Текст книги "Загадочный Шекспир"

Фактически драматургу столица так и стала родным домом. Он расценивал ее как удачное место для приложения его деловых и творческих способностей, как огромный рынок, на котором можно выгодно продать все, от хлеба и ботинок до сонетов и пьес. Но за время, что Шекспир прожил в Лондоне, он обрел друзей и, как бы то ни было, любимую работу. Тем не менее, несмотря на трезвый расчет, четкое понимание конъюнктуры театрального мира, постоянное попадание «в десятку» (ни одна пьеса Шекспира не проваливалась), легкость и немалую скорость письма, Шекспир оставался творческим человеком, страдающим, эмоциональным, тонко чувствующим человеческую природу. Путь к родному дому оказался неблизким. Но куда еще он мог удалиться после того, как мир вокруг рушился не переставая? Смерть сына, смерть брата, заключение покровителя в тюрьму, смерть королевы и, наконец, исчезновение театра заставили барда уйти за кулисы. В 1613 году сгорело не просто здание «Глобуса» – в жизни Шекспира перестал существовать Театр…

* * *

Шекспиру было куда возвратиться в Стратфорд, так как в 1597 году в родном городе он приобрел новый дом, который отремонтировал и куда переехала его семья. Не исключено, что на покупку драматурга подвигла ранняя смерть сына: он захотел улучшить условия, в которых жила семья, продолжавшая делить кров с его родителями. В настоящее время от этого дома остался лишь фундамент.

Дом, приобретенный Шекспиром, был вторым по величине в Стратфорде. В 1483 году здание возвел Хью Клоптон, выходец из местечка неподалеку от Стратфорда, сделавший прекрасную карьеру в столице: начинал он в качестве ученика торговца шелком, но примерно через тридцать лет уже стал мэром Лондона. К 1483 году Клоптон, зажиточный человек, построил в Стратфорде дом из кирпича и бревен, который назвали «Новое Место» (New Place). Постройку считали очень красивой. В доме находилось десять каминов, а на примыкающей к нему земле разбили два больших сада.

Кроме того, Клоптон отремонтировал церковь, располагавшуюся напротив дома, а также вместо старого деревянного моста построил в Стратфорде каменный. Церковь и мост по сей день считаются достопримечательностями города. Семьей Хью Клоптон не обзавелся, и потому его владения перешли к сыну племянника. В итоге наследники продали «Новое Место», и Шекспир купил дом у своего тезки Уильяма Андерхилла за шестьдесят фунтов.

После смерти Шекспира дом сначала перешел дочери, а после – внучке. Муж внучки жил по соседству. Его дом называется Нэш Хауз (Nash’s House) по фамилии хозяина. В настоящее время гости Стратфорда имеют возможность посетить Нэш Хауз. А «Новое Место» снес его последний собственник, представитель семейства Клоптонов, в 1759 году. У внучки Шекспира детей не было, поэтому дом перешел к старым владельцам. Говорят, очередной Клоптон снес «Новое Место» из-за сильнейшего раздражения, вызванного постоянным наплывом посетителей, желавших увидеть дом, в котором жил великий драматург. После того, как «Новое Место» разрушили, разгневанные жители города заставили Клоптона покинуть Стратфорд. На месте разрушенного дома в настоящее время проводятся раскопки. Таким образом, удалось выяснить, где располагались комнаты, кухни и пивоварня.

Полагают, Шекспир много времени проводил в Стратфорде после покупки дома и писал здесь свои последние пьесы. «Мы знаем, что у него была собственность в Лондоне, и знаем, что он был там просто квартирантом. Ведь после того как он купил этот прекрасный дом и разместил там свою семью, когда у него появилось место, где он мог сложить необходимые ему книги, место, где он мог спокойно работать, почему бы ему не возвращаться сюда писать? Я считаю, он начал жить и работать в Стратфорде, а в Лондон ездил только при крайней необходимости»[70]70
  Maev Kennedy, Dig seeks William Shakespeare’s shards for ale in his Stratford back garden.


[Закрыть].

Очередное предположение, которому нет никаких доказательств. После покупки дома в родном городе Шекспир много играл на сцене, чему остались свидетельства в виде его имени на афишах и в списках актеров, участвовавших в спектаклях, ставившихся для королевы. Он активно писал для своего театра и, наверное, имел не больше времени, чем ранее, для поездок домой. Покупка квартиры в Лондоне в 1613 году все-таки скорее говорит о его желании перестать снимать временное жилье и обосноваться в столице как следует. В покупке большого дома необходимости не существовало, так как семья жила в Стратфорде, поэтому Шекспир выбрал квартиру. Если бы не пожар в театре, то, кто знает, не осталось ли бы для потомков еще пары пьес…

Следующим приобретением Шекспира стала земля в Стратфорде – 107 акров – в 1602 году. Вместе с землей он купил жилой фермерский дом и сад. Стоило это гораздо дороже, чем «Новое Место» – 320 фунтов. Как раз в 1602 году в Стратфорд вернулся из Лондона брат Шекспира Гилберт. Он и помог Уильяму оформить сделку. А изначально драматургу предложил вложить деньги в этот участок отец, который пытался не отходить от дел. Сам Джон Шекспир, правда, так и не восстановил свое финансовое положение, но благодаря усилиям сына восстановил в городе свою репутацию. Отец умер в 1601 году, что, возможно, послужило причиной возвращения Гилберта домой.

* * *

О чем говорят покупки недвижимости Шекспиром? Конечно, о его деловой хватке, которая недолжным образом, в глазах отдельных исследователей биографии драматурга, характеризует человека искусства. Но мы видим, Шекспир, действительно, относился к своему творчеству как к работе, дававшей ему постоянный доход. Кто-то продает перчатки, а кто-то пьесы. После смерти сына Шекспир начинает внимательнее относиться к нуждам семьи. Совпадение это или нет, но именно в то время он старается выгодно вложить свои средства. Наверное, таким образом он пытался как-то компенсировать близким свое отсутствие в родном доме. Впрочем, оттого его жизнь в Лондоне не становилась счастливее. Так бывает: разрываясь между двумя городами, Шекспир не мог сделать однозначный выбор в пользу театра или семьи. И в этом как раз проявляются его душевные метания. Метания творческой личности, не признанного самим собой гения, не желавшего прозябать в Стратфорде, не нашедшего постоянного пристанища в Лондоне.

Кроме приобретения дома, земли и квартиры Шекспир также решил приобрести титул, а соответственно и собственный герб. По большому счету, титул присваивался главе семьи Джону Шекспиру, но после его смерти он наследовался старшим сыном. В октябре 1596 года просьба Уильяма о присвоении титула была удовлетворена. Понятно, что подал прошение он гораздо раньше, поэтому судить, совершил ли Шекспир этот поступок в связи со смертью сына и изменившимся отношением к семье, сложно. Учитывая честолюбивый характер Джона, вероятно, он рассказывал сыну о своей неудавшейся попытке в прошлом получить титул и просил его попробовать добиться статуса снова.

События начали развиваться еще в конце шестидесятых – начале семидесятых, когда Джон Шекспир попытался продвинуться по социальной лестнице выше. Скорее всего, он это делал не только из-за личных амбиций, но и желая сделать приятное жене, имевшей аристократическое происхождение и потерявшей определенное положение в обществе, выйдя замуж за Джона. Каковы бы ни были причины, а получить титул тогда Шекспиру не удалось в основном в связи с ухудшившимся финансовым положением.

И тут, конечно, необходимо сказать, как присваивали титул и герб в Англии. Прежде всего, существовала специальная «организация» – Геральдическая палата (College of Arms). Несколько чиновников принимали решения, руководствуясь нехитрыми принципами: достойная служба претендента и его предков во славу Англии и ее суверенов, а также внесенная плата в размере от 10 до 30 фунтов. Сумма по тем временам существенная, доступная далеко не каждому простому англичанину. Но тогда начали появляться люди, представители торговли, коммерции и, как мы видим, «творческой интеллигенции», способные заплатить требуемые деньги. Оставалось найти достойных титула предков, и герб вместе с титулом в кармане.

Джон Шекспир, по-видимому, не сумел внести необходимую плату, и дело застопорилось. Есть также версия, связывающая отказ геральдической палаты с вероисповеданием Джона и его жены. Преследования католиков носили разный характер, естественно, могли затронуть и выдачу титулов. Тем не менее, глава семьи с этой мыслью не расстался.

«Джон Шекспир, отец Уильяма, не раз пытался получить титул. Однако его первые попытки не имели успеха, и к концу жизни он вновь подал прошение в Геральдическую палату. Скорее всего, благодаря успехам его сына в Лондоне титул ему присвоили.

Таким образом, 20 октября 1596 года согласно разрешению чиновника, возглавлявшего Геральдическую палату и являвшегося помощником королевы в подобных делах, «упомянутому Джону Шекспиру, и… его детям, потомству, последующим поколениям» законным образом разрешается иметь позолоченный герб с серебряным копьем на черном фоне (изображающим фамилию «Шекспир»). Затем герб можно вывешивать на дверь и размещать на всех личных вещах. Девиз звучал как «Non sanz droict», или «По праву». В качестве причины выдачи права иметь герб указывалась верная служба прадедушки Джона королю Генриху VII, но никаких подробностей его деятельности на этой службе не указывалось. Герб Шекспира изображен на его могиле в Стратфорде»[71]71
  Amanda Mabillard, Shakespeare’s Coat-of-Arms.


[Закрыть].

То есть формально герб получал именно Джон Шекспир, но, учитывая обстоятельства (Уильям находился в Лондоне, имел необходимые связи и деньги), понятно, что за отца прошение подавал сын. Таким образом, перед фамилией «Шекспир» появилась приставка «джентльмен» («джентри» – мелкое и среднее дворянство), представители семейства получили право носить при себе шпагу и иметь герб.

Историческая справка

В Средневековой Европе до определенного момента наличие герба не являлось привилегией определенного класса или сословия и его использование никак не регулировалось. Если находятся следы судебных разбирательств, касавшихся определенного герба, то в основном они имели дело с претензиями одного англичанина к другому, в случаях, когда изображение на гербах совпадало. Обычно требовалось доказать, кто первым начал пользоваться оспариваемым видом герба. Порой история уходила так далеко вглубь столетий, что судьи добирались до 1066 года. Однако этот метод решения споров вовсе не означал запрет на использование герба тем или иным человеком, а лишь разрешал конкретные недоразумения, возникавшие у обратившихся в суд людей. И эти решения не распространялись на других представителей того же сословия.

Некоторые историки считают, что регулирование было введено только при Генрихе VIII, а до того оно если имело место, то в конкретных случаях, как, например, во время военной кампании 1417 года. Тогда Генрих V выслал предписание в города и поселения на юге Англии, всем, кто собирался принять участие в походе во Францию, зарегистрировать оружие и герб. Кроме того, солдатам, не имевшим права по наследству иметь герб, запрещалось помещать его изображение на плащ или куда-либо еще. Никаких более ранних свидетельств наличия похожих предписаний не обнаружено. Но и данный указ, очевидно, имел разовый характер. Также он не указывал на разделение права ношения определенного оружия и герба по сословиям, что случилось в начале шестнадцатого века при Генрихе VIII.

Само по себе расслоение английского общества началось в одиннадцатом веке, когда король, владевший всей землей, за определенные заслуги наделял ею своих подданных. Напрямую получивших землю от короля называли баронами, и их количество практически не менялось до четырнадцатого века, насчитывая 200 человек. Бароны, в свою очередь, выделяли наделы рыцарям в обмен на воинскую службу. Поэтому в случае необходимости бароны имели возможность отправить на помощь королю некоторое количество солдат. В конце четырнадцатого века землей наделялись не только рыцари, но и эсквайры. К последним обычно принадлежали те, кто не закончил соответствующего обучения и не стал рыцарем. Со временем рыцарей становилось меньше, а эсквайров больше: земля передавалась по наследству, рыцарское обмундирование стоило все дороже, уменьшалась нужда в рыцарях в армии. Поэтому к началу пятнадцатого века рыцари превратились в социальный класс высокого статуса. Тяжелую военную службу мало кто хотел нести, вместо этого рыцари платили королю некую сумму денег, откупаясь от своих прямых, навязанных историей обязанностей.

Постепенно рыцари стали частью «джентри», класса, внутри которого произошло разделение на рыцарей как таковых, эсквайров и джентльменов. Доход джентльменов примерно равнялся доходу йоменов, к которым принадлежали отец и дед Уильяма Шекспира. К этой категории принадлежали юристы, торговцы, богатые йомены, что и давало Джону Шекспиру право надеяться на получение титула.

Сам термин «джентльмен» возник лишь в пятнадцатом веке. Закон 1413 года требовал в официальных бумагах указания социального статуса человека или рода его занятий. Тогда англичанин имел право самостоятельно судить о возможности проставления слова «джентльмен» перед фамилией исходя из своего происхождения, наличия земли и рода занятий. Происхождение и имущественное положение ставились превыше остального. Откуда брались джентльмены? Ими были и обедневшие рыцари, более не способные финансово поддерживать высокий статус, и младшие сыновья, и торговцы, и юристы, и разбогатевшие, удачливые йомены. Тут вкрадывалось некоторое противоречие: джентльмены не имели права по статусу торговать и заниматься физическим трудом, что логично: на то он и знатный человек – должен иметь средства, позволяющие ничего не делать.

Но английское дворянство отличалось от дворян континентальных. На континенте нельзя было просто исходя из имущественного положения и осознания самого себя дворянином получить титул. Тем не менее, представители общества, занимавшиеся торговлей, фермеры часто и в Англии сталкивались с противодействием при подаче прошения на присвоение титула. Интересно, что предрассудки влияли даже на процент «смешанных» браков: женщины-дворянки старались не выходить замуж за мужчин из низших классов (их дети теряли статус), а вот мужчины-дворяне, напротив, с удовольствием женились на дочках богатых торговцев, получая за ними хорошее приданое, но не теряя в статусе.

Гербы и оружие представляли собой иную проблему, по которой нет однозначного мнения. Первое суждение состоит в следующем: только рыцари имели право на геральдику. Эсквайры получили его лишь в 1350 году, а джентльмены еще спустя столетие. Другая точка зрения прямо противоположна первой: никаких ограничений не существовало, чему свидетельством являются оружие и гербы, которые торговцы завещали детям или повелевали положить в могилу. У некоторых были гербы с великим разнообразием изображений самого высокопарного свойства, совершенно не отражавшие род занятий их владельцев. И как сказано выше, оружие и гербы порой передавались по наследству или покупались даже теми, кто к дворянству вообще отношения не имел. Однако в какой-то момент подобная практика прекратилась и функции наделения человека титулом и гербом перешли к Геральдической палате.

В 1555 году Геральдической палате предоставили отдельное здание. А по указу 1568 года все документы, отчеты и прочие бумаги, составленные чиновниками, должны были храниться в специальной библиотеке. Возложенные на чиновников обязанности провоцировали взяточничество, их престиж падал. Обычной практикой при Елизавете стала выдача титулов за деньги людям, которые, по мнению общественности, их не заслуживали. Конец шестнадцатого – начало семнадцатого века в принципе олицетворяли эпоху, когда Геральдическую палату раздирали распри, а по принятым ими решениям затевались судебные разбирательства. Чиновники обвиняли друг друга во всех грехах, объединяясь во враждующие группировки. Кроме всего прочего, составлялся список лиц, которым герб и титул предоставили ошибочно. Поэтому в 1602 году принадлежность Шекспира к дворянству и принадлежащий ему герб оспаривались, но его достойное происхождение удалось доказать. Оригинального изображения герба Шекспира не сохранилось, поэтому те рисунки, которые можно увидеть сегодня, – это попытка восстановить образ из описаний.

* * *

Материальные приобретения Уильяма Шекспира, а также желание получить официальный статус в обществе, которое и сегодня не чуждо классовым предрассудкам, говорят о его стремлении сделать что-то для семьи, оставшейся в маленьком Стратфорде. Иначе он показать свое отношение, свою заботу по отношению к ним не мог. Знатный человек не должен работать? Это правило, конечно, мешало признать его новый статус в обществе. Тем более, актерство и написание пьес не являлось достойным джентльмена занятием. Оспаривается ли сегодня антишекспировцами факт выдачи ему титула и герба? Конечно. Ведь как ни грустно, но весь комплект документов, в полной мере это доказывающий, отсутствует.

«Существует пять документов, подтверждающих данную историю: два черновика документа, датированных 20 октября 1595 года, документ с наброском предполагаемого деления герба, жалоба 1602 года и отказ признать ее правомерной. Несколько доказательств отсутствует: оригинал документа, в котором Джон Шекспир высказывает свои притязания, окончательный вариант герба и бумага о его предоставлении не представлены в записях. На самом деле, можете вы сказать, мы не знаем, а был ли титул действительно присвоен, потому что у нас нет подтверждающих документов, но более поздние бумаги не существовали бы, если бы это было не так.

Шекспир использовал предоставленные ему права. В нескольких юридических документах Шекспира называют «джент» или «джентльмен», в завещании он оставил свою церемониальную шпагу юному Томасу Комбу, а герб изображен на памятнике Шекспиру в церкви Святой Троицы»[72]72
  Sylvia Morris, The facts about Shakespeare’s coat of arms.


[Закрыть].

Естественно, отсутствовала бы и жалоба, в которой право Шекспира оспаривалось, и ответ на нее. Вопрос о титуле и гербе представляется важным и по другой причине: в большой степени, таким образом, Шекспир восстанавливал права матери, в которых она была ущемлена, выйдя замуж за представителя низшего по отношению к ней сословия. Подтверждением подобной догадки является то, что в промежутке между 1596 и 1602 годами Шекспир подавал прошение о разделении герба на две части, как то было принято, когда на семейном гербе хотели отобразить обе ветви, отцовскую и материнскую. Во второй был бы изображен герб семьи Арденов, то есть герб предков со стороны матери. Видимо, эту просьбу отклонили, ибо никаких сведений об изменении герба не осталось.

Глава 2
О списке Френсиса Мерса и утерянной любви

В 1598 году Шекспир удостоился еще одного упоминания в книге своего современника. Френсис Мерс, автор издания, окончил Кембридж, получив степени бакалавра, а затем и магистра. В истории его имя осталось в основном благодаря одной работе «Сокровищница Паллады». В ней Мерс дает информацию о поэтах елизаветинской эпохи, включая в список Шекспира, а также перечень его поэм и пьес. Книга содержала сведения не только о поэтах, но и о музыке, философии и художниках. Поэтов Мерс перечисляет начиная с Джеффри Чосера и заканчивая своими современниками. Простым перечислением автор не ограничивается – каждого он сравнивает с греческими и итальянскими поэтами. Среди великих греков Мерс называет Орфея, Лина и Мусея (скорее мифологических персонажей, нежели реально существовавших поэтов), среди выдающихся итальянцев фигурируют Ливий Андроник, Энний и Плавт. Все трое жили примерно в одно время (третий век до нашей эры), первые два были древнеримскими поэтами, последний писал комедийные пьесы. Интересно, что двадцать комедий Плавта дошли до наших дней.

Великие англичане, стоящие в одном ряду с тройкой греков и древних римлян, – это Чосер (родившийся в первой половине 14 века), Гауэр (поэт, современник и друг Чосера) и Лидгейт (жил во второй половине 14 века и считается последователем Чосера). Стиль написания книги Мерса высокопарный, возвышенный. Сравнения авторов и произведений порой не являются объективными и напрямую связанными с литературоведением, как это видно из простого перечня «великих», приведенного выше.

Принцами греческой и итальянской поэзии Мерс считает Гомера и Петрарку, а богом английских поэтов – Чосера. Остальные, по его мнению, проигрывают «богу», но заслуживают высоких слов похвалы. Историки и литературоведы всегда ценили труд Мерса, так он тщательно перечислил английских поэтов, трудившихся с начала 14 века. Надо отметить, Шекспир оказался пусть не в первых строках, но в компании весьма уважаемой и высоко ценимой критиками. Абзац, выделенный для этих имен, звучит следующим образом:

«Греческий язык стал известным и важным благодаря Гомеру, Гесиоду, Еврипиду, Эсхилу, Софоклу, Пиндарию, Фокилиду, Аристофану, а латинский язык благодаря Вергилию, Овидию, Горацию, Силию Италику, Лукану, Лукрецию, Авсонию и Клавдиану, так английский язык чрезвычайно обогатили и роскошно обрамили редким орнаментом и сверкающей отделкой сэр Филипп Сидни, Спенсер, Даниэль, Дрейтон, Уорнер, Шекспир, Марло и Чапмен»[73]73
  Francis Meres, Palladis Tamia.


[Закрыть].

Долгие перечисления фамилий могут утомить, но ведь надо отдать должное Мерсу: он упоминает имена древнегреческих и древнеримских поэтов и драматургов, внесших неоспоримый вклад в развитие искусства. Сравнение с ними делает честь любому автору, как бы своеобразно ни звучал слог составителя книги. Мало того, Шекспир попал в список англичан, чье творчество в то время высоко ценилось. Просто отбросить в сторону мнение Мерса невозможно. Из его работы явно видно, как глубоко он знает литературу, древнюю и современную, упоминающиеся имена не взяты наобум, а тщательно обдуманы, работы авторов глубоко проанализированы. После перечисления Мерс переходит к краткому описанию творчества каждого англичанина, продолжая выстраивать сравнения с греками и итальянцами. Три абзаца посвящает Мерс Шекспиру:

«Подобно тому как Плавт и Сенека среди латинских писателей считаются лучшими авторами комедий и трагедий, так среди английских Шекспир является замечательнейшим в обоих этих видах драматургии. Как Элий Стилон сказал, что, если бы мудрец захотел говорить по-латыни, он говорил бы языком Плавта, так и я скажу, что пожелай музы говорить по-английски, они усвоили бы тонко отточенную речь Шекспира»[74]74
  Данный отрывок цитируется согласно книге А. А. Смирнова «Шекспир».


[Закрыть].

Данный отрывок приведен в книге А. Смирнова. Ему предшествует абзац, посвященный сонетам Шекспира, который доказывает их существование до 1598 года. Мерс называет сонеты «сладостными», «мелодичными», «медоречивыми», перечисляя, кроме сонетов, поэмы «Венера и Адонис» и «Лукреция». Кроме того, периодизация пьес Уильяма Шекспира, написанных до 1598 года, во многом базируется на перечне Френсиса Мерса. В его список входят:

«Два веронца»

«Комедия ошибок»

«Бесплодные усилия любви»

«Вознагражденные усилия любви»

«Сон в летнюю ночь»

«Венецианский купец»

«Ричард II»

«Ричард III»

«Генрих IV»

«Король Иоанн»

«Тит Андроник»

«Ромео и Джульетта»

Среди неназванных пьес, обычно причисляемых к периоду до 1598 года, «Генрих VI» и «Укрощение строптивой». И напротив, Мерс называет пьесу, которая считается утерянной либо существовавшей под иным названием: «Вознагражденные усилия любви». Название пьесы относит нас к известному произведению «Бесплодные усилия любви» («Love’s Labour’s Lost» и «Love’s Labour’s Won»). Многочисленные исследования, посвященные пропавшей пьесе, находят ее следы в списке, составленном издателем Кристофером Хантом: пьеса записана опубликованной в виде «кварто». Идея продолжения «Бесплодных усилий любви» подтверждается и неопределенной концовкой произведения: герои не женятся в конце, как то было принято в комедиях. Их свадьбы откладываются на год.

 
Бирон:
Не так, как в старых фарсах, мы кончаем:
В них Дженни получает Джек, а нам
Достался лишь отказ от наших дам.
Король:
Нам не отказ, а срок годичный дали.
Бирон:
Да зритель вытерпит его едва ли[75]75
  Здесь и далее перевод отрывков из пьесы Ю. Корнеева.


[Закрыть].
 

В том же 1598 году комедию «Бесплодные усилия любви» опубликовали, что также позволяет ее написание отнести к предшествовавшему периоду. Главные герои комедии – реальные исторические лица: король Наварры (названный Шекспиром Фердинандом, но, видимо, только из уважения к по-прежнему находившемуся на троне французскому королю Генриху IV, ранее Наваррскому), приближенные короля, названные своими реальными именами (Бирон, Лонгвиль, Дюмен). Прототипом французской принцессы стала жена Генриха Маргарита Валуа. Английская королева поддерживала Генриха Наваррского в его борьбе за престол, так как он был протестантом. На подмогу королю из Англии в 1591 году выезжал граф Эссекс, действовавший во Франции совместно с маршалом Бироном. Однако в 1593 году Генрих перешел в католичество, чем существенно облегчил себе жизнь, но популярность в Англии, естественно, потерял. В комедии также выведен образ испанца дона Адриано де Армадо, в фамилии которого безошибочно угадывается явный намек на разгромленную англичанами испанскую Армаду.

Вряд ли бы Шекспир стал выводить неоднозначный образ французского короля, нарушившего самим себе объявленный пост, в период, когда Англия оказывала ему активную военную помощь. Скорее всего, комедия написана после 1593 года, но до 1598. Остались записи о постановке пьесы при дворе. Гораздо позднее, уже в 1605 году, граф Саутгемптон вновь организовывал представление «Бесплодных усилий», что говорит об успехе пьесы среди знатных особ. Не исключено, что некоторые сведения, использованные в произведении, Шекспир почерпнул именно от графа, дружившего с Эссексом и самого стремившегося во Францию на поле боя. Это тем более указывает на 1594–97 годы как вероятные сроки написания пьесы. Именно на данное время приходится расцвет дружбы драматурга и графа: были написаны посвященные Саутгемптону поэмы, судя по словам Мерса, была написана часть сонетов. Соответственно, Шекспир имел возможность посещать дом графа и слышать рассказы о французских событиях. Эту теорию подкрепляет и то, что у пьесы нет никаких явных первоисточников, которые могли бы послужить основой для сюжета. Отсылки к схожим по стилю и сюжету произведениям той эпохи указывают лишь на внешнюю сторону вопроса. Конкретного произведения, взятого за основу, нет.

«По своему построению и стилю «Бесплодные усилия любви» являются, формально рассуждая, типичной пьесой придворно-аристократического театра. Она приближается к тому жанру галантно-любовных, аллегорических или пасторальных представлений, которые назывались в Англии «масками» и являлись излюбленным украшением придворных празднеств. Весь последний акт комедии с его любовными поединками, дивертисментными номерами и ряженьем

вводит нас в атмосферу придворных маскарадных представлений»[76]76
  А. Смирнов.


[Закрыть].

Таким образом, стиль комедии приводит к тому же выводу: Шекспир писал пьесу для знати, для постановок при дворе, о чем говорит постановка на Рождественские праздники 1597 года, на котором присутствовала королева Елизавета. Идея создания продолжения напрашивается сама собой – думается, Мерс не перепутал названия пьес, а указал действительно существовавшую, но утерянную пьесу, логично завершавшую начатое в «Бесплодных усилиях».

Сравнивая комедию с другими произведениями Шекспира, мы четко видим почерк мастера, заметный и в ранних работах. Драматург вводит похожих персонажей (или персонажей, играющих похожие роли), обязательно придумывает любовную историю, показывает трагические и комические стороны ситуации. Пьеса изобилует афоризмами, применимыми к жизненным коллизиям и по сей день. Причем для оглашения мудрых мыслей обычно Шекспиром выбирается определенный герой. В данном случае почти все афоризмы изрекает Бирон:

 
Пирует ум, когда худеет тело,
А тот, кто чрево жадно насыщает,
Тучнея плотью, разумом нищает.
 

 
Не спать, не видеть женщин и поститься —
Мне с этим слишком трудно примириться.
 

 
Не лезь в окно, когда открыта дверь.
Пусть даже ты добился своего, —
Ты город взял, но сжег его.
 

Завязка сюжета проста: король повелевает придворным поститься три года, жить в уединении от забав и увеселений. Сразу понятно: им не удастся сдержать слово. Ко двору короля Наварры прибывает французская принцесса. Король хочет принять ее в поле, чтобы не нарушать обет и не допустить женщин во дворец. При встрече короля и принцессы становится понятно, что наваррец влюбился. Влюбились и его приближенные в дам, сопровождавших принцессу. Шекспир позволяет себе шутки над французами, советуя испанцу Армадо устами пажа ухаживать за женщинами по-французски:

«Вам нужно только насвистывать джигу языком и выделывать ногами канарийские коленца, вращая при этом глазами, вздыхая и вообще издавая разные звуки то горлом, словно вы влюбленно давитесь любовными словами, то носом, словно вы влюбленно вдыхаете любовный запах; шляпу надвинуть на глаза, как навес на окна лавки; руки скрестить на вашем обвислом камзоле, как кролик лапки на вертеле, или засунуть в карманы, как рисовали на старинных портретах. И не задерживаться слишком долго на одном и том же: сделал – и за другое. Этими приемами, этими хитростями и ловят милых женщин, а уж они только и ждут, чтоб их поймали. Таким-то образом мужчины… и нагоняют себе цену».

Интересно в пьесе описание женщины, в которую влюбляется Бирон. Опять мы видим некую темнокожую красотку, воспеваемую Шекспиром. Видимо, встречалась она ему на самом деле: то ли женщина туземного происхождения, то ли француженка или итальянка, но явно женщина кареглазая, с темными волосами и кожей не бледной, вопреки английской моде.

 
Она черна, но с горя, – из-за тех,
Кто блеклый лик под париком румянит,
Чтобы склонять поклонников на грех.
Но скоро черный цвет всем сладок станет.
Она изменит моду наших дней:
Румяна навсегда в забвенье канут,
И все, красою тщась сравниться с ней,
Чернить, а не румянить щеки станут.
 

Смелое заявление, учитывая то, что тогда даже королева пудрилась неумеренно и носила рыжие парики. Шекспир упорно прославляет красоту женщины с нехарактерной для англичанок внешностью. Друзья насмехаются на Бироном и его «dark lady», а он пылко защищает возлюбленную. Учитывая появление «темной» барышни в сонетах, кажется, его устами говорит сам автор. В любом случае, все четверо мужчин влюблены – обет нарушен. Но Бирон оправдывает влюбленность при помощи витиеватых фраз. Друзья с радостью принимают объяснение. Они готовят для дам развлечения. Шекспир позже сделает одну из своих героинь дочерью русского царя, в «Бесплодных усилиях» он также упоминает русских. Возможно, это была дань царю Ивану Грозному, предлагавшему руку и сердце английской королеве. А созданное коммерческое предприятие «Московская Торговая компания» (Moscow Trading Company) предполагало, что некоторое количество русских прибывало в Лондон, а англичане навещали Москву: представительство компании располагалось возле Кремля. Царь умер в 1584 году, и переписка с Елизаветой продолжалась до самой его смерти.