Текст книги "Планета супербарона Кетсинга"

– Я – спать! Маги спят по очереди, помогают больным, команда тоже спит по очереди, по два часа. Помогают магам. Что срочное – будите меня.

Зачем будить? Какая польза? Да никакой, только авторитетом светить для усиления эффекта плацебо. И не больше.

Не будили, да и не могло, видимо, случиться срочности в военном госпитале. С точки зрения местных представлений, конечно. Даже не завтракая, Вок прошел с обходом, именно прошел между рядами лежавших больных. Большинство выглядело неважно. И запах. Госпиталь откровенно вонял. Что можно было сделать? Приложить руку ко лбу – типа измерить температуру? Из тех, над кем наклонялся, – одни горячие, другие холодные, ни одного нормального. Остальные… Шестьдесят человек так быстро не осмотришь. Вернулся после завтрака, приложил руку ко лбу самого бледного. Холод. Вок не сразу понял – пытается определить температуру трупа. Когда понял, даже не испугался. То ли устал, то ли привыкнуть успел. Махнул – унесите, что ли? Пошел дальше…

Вечером и следующим утром опять промывал раны, перевязывал. Гноящиеся. С каждым днем раненых становилось меньше. Запах, причину страшного запаха Вок угадал легко – гангрена. А чего ожидать? И что делать с этой болезнью? Если конечности, то да, ампутировать, но этим маги и сами успешно занимались. Вот только на культях опять начиналась та же гангрена.

Через три недели лечить было некого. За все время поднялись четыре человека, еще один не поднялся, но выздоравливал – единственный, у кого ампутация ноги прошла без осложнений. Остальные к Богу отправились. Из шестидесяти раненых, доживших до ночи в день штурма, выкарабкались пятеро. Те, кто и так бы, наверное, выздоровел.

Вок подумывал: не послать ли гонца к принцу за распоряжениями? Интересно, не прикажут ли ему самоубиться после такого фиаско? Вполне возможно – типа как в Японии, где не оправдавший доверия самурай сам вспарывал себе живот.

Графа де ла Коста опередили, в крепость на рысях въехал отряд во главе с молодым рыцарем. Командир представился, он был послан из столицы по гарнизонам, в том числе и в Бротат. Принц интересовался, почему граф де ла Коста до сих пор не прибыл домой. Вот это да. От него не просто лечения ожидали, а каких-то цирковых фокусов с мгновенными исцелениями! Оставили покалеченных людей и ожидали получить их отремонтированными меньше чем за полмесяца!

Вок пожал плечами – накажут, казнят за лекарское самозванство, а что, собственно, терять? В конце концов, если он застрял на этой планете навсегда, то здесь и умирать придется. За это время столько смертей видел – своя уже страшной не казалась.

– Задержался, раненых лечил. К сожалению, поумирали почти все. Позавчера последние, теперь можно и назад.

– Как? – удивился молодой рыцарь. – Вы лечили их так долго? Принц будет восхищен. Если не ошибаюсь, до сих пор ни один госпиталь не хоронил раненых дольше десяти дней.

Фраза эта ввела в ступор. Каким образом ее понимать? Но по выражению лица собеседника Вок если не понял, то заподозрил, что его фиаско воспринято как великий успех. Раненые должны были перемереть за неделю, а продержались втрое дольше. Волшебный физраствор и регулярное мытье рук. Но все равно на душе легче не стало – пятьдесят пять человек закопали. Тех, кого пытался вылечить, в чьих ранах ковырялся.

Глава 20. Овергерцог и его рабочее место

Улицы города средневековым обаянием не блистали. Почему? Вок не в первый раз задал себе этот вопрос. Бывал ведь и в Прибалтике, и во Франции однажды на товарищеской встрече. Гулял в свободное время. Там все ощущалось иначе. Вроде бы такие же неровные дома, каменные мостовые, узкие двери, ведущие то ли в прихожие, то ли вообще непонятно куда, но там было и обаяние старины, истории своей собственной, земной, которую в школе учил. Здесь же – просто улицы-щели, не древние, а сегодняшние, плохо освещавшиеся дневным светом, а ночью не освещавшиеся совсем.

Тем не менее Вок регулярно бродил по городу. Зачем? Не для того же, чтобы осьминоговы шпионские камеры наснимали побольше каменных стен и покоробившихся некрашеных дверей. Наверное, все-таки искал ту девушку. Подсознательно. Даже не искал, а только надеялся на случайную встречу. Зачем? Опять увидеть свиту и опять нарваться на драку с предпоследним графом? Ну почему бы и нет. Не все же побежденным с дуэли уходить, теперь его, Вока, очередь коротышке по шлему надавать.

На этой мысли Вок вышел из-за угла на площадь и увидел свой дом. Дом барона, конечно, но который давно ощущался как свой. Перед входом Редвик беседовал с двумя людьми в серой одежде благородного, по местным понятиям, покроя, но без шитья и украшений. Даже разговаривая, они не снимали закрытых шлемов, не имевших плюмажей.

Хорошим дело не пахло, тем более что напряженность в жестах дворецкого ощущалась издали. Первой пришла идея самая дурацкая – местные умельцы раскрутили одну из осьминоговых штучек и разобрались в назначении подглядывающей камеры. Глупость, конечно. Да и с чего он взял, что это полиция-инквизиция? Не было причин, но сбежать все равно хотелось, хотя бы сделать еще кружок по городу, дать время посетителям убраться. Но пришла и вторая мысль – вдруг проблемы не у него, а у барона? Какие неприятности могли бы быть у хозяина с собственными властями, вообразить Вок не мог, но решительно шагнул к дому, отогнав при этом третью мысль – что серые представляли не власть, а что-нибудь вроде мафии.

Не успел он приблизиться, как оба визитера развернулись, один, непонятно старший или младший, произнес:

– Граф де ла Коста, вас ожидает его высочество овергерцог обратной стороны скалы.

Прозвучало это крайне неприятно, а выражение лица Редвика подтвердило правильность впечатления. С самым церемониальным видом дворецкий повел рукой и вдруг выпалил:

– Бегите, граф!

Отвлеченные жестом серые среагировали не сразу, но и для Вока слова прозвучали неожиданно. Ступор поймал – как стоял, ничего не понимая, так и остался стоять. В этот момент из дома выскочил супербарон Кетсинг. Вооруженный, да еще и державший в руке второй меч, который тут же кинул подставившему ладонь Редвику. Два немолодых человека, не задумываясь, атаковали визитеров. Действие понятнее слов. Вок выхватил свою небольшую, взятую только ради прогулки, для приличия, шпагу.

– Бегите! – Теперь это крикнул барон, неожиданной атакой оттеснивший одного из серых. Второй был занят с Редвиком, но Вок совершенно не собирался оставлять их в «честной» ситуации двое на двое. Встал в стойку, отработал вперед. Выпад, укол в правую руку. Противник увернуться не успел, но и укол результата не принес, острие вошло между пластин, но сразу остановилось, не нанеся повреждений. Серый отпрыгнул, отбил удар дворецкого, толкнул его сапогом в незащищенное колено, сбил с ног, развернув этим же движением собственный корпус, нанес Воку поперечный удар. Вок ушел назад, вернулся к привычной стойке. Первое – прикрыть Редвика, он без доспехов. Серый дрался энергично, теснил, делал много ложных маневров. Быстро устанет. Но времени изматывать противника не было, беспокоил барон, точнее, его раненая нога.

Редвик поднялся, провел два выпада сбоку, причем второй одновременно с Воком, достал серого, меч скользнул по панцирю. Но этого дворецкий и добивался, серый повернулся, и им удалось повторить одновременную атаку, при этом Редвик сумел размахнуться и пробил панцирь ниже наплечника. Серый уронил оружие, Вок сшиб его с ног и взглянул на барона.

Увидел он не то, что хотел бы видеть. Барон держался левой рукой за стену, его больная нога не слушалась совсем, но клинок в правой руке работал безукоризненно, противник перед ним лишь метался вокруг, не способный нанести никакого ущерба. Но не это было главным. С дальнего конца площади к серым двигалась подмога. Человек двенадцать. Не бежали, шли, и это было страшно. Их целью не было защитить своих, они шли доделать начатое дело.

Вок, не задумываясь, вогнал клинок под пластины на шее у оставшегося серого, подхватил барона под мышку. В дом! Нет, по ходу боя они отодвинулись от входа слишком далеко, серые подойдут быстрее. Оставалось прижаться к стене – Вок посередине, Редвик справа, барон слева. Показалось – хорошо, если только показалось, – что нетвердо на ногах стоят уже оба.

Двенадцать бойцов вокруг тройки развернуться не смогут, стенка не даст. Первые выпады удалось отбить легко, но трудно было, не умел держать всех глазами. Как тогда, в зале у принца, так и теперь – не получалось быстро переключаться между соперниками, не учился этому. Серые работали не слаженно, больше толкались. Один протиснулся вперед, опасно вышел на дворецкого, тот отразил. Вок попытался закрутить выставленный меч, выбить. Не успел, серый убрал оружие, сделал два шага назад, точнее – попытался сделать. Сзади на него напирали, и отход выполнять было некуда. Вок ударил, от ответного удара шпага ушла вправо, но Редвик поднырнул под оба клинка и точным секущим ударом, почти без замаха пробил стык вражеского доспеха ниже грудных пластин. Серый упал; вспоминать медицинский атлас, разбираясь, где в человеке столько крови, не было времени. Одним меньше. Вок скосил глаза влево – барон нашел способ не нагружать ногу, лишь мимолетно опирался левой ладонью о стену, элегантно фехтовал легким, хорошо сбалансированным мечом, открытый шлем позволял видеть почти добрую улыбку. Старый вояка определенно получал удовольствие от драки. Серые поняли свою ошибку.

– Корродрон! – Незнакомая команда, казалось, откатилась эхом от стены.

В первой линии осталось шестеро нападавших, остальные отошли в резерв. Опасно, шестерку слаженно работать не натренируешь, вечность нужна, но если разобьются на сработавшиеся пары… Нет, здесь обычные солдаты – или строем, или каждый сам за себя. Толкались меньше, но меньше и нападали.

Слышались новые незнакомые команды. Код? Вок скосил глаза на барона. Тот вражеских выкриков тоже не понимал. Вдруг двое серых шагнули назад, вперед выступила свежая пара, навалилась на левый фланг, на барона. Он отбивал, принимал удары висевшим на предплечье щитом. Враги молотили, как пропеллеры, не заморачиваясь техникой, упирая на частоту выпадов. Меньше минуты, и их сменила новая пара. Вок пожалел, что гулял по городу без щита. Да и нормальный, не символический доспех не помешал бы, раз соседей прикрывать надо и быстро позицию менять нельзя. И еще не помешал бы какой-нибудь среднекалиберный пулемет.

Пока удавалось работать веером – дотягиваться справа, крутиться, акцентируя выпады в левую сторону, уменьшая сектор, в котором бешеную атаку отбивал барон. И просмотрел, двое справа вдруг усилили напор, а впритирку к стене прошел третий, не с мечом, а с коротким копьем, Редвик был занят атакой мечников, Вок помочь не успел. Копье вошло в незащищенный бок дворецкого, тот навалился спиной на каменную кладку и сполз по ней вниз.

В глазах замелькало от бешенства, от собственного бессилия. Вок прыгнул вперед, не думая, что рискует, достал, вогнал клинок между рачьими пластинами очередного панциря. Серый повалился, но нападающие сомкнулись, тесня Вока на прежнюю позицию.

– Хрипхри! – Странная команда опять прозвучала непонятно откуда.

Цепь сделала шаг назад, круг расширился, в просветах мелькнули арбалеты. Визг, и в панцирь барона ударили болты. Нет, не пробили, сражение вернулось к прежнему состоянию.

Почему стреляли только в барона? Вока ждет кто-то, да еще и позади скалы!

– Хрипхри! – Маневр повторился.

Вок дернулся влево, прикрыть товарища, сам он им нужен живым. Арбалетами нападавшие владели хорошо, лишь один снаряд скользнул по доспеху Вока, остальные прошли рядом, послышался звон металла о камень стены. Серые сомкнулись. Барон оседал, куда попал болт, Вок не увидел.

– Все! – крикнул он по-русски. – Я вам нужен живым!

Шагнул вперед, не заморачиваясь защитой. Ударил снизу вверх – первый. Выпад вправо с нырком под меч, достал не того, который замахнулся, а через одного – второй.

– Кантанаар!

Цепь быстро разошлась в стороны, на Вока надвинулся огромный корявый щит. Кусок обычного дощатого забора в полтора роста высотой несли не меньше шести человек. Графа де ла Коста просто придавили к стене. Все, отфехтовался. Теперь к скале, к овергерцогу, с официальным визитом.

Вока вытащили из-за забора, скрутили руки. Сорвали легкий прогулочный шлем и ударили по голове.

– Уанаван! Живым и неготовым отправится к Богу.

Нужен живым – оставалось радоваться своей догадливости, но радоваться не хотелось совсем. Голова мечтала потерять сознание, но у нее это никак не получалось. Приходилось мириться с положением вещей и смотреть на еще одного серого, на этот раз конного. Ага, значит, начальник, лошадь в узких проулках для боя бесполезна, она здесь – штука статусная. Вок с трудом приподнял голову – что-то гадко скрипело в шейных позвонках, – взглянул в лицо, в забрало всаднику. Такой же серый, как те, которых минуту назад удалось прикончить в количестве нескольких штук. Перед глазами встали опускающийся на землю Редвик, потом барон, и Вок очень понадеялся, что не ошибся, не ранил, а именно прикончил.

Пленному подвели лошадь, подняли в седло, взяли под уздцы, построились вокруг в каре, двинулись в направлении замка. Каре, конечно, развалилось в первой же узкой улочке, но куда бежать изрядно поколоченному, если впереди и сзади цепочки охранников, а на стену залезть… может, и удалось бы, но зачем? Это в кино человек прыгает вверх с окна на окно, а оказавшись на крыше, знает, куда бежать. Хотя чего терять? Лучше попробовать.

Подходящего момента ждать пришлось долго. Процессия, или, скорее, конвой, успела отъехать далеко, в совсем незнакомые улочки. Впрочем, крыши и в своем районе вряд ли покажутся знакомыми. Когда-то, классе так в шестом, мальчишки насмотрелись роликов про паркур и сдуру залезли на четырехэтажку, выворотив ломиком чердачный замок. «Домишко» выбрали из соображений осторожности – остальные коробки в жилом районе имели от пяти этажей и выше. К счастью, зазоры между зданиями оказались для прыжков великоваты даже с точки зрения одиннадцатилетних паркурщиков. Взглянули через край крыши, да и полезли вниз, под репрессии за сломанный замок. Вок тогда долго смотрел сверху на собственный двор, медленно узнавал знакомые детали с незнакомого ракурса. Пожалуй, здесь, на чужой планете, не получится отличить чужую улицу от той, по которой проходил много раз.

Наконец, все сложилось: и место подходящее, и туман в голове прояснился – именно когда впереди, на доступном уровне, показался балкончик. Да и выше имелся навес, пригодный, чтобы лезть дальше, на крышу трехэтажного дома.

Вок резко встал в стременах, ухватился за косую под-балконную балку, подтянулся. Ожидал криков, свиста арбалетных болтов. Ничего. Но выйти силой на перекладину не получалось, тело отяжелело. В следующий момент пальцы не выдержали, и Вок рухнул обратно в седло. Серые никак не отреагировали, будто арестованный и не пытался бежать, так – гимнастикой занимался, затекшие мышцы разминал. Но почему не удалось? Взглянул вниз – раньше посмотреть не догадался – ноги были обмотаны ремнями, видимо пропущенными под брюхом лошади. Да, забраться на крышу, таща за собой лошадину, было бы оригинально. Серые бы посмеялись. Надо понимать, не он первый, пожелавший удрать по верхам, и надо понимать, серые – не солдаты, а весьма опытная полиция или спецслужба. Интересно, почему спецслужбы предпочитают такие скромные цвета? Подсознательная тяга к малозаметности? Кстати, и предпоследний граф тоже в глаза не бросался – грязно-коричневый. Посмотришь на своих врагов и поблагодаришь осьминога за зелено-красную родовую расцветку.

Процессия выбралась из города довольно далеко от замка, вновь взяла пленника в каре, забрала левее и оказалась на узкой, но натоптанной дороге, ведущей вокруг горы. Той единственной в округе, которую подпирал замок принца.

Вскоре выяснилось, что все говорилось буквально, никаких переносных смыслов – резиденция, или, наверное, рабочее место, овергерцога, на которого трудились серые, находилась как раз по другую сторону от замка. Выглядело рабочее место сооружением военным, но даже на маленький форт не тянуло – так, мини-укрепление, пара прилепленных друг к другу башен с бойницами вместо окон. Не считая площадки перед входом, окрестности заросли деревьями. Наверное, северная сторона горы отличалась микроклиматом, позволяющим расти чему-то приличнее колючего пыльного кустарника.

Вока отвязали от лошади и спустили на твердь земную. В двери, небольшие, но массивные, он вошел сам и, к удивлению своему, оказался в комнате с высоченным потолком и резной винтовой лестницей, уходящей вверх. Выглядела обстановка очень театрально. Лестницу декораторы расположили в дальнем левом углу, справа – огромный камин, перед ним два глубоких кресла с подлокотниками, сделанными в том же стиле, что и тянувшиеся вокруг всего помещения перила. Стены занимали полки с книгами.

Не успел Вок вообразить способ, которым хозяева добираются до верхних полок, как по лестнице спустился человек в тяжелом сером халате и плетеных кожаных туфлях. Из-под халата выглядывали и штаны, не под сапоги, а домашние, длинные, тоже серые. Судя по наряду, человек чувствовал себя здесь дома.

– Пожалуйте, граф де ла Коста, наконец-то я с вами встретился. Давно хотел, да и вы наверняка тоже. Не каждого приглашают к овергерцогу обратной стороны скалы.

Особой доброжелательности в словах хозяина библиотеки Вок не уловил. Кстати, кто он вообще, этот овергерцог? Серый кардинал? Вряд ли. Принц не выглядел человеком, которым можно руководить «из-за портьеры». Определенно начальник местной спецслужбы, инквизиции, если называть в старинных терминах. А вот дружит она с монархом или враждует, для него, Вока, не так и важно, вряд ли из-за какого-то заезжего графа между ветвями власти возникнет серьезный конфликт.

– Зря вы, ваше сиятельство, драку затеяли. Или лучше не сиятельство, а господин маг? Что вам больше подходит? – Хозяин замка и, главное, хозяин положения сделал паузу, скривился. – Благородно встали плечом к плечу с супербароном Кетсингом. Не стоило. Хотя как знать, какие у вас там за морем обычаи, может, и странные. Ну, вышел навстречу, чтобы предупредить, за это ему бы много не грозило. Защита гостя – дело чести. Дворецкого бы казнили, тем и ограничились.

– Что с ними? – перебил Вок, не обращая внимания на очевидное отсутствие логики в овергерцогских рассуждениях о чести и благородстве.

Овергерцог вопрос проигнорировал, продолжал не спеша:

– Поговорим, выясним некоторые мелочи, да и поедете домой. Лучше, если сразу за море, но это уж куда вам угодно.

Произнесено это было таким тоном, что стало очевидно – ничего хорошего гостей в этом замке никогда не ожидало и рассуждения про «поедете домой» – не более чем фигура речи. Но требовалась какая-нибудь стратегия. Вряд ли здесь подходило молчание. Лучше, наверное, говорить, хотя бы чтобы выяснить о ситуации побольше.

– И как вы меня за море отправите? Отдадите команду на непонятном языке?

Овергерцог впервые улыбнулся:

– А-а, вы об этом? Команды – лишь слова. Звуки, которые ничего особенного не значат. Противник боится странных слов, а воинов они вдохновляют, заставляют чувствовать себя частью значительного. Но оставим это, лучше обратимся к темам более интересным.

«Похоже, на прямые вопросы отвечать здесь не принято», – хмыкнул про себя Вок и решил в дальнейшем придерживаться такой же тактики. Объявил, почти цитируя русскую классику:

– Процедура у вас какая-то негостеприимная. Сначала гостя напоить, накормить положено. Баньку там, спать уложить. А потом уже спрашивать. Кстати, мое имя вы знаете, а вот я ваше – нет.

Овергерцог поднял бровь и, ничего не говоря, вышел. Почти сразу появились охранники, которые отвели Вока во вполне достойную комнату с кроватью под балдахином, удобствами и даже небольшим письменным столом. Впрочем, стол был абсолютно пуст, и, что за ним предполагалось делать, оставалось загадкой. Единственным напоминанием об аресте был маленький игривый гобелен на месте, где по идее полагалось находиться окну. Граф де ла Коста хмыкнул, разделся и лег, тем более что и устал чрезвычайно, и ушибленная голова изрядно побаливала. Лег и без всякого труда заснул – где только и после чего только не приходилось засыпать в последнее время, привык уже.

Следующие два дня граф де ла Коста посвятил присутствию на допросах. Не посвятить, конечно, не мог – охранники вежливо, но настойчиво, провожали его из отведенных апартаментов в тот же самый зал с книгами и винтовой лестницей. А вот овергерцог особо не перенапрягался, передавал работу то ли заместителям, то ли сотрудникам меньшего ранга.

Из допросов, которые политкорректно назывались беседами, удалось выяснить примерно такую картину. Спецслужбу заинтересовали нетрудовые доходы иностранного гостя. Откуда он черпал золото, если феодом не владел, корабль его утонул вскоре после прибытия, а к местным ростовщикам не обращался? В плане ростовщиков Вок только плечами пожал: с чего бы они стали одалживать наличные иностранному графу, если за душой у того нет даже рекомендательных писем? В остальном же приходилось согласиться – источник финансирования оставался незадекларированным. Не вслух, конечно, вслух граф де ла Коста возмущенно отрицал какую-либо несостоятельность, утверждал, что сразу привез большой запас золота. Имелось изрядное подозрение, что не зря его допрашивают, пробрался какой-нибудь хитрый шпион воровским способом да и посчитал лежавшие в сундучке монеты. Но даже если так, отрицание – лучшая стратегия. Не будет же овергерцог признаваться в воровских наклонностях.

Исчерпав то ли количество отведенных на одного арестованного уговоров, то ли собственное терпение, инквизиция решила закруглиться. Как выяснилось, к разочарованию графа де ла Коста, не с расследованием вообще, а с его цивилизованной фазой. Вечером третьего дня овергерцог занялся подведением итогов. На этот раз присутствовал секретарь. Вок даже заинтересовался – нашлась-таки письменность в здешнем мире? Вытянул шею, взглянул – секретарь уже начал рисовать и его, Вока, и овергерцога. Не писать, не иероглифами строчить, а именно рисовать. Комиксы здесь вместо письменности, что ли? А по стенам вокруг альбомы расставлены? С прошлыми комиксами-протоколами? Неожиданно для себя вспомнил первое приглашение к принцу, значит, вот как караул незнакомых гостей узнавал! Рисуют все в этом мире, хорошо рисуют, и он, Вок, только теперь до этого додумался.

За отвлеченными рассуждениями вводные фразы овергерцога совсем потерялись, наверное – обычные слова стандартного допроса. Оно и дальше шло весьма формальным образом.

– Вы, граф де ла Коста, не желаете сообщить, у кого получали золото. Вы же, маг де ла Коста, не желаете описать способ, которым золото изготавливали.

Говорил овергерцог медленно, не упуская детали, определенно для протокола. Говорил бесстрастно, но Вок еще на первых допросах уловил, что способ изготовления драгметалла интересовал расследование гораздо больше, чем какой-нибудь ординарный теневой ростовщик, незаконно ссужающий иностранцев. Уловил, но комментировать, разумеется, не стал. Опять задумался и обратил внимание лишь на концовку:

– Не хотите покаяться и рассказать начистоту. Мы ведь вас не выпустим, пока не получим должного. – Овергерцог выдержал театральную паузу и добавил с неожиданным пафосом: – Мы можем все!

Вок внутренне усмехнулся – самым глупым было бы рассказывать начистоту. Про осьминога, космический корабль, можно еще про драккар и викингов-водолазов добавить. Интересно, существует здесь сумасшедший дом? По-любому стремиться туда не стоило, вряд ли местная психиатрия предоставляла столь же комфортные условия заточения.

– Боюсь, рассказывать мне нечего. Придется пользоваться вашим гостеприимством до конца дней моих.

– Зря, я бы не советовал поступать легкомысленно. – Овергерцог встал и прошелся по комнате. – Со временем гостеприимство истощается, а мы всегда получаем то, что требуем. Разница лишь в том – добровольно получаем или принудительно. И после принудительного признания отпустить вас мы уже не сможем, нельзя же нашему просвещенному населению видеть, во что вы превратитесь. Так что или дружеская беседа сейчас, или… или вам проще было бы лечь там, на Высокой площади. Все равно к Богу отправляться, но там это выглядело бы красивее, да и шагали бы в компании.

Последние слова резанули. Получалось, барон и Редвик убиты? Один из них? Кто? Не хотелось верить. Может, врет инквизитор? Голова даже думать об этом отказывалась, подсовывая взамен мысль «ну наконец-то я узнал название площади, где стоит баронский дом». Встряхнулся, возразил зло:

– Тогда зачем мне признаваться, если выход будет отрезан?

– Со временем, ваше сиятельство граф де ла Коста, вы поймете, что быстрая смерть – благо.

С этими далеко не оригинальными словами овергерцог резко повернулся и, как показалось, вошел в стену. Наверняка, подобно какому-нибудь фокуснику, раздвинул драпировку и скрылся в прятавшейся за ней дверце. Выглядело это настолько картинно, что Вок понял – демонстрация возможностей, подтверждение тезиса «мы можем все».