Текст книги "Одинокий волк. Бег в неизвестность"

Его крик оглушил и меня, выводя из оцепенения, но не возвращает контроль над моим телом.

Мутант, берёт снова за шкирку свою жертву и вновь поднимает его на уровень своих глаз. С силой ударяет его рукой по голове и та просто отлетает от тела, вместо неё появляется фонтан крови, который попадает на мутанта и тот бросает уже безжизненное тело и отходит от него назад.

Когда мутант поворачивается в мою сторону, я знаю, что бежать бесполезно. Моё оружие хоть и лежит недалеко, но с непослушным тело я его просто не могу поднять. Я смотрю в карие глаза чудища, завороженный их странным золотым блеском.

– Бани любит детей. Бани хочет дружить.

Да куда там, моё тело мне не подвластно, оно отдаёт приказ ногам и те срываются с места.

– Бани хороший, – слышу я уже за спиной, но сам что есть духу бегу по еловому настилу, по ручью, подальше от мутанта и трупов моих преследователей. Даже не слушая что там в след говорит мутант и тем более даже не пытаюсь оборачиваться.

Как обезумевший раненый зверь, я мчусь не разбирая дороги, врезаясь в деревья, карябая лицо об низкие сучки, чувствую, что сильно располосовал себе руку, то и дело смахивая кровь, заливающую глаз, которая потекла со лба.

Теплая скользкая кровь струится по моим пальцам. Моя рубашка, а точнее рукав, который был и так разодран, стал прилипать к телу.

Не знаю, сколько я смог бы ещё пробежать, но меня остановила река, которая возникла как из неоткуда, как только кончился лес и я только чудом не упал с обрыва.

Я резко остановился, и мне даже показалось, что от такого резкого торможения и сердце моё тоже остановилось, при этом я чуть не задохнулся, как будто мне резко перекрыли кислород. Я упал на колени и стал жадно глотать воздух.

Чтобы придти в себя после того быстрого и долгого бега, мне понадобилось почти столько же времени. Я потихоньку встаю и направляясь по краю обрыва, чтобы найти место где бы мне спуститься к реке и промыть свои раны.

Через час ходьбы я нахожу удобное место. Песчаный небольшой пляж прямо перед водой, а самое главное удобный спуск.

Я смываю кровь с руки и волос, умываюсь, пытаюсь посчитать число своих ран которые за один только сегодняшний день, увеличились многократно.

Рукав на моей порванной рубашки весь пропитан кровью, и нет никакого смысла обманывать себя. Голова кружится так сильно, что я вот-вот потеряю сознание. Я стоял на месте возле воды и пытался сообразить, что делать.

Впереди себя я вижу лесистый холм, хочу подняться найти подходящее дерево и устроиться на ночь. Но как только я собираюсь превратить свой план действия в силу, оборачиваюсь и подхожу, чтобы взять свой вещмешок, который я предварительно перед тем, как подойти к реке оставил на песке, то…

Опять один из охотников подбегает к рюкзаку одновременно со мной. Мы встречаемся взглядами. Он одной рукой держит мой вещмешок, а второй опускает капюшон. И тут мое сердце пропускает удар. Я смотрю в змеиные глаза Ламберта.

– Ну, вот и всё, – цедит он сквозь зубы. – Ты даже помог мне избавиться от работничков, которым надо было платить, а теперь я один и сам поймал тебя.

Он ядовито улыбается и переходит на тошнотворный смех. Я опять ощущаю ставший знакомым, противный запах. Значит, тогда в лесу был он. Но что ему помешало, меня похить тогда. Может Выродки, которые были рядом, они могли случайно услышать мой крик, или ещё было что-то, что я не знаю

Пока я вдаюсь в размышления, он достаёт из вещмешка, мой нож и медальон.

– Ну, теперь всё в сборе. Все три ключа. Ты даже не представляешь, что мне будет за это. Теперь я могу торговаться со смотрителем.

– С кем?

– Со смотрителем, но ты скоро всё узнаешь сам.

– Ты знаешь как звать тебя на самом деле?. – поинтересовался он и опустив медальон и нож к себе в карман, взялся за приклад укороченного ружья.

Он тыкнул дулом мне в грудь.

– Ну? – повторил он, не понимая, почему я не могу ответить на столь простой вопрос.

Я думаю, что мой язык словно заморожен, и я совершенно точно не могу произнести ни слова, таким образом, я удивляю саму себя, когда отвечаю уверенным голосом:

– Волк…

– Забавно, – рассмеялся он, хоть забавного нечего не было. Волк шел сзади и он его просто не видел. Огромное животное, тихо как бы крадясь, появилось из леса и уже набирало свой бег по песку. По мере его приближения я потерял дар речи, но Ламберт сообразил, посмотреть в ту сторону куда просто примагничен был мой взор, но увы уже было поздно.

Ламберт резко развернулся, когда огромное животное совершало свой прыжок, и даже выстрел благодаря, что его рука лежала на спусковом крючке не остановил атаку животного, и тот в последнюю минут своей могучей лапой перерезал горло, бывшему лекарю, пролетев ещё немного, с силой упал на песок.

Я медленно подхожу к огромному телу зверя. Волку, который по неведомым мне причинам спас меня ценой собственной жизни.

Одного взгляда на рану достаточно, чтобы понять я ничего не смогу сделать. И никто не смог бы. Рана величиной в два моих детских кулачка прожгла его могучее тело насквозь.

Я сажусь на корточках перед распластанным во весь свой рост животным, бессильно глядя не на рану, а прямо ему в глаза. Мне даже кажется, что у него текут слёзы, хотя они текут у него, в самом деле. Я никогда не мог даже предложить что звери, могут плакать. Бессмысленно глажу его по мордочке, ощущая мягкость его шерсти. Он еще дышит. Почти незаметно. Он протягивает мне сваю лапу, и я беру её, в подсознание, осознавая, что она даже не помещается у меня на ладони и когти, которые были просто огромными.

– Прости меня, – шепчу я. Наклоняюсь и целую его.

Его ресницы трепещут, и он смотрит на меня сквозь мутную пелену, окутавшую его глаза.

Веки зверя затрепетали и опустились, и с последней скатившийся слезинкой, жизнь покидает его. Я дотрагиваюсь до слезинки и не зная зачем подношу её к губам, пробую языком и осознаю что она такая же соленая, как и у меня.

– Прости, – повторяю я, единственное, что могу произнести я и чувствую, что я не в силах больше сдерживать слезы, они ручьем текут у меня по щекам.

Слёзы наворачиваются с небывало силой, они меня душат, в горле застрял комок, а сердце пытается вырваться из груди, от боли и постоянного напряжения. Со мной что-то происходит в нутрии, словно умираю я, а не Волк.

Вокруг мертвая тишина. И тут внезапно, так, что мороз пробежал по коже, я осознаю, что этот день мог стать последним днём в моей жизни. Судьба даёт мне который раз, шанс остаться в живых. Только неизвестно, за что?

Осторожно, словно боясь разбудить, опускаю лапу волка на землю и медленно поднимаюсь с земли. Я узнал его, и мне от этого стало просто страшно. Это он висел в сетке, это он купался в ручье, возможно, то липкое касание в бреду, когда я отравился ягодами, это тоже он. Но почему? Почему это огромное животное поставило мою жизнь выше своей? Почему люди видят во мне какую-то выгоду, а не просто ребёнка?

Ужасающие мысли наваливаются друг за другом, на какое-то время, побеждая неимоверную усталость. У меня уже исчерпаны не только силы, исчерпана воля, желание, вера, хочется кликнуть пустоте «на, возьми меня, я не могу больше так жить!»

Разум выручает меня. Я просто уже не могу вот так взять и умереть. Даже ради того же волка, который подарил мне жизнь. Ради него и своей семьи я должен дойти до конца. Но где он? Я обязательно его найду, чего бы мне это не стоило.

– Прощай.

Я подхожу к последнему из моих преследователей, достою из его карманов свои вещи, которые тот не по праву присвоил и осматриваю его вещмешок

Кроме спального мешка, в рюкзаке Ламберта нахожу бурдюк для воды, почти пустой, горсть орехов и корений, кусок вяленого мяса, пару носков и рогатку, несколько ножей, две запасные обоймы для ружья, фонарик, небольшой кожаный мешочек, походная аптечка, полная бутыль вина и пакетик сухофруктов.

Водрузив на себя вещмешок и взяв ружьё, я встаю и собираюсь продолжить свой путь, на мгновенье останавливаюсь и ещё раз гляжу на волка.

– Чтобы тобой не двигало, какую бы ты цель не преследовал, в тот момент, спасибо тебе, за то, что подарил мне жизнь.

Разворачиваюсь и ухожу больше даже и не пытаясь оглянуться назад, просто иду прямо к той цели и надеюсь что сегодня со мной больше нечего не приключится.

Я молча поднимаюсь на холм за ним, в надежде увидеть, что-то, что хоть немного ободрит меня и покажет, что моё путешествие имеет хоть какой-то результат, а не является бессмысленным поиском смерти, шагая шаг за шагом по зелёной траве, под странными извивающимися ветвями чужих деревьев.

Я мечтаю только об одном, о скором возвращение домой. Мой главный враг мёртв, и теперь я могу вернуться к своим родителя и главное увидеть свою сестру Дороти. После таких приключений, жизнь в нашем посёлке мне не кажется уже такой унылой и опасной. А наш дом наоборот мне представляется уютным и тёплым. Мне очень хочется посидеть за партой и учиться писать и лежа на шкуре почитать очередную книжку, которую принесёт Дороти. Ведь когда ты всё это имеешь, то не представляешь насколько это всё ценно, и когда только потеряешь, понимаешь, что тебе этого очень сильно не хватает.

Вскоре лес кончился, и передо мной раскинулась обширная, освещенная каким-то манящим светом открытая равнина. Моим глазам предстал фантастический пейзаж – фосфоресцирующие равнины и неглубокие долины, кое-где покрытые участками темного леса. Бледный свет, испускаемый землёй, слабо освещал мрачные сумеречные небеса. В отдалении, примерно в десять километрах впереди, темное небо было озарено более интенсивным светом, исходившим от скопления зданий светящегося города.

Я просто не мог поверить своим глазам. Передо мной как рисунок из книжки лежал город, конца которого я просто не видел, он уходил и терялся где-то далеко за горизонтом. С только времени, которые я потратил на путь, были вознаграждены, и оставалось только дойти, совсем чуть-чуть. Решив переночевать здесь, а утром, как только начнет светать отправится в свой последний и так волнующий меня путь. Расположившись на дереве, я достал вяленое мясо и сухарики хлеба, после пачку сухофруктов и при этом не отводил своего взгляда от конечной цели своего путешествия. Запив свой плотный ужин водой, я заснул. Правда не сразу, постоянно открывал глаза и смотрел на далёкий, но для меня уже совсем близкий город, где-то боясь, что тот может исчезнуть, но он при каждом моём взоре оставался на месте и как бы звал и дразнил. С этим я уснул, надеясь что завтрашний день будет лучше, чем тот кусок безысходности, который мы называем днем сегодняшним.

Утром как только начало светать я уже был на ногах, на ходу жуя свой завтрак, состоящий как и ужин из вяленого мяса и сухариков, я быстрым и уверенным шагом приближался к заветной цели. Город, туда я и направился, шагая без остановки через небольшой остаток леса, равнины и пробираясь через попадавшиеся овраги, через небольшой быстрый ручеек, воды которого мерцали, словно потоки света.

К обеду я уже был на опушке леса и смог вблизи оценить великолепия города, оставалось пройти совсем немного. Я немного постоял, глядя на незнакомый город как зачарованный, и чуть ли не побежал в его сторону, слишком велика была радость, движущая мной в тот момент, и именно она позволяла мне держаться на ногах, заставляя упрямо идти вперед, не обращая внимания на трудности.

С одной стороны, долгожданное чувство пьянило меня, с другой – заставляло сердце замирать от страха где-то в области живота. В душе жила надежда, что люди здесь окажутся добрые и обязательно нам помогут, а если нет, то это означало бы поражение и потраченные впустую силы. Я даже не заметил недалеко стоящих знаков, просто я очень сильно спешил.

Я услышал знакомый до боли вой и оглянулся назад, откуда он происходил.

Я внимательно оглядываю кромку леса, как вдруг оттуда выскакивает существо. Я поворачиваюсь, успевая заметить, что к нему присоединяются еще с полдюжины подобных чудищ. Я опрометью бегу вперёд, не думая ни о чем, кроме спасения. Ведь это мои старые знакомые, зверьё которое порвало охотников, и убежали с тухлым куском крольчатины. Я с каждой секундой ускоряю свой бег, но мне ясно самому, что этого не достаточно и что скорость этих существ во много крат быстрее моей, и они меня догонят, а что сделают, я знал отчётливо.

Мне кажется, что они уже рядом, я напрягаю все силы, и…

Мгновение и я чувствую его тяжелое дыхание, ощущаю его поступь, но быстрее бежать я просто не могу физически, я просто закрываю глаза, чувствую, что через какое-то мгновение, мне предстоит испытать на себе ту боль, которой подвергся охотник. Но вместо этого раздаётся взрыв, совсем рядом, я даже бы сказал, совсем не так далеко, где несколько секунд назад была моя нога, меня поднимает взрывной волной и несёт вперёд, когда я падаю, то сильно ударяюсь о землю.

Земля подо мной все еще сотрясается от взрывов, которые происходя по очередности, но я их не слышу. Не слышу совсем ничего. Как бы то ни было, кто-то, возможно, сами зверьё, очевидно, подорвали достаточно мин, чтобы остальные взорвались от осколков. Кажется, все вокруг вспыхивает в одно мгновение. Земля взрывается дождем грязи и растений. Деревья полыхают огнем. Даже небо наполняется яркими цветами. Я закрываю лицо ладонями, пока сверху дождем падают горящие обрывки и ошметки, оставшиеся от тел моих преследователей. Воздух наполняется едким дымом не самое приятное для того, кто пытается снова научиться дышать.

Скоро вибрация прекращается. Я перекатываюсь на бок и ужасаюсь от вида дымящихся трупов, только что преследующей меня стаи. Недалеко кружат не многочисленные остатки, как бы решая продолжить погоню или вернуться в лес

Пора убираться. Лучше быть подальше, когда они всё же решат, продолжит погоню, и примчатся сюда. Встав на ноги, я понимаю, что бегство будет нелегким делом. Кружится голова. И это не заурядное недомогание, а кое-что похлещи: деревья вихрем проносятся вокруг меня, земля ходит ходуном.

Делаю несколько шагов и, сам не понимаю как, оказываюсь на четвереньках. Жду несколько минут в надежде, что все пройдет. Ничего не проходит. Оглядываюсь назад и вижу, что остатки стаи не спешат убираться обратно в лес, а наоборот не спеша, как бы обдумывая свой каждый шаг, медленно двигаются в мою сторону.

Меня охватывает паника. Нельзя оставаться здесь. Бегство вопрос жизни. Но я не в состоянии идти, и вдобавок ничего не слышу. Прижимаю ладонь вначале к левому уху, потом к правому на ладони появляется кровь.

«Вдруг я оглох насовсем? Какой ужас! Идти я не могу, ну а если ползти?»

Осторожно пробую двигаться. Да, очень медленно, но получается.

Деревья вокруг слишком редкие. Единственная надежда доползти до домов и затаиться там. Возможно, жители города смогут мне помочь, но туда нужно ещё добраться.

Было бы очень обидно, если меня застанут эти звери здесь на карачках под открытым небом. В нескольких метрах от спасительного города.

Пройти столько, терпеть голод и холод, и умереть не дойдя до финиша, просто не позволительно, поэтому я упорно, метр за метром, тащусь к тому месту, к которому шёл столько времени и который так близко и почему-то так далеко.

Еще один взрыв, и меня отбрасывает на землю, тело бесполезно, парализовано, глаза распахнуты, пока все вокруг сыпется на меня дождем. Я не могу добраться до города. Я не могу добраться даже до своей головы, которая сильно пульсирует и неимоверно болит. Я напрягаю глаза, чтобы запечатлеть одно последнее изображение города, цели, к которой я столько шёл, и забрать его с собой.

Кажется, все вокруг вспыхивает в одно мгновение. Земля взрывается дождем грязи и растений. Деревья полыхают огнем.

Мне трудно дышать, и я понимаю, что тело одного из зверей лежит на мне, тем самым прижимая моё больное тело к земле.

Резкая боль по всему телу, просто не выносима, и я теряю сознание.

Я у учёных

Чёрная шерсть со зловонным давящий, кружащим голову запахом, когтистая рука, тысячей муравьев вгрызающихся в мозг. Уже нет никаких сил, ноги слабеют, одежда прилипает к спине, толи от пота толи от крови, и нет сил, отползти хотя бы на сантиметр. Немного, совсем немного осталось, чтобы дойти, но воздух связал руки, и чёрная пасть стала нависать ближе, ближе, ближе… Страх выбросил меня из сна в тот миг, когда я поняла, что умираю.

Мне кажется, я прихожу в себя, но только не могу ни чего вспомнить и понять где я нахожусь. Память вместо воспоминаний, отдаёт сильной болью в голове и не только. Всё тело ломит и горит, как будто меня окунул в кипяток.

Сердце оглушительно стучит у меня в груди, моё тело ощущает влажность простыни, видно простыня пропиталась потом.

Кто-то появляется надо мной очень тихо. Если бы я мог видеть, и они разговаривали бы рядом, я бы услышала их голоса. Но я нечего не слышу, да и плюс пелена, которая появилась в глазах.

Что-то тянется прямо ко мне. Чувствую, что возможно руки скользят по моему лицу, опускаются на шею. От страха я хочу кричать, бежать, вырваться из них, но обессиленный и парализованный, не в силах что-либо сделать, я искренне надеюсь, что они кто бы и чтобы это не было, то убьют меня быстро, и я не буду ощущать всю боль мучения.

Мои страхи подтверждаются, оказывается это человек, я сквозь пелену могу рассмотреть его контуры лица, кажется даже женщина. Её рука тянется к моей шее, я думаю, для того, чтобы задушить, но он делает нечто еще более ужасное Я чувствую лёгкую боль и что-то сильно обжигающие врывается в моё тело, причиняя минутную боль, мои веки закрывают глаза и приговаривая меня к уязвимости темноты. Я погружаюсь в бездну которая уносит меня в темноту, но мой разум пытается освободится, но у него это не получается и он отдаётся тёмной бездне и отключает моё сознание полностью.

«Они могут сделать теперь со мной все, что угодно, а я даже не увижу, что именно. – Мое сердце стучит так сильно, Мои мысли затуманиваются. – Возможно, они убили меня», – после теряю сознание.

Когда я выплываю обратно, я ощущаю, что лежу на мягком столе. Я чувствую трубки воткнутые в мою левую руку.

Я по-прежнему не в состоянии пошевелиться, открыть глаза, поднять голову. Но в мою правую руку вернулась способность хоть как-то двигаться.

Она очень плохо но поддаётся мне, в отличие от остального тела, которое я просто не чувствую, как будто его просто нет, а есть только голова и одна рука. Страх, что у меня больше ничего не осталось, сильно ударяет мне в голову и я с трудом поднимая свою единственно рабочую руку, чтобы попробовать то место где должно находится остальное тело. У меня нет реальной координации движений, я даже не знаю, есть ли у меня еще пальцы. Но мне удается поднять руку до тех пор, пока она произвольно падает и задевает, что-то. Включается звуковой сигнал, но я больше не могу оставаться в сознании, чтобы узнать, чтобы это означало.

В следующий раз, когда я просыпаюсь, мои руки привязаны к столу, трубки снова воткнуты. Но все же я могу открыть глаза и приподнять голову. Я нахожусь в большой комнате с низкими потолками и серебристым освещением. Кровать здесь одна, но возле неё сосредоточено много всяких приборов, которые мигают, разными цветными точечками, и все они подключены ко мне.

«Пожалуйста, я хочу жить! Мама я хочу домой!» – кричу я мысленно.

Я откидываю голову обратно на стол и снова проваливаюсь в темноту.

Когда я наконец по-настоящему просыпаюсь, ограничений больше нет. Я поднимаю руку и обнаруживаю, что у меня снова есть пальцы, которые подчиняются моим командам. Я сажусь, держась за мягкий стол, пока комната не попадает в фокус. Левая рука перевязана, но трубки болтаются возле кровати. Всё тело тоже было перебинтовано, что мешало свободно дышать, ноги тоже были в бинтах, и если бы мне не надо было бы ходить в туалет, то меня забинтовали бы полностью. При мысли в туалет, желудок заурчал, говоря, что туда может мне пока и не надо, то вот поесть что-нибудь не мешало бы. Я огляделся по сторонам, ища свои вещи и заметил, что на стене, на вешалке весит одежа явно моего размера, но не моя, а рядом лежат мои вещи. Нож и амулет. Только вот ружья и патронов нет.

Я встал и направился к стене. Каждый шаг мне давался с трудом, но я всё же добрался до стены, но поднять высоко руку не смог. Сил ещё не хватало. Я просто взял свои вещи, хотя понимая, что они мне пока и не нужны.

– Решил угробить себя до конца, солнышко? – говорит мягкий женский голос с очевидным раздражением.

От неожиданности я чуть не упал, а когда я начел заваливаться веред, женщина, схватила меня за запястья, и тем самым не дав мне распластаться на полу.

– Зачем ты встал? – возвращая меня в устойчивое положение, поинтересовалась она. После смотрит на мою руку. – Итак, ты я смотрю, уже на охоту собрался. Положи его, а сам ложись.

Я покорно исполняю её толи требование, толи просьбу. Кладу на место своё нож и направляюсь обратно в кровать. Сейчас мой путь даётся мне легче, возможно потому, что женщина постоянно меня поддерживает.

Она ставит передо мной миску с бульоном. Булочку. Сует ложку в мою руку.

– Поешь, – произносит она несколько более добрым голосом, чем был у неё раньше.

Она садится со мной рядом и видя, что моя рука с трудом держит пустую ложку, забирает её.

– Я сама тебя покормлю.

Я просто киваю. Спорить или протестовать у меня с ней, нет, не сил не желание, а есть очень хочется. Я гляжу на неё, и жду, когда она начнёт меня кормить.

У неё были тонкие черты лица и загорелая кожа. Красивый плотно облегавший фигуру комбинезон из коричневой материи с яркой эмблемой на груди, которую трудно было разглядеть из-за белого халата до колен не застегнутого спереди не на одну пуговицу и казавшимся единственным признаком того, что она была врачом. Голос лёгкий, движения плавные и не торопливые, а взгляд очень нежный, даже сочувствующий.

Я ел быстро, мой желудок страстно урчал, требуя всё больше и больше пищи.

– Жуй не спеша, а то глотаешь прямо целиком. – видя, что я тороплюсь, проговорила женщина.

Я послушался, и поубавил своё рвение. Доев всё подчистую, я возможно бы съел бы и ещё, но мне не предлагали, а просить я не стал.

Женщина поправила подушку, после вернула меня в лежачие положение. Она не о чём меня не расспрашивала и не задавала вопрос, видно считая что я ещё слаб для этого, но по ней было видно, что у неё ко мне куча вопросов.

Она поднесла к моей шее какой-то прибор.

– Поспи ещё.

И пока я соображал, что это могло значить, то почувствовал укол в шею, и лёгкое тепло которое распространилось по моему телу, и заставило глаза закрыться автоматически. В отличие от прошлого раза меня не понесло в темноту беспамятства, а наоборот нежно сопроводило в царства сна, где я встретился с Дороти.

– Ты справился Вик, – проговорила Дороти. – Ты стал настоящим мужчиной.

– Ты хотела сказать настоящим волком.

– Нет Вик. Я именно хотела сказать мужчиной.

Дороти улыбалась. Улыбалась так искренне и тепло, что душа ожила, и после стольких дней скитаний и тяжёлых дней стало по-настоящему тепло, легко и спокойно.

– Дороти, я так хочу домой.

– Может пока рано? – вопрос сестры звучал как не настоящий, и даже показалось, что это не вопрос, а утверждение.

– Почему Дороти? – я чуть не заплакал. – Ведь всё закончилось. Ламберт мёртв, а значит за мной, больше никто не охотится.

– Боюсь, что это не так. – Дороти замолчала и отвела от меня свой взгляд.

– Как не так?! Я сам видел! – повысил я голос и перешёл на крик.

– Ламберт это пешка в чужой игре, а кто за ним стоит, до сих пор охотятся за тобой и если они узнают, что ты смог выжить в этом лесу, то начнут охоту опять. Поэтому тебе лучше не появляться дома.

– Ты не Дороти. Ты. Ты. Ты не настоящая, это сон, а значит всё не правда. Настоящая Дороти меня ждёт и беспокоится.

Я даже во сне надрывался от обиды и негодования.

– Я жду тебя, Вик, но только не сейчас, – проговорила она и исчезла.

Когда я пришел в себя, то увидел, что лежу в постели в какой-то незнакомой мне комнате. Шелковые простыни ласкают кожу, а легкое одеяло нежно окутывает теплом. Это была совсем другое помещение, где я пришёл в себя прошлый раз. Здесь даже было окно, которое сейчас было открыто и свежий воздух, колыхая лёгкие занавески, проникал внутрь.

Этот, по моему мнению, кошмарный сон, который заставил меня проснуться, я прокручивался в памяти раз за разом. Мне столько пришлось пережить за своё путешествие, и когда теперь казалось что мне ни что не угрожает и возможно было вернуться домой. То в голове появилась Дороти и велела это не делать, но это ведь только сон, но ведь она также помогала мне в лесу, а здесь, что же происходит у меня в голове? Пытаясь отвлечь память от этого кошмара я попытался припомнить весь свой путь.

Я смутно вспоминаю, что со мной произошло. Постепенно час, за часом день за днём. Сколько мне на это понадоблюсь времени, я просто не знаю, но то, что со мной произошло, и что при этом я остался жив, уже было хорошо. Только всё тело продолжало ломить, и хоть боль была не такая сильная, а притупленная, то и она причиняла мне не удобства. Ещё очень хотелось встать, и я даже попытался это сделать, но тело меня не послушалось, от этого стало страшно, и я заплакал, благо в комнате никого не было, и я разрешил себе это. Хотя и сопротивляться я этому вряд ли мог. Внутри все горело, я чувствую только усталость, тупую боль, своё бессилие и как сильно хочу домой.

Тихо всхлипывая, я стал ощущать своё тело и мог уже шевелить ногами и приподниматься на руки. Не много после я даже попытался второй раз встать, не сразу но у меня это получилось и я сидя на кровати пока решил остановиться на достигнутом. Просто закружилась голова, толи от свежего воздуха, толи от того, что я резко встал, толи от того что укол ещё не перестал действовать.

В таком положение меня и застала женщина, Одета она была, как и при первой нашей встрече, я в принципе тоже не переодевался. Когда она вошла, я накинул на ноги край одеяла. Она, заметив это, легко улыбнулась.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась она и подойдя ко мне вплотную, попробовала лоб, а после села рядом.

– Нормально, – почему-то шёпотом произнёс я, хотя в комнате кроме нас никого не было. – Только всё тело болит, а точнее зудит и ноет, а ещё тяжело дышать, бинты давят на грудь.

– Ну, это скоро всё пройдёт, а бинты мы снимем, – проговорила она и погладила меня по голове. – Ты есть хочешь? – задала на вопрос, который можно было бы и не задавать.

Я молча кивнул головой.

– Хорошо сейчас я сниму с тебя бинты, после ты оденешься, а потом мы все вместе пообедаем.

Она достала из кармана халата ножницы, и не спеша освободила меня от бинтов сковывавших мою грудь, после откинула одеяла и освободила ноги. При этом поглядела на красное от стыда моё лицо и опять улыбнулась.

– Одевайся, – сказав, она показала на одежу, которая лежал на стуле возле моёй кровати и выходи в столовую.

Она ещё раз улыбнулась и оставив меня одного вышла из комнаты.

Моё одевание не заняло много времени, только малость озадачило, ведь одежда которую мне подобрала эта женщина, была мне впору, да и удобно облегала моё тело. Закончив с облачением, я последовал в ту дверь, в которую вышла женщина.

Я огляделся по сторонам. Яркий свет из окон освещало людей, стоявших возле большого овального стола к которому по бокам были придвинуты стулья.

Помимо, мне уже знакомой женщины я так же разглядел мужчину в таком же комбинезоне и короткой серой куртке. Из под которой явно проглядывалась кобура с оружием. Взглядом я пробежал по остальной площади, но того кого я хотел там увидеть, так и не нашёл.

Я не увидел детей, а ведь одежду они должны были где-то взять, и закономерно было подумать, что она могла принадлежать одному из их мальчиков.

– Здравствуйте… – произнес я слабым голосом.

– Здравствуй, – ответил мужчина, а женщина в свою очередь махнула головой, давая понять, чтобы я подходил к столу, так как в свою очередь замер в проёме двери.

Я подошёл ближе.

– Садись, – показала она, на стул слегка отодвинув его от стола.

Я покорно сел на предложенный стул.

– Ну что давай знакомится, – предложил первым мужчина. – Меня звать Дмитрий, а это Кассандра. А тебя?

– Вик. То есть полное моё имя Виктор.

– Очень приятно. Вот скажи мне Виктор, за каким хреном, ты полез на минное поле?

– Я не знал, что там заминировано.

– Там же знак стоит. Мы брат на тебя весь наш мед комплект израсходовали, – проговорил он. – Ты сзади был похож на кусок мяса, на тебе от осколков живого места не было.

– Не наседай на ребёнка, – вмешалась женщина. – Вик, ты объясни, откуда ты тут вообще взялся, и почему у тебя на спине застаревшие шрамы?

Мне пришлось постепенно и не спеша рассказать про наш посёлок и про его жителей, после поведать о том, откуда у меня шрамы, и в конце рассказать, почему мне пришлось покинуть своё жилище и отправится в это «путешествие». При этом я немного умолчал, что я сын пирата, но по взглядам двух взрослых людей говорить об этом и не надо было.

– Значит вы там рабы?

– А разве об этом ни кто не знал? – спрашиваю я, слишком невинно.

Не слушая более моё монотонное повествование, Кассандра в ужасе уставилась на меня, после поглядела на Дмитрия

– Сканирование планеты выявило присутствие небольшой колонии землян, которые занимались добычей, но по документам, это вольнонаёмные. Я знала, что планеты колонизированные Пеленгами, известны процветающим в них жестоким рабством. Но там урановые рудники, которые требовали нескончаемого притока рабов, из-за их быстрого вымирания. Бесчисленное множество людей сгинуло навеки, и неизвестно, сколько еще несчастных томятся там в неволе. Все высокоразвитые расы, объявили им бойкот и перестали вести с ними всяческие контакты. Не раз и не два Пеленги испытывали терпение соседствующих рас, накликая проклятия, грозившие обернуться кровопролитными войнами. Но чтобы здесь…

– Странно слышать, что правительство закрывает на это глаза. Ведь с Мелеанами у нас очень тесное сотрудничество.

Для меня было больно представить, что моя приёмная семья оказалась на этой планете, в роли раба. Но еще страшней осознавать, что до этого нет никому дела. Но тогда как я мог здесь появиться? Неужели и мою настоящую семью загнали в рабство, и мама со мной на руках попыталась сбежать, как сбежал я, но у неё в отличие от меня ничего не получилось, но где же тогда отец? Неужели он погиб. Погиб в бою или сгнил на шахте?

Я прервал свои размышления и попытался понять, о чём думают мои новые знакомые. Обед остывал, так и не дождавшись своей очереди. В комнате повисла тишина и стала довить на голову. Кассандра повернула свой взгляд в мою сторону. В глазах стаяла жалость вперемешку с тревогой. Может ей трудно было поверить, что в цивилизованном мире, твориться такое.