Текст книги "«Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма"

Если в 1990 г. 26,6 % респондентов не одобрили бы брак своих родственников с евреями, то в 1995 г. эта цифра составила 38 %, в 1997 г. – 30 %, в 2006 г. – 28 %[2749]2749
  Денисовский Г., Козырева П., Мацковский М. Сколько среди нас антисемитов; Рывкина Р. Евреи в постсоветской России… С. 125; Гудков Л. Д. Параметры антисемитизма… С. 42; С антисемитами не знаком…


[Закрыть]. В то же время сравнение данных опросов ВЦИОМа 1989 и 1994 гг. показывает, что в течение пяти лет образ евреев полностью сохранял для респондентов свои негативные качества, тогда как его позитивные черты теряли свою привлекательность[2750]2750
  Гудков Л. Д. Динамика этнических стереотипов (сравнение замеров 1989 и 1994 гг.). С. 23.


[Закрыть]. Однако позднее эта тенденция обратилась вспять, и ситуация вернулась к уровню 1990 г.

Иными словами, уважая профессиональные качества евреев, многие были согласны работать под их руководством. В меньшей мере люди были готовы терпеть близость евреев к своей домашней жизни (быть соседями по дому и, особенно, состоять в родстве с ними), но наибольшее неприятие у них вызывало активное участие евреев в российской политической жизни. Вряд ли все это может свидетельствовать о сколько-нибудь резком спаде антисемитизма по отношению к началу 1990-х гг., однако говорит о необходимости рассматривать порознь его проявление в разных сферах человеческой жизни. Это подтверждается и данными о ксенофобии в целом. Так, опрос в Петербурге в 1994 г. показал, что если работать в моноэтничном коллективе предпочел бы каждый пятый, то каждый третий хотел бы избежать родственных связей с «инородцами»[2751]2751
  Сикевич З. В. Русские: «образ» народа. СПб.: Изд-во СПБ университета, 1996. С. 116.


[Закрыть].

Мало того, в рассмотренных случаях речь идет не просто об антисемитизме, а о расовом антисемитизме. Ведь, по словам ряда западных специалистов, установка против тесных контактов (половые связи, брак) с «иной» группой и отказ работать под руководством кого-либо из ее членов являются выражением откровенного грубого расизма[2752]2752
  Pettigrew Th. F., Meertens R. W. Subtle and blatant prejudice in Western Europe // European Journal of Social Psychology. 1995. Vol. 25. № 1. P. 58. Опасность, которую расисты связывают с сексуальными домогательствами в отношении «своих» женщин, представляется им столь высокой, что это побуждает их к насильственным действиям в отношении «нарушителя спокойствия» вплоть до линчевания. Это было столь же характерно в прошлом для американских расистов, как и для сегодняшних кубанских казаков, избивавших турок-месхетинцев.


[Закрыть]. Правда, по мнению других социологов, выступление против межэтнических половых связей или браков относится к категории «мягкого расизма»[2753]2753
  Kleinpenning G., Hagendoorn L. Forms of racism and the cumulative dimension of ethnic attitudes // Social Psychology Quarterly. 1993. Vol. 56. № 1. P. 28.


[Закрыть]. В любом случае то, что в России принято называть ксенофобией, на Западе трактуется как откровенный расизм.

Проанализировавшая имевшиеся к 1996 г. данные Р. Рывкина сочла, что «радикальных изменений в оценках нет»[2754]2754
  Рывкина Р. Евреи в постсоветской России… С. 129.


[Закрыть]. Сопоставление данных опросов за несколько лет говорило скорее о колебании интенсивности антисемитизма и в то же время о его постепенном росте. Действительно, если в 1992 г. негативное отношение к евреям обнаружили 8 % респондентов[2755]2755
  Зотов В. «Чеченская проблема» в оценках москвичей.


[Закрыть], то в октябре 1993 г. и марте 1995 г. – 17 %[2756]2756
  Гудков Л. Д. Этнические стереотипы населения: сравнение двух замеров // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения (ВЦИОМ). Информационный бюллетень. 1995. Май – июнь. С. 14.


[Закрыть], а в июле 1996 г. – 10 %[2757]2757
  Гудков Л. Д. Этнические фобии в структуре национальной идентификации // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения (ВЦИОМ). Информационный бюллетень. 1996. Сентябрь – октябрь. С. 23.


[Закрыть]. Зато в октябре 1997 г. был отмечен новый рост антиеврейских настроений[2758]2758
  Гудков Л. Д. Параметры антисемитизма… С. 36–37.


[Закрыть], что трудно не поставить в связь с переделом собственности, происходившим в 1997–1998 гг.[2759]2759
  Барсукова С. Ю. Предприниматели разных «призывов» или динамика составляющих предпринимательского успеха // Заславская Т. И. (ред.). Куда идет Россия? Кризис институциональных систем: век, десятилетие, год. 1999. М.: Логос, 1999. С. 254–264.


[Закрыть]

Шоком для российского общества стал дефолт августа 1998 г., после чего социологи отмечали резкий всплеск радикальных настроений. Всероссийский опрос, проведенный Российским независимым институтом социальных и национальных проблем (РНИСиНП) в январе 1999 г., показал, что почти каждый третий респондент (32 %) верил в то, что «власть в России находилась в руках евреев», а противников этого было лишь немногим больше (37 %). Между тем лишь 13 % респондентов соглашались с утверждением, что «все сегодняшние беды России – от евреев», а 56 % это отрицали. Еще показательнее был опрос октября 1998 г., когда лишь 5 % респондентов готовы были обвинять именно евреев в обвале экономики, тогда как более половины участников опроса (56 %) винили в этом правительство. Аналитики из РНИСиНП, изучившие особенности страхов россиян, не обнаружили в этом списке каких-либо опасений утраты национальной идентичности или порабощения со стороны «чужаков». Из этого они сделали вывод о том, что всплеск антисемитских настроений осенью – зимой 1998–1999 гг. имел поверхностный характер, спровоцированный СМИ, устроившими шумиху в связи с антисемитскими высказываниями генерала Макашова[2760]2760
  Петухов В. Колонна бредет по краю пустыни. Доберется ли воинство Макашова до следующей Думы? // Общая газета. 1999. 4–10 марта. С. 7.


[Закрыть]. Однако обвинения в адрес правительства вкупе с верой в то, что «власть в стране захватили евреи», заставляет с большей серьезностью относиться к этим антисемитским настроениям, тем более что, по опросам тех же социологов, в марте 2000 г. негативные чувства к евреям снова выказала одна треть (31,6 %) респондентов[2761]2761
  Горшков М. К. (ред.). Россия на рубеже веков. М.: РОССПЭН, 2000. С. 390.


[Закрыть].

Впрочем, судя по опросу, проведенному ФОМ в январе 2006 г., тогда негативные чувства к евреям испытывали 7 % респондентов, а 5 % симпатизировали антисемитам. Правда, еще 10–15 % затруднились ответить на такие вопросы, что позволяет подозревать, по крайней мере, некоторых из них в неискренности[2762]2762
  Ильичев Г. Ксенофобов стало меньше // Известия. 2006. 30 января. С. 2.


[Закрыть]. И все же доля антисемитов сегодня вряд ли превышает уровень, зафиксированный в середине 1990-х гг. Примечательно, что даже волна выступлений против иудаизма, прокатившаяся в 2005 г. при участии ряда членов Госдумы, не привела к всплеску антисемитизма. Поэтому, вопреки утверждениям некоторых западных аналитиков[2763]2763
  MacMaster N. Racism in Europe, 1870–2000. P. 207–208.


[Закрыть], можно считать, что антисемитизм, сохраняя устойчивую нишу в поле ксенофобии, все же по интенсивности намного отстает от кавказофобии и мигрантофобии в целом.

Негативные чувства вовсе не обязательно воплощаются в реальные действия. Даже напротив, антисемитизм в действии ведет иной раз к тому, что от него отшатываются даже те, кто ему сочувствовали[2764]2764
  Уместно провести следующую параллель. В Германии 1930-х гг. введение дискриминационных законов против евреев вызвало в целом одобрительную реакцию немцев, но погром Хрустальной ночи многих отрезвил, и именно тогда нацисты встретились с ростом оппозиции в обществе. См.: Gordon S. Hitler, Germans, and the «Jewish question». Princeton: Princeton Univ. Press, 1984. P. 175–179.


[Закрыть]. Например, нападение на посетителей синагоги, совершенное в Москве в начале января 2006 г., привело к некоторому снижению интенсивности антисемитизма. Как показал упомянутый выше опрос ФОМ, доля тех, кто выразил негативное отношение к антисемитам, выросла по отношению к 2005 г. с 34 до 42 %. В то же время лишь 7 % из 1500 респондентов заявили о своей устойчивой неприязни к евреям, а еще 5 % проявили симпатии к антисемитам[2765]2765
  После нападения на синагогу возросло количество россиян, осуждающих антисемитов // Jewish News. 2006. 27 января (http://jn.com.ua/Antisemitism/sin_2701.html).


[Закрыть]. Проведенный ВЦИОМом в конце января 2006 г. опрос показал, что из 1592 респондентов 6 % поддерживали антисемитов, причем антисемитские чувства в некоторой степени сочетались с низким уровнем образования. При этом наивысший уровень антисемитизма был зафиксирован в Центральном, Сибирском, Южном и, особенно, Дальневосточном федеральных округах[2766]2766
  С антисемитами не знаком…


[Закрыть]. Следует отметить, что в Южном федеральном округе отмечен и самый высокий уровень этнической нетерпимости по стране в целом. Это касается прежде всего Ростова-на-Дону, а также Краснодарского и Ставропольского краев[2767]2767
  Горшков М. К., Тихонова Н. Е. (ред.). Изменяющаяся Россия в зеркале социологии. М.: Летний сад, 2004. С. 119–120; Савва М. В. Коррупция как фактор этнических отношений // Степанов В. В., Тишков В. А. (ред.). Новые этнические группы в России. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 363.


[Закрыть].

Впечатление о неактуальности антисемитизма[2768]2768
  Гудков Л. Д. Антисемитизм в России, 1990–1997 гг. С. 14.


[Закрыть] создавалось за счет резкого роста кавказофобии, отмечавшегося социологами еще в 1993 г.[2769]2769
  Левада Ю. Новый русский национализм. С. 17; Бочарова О. А., Гудков Л. Д. Иерархия этнических стереотипов населения. С. 18. В этом отношении ситуация оказалась сходной с послевоенной Европой, где антисемитизм отступил на второй план по отношению к антимигрантским настроениям. См.: MacMaster N. Racism in Europe, 1870–2000. P. 173.


[Закрыть] Например, если в ходе выборов в Госдуму осенью 1995 г. 42 % жителей Московского региона категорически отказывались голосовать за кандидата-еврея, то депутата-кавказца не хотели поддерживать 66 % респондентов[2770]2770
  Выберем. Кого? // Аргументы и факты – Москва. 1995. Ноябрь. № 46. С. 2.


[Закрыть]. Следует отметить, что ограничительные по своему содержанию ответы достигали высшей точки, если речь шла о государственных должностях: именно в этой сфере респонденты менее всего желали видеть «инородцев». Так, опрос 1997 г. показал, что 53 % респондентов считали желательным учитывать национальность человека при назначении на ключевые государственные посты. Чаще всего такие ответы давали руководители, специалисты и служащие, и именно в этой среде отмечался повышенный уровень антисемитизма[2771]2771
  Гудков Л. Д. Параметры антисемитизма. С. 40, 43; Он же. Антисемитизм в России, 1990–1997 гг. С. 32–33.
  Глава 3. Кавказофобия


[Закрыть]. Похоже, что всплеск антисемитизма в конце 1990-х гг. был связан с происходившей тогда борьбой как за передел собственности, так и за доступ к политической власти в связи с близившимся уходом Ельцина.

Глава 3
Кавказофобия

В Москве и Петербурге резкий всплеск кавказофобии произошел еще в самом начале 1990-х гг. и был связан не с чеченской войной, а с недовольством местных жителей поведением приезжих торговцев и в целом теми методами, которыми южане достигали материального благополучия[2772]2772
  Иванов В. Н. Конфликтогенные факторы и проблемы межнациональных отношений // Дресслер-Холохан В., Скворцов Н. Г., Хабибуллин К. Н. (ред.). Этничность. Национальные отношения. Социальная практика. СПб.: Петрополис, 1995. С. 81; Сикевич З. В. Социология и психология национальных отношений. С. 126.


[Закрыть]. Опрос москвичей в октябре 1992 г. показал, что из включенных в список десяти разных народов хуже всего они относились к выходцам с Кавказа (грузинам, армянам, чеченцам и азербайджанцам) и цыганам (рис. 36). Отрицательное отношение к ним выразили 33–46 % респондентов, причем уже тогда более всего люди были настроены против чеченцев (40 %) и, особенно, азербайджанцев (46 %)[2773]2773
  Зотов В. «Чеченская проблема» в оценках москвичей.


[Закрыть]. Правда, другой опрос, проведенный также в 1992 г., но охвативший помимо Москвы еще девять городов, дал более умеренные цифры: отрицательное отношение к армянам выявилось у 18,2 %, а к азербайджанцам – у 21,9 % респондентов[2774]2774
  Фурман Д. Массовое сознание российских евреев… С. 39.


[Закрыть]. Это говорило о том, что в начале 1990-х гг. центр кавказофобии размещался в столице, где каждый третий полагал, что кавказцы живут много лучше, чем все остальные[2775]2775
  Иванов В. Н. Конфликтогенные факторы… С. 81.


[Закрыть]. Однако, как показал всероссийский опрос ВЦИОМа, уже в октябре 1993 г. в разных регионах России кавказофобия усилилась (45–48 %), но теперь среди «ненавистных народов» лидировали чеченцы и цыгане (по 48 %), за ними шли армяне (45 %), а замыкали этот список азербайджанцы (43 %)[2776]2776
  Бочарова О. А., Гудков Л. Д. Иерархия этнических стереотипов населения. С. 18; Гудков Л. Д. Этнические стереотипы населения: сравнение двух замеров // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения (ВЦИОМ). Информационный бюллетень, май – июнь 1995. С. 14. Ср.: Иванов В. Н. Конфликтогенные факторы… С. 80–81.


[Закрыть].

Подобно Москве, в Петербурге в первой половине – середине 1990-х гг. также отмечался достаточно высокий уровень кавказофобии. В сентябре 1992 г. 82,3 % респондентов полагали, что «чем меньше будет в городе кавказцев, тем будет спокойнее», а в мае 1995 г. эта цифра составляла 74,6 %. При этом, судя по опросам 1995 г., люди выказывали гораздо больше неприязни к «кавказцам» как обобщенной категории (70,7 %), чем к отдельным народам Кавказа. Тогда неприязнь к чеченцам и азербайджанцам продемонстрировали соответственно 8,4 и 8,3 %, а к грузинам и армянам – 3,2 и 3 %. Это была символическая ксенофобия, направленная именно против отдельных этнических категорий, а не против индивидов. Ведь, судя по результатам опросов, 92,6 % русских отрицали наличие неприязни к конкретным представителям тех или иных этнических групп, но многие признавались в неприязни к определенным национальностям[2777]2777
  Сикевич З. В. Русские: «образ» народа. С. 57, 117–118; Она же. Социология и психология национальных отношений. С. 126–127.


[Закрыть].

С тех пор кавказофобия в стране отмечалась устойчивыми высокими показателями, причем первое место прочно заняла чеченофобия, что лишь отчасти связано с чеченской войной 1994–1996 гг. Ведь никакого резкого всплеска античеченских настроений война в Чечне не вызвала. Так, судя по данным ВЦИОМа, в марте 1995 г. негативные чувства к чеченцам обнаруживали 51 % респондентов, к цыганам – 48 %, к азербайджанцам – 39 %, а к армянам – 35 %[2778]2778
  Гудков Л. Д. Этнические стереотипы населения: сравнение двух замеров. С. 14.


[Закрыть]. Еще через год эта картина выглядела следующим образом: хуже всего люди относились к чеченцам (47 %), затем – к цыганам (41 %), а азербайджанцы (28 %) шли на третьем месте[2779]2779
  Гудков Л. Д. Этнические фобии в структуре национальной идентификации // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения (ВЦИОМ): Информационный бюллетень. 1996. Сентябрь – октябрь. С. 23.


[Закрыть]. В свою очередь, опрос РОМИРа показал, что в начале 1996 г. наибольшую неприязнь вызывали чеченцы (71 %), за которыми шли азербайджанцы (31 %), армяне (25 %), цыгане (24 %), прибалты (16 %), узбеки (7 %), татары (5 %) и евреи (4 %). При этом 54 % респондентов не хотели жить по соседству с чеченцами. В отношении цыган эта цифра составляла 49 %, азербайджанцев – 36 %, армян – 33 %, узбеков – 25 %, прибалтов и татар – по 17 %[2780]2780
  Роль евреев в России теперь исполняют чеченцы и армяне; Бонист Л. Отношение россиян к евреям.


[Закрыть]. Все эти исследования сходились в том, что в середине 1990-х гг. к кавказцам и цыганам люди относились много хуже, чем к евреям, прибалтам и выходцам из Средней Азии.

Однако при этом многие равным образом устойчиво сторонились вступления в родственные отношения с выходцами с Кавказа и из Средней Азии. Так, опрос, проведенный в 1995 г., показал, что 58 % его участников не одобрили бы брак близких родственников с грузинами, армянами и азербайджанцами, а 56 % – с казахами, таджиками и узбеками[2781]2781
  Рывкина Р. Евреи в постсоветской России… С. 125.


[Закрыть]. Иными словами, как и в случае с евреями, охранительные настроения затрагивали прежде всего родственную сферу, а затем – сферу быта. Это – общее явление, показывающее, что менее всего люди готовы пускать «чужаков» в наиболее интимные сферы своей жизни[2782]2782
  См., напр.: Struch N., Schwartz Sh. H. Intergroup aggression: its predictors and distinctness from in-group bias // Journal of Personality and Social Psychology. 1989. Vol. 56. № 3. P. 368.


[Закрыть].

Опрос ВЦИОМа, проведенный в октябре 1997 г., подтвердил устойчиво высокий уровень ксенофобии и ее направленность прежде всего против чеченцев (50 %), цыган (44 %) и азербайджанцев (35 %), тогда как юдофобские чувства встречались много реже (16 %)[2783]2783
  Гудков Л. Д. Антисемитизм в России, 1990–1997 гг. С. 7.


[Закрыть].

Опрос ноября – декабря 1997 г., проведенный РНИСиНПом, выявил определенные изменения в структуре ксенофобии. Он зафиксировал некоторое падение ее интенсивности по сравнению с первой половиной 1990-х гг., но, хотя наиболее негативные чувства по-прежнему вызывали чеченцы (15,2 %), за ними теперь шли обобщенный образ «кавказцев» (13,7 %), а затем – евреи (6,8 %), потеснившие азербайджанцев (4,8 %), армян (3,2 %) и цыган (2,1 %). При этом молодежь тогда относилась к «кавказцам» и евреям хуже, а к чеченцам лучше, чем люди старшего возраста[2784]2784
  Горшков М. и др. Новая Россия // Независимая газета. 1998. 11 февраля. С. 4–5.


[Закрыть].

В целом начиная с 1993 г. уровень ксенофобии у молодежи был выше, чем у остального населения[2785]2785
  Бочарова О. А., Гудков Л. Д. Иерархия этнических стереотипов населения. С. 18–19; Гудков Л. Д. Этнические стереотипы населения: сравнение двух замеров. С. 15; Иванов В. Н. Конфликтогенные факторы… С. 80; Горшков М. К. (ред.). Россия на рубеже веков. М.: РОССПЭН, 2000. С. 139, 226, 392; Сикевич З. В. Русские: «образ» народа. С. 118–119; Она же. Социология и психология национальных отношений. С. 129.


[Закрыть], что резко отличалось от прямо противоположных показателей начала 1990-х гг. Обращает на себя внимание и тот факт, что, судя по опросу ФОМ в феврале 1995 г., именно у молодежи (16–25 лет), наряду с пожилыми людьми, отмечалась тенденция определять русскость по «крови», а не по культурно-психологическим показателям[2786]2786
  Клямкин И. М., Лапкин В. В. Русский вопрос в России // Полис. 1995. № 5. С. 90. Табл. 4.


[Закрыть]. Соответственно, и образ «врагов» осмысливался как носителей «чужой крови»[2787]2787
  Сикевич З. В. Социология и психология национальных отношений. С. 130.


[Закрыть]. Это находит прямую корреляцию с этнорасовыми установками скинхедов, движение которых именно тогда и начало формироваться.

Социологические исследования показали, что вера в «национальный характер», доставшаяся от советского периода, не только сохранила свое значение, но и стала вполне инструментальной. Так, в 1990 г. каждые двое из трех русских и украинцев и почти каждый второй татарин верили в наличие у отдельных народов специфических черт характера. При этом каждый третий респондент соглашался с тем, что «национальный характер» обладал и отрицательными качествами[2788]2788
  Савва М. В. Этнический статус. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 1997. С. 64.


[Закрыть]. Специалисты из Воронежского университета, проводившие выборочные обследования среди студентов и преподавателей ряда российских вузов в 1990–1995 гг., обнаружили сдвиг в общественных настроениях, произошедший в 1995 г. Тогда уже каждый второй респондент (48 %) связывал этнические конфликты с «агрессивностью людей некоторых национальностей». Это мнение разделяли 29 % преподавателей и 57 % студентов, что воронежские социологи справедливо интерпретировали как резкий рост этнонационализма, в особенности у молодежи[2789]2789
  Бугаева С. П. Национально-этнические отношения в массовом сознании россиян (региональный аспект) // Хадиков Х. Х. (ред.). Национальные отношения и межнациональные конфликты. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 1997. С. 190.


[Закрыть]. В 2002–2007 гг. московские социологи, проводившие опрос в 19 регионах России, установили, что за этот период доля молодых людей, убежденных в жесткой связи пороков человека с его этнической принадлежностью, выросла с 36,9 до 40,2 %[2790]2790
  Чупров В. И., Зубок Ю. А. Молодежный экстремизм: сущность, формы проявления, тенденции. М.: Academia, 2009. С. 68.


[Закрыть].

О настроениях молодежи свидетельствует также опрос старшеклассников, проведенный в 1999 г. в девяти московских школах. На вопрос о зависимости своего отношения к человеку от его национальности 57,3 % русских школьников ответили утвердительно, причем это отношение к «другим» отличалось явной недоброжелательностью. В то же время самим русским почти никогда не приходилось встречаться с недоброжелательностью в связи с их национальностью (1,6 %), тогда как для армян (28,6 %), грузин (23,7 %) и, особенно, корейцев (48,5 %) такое отношение было не в диковинку. Среди русских подростков 49 % полагали, что представителей некоторых национальностей не должно быть в правительстве страны, 38 % не считали разжигание национальной розни наказуемым преступлением, 39 % были убеждены в том, что «коренные народы» должны иметь преимущества перед «некоренными», а 64 % требовали ограничения проживания в Москве для представителей Кавказа и Средней Азии. При этом у русских школьников выявилась несколько иная иерархия «врагов», чем показывали более ранние обобщенные опросы населения. Более всего они были настроены против евреев (17 %), за которыми шли «негры» (14 %) и кавказцы (10 %)[2791]2791
  Симонова А. Официальный расизм // Консерватор. 2002. 13–19 сентября. С. 12.


[Закрыть]. Впрочем, как мы знаем, этот всплеск антисемитизма в конце 1990-х гг. был, очевидно, вызван многократно транслировавшимися по телевидению антисемитскими эскападами генерала Макашова, а также происходившим тогда переделом собственности.

Многие из выводов этого опроса подтвердились в марте – апреле 2006 г., когда московские социологи опросили старшеклассников из 39 столичных школ. Выяснилось, что для всех школьников этническая принадлежность сохраняет свое основополагающее значение. Лишь для русских подростков статус «граждан России» оказался вдвое более значимым, чем этничность. А у татар и корейцев, в отличие от выходцев с Кавказа и евреев, гражданская принадлежность и этничность получили равную поддержку. В любом случае подтверждается вывод о различном отношении доминирующего большинства и меньшинств к гражданской и этнической идентичности. Верным оказывается и вывод о большом влиянии дискриминации и недоброжелательного отношения к выходцам из меньшинств на их идентичность. Особенно часто с этим приходилось встречаться корейцам и евреям. Для русских подростков этот фактор был менее характерен, и они много чаще чувствовали себя представителями «титульной нации».

Зато русские подростки были более склонны к ксенофобии, чем другие: среди них от ¹/₅ до ²/₃ согласились с некоторыми расхожими ксенофобскими суждениями, в частности о наличии «народов-вредителей» или о существовании «недоразвитых народов». До 20–25 % русских подростков одобряли этнические чистки и предпочли бы видеть среди иммигрантов только этнических русских. Но уровень толерантности оказывался у русских подростков выше, если они учились в школах с «национальным компонентом» и, следовательно, часто общались с представителями других народов. Все это соответствует особенностям политических предпочтений: если русские подростки, наряду с грузинами, поддерживали в большинстве своем «патриотов», то другие проявляли больше симпатий к «демократам» и «интернационалистам».

Как и многие другие опросы, этот снова показал, что ксенофобские чувства обращены против этничности, а не против религии. При этом у русских подростков на первом месте стояли антисемитизм и кавказофобия. Правда, их уровень не превышал 10–15 %. Многие подростки были знакомы с фактами этнической дискриминации и в подавляющем большинстве убеждены в том, что она направлена прежде всего против выходцев с Кавказа. Существенно, что с 1999 г. доля нетолерантных выросла среди подростков на 5 % и достигла 24 %. Иными словами, сегодня каждый четвертый испытывает ксенофобские чувства[2792]2792
  Добрынина Е. Тройка по толерантности // Российская газета. 2007. 22 марта. С. 9.


[Закрыть]. Всероссийский опрос 2007 г. также показал, что среди молодежи неприязнь к «инородцам» (10,5 %) вдвое превосходит неприязнь к «иноверцам» (5,9 %)[2793]2793
  Чупров В. И., Зубок Ю. А. Молодежный экстремизм: сущность, формы проявления, тенденции. М.: Academia, 2009. С. 75.


[Закрыть].

Л. Д. Гудков полагает, что высокий уровень ксенофобии у молодежи объясняется юношеским радикализмом, который с годами обычно проходит. По его мнению, этот негативизм не столь опасен, как много более «устойчивый и опасный корпоративный антисемитизм директоров, бюрократии, политиков»[2794]2794
  Гудков Л. Д. Антисемитизм в России, 1990–1997 гг. С. 13.


[Закрыть]. Действительно, в отличие от всех остальных, лица, облеченные властью, способны воплощать свою ксенофобию в реальную дискриминационную политику. Вместе с тем, как мы увидим ниже на примере скинхедов, радикализм молодежи тоже далеко не невинен и может вести к разрушительным последствиям.

Убывание негативных чувств по отношению к мигрантам с возрастом зафиксировано и рядом других социологических опросов[2795]2795
  Выявлено отношение жителей области к трудовым мигран-там // Новости Самары. 2008. 3 октября (http://news.smbc.ru/main/2008/10/03/13965.html).


[Закрыть]. Однако недавний опрос в Москве показал, что в оценке межэтнических отношений в столице наблюдается возрастная динамика, обратная той, которую предполагал Гудков. Судя по этим данным, люди среднего возраста (25–44 г.) склонны к более негативной оценке ситуации, чем молодежь (18–24 г.), тогда как хуже всего состояние межэтнических отношений оценивают те, кто старше 45 лет. Впрочем, и этот опрос показал, что негативной оценки придерживается около половины опрошенной молодежи[2796]2796
  Межнациональные отношения в столице глазами ее жителей // Пресс-выпуск ВЦИОМ, 2 ноября 2009 (http://wciom.ru/novosti/press-vypuski/ press-vypusk/single/12693.html)


[Закрыть]. Если исходить из того, что во второй половине 2000-х гг. возросло значение экономической составляющей ксенофобии, то эти данные можно интерпретировать таким образом, что люди среднего возраста начинали ощущать высокую конкуренцию на рынке труда, чего молодежь еще не знала. Это в особенности усилилось в условиях финансового кризиса.

Таким образом, в первой половине 1990-х гг. чеченофобия не только лидировала на фоне других фобий, но ее интенсивность прогрессивно усиливалась, тогда как враждебность к армянам и азербайджанцам несколько ослабевала. Некоторый спад чеченофобии летом 1996 г., безусловно, был связан с окончанием чеченской войны, что было позитивно воспринято русскими. Между тем тогда же, как мы видели, несколько улучшилось отношение также к цыганам, азербайджанцам и евреям. Л. Д. Гудков интерпретировал это как общий спад этнических фобий, связанных с травмой от утраты державного величия и распада СССР. В то же время он с тревогой писал о «деградации элиты» и «инфантилизации общества», обнаружившего свою полную неспособность воздействовать на политику властей и реагировавшего на нее ростом не толерантности, а равнодушия[2797]2797
  Гудков Л. Д. Этнические фобии в структуре национальной идентификации. С. 22–24; Он же. Русский неотрадиционализм // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения (ВЦИОМ). Информационный бюллетень. 1997. Март – апрель. С. 31–32; Он же. Антисемитизм в России, 1990–1997 гг. С. 30.


[Закрыть].

Эксперты, участвовавшие в обработке данных РОМИРа, отмечали очень высокий уровень интолерантности в России, сопоставимый с той, что встречается в недемократических государствах[2798]2798
  Бонист Л. Отношение россиян к евреям.


[Закрыть]. Тогда же Р. Рывкина фиксировала «если не расистский, то по крайней мере не гражданский подход» в сфере межэтнических отношений, и ее тревожил «избыточный акцент… на чистоте этноса, чистоте крови». По ее мнению, этому соответствовал «образ врага», наделявшийся расовыми чертами[2799]2799
  Рывкина Р. «Еврейский вопрос» в постсоветской России // Сегодня. 1996. 8 мая. С. 5.


[Закрыть]. Правда, некоторые другие социологи, проводившие опросы населения в 1995 г., пришли к выводу о том, что тогда в сознании россиян еще не было ярко выраженного «образа врага»[2800]2800
  Клямкин И. М., Лапкин В. В. Русский вопрос в России // Полис. 1995. № 5. С. 86; Горшков М. К. (ред.). Россия на рубеже веков. М.: РОССПЭН, 2000. С. 19.


[Закрыть]. По сути, некоторый спад ксенофобии в 1996 – начале 1998 г. объяснялся улучшением социоэкономической ситуации в России и укреплением среднего класса. Повышение материального достатка делало поиск «внутреннего врага» менее актуальным.

Однако это оказалось краткосрочным явлением, и дефолт августа 1998 г., а затем натовские бомбардировки Сербии и новая чеченская война вызвали к жизни новый, еще более болезненный всплеск ксенофобии. Об этом ярко свидетельствовали социологические опросы, проведенные в ряде областей Центральной России (Воронежской, Орловской, Ростовской, Рязанской, Саратовской) в 1997–1998 гг. и зафиксировавшие резкое ухудшение отношения местного населения к вынужденным переселенцам и трудовым мигрантам в конце 1998 г.[2801]2801
  Витковская Г. С. Вынужденная миграция и мигрантофобия в России // Витковская Г., Малашенко А. (ред.). Нетерпимость в России: старые и новые фобии. М.: Московский центр Карнеги, 1999. С. 152–153.


[Закрыть]

Начало 2000-х гг. ознаменовалось для жителей России достаточно неоднозначными переменами. С одной стороны, материальное благосостояние людей в целом начало улучшаться, и они впервые за постсоветские годы перестали понимать ситуацию в стране как кризисную. Люди с большей надеждой стали смотреть в будущее. Но, с другой стороны, они ощутили укрепление государства и уменьшение демократии, стали больше опасаться преступности и терроризма, их беспокоила демографическая ситуация, которую они воспринимали как «вырождение русской нации»[2802]2802
  Горшков М. К., Тихонова Н. Е. (ред.). Россия – новая социальная реальность. Богатые. Бедные. Средний класс. М.: Наука, 2004. С. 86–93; Они же. Изменяющаяся Россия в зеркале социологии. М.: Летний сад, 2004. С. 28–33; Они же. Российская идентичность в условиях трансформации: опыт социологического анализа. М.: Наука, 2005. С. 25–37, 75; Левашов В. К. Российские реформы и общественное доверие к ним // Горшков М. К., Тихонова Н. Е. (ред.). Российская идентичность в условиях трансформации: опыт социологического анализа. М.: Наука, 2005. С. 324.


[Закрыть]. На этом фоне произошли разительные изменения в структуре миграции: резко сократился поток репатриантов, но зато существенно выросло число трудовых мигрантов. Общество отреагировало на это ростом мигрантофобии.

Как полагает В. А. Тишков, тогда к социальным и экономическим причинам мигрантофобии присоединился и политический. По его словам, в начале 2000-х гг. фактор мигрантофобии был использован правящей элитой для того, чтобы компенсировать снижение общественной поддержки президента в чеченском вопросе путем переориентации недовольства населения на мигрантов. В это время и начал культивироваться образ миграции как «угрозы нации», а решение соответствующих проблем было передано в ведение правоохранительных органов[2803]2803
  Тишков В. А. Социально-политический и культурный смысл антимиграционизма // Открытый форум МОМ. 2003. Декабрь. Вып. 6 (http://demoscope.ru/weekly/2004/0179/analit01.php).


[Закрыть].

В 1999–2005 гг. структура ксенофобии в основном стабилизировалась, и у людей сложилась отчетливая иерархия образов «внутренних врагов», возглавляемых «кавказцами». Судя по опросу марта 2000 г., к этому времени чеченцы по-прежнему вызывали наибольшее неприятие у респондентов (59,5 %). На втором месте, хотя и с большим отрывом, оказались азербайджанцы (37,8 %), за которыми следовали эстонцы (37,3 %), евреи (31,6 %), армяне (29,4 %), грузины (28,1 %) и узбеки (22,3 %)[2804]2804
  Горшков М. К. (ред.). Россия на рубеже веков. М.: РОССПЭН, 2000. С. 390. Близкую картину в 1999 г. зафиксировала российско-финская группа социологов. См.: Каариайнен К., Фурман Д. Религия и политика в массовом русском сознании // Каариайнен К., Фурман Д. (ред.). Старые церкви, новые верующие: религия в массовом сознании постсоветской России. М.: Летний сад, 2000. С. 60–64.


[Закрыть]. В 2002 г., по данным ВЦИОМа, на первом месте снова были чеченцы (66 %), а за ними шли цыгане (51 %), азербайджанцы (39 %), арабы (28 %), американцы (17 %) и евреи с эстонцами (по 16 %)[2805]2805
  Общественное мнение – 2002. М.: ВЦИОМ, 2002. С. 130–131.


[Закрыть]. Близкую картину дал опрос, проведенный в 2002–2003 гг. в ряде городов и сел сотрудниками АНО НМЦ «Гуманист». По их данным, эта иерархия «неприемлемых чужаков» выглядела следующим образом: кавказцы (26 %), чеченцы (10 %), армяне (8,8 %), грузины (8,8 %), приезжие (7,4 %), цыгане (6,6 %). При этом существенных различий между разными регионами не обнаружилось[2806]2806
  Благодарю В. В. Луховицкого за эту информацию.


[Закрыть].

Мало что изменилось к октябрю 2004 г. Тогда, судя по опросу ВЦИОМа, лидировали по-прежнему античеченские настроения (14,8 %), на втором месте шла нетерпимость к обобщенному образу «кавказцев» (6,0 %), за ними следовали азербайджанцы и цыгане (по 5,1 %), затем – армяне (4,1 %). К евреям люди относились в два раза лучше, чем к азербайджанцам и цыганам (2,5 %)[2807]2807
  Россияне и «инородцы»: толерантность или ксенофобия? // Маркетинг и консалтинг (информационно-аналитическое агентство). 2004. 16 ноября (http://www.iamik.ru/18772.html).


[Закрыть]. По данным, полученным в том же году Ю. В. Арутюняном, такой список также начинался чеченцами (36 %), за которыми шли азербайджанцы (24 %), грузины (14 %), евреи (11 %), армяне (10 %)[2808]2808
  Арутюнян Ю. В. Москвичи глазами этносоциолога. М.: ИЭА РАН, 2006. Табл. 2.38–2.42.


[Закрыть]. В июле 2005 г. эту иерархию возглавил обобщенный образ «кавказцев» (23 %), затем шли чеченцы (8 %), вслед за ними – цыгане (3 %), а замыкали иерархию китайцы, таджики и евреи (по 2 %)[2809]2809
  За кулисами национализма и ксенофобии // Маркетинг и консалтинг. 2005. 12 августа (http://www.iamik.ru/?op=full&what=content& ident=22946).


[Закрыть]. В феврале 2003 г. программа «Дата» (ТВЦ) провела интерактивный опрос зрительской аудитории по поводу ее отношения к приезжим с Кавказа: негативный ответ был получен от 92 % зрителей![2810]2810
  Кусова С. А. Россия между «Норд-Остом» и Бесланом. М.: Academia, 2005. С. 62.


[Закрыть] Судя по всероссийскому опросу городских жителей, проведенному в мае – июне 2008 г., среди «этнических групп», вызывавших у людей наибольшее раздражение, по-прежнему лидировали «кавказцы», за которыми шли «армяне» и «цыгане»[2811]2811
  Тишков В. А., Степанов В. В. Кем себя считают россияне // Тишков В. А. (ред.). Российская нация: становление и этнокультурное многообразие. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 29.


[Закрыть]. Правда, обнаружилась и региональная специфика: в Омске наивысший уровень ксенофобии был зафиксирован в отношении казахов, в Архангельске и Хабаровске – в отношении цыган, а в Оренбурге, Балакове, Горно-Алтайске и Сургуте среди вызывающих наибольшее неприятие «чужаков» выделялись «таджики».

Наконец, по данным всероссийского опроса, проведенного ВЦИОМом в июне 2009 г., первое место в рейтинге антипатий снова занимали «кавказцы». За ними с большим отрывом шли выходцы из Центральной Азии, а затем – цыгане. При этом по сравнению с 2005 г. недоброжелательное отношение к этим народам усилилось[2812]2812
  Толерантность против ксенофобии: этнические симпатии и антипатии россиян // Пресс-выпуск ВЦИОМ. 2009. 3 августа (http://wciom.ru/novosti/press-vypuski/press-vypusk/single/12222.html).


[Закрыть].

В Москве ксенофобия имела свою конфигурацию. Судя по результатам опроса Фонда «Общественное мнение», проведенного в 2002 г., если в целом по России лидировал негативизм в отношении азербайджанцев (7 %), лишь ненамного опережая неприязненные чувства к чеченцам, армянам и цыганам (все по 6 %), то в столице азербайджанцы вызывали втрое больше негативных эмоций (17 %), чем три указанные группы. Тогда у москвичей ксенофобия в отношении народов Закавказья почти вдвое превышала общероссийский показатель (19 % против 11 %), а их нетерпимость к «кавказцам» в целом – даже втрое (40 % против 14 %). Зато выходцы из азиатских стран тогда почти не вызывали неприязни, и по этому показателю московские данные мало чем отличались от общероссийских[2813]2813
  Фонд «Общественное мнение» о национальном вопросе в России, 2002 г. (http://www.demoscope.ru/weekly/2002/065/analit02.php).


[Закрыть].

Опрос, проведенный в Москве летом 2006 г., показал сходную картину. Тогда наивысший уровень нетерпимости (50 %) москвичи выказывали в отношении азербайджанцев; к чеченцам 23 % респондентов относились «сдержанно», а 36 % – «плохо». Негативные чувства к армянам и грузинам проявляли чуть больше трети респондентов. Каждый третий недолюбливал евреев и татар, а каждый пятый – украинцев[2814]2814
  Воронова И. Пугливый брюнет в грязном ботинке // Труд. 2006. 31 августа – 6 сентября. С. 15.


[Закрыть]. Но в самое последнее время образ «чужаков», похоже, стал меняться. Теперь москвичи различают среди них прежде всего «таджиков» и «китайцев»[2815]2815
  Степанов В. В. Этнокультурная ситуация в Москве // Тишков В. А. (ред.). Российская нация: становление и этнокультурное многообразие. М.: ИЭА РАН, 2008. С. 71.


[Закрыть], что, вероятно, связано с отмеченными выше изменениями в составе трудовых мигрантов, которые во все большем числе прибывают из стран Центральной Азии. Тем не менее в целом негативное отношение к кавказцам сохраняется. И ныне двое из трех москвичей не признают ни кавказцев, ни выходцев из Центральной Азии «местными», даже если те прожили в Москве более десяти лет[2816]2816
  Там же.


[Закрыть].

Не лучше и обстановка в Петербурге. Осенью 2008 г. там почти каждые двое из троих выказывали недовольство ростом численности мигрантов в городе[2817]2817
  Смольный: более 60 % петербуржцев испытывают дискомфорт из-за увеличения количества мигрантов // Регнум. 2009. 24 февраля (http://www.regnum.ru/news/1128736.html).


[Закрыть]. Социологические опросы показывают, что и там за последние пять лет уровень толерантности у студентов резко снизился. Теперь они вовсе не хотели бы видеть в своем городе «чужаков» с юга. И это – несмотря на активное продвижение местными властями образовательной программы «Толерантность». Вряд ли надо сомневаться, что одной из причин столь печального результата стал финансовый кризис. Но определенную роль сыграли и СМИ (прежде всего телевидение), из года в год рисующие «южан» исключительно в неприглядном свете[2818]2818
  Мостоцкий Ф. «Гуманитарная» ненависть // Росбалт. 2009. 16 октября (http://www.rosbalt.ru/2009/10/16/681110.html); Роткевич Е. Толерантность напоказ // Фонтанка.ру. 2009. 26 октября (http://www. fontanka.ru/2009/10/26/059/).


[Закрыть].

Всероссийский опрос, проведенный московскими социологами среди верующих в середине 2000-х гг., обнаружил, что, независимо от веры, приверженцы традиционных религий более всего испытывали неприязнь к цыганам, чеченцам и азербайджанцам. Правда, судя по данным этого опроса, во всех группах верующих толерантные люди преобладали над нетолерантными, причем самыми толерантными оказались протестанты, а наименее толерантными – православные[2819]2819
  Мчедлов М. П. Религиозная идентичность и социальные предпочтения // Свободная мысль. 2006. № 4. С. 113–115.


[Закрыть].

Определенный интерес представляют и социальные параметры ксенофобии. Судя по данным ФОМа от 2002 г., ее уровень был много выше у людей с высокими доходами и высшим образованием, тогда как лица с низкими доходами оказались много терпимее. При этом неприязненное отношение к мигрантам сочеталось с отрицательной оценкой фактора полиэтничности[2820]2820
  Фонд «Общественное мнение» о национальном вопросе в России, 2002 г. (http://www.demoscope.ru/weekly/2002/065/analit02.php).


[Закрыть]. Иными словами, наиболее подверженным ксенофобии и этнонационализму оказывается средний класс, о чем неоднократно говорилось выше.

Правда, опросы 2009 г. показали, что предприниматели, руководители, хорошо обеспеченные и высоко образованные люди проявляли более высокую толерантность, чем люди со средним образованием и низкими доходами, не говоря уже о пенсионерах. При этом выяснилось, что критическими факторами являются не только образование и доходы, но и место жительства. Ведь уровень ксенофобии у коренных москвичей оказался не в пример выше, чем у обитателей небольших городов, где конкуренция на рынке труда была не столь высока[2821]2821
  Межнациональные отношения в столице глазами ее жителей // Пресс-выпуск ВЦИОМ. 2009. 2 ноября (http://wciom.ru/novosti/press-vypuski/ press-vypusk/single/12693.html); Савельев О. Россияне о приезжих «нерусских национальностей» // Левада-Центр. 2009. 7 декабря (http://levada.ru/press/2009120704.html).


[Закрыть].

Социологические опросы, проведенные в 1998 и 2001 гг. в Оренбургской области, показали, что, во-первых, наибольшую неприязнь у населения вызывали чеченцы, за которыми в порядке убывания шли цыгане, азербайджанцы и армяне, а во-вторых, за эти годы число людей, охваченных ксенофобией, увеличилось в два и более раза. Например, показатель недоброжелательности в отношении чеченцев вырос с 26 до 41 %, а в отношении цыган – с 8 до 26 %[2822]2822
  Амелин В. В. Роль СМИ в профилактике и нейтрализации экстремизма // Амелин В. В. (ред.). Роль средств массовой информации в профилактике и нейтрализации этнического экстремизма. Оренбург: Издательский центр ОГАУ, 2002. С. 50; Виноградова Э. М. Экспертные оценки этноконфессионального поля. С. 81.


[Закрыть]. Однако, судя по опросам, проведенным в августе и ноябре 2001 г. в Томской области, наибольшую антипатию местное население испытывало тогда к американцам, за которыми шли чеченцы и с большим отрывом от них – «негры» и китайцы, затем мусульмане, а завершали этот список евреи[2823]2823
  Бызов Л. Г. Социокультурная трансформация российского общества и формирование неоконсервативной идентичности // Мир России. 2002. Т. XI. № 1. С. 152.


[Закрыть].

Проводившиеся в конце 1990-х – начале 2000-х гг. опросы среди школьников также показывали отчетливый рост у них ксенофобии: у московских школьников – с 20 до 32 % в 1998–2001 гг., в Астрахани – с 26 до 53 % в 1998–2004/2005 гг. При этом ее главным объектом служили выходцы с Кавказа[2824]2824
  Рубан Л. С. Дилемма XXI века… С. 118–121.


[Закрыть]. Один из самых высоких показателей ксенофобии (40 %) был зафиксирован в Ставрополе. Именно там некоторые учащиеся на вопрос о сути патриотизма отвечали: «Мочить плохих, тех, кто против русских»[2825]2825
  Там же. С. 49, 119.


[Закрыть]. Аналогичный показатель ксенофобии (38–39 %) был зафиксирован в 2005–2006 гг. социологами у старшеклассников и студентов Карелии, причем каждый второй респондент был настроен против кавказцев. При этом высказывания молодых людей нередко имели расистский характер[2826]2826
  Согласно статистическим данным, у карельской молодежи крайне сильна неприязнь к тем или иным этническим и религиозным группам // Всё. 2006. 20 декабря (http://vse.karelia.ru/news/?t=smiàid=5187).


[Закрыть]. Правда, в конце 2007 г. уровень молодежной этнофобии в Карелии понизился вдвое. Но около трети респондентов по-прежнему демонстрировали мигрантофобию, причем среди них лидировала молодежь Кондопоги[2827]2827
  Школьники Карелии испытывают неприязнь к кавказцам и свидетелям Иеговы // Росбалт Север. 2008. 28 марта (http://www.rosbalt.ru/2008/03/28/469196.html).


[Закрыть].