Текст книги "Дышать! Воспоминания о прошлом и будущем. Семь историй на сломе эпох"

Соловей достал из пачки очередную сигарету, потом открыл ящик с коллекцией зажигалок. Каждая из них хранила свою историю. Рядом с одноразовой «Cricet», оброненной кем-то и найденной на дне лодки Белозерова, Олег положил видавшую виды незамысловатую «Zippo», забытую майором, как напоминание о хрупкости бытия.

Следующий месяц пролетел вереницей встреч и тайных совещаний с вершителями судеб из Кремля. В результате назначение так и не состоялось, но Соловей не удивился, поскольку внутренне был готов к такому повороту событий. Старику министру продлили контракт еще на пять лет, чему тот несказанно обрадовался и даже позвал своего зама в кабинет на рюмку коньяка.

– Это какое-то Божье провидение. Я и не чаял, дорогой Олег Вадимович, что мой скромный труд будет так высоко оценен. Без меня им не обойтись, – указывая пальцем на потолок и пригубив сорокалетний «Martell», гордо произнес хозяин кабинета. – Угоститесь сигаркой! Идеально подходит под этот коньячок! Только что с Кубы, лично от Фиделя, – заговорщически подмигнул он.

Соловей взял сигару, аккуратно отрезал кончик гильотинкой, с наслаждением вдохнул запах табачных листьев и закурил. Старик монотонно рассказывал бесконечную историю былых успехов, отмеченных заслуженными наградами, затем, устав от собственного монолога, забросил в рот дольку лимона и, поморщившись, поинтересовался, какая из заслуг, по мнению уважаемого собеседника, все же сыграла решающую роль в переназначении.

– Все благодаря им, – выпуская кольца дыма в потолок и указывая на коробку с кубинским подарком, мрачно ответил Олег, – все у вас благодаря им.

– Я не очень понял вас, коллега, – удивился министр.

– Да это я так, иногда в голову лезут дурацкие мысли, – осекся Соловей. – Здоровья вам и новых побед для процветания страны нашей, – скороговоркой бросил он и, холодно попрощавшись, вышел из кабинета.

Поздним вечером, осушив дома полбутылки коньяка, Олег взял бумагу с ручкой и позвал на террасу начальника охраны.

– Скажи-ка, Мирон, я всегда держу слово? – полупьяно спросил Соловей.

– Так точно, всегда, Олег Вадимович, – вытянувшись во фрунт, отчеканил охранник.

– Вот и не точно, значит! Теперь я себе клятву суровую дам и напишу, чтобы, мля, уже наверняка. Понял? Пошел отсюда!

– Так точно! Слушаюсь! – испуганно ответил Мирон, спешно исчезая в тени участка.

Соловей непослушными руками взял ручку и начал писать длинную расписку, суть которой сводилась к обещанию никогда в этой жизни не притрагиваться к сигаретам, сигарам, папиросам с марихуаной и еще черт знает с чем, что курится, вдыхается и нюхается. Затем шел перечень проклятий в собственный адрес в случае проявления малодушия и отсутствия силы воли.

Удовлетворенный написанным, Олег прочитал шедевр несколько раз вслух, свалился на декоративную софу возле письменного стола и заснул мертвецким сном.

Ровно через полгода после вероломного вторжения в особняк праздновался юбилей Михаила Ивановича Зимина, одного из руководителей самого могущественного ведомства страны. Генерал, ныне обласканный президентом, когда-то начинал младшим чином, приглядывающим за министерством, и был одним из тех офицеров в штатском, в далекое время завербовавшим робкого юношу. Зимин относился к Олегу с едва заметным пренебрежением, как и ко всем, кого принудил работать на себя по долгу службы. Но годы совместной деятельности сблизили двух совершенно разных людей, теперь Соловей считался вхожим в ближний круг генерала.

Юбилей готовился с размахом и придворные артисты давно уже бились в жестокой схватке за право выступить на нем, однако ветер перемен вынудил юбиляра заменить грандиозное действо с четырьмя сотнями приглашенных в самом шикарном банкетном зале столицы на показательно скромный праздник в маленьком уютном ресторанчике для своих. Среди гостей оказались только самые близкие сослуживцы и сподвижники, в том числе и Олег Вадимович с супругой, специально вывезенной ради такого события из солнечной Тосканы, а также несколько известных, но опальных работников творческого цеха. В ФСБ Зимин слыл демократом, защищающим смелые на слово таланты от нападок своих менее прогрессивных коллег; большинство талантов и не подозревало, что это всего лишь профессионально поставленный спектакль.

После продолжительного фуршета, где не жалующие друг друга в обычной жизни силовики и чиновники вынужденно обнимались, обмениваясь традиционными приветствиями и новостями, гости сели за стол. Громогласные тосты с троекратными криками «ура» за здравие именинника и процветание великой Государственной Службы сменились непрекращающимися шутками на тему захвата обители Олега доблестными спецназовцами. Соловей снова находился в центре внимания, и недавнее происшествие обрастало все новыми, теперь уже выдуманными подробностями, вызывавшими раскатистый хохот. Олег пил мало, скупо поддерживал насмешки в свой адрес и вполуха слушал болтовню жены о детях.

Вскоре за столом прошел слух, что ожидается приезд знаменитого писателя Пилевича. Живой классик уже много лет проживал во Франции, где ваял жесткие обличительные романы, обнажавшие нравы современной кремлевской элиты, а недавно опубликовал многостраничный исторический труд о великой роли России в обустройстве мира, чем вызвал одобрение президента и мгновенно стал одним из самых модных деятелей искусства в высших эшелонах власти. Ходили разговоры, что такие метаморфозы в сознании писателя произошли не просто так и что за пафосное творение он получил кругленькую сумму, а в целом все это было итогом блестяще проведенной работы особого, «культурного», отдела ФСБ, находившегося в прямом подчинении Зимина.

Пилевич прибыл прямо с самолета и под аплодисменты одарил именинника только что выпущенным собранием собственных сочинений в переплете с золотым тиснением. Его очаровательная жена троекратно, по-русски, расцеловала генерала, а напоследок, подставив щечку, взмахнула копной белокурых волос, как когда-то умела делать только одна на Земле…

Это была Карина. Годы превратили очаровательную девушку в роскошную женщину, выглядящую намного моложе своих лет, причем без видимых признаков пластического вмешательства. Глаза, как в далекой молодости, сверкали озорно и очень по-девичьи.

Соловей непроизвольно бросал оценивающие взгляды то на непрерывно жующую супругу, то на мило улыбающуюся Карину и, улучив подходящий момент, подошел к ней. Как и в былые времена, его сокурсницу окружали мужчины. Она кивнула Олегу и, немного смутившись, отошла с ним в сторону.

– Прекрасно выглядишь, даже лучше, чем раньше, – ляпнул ужасную банальность Олег.

– А ты так и не научился говорить комплименты, взрослый мальчик, – до боли знакомо рассмеялась Карина. – А вот уверенней стал, я заметила, и даже смелее. И супруга симпатичная, и компания солидная! Жизнь удалась? – хитро подмигнула она.

Олег почувствовал, как белоснежная рубашка становится влажной от пота. Ему вмиг стало жарко от ироничной улыбки Карины, от еле уловимого запаха тела сквозь аромат духов…

– Да, не жалуюсь, – смущенно ответил он. – Много работаю. Вот, чуть министром не стал. Женился, дети прекрасные, но все непросто… Живем по разные стороны границы, так сказать. Маму недавно похоронил. После ее ухода все вокруг ненастоящим кажется… Суетой бессмысленной. Часто вспоминаю студенчество наше и тебя… Что я говорю! Тебя и не забывал никогда. Ну а сама как? Сестра? И вот… кстати, куда ты исчезла так внезапно тогда?

Карина, как будто не расслышав последнего вопроса, чуть заметно ухмыльнулась.

– Я, как видишь, Олеженька, что-то типа современной музы – вдохновляясь мною, пишут про политику. Мы недавно вместе. Он классный мужик, хоть и мнит себя более великим, чем есть на самом деле. Но, видимо, это удел всех муз – когда видишь гения голым в постели, это не очень-то сочетается с его величием… – в ее словах слышалась грусть.

– А сестра?

– Юльку не видела и не слышала давно. Живет в Штатах много лет. Ты же помнишь, нам всегда нравились одни и те же мужчины. Вот и не поделили как-то одного из них. Ну ладно, пошли за стол, чтобы никого не злить. Здесь такой контингент: подкинут полония – поцеловаться на прощание не успеем.

Соловей вернулся в зал, грузно опустился на стул, пробурчал дежурную грубость супруге и залпом опорожнил две полные рюмки водки. Услужливый официант сделал еще несколько подходов, прежде чем Олег почувствовал себя спокойнее.

Вскоре появились музыканты. Гости дружно закурили, не вставая с мест. В небольшом помещении повисло густое облако дыма. Соловей неотрывно смотрел на Карину и, кажется, пару раз столкнулся с ней взглядом.

Водку сменил коньяк в аквариумного вида бокалах, стол медленно поплыл перед глазами, Олег закурил… Дальше он почти ничего не помнил. В памяти отрывочными кусками всплывали отплясывающие аплодирующие люди… И он в середине круга, бьющий бешеную чечетку… Какие-то лошади, крики, перекошенная физиономия жены…

Очнулся он утром, один, в московской квартире. Голова дико гудела, лицо саднило. Соловей подошел к зеркалу и ужаснулся. Нос распух, ноздри полны запекшейся крови, а правый глаз украшал бесформенный лиловый синяк.

Олег с трудом пытался восстановить события прошедшей ночи: «Там же были все свои! Ну мог напиться, кому-то нахамить, даже пристать к чьей-то жене, но бить бы не стали! И полно охраны, в том числе и моей! Карина? Ее муж? Но он вроде выглядел каким-то щуплым и субтильным…»

Соловей, судорожно перебирая все варианты, набрал начальника охраны.

– Мирон, сука! Ты где? Что со мной случилось?

– Я у вас дома за городом. Вы приказали мне ехать туда и отвезти вашу супругу.

– Хрен с ней! Со мной что произошло? Ты охранник, твою мать! Кто меня так разукрасил? Где ты шлялся, мудак?

– Я… я рядом все время был… Я не могу по телефону. Разрешите приехать к вам и все объяснить?

– Давай быстро! И возьми чего с собой… Очки там, маску, может, какую! С такой рожей не выйдешь…

Олег со страхом решил начать с Зимина и позвонил ему:

– Михаил Иванович, с прошедшим тебя! Спасибо за прекрасный вечер! Надеюсь, все закончилось хорошо, а то я уехал раньше и помятый сегодня немного.

– Да уж раскрылся ты мне, министр, вчера! По-казацки прямо погулял! Баба, что ль, писательская тебе так приглянулась? Присосался к бедной, как пиявка, пока я твою супружницу и писаку развлекал! Отплясывал без остановки с сигарой в зубах, потом на улице какие-то девки на лошадях приехали и ты скакал с Кариной этой на кобылах, пока мне тебя менты не привели. После вроде подрался с кем-то в предбаннике. Но не бери в голову – весело все прошло!

У Соловья немного отлегло на душе. Следующей была Ольга – жена крупного чиновника из министерства торговли, с которой у Олега периодически бывала гостиничная связь.

– Оля, привет! Можешь говорить?

– Могу! Ты чего в такую рань? Похмелье бьет?

– Ну да… немного… Скажи, вчера все нормально прошло? Может, чего я… с тобой? В туалете там? Еще где? Волнуюсь, вдруг кто видел… Пьян был!

– Да успокойся ты, герой-любовник! Так нажрался, что мычал только нечленораздельно! Куда уж до меня-то? Блонду писательскую все за руки хватал и на колени плюхался перед ней. Потом кто-то тебе на выходе в глаз дал – может, мужик ее не выдержал. Но в целом все культурно. Расслабься и жену приласкай! Гуд бай! Звони, если что.

Жена не отвечала на телефонные звонки, лишь прислала гневное сообщение с требованием по возможности не появляться в доме до ее скорого отъезда, но Соловей никогда и не ожидал от нее никаких решительных действий, а тем более рукоприкладства. Ссоры были достаточно частым явлением в их довольно долгой совместной жизни, правда, даже самые глубокие обиды супруги всегда чудесным образом сходили на нет ровно к концу каждого месяца в ожидании перевода денег из Москвы.

Наконец приехал охранник. Вошел в квартиру и остановился, виновато топчась в коридоре.

– Что это было, дебил? Кто посмел меня тронуть? И где ты спал в этот момент, Рэмбо сраный? – заорал на него Соловей.

– Олег Вадимович! Разрешите все объяснить! Вы же знаете, я от вас ни на шаг!

– Не нуди! Какая сволочь на меня руку подняла?

– Олег Вадимович! Докладываю подробно! Там же было мало места, и охранники находились в комнате рядом с залом и все видели. Вы сначала спокойно сидели, а потом поговорили с женщиной в красном платье и стали много пить.

– Ну и…

– А потом вы закурили, и я подошел к вам и попросил вас этого не делать, потому что вы бросили… и опять же пили до этого много, а это нехорошо для здоровья.

– Ну и…

– Вы меня послали ругательно и продолжили много пить и курить особенно. Я опять к вам подошел, но вы сказали, чтобы я не путался под ногами, а потом катались на лошади с женщиной в красном вокруг ресторана, опять много курили и сигарой обожгли коня, он встал на дыбы, но я вас успел поймать и вы не упали.

– Дальше что, спаситель хренов?

– А потом вы вернулись, выпили виски прямо из бутылки, попытались обнять эту даму в красном, она вырвалась и убежала. Вы опять закурили, я не выдержал, выхватил и сломал сигарету, а потом напомнил о клятве, после чего вы даже похвалили меня матом. Достали из кармана пиджака аккуратно сложенную бумажку, прочитали ее… И поверьте – я не успел среагировать, – вдруг наотмашь резко ударили себя кулаком в лицо, упали в кресло у двери и еще несколько раз стукнули себя двумя руками… Я не смог ничего сделать… Простите меня!

Соловей только сейчас обратил внимание на свой распухший кулак и ссадины на костяшках пальцев. Ему в первый раз стало стыдно перед охранником.

– Ладно, иди, это я перенервничал… Видишь ли, любовь свою институтскую встретил, – неуклюже оправдываясь, сказал Олег. – Институтскую, а может, и всей жизни… Езжай уже отсюда, не мозоль мне глаза, – испугавшись секундной слабости, добавил он.

– Спасибо, Олег Вадимович, исчезаю. Извините, – все еще растерянно промолвил охранник, выходя из квартиры. – Только вот… Женщина эта просила передать письмо…

Оставшись один, Соловей аккуратно вскрыл конверт с логотипом ресторана. На вложенном в него листке бумаги немного небрежным почерком Карина написала:

«А жаль… Ты вдруг опять начал мне нравиться. Но не успела под честное слово в этот раз сигарету у тебя отобрать на спор. Значит, не судьба…»

Внутри что-то оборвалось. Олег вдруг увидел себя со стороны, словно зритель какого-то дешевого фильма, в котором главный герой рвет письмо и конверт, а затем с остервенением и ненавистью хлещет себя ладонями по щекам, всхлипывая, как ребенок…

Дышать (26 дней SMS-переписки)

Кому: Ольга

2 декабря

20:03

Здравствуйте, Ольга!) Не удержался и написал Вам. Давно смотрю на Ваши фото и читаю Ваши комментарии. Вы очень необычная и красивая девушка! Извините, что вот так сразу… Меня зовут Максим. Приятно познакомиться!

Кому: Ольга

2 декабря

20:01

Добрый вечер, Ольга!) Вот честно прождал Вашего ответа ровно сутки без двух минут! Уже не смог дотерпеть) Просто увидел, что Вы прочитали мое сообщение. Я понимаю, что Вам, наверное, много пишут и ставят всяких лайков, и я не буду оригинален, если скажу, что мне хотелось бы просто с Вами дружить и переписываться. У меня сейчас полно времени, и я всматриваюсь в Ваши глаза! Я никогда не видел таких прекрасных глаз)

Кому: Ольга

3 декабря

22:14

Вот не протянул до завтра((Уже выучил наизусть все Ваши подписи к фото. И сами фотографии просматриваю с завидным постоянством))) Все надеюсь, что появятся новые снимки и Ваши остроумные замечания к ним. А так даже научился разговаривать с Вашим снимком на балконе – Вы там совсем особенная… И я даже чувствую запах воздуха, который растрепал Вам волосы) Вы не подумайте ничего плохого – я не извращенец! Только не блокируйте меня, пожалуйста!

Кому: ИЗВРАЩЕНЕЦ

4 декабря

10:05

Я не знакомлюсь с мужчинами, или кто там мне пишет, в Сети. Да и вообще не знакомлюсь и не понимаю, откуда еще и телефон у вас мой! Не блокирую, потому что бесполезно – все равно можно зайти с другого номера. Просто не надо доставать меня!

Кому: ОЛЬГА

4 декабря

10:32

Да, доброе утро, Ольга! Вы даже не представляете, какой у меня сегодня праздник! Я все время всматривался в телефон в надежде, что Вы мне ответите! И вот свершилось!) Вам может показаться, что я сумасшедший, но правда, это так чудесно, что Вы появились! Я обещаю, что не буду мучить Вас. Может, только чуточку) Вдруг Вам будет интересно отвечать мне – Вы же так здорово пишете – я все время улыбаюсь, как Вы умеете посмеиваться над собой, – это большое искусство. А я старомоден – мне очень нравятся люди, которые так тонко умеют шутить)

Кому: ЗАДРОТ

4 декабря

19:23

Не думаю, что мне будет интересно это общение. Я выкладываю фотографии исключительно для себя, хоть это и странным может показаться. И уж совсем не для поиска друзей по переписке.

Кому: ОЛЬГА

5 декабря

19:31

Я Вас понимаю! Если бы я был красивой и умной девушкой, я бы тоже не отвечал первым встречным) То есть в нашем случае – первым пишущим) Ой! Вы, наверное, неправильно меня истолкуете… неудачная шутка((Ну давайте просто обмениваться интересными историями? Вы же так необычно рассказываете о местах, где Вы фотографируетесь. А у меня много смешных случаев из жизни) И можно по одному вопросу в день задавать?)

Кому: НУДНЫЙ ЗАДРОТ

5 декабря

19:37

Попробуйте. Но не понравится – все же заблокирую этот номер.

Кому: ОЛЬГА

5 декабря

19:39

Спасибо! А вот я вижу, Вы с рюкзаком на каких-то сопках стоите и ничего не подписано, но вид у Вас довольный) Это где такое буйство природы?

Кому: НУДНЫЙ ЗАДРОТ

5 декабря

19:43

Это год назад, в Республике Коми.

Кому: ОЛЬГА

5 декабря

19:46

Ого! Там шикарно. Я там тоже бывал студентом. А что Вы там делали?

Кому: НУДНЫЙ ЗАДРОТ

5 декабря

19:49

Это уже второй вопрос за день!(Спасала природу со своим бойфрендом, или скорее мэнфрендом, исходя из его возраста. Он в «Гринписе» работает. Проводили там акцию в защиту медведей. Пока, кстати, только я рассказываю.

Кому: ОЛЬГА

5 декабря

19:51

)) Да, я понял – повествую! Ну тогда я тоже «Гринпис»!

У меня был закадычный друг Андрей в институте, сын тогдашнего большого министра. Он особо не учился, гулял напропалую, а я часто ночевал у него и нравился его всемогущему папе. Тот ошибочно считал меня положительным персонажем)) И чтобы сынок окончательно не спился и не попал в очередную передрягу, министр отправил сынулю и меня прицепом на один из самых отдаленных островов где-то на севере Коми. На все лето. Папа был главным по сельскому хозяйству в стране, а на этом острове возводился какой-то большой мясной завод. Мой друг сильно возмущался таким ущемлением прав на свободную жизнь, но его предок был непреклонен, и к тому же нам были обещаны приличные по тем временам деньги за труд, что для меня, в отличие от Андрея, было совсем не лишним. Короче, мы поехали. Позже я узнал, что министр строго-настрого наказал не давать нам никаких поблажек и ставить на самые тяжелые работы. После нескольких перелетов мы оказались на забытом Богом кусочке земли. Ожидавшие нас дядьки в костюмах, видимо, решили, что сына министра все же лучше встречать со всеми почестями, на черных блестящих автомобилях, чем создавать такой важной шишке и еще какому непонятному парню суровые условия. Да пойди что не так, дядьки и сами могли в этих условиях оказаться.

Ольга, Вы еще не устали?

Кому: НУДНЫЙ ЗАДРОТ

5 декабря

20:03

Пока нет. Я люблю читать. Только «Гринписа» чего-то не наблюдаю.

Кому: ОЛЬГА

5 декабря

20:06

Да-да! Сейчас поймете. Нас привезли в маленький поселок, где с одной стороны возвышались на удивление добротные избы, а с другой в наскоро сколоченных сарайчиках проживал стройотряд какого-то там городского мединститута. Стройотряд практически целиком состоял из девушек, но, не успев порадоваться, мы были поселены в приличный домик рядом с этим девчачьим общежитием. По всей видимости, домик был освобожден в кратчайшие сроки, потому что на кухне еще не успел остыть чайник, а в комнате валялись стоптанные тапки, в бегстве забытые хозяевами. Потом нас отвели в общую столовую, где выделили отдельный столик за ширмой. Дородная женщина в грязно-белом халате принесла нам еду, явно отличную от студенческой. На выходе мы ловили укоризненные, но заинтересованные взгляды девушек в замызганных комбинезонах. В своих московских свитерах и джинсах мы там, конечно, смотрелись королями. Ранним утром следующего дня мы увидели, как стройотряд дружными рядами идет к огромному котловану, где уже гудели бетономешалки и сновали заспанные рабочие. К нам же только вечером пришел виноватый прораб с вопросом, чем бы нас занять. Ну не мог он рисковать нашими ценными жизнями и отправить месить бетон. Предложил нам сшивать какие-то бумаги и складывать в коробки, а хорошая зарплата, мол, и так подойдет в срок. Услышав такое, мой друг в порыве возмущения пообещал мгновенный закат карьеры прорабу, его начальнику, да и всему руководству республики, если нас немедленно не определят на общие работы к студентам! Обезумевшему от страха строителю уже я, расхрабрившись, приказал срочно переселить нас в общежитие стройотряда, чем вызвал удивление самого Андрея, не планировавшего такого уж экстремального вхождения в народ. Но все же через сутки борьба за демократию победила! Сначала мы добились права есть вместе со всеми в столовой, потом заселения в студенческий сарай, где за неимением мест нас подселили к четырем вихрастым мальчуганам-школьникам, которые на деле оказались взятыми на перевоспитание местными хулиганами. Дабы не быть зарезанными в первую ночь, Андрей, исключительно в воспитательных целях, подарил деткам бутылку водки, и в нашем закутке надолго воцарился мир, подогреваемый алкогольными возлияниями и байками про Москву.

На следующий день мы бодро вышли на работу. Девушки уже смотрели на нас почти влюбленными глазами: еще бы, столичные студенты променяли тепло и уют на совместные тяготы! Однако попытка влиться в дружный рабочий коллектив не увенчалась успехом. К концу нашей первой трудовой вахты я неудачно копнул землю лопатой и, потеряв равновесие, упал в ванну с цементом. Прибежавшие на визг девчонок местные работяги во главе с прорабом, громко матерясь на смеси русского и местного языков, под одобрительный гул немногочисленных студентов мужского пола, категорически запретили нам с Андрюхой приближаться к строительству сооружения, которому в будущем предстояло стать цехом по переработке оленьих шкур и мяса. Честно признаться, после моего феерического ныряния в цементный бассейн желание заниматься столь опасным трудом у нас обоих сильно поубавилось, но, знакомясь поздним вечером в общежитии с приветливыми девушками, мы гордо объясняли им, что из принципа не хотим более участвовать в сооружении конвейера по убиению несчастных животных.

Пару дней мы провели в изнуряющем безделье, в одиночестве опустошая запасы спиртного, пока малолетние преступники и студентки-медички пахали на стройке. Горе-прораб изо всех сил искал нам применение, и наконец одним утром нас вывезли на опушку дремучего леса, где уже были приготовлены ящики с инструментами. Нам с Андрюхой предстояло построить массивный забор по периметру лесной поляны. Точнее, не забор, а загон для оленей, и возвести этот важный объект мы должны были в течение ближайшего месяца. Отныне с рассветом нас отвозили на природу или же мы сами брели на поляну, где уже лежали доски, приготовленные в наше отсутствие, а также провиант для завтрака и обеда. Несмотря на полчища комаров и мошки, в лесу было восхитительно. Вы, наверное, не заметили, Ольга, но в тех местах какой-то особенный пьянящий запах. Я вдыхал его полной грудью, а внутри все пело, и хотелось жить. Мы, два оболтуса, толком не забившие до этого ни единого гвоздя, даже научились не попадать по пальцам молотком, и казалось, что все получается почти идеально. Как только темнело, мы возвращались домой, изредка ходили в баню и, представьте, выбирались на поселковую дискотеку, где наши студентки пользовались бешеной популярностью у местных ребят. Несколько раз пришлось вступать в рукопашные сражения, и наши бесстрашные соседи-школьники лихо раскидывали тамошних здоровенных пацанов. Может, слышали, если выйти с сельской дискотеки и долго смотреть на звезды, то из носа перестает идти кровь? Так вот, я это испробовал на себе много лет назад))

В общем, месяц пролетел незаметно, и в конце концов мы достроили забор с воротами! По окончании этой приятной ссылки нам вручили по пухлому конверту с деньгами! Мы распрощались с чудесным краем и с прекрасными влюбленностями той поры, когда все вокруг кажется светлым и впереди только хорошее. Отец Андрея, крайне довольный результатом своей воспитательной деятельности, даже прислал за нами вертолет. А местные начальники точно перекрестились, вернув такой ценный груз в целости и сохранности.

Кому: ПИСАТЕЛЬ

6 декабря

22:14

Ха-ха! Про сельскую дискотеку смешно)) Нет, не слышала. Ну вот только «Гринпис»-то где? Вы же с другом даже клетку, типа, для оленей построили?

Кому: ОЛЬГА

6 декабря

22:23

А «Гринпис» случился попозже. Этот загон для оленей готовился для приема животных ближе к зиме. Мы благополучно вернулись в Москву. Я был безмерно счастлив, потому что никогда не держал в руках такого количества честно заработанных рублей! Через месяц нам в институте торжественно вручили благодарственные грамоты, и сам ректор на каком-то сборище нашего факультета поставил всем в пример, как два самых сознательных студента провели каникулы, работая на благо Родины вместо отдыха! А еще через два месяца, с наступлением первых холодов, долго собираемое стадо оленей вроде бы было пригнано в наш загон и заперто для дальнейшего забоя.

На открытие завода по переработке мяса убиенных животных съехалось все начальство отрасли, включая министра – отца Андрея, сиявшего гордостью за своего еще недавно непутевого сына. Под звук фанфар большие руководители разрезали красную ленту, а затем, согласно сценарию, в наступившей тишине все с нетерпением стали ждать топота стада отборных оленей, подгоняемых лучшими пастухами края. Минуты ожидания тянулись мучительно долго, пока какой-то прибежавший бледный человечек что-то не шепнул организатору. Тот, побледнев в свою очередь, передал некую новость по цепочке.

Истинная картина открылась только по прибытии министра назад в столицу. Немедленно вызвав нас, папа Андрея метал громы и молнии, награждая сыночка и меня многообразием нецензурных эпитетов. Как стало ясно после такой мощной прелюдии, накануне открытия завода несчастные парнокопытные действительно были согнаны внутрь нашего чудо-забора и заперты до показательной казни. Закрыв массивные ворота (а они были венцом нашего плотницкого искусства), пастухи отправились ночевать, а тем временем один из оленей легонько боднул первый попавшийся столб, и весь загон сложился, как карточный домик. Ранним утром, не поверив своим глазам, погонщики тотчас ушли в привычный запой, убоявшись сообщить о таком трагическом происшествии…

Зато теперь, как принято говорить и писать в кинофильмах, я могу точно сказать, что в результате моей деятельности ни одно животное не пострадало))

Кому: ПИСАТЕЛЬ

7 декабря

10:17

)))) Доброе утро, писатель! Улыбалась вчера перед сном. Повеселее, похоже, вы в Коми время проводили, чем я. Хотя, конечно, я боролась за животных по убеждению, а не случайно спасла их) Ну ладно. Хорошего дня!

Кому: ОЛЬГА

7 декабря

10:21

Спасибо, и Вам такого же улыбчивого настроения весь день!) А я вот засмотрелся на Ваше фото с детьми, где Вы их обнимаете, а они так влюбленно смотрят на Вас)

Кому: ПИСАТЕЛЬ

7 декабря

10:32

Ну, это не мои дети) Пока еще не обзавелась своими) Хотя люблю, как родных. Это близняшки моей старшей сестры – навещала их в детском лагере где-то под Тулой. Даже уезжать не хотела, так в беззаботное прошлое потянуло)

Кому: ОЛЬГА

7 декабря

10:39

А я некоторое время был вожатым в летнем лагере, или, как сейчас называется, воспитателем. Можно расскажу?

Кому: ПИСАТЕЛЬ

7 декабря

10:43

ОК! Шлите воспоминания, тем более что сегодня все в норме – один вопрос за день!) Только прочту не сразу. Если длинно – у меня дел невпроворот(

Кому: ОЛЬГА

7 декабря

15:03

Спасибо! Буду краток… почти)

После неудачного опыта ручного труда я панически боялся что-нибудь строить, а следующим летом нас должны были отправить в строительный отряд. Я уж было побежал разыскивать всякие справки об освобождении, как подвернулась удача – производился набор вожатых в лагерь при нашем институте. В общем, живо вызвался добровольцем, всем своим видом показывая безмерную любовь к детям, опыт общения с которыми у меня отсутствовал напрочь. Видимо, ввиду острой нехватки кадров меня таки приняли в отряд воспитателей, но вопреки моему желанию поработать со старшими школьниками я был откомандирован в самую младшую группу, где собрали первоклашек… похоже, Ваши племянники почти такого же возраста.

Кому: ПИСАТЕЛЬ

7 декабря

19:27

Странно, что у Вас была пауза в несколько часов. Я даже успела прочесть) Да, эти мои мальчишки как раз подошли бы Вам в группу по возрасту. Ну вот, у меня осознанная любовь к детям, а Вы опять чего-то там выкручивали))

Кому: ОЛЬГА

7 декабря

19:38

Простите, был вынужденный перерыв – набирал грудью побольше воздуха, чтобы рассказать дальше на одном дыхании)) Итак… Теперь мне предстояло отобрать (была такая возможность) двадцать человечков в свой отряд, поскольку детей пришло очень много. Руководствуясь своей тогдашней мудростью, я отбирал в основном сынишек и дочурок наших руководителей и преподавателей, а не всяких там пришлых отпрысков какого-то подшефного нашему институту детского дома. В конце концов я собрал вокруг себя полный комплект нужных мне в будущем людей и с гордостью за такого себя отправился получать первый и, как оказалось, последний педагогический опыт.

Действительность оказалась намного сложнее моих представлений о послушности детей. Первую ошибку я осознал практически сразу, увидев, как лихо в параллельном отряде вожатые управляли детдомовскими ребятами. Мои же – избалованные и наглые – вообще не обращали на меня ни малейшего внимания) Второй проблемой стало взаимодействие с девушкой-вожатой нашего отряда. Через несколько дней я заметил, что все воспитатели в отрядах образовали любовные пары или уже приехали таковыми. Ирина (так звали девушку), не впервые работавшая в лагере, сразу недвусмысленно дала понять, в чем будут заключаться мои мужские обязанности, кроме присмотра за вверенными нам школьниками. Моя юношеская скромность тех далеких времен в сочетании с не самой приятной внешностью предполагаемой сожительницы заставили ответить категорическим отказом. Таким образом, нажив себе с начала лагерной смены злейшего врага в лице отвергнутой женщины (уверен, что Вам неведомо это состояние), я погрузился в рутину бесконечных летних мероприятий строго в соответствии с выданным нам графиком, исключавшим даже малейшее отклонение от плана, составленного самим проректором института вместе с начальником лагеря. Ситуация осложнялась еще и тем, что вечера после отбоя все вожатые проводили вместе, тайком собираясь в пустующей палате, где ночами напролет шло безудержное веселье с литрами алкоголя, килограммами изъятых у детей запрещенных продуктов и танцами исключительно на кроватях из-за ограниченной площади. Вожатые, разбитые на пары, плясали, обнимались и целовались. Я же сдружился с компанией инструкторов по физкультуре – ребята и девчонки оказались старше, но с ними было весело и прикольно. Завидев мое расслаблено-хмельное состояние, Ирина сделала еще пару попыток сближения, но я оставался непреклонным, чем уже до крайности озлобил девушку)