Текст книги "Кодекс крови: Кодекс крови. Грани реальности. Тени кукловодов (сборник)"

– Столь быстрые решения не в традициях… А ведь ты прав. Привыкнув разыгрывать партии, длящиеся десятилетиями, мы порой забываем о важности быстрой реакции. Пусть всем нам не угрожает время, но это не оправдание иногда проглядывающей медлительности, – начал раскручивать спираль своих размышлений Наставник. – К тому же есть наёмники, способные удивить. Надо только подумать, чем можно заплатить одним ликанам против других. Или Хэйзер? Я могу сделать так, что пара-тройка представителей клана окажется тут ну совершенно «случайно» и не упустят случая подработать. Но об этом мы ещё поговорим. Пока же…

Не говоря больше ни слова, Череп резко вскочил со стула и на всех парах двинулся к выходу из библиотеки. Уже находясь на пороге, дал отмашку, что сейчас все свободны, но без выхода за пределы особняка. Значит, всё только в самом начале.

– Ждём второго тура мерлезонского балета, – вздохнул Висельник, вспомнив одного весьма популярного во многих странах писателя. – Вот сейчас Наставник верхушку здешнего Маледиктума замотивирует, а потом выдаст и нам «подарки». Да такие, что взвоем!

– Это ты-то и взвоешь? Подобное у тебя только от скуки бывает.

– Ну вот, пришел Клим и всё испортил, даже пожаловаться не получается… Пойду к баронессе Зейгерс, там меня утешат. Хотя нет, сейчас и туда нельзя. Период ожидания начальства… прямо ностальгия по жандармскому прошлому нахлынула.

Всё, пошло-поехало. Два моих сотоварища затеяли обычную пикировку, могущую продолжаться очень длительное время. Мерк с Керайной уже тихой сапой улетучились, сочтя, что общества друг друга им вполне достаточно. А вот Седрик сбежать не сумел, хотя и сделал такую попытку.

– И чего тебе надо, юный варвар?

– Как всегда. Правильных ответов.

– А своевременные вопросы у тебя есть? – съязвил гаар-гул. – Или просто озадачил Черепа и на сем остановился? Хотя для меня самого тут многое остается непонятным. Много врагов, мало сил, сложности с союзниками. А из преимуществ лишь полная свобода действий, которой надо ещё суметь воспользоваться.

– Сумеем. У нас есть столь важное преимущество, как вы, гаар-гулы. Думаю, объяснения тут будут явно лишними.

Седрик лишь развел своими ручищами, демонстрируя понимание ситуации. Действительно, понимание мышления ликанов, оно никуда не ушло от тех, кто раньше был Танцующими. Память и образ мыслей никогда не исчезают, разве что последний может видоизмениться, но не более того. Хороший это козырь – смотреть на ситуацию одновременно как ликан и как один из Красного Рода. Прелестно!

* * *

– Так какой своевременный вопрос ты хотел мне задать? – хитро прищурился Седрик, смотря на меня примерно так же, как профессор на сообразительного студента. – Мне уже интересно…

– Из Лунного Круга вышли или вот-вот выйдут все, кто этого хотел и смог воплотить желание в жизнь. Между Детьми Камня, Луногрызами с одной стороны и Лунным Кругом с другой большая трещина. Но достаточна ли она?

– Дети Камня и Луногрызы не «одна сторона».

– Я знаю, просто в контексте пришлось сказать именно так.

– Хорошо, – кивнул гаар-гул. – Иначе ты бы ошибся в оценке этих ликанов. А они очень разные.

Кто бы сомневался, что разные. Первые с давних пор стали классическими нейтралами, аккуратно так дистанцирующимися от всех сторон, принимающих участие в бесконечной игре на выживание. Ордо Деус, Элланзардо, Маледиктум, Вигиландо с церковниками, Лунный Круг, немногие полунезависимые игроки. Да хоть сам Лунный Зверь или Провозвестник в гости заявятся с целью что-то важное прикупить! Дети Камня будут мило улыбаться всем и в то же время ожидать удара от каждого, крепя свою оборону год от года. Это не Хэйзер и не Рэдин, ограниченные договорами после проигрыша в своих коротких, но кровопролитных войнах. Дети Камня… сложные. Вроде и не входят в Лунный Круг, но определенные связи с ним имеют. Впрочем, как и с другими. И лично мне никак не удается понять их цели.

Луногрызы же, они совсем иные. Вроде бы номинально ещё числятся в Лунном Круге, формально даже приказы Старейшин выполняют, но на деле всем понятно, что они сами по себе, в «свободном плавании». Вместе с тем все понимающие игроки, когда перечисляют прайды Лунного Круга, про Луногрызов даже не вспоминают. Зато связь со Старейшинами Круга там покамест вполне себе твёрдая. И Мать-Прародительница прайда бдит, наблюдая за своими потомками, дабы те следовали заветам Лунного Зверя. Значит…

– Уточню свой вопрос, Седрик. Как расширяются трещины между отдельным прайдом и Лунным Кругом?

– Это действительно своевременно, – пророкотал гаар-гул. – Но вспомни, что ты… что вы все, юные Вер-Заррен, знаете о том Звере, который сидит внутри каждого ликана?

– Самую малость, – ответил вместо меня Висельник, с искусностью шулера тасуя колоду карт Таро. – Ликаны пестуют своего Зверя, словно мать – родное дитя в колыбели. Это их первобытная часть, которая, помимо всего, ещё заставляет себя «кормить». Мы, вампиры, пьём кровь, нам достаточно содержащейся в ней энергии. Убиваем мы, как и люди, лишь при желании это сделать. А вот Зверь, тот требует насыщения той силой, которая возникает лишь в момент смерти разумного существа.

– Проклятье рода ликанов.

– Верно, Клим, – кивнул я. – Только они считают его за благословение и культивируют, выпячивают оное наружу. Сама мысль о том, что это их самая большая слабость – строжайшее табу.

Седрик слушал нас внимательно, но было видно, что тот, кто ранее был этим самым ликаном, согласен с нашим ходом мыслей. Да и Танцующие под Чёрной Луной сумели выйти из-под действия проклятия Зверя, за что и поплатились. Впрочем, времени с тех пор прошло много, а душевные раны не исчезли, но уж точно зарубцевались.

– Для более опытных членов нашего клана всё то, что я скажу, не секрет, – произнес бывший Танцующий. – Просто говорят об этом… не часто. И не все. Мы, ранее бывшие Танцующими под Чёрной Луной, сильно напугали Старейшин Лунного Круга. Чем? Резким и произведенным напоказ отречением от Зверя, что был внутри каждого из нас. Многие говорят об излишней гордыне, но это не совсем так. Просто мы… хотели показать ликанам из всех прайдов, что Зверь – это не благословение ликанов, а всего лишь первобытный пережиток. Что с отказом от него мы ничего не теряем, зато приобретаем возможность мыслить более здраво. Но оказалось, что…

– Старейшин Круга испугало явное нарушение основ, пренебрежение тем Зверем, который и лежит в основе заветов. Так?

– Да, Стилет, именно так. Такие прайды, как Потрошители, Мораны, Жрецы, Клыки со Смотрителями Перекрестков даже не думали нас поддерживать. Отдельные голоса ничего не значили, прайды устроены по-особенному. Мусорщики никогда не имели своего мнения, они просто падальшики. Ульфхеднарам было всё равно. Да и они всегда были наособицу. Наёмники, не порывающие связь со Зверем, но подчиняющиеся Кругу уже лишь формально.

– Но это не все прайды…

– Дети Камня были самым слабым прайдом Круга. Они затаились, ожидая, не подаст ли иной прайд голос в нашу поддержку. Они ждали слов Луногрызов. А те… решили не рисковать. Не встали против, но и не поддержали. Отошли в сторону, заняв показной нейтралитет. Потом же было то, что было. Война на наше уничтожение, проигрывая которую, Танцующие пошли под руку тех, кто и сам был в подобной ситуации. И, в отличие от нас, сумел выстоять, вырвать право не просто на жизнь, но и на уважение, круто замешанное на страхе. Результат вы видите перед собой. Танцующие под Чёрной Луной исчезли, вместо них появились гаар-гулы, чьё появление с самого начала окутано покровом хитро переплетенной лжи, лишь отчасти сдобренной правдой.

– А магия? Ты сам говорил, что те же Мерк с Керайной кое-что сохранили.

Крик души Висельника. Мой друг с давних пор привык хвататься за любые обрывки оккультных знаний. Ещё с тех самых пор, когда каждый из нашей четверки только начинал оказавшийся общим путь. И эта особенность лишь усилилась после перехода в вампирическое состояние. Да и магия из тонкого, едва различимого ручейка превратилась в бурную и полноводную реку.

– Остались крохи, – покачал головой гаар-гул. – Луна почти не чувствует «танца» тех, кто перестал быть живым, в чьём теле не бьётся разгоряченное её мертвенным сиянием сердце. Но… луна – мертвенное сияние, потому его отсветы немного освещают глубины нашего разума.

– Значит остальное…

– Остальное помним, но не можем в полной мере применить. Частично сумели узнать и пытаются использовать Луногрызы. Ищут подходы к крохотным обрывкам нашего знания Дети Камня.

– Может и названия ваши схожи были не просто так? – забросил я удочку на тему давно не дающего покоя созвучия.

– В нашем мире мало что простого найдёшь, юный Вер-Заррен. Весь Круг пользуется силой луны, но лишь мы и Луногрызы проникли в её суть более других. Луна и влияние на разум с инстинктами – это мы. Сила «недвижных детей природы», то есть всей флоры, под мягким, обволакивающим сиянием «волчьего солнышка» – это Луногрызы. Эта сила может показаться слабой, когда заходит луна и восходит солнце. Но сие обманчиво. Растения помнят и солнечный свет, и свет лунный. Наконец Дети Камня с их способностью пользоваться силой живущих среди камня и мертвого дерева людей. К этому они сейчас пытаются «привязать» тревожное безумие смотрящих на луну простых людей. Но вампирам, не бывшим ранее ликанами, это понять сложно. Очень сложно.

Щёлк… И ещё раз щёлк. Это неслышно перемещающийся Череп вернулся, до последнего мгновения ухитряясь не привлекать к себе и толики внимания. Стоит, незло улыбается, явно ему слова Седрика о чём-то напомнили. О чём-то хорошем.

– Опять забалтываешь юных соклановцев, Седрик. Ведь можно сказать и проще.

– А нужно ли, экселенц? Мне интереснее вот так.

– Понимаю тебя. Вечность длинна и каждый украшает её по своему усмотрению, – очередной серебряный череп скользит по шнурку чёток главного в домене Вер-Заррен. – Похоже, эта пытливая троица решила добраться до причин, которые уже повредили структуру Лунного Круга и могут сделать это в будущем.

– Да. Я как раз рассказывал им о том, как оставшиеся от нас, Танцующих, мистические знания пытаются освоить Дети Камня и Луногрызы.

– У последних, знаешь ли, получается. Сила их прайда уже не во власти над помнящими лунный свет растениями, они вот-вот доберутся до Праха. Вы ведь добрались, и использовали его мощь в той войне.

Проблеск удовольствия на словно вырубленном из камня лице. Гаар-гул наверняка вспоминает былое. Но Прах… Я понимаю, что это за сила. Равно как и то, как было бы хорошо иметь власть над ней. Остатки некогда живого, которое еще помнит свою жизнь. Не разумом, не чувствами, а чем-то иным, только память эта уже искаженная, исковерканная. Зато как оружие прах может стать очень силён. Это не Гниль, используемая кланом Рэдин, и даже не Тлен Ценерис, использующий увядание и распад живой материи. Тут схожее и вместе с тем совершенно иное явление. Прах есть везде и в то же время он ничто. Но и не Смерть. Загадочная, ускользающая при попытке поймать её сила.

До чего же жаль, что бывшие Танцующие не сумели удержать власть над ним. И Череп, словно чувствуя обуревающие меня эмоции, вбивает последний гвоздь в крышку гроба, где заперты надежды на это.

– Сколько времени прошло, а Прах все так же неподвластен нам, кланам Красного Рода.

– Слишком он близок к стихиям, экселенц, – ворчит Седрик, но без горечи. Привык к потере. – Тлен Ценерис и Гниль Рэдин – это предельно возможное приближение к силе Праха для немёртвых. Хотя мы всё ещё надеемся. Но мы говорили о Луногрызах и знаниях, которые утащили у нас, считающихся уничтоженными. А ведь они до сих пор не поняли главное, представляете!

– Что именно? – не выдерживает приступа острого любопытства Клим.

– Прикоснувшийся к силам Праха поневоле убьет в себе Зверя. Мы не зря обратились именно к этому аспекту силы. Он вытравляет из души первобытное начало, заменяя его на особое состояние разума, направленное внутрь собственного сознания. Зверь не выдерживает, когда на него смотрят пристально, он отводит глаза, ему становится страшно. Он привык внушать страх, но не испытывать его. Испугавшись, он уходит, оставляя за собой пустоту. Прах может заполнить освободившееся место.

– Получается, что…

– Да, Клим, Луногрызы окажутся в том же положении, что и Танцующие, – ухмыльнулся Череп. – Как только они укротят магию Праха, выстроив в цепочку хотя бы азы этой мистической школы, Зверь внутри них сильно ослабеет. Испугается, скроется, покинет привычное для него место.

– Но вы же говорили, наставник, что Зверь уйдет?

– С насиженного места, – кривится в усмешке Череп. – Не больше, но и не меньше. Танцующие, когда были ещё ликанами, но уже не в Лунном Круге, тоже лишь ослабили Зверя, укротили его, но не уничтожили. Только и ослабления будет достаточно для Старейшин Круга. Явного ослабления. Луногрызы – это не Дети Камня, те гораздо хитрее. Эти не ослабляют Зверя, а опутывают его клейкой паутиной. Одна нить оной – ничто. Сотня – доставляет неудобство. Тысяча – и вот уже Зверь будет посажен на цепь. Только до этого им ещё предстоит пройти долгий путь, а они ушли недалеко от начала.

И повисшее в библиотеке молчание. Оно не продлилось долго, зато мгновения тишины помогли нам, свежей поросли клана, как следует осознать услышанное. Приоткрыли, так сказать, одну из тайн, которые хранит в себе Лунный Круг. Ту тайну, которую, находясь вне сего сообщества, сложно узнать и ещё сложнее воспринять как должное, не отбросить в сторону, приняв за ложные сведения.

– Вернемся к разговору о Лунном Круге несколько позже. Тема нужная, важная, но сейчас у меня другое поручение к вам. Я разговаривал с одним из тех, кто олицетворяет собой Маледиктум в этом домене. Как раз по поводу необходимости более тесного сотрудничества. Поскольку это твоя инициатива, Стилет, ты и отправишься… поговорить. Ну и возьмешь с собой одного из них, – взгляд Черепа мимолетно скользнул по Климу и Висельнику.

– Но вы были бы более… подобающим для такого разговора, Наставник.

– Вовсе нет, – хитрый и опытный Вер-Заррен даже не скрывает иронию, что звучит в его словах. – Ты обращён недавно, нет риска встретиться с теми вампирами, с которыми лично у тебя возникали в прошлом проблемы. Да и моё появление в том месте, куда отправишься ты… Оно покажет слишком сильную заинтересованность клана. Это даст им лишний козырь в и так сильную «руку».

Понятно. В общем плане. Но остается один аспектик, который пока не прояснён, поэтому задаю уточняющий вопрос:

– Мирослав или Ольга?

– Ольга. Валтозарис. И местом встречи будет её особняк. Место… выделяющееся даже на фоне прочих обиталищ клана метаморфов. Тебе будет полезно увидеть его, после чего постараться… понять наши различия. Зная их, легче искать точки соприкосновения.

– Ну просто Макиавелли!

– Да, этот политик и интриган легко пережил своё время и ещё долго останется примером для желающих разобраться в построении пирамиды власти и разбираться в вечно плетущихся интригах, – усмехнулся Череп после сделанного Климом замечания. – И продолжает их плести, пусть и в новом, более «клыкастом» состоянии. Собирайся, Стилет, эта Валтозарис не любит ждать. И вот ещё… Дама любит, когда гости приходят в виде, близком к идеальному.

– Да я как-то слежу за обликом, положение обязывает.

– Знаю. Просто напоминаю.

Дельное, кстати, напоминание. Валтозарис, дама, её склонность к тому, чтобы гости были и одеты «с иголочки», и стиль просматривался. Поэтому в качестве сопровождающего лучше всего выбрать Висельника. Клим, он более груб. Впрочем, судя по выражению его лица, он и сам не слишком-то рвётся в гости к Ольге. Наслышан о ней, поскольку слухи, они такие слухи.

– Четверть часа на сборы хватит?

– Не сомневайся, командир, – скалится Висельник, попутно доставая пару карт из колоды и чему-то радуясь после этого. – Буду изысканно одет, обут, благоухающ. И вооружён до зубов.

– Про последнее мог не упоминать. Мы иначе не можем, жизнь отучила.

Довольно скалится, а потом встаёт из кресла и уходит из библиотеки. В свои комнаты, тут и к гадалке не ходи. Да и мне пора. Интересно… Очень интересно будет побывать в доме той, которую даже некоторые соклановцы считают далеко ушедшей по дороге постижения магии трансформ.

Глава 2

Ко многому можно привыкнуть. Это я сейчас про Тварей, используемых кланом Вер-Заррен вместо лошадей. Раньше они меня несколько… не то чтобы пугали, скорее вызывали чувство настороженности. Теперь же отношусь к ним как к чему-то совершенно естественному. Более того, они стали куда привычнее лошадей обычных. Привык и к тому, что они на порядок превосходят свой, скажем так, естественный аналог. Быстрее бегают, не устают, беспрекословно подчиняются приказам, в случае необходимости могут и определенную помощь в заварушке оказать, куда там простым лошадкам.

А вдобавок Твари такого вот вида – как и нескольких других – продаются нашим кланом другим кланам Ордо Деус, причём по немалой цене. В этом мы… полумонополисты. Приставка «полу-» исключительно по причине того, что есть и аморфы Валтозарис. Только покупать их у клана из Маледиктума… можно, но Луравис не одобряют. Сильно. Им хватает и того, что они вынуждены приобретать аморфов, сохраняющих помещенную в них кровь на сколь угодно долгое время. Да и мы, Вер-Заррен, их покупаем. Чего греха таить, лабораториям нашего клана не удалось создать существ, хоть сколь либо приближенных по качеству.

Твари, аморфы… Казалось бы стоило упомянуть про големов и автоматонов Келатор, но тут всё не так просто. Слишком они дорогие, да и производить их долго. Вот и получается, что они этакий эксклюзивный вариант в основном для боевых нужд или для любителей покрасоваться, не считаясь с расходами. К тому же замаскировать того же автоматона под человека или зверя… Как бы не дороже обойдётся, чем производство основы.

За окнами экипажа был вечер, то есть солнце уже не раздражало глаза и кожу, не заставляло отгораживаться от него плотной, отсекающей свет тканью. Можно было просто смотреть в окно и думать. Висельник не мешал, он, как и всегда в таких случаях, погрузился в какие-то расчёты очередного варианта гадания на Таро с учётом множества новых факторов.

У меня же мысли потекли в совершенно ином направлении. Вспомнилась одна очаровательная Рэдин, временно покинувшая наш домен, но обещавшая вновь проявиться. Причём упоминала, что постарается это сделать поскорее. Почему она вернулась в свою знойную Испанию? Ну как же, ей было нужно привести своему мастеру Люциану зримое доказательство успешно выполненной работы – те самые плиты с руническими письменами, которые мы изъяли у ликанов.

Интересно, как среагирует этот самый Люциан, когда его ученица, специально посланная выполнить невыполнимое для неё по сложности поручение, вернётся с триумфом? Однозначно не обрадуется, но вот показать свои истинные эмоции перед соклановцами просто не сможет. Зато самой Мануэлле после отчёта о результатах лучше будет на какое-то время убраться куда подальше. Подальше от Люциана. Идеально, конечно, если девушке удастся вернуться в наш домен, благо доводы в пользу такого решения у неё присутствовали. Ещё бы им не быть, ведь всей честной компанией их прорабатывали! Убедительные такие, в которых при всём на то желании не найти и капли лжи. Ну а то, что далеко не все истинные мотивы возвращения изложены – это совсем иное дело.

Посмотрим, удастся ли ей задуманное. Если да – намеченные уже с её участием задумки осуществятся быстрее. Не получится… Придётся немного подождать. Ведь время – это не то, чего стоит опасаться вампирам, у нас и без этого явления врагов хватает.

Меж тем дорога подошла к концу, «лошади» остановились именно у ворот, ведущих к особняку той, которая являлась одной из двух наиболее важных персон Маледиктума в домене. Ну что, Ольга, пришло время с тобой познакомиться.

Покинув экипаж и бросив оценивающий взгляд на место обитания Валтозарис, я был впечатлен. Сам особняк был не слишком велик, да и прилегающий к нему участок земли с разбитым на нём садом размерами не поражал. Зато сразу бросался в глаза стиль и… возраст. Как минимум сотня лет, но и следа ветхости не наблюдалось. Изящная чеканка на воротах, изображающая схватку «неведомых чудищ»… Хотя любой из нас легко узнал бы обычные для нашего брата бои аморфов, которые Валтозарис порой проводят с допуском на них широкой публики. Иногда и наши умельцы выставляют туда собственноручно выращенных Тварей. Но лишь в тех случаях, когда бои проходят в статичном варианте. Что это такое? Всего лишь запрет модифицировать бойца прямо во время поединка. Ведь умельцам клана метаморфов ничего не стоит, воспользовавшись трансформирующими заклятьями, подправить характеристики бойца прямо в процессе боя. Да-а, такие схватки особенно зрелищны, имел возможность понаблюдать. Правда, ставки делал чисто символические – азарт в такого рода делах не моя стихия. Даже в бытность простым человеком сроду не увлекался азартными играми, разве в карты перекинуться мог, да и то с минимальными ставками. Видел примеры, когда за вечер проигрывались целые состояния и родовые поместья, после чего и вариант «пуля в голову» случался. Нет уж, спасибо, точно не моим было тогда, не стало моё и теперь.

Висельник, не склонный к излишне вдумчивому рассмотрению конкретного произведения искусства, пару раз постучал специально предназначенным для сей цели дверным молотком. Естественно, с магической составляющей, куда ж без нее. У всех нас магия столь плотно вплетена в повседневную жизнь, что спустя пару лет мы уже перестаём обращать на это внимание.

Ждать пришлось недолго, всего пару минут. Их хватило, чтобы хоть бегло, но изучить как общий энергетический фон места, так и попробовать почуять возможные угрозы незваным гостям. Фон был сильный, угроз хватало. В небольшом саду имелось как минимум с десяток скрывающихся аморфов, готовых напасть при поступившем приказе или же просто так, исполняя охранные функции. Право слово, мне даже стало немного жалко случайных воришек, что вздумали бы проникнуть за пределы ограды с целью чем-либо поживиться. Аморфы – эти абсолютно безмозглые существа, ведомые исключительно инстинктами – никогда не откажутся от дополнительного куска мяса, кости тоже с радостью употребят. Разве что одеждой побрезгуют, да и то, если она не из кожи.

Двери сами редко когда открываются. Могут, спору нет, но правила хорошего тона, они не просто так придуманы. Вдобавок мы были гостями ожидаемыми, нас пригласили. А уж к этикету в Маледиктуме относились во всем тщанием, так что встречать нас вышел один из вампиров, в этом сомневаться не приходилось. Стоп, не один, а двое.

Хм, неожиданно. Один из встречающих был Валтозарис, а вот второй явно принадлежал к числу Ламорис. Этих, если им не прикажут скрыть клановую принадлежность, всегда опознать можно. Точнее сказать, услышать. Магия Звука, она, знаете ли, звучит, когда её применяют. А Ламорис любят, чтобы пространство вокруг них… пело. Вот и вокруг этого вампира воздух аж вибрировал от колебаний, вызывающих Звук. Красиво, немного печально и в то же время завораживающе – именно такие впечатления вызывала музыка, порождённая магией. И уровень явно был заметно выше неофита.

Второй – его клановая принадлежность также опознавалась без особых проблем. Валтозарис ни с кем не спутаешь из-за приобретаемой привычки вечно доводить облик до недостижимого идеала. Правда, для каждого он был разный, к тому же поневоле делился на две ипостаси – полностью человекоподобную и «истинную», как они сами её называли. С первой всё понятно – классика в привычном понимании плюс безупречные черты лица. Зато вторая ипостась могла не иметь ничего общего с привычным для человека и даже большинства членов Красного Рода чувства прекрасного. Как уже упоминалось, у Валтозарис порой были странные понятия о красоте.

Этот конкретный представитель клана метаморфов был красив. Наверняка, показываясь в обществе, десятками ловил на себе взгляды прекрасных дам. Только вот при пристальном наблюдении просматривалась некоторая неестественность черт. И движения… Похоже, именно этот Валтозарис даже в человеческой ипостаси доработал себе суставы в сторону повышенной гибкости. Движения были чересчур уж плавные, без доработок связок, суставов, а может даже и костей к такому никак не приблизиться. Ладно, это лично его дела, точно не наши.

– Я Матеуш, – представился Валтозарис, после чего последовал жест в сторону Ламорис, который словно погрузился в созданную им самим музыку, и добавил. – Это Владек, он не любит «нарушать гармонию» идеального звука: – Нам поручено встретить вас, Вер-Заррен, и проводить к той, кто прислала нас сюда. Вы…

Пауза. Она же требование представиться.

– Стилет и сопровождающий меня Висельник. Ученики того, что известен вам под прозвищем Череп.

– Вас представить именно так? – слегка приподнятая бровь и легчайшие вопросительные интонации.

– Да. Наши старые имена остались в прежней жизни, а в новую мы забрали лишь старые прозвища.

– Как вам будет угодно, господа. Прошу следовать за нами.

Вежливость и Маледиктум сочетаются далеко не всегда, особенно если вспомнить о довольно склочных в повседневном общении Ламорис и огрызающихся из-за почти постоянной боли Весцендо. Вежливость и Валтозарис практически неразделимы. Вампиры этого клана могут быть жестоки до безумия с теми, кого считают врагами, но даже при разговоре с ними в пыточной комнате будут безупречно вежливы. Вот такой выверт психологии, присущий почти всему их клану. Чего уж тут говорить о приглашенных гостях, тут поведение и вовсе безупречно.

Следуя за Матеушем и Владеком – последний так и продолжал молчать, паря на волнах музыки – от ворот к входным дверям особняка, я непроизвольно подмечал достопримечательности, мимо которых мы проходили. Вот дерево, которое не столько элемент сада, сколько насест для аморфа-хамелеона, притаившегося, слившегося с корой и листвой. Форма его… явно замысловатая, ну а боевые качества, само собой, должны быть на высоте. Иных господа Валтозарис в принципе не держат-с.

Не только аморфы. Вот, к примеру, «музыка ветра» висит, восточная забава. Явно не просто так, а исключительно для того, чтобы послужить основой для развёртки боевых чар Ламорис. Музыкальная шкатулка, от которой магией так и несёт, прикреплённая к ветке одного из деревьев. Это уже не основа, а самый настоящий амулет, готовый активироваться по первой же команде. Уверен, что много тут таких… неожиданных подарочков для появившихся недругов.

А вот скульптурная композиция, изображающая рыцаря, готового пронзить копьем дракона. «Хорошая работа, ну прямо как живые!» – сказали бы простые гости, тут оказавшиеся. Может, и говорили неоднократно, ведь никто из нас не создает для своих домов репутацию «странных мест», хоть изредка, но допуская визиты обычных людей. И скульптуры эти видели, наверняка даже дотрагивались. Вроде на вид обычный гранит, а на деле – ещё два стража из числа тех же аморфов, шкуре которых придали визуальные и тактильные сходства с камнем. Недвижные, молчаливые… опасные.

– Часто используете по назначению? – не удерживаюсь от вопроса, указывая на «скульптуры», на дерево с «хамелеоном» и ещё на нескольких представителей местной фауны, равно как и на поделки Ламорис. Висельник же ехидно улыбается, явно ожидая ответа.

– Увы, воришки редко сюда лезут, да и их мы используем лишь как сосуд с кровью, который потом отпускают. Без памяти, конечно. Лишнее внимание ни к чему. Зато года полтора назад забрели… двое, – усмехнулся Валтозарис. – Хотели её светлость испугать, ножом угрожали, в саду ночном застав. Она подыграла – испуганной прикинулась, обещала показать, где главную драгоценность хранит. А ей она века три Зал Плоти считает. Там такие экспонаты, куда там Петруше с его кунсткамерой, что во граде Питербурхе… – Матеуш мечтательно прищурился, а его лицо на несколько мгновений поплыло, начиная было переплавляться в нечто иное, даже близко не похожее на облик человека. Однако сразу вернулось обратно. Контроль сработал, «держит лицо» в буквальном смысле. – Он собирал мертвых уродцев, а мы живых коллекционируем. И в экспонатах никогда нет недостатка, да и менять не жалко.

Говорящее такое название. Зал Плоти, хм. Я примерно догадываюсь, что именно он из себя представляет, ведь зная непреодолимую тягу клана метаморфов к трансформам всего и вся… В общем, тем грабителям можно было бы и посочувствовать, являйся я гуманистом. Только я им сроду не являлся, вот незадача!

Открываются входные двери и… Первый раз я внутри дома, принадлежащего кому-то из Валтозарис. А тут красиво. Особая аура, поневоле наводящая на мысли о том, что этот особняк не просто каменный каркас и находящиеся внутри мебель, ковры и прочее, а нечто большее. В других домах, принадлежащих представителям иных кланов, подобного ощущать не приходилось.

– Дом словно бы… дышит, – восхищенно выдохнул Висельник. – Матеуш, мы с другом восхищены атмосферой этого места.

– Это лишь отголоски, – внезапно ответил Ламорис, и музыка вокруг него чуть изменилась, сделавшись более торжественной, что ли. – Идёмте, вас ждут.

Вроде бы небрежно отмахнулся, но чувствовалось, что слова Висельника его впечатлили. И ощущение напряженности и лёгкой враждебности с его стороны малость приугасло. Ламорис, они изначально относятся ко всем без тени симпатии. Зато известно и то, что может их порадовать. Достаточно действительно уважительно высказаться либо о их любимой музыке, либо о ином, что конкретный представитель клана считает прекрасным. Обмануть их в этом аспекте почти нереально. Они неслабые эмпаты, хотя приобретают эту способность далеко не сразу. а лишь спустя минимум полсотни лет после обращения. И это самый минимум, поскольку обычно требуется гораздо больше времени.

Мда… Читал я кое-что о домах Валтозарис, но почувствовать на собственной шкуре ощущение «живого дома» – это, доложу я вам, ощущение специфическое. Думаю, что понятие «дом с привидениями» пошло именно отсюда. Правда, обычно этот термин наполнен негативной окраской, но дело всё в том, что для чужаков такие дома и впрямь не несут ничего хорошего. Зато для хозяев и в некоторой степени приглашенных гостей… Совсем иной расклад.

Нас вели… вниз. Показатель расположенности хозяйки, как бы странно это ни прозвучало. Валтозарис, они такие, любят устраивать большую часть своих домов под землей. И чем ниже подземный ярус, тем более важные помещения там находятся. Хотя и в надземных помещениях бывают постоянно, этого у них не отнять. Там вообще всё очень сложно, вампиру из иного клана понять их заковыристые обычаи и традиции нереально. Есть мнение – и оно далеко не безосновательное – что при создании Маледиктума внешний антураж сей структуры и большую часть ритуалов разрабатывали именно Валтозарис. Страго же, хоть и клан-сооснователь, но к организационным делам имели куда меньшее отношение. Им подобное было не шибко интересно, в отличие от метаморфов. Ну а Ламорис с Весцендо пришли уже в полностью сформировавшуюся и укрепившуюся систему, потому если что своё и привнесли, то по мелочам.