Текст книги "Планета супербарона Кетсинга"

Глава 15. Испуганный слуга и молодежь

Куда податься приезжему графу, удачно обманувшему берсерка? Получившему лошадь и слугу для сопровождения? Вок обернулся в последний раз посмотреть на замок Коляхн-Банобера, взглянул на идущего впереди, запуганного насмерть человечка неопределенного возраста, без доспехов и оружия, зато в расшитой разноцветными орнаментами одежде-халате. Откуда такой? Наверняка был поблизости, может, и прислуживал иногда. Только сейчас Вок понял, что за все время почти не видел никого, кроме богатыря-хозяина. Персонал в замке определенно имелся, действовал где-то «за кулисами», но на глаза не показывался. Боялись слуги бывшего барона Коляхн-Банобера, что ли? Неудивительно, как не бояться забывчивого берсерка?

– Едем в… – Вок сообразил, что понятия не имеет, как называется место, где спрятался давно заждавшийся осьминог. – Сейчас едем к берегу морскому, потом скажу, куда поворачивать.

Куда потом поворачивать, ясности не было никакой. Расчет строился на узнавании – если места около моря покажутся знакомыми, значит, дорога к осьминогову ущелью – на западе, если незнакомыми, значит, Вок сюда еще не добирался и поворачивать надо на восток. Подводила только концепция «знакомые»: отличать одни заросли пыльных инопланетных кустов от других ни один землянин не сумел бы. Может, даже и у местных жителей с этим проблемы возникали.

Слуга трудолюбиво схватил лошадь под уздцы и засеменил по каменистой дороге, местами превращавшейся в тропинку, пересекавшуюся с множеством других таких же. Горы вокруг громоздились серьезные и мрачные, вот уж подходящее место для замка зловещего разбойника-киднеппера, пусть даже разбойник попался не особо страшный. Хотя, может, начинал он совсем другим, может, очень опасным персонажем, а потом поза был все, да и превратился в помесь былинного богатыря с добрым смешным дедушкой? Но место-то по-любому разбойничье. Вок даже поежился: легкие латы – это ладно, но полученный от берсерка в подарок короткий, непривычно широкий меч у пояса и совсем невооруженный слуга особой уверенности не придавали. Мало ли кто встретится на дороге? Опыт негативный в этом плане накопился уже не маленький. Граф де ла Коста вздохнул, вспомнив про собственное оружие, требовать которое назад он не рискнул – не стоило напоминать хозяину, что поначалу отношения строились по схеме «похититель – похищенный». Не рискнул, вот и путешествуй с тем, что выдали.

Новые приключения, вполне пригодные для пополнения копилки негативного опыта, заставили себя ждать всего каких-нибудь часа три. В узенькой долине проход перегораживало бревно – и откуда его приперли, если прямых и толстых деревьев вокруг не наблюдалось? Рядом кучковалось пять-шесть разнокалиберно вооруженных людей. Не так чтобы непобедимая армия, вряд ли два раза подряд за один месяц можно наткнуться на таких экспертов, как барон Коляхн-Банобер. Но драться настроения не было, вне зависимости от того, простые встретились разбойники или эксперты маньяки-убийцы. Слуга продолжал шагать как ни в чем не бывало, наверное, гораздо сильнее боялся нарушить приказ. Подумалось, что его-то надо защищать в первую очередь, самому дорогу ни вперед, ни назад найти и надеяться нечего. Граф де ла Коста смирился с неизбежным, положил руку на эфес и придал себе гордый вид.

До встречи-боестолкновения оставалось метров тридцать, когда разбойники вдруг засуетились, сдвинулись в стороны, оставив свое бревно совершенно незащищенным. Слуга перелез через препятствие, лошадь переступила, не сильно напрягаясь. Вок заметил растерянность на лицах людей, еще минуту назад выглядевших весьма опасными. Может, идущий впереди и дергающийся от каждого шороха человечек – известный в округе мастер всех восточных единоборств сразу? Вон какой у него халат расшитый. Хотя вряд ли, не дрожат мастера от каждого шороха. Опасности вроде и нет больше, так что слава богу. Но почему все-таки их пропустили?

На равнину вышли ближе к вечеру, сразу на дорогу, и тут же наткнулись на пару крестьянских повозок. Так же как те, встреченные в горах, возницы начали жаться в сторону.

– Эй, вы! – крикнул Вок. – Сколько дней пути до переправы? Той, где паром бурей снесло?

Крестьяне бросились кланяться, но кланялись они не сидящему на коне графу, а пришедшему пешком слуге. Вок присмотрелся, разглядел глаза. Смотрели кланявшиеся не в лицо, а на расшитую одежду. Ну да! Как же сразу не догадался! Орнамент во всем своем разноцветье – наверное, что-то типа погон, причем некоторые погоны пугают не званием, а родом войск. Если, конечно, каждого, кто их носит, можно отнести к войскам. Слуга берсерка, а берсерка, по его же собственным словам, положено бояться.

Удалось выяснить, что находятся они на «знакомой» части равнины, и Вок отдал распоряжение поворачивать направо. Слуга не переспрашивал, почему направо, если переправа, которой только что интересовался граф, совсем наоборот, слева. Дернул лошадиную узду и потопал куда сказано.

Опасения как рукой сняло, даже хотелось еще на ком-нибудь проверить «волшебную силу» расписного халата, но встречных больше не попадалось до самого места, где Вок когда-то расстался со своей свитой. Впрочем, не было и квадроцикла, оставалась единственная возможность – добираться своим ходом. Слуга, как и в прошлый раз, был отослан в корчму, самому же графу предстояло двигаться по ущелью пешком. Ну, без квадроцикла так без квадроцикла, в конце концов, в этой поездке организм странствующие монахи не топтали. Кстати, встретились бы – кто бы победил? Монахи или халат? А может, местная планида встречаться этим двум сущностям ни когда не позволяет? Пожалуй, ответ получить трудно, и сам вопрос навсегда останется теоретическим…

Путь вдоль ущелья заставлял раз за разом думать: «Как я вообще ухитрился здесь на квадроцикле кататься?» Камни валялись повсеместно, ближайшая ровная дорога пролегала сотнями метров выше, да и то если считать дорогой маршрут вертолета или воздушного шара. Достигнув цели, Вок сел на камень. А что оставалось делать, если достигнута была конечная точка пути, то есть цель условная. А реальная – космический корабль – тупо отсутствовала. И местом не ошибся – в стене имелась ниша, формой напоминавшая все тот же катер. Сбежал! Осьминог сбежал! И что теперь делать? Возвращаться в город, навсегда прописаться у супербарона, интриговать при дворе? Драться на дуэлях, ухаживать за местными красавицами, зашивать раны суровой ниткой? Единственное, что не было в этом списке совсем ужасным, – пункт пятый, тот, что про девушек.

Злость на головоногих вообще и на осьминога в частности кипела довольно долго. Злость и обида, смешанные с растерянностью – что же теперь делать? Способность логично соображать вернулась минут, наверное, через двадцать. Спрут звал? Звал. Срочно? Срочно. Была, наверное, причина сматывать удочки. И винить можно себя. Точнее, не себя, а фортуну, столкнувшую на дороге с чертовым Коляхн-Банобером. Кстати, отсюда, из мрачного ущелья, он больше не выглядел таким уж безобидным и симпатичным. Вок позлился еще немного, теперь на разбойника-берсерка, и, отдышавшись, перешел к насущному – что же делать дальше? Не сразу, сначала поразмышлял и о том, что дроны на продуваемой ветром крыше горного замка он ловил зря, осьминог ведь смылся с планеты. Вок был уверен – смылся, и именно с планеты. Так что и крылатых вестников к любимому авгуру посылать было некому. Что же делать дальше? Получалось, несолоно хлебавши – а есть, кстати, очень хотелось – топать обратно, потом в корчму и оттуда, при помощи пугливого слуги в пугающем халате, ехать в город к барону. О том, что будет в городе, особенно когда золото кончится, размышлять не хотелось. Во всяком случае, сейчас, тем более до корчмы стоило бы добраться засветло.

Обратный путь проходил так же молча и, как уже можно было ожидать, легко – ни помех, ни препятствий. Даже погода, похоже, побаивалась облаченного в волшебный халат человечка, вела себя скромно, не жарила солнцем и не поливала дождем. Единственное, что беспокоило Вока, – не расскажет ли сопровождающий, кого вез? Маркс наверняка разболтал уже про поединок с берсерком, а тут вдруг является такой вот персонаж в авторитетной одежде и говорит, что доставил берсеркова друга. Как выкручиваться? Оставалось попытаться отделаться от слуги, и побыстрее. Поэтому еще на въезде в город Вок дотянулся до уздечки, дернул к себе.

– Тебе незачем везти меня до дому, улицы узкие, на лошади мне будет неудобно. Отправляйся домой.

Вок сам спрыгнул на землю, и слуга, ни слова не говоря, повел лошадь в обратный путь. Интересно, он так и будет пешком тащиться или, пройдя «расстояние вежливости», все-таки заберется в седло? Да важно ли? Хотелось быстрее добраться до дома, увидеть барона Кетсинга, Редвика. Отдохнуть у огня и лечь спать, постаравшись забыть о сбежавшем осьминоге.

Вок повернулся и, придерживая меч, зашагал по улочкам, с каждым кварталом казавшимся все более знакомыми. Без свиты, ну и что с того? Ошибся осьминог, когда говорил, что графу в одиночку ходить не подобает. Ходил, и на базар, и по городу, никто сзади не бежал, не смеялся и пальцем не показывал. Хотя первое прибытие, конечно, свиты требовало. Выход на сцену, так сказать, представление действующих лиц генераторам городских сплетен.

Из-за угла вывалилась компания молодежи. Дежавю, Саратов? Не совсем, у этих физиономии тупыми не были, да и приключений они искали в своем, аристократическом, так сказать, стиле.

– Вон идет… Ткни его острием… Пусть сначала извинится…

За что извиняться, Вок не знал, да и узнавать не собирался. Увидев, как высокий худой мальчишка тянет меч, достал и свой клинок. Покороче, но в узкой кривой улочке это только преимущество. Улыбнулся напоказ – пусть мальчишка поймет, что бояться должен он сам.

За недавним дружеским обедом тот наверняка не отказывался от алкогольных удовольствий. Мечом начал махать, еще не сблизившись на дистанцию атаки, руку держал слишком расслабленно. Поди самостоятельно оружие выронит, и клинки скрещивать не придется. Вок пошел вперед, фехтовать, изображать поединок, а то другие на помощь небоеспособному товарищу подоспеют. В переулке не развернуться, по одному нападать будут, справиться не сложно, но оно ему надо – калечить эту золотую молодежь?

Неожиданно противник пришел в себя, собрался, сделал уверенный выпад. Вок отступил, четко, как на дорожке, отработал правым голеностопом, контратаковал прямым, не достал, здесь короткий меч оказался минусом. Опять отступил, дождался атаки, нырнул. Мальчишка сам ударил прямым, попытался вдоль стены выйти на боковой удар. Ого, такого Вок не ожидал. Время себя в руки брать, недооценка противника, как говорил… да и черт с ним, кто говорил, не до цитат из спортивной жизни.

Поединок распался, оба отступили, кто-то подал мальчишке небольшой шипастый щит, и тот почувствовал себя еще увереннее. Вок сбросил полученный у берсерка желтый плащ, намотал на левую руку, двинулся вперед. Поймал и отбил в сторону удар, направленный в горло, но мальчишка провел повторный, уклониться удалось с трудом, кажется, даже пышная куртка на плече пострадала. Ладно, не в подаренных берсерком шмотках счастье. Проход снизу, спровоцировать, так и есть – тот подставил щит и замахнулся для рубящего. Вок навалился на щит замотанной в плащ рукой, поднял оружие в защитном движении и, отбив шедший по дуге меч, неожиданно ударил мальчишку навершием рукоятки в лоб. Парень устоял, да как будто и не заметил удара. Во дает! Или алкаш, или будущий великий воин!

Вок вновь отступил, противник преследовал, за ним в улочке теснились крикливые зрители. Удары пошли чаще, но мальчишка выдыхался, а может, наконец почувствовал, что получил-таки по лбу. Увел свой меч вправо, слишком сильно, без всякой причины. Задел клинком стену, полетели искры. Железяка! Хороший металл от пустяков искрами не исходит. И мальчишка, похоже, тоже уже изошел. Вок провел ложную атаку слева, нырнул, будто ища проход снизу с уколом в живот. Далеко, конечно, так не достать даже нормальной длинной шпагой, соперник понял, обрадовался ошибке, ударил сверху без акцентирования. Вок поймал за запястье, взял на болевой, подсечка, и мальчишка, не такой уж плохой боец, лег на живот с заломленной рукой. Вок взглянул на остальных: полезут или нет? Скорчил злобную гримасу и ударил лежащего острием меча в зад. Не сильно, чуть, чтобы поцарапать. Но выглядеть это должно было впечатляюще. Впечатлились, не полезли. Граф де ла Коста гордо распрямился, вложил меч в ножны, обратился к стоявшему впереди:

– Готово, уносите.

Повернулся и пошел не оборачиваясь. Держался, конечно, настороже – слушал, нет ли сзади шагов. Услышал – один, второй, третий, прыжок. Вок дернулся в сторону, вжался в стену, пропустил пытавшегося ударить двумя ногами подростка, добавил к собственному его ускорению душевного пинка. Наглец, не ждавший, что цель исчезнет с линии атаки, впечатался в угол дома. Сполз вниз, физиономией оставляя на камнях следы крови. Нос сломал? Хорошо, если только расквасил. Вок обернулся к остальным:

– Еще желающие есть?

Потеря двух самых наглых участников тусовки помогла остальным осознать свое место в обществе. Желающих не нашлось. Граф де ла Коста не спеша отправился домой.

В зал Вок спустился первым. Не так чтобы очень уж тянуло завтракать, но не спалось с утра, а лежать в постели и размышлять не хотелось совершенно. К тому же он не слишком удобно себя чувствовал по отношению к хозяину. Вчера пришел усталый, грязный, с царапиной на плече – достал-таки мальчишка, Вок и не заметил сгоряча. Разговаривать, рассказывать не мог – устал как собака. Поздоровался, да и спать без размышлений. Да и о чем размышлять? О хорошем? В последнее время не происходило ничего, что можно было бы отнести к этой категории. О плохом? Да тоже ничего страшного.

От берсерка сбежал? Хорошо? Перехитрил, конечно, но по совести, так берсерк под конец даже и симпатичным персонажем показался. Вок вспомнил про стокгольмский синдром – интересный такой психологический феномен. Неужели он? Нет, не синдром, там жертва боится похитителя, вроде бы подсознательно становится на его сторону. Типа «я за тебя, не надо меня убивать» – такие вот финты выдает человеческая психология. А с берсерком другое, с ним по времени не совпали. Этот замечательный Коляхн-Банобер был раньше и страшным, и опасным, а теперь просто больной, все забывающий человек. Странно, что силу сохранил и оружием своим о-го-го как владеет. Хотя… Вспомнился давний знакомый, выступавший на Олимпиаде еще за СССР. Когда пересеклись, тому уже семьдесят стукнуло, а Вок только-только на приличный уровень выходил. Бывший олимпиец шпагой работал – залюбуешься. О поединках, конечно, и мысли не было, несколько серий подряд суставы не выдерживали, а отдельный удар или даже серию, но короткую, проводил – учиться у него и учиться.

Размышления – за пустым столом, за который уселся задолго до завтрака, – все равно размышления. Прервал их появившийся супербарон Кетсинг. Тут же жизнь закрутилась – пришла кухарка и начала подавать на стол. Каша с яичницей – в отсутствие гостя жизнь в доме вернулась на круги своя, только дворецкий при церемонии приема пищи на этот раз не присутствовал.

– Что-то Редвика не видно, – спросил Вок почти сразу. – Заболел?

– Пошел в замок. Пока тебя не было, от принца два раза посыльные приходили. Хочешь не хочешь, а отправляй дворецкого сообщить, что ты прибыл живым и не раненым.

На вопросительный взгляд барон ответил улыбкой, выпил вина, без спешки доел завтрак. Потом продолжил:

– Зачем ты понадобился, не знаю. Не посылают принцы людей по два раза без большой нужды. Хотя догадаться можно – война начинается, что-то он от тебя хочет.

– Ну хорошо. – Вок тоже доел, сдвинулся назад и облокотился на спинку стула. – Вернется Редвик, скажет, когда мне в замке появиться. Появлюсь. Не думаю, что проблемы грозят, принц ваш человек достойный.

– От принца? От принца проблемы не грозят, только беспокойство. А проблемы… Разве что от дабл-п графа Борровса.

Воку всегда казалось, что раньше, в смысле – в прошлом, дуэль была окончательным решением любых разногласий. Да, не все здесь так, как казалось, получается, дабл-п граф своей победой ненависть к окружающему миру, в частности – к графу де ла Коста, не насытил. Вок даже хмыкнул:

– Борровс получил удовлетворение, но не удовлетворен.

– Ты ведь от берсерка выкупился, слуги доложили. – Хозяин поднял брови, будто объяснять пришлось очевидное, хотя никакой связи между забывчивым былинным богатырем и злобным коротышкой Вок не видел.

– Видишь ли, барон Коляхн-Банобер оказался очень приятным человеком. Так что я даже не платил ничего, просто погостил и домой отправился. – Вок про себя усмехнулся: приезд в жилище Кетсинга уже ощущался как «домой». – Извини, но я ведь иностранец, не вижу связи с Борровсом.

– Не важно, выиграл ты бой или проиграл, – нравоучительно поднял палец барон и сразу стал похож на Коляхн-Банобера. – Ты сражался с берсерком. А Борровс не сражался. Теперь вашей дуэли больше не было, а вызов опять послать он не вправе. Для начала ему тоже нужен поединок с берсерком. Знаешь… такое не принято говорить про дабл-п графов, но боюсь, ждать тебе какой-нибудь подлости.

Фраза «теперь вашей дуэли больше не было» выглядела дико, но, судя по всему, именно она передавала суть местного обычая. После бесед с берсерком до такой фразы и самому можно было додуматься. А вот оборота с Борровсом Вок не ожидал, хотя аналогию нетрудно найти. Выиграешь товарищеский матч, и тут же появляются… Да кто только не появляется, в том числе и завистники разной степени подлости. Ладно, пока дабл-п проблем не создает, нечего и переживать. Тем более что других дел хватает. Того же принца навестить. Да барон еще и про войну сказал. Что делать с этой информацией, оставалось неясным, но вряд ли война – событие масштабное – пройдет мимо, не заставив посуетиться. Еще масштабнее то, что путь домой отрезан, улетел осьминог. Но об этом думать не хотелось. Зачем себе нервы дергать, если проблему все равно не решить?

Барон заметил, что Вок задумался, истолковал это по-своему, посоветовал:

– Ты пошли берсерку денег. Или подарок. Обычаи нарушать не стоит.

Да, надо послать. Вот только источник иссяк, и теперь следует определяться, как жить дальше на оставшиеся цехины. Что за древние деньги были цехины, Вок не знал, просто всплыло в голове слово. Почему всплыло, непонятно, да и не важно.

Неожиданно в зал вошел привратник, тот самый Ширкорст. Вок привратника не видел с тех пор, как родственники увезли его домой, что называется, «уже не в критическом, но еще в очень тяжелом состоянии». Выздоровел, значит.

Ширкорст наклонился к супербарону, что-то сказал. Тот радостно подмигнул Воку:

– Старый друг приехал, супербарон Сультэрг, я вас представлю.

Привратник вновь наклонился, зашептал, лицо барона напряглось, он встал.

– Извини, сейчас я вернусь.

Вернулся действительно быстро, не садясь, сказал довольно сбивчиво:

– Получается, не ко мне, а к тебе. Нехорошо просить, но старый друг, пойми уж. У него единственного сына ранили, а про то, как ты нас вон с Ширкорстом в порядок привел, в городе уже много кто знает.

Так вот – не делай добро и не получишь по голове. Лекарь выискался. Как теперь выкручиваться? Даже в висках застучало от напряжения, но ни до чего хорошего или умного не достучалось.

Супербарон Сультэрг на супербарона Кетсинга походил разве что титулом. Невысокого роста, полноватый человек в добротной, но внешне скромной одежде и при минимальном вооружении – только-только приличия соблюсти. Лицо его не было ни проницательным, ни задумчивым, как у Кетсинга, оно было красным и испуганным. Увидев Вока, он даже не дождался официального представления.

– Извините меня, граф, ваше сиятельство. Сын. Ночью возвращался домой из университета… И грабители… Он защищался, отважно защищался, я сам на мече кровь видел. Но ранили… помогите. Я не знаю, как смогу отблагодарить… Но помогите.

Вот ведь, оказывается, здесь и университет есть! Времени радоваться общественному прогрессу не осталось, легко можно было дождаться перехода речи испуганного отца в истерику. Вок потребовал больного на осмотр. Сультэрг выглянул за дверь, и слуги втащили в помещение носилки с лежащим на животе раненым. Он приподнял голову, и… его выражавшее героические муки лицо передернулось. Вот это был испуг! Тот самый высокий мальчишка, напавший на Вока в подворотне. Ну что ж, во всяком случае, о том, в какое место пострадал пострадавший, спрашивать не придется. Еще бы и второго приволокли, того, с разбитой физиономией!

Пока готовили операционное поле – стаскивали штаны и разматывали какую-никакую повязку, – единственный супербаронский сын трясся от страха. Похоже, только присутствие отца да представления о благородном достоинстве не позволяли ему ретироваться. Ну и хорошо, страх – дополнительное наказание, так сказать. И вон даже кровь на мече, Вок улыбнулся, вспомнив малость своей царапины, папаша что, под микроскопом оружие сына разглядывал? Улыбка вряд ли показалась пациенту доброжелательной.

Рана, как и планировалось тогда, во время встречи в переулке, получилась не особо глубокой, но, что неприятно, уже начала воспаляться. Здесь и без военного атласа понятно – штаны надо чистые надевать, когда на улицу хулиганить выходишь. Вок покрутил головой, понял, что дворецкий еще не вернулся и придется все делать самому, крикнул кухарке, чтобы кипятила воду.

Обработав поврежденную часть пациента волшебным физиологическим раствором, Вок забинтовал как мог куском чистого полотна. Вручил большую бутылку «эликсира» обнадеженному папаше:

– Вот этим промывать три дня утром и вечером. Перевязывать каждый раз новой материей, обязательно свежепрокипяченной. – Взглянул в лица внимающих и уточнил на всякий случай: – Но не горячей!

Слушали так, будто он вещал секреты черной магии. Разве что не записывали. Запишут, наверное, потом запишут, потомкам передадут. Вот он, кстати, потомок. Вок взглянул на тощую мальчишескую задницу, усмехнулся:

– Зашивать не обязательно, шрамы украшают мужчину, – и продолжил, уже обращаясь к пациенту персонально: – Не стоит гулять по темным улицам. Особенно там, где в одиночку можно встретить группу плохих людей.

Мальчишку унесли, кажется, он радовался, что остался жив. Супербарон Сультэрг благодарил и благодарил.

– Идите, сейчас вы должны находиться рядом с сыном. Потом, когда он выздоровеет, я с удовольствием с вами встречусь. Мне будет очень приятно просто поболтать с вами за бутылочкой вина.

Выпроводив гостя этой смесью высокопарных и дружеских слов, Вок подумал: «Интересно, друга я приобрел или врага?» – и вдруг почувствовал, что стук в висках не прошел, что накатывает головная боль вроде похмелья после всех путешествий и приключений. Сконцентрировался на том, чтобы подняться к себе в комнату, лечь. Подумалось – вот ведь получится засада, если к принцу сегодня позовут.