расистскими теориями. Они просто говорили, когда кровь нации постареет, то нужно омоложение кровей. Но пока кровь нации молода, то нужно соблюдать “чистоту” крови»[1467]1467
  Ферх Б. Трансцендентная лингвистика на основе данных крови и галгайского языка // Ингушетия. 2002. 7 мая. С. 2.


[Закрыть]. Иными словами, в полном соответствии с расовой теорией этот автор делал духовную жизнь («дух») функцией крови и в то же время вслед за Гумилевым повторял, что, достигая предела своего существования, народ может продлить отпущенный ему срок путем межэтнических браков.

Апелляция к «чистой крови» не является редкостью в интеллектуальном пространстве постсоветского времени. Например, адыгейский историк пишет, что «Черкесия, или земля Аттехей, на протяжении тысячелетий была генератором чистой крови, ненормально агрессивной и божественно красивой черкесской породы»[1468]1468
  Хотко С. Х. Черкесские (адыгские) правители Египта и Сирии в XII–XVIII вв. Майкоп: Адыгея, 1995. С. 25.


[Закрыть]. Выше мы видели, что это поветрие не обошло и Поволжье. Между тем апелляция к чистоте крови и утверждение о вредности межэтнических браков не находят никакого научного подтверждения и взяты из репертуара классического биологического расизма[1469]1469
  Козинцев А. Г. О «чистоте крови» и «патриотизме» // Скворцов Н. Г. (сост.). Обновление: межнациональные отношения и перестройка. Л.: Лениздат, 1989. С. 174–177. Тенденция к биологизации национальных процессов наблюдается и в некоторых других постсоветских государствах. Например, в Азербайджане ее подмечает азербайджанский исследователь. См.: Аббасов И. Быть азербайджанцем // Азербайджан в мире. 2006. № 4. С. 61–62.


[Закрыть].

Получив доступ к переизданной в 1990-х гг. литературе рубежа XIX–XX вв., некоторые местные интеллектуалы пытаются возрождать расовые представления той эпохи. Например, речь идет о понимании социально-классовых различий и противоречий в этнорасовом духе, чем увлекались отдельные европейские ученые во второй половине XIX в. Так, балкарский фольклорист утверждает, что будто бы в России крестьяне воспринимали дворян как «чужаков» не в социальном, а в «национальном» смысле (это отсылает нас к взглядам Л. Гумпловича и О. Аммона). Мало того, он настаивает на том, что «слишком большая доля иноплеменной массы» якобы действует разрушительно на «психологический склад» народа. Этот «психологический склад» для него ассоциируется с «ментальностью», которую он пытается напрямую связывать с размером тела[1470]1470
  Джуртубаев М. Ч. Душа Балкарии. Нальчик: Эльбрус, 1997. С. 159, 204.


[Закрыть].

Основания для всех таких рассуждений дает современная политическая практика этнократии в республиках России. Так, социологические опросы, проведенные в Чечне в 1998 и 2001 гг., показали, что там подбор и расстановка кадров осуществлялись по родству, знакомству, а также по тайповым связям, а не по принципу профессиональной подготовки и компетенции. Хотя большинство респондентов не одобряли такой политики, они вынуждены были с ней считаться[1471]1471
  Басханова Л. С.-Э. Чечня: общественное мнение в условиях этнополитического конфликта. Ростов н/Д: СКНЦ ВШ, 2004. С. 98–100.


[Закрыть]. В Чечне такой практике способствовало то, что чеченцы были одним из наименее модернизированных народов России, где, в особенности после отъезда оттуда интеллектуальной элиты, традиционализм возобладал[1472]1472
  Там же. С. 91–92.


[Закрыть]. Однако сама по себе апелляция к этничности, аутентичности и чистоте крови является чертой модерна (в нашем случае – советского модерна), с которым и связан новый расцвет «научного расизма»[1473]1473
  Малахов В. С. Зачем России мультикультурализм? // Малахов В. С., Тишков В. А. (ред.). Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ. М.: ИЭА РАН, 2002. С. 57; Цюрхер К. Звездные войны, постмодернизм и столкновение цивилизаций // Там же. С. 64–65.


[Закрыть]. Ведь, подобно Чечне, представители «титульных наций» имели привилегии и во многих других республиках, что и легитимировалось примордиалистским подходом к этничности.

Под влиянием идей Гумилева представление об этносе как «биосоциальном организме» разделяют даже президенты некоторых новых постсоветских государств. Например, президент Казахстана Н. А. Назарбаев верит в то, что «нации – это живые организмы, управляемость развития которых имеет социобиологические и культурные ограничения»[1474]1474
  Назарбаев Н. А. В потоке истории. Алматы: Атамура, 1999. С. 7. Не случайно имя Л. Гумилева пользуется в Казахстане особым пиететом.


[Закрыть]. Аналогичным образом первый президент Кыргызстана А. Акаев соглашался с Гумилевым в том, что этнос якобы обладает биосоциальной сущностью и что у него имеется «биологическая сторона». В частности, в поведении Чингисхана он усматривал пример дарвиновской борьбы за существование. Правда, он соглашался применять такой подход только к прошлым векам, а не к современности, где, по его мнению, кардинальное значение приобретал социальный фактор. Однако он не объяснял, почему и как это произошло[1475]1475
  Акаев А. Кыргызская государственность и народный эпос «Манас». Бишкек: Учкун, 2002. С. 481–484.


[Закрыть].

К сожалению, сегодня приходится говорить о популярности в России «научного расизма», на который опираются упомянутые выше идеи. Речь идет уже не об отдельных авторах, зачарованных биологическим подходом к этносу, а о целых научных школах, отстаивающих подобные взгляды. Например, в Волгоградском медицинском институте возникла философская школа, развивающая идею о том, что этнос – это якобы «биосоциальное сообщество людей». Так, заведующая кафедрой истории и культурологии, опираясь на идею эндогамии как стабилизатора этноса, соотносит этнос с биологической популяцией и наделяет его не только «биосоциальной природой», но и «специфической генной структурой». Это приводит ее к утверждению о неизменности «национального характера»[1476]1476
  Петрова И. А. Россия в этническом времени. Волгоград: Волгоградский гос. ун-т, 1999. С. 70–74, 207. В этой книге, как в другой подобного рода литературе, обильно цитируются труды Гумилева. См. также: Седова Н. Н. Человек этнический. Волгоград: Комитет по печати, 1994.


[Закрыть]. А ее ученица и вовсе считает этносы «своего рода подвидами единого биологического вида…»[1477]1477
  Кибасова Г. П. Этническое пространство. Волгоград: Ваша свита, 2003. С. 39.


[Закрыть]. Существенно, что такие позиции отстаиваются прежде всего именно философами, а не генетиками.