Текст книги "Догнать и жениться!"

– Твою мать, – повторил Руслан и даже в уме попытался прикинуть длину окружности груди, точно совпадающей с вырезом.

Алтаев подошел к любовнице, выжидательно стоявшей в этом великолепии посреди холла, и, подняв нахалку на руки, живо усадил ее на барную стойку. Манечка охнула, обнимая его. А он сам, теряя последние остатки разума, устремился к заветной цели. Потом вместе принимали ванну, выпив в знак примирения бутылку шампанского. И полвечера испытывали на прочность сексодром и, вконец обессилев, смотрели скачанный по интернету добрый фильм про любовь и собак. «Вам письмо», кажется. Утром Манечка, тихая и ласковая, напекла оладий и предложила устроить пикник на террасе. Расстелила там плед, принесла замысловатый завтрак, добавив к оладьям маскарпоне и ягоды.

«Ой, как шубу оставить хочется», – про себя покачал головой Руслан, но, принимая правила игры, согласился позавтракать на свежем воздухе, намереваясь потом трахнуть Манечку около самых перил. Кругом кипит жизнь города, снуют туда-сюда машины, люди спешат по своим делам, а ты наблюдаешь за ними с террасы пентхауса, радуешься, что тебя никто не видит, и шпилишь всегда готовую Манечку. За этим веселым занятием и застал Руслана звонок брата.

«Хьюстон, у нас проблемы», – перед глазами Руслана высветилось рекламное табло с неоновыми буквами, предвещая большие осложнения и неприятности.

«Первый раз такая шняга случилась, когда у Корнея золото поперли, – некстати вспомнилось ему. А потом на ум пришла Катя. – Твою ж мать! – рыкнул он про себя. – Без этой красавицы явно не обошлось».

Покидать Манечку не хотелось. Оставался еще нерешенный вопрос с шубой. Но известие, что Буров втихаря выводит из предприятия бабки, больно ударило по самолюбию.

– Не вздумай куда-нибудь смыться, мы с тобой еще не закончили, – предупредил он Манечку и, напялив на себя какие-то шмотки, не разбирая дороги, на всех скоростях помчался в «Антарес».

К этому времени на завод приехал сам Буров и тут же заявил, что деньги не выводил и никаких распоряжений по чекам не давал.

– Это твоя вотчина, Катя, – процедил он и добавил недобро: – А я тебе доверял…

– Вы считаете, это я поперла деньги, а потом решила обвинить вас? – вскинулась Катерина. – Я?

– Да, – напыщенно заявил Сергей Петрович и надулся, как индюк. – Какой мне резон у себя красть?

– А у Елены? – встрял в разговор Марат.

– Она ни в чем не знает отказа, – нехотя заметил Буров, складывая губы бантиком. – Моей жене точно нет смысла.

Что-то насторожило Катю в его словах, но не успела она ничего спросить, как в кабинет павой вплыла Ленка и, уничижительно глядя на Катю, проворковала, явив мужу откровенное декольте:

– Все новостные порталы уже публикуют о нас новые гадости. Вот, посмотри, милый! – Лена протянула мужу распечатанную статью.

– Что за чушь? – возмутился Буров. – Пишут, что я возвращаюсь к первой жене! Идиотизм! А никто даже не удосужился проверить, что она померла десять лет назад. Пишут бред и выдают его за истину.

– Там еще написано, что ты активы выводишь, милый, – заливалась соловьем Ленка. – Зато теперь мы точно знаем, кто стоит за черным пиаром и воровством в нашей компании? – ласково осведомилась она. – Правда, Катенька?

– О чем ты? – не поняла Наумова. А Руслан, уже отодвинув Катю в сторону, влезал в ее компьютер. Он зашел в корпоративную почту, потом на личную и радостно ударил себя по ляжке. – Поздравляю, Катерина Альбертовна!

– Что? – изумилась Катя и кинулась к монитору. Увидела свой личный почтовый ящик и отправленное на непонятный адрес письмо с вложением. Обычный вордовский файлик, где во всех подробностях описывалось происходящее на заводе и личная жизнь директора Бурова.

– Это какая-то подстава, – прошептала изумленно Катя. – У меня бы времени не хватило написать статью, тем более с грамматическими ошибками.

– Только ты знала, что Буров меня бросил и подарил завод, – довольно хмыкнула Лена. – Ты и слила! Как ты могла, Катя?

– Ты белены объелась, – спокойно воззрилась на нее Катерина. – Совсем офигела?

– Нет, милая, – едко бросила еще недавняя подружка. – Ты и деньги пыталась украсть, и инфу сливала.

– Ну, положим, про деньги мы сами разберемся, – оборвал Ленку Марат. – Катя сама остановила выплату. Кстати, почему ты это сделала, Кать?

– Я нашла в журнале листок. Кто-то пытался за меня расписаться. И надо сказать, что у него, то есть у нее получилось. Мне удалось вернуть Сашу с чеками. Сергей Петрович, можете посмотреть…

– Убирайся вон, – прошипел Буров. – Чтобы ноги твоей больше на моем заводе не было.

– Сдать дела?

– Нет, – скривился он. – Без тебя обойдемся.

– Хорошо, – холодно кивнула Катя и, обдав присутствующих презрительным взглядом, взяла маленькую сумочку на длинном ремешке и гордо вышла из кабинета. Потом из офиса.

Из окна Марат видел, как она, перейдя дорогу, уселась на остановке и кому-то позвонила. А буквально через несколько минут, что Алтаев стоял у окна, рядом с ней припарковался ничем не примечательный Форд Фокус.

«Наверное, такси», – подумалось Марату. Но из машины выскочил Феликс. Повернул голову в сторону завода и бережно, будто хрустальную куклу, усадил Катерину на заднее сиденье.

– Ждите теперь проверку прокуратуры, – усмехнулся рядом Руслан. А Марату почудилось, будто из него вышибли весь воздух.

«Почему я не выскочил следом? Не вернул? Не отвез домой?» – мысленно попенял он сам себе. А потом скривился, понимая, что Катя и его записала в недруги.

– А как же финмониторинг? – всплеснула руками Лена.

– Вот вы и займитесь, – рыкнул на нее Руслан. – Сергей Петрович вам поможет.

– Я не умею, – как деревенский дурачок, улыбнулся Буров, да еще и руками развел.

– Я отвезу сам, – отрезал Марат. – Заодно разберусь с воровством. А ты, Русик, с пиаром.

– Но тут и так все ясно, – хмыкнула Лена. – Нужно подавать заявление в полицию на Наумову и…

– Не торопись, а то успеешь, – перебил ее Марат и добавил веско: – Что-то мне не верится, что во всех грехах «Антареса» виновата Катерина Альбертовна…

– Если бы ты не шпилился с ней, – резко заметил Руслан, – то посмотрел бы на ситуацию другими глазами. Жаль, что Катенька у нас неприкасаемая. Невозможно против нее возбудить уголовное дело и не нажить врага в лице Сарычева…

– Замолчи, идиот, – поморщился Марат и от всей души заехал брату по печени.

Глава 12

Усадив жену в новый Туарег, Феликс ловко перестроился и выехал в левый ряд. Отовсюду ему сигналили, но он лишь огрызался и, резко свернув на повороте, остановил автомобиль около входа в парк.

– Чья это машина? – тихо поинтересовалась Катя. Просто так, чтобы заполнить тишину. Думать о предательстве подруги и ее благоверного она сейчас не могла. Боялась, что разревется и завоет по-глупому, по-бабьи.

– Папина, – хитро усмехнулся Сарычев. – Только на прошлой неделе пригнали. Еще муха не сидела.

Беспокойно озираясь по сторонам, Катя заметила кованую решетку забора, лавочки вдалеке и карусельки.

– Зачем ты меня в парк привез? – удивилась она. – Я же просила к маме отвезти…

– Я тебе что, – рыкнул муж, – долбаный таксист? Если сорвала меня с работы, будь добра объяснить, что происходит? Кто-то помер? Неужели Маратик?

– Все живы, – тяжело вздохнула Катя и, чувствуя, как снова накатывает тошнота, выбралась из машины.

– Пойдем мороженку поедим, – Феликс махнул в сторону дорогого итальянского ресторана и, не спрашивая мнения жены, сам зашагал к входу.

«Кто бы отказывался от итальянского джелато, – мысленно усмехнулась Катя и заставила себя посмотреть по сторонам. – Вон, видишь, – сказала она самой себе, как маленькой. – Голуби по дорожке ходят, на клумбах цветочки разные высажены. Красиво. Впереди Феликс идет. Твой защитник на все времена. И ты сама, Катерина Наумова, на своих ножках передвигаешься, ручками машешь, а сумочка на плече болтается. Алиса и мама живы-здоровы, с Глебом и его семьей все в порядке. Да? – задала себе контрольный вопрос и сама же на него ответила: – Да! Так какого ж… ты, дура, убиваешься? – рыкнула строго. – А ну-ка, слюни и сопли подбери. И послушай, что умный Сарычев тебе скажет».

– Ты просто идиотка, Наумова, – в сердцах бросил бывший муж, когда она закончила рассказ об обвинениях в воровстве и в черном пиаре. – Сейчас в банк заедем. Чеки все перепишем и откопируем. Я к почерковедам занесу. Тут, наоборот, только полный дурак, как Петрович, мог не разобравшись сделать вывод, что воруешь ты. Он или в доле с Ленкой, или она сама крутит втихаря. Пойми, если ты подписала десять чеков правильно, зачем тебе просить кого-то ставить левую подпись? Ты и одиннадцатый не задумываясь подпишешь! Ешь давай и поедем.

Катя созерцала подтаявшее в тарелке мороженое. Любовалась им и никуда ехать не желала. Три ровненьких брусочка, лежавшие, будто прямоугольная система координат. Розовое – клубничное, зеленое-фисташковое и белое-ванильное. Катя отламывала ложечкой по маленькому кусочку и, перекатывая во рту, смаковала. Сарычев, умяв за полминуты свое шоколадное, терпеливо ждал, когда дорогая жена соизволит доесть. Не торопил, но и особой радости от пребывания в кафе в рабочее время не испытывал.

– Что случилось с твоей машиной? – осторожно поинтересовалась Катя. – Сильно разбили?

– Да, идиотка одна прямо в заднюю дверь приехала, – поморщившись, всплеснул руками Сырычев.

– Права купят и ездят, – поддакнула Катерина, елозя мороженым по тарелке.

– Не-а, – усмехнулся Феликс. – Этой подарили.

– Навел справки?

– Да, сразу по номерам пробил. Дочка генерала МЧС Климова.

– Лида, что ли? – удивилась Катерина. – Худенькая такая…

– А ты откуда знаешь? – замер с открытым ртом Феликс.

– Мы с Верой как-то по магазинам гуляли. Еще зимой. Жену Климова с дочерью встретили. Очень приятные люди. Они дружат семьями с Горенко.

Феликс застыл лишь на секунду, а потом заметил добродушно:

– Это хорошо, что ты с нашей генеральшей общаешься. Очень хорошо.

Кате хотелось заорать, что она изредка видится с Верой Горенко вовсе не из-за карьеры Сарычева. А потому что дружит с человеком, а не с должностью ее мужа.

Дорогой она глядела в окно и размышляла, почему не позвонила напрямую Вере. А с другой стороны, зачем беспокоить людей, если мимо Сарычева эта история не пройдет?

В банке Феликс сразу прошел в приемную к управляющему и, сунув секретарю под нос удостоверение, потребовал:

– Срочно!

Прибежал запыхавшийся тучный глава филиала, залопотал, заблеял, но потом сразу пришел в себя и велел принести все подписанные Наумовой чеки. А заодно приказ о назначении и карточку предприятия.

– Похоже, и ваши сотрудники в курсе, – отрезал Сарычев, увидев точно такую же роспись и в документах. – Нормально работаете, товарищи, – весело хмыкнул он. – Обналичиваете, как в девяностые, и страху не ведаете.

– Феликс Алексеевич, – забухтел управляющий, высокий тучный мужик с темной взлохмаченной шевелюрой. – Это недоразумение какое-то! – заверил он. – Обычно у нас все ровно.

– Я вижу, вижу, – пробурчал Сарычев и велел сделать со всех документов копии. – Тут и без экспертизы видно, что подпись поддельная.

– Бурова тоже, – прошептала Катерина, тыкая пальцем в приказ.

– Зашибись, – радостно воскликнул Феликс и даже стукнул себя ладонью по ляжке. Правда, затем строго поинтересовался: – На какую сумму у нас поддельных чеков? – он лениво пролистал всю стопочку бело-голубых бумажек и хохотнул. – Да тут в особо крупных намечается!

Управляющий банка спал с лица и безвольно упал в кресло.

– Тут ситуация такая, – тихо рыкнул Феликс. – Или вы звоните в «Антарес» и аккуратно меняете весь этот хлам на новые документы, или я через два часа приезжаю с постановлением об обыске и выемке документов. Ну и ОМОН тоже.

– Нет, что вы! – замотал башкой управляющий. – Мы все исправим…

А когда за Сарычевым и его женой закрылась дверь, позвонил на сотовый Бурову и рявкнул:

– Ты там совсем обалдел, Сергей Петрович?

Естественно, в течение двух часов чеки поменяли на другие с подписью самого Бурова, а он сам стал счастливым обладателем двадцати бумажек общей стоимостью на два миллиона.

– Интересно, кто меня на бабки развел? – почесал репу генеральный директор «Антареса».

– Если бы Катерину выслушали, уже бы знали, – пробурчал недовольно Марат, а Руслан кивнул. Его дома ждала после примирения Манечка, готовая к новым выкрутасам. А приходится сидеть здесь и чуманеть от тоски.

– Я уехал, – Руслан резко поднялся и засобирался к выходу. – Марат, проводи меня, а? – попросил он младшего брата. А выйдя на улицу, притянул к себе и прорычал, глядя в глаза: – Забудь о Катеньке, бро! Христом богом прошу. Девка шальная. Бывший ее из прокуроров, – Руслан поморщился, как от боли. – Не нашего поля ягода. Попридержи член в штанах, а?

– Она самая сладкая девочка, – усмехнулся Марат. – Я бы на ней хоть завтра женился, – улыбнулся он мечтательно и глуповато. – У меня только от одной мысли о ней уже стояк. А ты говоришь бросить… Сейчас тут разгребу маленько по горячим следам и рвану к ней.

– Да ты пойми! – не сдержался Руслан. – Она с Сарычевым уехала. И в банк потом с ним приезжала. Значит, они вместе! Такой гусь, как Феликс, за чужую бабу жопу на британский флаг рвать не станет. Отойди в сторону, бро, пока ветер без камней.

– А мне по фигу, где и с кем она была, – прошипел Марат, наступая на брата. – Реально пофиг! Отвали от меня со своими советами. Иди Манечке вдуй. Ждет она тебя. А я поеду к Катьке. Ни за что ее не потеряю!

– Я предупредил, – рыкнул Руслан и отбыл восвояси.

А Марат, вернувшись в кабинет, затребовал себе все материалы с камер, развешанных по офису. Он забрал у Бурова все чеки и предупредил, пристально глядя в глаза:

– Если окажется, Сергей Петрович, что за этой аферой стоите вы с женой, мы с братом расторгнем сделку.

– Нет! – вскинулся Буров и, схватившись за левый бок, позвал слабо:

– Лена, воды!

Жена влетела через секунду, будто под дверью подслушивала. Заботливо накапала в стакан едкие капли, выжигающие глаза, и возмущенно уставилась на Марата.

– У Сереженьки больное сердце, – проворковала она, окидывая на Алтаева хищным взглядом. – Только кроме Катьки красть некому, – заявила она. – Зря вы согласились поменять чеки. Теперь и не докажешь ничего, – усмехнулась она, театрально разводя руками.

– Я докопаюсь, – хмуро кивнул Марат. – Вора найду. Любителя слить информацию тоже. За мной не заржавеет, Елена Анатольевна, – сипло бросил он, не обращая внимания на жаркие взгляды Буровской жены.

– Ищите, – надулась она, поняв, что Алтаев на нее не клюнул. – Только все это филькина грамота! Катьку упустили, Феликса испугались. Скажите пожалуйста, воровка – жена прокурора!

– Лена, прекрати, – оборвал жену Буров. – Еще ничего не доказано. Какая разница, кто чья жена?

– Она не жена Сарычеву, – повторил Алтаев как мантру.

– Жена! – отмахнулась Ленка. – У Катьки всегда так. Один для дела, другой для тела! – захохотала она.

– Лена! – закричал Буров.

– А что тут такого? – вскинулась она. – Ты же сам с ней недавно об этом беседовал. Узнавал, сошлись или нет…

Марат молча вышел из кабинета шефа и побрел обратно в Катькин. По всему выходило, что информатор и вор – одно лицо. Екатерина Альбертовна Наумова.

«Мать вашу, – поморщился, словно от боли, Алтаев. – Куда ты вляпалась, Катя? И какого лешего позвала на помощь Феликса?»

Он решительно включил Катин компьютер и, загрузив данные с камер, принялся внимательно рассматривать персонал, бегающий по коридорам туда-сюда.

«Когда они все работают? – мысленно поинтересовался он и в тот же момент увидел Катю, стремительно влетевшую в офис. Напряженную и серьезную. Но самую родную и желанную. – Катя, девочка моя», – прошептал он, даже не подозревая, что воочию увидит ее не скоро.

Дома Катя сразу прошла в свою бывшую детскую, теперь перешедшую по наследству Алисе, и, порывшись в огромном шкафу-купе, выудила с верхней полки старую потертую коробку. И, не слушая вопли любопытной Алисы, прошла в спальню к матери, плотно закрыв дверь. Потом достала свои сокровища – майку и кепку – и завалилась на кровать, прижимая к себе потрепанные и грязные тряпки. По любой логике оба предмета мужского гардероба, принадлежащие неизвестному конюху, давно пора было выкинуть. Но Кате каждая вещица казалась самой дорогой реликвией, и об уничтожении коробки со всем содержимым речь даже не поднималась. Линялая майка, еще во времена побега нуждавшаяся в стирке и ремонте, давно ничем не напоминала о своем владельце. За столько лет любой запах выветрится. Даже Вероны. Катя вспомнила умнейшее животное, сбросившее ее, как только вдали показался город. Черные глаза, будто говорившие: «ну все, дальше ты сама». Катерина всхлипнула, а потом рассмеялась. Только сейчас пришло в голову, что кроме брошки она могла забрать у Корнея и лошадь. Папа, наверное, тут же вернул бы Верону хозяину и тем самым бы подвел мальчишку со шрамом.

«Как сложилась у него жизнь? Досталось ли ему от Корнея? Или все сошло с рук?» – в который раз у самой себя поинтересовалась Катя, понимая, что на эти вопросы нет и никогда не найдется ответа. Прижимая к себе вещи, так спасшие ее во время побега, Катя снова мысленно неслась через поля к городу, обдирая в кровь ноги и наступая на коровьи лепешки.

«Ты выстояла в ужасной ситуации и не сломалась, – подумалось ей. – Тебе хватило сил жить дальше нормальной жизнью, все реже и реже вспоминая о той жуткой ночи. Ты и сейчас выстоишь, Катя. Поревешь немного о несправедливости мира и людской подлости и пойдешь дальше. Ты ничего не украла и никого не предала. А те, кто льет на тебя помои, еще поплатятся!»

Неожиданно перед глазами предстало лицо Марата. Недовольное и слегка брезгливое.

– Так всегда бывает, когда связываешься с воровками, – зло прошептала Катерина. – У Корнея брошечку поперла, у Бурова – денежки. А вы, дорогой Марат Александрович, с разбегу в такое гуано вляпались. Ай-ай-ай!

Катя смахнула слезы, понимая, что больше всего обидно, что именно Марат поверил в ее виновность. Не стал разбираться или даже слушать, просто разрешил Бурову прогнать ее, как шелудивую собаку. Не сдержавшись, Катерина разревелась. А когда в комнату вошла мама, только всхлипывала без слез. Сил уже не осталось.

Мама, мудрая и красивая, принесла горячего чаю с лимоном и аккуратно переложила в коробку дочкины реликвии. Уселась рядом, обняла за плечи.

– Феликс рассказал, что тебя подставили, – прошептала она. – Но он тебя в обиду не даст…

– Папа пообещал застрелить всех из табельного оружия, – радостно возвестила Алиса, плюхаясь на кровать к матери.

– Он пошутил, – сквозь слезы улыбнулась Катя, целуя дочку. – И у него нет никакого табельного оружия. Только наградной пистолет.

– Вот он всех и постреляет!

– Твой папа и без оружия справится, – пробурчала Роза Равильевна, обнимая дочку и внучку. Катя, прижавшись к матери и к дочери, подумала, что объятия – самые простые движения – придают силы и делают нас живыми. Позволяют отринуть прочь все беды и несчастья и идти дальше, зная, что руки близких спасут и уберегут.

После работы ужинать приехал Феликс. Гордый и довольный собой. Он деловито объяснил теще, что лучше поставить охранную сигнализацию. Потрепал за холку Рону и даже словом не попрекнул собаку, оставившую на форменных брюках клочья белой шерсти. Сарычев чувствовал себя именинником, понимая, что до полного прощения Кате осталось всего ничего, но не торопил события. Выносил на веранду стулья, наблюдал, как Алиса важно расставляет тарелки. Посетовал, что Катька бледная и чуть не уморила себя работой. Надежный муж и отец семейства. А гуляет…

«Так покажите мне то чудо, что ни разу не сходило на сторону. Нет таких! Вшивые, горбатые и одноногие… Гуляют все!» – пронеслось в голове у Феликса голосом актера Папанова. Сарычев принял из рук тещи тарелку наваристого борща и подмигнул Катерине.

– Если не съешь, я доем, – прошептал заговорщицки, вспоминая, как доедал за ней в первые годы брака. Как любили друг друга в этом самом доме в спальне на втором этаже, пару раз на качелях и один за сараем. Была любовь и семья. Есть что вспомнить и о чем жалеть, потерявши.

«Но пока мы живы, все можно простить и восстановить», – напыщенно подумал Феликс. Он спокойно глянул на жену и в который раз повторил:

– Я никому не позволю тебя обидеть, Катя.

«Сам обижу», – мысленно парировала она, но кивнула мужу и через силу улыбнулась.

Они всей семьей сидели на веранде, ели мамин борщ с пирожками и слушали болтовню Алисы. Катя глядела на своих близких, будто не могла насмотреться после дальней разлуки, и неожиданно поймала себя на мысли, что возвращение Сарычева в лоно семьи – не такая уж плохая идея.