Текст книги "Мои маленькие тайны"

– Прекрасный выбор. – Он наклонился и пошарил на полке под прилавком. Если кто-то у Фенвика и удивлялся, зачем одной леди так много экземпляров «Трех мушкетеров», то никогда не показывал вида. Эвелин обычно имела дело с Томасом, который, судя по всему, как-то был связан с департаментом. Но она его никогда об этом не спрашивала, а он не приставал к ней с откровениями. И это было к лучшему. Наконец мистер Фенвик выпрямился, держа в руке завернутый в бумагу пакет. – Вот она.

Эвелин взяла пакет, заплатила за книгу и еще нескольку минут поболтала с мистером Фенвиком.

– Мы будем иметь удовольствие снова вас увидеть, леди Уоттерстоун?

Если ей хотя бы немного повезет, период жизни, связанный с постоянным приобретением все новых экземпляров «Трех мушкетеров», очень скоро подойдет к концу. Тем не менее… она обвела грустным взглядом дамский зал с оживленно беседующими дамами.

– Конечно, мистер Фенвик, почему бы нет?

Глава 8

Эдриен стоял у двери комнаты 327. Возможно, было бы разумнее постучать, а не пользоваться ключом, который ему дал Винсент. По пути сюда Эдриен понял, что если, слава Богу, Эви здесь нет, он будет выглядеть круглым идиотом. Но это тот риск, на который он готов пойти. В конце концов, любое унижение и смущение быстро забудутся. А вот если он потеряет жену, его сердце будет разбито навсегда.

Он долго думал, смог бы он простить ей неблагоразумный поступок, и понимал, что это было бы трудно – очень трудно. Но, с другой стороны, если бы все было наоборот, разве он не стал бы надеяться, что она его простит? И все же он не был до конца уверен, что сможет простить жену.

Эдриен покосился на ключ, который продолжал вертеть в руке. Что же все-таки делать? Постучать или открыть дверь и войти? Правильнее, конечно, постучать. Но драматический эффект от неожиданного появления был намного ближе его теперешнему эмоциональному состоянию. Эдриен не мог думать о правильности и приличиях. Нет, только стремительность и натиск.

Эдриен вставил ключ в замочную скважину и подумал, что предпочел бы вышибить дверь ногой. Только тогда он почувствовал бы удовлетворение.

Открыв дверь, Эдриен вошел в просторную гостиную, обставленную с большим вкусом. Здесь были софа, изящные стулья, камин, небольшой стол у окна и декоративная ширма в углу. Эдриен тихо закрыл за собой дверь, вовсе не уверенный, что сейчас так уж необходимо соблюдать тишину. Впрочем, если хочешь появиться неожиданно, чтобы уличить жену в неверности, следует позаботиться об эффекте внезапности. В центре комнаты стоял сервировочный столик. На нем Эдриен заметил серебряное ведерко со льдом, в котором охлаждалась открытая бутылка шампанского – незаменимый атрибут соблазнения. Из полуоткрытой двери, ведущей в соседнюю комнату, донеслось хихиканье.

Хихиканье? С ним она хихикает? Эдриен не мог припомнить, когда в последний раз слышал хихиканье своей жены, и слышал ли вообще. Ад и проклятие! Он сжал кулаки, подошел к двери и от души пожалел, что не захватил с собой пистолет.

Дверь в спальню распахнулась.

– Прекрасная идея, – засмеялся Рэдингтон. Пятясь, он вышел из спальни в гостиную – обернутый простыней! – взял из ведерка шампанское, повернулся и увидел Эдриена.

Вероятно, какая-то часть мозга Эдриена еще сохранила способность рационально мыслить и адекватно воспринимать действительность. Поэтому он мимоходом удивился тому, что на лице человека за какое-то мгновение может отразиться столько эмоций. Потрясение на физиономии Рэдингтона, слишком красивой, по убеждению Эдриена, уступило место недоверию, которое последовательно сменилось сначала настороженностью, потом любопытством.

– Уоттерстоун, – пробормотал он.

– Рэдингтон, – сквозь зубы процедил Эдриен.

– Я не ожидал встретиться с вами так скоро.

– Не сомневаюсь, – хмыкнул Эдриен.

– Какого черта вы здесь делаете?

– Я пришел за своей женой.

– За вашей женой? – недоуменно переспросил Рэдингтон. – Но почему она захотела, чтобы вы пришли сюда?

– Она вовсе не хотела. Я сам пришел! – воинственно сообщил Эдриен. – Я пришел, чтобы увести отсюда свою жену.

У Рэдингтона от изумления открылся рот. Лишь через несколько секунд он сумел его закрыть и, запинаясь, проблеять:

– Я не-е-е…

– Боже правый, Деррик, не будь идиотом! – воскликнул женский голос из соседней комнаты. Голос принадлежал не Эви! Эдриен почувствовал огромное облегчение, вслед за которым пришло смущение. – Он думает, что ты здесь развлекаешься с леди Уоттерстоун. – В дверях появилась Берил. Она придерживала кое-как завязанную на груди простыню.

Эдриен ткнул пальцем в очень сконфуженного Рэдингтона.

– У него была записка от моей жены, назначившей ему встречу в вашей библиотеке.

Берил повернулась к Рэдингтону и насмешливо прищурилась.

– Деррик, неужели ты одновременно встречаешься с несколькими женщинами? Одной недостаточно?

– Я… я… – Судя по физиономии Рэдингтона, он не чувствовал себя невинным.

– Ты получал или не получал записку от леди Уоттерстоун? – требовательно вопросила Берил.

– Я получил записку, – медленно признался он. – Она была без подписи, и когда я увидел в библиотеке леди Уоттерстоун, то подумал… – Настороженно покосившись на Эдриена, он добавил: – Я только на мгновение подумал, что записка может быть от нее.

– Вот как! – В глазах Эдриена мелькнуло странное торжество.

– А я-то думала, что ты стал узнавать мой почерк, – вздохнула Берил. – Записка, глупец ты эдакий, была от меня.

– Вот как! – ухмыльнулся Рэдингтон.

Эдриен вздохнул.

– Похоже, я совершил ошибку, – сказал он со всем достоинством, на какое был способен.

– Вы считаете это обычной ошибкой? – взвизгнул Рэдингтон. Теперь его голос был исполнен праведного негодования.

– Гнев теряет свою эффективность, – сообщила Берил, – когда ты не одет должным образом или вообще раздет. Надень что-нибудь.

Рэдингтон взглянул на нее с изрядным раздражением.

– Позволь тебе напомнить, дорогая, это моя комната.

Берил надменно подняла брови.

– Ладно, ладно, – буркнул он и скрылся в спальне.

Берил скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на Эдриена.

– Должна сказать, вечер оказался интереснее, чем я ожидала.

– Мои извинения. – Голос Эдриена был смущенным и чуть хрипловатым. – Я думал… я полагал…

– Вы думали, что у вашей супруги связь с Дерриком.

– Очевидно, я ошибся и пришел к неправильным выводам. – Эдриен расправил плечи.

– Боже, Эдриен, я не могу себе представить вашу жену на свидании в отеле. Она слишком скучна, чтобы завести любовника.

– Она вовсе не скучна.

– Ну, это кому как, – пробормотала Берил Дануэлл.

– Я тоже не думаю, что она скучна, – подал голос Рэдингтон из соседней комнаты.

Эдриен не обратил на него внимания.

– И она может быть даже очень отчаянной. – Что он говорит? Неужели он действительно доказывает этой нахалке, что его жена может быть неверной? – Возможно, она слишком преданна, но никоим образом не скучна.

– Тем более с Дерриком, – продолжила Берил. – Полагаю, у нее слишком хороший вкус.

– Я все слышу, ты не забыла? – В гостиную вернулся Рэдингтон. Теперь на нем был халат. – Что ты имела в виду, говоря о слишком хорошем вкусе леди Уоттерстоун?

– Мой дорогой, ты восхитителен, и мне очень нравится быть с тобой. Я всего лишь хотела сказать, что леди Уоттерстоун предпочла бы более осмотрительного джентльмена.

– Я – сама осмотрительность! – возмутился Рэдингтон.

– Вряд ли, – усмехнулся Эдриен. – Вечерняя встреча с женщиной в отеле вряд ли является осмотрительной.

– Не мог же я привести ее к себе домой, – выпалил Рэдингтон.

– У Лэнгама подают восхитительный вечерний чай, – с улыбкой сообщила Берил. – Чем не повод зайти?

– Повод хороший, если остаешься в гостиной, где подают чай. Многие ваши знакомые дамы так и поступают. Вас легко могли заметить, когда вы шли не в гостиную, а поднимались наверх. – Эдриен окинул Берил строгим взглядом. – Вы лучше, чем кто-либо другой знаете, как быстро распространяются слухи. Несмотря на ваши разговоры о том, что у вас и лорда Дануэлла разные интересы в жизни, я сомневаюсь, что вы хотели бы сообщить лорду Дануэллу о вашем сегодняшнем спутнике.

Берил поморщилась.

– Разумеется.

– Соглашаясь на подобную встречу, всегда понимаешь, что все может пойти наперекосяк, – добавил Эдриен. Помилуй, Боже, он, кажется, читает ей мораль. С чего бы это?

– О да! – В голосе Берил звучал сарказм. – Кто знает, сколько еще мужей могут сюда вторгнуться?

– Хуже уже не будет, – вздохнул Рэдингтон.

– Да? – криво усмехнулся Эдриен.

– Проклятие, Уоттерстоун! Вы стали напыщенным моралистом. Если таковым вас сделал брак, это еще одна причина избегать его.

– Я счастлив в браке, – высокопарно заявил Эдриен.

– Скажите, Уоттерстоун. – Рэдингтон воззрился на него с откровенным любопытством. – Вы же в свое время и сами были повесой…

– Мое время было не так уж и давно, юноша.

Берил задумчиво улыбнулась.

– Да, совсем недавно. – Она грустно вздохнула. – А кажется, что прошла целая жизнь.

Рэдингтон не отвел глаза.

– Тем более. Несколько лет назад вы вели себя в точности так же, как я.

Берил закашлялась.

– Едва ли, – возмутился Эдриен. – Я никогда не путался с замужними дамами.

– Ну, кто-то же должен, – легко заметил Рэдингтон. – Вот вы, как человек более опытный и знающий, скажите: если встречаться не в отеле, тогда где?

– У моего мужа есть квартира, о которой, по его представлению, я не знаю, – вмешалась Берил.

– Квартира? – задумчиво протянул Рэдингтон. – Какая интересная мысль!

Эдриен встретился глазами с леди Дануэлл.

– Мне очень жаль.

– Да бросьте вы, – отмахнулась она. – А мне нет. Каждый из нас получает от брака то, что хочет. Я, например, получила возможность спать, с кем пожелаю. – Она окинула любовника насмешливым взглядом.

– Вы заслуживаете лучшего, – тихо сказал Эдриен.

– Вряд ли. Но все равно спасибо, что сказали. – Ее глаза на мгновение стали грустными и мудрыми. – Даже имея скандальную репутацию, вы были хорошим человеком, Эдриен. Вы и сейчас таковым остались. Только идиотка станет смотреть на сторону при таком муже. А ваша жена, уверяю вас, далеко не идиотка. У вас определенно нет причин беспокоиться, что она обратит внимание на кого-то вроде Деррика.

– Это еще почему? – обиделся Рэдингтон. – У нее слишком хороший вкус?

– Потому что даже если бы она оказалась дурой и завела интрижку, то с кем-то имеющим лучшую репутацию. – Берил с искренним дружелюбием посмотрела на Эдриена. – С тем, кого никто не заподозрит. С кем-то… безопасным.

Рэдингтон ухмыльнулся, чрезвычайно довольный.

– Я уж точно не безопасный.

– Именно поэтому я здесь, – сказала Берил.

Эдриен нахмурился, напряженно обдумывая услышанное.

– Что значит, по-вашему, безопасный?

– Я имела в виду человека, которому, как и вашей жене, есть что терять. – Она покачала головой. – Хотя я вообще не могу представить ее заводящей интрижку. Она явно по уши влюблена в вас.

– Я тоже так считал, – пробормотал Эдриен.

– Тогда почему вы здесь? – не поняла Берил.

– Почему? – Он досадливо поморщился. Улики? Не было никаких улик, если конечно, отбросить эмоции и включить разум. – Должно быть, всему виной погода.

– При чем тут погода?

– Не знаю, – вздохнул Эдриен. – Кажется, я сложил два и два и получил четырнадцать.

Берил несколько мгновений непонимающе таращилась на собеседника, потом ее лицо прояснилось, и она изумленно ахнула.

– Боже мой, Эдриен, вы влюблены в свою жену.

Рэдингтон фыркнул.

– Ты говоришь чепуху, дорогая. Никто не может быть влюблен в свою жену. – Он сделал паузу и добавил: – В чужую жену – да, но не в свою.

– Вы правы, – вздохнул Эдриен. – Я влюблен в собственную жену.

Рэдингтон с явно выраженной симпатией ахнул.

– Надо же, что может любовь сделать с нами – мужчинами.

Берил окинула любовника скептическим взглядом.

– Тебе-то откуда знать?

– Я много раз был влюблен. Очень много.

– Не стоит путать любовь и похоть, – буркнул Эдриен.

– Это была любовь, – твердо заявил Рэдингтон, после чего беззаботно пожал плечами. – Просто она никогда не длилась долго.

– И тому есть причины, – тихо сказала Берил.

– Ну, мне пора, – спохватился Эдриен. – Еще раз примите мои извинения, господа.

Берил и Рэдингтон обменялись быстрыми взглядами.

– Послушайте, Уоттерстоун, – начал Рэдингтон. – Я думаю, вы согласны, что о нашей сегодняшней встрече никто не должен знать.

– Я буду нем как рыба, даю слово, – сказал Эдриен. Ему даже думать не хотелось, что будет, если о его глупой ревности узнают все. Слухи могут дойти и до Эви. Он бросил еще один взгляд на Берил и ушел.

По пути домой он думал, что в свое время ему очень повезло. Он вовремя понял, что Берил не та женщина, которая ему нужна. Впрочем, и тогда он не давал ей никаких обещаний. Ей нужен был брак, чтобы добиться своих целей. По крайней мере тогда он думал именно так. Удар Рэдингтона, заявившего, что Эдриен когда-то был в точности таким же, как он, попал в цель и доставил немало неприятных ощущений. У него никогда не было иллюзий относительно своего поведения, однако он все же считал, что в погоне за удовольствиями не забывал о принципах.

А его жена ни в коей мере не скучная особа. Наоборот, она самая возбуждающая женщина из всех, которых ему доводилось встречать на своем жизненном пути. Необычная, смелая, привлекающая внимание.

И слишком умная, чтобы связаться с таким человеком, как Рэдингтон. Как он мог так сглупить? Берил совершенно права. Эви никогда не свяжется с человеком, имеющим такую репутацию, как Рэдингтон. Она выберет лучшего кандидата.

Чисто теоретически, конечно. Не то чтобы она уже выбрала кого-то. Не то чтобы она вообще сделала что-то неподобающее. Всему виной его разыгравшееся воображение. Он, Эдриен, сделал из мухи слона. Поднял много шума на пустом месте. И не сумел себя остановить. Значит, надо это сделать немедленно. Сомнения, подстегиваемые ревностью и страхом потерять то, что он ценил больше всего на свете, оказались слишком сильными, чтобы одолеть их с помощью доводов рассудка. Вот он и начал действовать. И показал себя полным идиотом. Может быть, хватит?

Очевидно, нет. Он должен докопаться до истины.

Эдриен ворвался в дом, на ходу бросив шляпу и перчатки дворецкому.

– Леди Уоттерстоун дома?

Дворецкий Стюарт покачал головой:

– Нет, милорд. Кажется, я что-то слышал о послеобеденном чае, но точно…

– Все! – гаркнул Эдриен на растерявшегося слугу. – Больше никаких походов в гости, чтобы выпить чаю.

– Да, милорд.

– У нас и дома есть отличный чай.

– Конечно, милорд, – поспешил добавить дворецкий. – Но поскольку мисс Дерошетт не сопровождает леди Уоттерстоун, думаю, чай здесь ни при чем.

– Прекрасно, – резко проговорил он и направился в сторону гостиной Эви. – Мисс Дерошетт там?

– Да, милорд, – сказал Стюарт ему в спину. Дворецкому очень хотелось последовать за хозяином и выяснить, что привело его светлость в столь дурное расположение духа.

Эдриен распахнул дверь в личную гостиную Эвелин. Мисс Дерошетт испуганно вскочила из-за письменного стола, за которым что-то писала.

– Где она, мисс Дерошетт?

Глаза Селесты изумленно округлились.

– О чем вы, милорд?

– Где моя жена?

– Она собиралась сделать несколько визитов, милорд, потом заехать к модистке, чтобы выбрать какую-то ткань, в книжный магазин…

Потрясение было сильным. Словно в него ударила пуля. Однако на его лице ничего не отразилось. Эдриен умел держать себя в руках.

– В книжный? – тихо и очень спокойно переспросил он. – Эви поехала к Хэтчарду?

Ему следовало все понять с самого начала. Но любовь оказывает пагубное влияние на умственные способности человека.

– Нет, сэр, – испуганно пролепетала Селеста. – К Фенвику и сыновьям.

Пожалуй, он действительно идиот.

Часть II
Обман

В том и состоит прелесть брака, что обеим сторонам приходится неизбежно изощряться во лжи.

Оскар Уайльд

Глава 9

– Вы обязаны держать своего мужа в руках.

– Что я должна делать? – Эвелин взирала на гостью с недоверием и смущением.

Она еще не пришла в себя от удивления, узнав в гостье леди Дануэлл. Берил проскользнула в гостиную Эвелин с целеустремленностью собаки, учуявшей лису. Эвелин не могла припомнить, когда в последний раз она не находила подходящих слов, но присутствие Берил ввергло ее именно в такое состояние. Если бы леди Дануэлл обвинила ее в обыске, устроенном в ее библиотеке или в связи с ее супругом, Эви, безусловно, нашла бы что ответить. К чему-то подобному она была в какой-то степени готова. Но хотя она и испытала облегчение, осознав, что визит леди Дануэлл никак не связан с работой на департамент, уже самые первые слова гостьи повергли ее в бессловесный ступор.

Леди Дануэлл возвела глаза к потолку, несколько секунд полюбовалась на лепнину, после чего снова заговорила:

– Я сказала, что вы должны разобраться со своим мужем. – Она рухнула на одно из изящных кресел, обитых синей парчой. – Он безумен и не ведает, что творит.

– Что вы имеете в виду? – Эвелин от возмущения вышла из ступора и присела на краешек элегантной софы с персиковой обивкой, по стилю изумительно гармонирующей со стульями и креслами. – Мой муж вовсе не безумен. С чего вы взяли?

– Возможно, насчет безумства я слегка преувеличила. – Леди Дануэлл издала театральный вздох. – Приношу за это свои извинения, но, надеюсь, вы поймете мою озабоченность.

– Пока я не понимаю ни вашей озабоченности, ни причины вашего появления. Итак, почему вы здесь?

Леди Дануэлл подозрительно прищурилась.

– Значит, он вам ничего не сказал?

– Не сказал мне что?

– Значит, не сказал… Ну конечно, он был в замешательстве. Такие люди, как лорд Уоттерстоун не любят признавать свою неправоту. Однако у меня создалось впечатление, что вы одна из немногих пар, которые делятся даже тем, чем делиться не следует.

– Так и есть, – пробормотала Эвелин. – А в чем он был не прав?

Леди Дануэлл явно заколебалась.

– Могу я быть с вами полностью откровенной?

– А вы умеете быть откровенной? – задала встречный вопрос Эвелин, причем чуть резче, чем намеревалась.

– Надо же. – Леди Дануэлл несколько мгновений пристально смотрела на нее. – Вы, оказывается, проницательнее, чем я думала. Мне всегда казалось, что вы бессловесная и покорная жена.

Эвелин насмешливо прищурилась. Гостье все же удалось вывести ее из себя.

– Внешность бывает обманчивой.

– Судя по всему, да. – Леди Дануэлл смотрела на Эвелин с веселым любопытством. – Должно быть, я вас недооценила. Конечно, я слышала о вас до вашего замужества, но даже тогда ваша репутация не была особо интересной… и уж точно не была скандальной. А после замужества вы стали живым воплощением благопристойности.

– Спасибо.

– Это был не комплимент.

– Я поняла, – улыбнулась Эвелин.

Глаза леди Дануэлл удивленно округлились, после чего ее губы тронула приязненная улыбка.

– Могу я быть уверена, что все, что я скажу, останется между нами? Ну, я не имею в виду Эдриена. С ним вы, безусловно, захотите поговорить, и правильно сделаете. Но дайте мне слово, что дальше это не пойдет.

– Конечно. – Что, черт возьми, она имеет в виду?

– Хорошо. Я вам верю. Дело в том, что вчера, когда я, скажем так, пила чай со своим другом в уединении у Лэнгама, неожиданно ворвался ваш муж.

Эвелин от удивления разинула рот.

– С какой стати он решил прервать ваше чаепитие?

Леди Дануэлл взглянула на Эвелин, как на умалишенную.

– Возможно, я все же переоценила вас. Дело в том, деточка, что чай был очень дорогим шампанским, уединение обеспечивали отдельные апартаменты, небольшие, но очень уютные. Мой друг – это весьма привлекательный джентльмен, и, по правде говоря, мы не разливали чай, когда ворвался ваш муж, потому что не были должным образом одеты.

Эвелин смотрела на гостью во все глаза.

– Точнее, не были одеты вообще, – резко добавила леди Дануэлл. – Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Думаю, да.

– Я устроила себе вечер шалостей и забав с джентльменом, который не был моим мужем, в номере отеля. Но нас прервал ваш муж. – Глаза леди Дануэлл сверкали. – Теперь понятно?

– Мне и в первый раз было все понятно, – сухо проговорила Эвелин. – Я не понимаю другого: во-первых, с какой стати мой муж оказался там, и, во-вторых, почему вы здесь.

– Вы должны что-то с ним сделать. Как я уже сказала с самого начала, вам следует держать его в руках. – Она твердо встретила возмущенный взгляд Эвелин. – Он искал в отеле вас.

– Меня? – Эвелин покачала головой. – Но почему он искал меня в этом отеле?

– Очевидно… – Леди Дануэлл для большего эффекта сделала драматическую паузу. – Он не считает, что вы так совершенны, как кажетесь.

– Это невозможно, – уверенно заявила Эвелин. Эдриен доверяет ей, а она доверяет ему. Конечно, он заметил ее озабоченность, да и на приеме у Дануэллов он продемонстрировал ревность… А вчера она весь вечер ловила на себе его внимательные взгляды. Но ревность на балу – это одно, а уверенность, что она уединилась в гостиничном номере с другим мужчиной – совершенно другое. Ее захлестнула волна негодования. – Как он мог?

– Видите ли, лорд Уоттерстоун прежде всего мужчина, а мужчины – странные и непостижимые создания, по большей части не стоящие усилий, которые мы на них тратим. Хуже того, они всерьез считают себя разумными. – Берил неторопливо стянула с руки перчатку, вероятно, тем самым намекая, что намерена остаться. – Кстати, хочу признаться, что от всех этих объяснений у меня пересохло в горле.

– Может быть, чаю? – сухо поинтересовалась Эвелин.

– Кто же откажется от чашечки хорошего чаю. – Леди Дануэлл усмехнулась и сняла вторую перчатку.

Эвелин встала, подошла к двери и велела дворецкому, чтобы им принесли чай. Она совершенно забыла о манерах. Разумеется, чай надо было предложить сразу же. Зато она получила минутную передышку от пристального взгляда леди Дануэлл. То, что Эви узнала, необходимо как следует обдумать.

Но ведь только накануне вечером Эдриен сказал, что доверяет ей. Очевидно, его больше встревожила ее озабоченность, чем он позволил себе показать. Но заподозрить жену в неверности, когда у нее и в мыслях не было ничего подобного… Это не могло не расстроить. И не привести в ярость. Совершенно необоснованные подозрения оказались новой чертой в человеке, которого она могла читать как открытую книгу. Или ошибочно думала, что могла это делать. Быть может, она ошибалась и относительно своего брака?

Эвелин постаралась взять себя в руки и вернулась на свое место.

– И все-таки скажите… – Она уверенно встретила взгляд незваной гостьи. – Почему вы здесь?

– Если честно, сама не знаю. – Берил обвела взглядом гостиную. – Кстати, Эдриен дома?

– Нет. И я не знаю, где он. – Эвелин стиснула зубы и процедила: – Я не слежу за ним.

– А надо бы.

– Не знала, что это необходимо.

В дверь постучала служанка и осторожно вкатила в гостиную тележку с чайником, чашками и тарелкой фирменных бисквитов поварихи. Эвелин всегда радовалась удивительной исполнительности слуг, большинство из которых служили в этом доме много лет.

– Насколько я понимаю, это ваш первый брак? – спросила леди Дануэлл, дождавшись, когда служанка выйдет.

– Первый и последний. – Эвелин налила чай и протянула чашку гостье.

– Кто знает… – Леди Дануэлл пожала плечами. – Что же касается причины моего визита, похоже, я чувствую себя в долгу перед вами.

Эвелин усмехнулась.

– А мне казалось, что я вам не нравлюсь.

– Что вы, вовсе нет. – Берил сделала глоток. – Но, с другой стороны, я вас совсем не знаю.

– Тогда о каком долге вы говорите?

– Возможно, долг – неудачное слово. – Она задумалась. – Просто я подумала, что если бы мой муж начал врываться в гостиничные номера, подозревая меня в неверности, я предпочла бы об этом знать. И я надеюсь, что, если до этого дойдет, кто-нибудь даст мне знать. – Леди Дануэлл устремила на Эвелин тяжелый взгляд. – Особенно если я невиновна.

Эвелин прикусила губу и не сказала, что ее виновность или невиновность никоим образом не касается леди Дануэлл. Хотя ей очень хотелось. Вместо этого она, подумав, проговорила:

– Тогда примите мою благодарность.

– Более того, хотя я не возражаю против сплетен, тем более если они не обо мне, не хотелось бы, чтобы мой супруг узнал, как меня застали en flagrante[3]3
  En flagrante (искаж. en flagrant de2lit) – на месте преступления (фр.).


[Закрыть] в отеле. Ему это не понравится.

– Мне казалось, что вы с мужем ведете независимую жизнь.

На красивом лице леди Дануэлл появилась мечтательная улыбка.

– Как хорошо сформулировано. Мне нравится. Остроумно. Пожалуй, возьму на вооружение. Несмотря на нашу взаимную независимость, мы пришли к соглашению относительно определенных границ.

– Вы можете не беспокоиться, – холодно сказала Эвелин. – Эдриен никогда и никому не расскажет об этом инциденте. Хотя теперь я понимаю, почему он ничего не сказал мне.

– Надеюсь. Но мужчины хуже женщин, когда доходит до болтовни в кругу друзей. Один поделится с другим, попросит сохранить тайну, потом другой… – Леди Дануэлл сделала еще глоток чаю. – Правда, Эдриен явно смутился из-за своей ошибки, и, думаю, он не захочет, чтобы его конфуз стал достоянием гласности, равно как и его… – она заглянула в глаза Эвелин, – необоснованные подозрения?

Эвелин сдалась и кивнула.

– Мне бы тоже не хотелось, чтобы его подозрения дали повод для сплетен, тем более что я не сделала абсолютно ничего, чтобы он усомнился в моей верности. – Она зло прищурилась. – И мне совершенно не нравится, что муж мне не доверяет.

Леди Дануэлл безразлично пожала плечами.

– Мужья довольно часто подвергают сомнению верность жен, поскольку им самим есть что скрывать.

– Эдриену нечего скрывать, – уверенно заявила Эвелин. Конечно, до женитьбы у Эдриена были любовные связи. Но теперь у нее ни разу не возникло сомнения в абсолютной верности мужа.

– Тогда он любит вас, – просто сказала леди Дануэлл.

– Если любит, он должен мне доверять.

– Возможно, но любовь редко бывает разумной. Она даже самого уравновешенного и интеллигентного человека может подтолкнуть к необдуманным поступкам. – Леди Дануэлл выбрала бисквит. – Никто не хочет терять то, что любит. О, если бы мой супруг так ревновал меня и так боялся потерять! Хотя нет, пожалуй, меня это все-таки не устроило бы.

– Значит, вы вышли замуж не по любви? – Эвелин не смогла отказать себе в удовольствии задать этот вопрос, хотя, учитывая все, что она слышала о лорде и леди Дануэлл, ответ был ей уже известен.

– Господи! Конечно же, нет! – Леди Дануэлл, похоже, даже оскорбилась. – Я никогда не любила и не имею такого желания. Мой первый муж, Чарлз, был намного старше меня и очень богат. У него уже имелся взрослый наследник, и ему нужна была жена, которая хорошо смотрелась бы рядом с ним. Я хотела стать женой богатого и знатного человека, но все равно мы не слишком хорошо уживались. Лайонел, лорд Дануэлл, хотел получить жену, которая помогла бы воплотить в жизнь его честолюбивые планы. Он желает в один прекрасный день стать премьер-министром. – Она откусила кусочек бисквита.

– Вы подходите друг другу.

– Да. – Леди Дануэлл на минуту задумалась. – Может быть, я и не люблю этого человека, но он мне нравится. Возможно, я его когда-нибудь полюблю, но, насколько мне известно, любовь делает женщин еще уязвимее, чем они есть. – Она взглянула на бисквит, который держала в руке. – Знаете, это очень вкусно. Надо будет переманить у вас кухарку.

– Можете попробовать, – усмехнулась Эвелин. – Но она служит здесь уже очень давно. Мы считаем ее членом семьи, и она испытывает к нам те же чувства. И между прочим… – Она мило улыбнулась. – Мы ей очень хорошо платим.

– Да, преданность не купишь, – кивнула леди Дануэлл. – Вам тоже следует это помнить.

Эвелин удивленно воззрилась на гостью.

– Он неплохой человек. – Леди Дануэлл покачала головой. – Я говорю о своем муже. Под всем наносным… внешним… он по-своему хороший человек. Он придерживается определенных границ и собственного кодекса чести, который часто не совпадает с его желаниями. – Она нахмурилась. – Эдриен тоже хороший человек.

– Я всегда так считала, – тихо проговорила Эвелин.

– Хорошие люди встречаются исключительно редко. Мне нравится ваш муж. Были времена, когда он мне даже больше чем нравился. Не часто встречаешь человека, у которого так много достоинств. Он и хороший человек, и интересный. – Берил подалась к Эвелин. – Если речь не идет о политике, Лайонел не интересен. – Она сделала паузу. – В свое время я планировала удержать его. Эдриена.

– Я слышала об этом.

Леди Дануэлл доела бисквит и посмотрела на свои пальцы, как будто собиралась облизать их.

– Это на самом деле очень вкусно.

– Я передам кухарке ваши комплименты.

– Что ж, я отняла у вас достаточно времени. – Леди Дануэлл взяла перчатки. – Теперь, я полагаю, мы будем подругами. – Она встала.

– Почему? – не подумав, спросила Эвелин.

– У меня нет подруг. – Леди Дануэлл нахмурилась. – Не знаю почему. Знакомых много, а подруг нет.

– Я уверена, леди Дануэлл, что…

Берил рассмеялась.

– Вы стараетесь вести себя вежливо и говорить правильные вещи. Но мне все равно кажется, что мы подружимся. Поэтому называйте меня Берил. – Она окинула Эвелин внимательным взглядом. – Подозреваю, у вас тоже подруг не много.

Эвелин насупилась.

– У меня есть подруги.

– Значит, вы их хорошо прячете. Вероятно, вы имеете в виду сестер мужа. Но они – подруги по обязанности, поскольку одновременно являются родственницами. – Берил немного помолчала. – Но если мы станем подругами, вы должны знать, что я редко испытываю угрызения совести, мои моральные принципы весьма сомнительны, и я эгоистка.

– Прекрасные качества для дружбы.

– Но я, безусловно, предана друзьям. Они всегда и во всем могут на меня положиться.

Эвелин скептически ухмыльнулась.

– Вы же говорили, что у вас нет друзей.

– Совершенно верно. – Берил вздохнула. – Безусловная преданность – это очень много.

– Друзья не переманивают кухарок. И не крадут чужих мужей.

– Но это ведь еще один аргумент в пользу дружбы, потому что иначе, можете не сомневаться, я получу вашего мужа при первой же возможности.

– У нас нет ничего общего, – пробормотала Эвелин.

– И слава Богу. Я бы не смогла подружиться с леди, в точности такой же, как я. – Берил содрогнулась. – Одной меня в дружбе более чем достаточно.

Эвелин подавила смешок.

– И еще, уверяю вас, я могу быть очень веселой и забавной. – Берил ухмыльнулась – Ну что? – На кратчайший миг в глазах Берил мелькнуло что-то очень похожее на тревогу.

Эвелин поняла, что, несмотря на уверенные манеры и скандальное поведение, Берил Дануэлл очень одинока. А она, Эвелин, только накануне посетовала, что у нее нет подруг. Дружба со знаменитой леди Дануэлл могла бы стать большим приключением. Да и если лорд Дануэлл на самом деле замешан в краже папки, что теперь казалось Эви маловероятным, дружба с его женой будет нелишней. От Макса не было никаких сообщений. В записке, найденной в очередном экземпляре «Трех мушкетеров», ей было предложено ждать. Было мало надежд на то, что это дело разрешится без ее участия, но Эвелин упрямо продолжала надеяться.