Текст книги "Дышать! Воспоминания о прошлом и будущем. Семь историй на сломе эпох"

Кому: МАКСИМ

15 декабря

14:09

Так задумалась, что чуть в обратную сторону «несоптимизировала» отчет) На меня уже коллеги косятся! То есть более близкие эпистолярные отношения со мной ассоциируются только с нецензурной лексикой?)))) Или «Аэрофлот» всему виной?))

Кому: ОЛЬГА

15 декабря

14:16

Нет-нет!) Ни в коем случае! Вы (то есть ты) должны поверить, что все как раз наоборот! Коротенькая зарисовка, куда деваются деньги.

После окончания института у меня за плечами была еще и аспирантура, поэтому в кругу друзей, вставших на путь предпринимательства, я считался продвинутым. Один мой товарищ, Сергей, кстати, бывший бандит по кличке Пуховик, заработал свои первые большие деньги, перевозя из Китая всякую дребедень, но специализировался он на закупках пуховиков, найдя в Пекине аферистов, удачно смешивавших дорогой гусиный пух с дешевой ватой. Расширив свою бизнес-империю, Пуховик обзавелся несколькими палатками вблизи метро в спальном районе, где торговал китайским ширпотребом. Отныне, чтобы уйти от обидного прозвища, Сергей гордо величал себя «владельцем магазинов» и с высоты своих заработков нередко посмеивался над нами, делавшими первые шаги в частном бизнесе.

Ввиду твоего детсадовского возраста в то время ты вряд ли помнишь о страшном экономическом кризисе в России, именовавшемся не менее страшным импортным словом «дефолт», когда в один прекрасный миг рухнуло почти все, а рубль по отношению к любимому всеми доллару обесценился в восемь раз.

Через несколько дней после памятного «черного четверга», когда все и произошло, ночью ко мне домой в запредельном возбуждении вбежал багрово-пунцовый Сергей, цвет лица – один в один хит продаж пуховиков прошедшего сезона. Потрясая пудовыми кулаками, он заорал:

– Скажи, Макс, ты ж, мля, самый умный! Вот вчера утром я отдал десять лимонов своему директору и еще пять – закупщику сучьему! Оба дебила должны были купить по списку и быстро засадить, как обычно. Сегодня я прихожу к двум выродкам, мля, и спрашиваю – купили? Они кивают бошками. Продали? Они опять кивают и молча бабло суют. Я, сука, вижу – пакетик тусклый! Пересчитал! Там, сука, четыре ляма всего! На всякий случай поинтересовался – это все? Так директор, тварь, мне еще и проблеял – это, хозяин, с прибылью! Ну я, конечно, шутки не понял и втащил обоим по-взрослому! Потом поднял оба мешка с говном и опять интересуюсь: а где мои хотя бы одиннадцать лимонов? Они тут дуэтом, мля, типа, дефолт! Вот я университетов не кончал, папаша мой – таксист, а мать – вообще нормальных слов нет, я не понимаю, кто взял мое бабло? Так что ты мне давай без заковыристых слов там объясняй!

Ну, я усадил его в кресло, налил успокоительной водки и постарался втолковать:

– Пойми, Серег, существуют объективные законы экономики. Вследствие обесценивания государственных краткосрочных обязательств, тех же облигаций, которые до этого искусственно поддерживались Центробанком, создалась пирамида, которая закономерно рухнула, и…

– Это все ясно у вас, яйцеголовых, – прервал меня Пуховик. – Это у ваших туда-сюда деньгу по счетам гоняют! А у меня ж все просто – было в руках пятнадцать живых миллионов, я их вживую отдал и получил взад живых, сука, только четыре! А теперь, знатоки, внимательно слушайте мой вопрос – кто конкретно спер одиннадцать лямов?!

– Друг мой, остынь. – Я налил ему второй стакан. – Так сложно пояснить. Видишь ли, пирамида потянула за собой рубль, и…

– Стоп! – Сергей опять прервал меня. – Может, у тебя пирамида утянула, а у меня, блин, кто-то прям с фамилией и именем схавал! Я ж, сучье вымя, в живые руки отдал лавэ вечером, а после какой-то петух отсчитал ночью одиннадцать лимонов и положил себе в сволочной карман! Фамилия сученыша?

– Сереж, еще раз! – Я не терял попыток перевести дискуссию на легкий язык. – Произошел круговорот денежной массы, который и привел к потере.

– Это у тебя, блин, в мозгу круговорот! Кто за ночь взял и спер бабло? Никакие ваши дефолты, пирамиды, ценные, сука, бумажки не могли прям так быстро сожрать мое лавэ. Я ж вечером отдал пятнадцать, а утром их уже и след простыл. Кто-то ж, бляха-муха, сбежал сразу с ними? Это ж, сука, конкретно живой персонаж! Где он может быть? В каких конторах сейчас такие сидят? Где его, черта, найти?

Содержательная беседа заходила в тупик, и я, не на шутку опасаясь, что ввиду отсутствия других фамилий крайним могут сделать меня, заменил слабодействующую водку на ядреный самогон. На десятом круге вопросов и ответов владелец магазинов вырубился, а я, открыв настежь балконную дверь, вдохнул теплого ночного воздуха. Затем, в изнеможении упав на диван, не мог отделаться от навязчивой мысли: а кто же реально за ночь мог украсть Серегины одиннадцать миллионов?

Кому: МАКС

15 декабря

20:07

Ну, теперь и не знаю, доверять ли тебе судьбу моих вложений?)) Так и я могла бы объяснить все)) Но зато живо себе представила этого Пуховика))

Кому: МАКС

15 декабря

19:59

Хелло, писатель-объяснятель!) Куда пропал?) Я уж думала по привычке почитать чего из твоих приключений на ночь, а ты слился куда-то. Видел, снежища сколько навалило, и холодина какая! Пошла вчера гулять, продрогла до костей и изменила тебе с Уэльбеком в отместку)) Ну, чтобы загладить вину, лови мою фотку с мороза!

Кому: ОЛЬГА

16 декабря

20:44

Добрый вечер, Ольга! Прости, пожалуйста, за внезапное молчание! У меня прошла интенсивная… э-э-э… учеба! Не мог физически((Уэльбек – классный! Мне он очень близок по мыслям! А книжная измена с ним опасна – я ж ему не соперник! Морозное фото твое идеально, как, впрочем, и все другие, но это лучше всех, потому что оно только мое! Спасибо!

Кому: МАКС

16 декабря

13:21

Хеллоушки, ученик! Чему ж ты учишься так интенсивно?) Снова подозрительно!) И вообще, чего-то ты совсем сентиментальный стал!) Не боись, Уэльбек дальше книги не пойдет, все ж ковид бушует, не дотянется беллетрист до меня из Франции)) Посему у тебя есть шанс его опередить – пока мороз и солнце, зову тебя на снегоходах рвануть по лесу! Обожаю на них кататься, и клуб классный есть под Москвой недалеко. Едем в субботу?

Кому: ОЛЬГА

17 декабря

14:49

Привет, Ольга! Про учебу вообще отдельная и противная тема, а за приглашение ОГРОМНОЕ спасибо!! Я бы с превеликим удовольствием, но залег с бронхитом – еле дышу и кашляю, как прокуренный боцман)) Поправлюсь – и сразу с тобой в любые снега и льды, хотя со снегоходами у меня не лучшие отношения) Рассказываю, пока болею?

Кому: МАКС

17 декабря 15:22

Мне кажется, ты на ходу выдумываешь свои истории, как только я тему даю)) Ну, строчи уж! И выздоравливай! Придешь в себя – еще раз позову! Не сможешь – пеняй на себя: заблокирую все полеты твои, а самого в черный список брошу)) А то, видите ли, его девушка на встречу зовет, а он кашляет вдруг. Будь осторожен – я опасна в гневе))))

Кому: ОЛЬГА

17 декабря

15:27

Спасибо! Обещаю, ты будешь первым человеком, кого я увижу, как встану на ноги!) А пока строчу!)

Мои закадычные друзья живут в старинном русском городе в паре часов лета от Москвы (это если без твоей оптимизации). Мы познакомились очень давно, и, честно признаться, у меня нет ближе друзей. Все-таки Москва накладывает определенный отпечаток на характер и отношение к людям (только мы с тобой исключение!!), а эти ребята всегда отличались каким-то старомодным пониманием дружбы в ее лучших проявлениях и такой прекрасной провинциальной порядочностью. Ой, чего-то я опять засентиментальничал)) Так вот, в связи с тем, что в милых маленьких российских городах заняться-то особо нечем, каждый, кто не проводит досуг в обнимку с бутылкой, придумывает разные приключения. Мои товарищи часто зазывали меня то покататься на самодельных катерах, то полетать на воздушных шарах или поучаствовать в соревнованиях на мотоциклах с колясками, а потом и в экстремальных турнирах – типа, кто дольше просидит в бане, куда набивалось человек по пятьдесят любителей соперничать. Такие бесхитростные мужские игрища мне очень нравились своей простотой и бесшабашностью, и каждый раз, приезжая туда, я как будто наполнялся чистым и свежим воздухом, которого так не хватает в душной столице (но все это было до нашего с тобой обязательного будущего пробега).

В тот знаменательный раз друзья затащили меня на пробег на снегоходах между двумя городами их необъятной области. Поначалу я отказывался, искренне не любя холод, снега и неудобства, но аргументы в виде чудесных пейзажей, пикников по пути следования и потрясающей русской бани в конце путешествия возымели действие. В компанию ко мне был приглашен еще один «чайник», оказавшийся крупным федеральным чиновником. Из Москвы нас забрал комфортабельный частный самолетик, на котором я летел впервые в жизни. Всю дорогу мы мило проболтали с Андреем Петровичем (так звали чиновника), оказавшимся удивительно приятным собеседником.

После теплой встречи в аэропорту нас отвезли на базу, где в нетерпении пробега томился весь мужской цвет этой местности в количестве десяти моих друзей. Все они были негласными хозяевами города, потому что львиная доля основных видов бизнеса, развлекательных и торговых центров, ресторанов и ночных клубов – все это сосредоточилось в их руках. «Вот только тут, Макс, по-настоящему понимаешь, что значит первый на деревне», – обычно усмехался мой тамошний близкий товарищ Виталий.

На базе выстроилась в ряд дюжина блестевших на зимнем солнце снегоходов последних моделей, а рядом был накрыт стол, почти наполовину вдавленный в снег обилием русских закусок и украшенный переливающимися всеми цветами радуги напитками – водками, настойками и наливками. Девушки-официантки в нарядных кокошниках разносили еду, а сзади грохотал народный ансамбль, перекрывая приветственные тосты традиционными «Валенками» и «Ой, мороз, мороз». В общем, все как принято.

После обильного завтрака все посмеялись над нашей хлипкой туристической одеждой, и Андрею Петровичу и мне, начинающим снегоходцам, были выданы пуховые комбинезоны, меховые носки, варежки и шапки. Водрузив на наши головы огромные шлемы с подогревом)), товарищи ввели нас в суть путешествия, которое заключалось в семичасовом переходе по опушке леса и вдоль чудной речушки в соседний город. По дороге нас ожидало два привала с легким перекусом, а венцом пути должна была стать уникальная русская баня в старинной гостинице, где, по утверждению наших друзей, всегда останавливались царственные особы, следуя в свои дворцы и усадьбы.

Яркое февральское солнце слепило глаза, термометр игриво приближался к отметке минус тридцать, но морозоустойчивые одежды, как казалось, вообще не способны пропустить даже частичку холода к нашим телам. Я взобрался на самую высокую точку и с упоением вдохнул чистейший морозный воздух. Легкие замерли в приятной неге. Подошел мой новый товарищ-чиновник. Мы приобнялись для фото, затем сели на зимние болиды и тронулись в дорогу.

Кому: МАКС

18 декабря

11:04

Хеллоушки, снегоходец!) Ну уже совсем избитый тобой прием – прерываться перед кульминацией)) Опять тренировки, учеба или лечебные процедуры? Как, кстати, богатырское здоровье? Здоровеешь, надеюсь, не по дням, а по часам? Давай дотыкивай пальцами, какой там подвох в снегоходном вояже)

Кому: ОЛЬГА

18 декабря

12:26

Оля, в этот раз угадала почти! Я здоровею, но вчера прямо не очень было… всякие температуры полезли высокие, не писалось… Виноват. Сегодня полегче, посему продолжаю.

Первые два часа поездки были просто восхитительными! Нас с чиновником поставили в середину колонны. Мы неторопливо двигались по узкой колее вдоль леса, уминая хрустящий снег и наслаждаясь красотами вокруг. Пару раз выезжали на обледеневшую речку, где ребята демонстрировали мастерство вождения, выделывая немыслимые пируэты на снегоходах.

Через некоторое время углубились в лес, передвигаться с непривычки стало чуть сложнее. Преодолевая впадины и овражки, машины застревали и иногда переворачивались. Тогда кавалькада останавливалась, и все весело бросались на помощь завалившемуся. Справедливости ради стоит сказать, что не только неумелые мы с чиновником оказывались погребенными под слоем снега, но и наши профессионалы-друзья, поэтому чувства локтя и сопричастность командному духу только усиливали мои чудесные ощущения от путешествия. Через некоторое время колонна выехала на залитую солнцем поляну нашей первой остановки. В шатре немного подзамерзшие девушки в национальных костюмах и игривых полушубках быстро распаковывали блюда и разливали ледяную водку с обжигающе горячим чаем. Из огромного усилителя неслась танцевальная музыка, мы пили и плясали, насколько позволяли наши космические наряды, и вскоре в прекрасном настроении тронулись по намеченному маршруту.

Следующая часть пути стала заметно тяжелей. Солнце скрылось за облаками, появился неприятный ветерок, острыми иголками пронизывавший открытые части лица, чувствительно похолодало. Мы уже в основном катили по бурелому, все чаще застревая и останавливаясь.

Часа через полтора караван прибыл в следующую точку, где в защищенной от ветра расщелине суровые дядьки в бушлатах поддерживали большой костер и перемешивали деревянными палками суп в котле. Градусник на моем снегоходе показывал минус тридцать два. Во время поедания наваристого супа, соединившего в себе все, что произрастало, бегало и летало на той гостеприимной земле, было принято судьбоносное решение двигаться по новому маршруту. Во-первых, как посчитали опытные поводыри, ветер будет подгонять нас сзади, не обжигая лица, а во-вторых, мы, оказывается, слегка обгоняли график, что, по мнению наших друзей-экстремалов, должно было негативно повлиять на полноту ощущений гостей, то есть нас. Я несмело предложил следовать старой схеме путешествия, так как чуть подмерз в костюме астронавта и уже мечтал о пьянящем запахе русской бани и крепком чае с вареньем. Но мое предложение утонуло в гуле неодобрения, причем неуклюжий Андрей Петрович возмущался громче всех, со смачным причмокиванием поглощая третью посудину с супом. Как обычно писали в военных мемуарах, это была стратегическая ошибка…

Выпив, как принято говорить, «на ход ноги» и одновременно вдавив эти самые ноги в корпуса снегоходов, мы выдвинулись в сторону чернеющей чащи. Я уже не очень точно ориентировался во времени, потому что вскоре похолодало еще больше, и мне не хотелось выискивать часы под задубевшими перчатками. Движение становилось все сложнее. То и дело кто-то переворачивался или застревал в ложбинах. Панибратское выковыривание под шутки-прибаутки постепенно сменилось тяжкой работой в полном молчании, под звуки прерывистого дыхания десятка мужчин и урчащих моторов. Но и это еще не все. Мои друзья, почти по колено проваливаясь в хрустящий снег, ходили от машины к машине, крутили всякие неведомые приборы, и вскоре стало ясно, что система GPRS-навигации отказала из-за лютого холода. Во время очередной остановки ко мне приковылял изрядно подмерзший Андрей Петрович. От былой удали московского чиновника не осталось и следа. Градусник на его модных часах показывал уже минус тридцать пять, и мы, уставившись друг на друга, впервые по-настоящему испугались.

Неподалеку столпились все наши товарищи, и я, едва шевеля непослушными губами, робко поинтересовался перспективами дальнейшего путешествия с учетом отказа навигаторов.

– Все будет тип-топ, – почти хором ответили мои друзья. – Дорогу мы и так знаем, просто обойдем кусок леса через деревню. Это чуть дольше, зато там есть нормальная колея, а после деревни рукой подать до города, – уже вразнобой кричали снегоходцы, похлопывая меня по занемевшему плечу.

Вернувшись к одиноко стоящему Андрею Петровичу, я успокоил его, а затем с огромным трудом достал чиновничье тело из-под толщи снега, куда оно от непрерывного стояния погрузилось больше чем наполовину.

Следующий этап перемещения движением назвать было бы неверно. Машины ползли на небольшой скорости, каждые несколько минут утопая в снегу. Я окончательно потерял счет времени, но в грубом приближении наши потуги достичь деревни продолжались еще минимум пару часов. Доставать буксующие снегоходы уже не было сил, и их вытаскивали тросами, а к перевернувшимся товарищам подходили все с большей неохотой, ругая их за нерасторопность. На нас с чиновником, завалившихся чаще других, бранные слова еще не распространялись, но всякий раз, когда нас, нерадивых, выдергивали, я всем своим продрогшим существом ощущал глухую нарастающую злобу в отношении бесхребетных московских гостей. Как-то совсем быстро потемнело, ветер, предательски меняя направление, задувал со всех сторон, не давая дышать. Любой, даже неглубокий вдох отдавался ледяным холодом в носу и горле, сковывая легкие. Приходилось прикрывать рот промерзшей рукой, чтобы чуть успокоить и облегчить дыхание. Я ехал как в бреду и нестерпимо мерз. Пытаясь пошевелить лицом, ощущал что-то вроде движения маски. Щеки онемели, под очками на веки и брови налип жесткий снег, причинявший нестерпимую боль, а пальцы рук и ног я вообще перестал чувствовать.

Так мы ехали и ехали практически во тьме, все чаще останавливаясь, чтобы из последних сил вытащить очередного застрявшего или свалившегося. В моей промороженной голове лихорадочно пульсировала мысль, что скоро все должно закончиться, и я судорожно всматривался немигающим взглядом в даль, в надежде разглядеть сквозь черноту этого арктического леса спасительные огни большого города. Но надежды рухнули, когда команда остановилась на поляне, и я с ужасом узнал в этом месте наш давнишний дневной привал. Сомнений уже не было – мы двигались по большому кругу. Артем – главный снегоходец, возглавлявший колонну, – с трудом переставляя ноги, вязнущие в глубоком снегу, прошел мимо меня с большой черной коробкой и попытался взгромоздиться на наклоненное дерево.

– Как дела? Мы где и чего вернулись назад? – пытаясь придать охрипшему голосу непринужденность, окликнул я его.

Артем дернулся, не увидев вначале меня в темноте, а затем, изобразив подобие улыбки на застывших губах, ответил:

– Все о’кей, Макс! Я пытаюсь найти волну на спутниковом телефоне. Мы вернулись, потому что на главной дороге упало с десяток сосен и проехать сложновато. Но в объезд тоже рукой подать, минут сорок – пятьдесят, и будем уже в баньке париться со всеми делами. – Он приподнял очки, посветил тусклым фонариком себе в лицо и пытался подмигнуть, но обледеневшее лицо лишь передернулось нелепой гримасой. – Еще чуть-чуть – и цель! Будете потом с министром в столицах хвастаться героическим покорением стихии, а пока оставайся здесь и жди сигнала!

Артем исчез в темноте, направляясь к скоплению машин. Я двинулся по его следам с желанием поговорить со всеми и попросить веревку, чтобы затянуть пальцы у ручки газа, потому что кисть застыла и сама не сгибалась. Снегоходы стояли квадратом, надрывно работая и освещая вытоптанную площадку. Бравые экстремалы, притоптывая от холода рядом с ними, обсуждали создавшееся положение. Я тихо подкрался, спрятался за одной из машин и стал ловить обрывки разговоров:

– Ситуевина херовая, связи – ноль, куда ползти непонятно…

– Наши бабы позвонят в отель, никого нет – они напрягутся и шум поднимут!

– Ни хрена они не шевельнутся! Подумают, что все нажрались и дрыхнут!

– В гостишке скажут, что мы не приехали, жены точно задергаются и в МЧС сообщат!

– Да, хорошо бы им мозгов хватило! А сами чего решаем? Бензин почти на нуле у всех – хватит еще километров на десять. Ночевать тут нереал – костра нормального не разведем на таком морозище!

– Будем ехать опять по старой колее, потом надо через тот овраг пробираться, а не объезжать его! Я летом на квадрике был там – хоть и не уверен, но это шанс, иначе вообще за Балку учешем, оттуда не выберемся!

– А чего с этими двумя делать? Они неживые оба! Макса я видел только что – весь промерз и трясется от страха, а Петрович – тот прямо поленом прибитый, молчит или хрюкает, как кабан раненый.

– Москвичей, если что, привяжем к нам и на нейтралке потащим нежно. Они все равно как куклы уже. Сейчас вольем им водяры по полбутылки и успокоим, а то как въедут в ситуацию, хрен знает, чего потом с ними делать!

Тихо-тихо по утоптанным следам я вернулся к покрывшемуся инеем снегоходу и как в полудреме стал счищать снег с сиденья непослушными руками. Затем, превозмогая боль, вытащил толстый шнурок из ботинка и привязал правую кисть к ручке скорости. Неожиданно обнаружившиеся во мне инженерные способности можно было объяснить лишь неимоверным желанием выжить на пороге приближающейся гибели от холода и голода в иссиня-черном лесу, где я неизбежно буду брошен товарищами. Изобретенная мною конструкция представляла собой устройство, приводившее в движение привязанную кисть и, соответственно, снегоход посредством натяжения шнурка зубами, намертво вцепившимися в этот самый шнурок-канат.

Через некоторое время прозвучала команда «Вперед!», и мы снова двинулись в неизвестном направлении. Мои очки окончательно обледенели, но чистить их уже не было возможности, так как свободная рука держала равновесие тела. И без того почти нулевая видимость сменилась размытыми очертаниями еще и потому, что машины ползли почти без света фар. Дышать полуоткрытым ртом становилось все больнее – зубы сводило, а рот, горло и легкие раздирало на каждом вдохе. В мутнеющем сознании всплывали отрывки из прочитанного в детстве рассказа «Жажда жизни», где главный герой вроде тоже боролся с холодами и снегами. А жить-то реально очень хотелось. Закоченевший организм стал куском льда, лишь бешено колотилось сердце, перекрывая едва слышное урчание машин.

Когда я в очередной раз провалился в яму, минут десять никто не появлялся. Панические настроения, что меня бросили, становились реальностью, и я закричал что было сил. Из груди вырвался странный хриплый стон, и я попытался самостоятельно вылезти из-под снегохода, но под хруст тонких веток провалился еще глубже.

– Ну, чего воешь? – злобно закричал мне в ухо один из недавно близких друзей. – Сейчас вытащим, но хоть сами-то шевелитесь! Вы как трупы с Андреем – замучили уже всех!

В этот момент, кашляя и отплевываясь, подошел Виталий, и они вдвоем, встряхнув меня, словно мешок с картошкой, посадили на машину, затем, матерясь, на тросе вытащили снегоход.

Не помню, сколько мы ехали еще. Мозг впал в бессознательно-механический режим, и я то считал до неимоверных тысяч, то мычал военные песни. В сотый раз свалившись в овражек, я пулей поднялся сам, не ожидая помощи разъяренных друзей, и в это мгновение меня молнией пронзила идиотская мысль, вернувшая меня к действительности, – я словно прозрел и осознал, что если останусь на этом свете, то ни за какие блага и деньги мира не поеду на этой железной игрушке: ни завтра назад, ни через год – НИКОГДА! Мне стало так легко и спокойно после такого смелого решения, что я засмеялся, а может, просто зашипел, потому что в ушах стоял непонятный гул.

Я прибавил скорость, со всей дури дернув зубами за веревку, и чуть не врезался в группу ребят, склонившихся над лежащим в снегу мужчиной. Это был Андрей Петрович. Еще недавно бравый и веселый чиновник, неестественно скрючившись, яростно отбивался от пытавшихся поднять его людей, то изрыгая жуткие проклятия, то вдруг плаксиво прося оставить его в покое и дать тихо заснуть и умереть. Борьба с непослушным министром продолжалась еще с полчаса, пока совместными усилиями не удалось скрутить строптивого государственника, положить на сиденье и намертво привязать к снегоходу.

Еще с полчаса (или мне уже так казалось) ушло на сцепку всех машин, а несколько снегоходов пришлось вообще бросить, ребята сели по двое, и караван опять тронулся в путь. Я обнаружил, что могу ехать с закрытыми глазами, ловя лишь звуки впереди.

Заключительный отрезок нашего маршрута проходил как в больном сне. Я ехал на автомате, так же на автомате падал, проваливаясь с головой в свежевыпавший снег, поднимался, заводил непослушный мотор и снова двигался вслед за размытыми пятнами впереди, уже все слабее веря, что этот кошмар когда-нибудь закончится.

Вдруг вдалеке кто-то истошно завопил: «Трасса!» – и мы выехали из леса на ровную поверхность шоссе! Я не мог поверить в случившееся и, пока обледеневшие зомби расцепляли снегоходы, то ли беззвучно плакал, то ли смеялся, зачем-то колотя отмороженными руками по неподвижной министерской туше.

Когда вереница машин заскользила по ровной поверхности, мне показалось, что мы плывем по глади воды. Я сбавил скорость, и скребущиеся по обледенелому асфальту снегоходы потихонечку стали обгонять меня. Вдали замелькали фонари города, и вскоре вся наша обледеневшая кавалькада въехала на первую улицу. Внезапно переполнившись ощущением животной радости от волшебного спасения, я в последний раз с остервенением дернул веревку и молнией пролетел мимо удивленных товарищей, мимо редких машин, вяло шуршащих шинами в ночной тишине, мимо случайных прохожих, спешащих домой, чтобы спастись от аномального холода. Я опять закричал, но уже победным зычным голосом, неожиданно вырвавшимся из мерзлого нутра. Сходя с ума, я кричал, пел, визжал и благодарил всех богов за дарованную мне вторую жизнь… и не заметил, как внезапно цивилизация закончилась и я вновь оказался в дремучем лесу. Паники уже не было – я просто начал безостановочно хохотать как безумный и после нескольких неудачных попыток найти обратную дорогу лег в валежник рядом с заглохшим снегоходом.

Охватившее меня оцепенение сменилось жуткой усталостью, захотелось спать, я медленно проваливался в теплую дремоту… Не знаю, сколько прошло времени, но очнулся я от сильного удара в бок. Надо мной возвышался прекрасный и любимый друг Виталий, методично и болезненно вонзавший ботинок в мою почти бесчувственную плоть.

– Ты совсем дебил, твою мать, – орал он не своим голосом, сопровождая каждое слово прицельным ударом ноги, – всю башку отморозил, да? Мы тебя ищем по всем кустам! Убил бы, да родных твоих жалко, – резюмировал он, вложив весь свой гнев в финальный пинок в известное место пониже спины.

Вернувшись в отель, мы первым делом внесли в чудовищно раскаленную баню тело Андрея Петровича, аккуратно положили на верхнюю полку для размораживания, а сами сели вокруг в полной тишине, прерываемой лишь потрескиванием дров в печи. Ни разговаривать, ни тем более шутить не хотелось, и мы сидели, каждый в своих думах и размышлениях, десяток здоровых мужиков без единой капельки пота в стоградусной жаре.

Утро следующего дня встретило нас задорным морозным солнышком. Плотно позавтракав, я вышел на крыльцо гостиницы, где уже в нетерпении гудели джипы с водителями в строгих костюмах, расправил послушные руки и вдохнул свежего воздуха с легким запахом костра. Как же прекрасно жить!

Кому: МАКС

19 декабря

10:16

Уф-ф… Мне кажется, что ты все-таки немного преувеличил опасность путешествия, но я прониклась ощущением «арктического» холода) Теперь ясно, почему ты страшишься рассечь со мной снежные просторы!) Так бы и сказал все, а то сочиняешь про разные бронхиты) Ты как там? На пути к выздоровлению или топчешься пока на середине?)

Кому: МАКС

19 декабря

09:03

Ну и как это понимать?? Как-то некультурно не отвечать на вопросы. Прошла любовь?))) Напиши хоть, как там твоя кашлялка.

Кому: МАКС

20 декабря

22:41

Больше писать не буду! Прощу, только если чего случилось, но только честно, хватит уже выдумывать! С тобой точно все нормально?

Кому: ОЛЬГА

20 декабря

09:16

Оля, доброе утро! Прости, если сможешь!! Я не выдумываю – бронхит перерос в воспаление легких. Пришлось уехать в больницу, тут куча лечений сразу. Плохо было два дня совсем((Видимо, вспомнил свой вояж и заболел сильнее сразу)) Кстати, потом выяснилось, что мы провели в лесу аж шестнадцать часов!) Вот как! Прости, пожалуйста, еще раз!

Кому: МАКС

21 декабря

09:22

Ну чего ты заладил свое «прости»! Макс, тебе точно лучше? Может, я могу помочь чем? Приехать к тебе… привезти чего там обычно везут – мандарины там, котлеты всякие. Скажи, не стесняйся, если родных твоих не распугаю) Серьезно, давай уж говори! Оптимизирую твое лежание!)

Кому: ОЛЬГА

21 декабря

10:09

Оля, спасибо! Мандарины есть, а котлеты не люблю с детства – бабушка перекормила) Все должно быть хорошо! Напиши лучше, чего у тебя интересного, я сейчас могу и читать, и писать)

Кому: МАКС

21 декабря 10:17

Ну, хозяин – барин! Вот, лови тогда новую фотку! Пока лежишь, включай фантазию и представляй меня здесь!)

Кому: ОЛЬГА

21 декабря

10:22

Я тебя всегда представляю – этим и живу! А здесь просто земля какая-то. Ты не попала в кадр?)

Кому: МАКС

21 декабря

10:47

)) Ну, я ж говорю – представляй меня! Пока ты по больницам шастал, купила себе кусочек земли, пока все деньги на акциях не потеряла! Мечта у меня дурацкая была – все самой с нуля сделать: землю купить и домик построить по проекту собственному) Проект, правда, еще только в проекте)) Это ж, значит, старею, коли на такие пенсионерские желания потянуло?) Или с тобой, дядей, переобщалась?)) Шучу, реально давно хотела и ждала, когда продавать начнут в этом месте! Давай придумывай теперь подпись к фотографии – это сложное задание!) Только чтобы смешная была, а то у тебя с грустинкой пока зарисовочки) И уж завтра тогда, а то ночь на дворе – ослабеешь в болезни-то!

Кому: МАКС

21 декабря

10:51

И давай грудь свою лечи, радостнодышащую, скорее! Это тебе приказ мой!)

Кому: ОЛЬГА

21 декабря

10:11

Доброе, радостное утро, Оля! Радостное – потому что мне безумно приятно выполнять твои приказы, и я поправляюсь после каждого такого сообщения! Представлял тебя в уютном домике, даже допредставлялся до себя рядом… Извини, если чего запретного намечтал. А про землю, как просишь, веселая зарисовка, скорее даже анекдот, и опять про моего старинного приятеля Сережу Пуховика, у которого была такая же мечта.

Сергей преодолел все трудности и невзгоды и стал настоящим, преуспевающим и солидным бизнесменом. Он мне сам рассказал эту историю некоторое время назад, поэтому практически его прямая речь.

«Макс, ты помнишь, мне всегда хотелось купить огромный участок земли, чтобы построить здоровенную домину и еще кучу мелких домишек, типа там для прислуги, рабочих, ну, вроде как помещик в старых фильмах. Чтобы я гулял с детишками по парку, пруд рядом, рыбки, лебеди всякие, и иногда мы с женой на конях по угодьям скачем. Короче, долго присматривал чего большое и по карману чтоб. Нашел наконец заброшенный санаторий какой-то. Все в разрухе еще со времен советских, но вот само место! Лес, озеро, поляны с ягодами – все как в сказке и в мечтах моих! Ну, побиться пришлось, конечно, как в годы лихие. Кому на лапу дал, кого подключил из великих, кого просто прижал в уголке жестко. Вот с этим „прижал“ перестарался малька – кто-то в бега пустился, а кто-то и в ментовку заяву написал. Ну а в итоге – мне сделку подписывать, а меня, типа, ищет наша доблестная везде. И за кордон не смоешься, и в Москве опасно. Подписать, слава богу, успел, все заплатил и даже смог строителей нанять, чтобы копали там сразу – не терпелось быстрее стройку начать. Расписал себе по дням все – год по графику, и уже первый дом стоять должен! Строителей, правда, в запаре таджиков взял, но не до жиру было. А сам сховался в соседней Тверской области, благо там все свои и не выдаст никто. Да и руководить с руки – недалеко все ж. Связь у нас с прорабом ихним по спецтелефону была, мои знакомые фээсбэшники закрытый канал дали – типа, ни один мент не засечет!