Текст книги "Нирвана чувств. Рубиновые сумерки"

Конечно же, мой ответ положительный, но я решила потомить Итана с ответом до утра, давая себе время подумать и разложить в голове все по полочкам: что между нами происходит, и как дальше себя вести.

Итан ♥ [23:10]: Наверное, ты уже спишь. Сладких снов, Вероника ♥ скинь утром фотки из парка, хочу посмотреть)

Это сообщение сразу понесло меня в фотопленку смартфона рассматривать наши совместные снимки. Я растеклась на мягкой кровати в обнимку с новым другом Бэмби и телефоном в руке, умиляясь лицу Итана, светящемуся рядом со смущенным моим. Щеки снова покраснели от воспоминаний о дурманящем поцелуе. Казалось, мне стало настолько тепло, что я растаю и испарюсь, обернувшись парящим облаком, а на моем месте, зарываясь в уютном одеяле, плюшевый Бэмби останется охранять спавшую с меня пижаму…

– Ну вот, опять зависла! – хмыкнул Мэттью. – Виктория дело говорит, а еще ковбой обязан нам помочь с математикой, – Мэтт пододвинул ближе ко мне мой же смартфон. – Давай-давай, звони или записывай голосовое!

– Ничего Итан не обязан, Мэтт, он работает сейчас, по локти во всяком масле, наверное… – я оправдывала скорее не занятость Итана, а страх попросить помощи, точнее, получить отказ в ней.

– А Виктория не говорила, что нельзя жалеть мужиков? – Мэттью нахмурился. – Дай ему почувствовать себя нужным, сильным, небесполезным, блин!

– Мэтт, если ты думаешь, что твои мотивы воспользоваться через меня мозгом Итана совершенно прозрачны, и их кроме тебя никто не видит, то я спешу тебя расстроить. Они офигеть как заметны. Ты манипулируешь, – гипнотизируя в открытой тетради условие задачи, парировала я.

– Никки, я пытаюсь решить две проблемы разом, – мучительно вздохнул Мэттью, берясь за голову и опирая локти на стол. – Ты ему говорила, что мы должны будем сидеть в твоей гостиной и готовиться?

– Нет, зачем? – удивилась я. – Просто сказала, что готовлюсь к экзаменам!

– Прекрасно, а то я не хочу, чтобы его топор оказался в моей голове, – улыбнулся Мэттью и невинно заморгал большущими глазами.

– А получить от Уилла и развалить Roots ты не боялся? – я задала вопрос, требующий ответа еще со среды.

– Я хоть и проиграл поединок, но выиграл заботу и ласку Эшли! Разве не надо чем-то жертвовать ради любимого человека? – рассуждал Мэтт, не отрывая глаз от моего телефона.

– Например, лицом Райли Скотта, да? Он-то тебе что сделал, Мэтт? – я чувствовала, как начинаю злиться.

– Ой, бедный Скотт! – с сарказмом воскликнул Мэттью. – Че ты так за него переживаешь? Недавно он тебя раздражал набегами на гримерную. Нечего совать свой нос в чужие дела…

– Поэтому ты решил его сломать? Чем ты в таком случае отличаешься от Клеппа? Смесь слабоумия и отваги добралась до тебя? – перебила я.

– Никки, это были наши разборки с Уиллом! – настаивал Мэттью.

– Да что ты? А заканчивать их и разгребать последствия приходится всем! Как мы играть-то теперь вместе будем, Мэтт? – сокрушалась я.

Мэттью еще ближе придвинул ко мне телефон, видимо, пытаясь меня отвлечь.

– Не переживай, помиримся. Давай мы лучше горящими вопросами займемся. Нам нужна помощь твоего умника, Никки, пожалуйста, – канючил Мэтт.

Состроив мученическое выражение лица, я зашла в переписку с Итаном, а Ангел придвинулся со своим стулом ко мне.

– Ой, фоточки на природе, – заметил Мэттью, и я тут же отвернула от Ангела телефон, заливаясь краской. – Я видел там сердечко, да еще и зеленое, а почему у моего имени нет сердечка? У меня какие-то «Ангелы и Демоны»? Дэн Браун122122
  Американский писатель, автор книги «Ангелы и демоны». В контактах Вероники рядом с именем Мэттью стоят эмодзи ангелочка и дьяволенка.


[Закрыть]? Это скрипт какой-то? – Мэттью постановочно надул губы.

– Чтобы в твоей голове не застрял топор, – я язвительно улыбнулась и начала записывать голосовое. – Итан, мне неловко…

– Че тебе неловко? – ворвался в голосовое Мэттью, и я удалила запись. – Четко говори, что тебе надо!

– Мэтт, блин, может ты сам и попросишь, только со своего аккаунта? – вспылила я.

– Итан, у меня тут одна задача вообще не получается, учитель на вопросы как-то поверхностно отвечает. Не знаю, что и делать… – невнятно бормотала я, запинаясь после каждого слова, и поглядывала на Мэттью, выступавшего в роли моего дирижера. Ангел размахивал одной рукой, пытаясь направить повествование к сути. – Ты не мог бы мне помочь, пожалуйста, когда освободишься?

Я отправила и шумно выдохнула.

– Уверен, все будет ок, – убеждал меня Мэтт с лицом победителя, развалившись на стуле, и он оказался прав. Итан через пять минут записал мне голосовое.

– С радостью, принцесса. Надеюсь, что через час мое решение еще будет актуально. На перерыве обязательно посмотрю, скидывай, – радушно ответил Итан, перебивая шум и голоса на заднем фоне.

Я [13:41]: *вложение*

– Ты сейчас похожа на этот смайлик, Никки… Принцесса, – усмехнулся Мэтт, передразнивая обращение Хьюза, – также смущаешься. Думаю, вы друг другу определенно нравитесь! Покажешь фотки из парка?

– Нет!

После воскресной службы и обеда я третий час подряд пыталась найти общий язык с Ариэттой в процессе разбора музыкального фрагмента, чтобы продемонстрировать его в среду на экзамене перед комиссией. Не могу сказать, что меня охватил мандраж; он вовсе и не отпускал, соединяясь с общим состоянием нервной эйфории. Музыка стала единственным предметом, где моя влюбленность помогала, придавая эмоциональности исполнению, а не сбивала с толку, каждый раз диктуя свои правила и навязывая фантазии, связанные с Итаном. Я бы и дальше продолжала беседовать о чувствах с виолончелью, но мне пришло уведомление от Джаспера. Надо же, Рыжий созрел до объяснений!

– Ты все еще дуешься, Эрн? Дуйся, дуйся, – голос Джаспера, доносящийся из динамика, звучал неразборчиво, будто Коулман сильно пьян. Друг проглатывал или растягивал слова, периодически чмокая ртом. – Только знай, что я не хотел устраивать трагедию из-за неверности Оливера и сделал все. Слышишь? Все сделал, чтобы смягчить удар… Чтобы тебе не было больно, дурочка… Так-то, этот козел обещал рассказать тебе сам про их связь с Агатой… Мы договаривались, блять! – то есть они еще и обсуждали это вместе! Я выдохнула, содрогаясь всем телом, и продолжила слушать пьяную речь Джаспера. – Никки, ты пропала на четыре дня! Я понимаю, что ты обижена, – Коулман смолк на мгновение и начал заливисто смеяться. – А нет, погоди это Хьюз! Да-да, это все он, ты впустила в свой новый замок его, а меня оставила на другой стороне рва довольствоваться обществом Клеппа, который весь тут уже исстонался по Эшли! – на заднем плане послышались реплики Уилла, и голосовое сообщение оборвалось, сменяясь следующим. – Я нарываюсь, бро, я нарываюсь! – задорно кричал Джаспер, обращаясь к Уиллу. Послышались звуки борьбы. Немного подурачившись, Джаспер вернулся к монологу в более мрачном тоне, – готов подраться с Клеппом, чтобы ты также переживала за меня, как за взбесившегося Морено… Малышка, я ведь хочу лучшего для тебя… Вероника, даже парня к тебе подпустил самого лучшего! Понимаешь? Теперь вот расхлебываю… – вот это заявление! Что он сделал? «Подпустил»? Эйфория мигом улетучилась, освобождая место злости и негодованию от слов друга. Он мне не отец и не брат, а даже если и являлся бы таковым, какое право имеет Коулман решать, кому можно ко мне подходить, а кому нельзя? Я гулко качала носом воздух, надеясь, что это поможет потушить пламя внутри меня, но, как известно, кислород только способствует горению. Кажется, я готова к экзамену по естественным наукам в предстоящий вторник. – Да, Джаспер фиговый! Джаспер самый плохой на этом гребанном свете, особенно когда он трясется за женщин, которые ему дороги! Сначала уходит из жизни одна, бросает без объяснений вторая, а третья просто забывает про тебя, растворяясь в своих мужчинах… Так друзья не поступают, Никки!

Почему он поставил всех в один ряд: Софи, Джуди и меня? Допустим, мы с бывшей девушкой Коулмана отдалились самостоятельно по разным причинам, и то мне попросту требовалось время, чтобы осмыслить поступки Джаспера; я никого не бросала. Причем здесь его покойная кузина? Она ведь не виновата, что оставила не только Джаса? Что он несет?

– Да че ты тут развел сопли? Я сейчас блевану, Джас! – после слов Уилла голосовое сообщение оборвалось.

Казалось, Джаспер в конце расплачется, чтобы выглядеть убедительнее. В моем окружении одни манипуляторы да актеры! И я медленно становлюсь такой же дешевой артисткой этого захудалого балагана. Мысль об этом меня страшила…

Я [18:30]: Друзья не лгут123123
  Фраза из сериала «Очень странные дела».


[Закрыть] и не покрывают уродов!

Я отправила сообщение Джасперу и тут же вспомнила про Мэттью. Совесть пронзила меня острой иглой, проделывая ноющую дыру в груди. Я ведь тоже недоговариваю Ангелу про Лоя и Эшли, но Морено наверняка был в курсе про Сэма и Агату. Нет, уверена, он знал, знал и тоже молчал!

 
– Кстати, если тебе интересно, то ту записку оставила Агата…
 

Мэтт тогда подозрительно вздрогнул на этой фразе.

И Джаспер, и Морено, и, вероятно, Эшли не хотели возлагать на себя ответственность за разрыв наших отношений с Оливером. А я сама готова стать человеком, разрушившим мечты Мэттью? Получается, нет! Может, Эшли буквально завтра забудет про Лоя, и все наладится, помутнение пройдет, а я тут ворвусь с разоблачением?

Бесконечный ворох вопросов съедал меня, затягиваясь, словно железным ободом, вокруг головы. Он, не переставая гудеть, сдавливал виски, пока я не вскрикнула от боли. Сознание вмиг очистилось, превращаясь в белый лист, а на нем появился смиренный образ Уилла. Как не прискорбно было признавать, но Клепп единственный среди нас, кто оставался честным в своем понимании и непоколебимым в принципах, выходящих за рамки общепринятой морали. Он себя принимает и знает, а я? Я себя знаю? Видимо, нет…

Если Уилл подразумевал под садисткой взрослой жизнью, от которой меня ограждал, по его мнению, Джаспер, огромный чулан, где все друг другу лгут и плетут интриги, словно пауки, пытаясь завесить своей паутиной все вокруг и окружающих, то я уже давно в нем лежу, прилипла к сетям, как беспомощная муха. Господи, пожалуйста, хоть бы Хьюз не оказался очередным паукообразным…

– Ты вся продрогла, Вероника! – обеспокоенным тоном огласил Итан, сжимая мои холодные пальцы в своих теплых ладонях.

На улице сегодня и правда было прохладно, но руки мерзли вовсе не из-за ветреной погоды. Я, как в первый раз, робела перед Итаном, еле унимая дрожь во всем теле. Сердце громыхало с невероятной силой и сумасшедшей скоростью, что готово было проломить грудную клетку.

– Я просто нервничаю, – призналась я, прикусывая нижнюю губу.

– Из-за предстоящих экзаменов? – предположил Итан, пытаясь заглянуть мне в глаза, застывшие на хлястике его куртки.

Нет сил смотреть на прекрасное лицо Хьюза! С легким румянцем на щеках Итан был еще привлекательнее. Когда я увидела моего ковбоя на школьной парковке полчаса назад, то, потеряв дар речи, окончательно убедилась в том, что по уши влюблена в него. Он точно разобьет мне сердце, стремительно покрывающееся трещинками от одного присутствия Итана. Мы не виделись два дня, а я успела отвыкнуть от его особенных прикосновений. Итан ласково чмокнул меня в щеку, встав с мотоцикла, и также бережно обнял, защищая меня от порывистого ветра. Позвоночник таял, теряя прежнюю форму, а в животе кто-то игрался перышком. Мой избыток чувств не мог заглушить даже выброс адреналина во время поездки на мотоцикле: видимо, свободы душе стало недостаточно…

Как сейчас объяснить Итану, что волнение из-за экзаменов просто ерунда по сравнению с моим неуемным желанием поцеловать его?

– Тебе помогло то, что я прислал в субботу? – продолжал задавать вопросы Итан, а я молчала, стараясь поймать момент, когда можно будет отблагодарить плюшевого олененка за помощь и не выглядеть комично. Он не просто прислал оформленное решение, выделяя важное разноцветными маркерами, а плюсом скинул похожие разобранные примеры. Это не конец – Итан предложил созвониться после девяти по FaceTime, когда освободится с работы, если у меня возникнут вопросы в процессе ознакомления. Я отказалась, поскольку знала, что во время звонка точно не совладаю с собой и вместо того, чтобы впитывать информацию, буду любоваться Итаном, летая в пудровых облаках воспоминаний о нашей последней встрече. Да и вопросов, к счастью, не осталось с таким-то подробным объяснением.

– Принцесса? – не унимался Хьюз, поднимая наши руки ближе к своему лицу и внимательно их рассматривая. – Не переживай, думаю, ты очень сообразительная и талантливая. Главное, не давай волнению себя одолеть, – Итан сначала коснулся своими губами кожи моих рук плавно и медленно, наверное, боясь меня напугать, а после уверенно принялся оставлять нежные поцелуи на каждой костяшке, спускаясь к фалангам пальцев. Эти действия сводили меня с ума! Разряды бежали из груди до кончиков пальцев, будоража все внутри. Да что же он делает? Как одолеть волнение, если он сам его создает своими ласками?

Я медленно опустила наши руки вниз, подавая сигнал Итану остановиться. Он изумленно поднял на меня небесно-голубые глаза.

– Я хотела сказать, спасибо, Итан, – тихо произнесла я и потянулась к его порозовевшей щеке. Вот сейчас! Легко коснувшись прохладной кожи, я остановилась и в то же мгновение скользнула к губам Итана, сталкиваясь с ним носами. Да блин! Однако неловкость не успела занять лидирующую позицию, и Хьюз сам прильнул ко мне, поддерживая внезапный порыв. Итан крепко прижал меня к себе, оставляя отогревшиеся руки, которые тут же обвили его шею, и накрыл мои губы своими, снова увлекая за собой в пропасть наслаждения…

– Мне кажется, я схожу с ума, – тихо выдал Хьюз, отстраняясь и соединяя наши лбы. А мне про себя не кажется, так оно и есть!

– Снова занавески сами шевелятся? – усмехнулась я, пытаясь выровнять дыхание.

– Нет, у меня в груди все шевелится, – меня немного смутило это откровение, и я отодвинулась от Итана, чтобы внимательно посмотреть на его опечаленное лицо. Он снова играет, изображая тоску?

– Итан, поясни, – потребовала я, бережно снимая его ладони с талии, и поместила их в свои прямо перед собой, создавая уютный теплый домик из наших рук.

– Мне настолько хорошо, что больно от этого, – спокойно ответил Итан. Думаю, я понимала, о чем он. Но это так странно: куда испарилась прошлая уверенность Хьюза, или же плюшевый олененок снова качает люльку с моей бдительностью, чтобы та поскорее уснула? По-моему, она давно сладко спит.

– Больно от осознания того, что это закончится через двадцать минут, или в принципе? – я шепотом высказала предположение, поддерживая интимность разговора.

– От этого тоже… Наблюдать за тобой и рисовать себе образ – одно, а говорить с тобой, обнимать, целовать, – Итан сделал паузу, застенчиво сжимая губы, – совершенно другое, особенно когда созданный образ не идет ни в какие сравнения с тобой, Вероника… Это, в общем, светлая грусть… – Хьюз поднял опущенные веки, встречаясь с моим недоумевающем взглядом, и мечтательно улыбнулся.

– Хватит меня смущать! – я наигранно насупилась, стараясь выдать свое счастье, разливающееся словно мед, за недовольство, и легонько пнула Итана в ботинок. На это он лишь усмехнулся. – Все будет хорошо, ты ведь сам мне сказал, – напомнила я Итану, обводя пальцами ссадину на тыльной стороне его левой ладони. Раньше ее вроде не было.

– Да, конечно. Ты удивительная, Вероника, – подтвердил Итан, игнорируя мою просьбу, и наградил меня коротким поцелуем, нежно сминая мои губы.

– А ты где поранился? – спросила я, вращая кистью и приводя в движение наш замочек из рук.

– Заметила, – произнес Итан будто про себя и довольно ухмыльнулся, – производственная травма.

Я погладила поврежденную кожу подушечкой пальца в надежде залечить ее.

– Теперь она точно быстро пройдет! – радостно воскликнул Итан.

– Почему она без глаз? – я кивнула на тату в виде лица женщины с пустыми глазами.

– Это Фемида124124
  Древнегреческая богиня права и законного порядка.


[Закрыть], богиня правосудия.

– Да, я знаю, кто это, – заметила я, – но обычно ее изображают с завязанными глазами, а тут они как будто бы выколоты?

– Она просто слепа, повязка – это не надежно, все равно есть соблазн подглядеть, – утверждал Итан, переместив правую руку мне на талию.

– А для чего тебе слепая Фемида? – полюбопытствовала я.

– Чтобы принимать справедливые решения, – улыбнулся Хьюз и, видимо, не удержавшись, притянул меня ближе к себе. Может, это мой допрос его воодушевлял настолько, что он старательно сокращал расстояние между нами, ерзая на сиденьи мотоцикла?

– Почему тогда не на правой? Ну, вроде как, все самое важное делается правой рукой, – смущаясь от количества собственных вопросов, поинтересовалась я.

– А-а, – протянул Итан, задерживаясь взглядом на моем виске, и медленно потянулся к нему, высвобождая руку из моей ладони. Хьюз коснулся чувствительной кожи, подцепив выбившуюся прядь из пучка, и бережно заправил ее мне за ухо. Я прикрыла глаза и изобразила задумчивое лицо, стараясь вернуться мыслями к разговору. – Я переученный левша, или как это по-модному? Амбидекстр, вот!

Почему-то я не удивилась, что он и здесь не такой, как все…

– Помогает? Ой, – я хлопнула себя по рту, поскольку снова озвучила просящийся наружу вопрос.

– Сейчас меня все более чем устраивает, принцесса, – ответил Итан и приблизил меня за подбородок к своему лицу, едва касаясь его подушечкой указательного пальца. Сопротивляться чарам Хьюза было бесполезно, да и у меня еще целых десять минут, чтобы запомнить вкус его губ до завтра. – Моя принцесса, – сладко прошептал Хьюз и подкрепил слова жгучим поцелуем, разделяя дыхание на двоих.

Марсианский вторник, заряженный агрессивной и мощной энергией, помог мне справиться с собой и написать экзамен по естественным наукам. Довольная результатом, я не стала до конца разбираться, что конкретно вселило уверенность и спокойствие – мотивация Итана, его пылкие поцелуи, передавшие часть знаний, или попытки вызубрить материал перед сном, но оно явно подействовало. Мэттью же, наоборот, вел себя чересчур активно, не мог найти себе место от перевозбуждения и без умолку болтал, заражая своим волнением одноклассников. Его тактика тоже дала положительный результат.

С девушкой Ангела (они же встречаются?) и моей подругой Эшли я не общалась с выступления. Создавалось ощущение, что она меня активно избегает, избегает моего осуждения, отбирая возможность предостеречь по поводу ее «непредсказуемого афро» и, наконец, выяснить, какие цели она преследует. Во время экзаменов я решила отложить дальнейшее выяснение отношений с Джаспером. Вчера перед сном Джас удалил голосовые сообщения, назвав себя пьяным недоумком. Я же сделала вид, что ничего не произошло. Ага, ничего – «подпустил самого лучшего парня»! После мы перебросились с ним парой фраз об экзаменах, и затормозили переписку. Хотелось думать, что я полностью успокоилась и приняла вышедшую наружу горькую правду о бывшем, но очередная записка от Сейлор, найденная в моем шкафчике после экзамена, разожгла во мне неконтролируемую злость.

Содержание замусоленной бумажки почти ничем не отличалось от прошлой. На этой уверенной и яростной ноте, мои ноги, управляемые Марсом, богом войны, понесли меня на поиски Агаты. Долго искать тихушницу не пришлось – Сейолор трещала с подружкой около женской уборной. Я чувствовала, как весь ее развязный внешний вид и вульгарная манера общения отталкивают от себя, заставляя лицо непроизвольно морщиться и представлять, с какой животной страстью трогал Агату Сэм. Неужели Оливеру она и правда симпатизировала?

Я стремительно подошла к Сейлор, вымещая застилающий сознание гнев в каждом сделанном шаге, и развернула ее к себе, бесцеремонно хватая за плечо.

– Ты хотела привлечь мое внимание? Ну так я здесь, говори! – начала я, размахивая перед Агатой стиснутой в руках запиской.

– Руки свои убери от меня, тупица несчастная! – сквозь зубы процедила Сейлор.

Ее подружка, не дожидаясь моей реакции, оттолкнула меня. Яростная пелена опустилась на глаза, оставляя без самоконтроля. Я, убрав руку с плеча Сейлор, толкнула защитницу в ответ, и та отлетела в стену. Мой взгляд встретился с непоколебимым лицом Агаты. Зачем она рисует себе эти огромные стрелы, почему ее драчливая подружка не подскажет, что маленькие зеленые глазенки Сейлор становятся еще меньше, а без того массивный нос, наоборот, увеличивается от вызывающего макияжа? Агата, словно свысока, наблюдала за моими действиями, а я старалась прожечь ее взглядом, но ничего не выходило. Язык онемел от беспомощности, а кулаки продолжали сжиматься, все сильнее натягивая кожу на костяшках пальцев. Да, Фемида Хьюза мне сейчас не помешала бы…

– Че ты вылупилась на меня, Эрн? – огрызнулась Агата, скрещивая руки на груди.

– Да так, никак не могу понять, почему мой бывший выбрал в подстилки именно тебя, – стараясь говорить твердо, ответила я, но голос предательски дрожал то ли от излишней злости, то ли от замешательства, вызванного не оправдавшимися ожиданиями. Почему-то Агата даже бровью не повела от моего язвительного выпада.

– Хах, да ты в курсе, наконец-то! – ядовито усмехнулась Сейлор. – Он хотя бы на мне лежал всем телом, а не прикрывал тобой свою задницу, когда ему это было нужно!

Я растерялась, судорожно придумывая угрозу, но взгляд не отвела, продолжая демонстрировать свою ненависть к Агате, поскольку понимала, что опущенные глаза автоматически означали мое поражение в невнятной схватке. Соберись, Вероника! Не сдавайся! Я не была до конца уверена в идее припугнуть Агату посягательством на ее женское достоинство (по ее поведению и слухам можно было сказать, что она вовсе о нем не печется), но пришлось рискнуть.

– Еще раз эта грязь окажется в моем шкафчике, – в пренебрежительном тоне заговорила я, показательно сминая записку в руке и бросая ее под ноги Сейлор, – то вся твоя обнаженка, посланная Оливеру, окажется во всех гаджетах этого заведения, и не только!

На удивление Агата смутилась, морща нос и жадно втягивая воздух. Это победа? Мой блеф сработал?

Тут, из-за моей спины послышался до боли знакомый голос.

– Я помогу в распространении! – объявила Эшли и приобняла меня за плечо.

– Идем, – шепнула подружка, отрывая от ошарашенного выражения лица Сейлор, и показала школьным крысам средний палец.

Мы выдвинулись в сторону выхода по практически опустевшему коридору.

– Спасибо, что поддержала, Эш, – все еще пребывая в шоке, выдала я.

– Да и ты без меня справилась бы, но мы же подруги, – улыбнулась Эшли. «Подруги»? Последнее время это слово все реже мелькает в моей голове.

– Ага, только у меня нет ее фоток, – призналась я, поджимая губы.

– У меня есть, – хихикнула Эшли, – точнее, у Уилла. Но я думаю, это не проблема их попросить: с учетом последних событий, имеются рычаги давления!

– Я, вообще, не собиралась, просто не знала, как еще остановить превращение моего шкафчика в мусорное ведро Сейлор, – я поспешила остановить Эшли с ее планами. – Откуда у Уилла ее фотки?

– Плата за молчание, полагаю… Не знаю, это было давно, – отмахнулась Эш, делая вид, что ее вовсе не напрягает наличие обнаженных фотографии другой девушки в телефоне (бывшего парня?) Клеппа.

То есть, Уиллу так отплатили, чтобы он не предал огласке похождения Сэма и Агаты? Что, вообще, тут происходит?

– Ты знала про Оливера и Сейлор? Только отвечай честно, – спросила я Эшли и остановилась.

– Узнала в феврале, когда Уилл по пьяни брякнул, – ответила виновато Эшли и хотела меня обнять, но я сделала шаг назад. – Блин, Никки, я искренне надеялась, что ваши отношения закончатся еще в сентябре, и ты станешь инициатором расставания, но все затянулось аж до апреля. Да, наверное, мне следовало сказать, но…

Либо я соскучилась по разговорам с Бернс, чувствуя поддержку в ее словах, либо мне просто надоело обижаться, но по какой-то причине сокрытие измен Сэма больше не трогало меня, как и сами измены. Да и сейчас…

– Да и сейчас есть Итан Хью-юз, – Эшли протянула последний слог фамилии плюшевого олененка и совершила новую попытку обнять меня. На этот раз я не сопротивлялась. Когда ее кудряшки защекотали мне лицо, внутри возникли тревога и обеспокоенность за подругу. Эшли, малышка! Через время мы выпустили друг друга из объятий и направились к выходу.

– Эш, ты сейчас куда? – открывая центральную дверь на улицу, спросила я с надеждой в голосе. Вдруг мы смогли бы поговорить с подругой о младшем Аллене, пока едем вместе домой.

– Мне надо встретиться с Лоем. Мэттью сказал, что тебя вроде Итан заберет сегодня, нет? – Эшли загадочно улыбнулась, а я в ответ съежилась. Она только что в соседних предложениях упомянула младшего Аллена и влюбленного Морено?

В душе раздался крик отчаяния, но я его приглушила, переходя на вялые оправдания.

– Сегодня же экзамен был, раньше закончили, чем обычно… Поэтому поеду на автобусе! – с сарказмом обрадовалась я. Хьюз еще вчера мне сообщил, что не сможет раньше трех забрать меня, но обещал приехать около шести, чтобы «насладиться живым общением». Наверное, поэтому я не расстроилась и рассчитывала на совместную поездку до дома с друзьями…

– У вас все хорошо? Какая-то ты подозрительная? – Эшли сощурила глазки-бусинки, пытаясь меня просканировать.

– Все замечательно, – смущенно ответила я и, схватив ее за руку, кинула на прощание, – Эш, будь осторожнее, ладно?

– Ты меня пугаешь! – удивилась Эшли.

Я закатила глаза.

– Ладно, – с усмешкой согласилась подруга и выскользнула из моей ладони.

Мы разошлись. Я осталась наедине со своими переживаниями и запрыгнула в желтый унылый автобус, который повез школьников по сонным улицам Чарльстона. Вчерашний ветер нагнал хмурых кучевых облаков с моря, и они угрожающе нависали над городом, готовые вот-вот опустить завесы дождя. Автоматические двери услужливо открылись, выпуская меня под открытое небо, и я выскочила из автобуса, мечтая поскорее выпить чашечку какао и заесть стресс после экзамена пончиком с клубничным вареньем. В предвкушении гастрономического наслаждения мои глаза прикрылись и чуть не допустили столкновения с курьером, лишая меня на мгновение зрения. У крыльца меня ожидал невысокий рыжеволосый парень в отличительной ярко-зеленой дутой жилетке и кепке того же цвета с забавной ромашкой, соединяющей клинья головного убора. Незнакомец поправил ее, слегка приподняв козырек, и расплылся в широкой улыбке. Я почти сразу обратила внимание на большую коробку в перламутровой пленке, зажатую в его руках.

– Вам доставка, мисс Эрн! – объявил курьер, вручая мне бланк с ручкой. – Подпишите бумагу о получении внизу, пожалуйста!

– А кто отправитель? – поинтересовалась я, черкнув закорючку в поле для подписи.

– Отправитель пожелал оставить свое имя анонимным, – отчеканил курьер и перешел на шепот, вручая мне коробку, – но, впервые за долгое время, на записке правдивый текст…

Я поспешила осмотреть коробку, надеясь вычислить отправителя.

«Ты прекрасна, как эти цветы, Вероника!»

Печатные буквы не давали полной уверенности, но по содержанию очень смахивало на стиль Хьюза. Я умилилась от такого внимания Итана и поблагодарила курьера за подарок. К щекам прилило тепло, вызывая счастливую улыбку и заставляя забыть про мечты о вкусном пончике. Быстро открыв входную дверь и сняв одной рукой куртку, неохотно желающую меня освободить, я побежала в гостиную, поместила подарок на стол и начала лихорадочно искать ножницы, сгорая от нетерпения вскрыть эту прелесть. Ура! Вот они! Схватив ножницы, я разрезала ленту и развернула пленку, обнаружив голубую коробку с нежно-розовыми пионами.

– О-о, плюшевый олененок! – вырвалось у меня. Интересно, Итан запротестует, если я буду обращаться к нему так?

Пионы – мои любимые цветы после роз! Желание обнять прямо сейчас Хьюза усилилось в трехкратном размере, когда легкий аромат от изумительного подарка настиг меня. Я хотела спешно написать Итану о том, как мне понравились эти великолепные бутоны, распускающие свои нежные лепестки, но остановила себя, чтобы сохранить эмоции до нашей встречи, и, еле оторвавшись от коробки, вспомнила про пончики.

«Олененок, плюшевый олененок!» – периодически всплывало в сознании, когда мой взгляд перепрыгивал на цветы, отвлекаясь от разложенных на письменном столе тетрадях и учебниках. Меня никак не отпускало волнительное ожидание, мешая до конца сосредоточиться на материале. Поерзав от нетерпения на стуле до пяти часов, я получила сообщение от Итана и, окрыленная, подправив макияж, спустилась к моему рыцарю Южной Каролины.

Хьюз, при виде меня, затушил сигарету и неожиданно отвернулся от меня, зачем-то открывая дверь в машину.

– Привет, – поприветствовала я Итана, не обращая внимания на странность его поведения, и улыбнулась, делясь лучиками счастья.

– Привет, принцесса! – ответил Хьюз и повернулся ко мне, держа в руках большой букет алых роз, завернутый в зеленую и красную крафт-бумагу. Еще цветы? Я немного опешила, надеясь, что это похоже на приятное удивление. Оно, и правда, было приятным.

– Это тебе, Вероника, – с этими словами Итан вручил мне цветы. Букет оказался увесистым, что еще больше производило впечатление.

Кожа лица тут же стала одного оттенка с бутонами. Если первый букет ассоциировался с парящей влюбленностью, то второй – с более глубоким чувством, сравнимым с трепетной любовью. Пленительный аромат благородных бархатных бутонов и тот факт, что Итан за мной наблюдал, вызвали непередаваемые ощущения эйфории и непреодолимое влечение к плюшевому олененку. Он меня слишком балует! Слишком!

Я сделала пару шагов в сторону Итана, чувствуя, как от переизбытка эмоций немеют руки, крепко сжимающие невероятный букет.

– Подожди-подожди, вы так хорошо смотритесь вместе с цветами, – улыбался Хьюз, доставав свой телефон из кармана, и навел объектив на меня.

– У меня нет слов, – сдержанно рассмеялась я, глотая окончания. – А что, с первым я не так хорошо смотрюсь?

Итан опустил телефон и слегка вжал голову в плечи, нахмурив густые брови.

– Какой первый? – недоуменно спросил Хьюз.

– Сегодня днем курьер привез мне пионы от тебя, – ответила я певучим голосом, посчитав, что Итан снова актерствует, и продолжила утопать в душистом аромате роз, мечтательно опустив взгляд к ним.

– Пионы? Вероника, эти пионы не от меня, – отрицал Хьюз.

Чьи тогда цветы стоят в моей комнате? Я подняла округлившиеся от изумления глаза на помрачневшего Итана. Он глубоко вдыхал воздух и прикусывал щеки изнутри, потирая подбородок. Он нервничает?

– А записка была какая-то? – Хьюз испытующе взглянул на меня.

– «Ты прекрасна, как эти цветы, Вероника!» – повторила я напечатанный текст.

– Хах, следовало ожидать, что я не один пытаюсь заполучить внимание, – пробурчал Итан себе под нос и, часто моргая, будто прозрел, – я, кажется, понял, от кого эти пионы… – Хьюз тяжело вздохнул и, вскинув каштановую голову к небу, выдал следующее: – Блять, мы же с ним договорились!