Текст книги "Планета супербарона Кетсинга"

Глава 16. Принц и госпитальный поход

Боль который час подряд долбила в голову. Такое бывало, редко, но бывало. Пенталгину бы заглотить, и две таблетки сразу, но… до пенталгина сколько-то там парсек, или парсеков – как правильно говорить, Вок не помнил, а сейчас и не загружался. По уму, надо бы полежать, пока не заснешь, к утру голове самой бы болеть надоело, но приходилось улыбаться и делать респектабельное лицо. Не повезло, вернувшийся во второй половине дня дворецкий объявил, что графа де ла Коста ждут на малом приеме, который начнется… к началу уже не успеть.

Взгляд оторвался от бокала, его, по идее, надо было давно выпить. На больную голову-то! Ну и хорошо, что оторвался: заметил в толпе осмысленное движение. Принц. Он двигался в сторону графа де ла Коста, тусовка приближенных расступалась, перемешивалась, пропуская монарха. Народу было не слишком много, на малый прием приглашались… те, кто приглашались. Все запросто, по-домашнему, без протокола, вплоть до того, что и титулы можно повторять через раз. Даже уступая дорогу принцу, присутствовавшие разговаривали между собой, некоторые энергично жестикулировали. По понятному поводу – ожидалась серьезная война. Не то чтобы о ней не знали, наоборот – знали заранее, но, собравшись, говорили, конечно, о ней, изрядно заводя друг друга. Война открывала возможности. Для молодых – проявить доблесть и сразу подпрыгнуть вверх в так и не понятом Воком статусном рейтинге. Продвинуться побыстрее, чем побеждая противников на турнирах или в случайных стычках. Для тех, кто постарше, – тоже подняться, но уже в рейтинге полководцев, а кому, спрашивается, не хочется значиться великим полководцем? Возможностью поражения никто, конечно же, не заморачивался. Хорошо так жить – от победы к победе, а голова слетела, ну и все, сам об этом даже не знаешь, топаешь к местному богу без всяких переживаний и эмоциональных проблем.

Принц начал с середины. В конце концов, на то и окружающие, чтобы соображать, о чем с ними коронованная особа разговаривает.

– Ты очень необычный боец, граф де ла Коста, но у тебя нет войска. А у меня нет людей, чтоб поставить под твое начало.

Будто Вок слезно умолял взять с собой за славой и почестями. Честь и слава – дело важное, но лучше остаться дома, чужая войнушка не вдохновляла. Черт его знает, может, здесь всю жизнь проторчать придется, но война все равно затевалась чужая. К тому же хотелось просто отдохнуть, поговорить с бароном… Сейчас – боль в голове помогла, что ли – Вок осознал, что, сидя в плену у берсерка, все время беспокоился о Кетсинге.

– Ты маг. – Озабоченность пропала с лица принца, будто именно в этот самый момент он нашел решение. – В чем-то сильнее наших магов. После битвы будут раненые, повезем их в крепость Бротат. Отправишься послезавтра, примешь крепость.

Согласие графа де ла Коста сомнению не подвергалось, подразумевалось по умолчанию. Наверное, еще подразумевались и радость, и энтузиазм. Как тут откручиваться, спрашивается? Да никак. Оставалось соорудить выражение лица, полностью лояльное ко всем монаршим начинаниям. Воевать не хотелось совсем, казалось – согласится, и голова уже никогда не перестанет болеть. Но единственное пришедшее на ум возражение прозвучало всего лишь вопросом:

– А комендант? Вы смещаете старого коменданта? Разве нужны конфликты прямо перед войной? – Самому Воку и без войны конфликты надоели. Представил себя тем псом из анекдота, заявляющим: «Я теперь в цитадели главный», и стало совсем кисло.

Принц опять улыбнулся успокаивающе:

– Там нет никого, крепость пустая, солдат для нее я тебе дам. Маги со мной пойдут, но у них ученики есть, тех тоже тебе.

«Не зря он на принца выучился», – хмыкнул про себя Вок. Маленький отряд в бой вести графу не по чину, да и что это за принц, у которого такие графы? А тот же отряд да плюс крепость – все экивоки соблюдены. К тому же – важное дело, госпиталь наверняка понадобится. Жаль, проблемка имеется – медучреждение получит самозванца де ла Коста в качестве главврача. Одна надежда – может, какой из обещанных учеников уже к диплому подбирается, потянет на зама по лечебной части?

– Благодарю за честь. – Вок тоже изобразил улыбку, но сказалось отсутствие тренировок, и улыбка вышла кислая. – Если вы позволите, я немедленно отбуду готовиться.

Принц не возражал, хоть это хорошо – домой попасть пораньше. Отлежаться наконец, успокоить головную боль. Да и с бароном общаться куда как приятнее, чем играть иностранного графа в околопринцевых кругах. Нет, все-таки сразу в постель и голову баюкать.

Что-то мешало спать, какая-то мысль, неприятная и назойливая. Будто знаешь – вот-вот зазвонит будильник. Очень хочешь уснуть, но вместо этого лежишь и ненавидишь будильник. Далеко не сразу удалось осознать, что никаких злобных механизмов возле кровати не прячется, ни со стрелками, ни с цифровым дисплеем, а спать не дает банальное чувство долга. Вчера вроде и не пил ничего на приеме, но набрал обязанностей, не очень и возражая. И крепостью командовать обещал, и раненых лечить. На тему командования Вок идей не имел, готовиться не собирался, зато, как младенец, имел на эту тему чистую совесть. А вот с медициной… ну хоть на базар сходить, закупиться снадобьями. Собственно, именно для похода на базар его и будило зловредное чувство долга.

Главной целью являлись, конечно же, волшебные какашки птицы Мастраастра, хотя затариться Вок собирался и другими, не обязательно проверенными, средствами. Для прикрытия собственной некомпетентности. Черт знает каким образом лечить больных, раненых там всяких, но в жизни, как на дорожке, нельзя неуверенность показывать. Значит – размахивать первой попавшейся редиской, утверждая, что это корень мандрагоры, и рассказывать по-русски садистские стишки, вполне годящиеся в качестве заклинаний.

Птичьих какашек у знахарок не оказалось, на прилавке не было даже дорогостоящей жабы-акалаля. Помня уговор, колдунья графа де ла Коста не узнала, но долго и громко огорчалась, что не приберегла для высокородного клиента нужного зелья. Потратила последнее, его ведь много дней хранить ну никак нельзя, силу теряет. Кто же знал, что вот сейчас и понадобится. Сетовала и огорчалась фармацевтическая бабка натурально, от всей души – наверняка сбыла остатки порошка по дешевке, не надеясь заработать, как в доме супербарона.

Плохо. Пришлось обратить внимание на имеющийся ассортимент, на этот раз заботясь не об эффективности лекарственных препаратов, а об их внешней эффектности. В этом отношении выделялась странная трава, формой напоминавшая крапиву. Ее листья пестрели яркими разводами алого и голубого цветов. К тому же, несмотря на абсолютную, годную для гербария, засушенность, растение оставалось гибким, как полиэтиленовое. Это замечательное свойство особо импонировало – лекарство обещало выглядеть столь же замечательно после перевозки, в каких угодно походных условиях.

Потребовав упаковать только что укомплектованную аптечку, Вок подозвал мальчишку, достаточно чистого, чтобы отнести домой графские покупки, и вернулся к торговке за инструкциями по применению лекарственных средств. Распрекрасная трава оказалась средством от расстройства желудка, причем у детей. И что, оформлять возврат? Нет уж, у детей так у детей, в конце концов, в лечебные свойства слишком разноцветного сорняка все равно верилось с трудом. Другие покупки к военной медицине, возможно, и имели более близкое отношение, но доверия внушали еще меньше. Дополняли набор военврача не в надежде на действенность, а чтобы место в аптечке не пустовало.

Передвижной госпиталь совсем не браво двигался по той же знакомой дороге, впрочем, полководец строить свой отряд грозной колонной и не собирался. Вслед за графом де ла Коста шагали лучники, замыкали копейщики, держась, как все опытные воины, подальше от командира. Восьмерка копейщиков выглядела внушительно. Если издали. Кольчуги с нашлепками-зерцалами, тяжелые шлемы, толстые копья. Вблизи тут же выяснялось, что все они входят в категорию лиц пенсионного возраста. Вок заметил одного, высокого, широкого в кости воина. Шею его украшали мощные мышцы, верилось, что под одеждой прячется мускулатура не менее грозная. Но внимание притягивали усы, двумя седыми реками стекавшие на грудь, на Земле он бы, пожалуй, выигрывал конкурсы усачей. Здесь же… Вок понятия не имел, соревнуются ли здесь усоносцы, да и вообще изобретены ли уже разные странные конкурсы. Кого-то воин напоминал? Да, точно, одного из героев фильма про цирковых борцов девятнадцатого века. Седого, с обвисшей, бледной до синевы кожей, но не потерявшего еще ни сил, ни умения бороться.

Десятка лучников имела доспехи полегче, эти – совсем мальчишки. В середине эшелона тащились несколько телег с имуществом и шарабан, в котором передвигались ученики магов. В боепригодности шарабана Вок особенно сомневался.

В этом походе лошадью рулить пришлось самостоятельно, командир все-таки, вождь-отец, какие там еще пафосные эпитеты можно подобрать к подобному случаю? Но животное оказалось ничего, адекватное, всадника почти всегда слушалось. Может, скотина сговорчивая попалась, а может, сам он уже привык к единственно доступному средству передвижения. Трясся в седле, иногда подергивал уздечку, поглядывал по сторонам и рассуждал. Что ему выдали самых к битве непригодных – понятно, но вот почему такая возрастная разница? Пошевелил мозгами, вспомнил – в областной команде по стрельбе из лука народ был немолодой, под стать этим копейщикам. Не мастера спорта, но твердые перворазрядники, несмотря на возраст. И еще вспомнил, как кто-то на сборах про футболистов рассказывал – вроде бы когда-то в Англии мяч пинать запретили, чтобы дурной игрой не отвлекать народ от регулярных стрелковых тренировок.

Что ж, ситуация разложилась по полочкам – лучников-неумех ему определили. А копейщиков, наверное, наоборот – тех, кто из спортивной формы вышел. С пикой ведь главное – физподготовка. Вложиться всем тяжелым ударом в маленький копейный наконечник и пробить рыцарский панцирь. С другой стороны, а что он, собственно, хотел, получив в подчинение медицинскую команду? Богатырей земли местной? Это вряд ли. Медсестер с санитарками, как на подбор юных да привлекательных? И в мечтах не грезились. Команда такой и должна быть – группа лиц, способных подтаскивать носилки с ранеными и утаскивать… Кого будут утаскивать на носилках после его медицинского вмешательства, думать не хотелось.

«Самолечение – опасное увлечение». Вся его здешняя знахарская деятельность под этот лозунг попадала. Ну и что, что не себя, а других, методы ведь те же. Кстати, почему в голове эта фраза возникла?

Ну да, в детстве, классе, наверное, во втором случилось. После школы Женька вытащил из портфеля и предъявил какую-то железяку, дал подержать – легкая. На вопрос «что это?» ответил значительно: «Магний!» Потом забрались в гараж к Женькиному отцу и долго терли кусок напильником, опилки смешивали с утащенной из аптечки марганцовкой. Взрывпакет поджигал Женька, там же, за гаражами. Поджег и побежал, Вок побежал за ним. Ох, и здорово грохнуло! И тут же, откуда ни возьмись, незнакомый дед с костылем, гнался за ними, размахивал своей палкой и матерился. Улизнули в щель между заборами, жаль, оставшийся магний потерялся.

Потом Воку стало обидно, что все интересное не он придумывает, хотелось самому сделать что-нибудь здоровское, удивить друга. Ходил по закоулкам, там, где валялся всякий давно забытый мусор, всматривался, Женька ведь магний именно так нашел, чиркнул по асфальту, искры полетели, понятно. Один мальчишка из старшего класса на ботинки специальные подковки сделал – при ходьбе каблуки искрили и все про магний знали.

Найти удалось воск, янтарно-коричневый, маслянистый и пружинивший под пальцами. Отлично! Тут же пришла идея отлить солдатиков. Поставил на газ консервную банку и начал плавить. Как потом, через много лет, стало понятно – воск оказался обычной пластмассой, к тому же легкогорючей и немедленно вспыхнувшей. Пламя столбом рвануло к потолку. Вок схватил другую консервную банку и накрыл огонь. Героические действия не прошли бесследно – банки попались одинакового размера, верхнюю пришлось держать рукой, обжегся, конечно.

Как каждый провинившийся ребенок, Вок смотался из дома, отправился в гости к другу, который тут же пообещал вылечить ожог специальной мазью. Уже к вечеру руку разнесло, родителям про главного медика не рассказал, наврал, что обжегся увеличительным стеклом и намазал кремом из аптечки. Как ни допрашивал отец и ни плакала мама, чем мазал, Вок «вспомнить не мог». Тогда-то от врача и услышал фразу про «опасное самолечение».

* * *

Знакомая дорога, тянувшаяся вдоль берега, превратилась в незнакомую и, попетляв, свернула к горам. «Все дороги ведут в горы», – отметил про себя Вок. И еще отметил, что все его экспедиции почему-то требовали движения в одну и ту же западную сторону от города. Фраза превратилась во «Все дороги ведут на запад» из старого военного фильма. Но война в том фильме была своя, пережитая собственными дедом и прадедом. А тут – чужая и непонятная, он ведь даже не удосужился спросить, с кем предполагается драться и по какой именно причине.

По пути встретились два городка. Первый еще ничего – на въезде дорогу перегораживали какие-никакие ворота, дома выглядели прилично, не все, но пять или семь выглядели. Правда, устроенный в том городке обеденный перерыв обещал запомниться надолго, такой гадости, какую подавали в местной корчме, Вок давно не едал. Весь остаток дня субстанция, условно называвшаяся едой, подкатывала комом к графскому горлу и в конце концов убедила отказаться от ужина. Что ели солдаты, полководец предпочитал не знать, определенно нечто, вырабатывающее злость и ненависть ко всему миру, столь необходимые настоящему воину.

Второй городок мог порадовать разве тем, что корчмы в нем вообще не было. Место это можно было бы с легким сердцем обозвать селом или даже деревней, но мешала старая кирпичная башня с выщербленными зубцами.

Судя по уменьшающейся масштабности населенных пунктов, отряд двигался к границе. Как она должна была выглядеть и кто за ней жил, Вок понятия не имел, но, по логике вещей, враги находились именно там. Как выглядели враги, тоже оставалось непонятным, но тут можно было полагаться на пенсионеров-копейщиков с их богатым жизненным опытом.

Порученный принцем объект обнаружился за несколькими перевалами, в долине на другой стороне гор. Крепость притулилась к отвесной скале и выглядела бы прилично – две башни, стена метров пять высотой, не считая зубцов, подходы под полным контролем – дорога подползала к укреплениям снизу вверх и вновь уходила вниз, в сторону, назначенную Воком неприятельской. Вот только около крепости, с «вражеской» стороны, имелась огроменная деревня, и она-то вымершей не выглядела. Про деревню принц ничего не говорил. Оставалось считать, что стратегического значения она не имеет.

Уже разглядев цель похода, отряд еще долго и медленно полз то с горы, то в гору. Дорога навевала худшие мысли, из головы не удавалось выбросить картинку – стена из такого же камня, а в ней вмятина в форме речного катера. Осьминог смылся, оставив своего шпиона на произвол судьбы. Один пессимизм тянул за собой другие, подумалось – вдруг неприятель оказался порезвей Вокова войска и сидит уже там, в цитадели? Начнет обстреливать, и порадуешься, что пулеметов здесь пока не изобрели. Вок взглянул на крепость снизу вверх – отряд как раз дошел до конца спуска и собирался подниматься – и поежился. Может, стоит тайно подходить? Или разведчика выслать? Пожалуй, какие-никакие военные знания не помешали бы, как ни крути, а недополучил их в своей земной жизни. Даже книги про войну предпочитал те, где рассказывалось о людях, а главы с техническими подробностями если и не пропускал, то уж точно не запоминал.

Опасения остались опасениями, достигнутые без приключений крепостные ворота предъявляли взору разноцветную шелуху. Похоже, сотню лет подряд их регулярно перекрашивали, и каждый раз той краской, которую не жалко. Снаружи створки запирала огромная заклепка. Опля, уж не магической ли силой должен Вок отворить эти самые врата? Магические ученики, по сути – студенты, тоже вряд ли были способны извергнуть волшебство достаточной силы. Граф слез с коня, поколупал пальцем краску, понаблюдал, как падают разноцветные лепестки. Пожалуй, зря он не стал разыскивать Маркса, пройдоха или решение бы нашел, или в село за решением сбегал.

Вок взглянул на отряд, раздумывая, кого бросить на переговоры со здешним населением, однако проблема выбора отпала сама собой, вместо нее возник местный кузнец-умелец. Расклепывать ворота он не стал – чего возиться, горн сюда тащить, мехи, инструменты. Просунул руку в окошко, из которого вроде бы должен выглядывать привратник, да и открутил где-то там одну из петель. Грозность крепости серьезно упала в Воковых глазах, но, обернувшись на вход изнутри, он обнаружил, что запирается он вполне надежно, если, конечно, использовать по назначению стоявшие у стены поперечные балки. К тому же и ворот имелось двое – внешние и внутренние, между ними кривой коридор – узкий колодец, контролирующийся сверху бойницами-щелями.

Внутри крепости оказалось, да ничего не оказалось внутри, каменные стены, на них идущая вдоль бойниц галерея для стрелков, башня с квартирой коменданта и казармой человек на сорок под ней. Где госпиталь размещать, непонятно. Вок подозвал еще не успевшего сбежать кузнеца, скорчил графскую физиономию погрознее:

– Староста почему встречать не пришел?

– Бургомистр, – даже обиделся кузнец, потом признался уже без обиды в тоне: – Так пришел же. Я и бургомистр тоже.

Раз бургомистр, значит, «бург» – город. Ну да, раз крепость, то город, логично. Но что староста, что бургомистр, а задание по-любому одно – организовать в крепостном дворе временную крышу и лежаки какие-нибудь, хоть даже и типа пляжных.

Утром наверняка дел невпроворот окажется, а сейчас надо было отдохнуть, и самому, и уставшему отряду. Вок было отдал приказ «Всем спать!», но спохватился, крикнул вдогонку уже спускавшимся в казарму солдатам, чтобы ворота заперли и дежурных на башню отправили. Кто будет приказы выполнять, осталось непонятным, за время похода Вок не сообразил назначить «старосту класса».

Ветер завывал в оконных нишах, не давал спать. Тело болело, отказывалось шевелиться. В споре воя и боли победил холод, Вок вдруг понял, что не может больше лежать под скромным одеялом, что надо подниматься и дальше – по обстановке. Получится – так завтракать, а нет – делами заниматься, если еда еще не готова. А не дай бог, и раненых принимать. Воображение тут же представило очередь истекающих кровью воинов, собравшуюся за ночь перед запертыми крепостными воротами. Очередь стонала в унисон, пачкала стены красным, а самые искалеченные сползали умирать в крепостной же ров. Картинка выглядела неправдоподобной хотя бы потому, что наяву рва вокруг укреплений не имелось.

Вок вскочил, быстро натянул одежду, теплее не стало. Черт побери, что это за апартаменты коменданта, в которых сквозняки гуляют, как в какой-нибудь аэродинамической трубе? Для выяснения причин пришлось заглядывать в узкие оконные ниши, прорезанные в толстенных стенах. Только в одной имелось нормальное окно, остальные были заделаны подручными средствами. Врага эти преграды, возможно, и задержали бы на минуту или полторы, но воздух проходил внутрь с той же скоростью, с которой носился снаружи. Оставалось позавидовать войску, располагавшемуся в подвальном помещении и наверняка наслаждавшемуся теплом.

В углу обнаружилась крутая винтовая лестница, похожая на такую же в доме супербарона. Потянуло по ней подняться. В конце концов, осмотр укреплений – задача первоочередная, можно начать ее выполнение и с чердачной лестницы, уходившей вверх в непонятную шахту. Там, наверху, выяснилось, что над апартаментами возвышается башня, не имеющая к крепостным стенам никакого отношения, Вок оказался как раз на ее верхушке. В очень подходящую погоду, подходящую для того, чтобы насмерть простудиться. Взглянул вниз, понял, что заметил эту башню еще вечером, но тогда же и забыл о ней начисто.

Ветер здесь дул более-менее равномерно, и поблизости, вот ведь радость, летали птицы, штук пять или шесть. Парили в потоках на фоне скал, оставаясь практически в одной точке. Гордо, немного пафосно, показывая случайно поднявшемуся на башню человеку, что именно они здесь хозяева, что были хозяевами раньше и будут хозяевами всегда.

Мелькнула надежда – а вдруг осьминог не улетел, вдруг прислал дрона? Птицы висели в воздухе совсем рядом, руку протяни и… Ну, полметра не хватит, не больше. Вок рассмотрел каждую очень внимательно. Нет, обычные пернатые. Величественные, черные, но к инопланетной технике отношения не имеющие. Вдруг одна заметила что-то на площадке башни, красиво накренилась и плавно села, совершенно не опасаясь стоявшего человека. Очарование вмиг пропало, птица запрыгала, как обыкновенная ворона, останавливалась, ковыряла клювом крошащийся раствор в стыках камней. «Не дрон, совсем не дрон», – вздохнул Вок и двинулся по винтовой лестнице вниз. Командовать, распоряжаться, устраивать госпиталь, заниматься всем тем, к чему он, по собственным наблюдениям, предназначен не был совершенно.