Текст книги "Планета супербарона Кетсинга"

Правая створка поддалась, еще два удара, и бревно застряло в проломе. Ухунты подхватили щиты, побежали назад. На этот раз никого не несли, раненые передвигались сами, хоть один и сильно хромал. Следующая группа прибыла почти сразу, навалились на бывший таран с одной стороны, как на рычаг. Вывернули воротину наружу, выдернули бревно, потащили вторую дверь ломать и застряли в кривом тамбуре. Это вам не на свежем воздухе дубину раскачивать, тамбур кривым не зря, оказывается, построили. А именно чтобы такие вот ухунты не смогли внутрь таран затащить.

С приказом менять позицию Вок опоздал, лучники и без него сыпали стрелы на головы сбившихся в узком пространстве людей. Те прикрывались щитами, но смысла в их топтании не виделось никакого. Ну, пал первый рубеж, первую дверь проломили, но сейчас это не особо пугало. Хотя непонятно, как дальше пойдет. Удастся ли простоять, пока то, что гонит вражин на стену, не заставит их снять осаду?

Схема действий ухунтов поменялась не сильно, так же, группами, добегали до входа, забирались в тамбур, прикрываясь щитами, колотили во внутренние, окованные жестью створки короткими топорами. Уносили раненых, а может, убитых, поди разбери. Несколько раз лезли по лестницам, но совершенно без энтузиазма. Одного вооруженного оглоблей бойца хватало, чтобы оттолкнуть сооружение вместе с парой совсем невысоко забравшихся нападавших.

Граф де ла Коста, как и подобает полководцу, наблюдал за этим сверху. Группа носителей лестницы засеменила к стене, но споткнулась о брошенный таран. Превратилась в кучу-малу. Какие-то совсем никуда не годные вояки в ход пошли. «Санитарная команда, – усмехнулся Вок и про себя порадовался: – Моя пободрее будет». Пока упавшие барахтались, единственному лучнику, стоявшему на этом участке, удалось вогнать в них три стрелы подряд. Вот так – и от брошенных бревен польза. От брошенных бревен? Подозвал первого попавшегося бойца, попался тот, с иконописным лицом.

– Найдите чего-нибудь побольше, таких же столбов или брусьев, например, и сбросьте в тамбур, устроим ухунтам противотанкового ежа.

Военного термина копейщик, конечно, не понял, но приказ уловил, прохрипел отшибленными легкими что-то между «есть», «так точно» и «слушаюсь» и отправился организовывать полосу препятствий.

К ночи атаки прекратились, времени на расковыривание твердыни мелким инструментом у осаждавших, очевидно, не было. Посчитали, наверное, и решили, что быстро не сделают, а к Новому году оно и не надо.

Вок спустился со стены, подошел изнутри к воротам. С другой стороны послышался стон. Еж получился отличный – не только мешал передвигаться в тамбуре, заставляя опускать щиты, но и раненых унести не позволил. Вок поискал глазами Онтога.

– Затащить пленных внутрь удастся?

Логика подсказывала, что проявлять милосердие на людях граф де ла Коста не должен. Но и бросить людей мучиться не годилось. В конце концов, это не его война, и ему лично эти стонущие ухунты ничего не сделали.

– Не надо бы, ваше сиятельство, – ответил младший командир. – Я смотрел сверху, благородных там нет, простые все равно много не знают, а нам рисковать.

Пожалуй, рисковать действительно не стоило. Разве что ради кошек, которые на душе скребли, хоть что-нибудь сделать требовали.

– Ладно, сверху спустите веревку с петлей и узлами, может, кто уцепится. Тогда вытаскивайте, значит, жив.

Гадко это, но не посылать же своих туда в тамбур. Запросто можно человека потерять. Если, например, штурмовая группа опять ворота ломать прибежит, десантник точно выбраться не успеет.

Ночь выдалась спокойная, но сразу заснуть не удалось. Ухунты какими-то ненастоящими выглядели. Утащили раненых несколько десятков, может, там и убитые были. А здесь в потерях один ребенок. Плохо, жалко, но военной пользы не приносивший и потому нападающим в зачет не идущий. Плюс один легкораненый – стрелять не способен, но при случае меч в левую руку возьмет и им помашет. Ах да – и один кашляющий-хрипящий, но вполне боеспособный. Мультфильм какой-то, а не война, слишком хорошо обороняться получалось.

Вок все-таки заснул, как иначе, по полной наломавшись за день. Вот только с плохим предчувствием заснул, которое прямо на рассвете и оправдалось. Казалось, на приступ двинулась вся армия. Колонна выползла из города, несмотря на недоступную для лучников дистанцию, сразу прикрытая панцирем щитов. Плотным строем доползла до крепости, посыпавшиеся на нее стрелы – всего лишь девять в залпе – даже не заметила, двинулась вдоль стены к воротам, хвостом продолжая выползать из улиц. Они что, собираются массой через тамбур продавиться? Нет, не дуром прут, держат некий план в уме.

Голова колонны почему-то прошла мимо ворот, потянулась вдоль стены в сторону дороги, ведущей в горы. Вдруг грохнуло, как тогда на турнире. Звуком команды подают? Ухунты остановились, щиты раздвинулись, показались спрятанные за ними лестницы. Не три, а много, не меньше десятка. И деревянные рамы какие-то. Рамы нападающие начали крепить прямо на дороге, одну к другой, тянуть цепочки из трех-четырех штук к стене. Понятно! В землю больше, чем три лестницы не упереть, покато слишком, а на рамы что угодно поставить можно. Это настоящая атака, а вчерашняя инвалидная команда бегала так, для отвлечения внимания, чтобы не готовились в крепости к сегодняшнему развитию событий. Зря бегали, конечно, как надо было бы готовиться к новой вражеской стратегии, Вок по-любому понятия не имел.

Раздвинувшиеся щиты дали работу лучникам графа де ла Коста, но, будь они все хоть вице-чемпионами областных соревнований, скорострельности не хватило бы, чтобы остановить такую атаку. Вок бросился вдоль стены, крича:

– Стрелкам делиться на тройки! Тройка бьет по одной лестнице!

Пускать стрелы вразнобой толку мало, а так какие-то группы проредят, все меньше копейщикам работы. Девять бойцов, три тройки. Вок побежал по стене проверять. На дальней позиции увидел Вобейна. И копье, и оглоблю тот положил у ног, сам же не спеша стрелял из лука.

– Откуда лук? – удивился Вок. Удивился больше тому, что стрелял он хорошо, красиво и точно. Даже несмотря на развевавшиеся, касавшиеся тетивы усы.

Боец опустил оружие, посмотрел на командира.

– Да вот, – вздохнул задумчиво. – А-а, лук? Лук на телеге лежал.

– Молодец, продолжай. – Сказать это было надо, иначе воин так и стоял бы, спокойно глядя на графа де ла Коста.

Значит, стрелков опять десятка. И то хорошо. Десятка – пока взбирающихся сталкивать вниз не придется, но это ладно. Тормоз Вобейн тормозом, но дело свое знает. И смежные профессии, как оказалось, прекрасно освоил.

Полезли, враги полезли все разом, стрелами удалось прижать к земле только две лестницы. Да и те долго не валялись, замена получившим стрелы ухунтам нашлась быстро. Но хоть не успевали к общей атаке – уже лучше. В тамбур тоже набились, колотили во внутренние ворота. Вок взглянул во двор – гарнизон давно подпер деревянную преграду кучей барахла потяжелее. Крикнул магам, чтобы не сидели – если створки уступят, тут же куча разваливаться начнет. Пусть тогда еще укрепляют, хоть бревнами, хоть силой волшебной. Сам побежал по галерее, послал лучников наверх, на стену. Мечами махать как могут, теперь от луков пользы мало, а на стрелковых позициях врукопашную защищать нечего, боевых кошек в природе не существует, а никто крупнее в бойницу не пролезет.

На стене застучало, залязгало. Вок взлетел вверх по лестнице. Копейщик в редкой кольчуге держал напор чужого мечника. Спиной к тому дрался рыцарь в легком доспехе. Снизу лезли еще ухунты. Копейщик шагнул назад, ловя баланс. Ранен? Вок подскочил сзади, крикнул в ухо, чтоб подвинулся, не останавливаясь, нырнул под чужой клинок и вогнал шпагу ниже вражеской наборной кирасы. Мечник лег между зубцов. Убит? Не до него, Вок ударил по шлему следующего, навалившегося на край стены, тот не упал, уцепился за перекладину. Бившийся спиной к Воку чужой рыцарь почувствовал неладное, парировал удар с другой стороны, повернулся. Не успел, нарвался на выпад, получил укол ниже шлема. Достал ли укол шею? Не важно! Ударил левой рукой, зажатыми в ней ножнами. Рыцарь упал удачно – на лезущих вверх сотоварищей. Копейщики тут же столкнули лестницу. Повезло, эффект неожиданности.

Новых врагов в этом месте не было. Пока. Бой продолжался с выигрышных позиций – наши на твердом, враги на шатких перекладинах. Пока. Лестницы больше не отталкивали, не успевали. Краем глаза Вок заметил – от городка тащат еще, запасные. Получил тычок сзади, крутанулся и чуть не проткнул своего лучника – тот отступал перед чужим бойцом. Опять они наверху! Неожиданная атака не удалась, чужой увидел Вока за худосочным стрелком. И дрался чужой умело. Вок нырнул, тут же поднялся и ударил с силой, оттолкнувшись от каменного зубца. Еще нырок, и ошеломить серией. Враг свалился во двор крепости, хоть так, а проник. Вок был уверен, что достал его острием, да плюс полет со стены. Не навредит.

Оглянулся – пусто. Лестничные жердины торчали между зубцов, вот только против жердин наших никого. А ухунты опять лезли. Встал сам, первого ударил сапогом в лицо. Хорошо получилось, так бы всех следующих. Следующий увернулся, вцепился в графскую ногу, потянул вниз. Граф изогнулся, упал, ухватился за что-то и ногой вытащил врага на стену. Взял на болевой, вывернул запястье, подмял. В спину ударило, положило на ухунта, кто-то наступил на руку, на спину, побежал дальше вдоль стены. Вок не видел, не обращал внимания. Воткнут сзади в шею железяку, и все. Но надо было покончить хоть с одним. Еще болевой, разорвал клубок, откатился кому-то под ноги, вскочил. Его оттеснили, чуть не столкнули вниз. Свои, жаловаться не на кого, и тем более клинком тыкать. Спрыгнул на внутреннюю лестницу, пробежал по галерее, опять вылетел на стену. Поскользнулся в луже крови и чуть не сверзнулся во двор. Огляделся. Рядом никого не осталось, ни своих, ни чужих. Поднялся наверх, высунулся – внизу обломки лестницы, тело или два, не разобрать. Покрутил головой – ухунты отходили. Вздохнул – выстояли, и на этот раз, самый трудный, выстояли. Молодцы ребята, и Вобейн вон, оказывается, даже лучше лучников стреляет, и Онтог, наверное, не терялся, командовал, и Кунгх на стене мелькал, Вок только не мог сообразить, когда его видел. Ладно, надо часовых ставить и баланс считать. Не дай бог, зацепили кого-нибудь.

Глава 19. Батальные сцены и госпиталь

Спустился во двор и понял – зацепили, и много. Бойцы тащили кого-то на руках, суетились маги, несколько тел – хорошо, если чужих, валялись под стеной.

– Кто ранен? – Вок крикнул, не успев подойти.

Ему не ответили. За углом башни лежали двое. Своих. Еще один стоял, но рука у него свисала плетью. Располосованная вдоль на лоскуты, она пугала больше лежавших тел. И капала крупными каплями крови.

Вок заставил себя сделать шаг, взглянул на ошметки конечности. Потребовал веревку и наложил жгут. Сбоку высунулся один из магов с возгласом «отрезать надо!». Вок и сам подозревал, что надо, но понятия не имел каким образом за это взяться. Да и не решился бы, наверное. Повернулся к говорившему:

– Умеешь?

– Ну. Знаю как.

– Действуй, – скинул ответственность граф. – Я другими займусь.

Наклонился над лежавшим солдатом: ни крови, ничего. Спросил коротко:

– Что?

– Со стены, – с трудом прохрипел тот.

Вок пошевелил ему руки, ноги. Раненый не застонал и не дернулся, эти кости уцелели. Внутренности отбил? Или ребра сломал, позвоночник? А что с этим можно сделать? Да ничего. Поискал глазами мага, он как раз занимался ампутацией, разложил руку раненого, ее ошметки, на колоде и мобилизовал воина, того, похожего на икону. Копейщик уже замахнулся мечом. У Вока чуть не вырвалось «Стойте!», но граф де ла Коста подавил крик. Заметил – лица у всех троих будничные, только раненый сжал другой кулак до белизны. Обычная средневековая медицина, гарантированная гангрена – большее зло.

На глаза попался еще один маг, самый на вид молодой. Вок ткнул пальцем в своего пациента:

– Этому лежать. Без постели. На плоском. Укрываться можно.

Все, что знал про травмы позвоночника, рассказал – лежать на твердом, шевелиться поменьше. Повернулся ко второму, накрытому с головой одеялом, стащил его. Вобейн! Оглушило, даже замер на секунду. Штаны тормозного витязя покрывала запекшаяся кровь. Вок вытянул кинжал, вспорол грубую ткань. Глубокий прямой разрез шел от паха почти до стопы. Свежей крови не выступало, мясо и сгустки старой, свернувшейся. И белый коленный сустав, торчавший из раны. Вок послал к себе, за приготовленной бутылью с физраствором. Зашить? А толку? Вобейна трясло, на лбу блестел пот. Когда-то Вок на спор объехал за день три донорские станции, потом, с зайчиками в глазах, отработал тренировку. Спор выиграл, трясло так же, и пот выступал совсем не такой, как у нормально работающего тела. Диагноз понятен – кровь кончилась. Добавить бы, но переливание здесь такая же фантастика, как пересадка сердца. Даже волшебный физраствор влить нечем, а он бы, наверное, помог.

Вок взялся зашивать, чтобы не стоять, что-нибудь делать. Вобейн не дернулся ни разу, смотрел вверх. Граф де ла Коста работал руками, стараясь ни о чем не думать. Четыре стежка, вставить медную трубочку, еще четыре, еще трубочку. Сколько стежков надо – неизвестно. Счет этот вообще от фонаря. Керосинового. Которого здесь тоже не придумали, наверное. А трубочки для выхода гноя – их прихватил в тот раз на базаре, даже не спросив, как называются и для чего на самом деле предназначены. Прокипятил тогда и упаковал, уже в крепости приказал прокипятить еще разок. Закончил, поднялся на ноги, повернулся к мальчишке-магу:

– Укрывать, много поить. И женщин мобилизуйте, с ранеными они справятся.

Полез на стену – тишина. Городок кипел от вражеских войск, но крепость получила передышку. Почему? Казалось, у врагов хватило бы народа на круглосуточный штурм. Всей толпой не навалишься, места нет, так уж твердыня поставлена, но меняться по кругу ведь можно. Непонятно, может, Онтог объяснит?

– Где Онтог? Позовите его.

– Он там, – показал в сторону внутренних построек попавшийся под вопрос лучник. – Не придет.

Что стряслось? Тоже проблемы? Вок спустился по лестнице, пошел вдоль под галереей. Нашел. В самом углу, там, где крепость прилепилась к скале, нашел. Тело как раз снимали с кола, на которое оно накололось, падая со стены. Накололось уже мертвое, голова болталась на полуперерубленной шее. Вот оно! Вока будто в живот ударили. Единственный разумный человек, привязаться успел к нему, и вот… Резко развернулся, назад к делу. Делом заняться, не стоять здесь. И не заплакать, не заплакать на глазах у всех. Слезы действительно подкатывали, нервный срыв, не иначе. Пошел, побежал к раненым. Оба уже лежали на нарах в казарме, тут же затащили еще одного. Сколько здесь окажется?

Нагнулся к Вобейну, дыхание у того было мелкое, частое, дергающееся. Нащупал пульс. Не сразу – раньше ведь делал это на тренировках, привык к мощным толчкам. А тут дрожащие, неравномерные, да почти их и нет. Взглянул еще раз. Роскошные усы неуместно топорщились на мраморно-белом лице. Умирает. Еще один, не друг, нет, но заметный человек, вояка, тормоз, в конце концов. К горлу опять подступило, но на этот раз хотелось кричать. Вок выскочил во двор и, матерясь по-русски, полез на стену. Во все легкие обругал врагов, возившихся в отдалении. Не помогло, не отпустило. Что бы такое сделать? Сжечь бы их напалмом!

В голове встал блок. Блок против рационального и разумного. Жечь! Жечь, пока не останется один пепел! Архимед! Да, Архимед жег зеркалами!

– Солдат! – заорал Вок ни к кому не обращаясь. – Зеркала! Отбирайте, тащите сюда!

Услышали и исполнили. Может, диких криков испугались. На стену забрались все, кто стоял на ногах. С тем большим полуростовым зеркалом и парой поменьше. Остальные притащили совсем уж маленькие отполированные пластины. Помутнение не прошло.

– Ловите солнце, пускайте туда! – махнул в сторону самой ярко одетой группы ухунтов.

Те зашевелились, через пару минут от них отделились трое конных, поехали к крепости. Рядом послышался шепот «сдаемся».

– Мстим! – бросил, не оборачиваясь, Вок. – Лучники к бою!

Вражеских рыцарей встретили стрелы. Те остановили коней, не понеся урона, развернулись и убрались восвояси. Ишь, павлины, за ключами от крепости отправились. И за изъявлениями покорности от графа де ла Коста. А вот вам! В этот момент Вок чувствовал себя графом. На все сто процентов. Хоть и матерился в голос по-русски.

Опять услышал шепот, теперь за спиной, теперь слов не разобрал, но понял – не одобряют. Боятся, боятся, что ухунты отомстят. И что? Что вы сделаете графу де ла Коста! Предадите? Сбросите со стены? Мы, мол, хорошие, это все граф, вот вам его тушка. Ну и ладно, сам граф де ла Коста сдаваться не собирался.

Ухунты двинулись вперед примерно через час. Подошли на полтора выстрела и встали, на стену не полезли, в тамбур ворота рубить не набились. Будто надоело им в тесноте улочек тусоваться, а здесь какие-никакие и простор, и пространство. Ветерок дует, перелесок между горами виднеется, обопрись на копье, природой любуйся – благодать.

Вок так и стоял на стене, уставившись в никуда, пока не послышались возгласы. Вздохнул, оглянулся. Молодой лучник показывал рукой, рядом с ним в даль вглядывался Кунгх.

– Что видите? – вопросил у подчиненных пришедший в себя граф.

– Дерутся, – еще раз ткнул рукой лучник.

Дерутся? Разглядеть удалось только движение вдалеке, на другой стороне городка. Расстояние не огромное, но не равнина ведь, поди пойми, что там между стенами и камнями. Минут через десять неопределенность исчезла – что-то происходило, через полчаса происходящее продвинулось ближе, стали видны люди, иногда мелькало железо.

– Наши! – объявил тот же особо зоркий лучник.

И в этот момент движение ускорилось, ухунты отходили к крепости. По виду их было больше, чем наступавших, но в тесноте городка пользы это не приносило. Что будет, когда наши пройдут населенный пункт? Боевые порядки ухунтов – граф не знал, колонны это, манипулы или фаланги – строились между крепостью и городком. Готовые сражаться по-настоящему. В фильме благородный граф вывел бы дружину из цитадели, ударил бы в тыл неприятелю. Вок хмыкнул. На стену забрались все боеспособные – шесть лучников, пять копейщиков. Онтог и еще двое убиты, Вобейн умирает, еще раненые. Тоже умрут, наверное. Двое упали со стены наружу, в плену ли, мертвые ли – неизвестно. Половина оставшихся изрядно помята, в конце концов, они – санитарная команда. Этой дружине через завалы в тамбуре пробраться час понадобится.

– Все луки к бою! Все десять! – Вок ткнул пальцем в копейщиков. – Вы тоже стреляйте.

Умеют не умеют, а поучаствуют, невелика наука сверху вниз по толпе стрелы пускать.

На поле из города начали вываливаться пятящиеся ухунты. Хотя какое там поле, так, место чуть поровнее и пошире. Сначала появлялись только раненые, потом – просто вытесненные напирающими солдатами принца. Выглядели они устало и потрепанно. Или такими казались со стен крепости? Желаемое принималось за действительное? Но ведь отступали. И не ошибся с утра, когда подумал, что лагерь их вырос, – это принц погнал вражеские дружины из какой-то другой географической точки.

Еще минут пять, и последних из города вытолкали. Тех, кого не положили мечами, понятное дело. На открытом месте ухунты пытались перестроиться, группы – подразделения, а может, и части – смещались в стороны. Боялись флангового удара? Наверное. Получалось это у них не очень стройно, слишком мало пространства, слишком много народу на нем. Со стены видно было почти все. Жаль, не изобрели здесь пока ни радио, ни даже семафора какого-нибудь. Смотреть бы и передавать принцу, что отсюда видно. Вок тут же вспомнил, что он, собственно, шпион, и – вот оно – жалеет, что не может стать шпионом двойным. Ну и плевать – в драке не думаешь, кто ты вообще, в драке думаешь, кто ты сейчас, в эту минуту.

Теперь и отряд принца вышел на поле битвы. Распаленные, победоносные, но и уставшие. И их было мало, гораздо меньше, чем свежих, построившихся для боя ухунтов.

Как помочь? Не может граф де ла Коста остаться наблюдателем, графская честь не позволит, да и Вок тоже в стороне не останется – обещал же принцу быть за него. Ага, размечтался! Смотрел вниз и разве что зубами не скрежетал от бессилия. Здесь не фильм – показывают батальную сцену, и думаешь: «Вот как бы я сам!» Здесь реальность и «сам» совсем не игра воображения. Но никак. Ни поучаствовать, ни даже просто выйти из крепости.

Картина наблюдалась грандиозная – две армии, пусть небольшие, пусть вместе и двух тысяч не наберется – закрыли собой поле. Две массы различались без труда – формы не было, не придумали еще, но одежда, доспехи ухунтов выглядели чуть темнее, у принца, воинов его прибрежного княжества, светлее. Там, где шла граница цветов, мелькало оружие. Темная сторона – «темная сторона», ну прямо кинофильм – прогибалась, светлая наступала, давила.

Здорово, конечно, но почему? Как это у принца получалось? Вок сделал шаг к Кунгху, который опять стоял рядом с тем зорким молодым лучником. Напрямую не спросишь, граф на то и граф, чтобы в битвах лучше всех разбираться.

– Что видишь, самый глазастый?

– Наши ухунтов бьют…

Кунгх молчал, его ведь не спрашивали. Но Вок и так уже понял. Давка. Давка и толчея. Изрядно поколоченные, изрядно потрепанные ухунты оказались между наступающими и собственными свежими частями. Строй их разрушился еще в городке, каждый отбивался сам за себя. Свежие не могли пройти их, не нарушив боевой порядок. Места не хватало. Не поле это для целой армии, а так – воронка перед дорогой в горы. Какие там удары с флангов! Какой маневр! Принц вдавливал ухунтов в воронку через относительно безопасную подушку отступающих.

Король Онтог, или кто здесь командовал от его имени, понял ситуацию, готовые к бою прямоугольники пришли в движение, один за другим начали сдавать назад. Под стрелы со стен крепости, но что им полсотни стрел в минуту! Сейчас освободят место, и те, что остались, получат оперативный простор. Не успел король – Вок чуть не захохотал. Не успел перестроить свое войско, так оно и двигалось по дороге – свежие впереди, битые-уставшие в арьергарде…

Группа, наверное самая яркая, отделилась от отряда, шевеля в воздухе плюмажами, подъехала к выломанным воротам. Синий с серебром рыцарь – сам принц – остановил коня, поднял взгляд и отсалютовал зеленому флагу с красной земляничиной, развевавшемуся над крепостью. Жест этот наверняка тянул не меньше чем на аналог почетной грамоты от Всероссийской федерации. Стоявший на стене граф де ла Коста наклонил голову и тоже отсалютовал. Солдаты в это время освобождали проход. Принц въехал во двор, спешился, улыбнулся спустившемуся к нему графу. Эта улыбка читалась без сложностей: «Рад, что вам удалось удержать крепость». Монарх огляделся, заметил следы пожара, перевязки у выстроившихся бойцов. Может, и количество их посчитал, отметил потери.

– Желаете отдохнуть, ваше высочество? – Что надо говорить, Вок понятия не имел, но, наверное, комендант крепости должен проявлять гостеприимство?

– Некогда. Мы обошли ухунтов и здорово их потрепали. Но они отступают через перевал – вглубь нашей страны.

Ясно, разъяснений не требовалось. Врагов надо окоротить, пока они там, за горами, разбой чинить не начали. Принц откинул голову и одним прыжком взлетел на коня. Сине-серебряный плюмаж выписал в воздухе потрясающей сложности и красоты фигуру.

– Ах да, – добавил глава прибрежного княжества. – Ваши сигналы очень помогли, план боя строили, зная, что цитадель в наших руках. Как вам удалось так ярко разжечь огонь? Видно было днем и издалека.

– Солнце и зеркало, – еще раз поклонился граф де ла Коста. Не стоило признаваться, что никаких сигналов не подавал, а попросту истерил во всю мочь сдавших нервов.

– Есть чему у вас, южан, поучиться. – Принц шевельнул ладонью, и свита втянулась в проем крепостных ворот. – Похороните раненых и возвращайтесь домой. Держать в Бротате гарнизон смысла сейчас нет.

Двор показался серым и пустым. Только что здесь парковалось разноцветье доспехов, плащей и гербов, а остались потрепанные потные солдаты, не менее уставший граф и не скрывавшие радости маги-недоучки.

Радовались, что все благополучно закончилось? Зря. Для них все начиналось. В воротах появились носилки с раненым, потом другие, третьи. Вот оно! Вот она, работа, которую великий маг, лекарь, граф де ла Коста должен делать, понятия не имея как. Впрочем, и с обороной крепостей граф едва познакомился, но повезло – обошлось. Вок тут же вспомнил Онтога, Вобейна, остальных. Не обошлось.

Оставалось взять себя в руки и делать то, на что способен. Жаль, от магических студентов толку ноль, послать бы их вслед за армией принца. Ну, хоть дорогу подметать от конского навоза – все больше пользы. Вок одернул себя – много спеси. Чему учили мальчишек, то и умеют. Двоечники? Так все равно их не тому учили.

– Значит, – подозвал медицинских помощников граф, – то, что умеете, будете делать в свободное время. А то, что покажу и объясню, – в первую очередь. Урок первый – физраствор. Кипятите воду, растворяете соль.

Достал припасенный стаканчик, показал.

– Вот столько соли на ведро воды. Чистой. И растворять, чтобы ни кристаллика не осталось, запомните! Физраствором промываете раны.

Один из обучаемых поморщился, видимо, поступая к магам в ученики, он не планировал контактировать с больными физически.

– Что?! – рявкнул Вок. – Графу де ла Коста не зазорно, а тебе зазорно?

Подействовало, есть все-таки в Средневековье своя прелесть – придумал себе титул, и тебя внимательно слушают.

– Урок окончен! Двое на кухню применять знания на практике, один со мной раненых осматривать.

Не оборачиваясь, пошел к первым носилкам. На них – парень с очень белыми волосами. С солдата уже сняли доспехи, но толку от этого было мало, разве что доспехи сохранить. Живот оказался распорот наискось, в глубине виднелись кишки, торчал кусок дерева. Как парень не истек кровью, непонятно, наверное, повезло, и сосуды не пострадали. Солдат был без сознания, часто дышал. Или не повезло – истечь кровью, может быть, и не самый болезненный вариант, а здесь… Вок не раз слышал, чем заканчиваются ранения в живот и как мучаются умирающие. Что делать? Да ничего он не способен сделать. Вспомнил, что на войне не лечат всех, всех не успевают. Лечат тех, кто может стать в строй. Да идите вы со своей войной! Обернулся, рядом оказался один из лучников. Тот, которого ранили первым, к счастью не опасно.

– Неси бутылку и коричневую коробку, они в моей спальне на полке. Бегом.

Физраствор, конечно же, физраствор, эту порцию приготовил он сам до штурма. И нитки с иголкой прокипяченные. Послал мага мыть руки, крикнул вдогонку:

– Перед каждым новым раненым ритуал мытья рук. Обязательно! – Черт побери, вот и в ритуалы пришлось удариться. А как еще объяснить?

Нагнулся над «операционным полем». Какое там поле, какая там операция. Даже в оставшийся дома атлас не заглянуть, всего-то радости, что память хорошая. Только чего здесь помнить, кишки – они и есть кишки, а правильно сложить все равно не получится. Осторожно вытянул застрявшую в теле раненого деревяшку, с нее сыпались крошки. Промыть, попытался промыть – куда там, это ведь не под душем. С помощью мага повернул больного на бок и кое-как сполоснул рану. Зашивать, наверное, нельзя, по-любому перитонит… Ну, не знал Вок, что с перитонитом делать. Дал команду перевязать и пошел мыть руки от крови.

Следующий. Здесь «просто» – почти отрубленная нога болталась на обломке сломанной кости. Раненый хрипло и ритмично кричал. Вок вынул кинжал, нашел глазами бадью, в которой подчиненные кипятили воду, быстро к ней подошел, окунул лезвие в кипяток, вернулся и, сжав зубы, резким движением отделил конечность. Раненый кричал в том же ритме, ни громче ни тише. Жуть! Мог ли Владимир Консинов родом из Воронежа подумать, что сможет вот так, без тренировок и истерик, отрезать людям ноги?

Следующим оказался рыцарь, определенно барон или граф. Наверное, его положено было обслуживать в первую очередь. Как льготника, можно сказать. Нет, не хватало еще титулы и заслуги выяснять! С титулами – это не к инопланетным шпионам, это пусть между собой разбираются.

Рыцарское достоинство Вок опознал по штанам, дорогим сапогам и слуге. Камзола, рубашки на раненом уже не было, тонкая глубокая рана тянулась от правого плеча через левое и до левого локтя. Чем это так? То тут, то там из разреза начинала течь красная струйка, стоявший на коленях слуга прикладывал к этому месту нечто скользкое, бугристое. Вок присмотрелся – жаба акалаль. Живая. Слизь, которой истекало земноводное, определенно останавливала кровь. Ненадолго, но останавливала. Уменьшались даже фонтанчики, прорывавшиеся иногда с полным напором. Вот так вот, надо было верить рыночным фармацевткам. Жаба-то лечит, оказывается. Вок решил не вмешиваться, сказал:

– Когда акалаль кровь совсем остановит, перевязать. Обязательно чистой материей. Сварить материю в кипятке, остудить и перевязать. Завтра я посмотрю, надо будет – зашью.

Следующий раненый, следующий, еще, еще. Вок шагал от одного к другому, не обращая внимания на крики, выдергивал наконечники стрел, накладывал жгуты, и мыл, мыл все подряд физраствором. Если попадались похожие раны, звал мага-помощника: «Видел, как я лечил? Давай!» Закончил уже в темноте, при факелах. Ну, как закончил – всех раненых потрогал, где можно было, промыл, что дальше делать, не знал. Огляделся, подозвал одного из солдат, взмыленного, весь день таскавшего то холодную воду, то кипяток.

– Раненых кто-нибудь считал? Пусть посчитают.

По идее, нужно было бы записи какие-то вести. Хотя – дурная мысль. Какие записи, что от них толку? И так понятно, что каменным топором мало кого вылечишь и что кинжал, весь день заменявший медицинские инструменты, от каменного топора недалеко ушел. Как, кстати, и врачеватель, этим кинжалом орудовавший.

– Посчитал, ваше сиятельство, – объявил вернувшийся слуга. – Сразу раненых было много, тех, что вместе с армией не ушли, а тут остались. Да еще наши, значит, всего восемьдесят один. Шестеро – к Богу. Пока здесь лежат, а утром из крепости вытащим и закопаем. Еще пятнадцать делись куда-то, наверное, сами оклемались и своих догоняют уже.

Шестеро к Богу – это из тех, кого Вок пытался спасти. Пытался ли? Не-а, не верил, что спасет, просто делал, как должен. Хотя кому должен? По совести, лучше бы не вмешиваться, не лезть в раны грязными руками. А он занимался тем, что от него ждут. Подумал – мы слишком часто делаем то, что от нас ждут. И на Земле, и, значит, здесь, черт-те в каких глубинах космоса. Объявил: