Текст книги "Загадочный Шекспир"

Интересно, но у теории есть один явный недостаток: Азорская кампания длилась с лета по осень. Конечно, когда точно вернулся корабль, который находился под командованием Саутгемптона, сказать трудно, но одним из последних возвращался сам Эссекс – в октябре. Так как Саутгемптон знал Елизавету и мог влюбиться в нее задолго до похода к Азорам, то встреча молодых людей могла быть бурной и страстной. Учитывая нравы двора, сдерживаемые, конечно, пуританским (по сравнению с нравами других королевских дворов, например, французского) поведением королевы-девственницы, но этим же и подогреваемые (чего только не творили за ее спиной приближенные), учитывая возраст влюбленных (двадцать пять – двадцать шесть лет) – Генри и Елизавета вряд ли сохраняли невинность и лишь касались друг друга рукавом платья. Вследствие чего в ноябре следующего года и родилось их первое дитя.

Красивая теория про ребенка, рожденного от Шекспира, безусловно, хороша. Например, она сразу решает проблему сонетов: половину Уильям честно посвятил «fair youth» – светловолосому, симпатичному молодому человеку, вторую половину отдал «dark lady» – темноволосой возлюбленной графа, в которую и сам оказался влюблен. Великолепная история, пробуждающая воображение писателей и сценаристов. Не совсем правдоподобная, но оттого не менее привлекательная.

Отвлекаясь от внешней красоты, посмотрим, вписывается ли она в структуру нашего повествования, подходят ли описанные характеры к тем поступкам, которые им приписывают? Ведь коли писать пьесу о пяти актах, то героев надо стараться выписывать насколько возможно правдоподобно. Самое простое, что приходит на ум: граф вряд ли бы помчался из Франции, где находился в составе английского посольства, чтобы тайно жениться на беременной женщине, с которой он не имел близких отношений. Саутгемптон оставался уверенным в себе, самовлюбленным мужчиной. Судя по сохранившимся документам, он не раз пытался драться на дуэли, не особенно чтил законы двора, делая, по сути, все, что ему заблагорассудится. Даже учитывая сумасшедшую влюбленность (хотя крайне сложно представить себе графа в такой роли), он не женился бы на женщине, забеременевшей от другого.

«Саутгемптон, при всех его недостатках, вспыльчивом, импульсивном характере, по большей части упрямом, был дворянином огромного мужества, чести и искренности»[46]46
  Brown, Henry. Shakespeare’s patrons and other essays.


[Закрыть]. То есть как раз жениться на обесчещенной им самим даме стало бы для него поступком само собой разумеющимся.

Теоретически Шекспир мог влюбиться в Вернон и посвящать ей пылкие строки. Она также могла уступить его ухаживаниям. Но драматург, скорее всего, отличался характером рассудительным, если не сказать – расчетливым. Портить отношения с покровителем из-за женщины он бы не стал. Впрочем, идея посвящения ей части сонетов не лишена смысла. Почему не угодить человеку, оказывающему тебе честь поставить его имя в посвящениях, восславив в стихотворной форме его возлюбленную?

«После слишком страстного романа с фрейлиной королевы прекрасной Вернон, которую он (граф Саутгемптон), как мы можем предположить, действительно любил, 17 марта 1598 года он отправился во Францию и предложил свои услуги Генриху IV, но эта кампания закончилась заключением Версальского мира. Благородный граф после нескольких месяцев, проведенных в Париже, по возвращении тайно женится на своей любовнице Вернон. Положение заставило ее удалиться со двора в дом графа Эссекса в Уонстеде, куда Эссекс уехал, потеряв благосклонность королевы. Некоторые свидетели происходившего смеялись над очевидной беременностью леди; она была в большой печали, вытирая слезы, тем не менее высказывала безоговорочную веру в то, что граф Саутгемптон оправдает ее»[47]47
  Там же.


[Закрыть].

Личные обстоятельства, трагическим образом складывавшиеся в жизни Шекспира, тоже не дают оснований верить в его связь с Вернон. В 1596 году умер сын Гамнет, а в 1597 году драматург покупает самый большой на тот момент дом в Стратфорде. Подробнее мы остановимся на этих событиях в следующей части книги, но уже сейчас понятно, что надо обладать равнодушной и двуликой натурой, одновременно страдая по рано ушедшему из жизни сыну, думая о благополучии семьи и разыгрывая интрижку с возлюбленной покровителя. Теоретически, опять-таки, все возможно. На деле такого рода человек должен либо обладать хладнокровным, равнодушным, бессердечным характером, либо… либо он должен был предложить Вернон руку и сердце, попытавшись развестись с женой, что для Англии хоть и не было обычным явлением, но практиковалось время от времени.

Не углубляясь в инсинуации на тему, которые приведут бог знает к каким еще теориям, опишем дальнейшую судьбу Саутгемптона. В 1599 году он бесславно завершил кампанию в Ирландии, куда отправился с Эссексом. Ирландия никогда не благоволила к англичанам. Друзья вернулись домой без славы и почестей. Саутгемптон вместе с графом Рэтлендом теперь редко посещали двор, опустевший после попавшего в опалу Эссекса. Вместо этого они ходили на театральные представления.

Трагедия 1601 года привела на эшафот двоих участников заговора против королевы – Эссекса, зачинщика восстания, и Саутгемптона, его ближайшего сподвижника. Сигналом к началу злосчастного восстания послужил спектакль «Ричард II»; автором последней версии являлся Шекспир. В пьесе идет речь о свержении и убийстве короля. Свидетелем, вызванным после восстания в суд, был актер Огастин Филипс. Он показал, что труппа театра «Глобус» получила за постановку пьесы неприлично большой гонорар. Актеры, не ведая подвоха, согласились: ведь деньги платили за старую версию пьесы, а не ту, которую написал Шекспир. «Филипс, судя по всему, являлся единственным представителем театра, который решил все дело. Шекспир и другие члены труппы не принимали в переговорах с мятежниками никакого участия. Театральная компания «Глобус» была полностью оправдана. Возможно, по единственной причине – потому что актеры использовали не собственную пьесу «Ричард II», написанную Шекспиром, а старую, давно не ставившуюся пьесу на ту же тему, давно позабытую (по крайней мере, что касалось «Глобуса»), пьесу, на которую никак не повлияла цензура…»[48]48
  Brown, Henry. Shakespeare’s patrons and other essays.


[Закрыть].

Шекспировскую пьесу «Ричард II» опубликовали в 1597 году, но из нее вырезали существенное количество строк – именно тех, где говорится о суде и низвержении короля. Другая версия того же события имеет несколько иную трактовку. Саутгемптон просил поставить именно новую пьесу популярного драматурга, которому он покровительствовал, но включить в нее вырезанные цензурой строки. Известно, что по Лондону «гуляли» полные версии. Сторонники Эссекса не в первый раз платили актерам за постановки «Ричарда», включавшие в себя запрещенные сцены. Конечно, спектакли ставились частным образом, «подпольно». В такой ситуации «Глобус» самостоятельно принял решение ставить старую версию, сделав вид, что актеры не поняли просьбы графа. Якобы даже Саутгемптон был потом обижен на актеров: старая версия, на самом деле, в отличие от шекспировской, не привлекала толпы зрителей и, судя по всему, роли своей сыграть не могла. Ведь актерам переплатили вовсе не за то, что они сыграют забытый спектакль, не собрав ни пенни, а за риск, на который они пошли бы, собрав полный зал на Шекспира без купюр. В любом случае, «Глобус» и после восстания пользовался благосклонностью королевы, продолжавшей приглашать труппу со своими спектаклями к себе в замки.

Да, актеры никакого наказания не понесли, а вот знатные участники заговора попали в Тауэр. Двоих приговорили к смертной казни – Эссекса и Саутгемптона. В последний момент, после казни Эссекса, неожиданно (но то было ей свойственно) королева помиловала Саутгемптона. Он оставался в Тауэре до восхождения на престол в 1603 году короля Якова. Сын Марии Стюарт, крестник королевы Елизаветы, принялся реабилитировать тех, кого упекла в тюрьму его предшественница. Причем Саутгемптона освободили одним из первых – в марте 1603 года. Это вполне объяснимо: граф Эссекс и граф Саутгемптон до смерти королевы состояли в тайной переписке с Яковом, которому щедро предлагали трон в случае победы их восстания. Шотландский король мудро воздержался от открытой поддержки восстания, но своих сторонников не забыл.

Саутгемптон вновь вернулся к друзьям-актерам, возобновив свое покровительство, в том числе шекспировскому театру «Глобус». Известно, что театр давал в 1605 году спектакль для жены короля, королевы Анны. Представление организовывал не кто иной, как Саутгемптон.

Как бы ни повел себя Шекспир во время восстания, после заточения графа в Тауэр он опубликовал пьесу, в которой, по мнению части биографов, он описывает Эссекса и Саутгемптона. Эта пьеса – «Юлий Цезарь». Однако при всей изысканности очередной теории, скорее всего, она является легендой, призванной неким образом оправдать не сильно рвавшегося поддерживать своего покровителя драматурга. Есть свидетельства того, что «Юлий Цезарь» шел в «Глобусе» уже в 1599 году. В любом случае, сложновато было бы Шекспиру, при всей его скорости письма, быстро сочинить пьесу на злобу дня: опубликовали «Юлия Цезаря» в 1601 году – в том же году, когда казнили Эссекса.

В пьесе Шекспир не изменяет себе. В ней историческая правда уступает перу драматурга, взамен представляя сильные характеры, эмоциональное напряжение и глубокие философские размышления. Как и в поэмах, в других пьесах, Шекспир спокойно использует реалии своего времени, предметы, не существовавшие в описываемую им эпоху. Драматург, как всегда, близок и понятен зрителям, многие из которых (и по сей день) не очень близко знакомы с историческими деталями. А даже замечая некоторые нестыковки, не обращают на них внимания, будучи увлеченными действием, разворачивающимся на сцене.

Заканчивая рассказ о восстании, хочется процитировать Шекспира. Этот отрывок посвящен Бруту, но ведь на самом деле так и хочется поверить – может, и впрямь Шекспир посвящал эти строки Эссексу?

 
Брут лучший был, достойнейший из тех,
Что Цезаря убили. Все они
Из зависти убийство совершили;
Лишь он один из честных побуждений —
Из ревности к общественному благу.
Так жизнь его промчалась безупречно,
Так лучшие начала в нем слились,
Что миру возвестить сама природа
Могла бы: «То был – человек!»[49]49
  Перевод П. Козлова.


[Закрыть]
 

Впоследствии граф Саутгемптон словно бы заменил при дворе ушедшего в мир иной Эссекса: он ссорился со всеми подряд, выступая на стороне нового короля, против которого некоторые пытались затевать заговоры. Причем противники Якова, в свою очередь, когда-то находились в лагере противников графа Эссекса. Таким образом, Саутгемптон сохранял «верность» врагам своего друга, выступая за тех, против кого выступали они.

Кроме того, граф модернизировал свои поместья, вкладывал деньги в заморские экспедиции. Первым в Англии он основал предприятие в Тичфилде по производству олова, участвовал в Ост-Индской компании. Последняя была создана в качестве акционерного общества еще при Елизавете в 1600 году. Общество имело большие привилегии в торговле с Индией. С приходом к власти Якова компания расширила спектр своих действий, вследствие чего имела поддержку со стороны короля. Саутгемптон продолжал помогать драматургам и другим представителям мира искусств.

Кроме участия в Ост-Индской компании, Саутгемптон активно работал на благо Вирджинской компании, ставившей себе целью колонизацию Северной Америки. Ее основали в 1606 году и даровали для колонизации территорию от 34 до 41 параллели. В 1609 году земли компании передали лондонской компании, так что сегодня они воспринимаются как единое предприятие. Есть мнение, что по имени Саутгемптона названы река, город, графство в соответствующей местности: Hampton River, например. Этот факт доказать сложно, так как фамилия графа весьма распространена в Англии. Тем не менее, возможно, Саутгемптон оставил след, который можно найти даже в Северной Америке.

В 1624 году граф вместе с сыном отправился в Нидерланды воевать с испанцами. Оба заболели чумой и умерли с разницей в пять дней.

Елизавета Вернон родила Саутгемптону четверых детей. Четвертым графом Саутгемптоном стал младший сын Томас. Он умер в один год с младшей сестрой Анной – в 1667 году. Вернон умерла в 1655 году. Сведений о том, выходила ли она еще раз замуж, не сохранилось. Также практически ничего не известно о судьбе старшей дочери графа и Елизаветы, Пенелопы. Она вышла замуж в 1615 году в возрасте семнадцати лет за барона Спенсера. У них родилось шестеро детей (трое сыновей и три дочери). Барон умер в 1636 году, а Пенелопа – в 1667. После смерти мужа Пенелопа в течение тридцати одного года оставалась в одиночестве, несмотря на многочисленные предложения о браке. Как и отец, она вносила изменения в управление поместьем, в котором жила. Все домашнее хозяйство лежало на ее плечах. Однако сведения о Пенелопе неточны. Как ее рождение, так ее жизнь и смерть остаются окутанными тайной…

Историческая справка

Альковные пристрастия графа Саутгемптона останутся для потомков энигмой, загадкой, которую им действительно не под силу разгадать. Тем не менее, один интересный момент, связанный с его странными нарядами, можно прокомментировать. В эпоху Елизаветы, а позже Якова, cross-dressing было распространенным явлением, имевшим тесную связь с театральным искусством. Несмотря на то, что словарь переводит cross-dressing как переодевание мужчин в женские платья, явление это не являлось чисто мужской прерогативой. На улицах Лондона встречались женщины, переодетые в мужские одежды, причем подобная тенденция затрагивала в основном, как считалось, женщин легкого поведения. Их вылавливали и наказывали. Однако далеко не всегда женщины, переодевавшиеся в мужской костюм, оказывались проститутками. Ими могли быть жены солдат, желавшие отправиться за любимыми в армию, другие переодевались, чтобы защитить себя на небезопасных столичных улицах. Представительницы аристократических кругов также занимались cross-dressing, переодеванием. Для них это являлось знаком богатства и независимости.

Одежда в принципе играла огромную роль в эпоху Шекспира: «Хорошо известно, что государство регулировало (кто и какую мог носить) одежду, особенно в городах, для того чтобы по внешнему виду людей можно было четко определить их место на социальной лестнице. В елизаветинских законах о социальных сословиях перечислялось, кто мог носить определенные цвета (например, пурпурный), ткани (например, шелк) и определенные украшения (например, гребни, кинжалы, драгоценности)»[50]50
  Jean E. Howard, Crossdressing, The Theatre, and Gender Struggle in Early Modern England.


[Закрыть].

Осуждались люди, которые, не в пример своему социальному классу, носили золото или шелка: становилось неясно, кто знатен, а кто нет. Cross-dressing приравнивалось к такому же греху: стиралась грань между мужчиной и женщиной, проведенная самим Богом. Одежда, присущая определенному полу, считалась не просто неподходящей для другого. Она определяла устои в обществе, которые государство пыталось строго охранять и жестко критиковало отступавших от нормы. Антитеатральные законы, принимавшиеся во времена Елизаветы, осуждали мужчин (чаще мальчиков и юношей), переодевавшихся в женские одежды для определенных ролей. Принадлежность к женскому или мужскому полу должна была отражаться во внешнем, а именно в одежде. Любые отступления общество порицало.

Не одобряли не только актеров, игравших женские роли. В некоторых работах того времени осуждалась даже одежда католических священников, имевшая явное внешнее сходство с женской. Знатные мужчины, позволявшие себе подобные шалости, считались «неженками», слабыми, неспособными к разрешению военных и иных конфликтов. Таким образом, мужчин cross-dressing унижало, а женщин ставило на один уровень с проститутками. В одном из трактатов указывалось: если мужчины будут вести себя менее женоподобно, то и женщины вернутся к своей привычной роли.

Законы, касавшиеся морали, при Елизавете и Якове ужесточались. Кроме порицания cross-dressing во всех его формах, включая театральные представления, стали сильнее, чем ранее, осуждаться внебрачные беременности и женщины, рожавшие внебрачных детей. Поэтому мучения и слезы беременной Елизаветы Вернон, ожидавшей Саутгемптона из Франции, скорее всего, не выдумка авторов, желавших разжалобить читателя. Времена менялись в сторону более строгих нравов, чему, видимо, способствовало поведение королевы, остававшейся до конца жизни верной своему обещанию не выходить замуж.

В пьесах переодевания служили иной роли: мужчины рядились в женские платья, так как в театрах не играли женщины, а переодевания в рамках сюжета имели такую долгую историю, что превратились в итоге чуть ли не в обязательную часть постановки, особенно комедийной. Зритель никогда не сомневался, что под мужским платьем скрывается женщина, у которой нет иного способа разрешить конфликт, как переодеться (комедия Шекспира «Двенадцатая ночь»). В пьесе «Как вам это понравится» женщина, выдающая себя за мужчину, в итоге выдает себя, упав в обморок при виде крови. Иногда театральным переодеваниям приписывают некий смысл, который авторы в них не вкладывали: естественным считалось такое положение, при котором юноши играли женские роли, а переодевание по сюжету лишь придавало ему нужный колорит, не имея никакого иного подтекста. Особую пикантность ситуации добавляло именно то, что переодетую в мужчину женщину на самом деле играл мужчина, о чем знала вся присутствовавшая на спектакле публика. Поэтому подобные приемы так успешно применялись в комедиях: зрителя смешила нелепость ситуации, возведенная в квадрат.

Женщины не играли в театре, но женщины посещали спектакли, что делало всю затею с переодеваниями еще забавнее. Впрочем, те же пуританские законы пытались ограничить данную женщинам свободу. Сделать им это не удалось, опять-таки, судя по всему, благодаря личным пристрастиям Елизаветы, любившей театральные представления. С другой стороны, знатные дамы обычно сидели в закрытых ложах, не выставляя себя на обозрение. А вот жены купцов, торговцев чаще находились в открытом партере, что осуждалось пуританами. «Посещение женщинами театра, особенно представительницами среднего класса, можно расценивать как некий вызов, культурное изменение в обществе, как противоречие, ставившее вопрос о месте женщины, пожалуй, более радикально, чем это делали произведения Шекспира, в которых использовался прием cross-dressing»[51]51
  Jean E. Howard, Crossdressing, The Theatre, and Gender Struggle in Early Modern England.


[Закрыть].

«Мы не привыкли видеть женщину в эпилоге; но это нисколько не неприличней выхода мужчины в прологе. Если справедлива поговорка, что хорошее вино не нуждается в ярлыке, то точно так же несомненно, что для хорошей пьесы не нужен никакой эпилог. Однако ж к хорошему вину обыкновенно привешивают хорошие ярлыки, а хорошие пьесы кажутся еще лучше при помощи хороших эпилогов. Каково же мое положение, когда я – не хороший эпилог и не могу похлопотать у вас в пользу хорошей пьесы? Я не одета как нищий, и поэтому мне не идет нищенствовать. Единственный способ, остающийся мне, – умолять вас, и я начну с женщин. О женщины! любовью, которую вы питаете к мужчинам, заклинаю вас одобрить в этой пьесе то, что им понравится. Вас же, о мужчины, заклинаю любовью, которую вы питаете к женщинам, – а по вашим улыбкам я замечаю, что ни один из вас не питает к ним ненависти, – сделать так, чтобы пьеса понравилась вам и женщинам. Будь я женщина, я расцеловала бы всех, чьи бороды мне понравятся, чей цвет лица приходится мне по вкусу и чье дыхание мне не противно; и я остаюсь в убеждении, что все, обладающие красивыми бородами, или прекрасным лицом, или приятным дыханием, не откажутся, в награду за мое милое предложение, ответить на мой поклон прощальным приветом»[52]52
  Эпилог из пьесы «Как вам это понравится». Перевод Петра Вейнберга.


[Закрыть].

Процитированные слова вложены в уста Розалинды – той самой облачавшейся в мужской костюм героини. Судя по произнесенному «ею» эпилогу, Шекспир прекрасно видел весь юмор ситуации: «будь я женщина, я бы расцеловала всех», – говорит актер, играющий Розалинду… Да и некоторые другие фразы не лишены двусмысленностей, призванных напоследок еще раз вызвать смех в зале.

* * *

Выводы после исследования биографии графа Саутгемптона можно сделать следующие. Явно прослеживается некая «католическая» связь между знатными предками Шекспира и ближайшими родственниками Саутгемптона. Высказанная вначале теория, согласно которой Шекспир мог воспользоваться связями, предоставленными матерью, выглядит вполне правдоподобно. Драматург и граф, конечно, испытывали друг к другу симпатию, но вряд ли эта симпатия имела сексуальную окраску или, скажем уклончиво, только сексуальную. В молодости граф экспериментировал с образами, был избалован вниманием со стороны обоих полов, был капризен и самовлюблен. Ему посвящали стихотворения многие, не только Шекспир. Обвинять всех поэтов во влюбленности в красавца-графа не совсем было бы правильно.

Что касается «переодеваний» графа, то однозначно судить о его пристрастиях по портрету, предъявленному публике, сложно. Если юный Саутгемптон и баловался cross-dressing, то этому придается слишком большое значение и выводы делаются слишком далеко идущие. Путать шестнадцатый век с двадцать первым все же не стоит.

В любом случае, с годами граф становился более мужественным, искал славы на поле брани, да и влияние Эссекса сказывалось. Плюс ко всему, Саутгемптон влюбился во фрейлину королевы и позже на ней женился. Шекспир тоже не сидел сложа руки: в его семье происходили различные события, требовавшие его внимания и присутствия в Стратфорде. Граф и драматург общались время от времени, но их отношения носили скорее деловой характер, нежели романтический.

Связь между графом и Шекспиром становилась слабее и слабее после того, как первый побывал в Тауэре и вышел на волю. Их судьбы пошли в разные стороны. Тюрьма закалила характер Саутгемптона, не сделав его мягче и женственнее, напротив, на волю вышел человек, переживший смерть друга, разочарование и ставший благодаря невзгодам сильнее. Шекспир не сидел в Тауэре, но на его долю выпали не менее тяжкие испытания: смерть сына, младшего брата, тюремное заключение покровителя и неспокойное состояние общества, в котором на сломе веков поменялись правители.

Несмотря на неяркий след, оставленный графом Саутгемптоном в истории, личности, постоянно остававшейся в тени более известных персонажей, отдадим ему должное. По всей видимости, его финансовая и, возможно, моральная поддержка Шекспира сыграла далеко не последнюю роль в становлении драматурга. Как не последнюю сыграл он роль в трагическом «спектакле», поставленном графом Эссексом.

Хочется, чтобы граф Саутгемптон – длинноволосый красавец с твердым характером и сильной воле к жизни – занял подобающее место в истории, без лишних спекуляций по поводу его личной жизни и отношений с Шекспиром. Разве можно объяснить простой случайностью тот факт, что королева решила помиловать именно его, а не любимого Эссекса? Значит, нужно было ему пройти испытания до конца и остаться навсегда таинственным WH, fair youth, прекрасным символом молодости и красоты, воспетым великим бардом…