Текст книги "Загадочный Шекспир"

«Если вопросы текста, источников и датировки не представляют трудностей, то одна проблема, связанная с пьесой, имеет первостепенное значение – проблема авторства»[105]105
  А. Аникст. «Генрих VIII: Историко-литературная справка».


[Закрыть].

В предыдущих произведениях Шекспир никогда не чурался интерпретировать исторические события так, как ему угодно. Точнее, в угоду придуманному сюжету. Буквально несколько строк – и зритель, увлеченный бушующими на сцене страстями, забывал об исторической правде (а большая часть стоячего партера с самого начала о ней и не ведала). Чем же так отличается «Генрих VIII» от своих «собратьев»?

«Второй ряд доказательств Спеддинга[106]106
  Джеймс Спеддинг в 1850 году впервые усомнился в авторстве пьесы.


[Закрыть] касался уже драматургической стороны пьесы. По его мнению, шекспировскими являются по преимуществу эпизоды, в которых фигурирует королева Екатерина, да и то не все. Остальные же сцены, как ему представляется, поверхностны в психологическом отношении, невыразительны по стилю, а отдельные эпизоды слишком плоски, чтобы быть шекспировскими»[107]107
  А. Аникст. «Генрих VIII: Историко-литературная справка».


[Закрыть].

Существовали и такие исследователи, которые полностью исключали Шекспира из авторов пьесы. Первым рядом доказательств являлась шекспировская техника стихосложения, никаких признаков которой отдельные специалисты в «Генрихе» не находили. Для сторонников противоположного взгляда этот довод не является убедительным – мол, установление авторства таким методом ничего толком не доказывает. Аникст в статье, посвященной данной пьесе, и сам утверждает, что она «не только отличается от предшествующих хроник, но значительно уступает в художественном отношении шедеврам Шекспира». Вот почему один лагерь биографов исключает ее из списка произведений драматурга. Однако эта пьеса «не единственное произведение Шекспира, в котором есть небрежность отделки, плоские места, следы торопливой и временами поверхностной обработки сюжета», – утверждает другой лагерь.

И правда, почему бы не поставить «Генриха» в один ряд с теми произведениями, что не равны по силе «Гамлету» или «Буре»? Аникст не перечисляет те, другие произведения, и вопрос повисает в воздухе – а какие конкретно имеются в виду пьесы? Какие конкретно произведения не дотягивают до гения Шекспира? Выходит, что даже те немногие, которые ставят в ряд более ранних или более слабых, не идут ни в какое сравнение с последней пьесой якобы Шекспира.

Тот самый первый ряд доказательств, основывающийся на «технике исполнения», действительно не служит однозначным доказательством, аксиомой, принимаемой как должное. А вот драматизм, стилистические особенности, сюжетные линии и тому подобные вещи ясно прослеживаются по всему творчеству Шекспира. Слабость последней пьесы (или двух пьес, если принимать во внимание еще и «Двух знатных родичей») объясняют несколькими взаимосвязанными между собой причинами.

Во-первых, Шекспир являлся профессиональным драматургом, писал не только и не столько по вдохновению, сколько по необходимости. В этом случае нельзя творить на одном высоком уровне – драматургу великодушно позволяют иметь взлеты и падения. Примером последнего и послужила пьеса «Генрих VIII». Тут хотелось бы заметить, что написанные ранее произведения, хоть и в самом деле не представляют собой единый блок ровных работ высочайшего уровня, стоящих на одной ступеньке с «Гамлетом», тем не менее все несут в себе некую идею, философию, смысл. Главные герои страдают, радуются и переживают события, которые с ними происходят, искренне, вызывая сопереживание у зрителя. «Картонные» персонажи служат определенной цели и никогда не ставятся на первый план. В «Генрихе» вообще нет «живых» героев, кроме Екатерины. Но ее монологи тоже лишены сильных эмоций, а к концу пьесы королева просто тихо уходит со сцены, безропотно уступая место Анне.

Во-вторых, те, кто приписывают авторство «Генриха» Шекспиру, отмечают, что он к моменту ее написания устал и даже, скорее всего, был болен. Именно поэтому он либо уже тогда удалился на покой в Стратфорд, либо намеревался это сделать. То есть, «рука бойца колоть устала», и драматург, едва двигая пером по бумаге, из последних сил писал последнюю пьесу для родного театра. А в помощь старшему товарищу был назначен Флетчер, намеревавшийся подхватить то самое перо из ослабевших шекспировских рук. Однозначных доводов против данного аргумента нет. К болезни Шекспира и причинам его возвращения в родной город придется неминуемо вернуться в следующей, последней главе книги. Пока обратим внимание на другое: пьеса «Генрих VIII» была написана вслед за прекрасными сказками, видимо, непосредственно вслед за «Бурей». Мощь Шекспира как драматурга в последние годы проживания в Лондоне только нарастала. Произведения, предшествовавшие «Генриху», стоят несоизмеримо выше. Конечно, неожиданная болезнь могла подкосить силы автора, не позволив поднять пьесу на прежний уровень. Но задуматься этот момент заставляет…

В-третьих, слабость пьесы оправдывают политическими причинами. Правление Якова изменило отношение к театру. На первый план выходили пышность декораций и костюмов, размах постановки. Вроде «Генрих» должен был акцентировать внимание публики именно на внешних эффектах, а не на характерах героев. Однако этот фактор вовсе не доказывает авторства Шекспира. Он просто характеризует произошедшие в театральной жизни изменения.

Политическая подоплека прослеживается порой и в трактовке поведения героев пьесы: Шекспир вывел положительный образ католички Екатерины, так как не просто сам симпатизировал католикам, но и желал потрафить Якову, который медленно, но верно начал склоняться к католицизму. С другой стороны, образ королевы-мученицы так и не выходит в пьесе на первый план. Также не становится основным образ ее соперницы, Анны. На первом плане – король и кардинал Вулси, соревнующиеся между собой в хитрости и за место у кормушки, которой являются деньги, собираемые с народа. Именно богатства Вулси в итоге заставляют короля сместить кардинала с насиженного местечка. Но показанные перипетии бледны, как было сказано выше, герои не противопоставляются в полной мере друг другу, их борьба неочевидна, показана скомканно и неубедительно. Вопросы веры вообще не играют ключевой роли, и утверждать, что автор пытался каким-то образом заострить на них внимание, сложно.

Однозначный вывод по поводу написания Шекспиром «Генриха VIII», в соавторстве или без, сделать сложно. Читатель может попытаться самостоятельно решить этот вопрос, основываясь на тексте пьесы и представленных сведениях. Перед нами – очередная загадка в биографии драматурга. Но если на самом деле автор – Уильям Шекспир, то король Синяя Борода сумел поставить жирную точку в последнем этапе истории театра «Глобус» и в истории Шекспира как его основного драматурга. Вспыхнувший во время премьеры спектакля пожар полностью уничтожил здание театра, а Шекспира на посту драматурга заменил Флетчер.

Приехав из Стратфорда, Шекспир начал свою карьеру в Лондоне с пьесы «Генрих VI». Чем он ее закончил, прежде чем удалиться обратно в родные пенаты? Великолепной «Бурей» или слабоватым во многих отношениях «Генрихом VIII»? И не заставил ли Шекспира именно пожар в театре уехать из Лондона? Был ли он автором пьесы, уничтожившей «Глобус», не был ли, но Синяя Борода поставил скорее даже не точку, а бесформенную кляксу, которая провела границу между жизнью и смертью. Ведь оставшиеся четыре года Шекспир фактически медленно умирал, угасая в Стратфорде…

Глава 4
Немые зрители финала

Блестящая эпоха Елизаветы завершилась. Десятилетие после ее кончины ознаменовалось сплошь трагедиями, появлявшимися одна за другой из-под пера Шекспира. Многие среди причин, вызвавших его отъезд в Стратфорд, называют накопившуюся усталость, болезнь, слом эпох, смерть близких. Вкратце посмотрим, что же принципиально изменилось при короле Якове в Англии.

Яков, сын шотландской королевы Марии Стюарт, казненной в свое время Елизаветой, попал на английский престол отчасти случайно. Трон после смерти бездетной и незамужней Елизаветы могли занять несколько персон, но лишь Якову судьба благоволила настолько, что он без особых усилий и даже нехотя, без излишней суеты прибыл в Англию на коронацию. В тот год летом в стране в очередной раз хозяйничала чума. Яков торопиться не стал: сначала он долго готовился пуститься в путь из Шотландии, затем не спешил въехать в Лондон, боясь заразиться страшной болезнью. Несмотря на амбициозные мечты иных монархов посадить на английский престол самих себя или своих ближайших родственников, никто не попытался прямо воспротивиться водружению короны на голову шотландца.

Новый король слыл человеком образованным, оказывал покровительство представителям мира искусства и любил театральные представления. Когда-то, еще в 1589 году, Елизавета отправила в шотландскую столицу театральную труппу. По слухам, Яков встретил актеров приветливо и благодарил английскую королеву за доставленное удовольствие. Шотландская церковь не одобряла подобных развлечений, но английская труппа вновь гастролировала в Шотландии с осени 1599 года до конца 1601 года. Яков всегда защищал приезжавших актеров от нападок церкви.

Существует мнение, что Уильям Шекспир посещал Шотландию в составе той самой английской труппы. Точных доказательств нет, но в пользу этого мнения есть два важных аргумента. Первый снова нас относит в те времена, когда граф Эссекс и граф Саутгемптон дружно попадали в опалу к Елизавете, а позднее готовили против нее заговор. Заточение графов в Тауэр, а затем и казнь одного из них случились в 1601 году. Известно, что Эссекс, а с ним и Саутгемптон в эти годы вели переписку с Яковом, желая после переворота именно его посадить на английский престол. Хитрый лис Яков не говорил ни «да», ни «нет», на всякий случай воздерживаясь от прямых ответов. Надо отдать ему должное, после коронации он тут же выпустил из темницы всех остававшихся там участников заговора Эссекса, памятуя об их стремлении сделать его королем… Таким образом, учитывая близкие отношения Шекспира с Саутгемптоном, не лишенным оснований выглядит предположение о том, что драматург вполне мог отправиться в Шотландию, и не исключено, не только с целью выступить на сцене, но и для передачи писем.

Второй аргумент касается первых законов, относившихся к театральной деятельности, которые принял Яков в качестве короля Англии. «17 мая 1603 года, буквально через несколько дней после прибытия Якова в Лондон, были признаны статус и положение актеров: Лоуренсу Флетчеру, Уильяму Шекспиру, Ричарду Бербейджу и другим актерам была пожалована патентная грамота, заверенная большой государственной печатью, и лицензия на право давать спектакли в Лондоне в театре «Глобус» и в провинции в помещении мэрии или иных подходящих зданиях. Театральная компания теперь называлась Слуги Его Величества»[108]108
  Henry Brown, Shakespeare’s patrons and other essays.


[Закрыть]*.

Вряд ли новый король в первые же дни своего правления выделил актеров и труппу, совершенно ему неизвестных. Видимо, он их по какой-то причине знал, и не исключено, что именно по недавним гастролям в Шотландии. Тем более, буквально в те же дни, но чуть ранее, графу Саутгемптону было даровано помилование. Ему вернули титул и восстановили в имущественных правах. Совпадение? Возможно, а скорее, последовательная политика Якова, сразу же обозначившего свое отношение к определенным лицам в королевстве.

Важным знаком дружелюбного отношения Якова к драматургу являются также письма, написанные королем Саутгемптону и Шекспиру после постановки при дворе спектакля «Мера за меру»: король не просто отправил письмо графу, организовавшему представление, он написал второе лично автору пьесы. Так как письмо считается утерянным, многие и его считают выдумкой, не существовавшим в природе. Среди тех, кто держал письмо короля в руках, – Уильям Давенант. Да, тот самый якобы незаконнорожденный сын Шекспира. Одна легенда тянет за собой другую, и единственными достоверными фактами, отраженными в документах и доказывающими благожелательное отношение Якова к драматургу, являются грамота, о которой мы писали чуть выше, и сыгранный перед королем спектакль «Мера за меру».

Впрочем, обсуждая отношения между этими двумя историческими персонами, нельзя не упомянуть пьесу «Макбет», написанную примерно в 1605–06 году. Большое внимание Шекспир в своем произведении уделяет теме ведьм и колдовства. В ту пору данный вопрос занимал умы англичан: «шотландский король Яков Стюарт написал целый трактат «Демонология», где пытался доказать существование ведьм и демонов»[109]109
  В. П. Комарова.


[Закрыть]. Героями пьесы являются шотландский король и шотландские дворяне, а одним из мест действия – Шотландия. Ведьмы играют в «Макбете» роль, схожую с ролью многих второстепенных персонажей Шекспира, «вызванных» из потустороннего, мифического мира сказаний и легенд. Своеобразными фигурами предстают перед читателем ведьмы: несмотря на некоторый налет темной мистики, женщины в целом не пугают, а скорее развлекают публику и предсказывают персонажам их будущее.

Интересна и другая деталь. Макбет – англичанин, предающий и убивающий шотландского короля, который ему благоволил и покровительствовал. Возможно ли было при Елизавете возвеличить шотландца и сделать отрицательным героем англичанина? Нет, конечно, данный сюжет – исключительно дань взошедшему на престол Якову.

«Живи, король Шотландский!» – провозглашается в конце, когда с помощью англичан шотландцы сумели свергнуть низкого убийцу Макбета. Трагедия несопоставимо выше по уровню, чем «Генрих VIII», хотя явно написана в честь Якова. Англия тоже не забыта – ведь именно английский король отправляет войско в помощь преданному Макбетом шотландскому королю. Мучающий сначала самого Макбета, а затем и его жену призрак относит читателя к мотивам, фигурировавшим в «Гамлете».

В общем и целом, часто высказываемая идея о том, что Шекспир покинул столицу в том числе и из-за смены власти, не совсем соответствует реальному положению дел. Пожалуй, Яков относился к драматургу даже лучше, чем Елизавета. Покровители не исчезли с горизонта, спектакли шли с неизменными аншлагами, финансовое положение всей труппы и Шекспира в частности не ухудшалось, а напротив, укреплялось.

Иные причины куда более четко обнажают проблемы, с которыми сталкивался Шекспир в последние годы своей жизни. Конечно, придется вновь вспомнить о его близких, уходивших один за другим из жизни. С ранних лет Шекспир знал, что такое смерть. Она витала вокруг него, щадя Уильяма, но не проявляя жалости к тем, кто был ему дорог. Самым большим ударом явилась для Шекспира смерть сына. Даже если он оставался холоден по отношению к своей семье, смерть ребенка не могла не оставить глубокого следа в его душе. Последовавшая вскоре смерть отца, младших братьев и матери (Эдмунд умер в конце 1607 года, вслед за ним в 1608 году умерла мать – Мэри Арден, в 1612 году умер Гилберт, а в начале 1613 года умер Ричард) не прибавили радости и оптимизма. Смерть королевы, пусть и приведшая на престол Якова, чье правление никак отрицательно не сказалось на творчестве Шекспира, тем не менее, скорее всего, повлияла на настроение драматурга.

Но почему при этом надо было бежать из Лондона? Почему Стратфорд вдруг показался Шекспиру наилучшим местом, где можно скрыться от ударов судьбы и спокойно встретить старость? Не стоит ли взглянуть на происходившие события с несколько иной, немного отличающейся от общепринятой, точки зрения? Трактовка событий последних лет жизни Шекспира относит нас к годам с 1613 по 1616. Именно с 1613 года драматург перестает писать, и это напрямую связывают с его отъездом из Лондона: Шекспир сознательно решил отойти от дел, а потому делать ему в столице было больше нечего.

Те, кто отстаивает право любых других персон, кроме самого Шекспира, на авторство его произведений, ищут в отъезде подвох. Драматург, по их мнению, оставил Лондон, так как анонимный автор его пьес либо умер, либо по каким-то иным причинам прекратил писать (чаще, конечно, исследователи склоняются к фатальному исходу). Опять-таки встает вопрос: а почему бы не остаться жить в столице? Ведь известно, что Шекспир уехал в Стратфорд зажиточным человеком, имевшим средства на достойное существование. Здесь партия антишекспировцев сталкивается с той же проблемой, что и стратфордианцы, но думами себя не отягощает – уехал и уехал, произведений больше не писал, умы биографов не смущал.

Отстаивающие авторство Шекспира, напротив, на 1613 году не останавливаются и пытаются домысливать биографию драматурга: как он жил в Стратфорде, почему не писал, почему составил странное завещание, и так далее, и тому подобное. Главными причинами отъезда, как мы упомянули выше, указывают болезнь и усталость, смерть ближайших родственников.

Интересно проанализировать последние годы с другого угла зрения: а если он вовсе не собирался уезжать в родной город насовсем? Что, если мы принимаем как закономерное течение событий (усталость, угнетенное состояние – решение приостановить творческую деятельность – отъезд – болезнь – смерть, причем «болезнь» может с легкостью ставиться в этой цепочке на любое место) случайную цепь совпадений?

Итак, первый важный вопрос – а что считать за последнюю пьесу Шекспира? Когда таковой определяется «Буря», написанная примерно в 1611–12 годах, то получается, именно после ее написания драматург отходит от дел. Предположим, он продолжает играть на сцене, помогает Флетчеру, начавшему писать для «Глобуса», но сам более не выдает ни строчки. Выходит, его отъезд в Стратфорд не связан напрямую с творческой деятельностью и мог произойти в любой момент вплоть до 1615 года.

Написанные в 1613 году «Генрих VIII» и «Два знатных родича» представляют собой спорные пьесы, чье авторство недоказуемо. Допустив, что все-таки Шекспир приложил к ним руку, мы видим, как даты начинают немного лучше вставать в ряд. Это, видимо, и заставляет биографов упорно оставлять за Шекспиром хотя бы «Генриха». В таком случае его «отправляют» в родные края, закрывая вопрос о причинах подобного решения. Откуда бежал в юности, туда и вернулся – закономерный итог, позволяющий к тому же оправдывать двоякое отношение Шекспира к собственной семье. Выходит, он помнил о ней, стремился обратно – как только перестал писать для театра, подустал, подкопил денег, так сразу и помчался в родные пенаты…

Рассказывая ранее о пожаре в театре «Глобус», мы уже высказали предположение, что именно это событие стало неким дурным знаком, побудившим Шекспира покинуть сцену. Скорее не в политике, а внутри театральной жизни происходили тогда изменения: менялся состав актеров, друзья уходили из жизни, на место основного драматурга «Глобуса» уже прочили Флетчера. Трудно приписать Шекспиру авторство «Генриха VIII», но консультировать нового драматурга он вполне мог. В пьесе содержится множество указаний, касающихся постановки спектакля, что некоторым биографам дает повод утверждать: Шекспир писал пьесу из Стратфорда, он не присутствовал при репетициях, а потому, вопреки обыкновению, вставил необходимые ремарки. Если Шекспир не являлся автором, то подобные разъяснения давал другой человек – и для его пера это могло быть вполне характерно. Если Шекспир лишь помогал, давал советы при написании «Генриха», то ремарки и вовсе выглядят логично: драматург, прекрасно зная профессию актера изнутри, консультировал автора пьесы и по постановочной части.

Судя по его произведениям, Шекспир верил в мистические предзнаменования, знаки и совпадения. Случившийся в театре пожар поставил не точку, а многоточие в его карьере, заставив сделать паузу в творчестве. А вот на жизни в Лондоне пожар, скорее всего, точек не расставлял. Вспомним купленную в 1613 году квартиру и вскоре затеянный в ней ремонт – никаких доказательств по поводу намерений Шекспира относительно этой жилплощади нет.

«Глобус» восстановили летом 1614 года, практически ровно через год после пожара. Осенью 1614 года в Лондон приехал Шекспир, сопровождаемый зятем, доктором Холлом. О причинах биографы умалчивают: мало ли зачем они решили посетить столицу. Видимо, хотели проследить за работами в квартире и договориться о сдаче ее внаем. Все просто, логично и чудесно вписывается в общую картину, где Шекспир полностью отказывается от творческой деятельности и спокойно уходит на покой. Но думается, так легко сдаваться драматург не собирался.

Да, невосполнимые утраты в семье не прибавляли еще никому ни радости, ни счастья, ни здоровья. Но вспомним, первым сильным ударом для Шекспира явилась смерть сына в 1596 году. Он осознал тогда, как мало сделано для семьи, как сильно она нуждается в его помощи и поддержке. Характер Шекспира, судя по его деловой хватке и великому писательскому таланту, сочетал в себе отнюдь, кстати, не противоречащие друг другу (об этом чуть подробнее в послесловии) черты. А именно – умение видеть мир через многогранную призму эмоционально-рассудительного подхода. Логичным шагом для такого человека было продумать, что его семье необходимо в материальном плане.

Покупка прекрасного дома в Стратфорде в 1597 году, а затем и земли в тех же родных краях показывают, в каком направлении мыслил Шекспир, автор насыщенных высокими чувствами произведений, написанных в качестве профессионального драматурга театра, чьи акции приносили ему существенный доход. Он постоянно ездил в Стратфорд, навещая семью, и окончательный туда переезд не видится чем-то сакральным.

Приезд осенью 1614 года в Лондон мог быть связан, напротив, с желанием продолжить работу в восстановленном театре, пусть даже в качестве, выражаясь современным языком, консультанта. Почему Шекспир не остался в столице, а проведя там несколько недель, вернулся в Стратфорд? Единственным достоверным объяснением является состояние здоровья. Неважное самочувствие легко доказуемо: смерть драматурга наступила в апреле 1616 года. Судя по всему, смерть не была внезапной, а стала следствием некоторого более или менее длительного процесса. В конце 1614 года, всего за полтора года до кончины, зять-доктор недаром сопровождал Шекспира в столицу. Не исключено, что именно в течение 1614 года драматург почувствовал недомогание. Какое бы ни принял он для себя решение, посетив Лондон, видимо, Шекспир не был в состоянии туда вновь вернуться, окончательно разболевшись. А в начале 1616 года ускорят уход из жизни два события, последовавших один за другим.

Первое, по сути своей счастливое и радостное, сопровождалось неприятной шумихой. Младшая дочь Шекспира, Джудит, в феврале 1616 года вышла замуж за Томаса Куини. Казалось бы, ничего страшного не случилось. Но нет, жених Джудит не получил специального разрешения для венчания во время поста, отчего буквально через месяц после этого пару отлучили от церкви. Вообще фигура Куини оказалась, не в пример мужу старшей дочери, весьма противоречивой. Кроме накладки с венчанием, Томас умудрился обесчестить женщину, которая, родив от него мертвого ребенка, и сама умерла после родов. Томас в суде, состоявшемся в марте, признал свою вину. Наказание не было строгим, но подобная репутация мужа Джудит, конечно, не привнесла оптимизма в жизнь Шекспира. Составляя завещание, драматург принял все меры, чтобы оградить Джудит от возможных посягательств на ее состояние со стороны мужа, так как не доверял ему совершенно. Будучи торговцем вином и табаком, Томас в материальном плане, может быть, являлся и хорошей партией для Джудит. К сожалению, его моральные качества оставляли желать лучшего.

Возвращаясь к печальным событиям начала 1616 года, необходимо упомянуть и смерть брата Шекспира, Ричарда. Причем Ричарда похоронили 4 февраля, а 10 февраля дочь Уильяма вышла замуж. Спешка Джудит и Томаса легко поддается объяснению: их первого ребенка крестили 23 ноября 1616 года – не исключено, к моменту венчания, как в свое время ее мать, Джудит уже была беременна. Как бы то ни было, но вряд ли эти события, последовавшие одно за другим, укрепили здоровье драматурга. Единственным, кто оставался по-настоящему близок к нему и кто помогал переносить удар за ударом, были старшая дочь Сюзанна и ее муж Джон. Тут самое время перейти к завещанию, составленному Шекспиром и вызывающему жаркие обсуждения не только из-за содержания, но и потому что оно принадлежит к тому небольшому списку документов, которые оставил после себя великий драматург.

В январе 1616 года в дом Шекспира вызвали юриста для составления завещания. После свадьбы Джудит, а скорее даже после суда над ее новоиспеченным мужем, клерка вызвали повторно для внесения изменений в документ. В основном поправки касались младшей дочери драматурга. Она упоминается в завещании первой: Шекспир оставляет ей сто пятьдесят фунтов, причем с условием, что ее муж в случае смерти Джудит права на эти деньги не имеет – сто фунтов из них полагалось передать внучке, а пятьдесят – сестре Джоане. Еще сто пятьдесят фунтов положены Джудит в качестве приданого. Джоанне разрешалось проживать в доме родителей, который унаследовал после их смерти сам Шекспир. Сестре также завещалось двадцать фунтов, а ее трем сыновьям – по пять фунтов каждому. Внучке, кроме того, полагалась посуда. Беднякам Стратфорда Шекспир выделил десять фунтов, а друзьям завещал сумму, позволявшую им купить специальные кольца, которые носили в память об умершем. Среди тех, кто упомянут в завещании, есть и имя крестного сына Шекспира. Но это совсем не Уильям Давенант, а Уильям Уокер…

Далее Шекспир переходит к старшей дочери, Сюзанне. Перечень завещанного включает в себя дом в Стратфорде, земли, сады, квартиру в Лондоне – короче говоря, список вполне внушительный. Сюзанна и ее муж назначались исполнителями завещания, что означало улаживание всех финансовых вопросов после смерти Шекспира и надзор за исполнением его последней воли. Им оставлялась вся утварь и драгоценности, имевшиеся в домах драматурга. Джудит еще раз упоминалась в связи с оставленным именно ей серебряным кубком с позолотой.

Обсуждения, ведущиеся вокруг завещания, касаются по большей части подписи Шекспира под документом и второй кровати, которую драматург оставил жене. Подпись, как указывают исследователи, сделана неровным почерком, нетвердой рукой. Один лагерь считает этот факт лишним подтверждением безграмотности Шекспира, человека, не имевшего привычки писать длинные тексты. Второй лагерь причиной называет болезнь Шекспира – он подписывал документ за месяц до смерти и мог просто не иметь сил и возможности нормально писать. Последний вывод близок к истине: принимая во внимание предысторию вопроса, логично предположить, что уже в конце 1614 года Шекспир чувствовал себя неважно, взяв с собой в Лондон зятя-врача. В любом случае, первый вариант завещания был составлен в январе 1616 года – значит, в тот момент состояние здоровья драматурга значительно ухудшилось.

Вторая кровать, упомянутая в завещании, является еще большей притчей во языцех. В первом, январском варианте документа речь о жене вообще не шла. Во втором одно предложение, упоминающее Анну, состоит всего из нескольких слов: «Моей жене я оставляю вторую лучшую кровать с мебелью». Выражение «the second best» означает как «второсортный, не самый лучший», так и «по качеству уступающий только первому, второй среди лучших». Учитывая оставленную жене мебель, можно предположить, что имелся в виду второй вариант – вторая, но лучше остальных.

Отношение к жене Шекспира биографы трактуют по-разному: от «он ее все-таки любил, а кровать тогда была дорогой вещью» до «он ее не любил, презирал, а подобным способом лишь подчеркнул свои негативные чувства». Однозначно, конечно, судить сложно. Однако хотелось бы вновь поискать истину где-то посредине. Да, Шекспир явно был привязан к своей старшей дочери и дружил с ее мужем. Не исключено, что он бы оставил младшей побольше, но брак Джудит с Томасом Куини подорвал доверие отца: вышедшая замуж дочь имущественных прав практически лишалась. Шекспир, тем не менее, постарался весьма прилично обеспечить Джудит. Жена Шекспира, будучи старше его и к 1616 году уже не обладавшая крепким здоровьем, оставалась под опекой старшей дочери, унаследовавшей «Новое Место» и переехавшей туда после смерти отца. Таким образом, Шекспир просто оставался сам собой: зачем завещать что-то существенное жене, когда понятно: основную роль хозяйки примет на себя Сюзанна, которая, вероятно, переживет мать. К тому же Сюзанна имела дочь и, не исключено, родила бы еще.

В любом случае старшая дочь не выкинула бы мать из дома вместе с кроватью и мебелью. Всякое бывает, но Шекспир был уверен в порядочности Сюзанны и Джона Холла. Кроме того, мебель в те времена была совсем не дешевой (равно как и вся домашняя утварь, включая серебряный бокал для Джоанны, скрупулезно перечисленные Шекспиром в завещании). Почему же вторая кровать, а не первая? На этот вопрос тоже пытались ответить. И тут у историков прослеживается большее единение мнений. Дело в том, что на мебель, практически предмет роскоши в 16-начале 17 века, смотрели несколько иначе, чем теперь. Первую кровать обычно держали для гостей, а вот вторая предназначалась хозяевам. Другое дело, что второй, естественно, чаще пользовались. Именно поэтому она и стала «второй среди лучших». А по сути, первая и вторая могли вполне быть изначально одинакового качества.

* * *

Отчего точно умер Шекспир, неизвестно. Есть легенда и на данную тему: будто приезжали к нему дорогие друзья из Лондона (включая Бена Джонсона), выпили они, вспомнили былое, да и хватил Шекспира удар. Но даже если он с друзьями и позволил себе лишнего, то есть все основания предполагать, что болезнь подтачивала его здоровье ранее, а встреча лишь чуть ускорила окончание спектакля под названием «Жизнь Уильяма Шекспира»…

 
А вы, немые зрители финала, —
О, если б только время я имел!
Но смерть – тупой конвойный и не любит,
Чтоб медлили…[110]110
  «Гамлет – принц датский».


[Закрыть]