Текст книги "Аура цвета индиго"

Глава 13. Последняя ночь в Городе Будущего

Пьер Шатен встал, и, заложив руки за спину, прошёлся по кафедре. Потом резко, на каблуках, повернулся к сидящим Скифу и Дантисту.

– То, что вы видели, – сказал он, – похоже на сон, на внушённые вам видения или на плод вашего воображения. Вы ведь именно так подумали. – Шатен не спрашивал, он утверждал. – Тем не менее, это не сон. Увиденное вами совпадает с вашими тайными желаниями. Оно не может не совпадать, потому что вы видели часть того варианта судьбы, который вы бы выбрали, будь на то ваша воля. Эта судьба может стать вашей, если вы захотите переместиться в параллельный мир. Сразу замечу: сейчас это пока невозможно, но в ближайшее время… – Шатен умолк, и, устремив взгляд в искусственное звёздное небо, задумался. Возможно, он прикидывал, сколько времени ему нужно, чтобы решить задачу по перемещёнию человека из одного мира в другой.

– А что останется в этом мире от человека, который переместиться в мир иной? – спросил Дантист, усмехнувшись. – Воспоминания о нём его близких и разлагающийся труп?

– Любой мир существует только в сознании самого человека, – глубокомысленно изрёк Пьер Шатен.

– Но ведь мир материален, – возразил Дантист.

– Всё материально, и сознание в том числе.

– Это сложный вопрос. И весьма спорный, к тому же. Он бы здорово подошёл для философской беседы длинными зимними вечерами за бокалом глинтвейна… Ты не ответил на мой вопрос, Пьер. Совершенно конкретный вопрос: что от меня останется здесь, если я перемещусь туда?

– Ничего не останется, ни тела, ни духа. Ты просто исчезнешь.

– А куда денется тот, другой? Нас там будет двое?

– Ты заменишь его. Он исчезнет там, как ты исчезнешь здесь.

– А как же тогда быть с материальностью тела и сознания?

– Я мог бы прочитать тебе лекцию о материальности мира, – сказал Пьер Шатен, – я мог бы более подробно рассказать тебе о своей теории параллельных миров и показать математические и графические расчёты. Но, боюсь, ты не готов к такому разговору.

– О материальности мира я знаю всё, изучил этот мир на практике. А в твоей теории прорех, мне кажется, больше, чем ты думаешь. – Дантист не стал ждать возражений Пьера. Он встал и сказал другу – Пошли Скиф. Мы должны рассказать людям о том, что увидели и услышали в Городе Будущего. Господин президент хочет этого.

Скиф был задумчив. За время разговора Дантиста с Шатеном он не проронил ни единого слова. О чём он думал, знал только он сам.

Скиф встал и молча проследовал за Дантистом к выходу. Когда он проходил мимо Светланы, она ухватила его за рукав и проворковала:

– А может, ты останешься, парень? Я хочу, чтобы ты остался.

Скиф внимательно посмотрел на Светлану, но ничего не ответил.

– Оставайся, – продолжала ворковать целительница. – Я хочу, чтобы ты был моим парнем. Не думай, я уже не маленькая. К тому же я быстро взрослею. Скоро я могу выйти замуж. За тебя.

Скиф улыбнулся.

– Мы обсудим этот вопрос. Чуть позже, – пообещал он и поспешил догнать друга.

Дантист чувствовал, что ему вслед смотрит Ольга, но не оглянулся.

Серенький «Фольксваген» с брезентовым верхом стоял на том же месте, где его вчера оставил Скиф. Машина была старой и побитой, краска кое-где облупилась, заднее стекло растрескалось, брезент в нескольких местах порван.

– Где ты раздобыл этот агрегат? – спросил Дантист.

– Стоял около отеля, – коротко ответил Скиф и сел за руль.

Ехали молча. Каждый думал о своём.

Зинки и Аристократа в отеле не оказалось. Портье сказал, что господа Иосиф Броч и Сван Гастелло не появлялись. Скиф ушёл к себе, отказавшись от обеда, а Дантист посетил кафе. Есть не хотелось, он просто выпил бокал виски, и, взяв у слегка озадаченной официантки литровую бутылку «Джонни Уокера», вернулся в номер.

Бутылку Дантист распечатал, но пить не стал. Бездумно валялся на кровати, мучился от того, что сон не идёт. Несколько раз вставал, так же бездумно ходил по номеру, снова ложился. Потом ему надоело бороться с собой. Он оделся и вышел побродить по городу.

Дантист не понял, каким образом это произошло, но ноги привели его к низкой ограде парка, в глубине которого стояло знакомое здание с куполообразной черепичной крышей. Александр увидел огневержца Андрюху. Андрюха поедал мороженое одно за другим, словно пытался потушить рвущийся из его упитанного тела огонь. Вдруг он заметил наблюдающего за ним Дантиста, проглотил остатки мороженого, вытер руки о шорты и приблизился к ограде.

– Алекс, – обратился он к Дантисту. – Передай, пожалуйста, моей маме, что со мной всё в порядке. Я жив и здоров и… – Андрюха потупил взор. – Передай, что я её люблю, и что я по ней соскучился.

– Передам, – пообещал Дантист.

– Пусть она ко мне приезжает. Пьер сказал, что теперь все родители могут приехать в гости. А если она не сможет… скажи, что я скоро сам приду. Научусь у Артема скакать, как он, и приду.

– Обязательно передам, – снова сказал Дантист и улыбнулся.

Он взъерошил и без того торчащие во все стороны кудрявые Андрюхины вихры, повернулся и двинулся прочь от лаборатории «Параллели». Он до самой ночи гулял по городу умников, который с сегодняшнего дня имел торжественное и пафосное название Город Будущего.

Дверь в номер Скифа была закрыта, на двери висела табличка «Не беспокоить». Дантист зашёл в свой номер, бутылка «Джонни Уокера» сиротливо стояла на столике. Он лег спать и сразу уснул. Ему приснился сон.

На нём была чёрная форма морского пехотинца. Плечо оттягивал АКМС, на поясе болтался подсумок с двумя автоматными рожками и десантный нож в кожаных ножнах. Он бежал к океану, очень быстро бежал. Времени для выполнения задания оставалось мало. Добежать, как можно быстрее, и выполнить задание. Выполнить любой ценой! Быстро бежать помогал прохладный и влажный морской воздух, быстро бежать мешал мелкий и вязкий песок морских дюн. Ноги, обутые в короткие кирзовые сапоги, проваливались в песок по щиколотку.

Он ещё не был Дантистом, даже не знал, что когда-то его так будут называть друзья, он был бравым морпехом Сашкой Данцовым.

Неожиданно перед ним вырос большой розовый дом с жёлтой черепичной крышей. Над дверью большая фанерная вывеска. На вывеске печатными буквами надпись: «ПАРАЛЕЛЬНЫЙ МИР», с одной буквой «Л». Дверь слегка приоткрыта.

Сашкаступил на крыльцо, взялся за дверную ручку, потянул на себя. Дверь скрипнула, открываясь.

В глубине комнаты у окна стоял массивный стол. За столом друг напротив друга сидели две девушки. Между ними, на столе стояла литровая бутылка «Джонни Уокера», солнце, рвущееся в окно, растворялось в янтарной жидкости. Лиц девушек Александр разглядеть не мог всё из-за того же яркого солнца, светившего девушкам в затылки, но он определил, что девушки худенькие и на них длинные ночные рубашки. Почти прозрачные.

– Алекс! – воскликнули девушки в один голос.

Солнце вдруг резко перепрыгнуло дом и оказалось за спиной парня, осветив лица девушек, и он увидел, что девушки похожи друг на друга, как сёстры-близнецы. Только у одной глаза синие, как сапфиры, а у другой зелёные, словно изумруды.

– Бажена? – Александр, вдруг ставший Дантистом, бросился к синеглазой.

– Я не Бажена, я – Ольга, – возразила девушка, и Дантист понял, что ошибся: глаза той, которую он принял за свою возлюбленную, были не синие, а зелёные.

Он взглянул на другую. Бажена! Девушка ласково и нежно глядела на него своими бездонными глазами и улыбалась.

– Я пойду, пожалуй. Вы долго не виделись и вам нужно побыть наедине, – сказала та, другая, и исчезла, словно её здесь и не было.

Александр упал на колени перед Баженой, обхватил её бёдра, прижался лицом к её ногам.

– Винтик мой, – шептал он нежно, – мой любимый маленький Винтик. Как же я соскучился по тебе, родная…

– Почему винтик? – спрашивала Бажена, перебирая пряди его волос. – Потому что маленькая и худая?

– Нет, потому что главная, – отвечал Дантист. – В любом механизме маленький винтик – главная деталь. Без крошечного винтика механизм развалится. Ты – главная в моей жизни. Без тебя… я тоже развалюсь.

– Не нужно, не разваливайся, ты нужен мне крепкий и сильный.

Дантист поднялся с колен, и, подхватив лёгонькое тело Бажены, закружил с ней по комнате.

Неожиданно они оказались в коттедже Бажены на острове Штольца. Дантист положил возлюбленную на кровать и стал стягивать с неё рубашку. Бажена, как могла, помогала ему, но рубашка была будто приклеенная, не снималась. Дантист рвал тонкую материю, стремясь побыстрее добраться до нежного тела. Бажена вдруг захохотала чужим смехом и оттолкнула Дантиста.

– Алекс, – сказала она, давясь смехом, – Ты опять нас перепутал.

И Дантист увидел, как глаза Баженывдруг остыли, стали зелёными, как изумруды. Он отпрянул от девушки и вскочил с кровати. Они находились в узком пенале комнаты институтского общежития. Ольга лежала перед ним, из прорехи разорванной ночной рубашки выглядывали маленькие груди с тёмно-лиловыми напряжёнными сосками.

– Ах, Алекс, Алекс… – раздался осуждающий голос Бажены у него за спиной, – Я знала, что ты рано или поздно изменишь мне. Но не с моей же сестрой!..

Дантист оглянулся: в дверях стояла Бажена. Боль в глазах любимой эхом отозвалась в его сердце. Боль ударила резко и остро – как пуля.

Бажена опустила голову и медленно вышла из комнаты.

– Нет! Не уходи! Постой, любимая! – Дантист бросился вслед за Баженой.

Она уходила. Дантист бежал по пустым тёмным коридорам и не мог догнать. Сердце его разрывалось от боли, а вслед неслись призывные крики Ольги:

– Куда же ты, Алекс? Останься со мной. Я смогу заменить тебе ту, которая ушла. Она ушла совсем и никогда не вернётся, разве ты этого ещё не понял?! Она мертва, а с того света не возвращаются, это не параллельный мир! А я здесь! Я живая! Останься, я люблю тебя!.. Тебе больно? Я уберу боль из твоего сердца. Вернись ко мне, Алекс…

Дантист проснулся мокрый от пота. Непривычно ныло сердце. Боль пришла из сна и осталась с ним.

«Новые ощущения, – мысленно усмехнулся он, массируя левую часть груди. – Оказывается, сердце может болеть по-разному… Что рекомендует медицина в подобных случаях? Полный покой и сердечные капли?.. Так и сделаем»

Дантист поднялся с кровати и, подойдя к столику, схватил «Джонни» за горло. Он не чувствовал вкуса благородного напитка, виски казались простой водой, к тому же тёплой и затхлой.

Потом он забрался под душ и включил холодную воду. Боль медленно, как бы нехотя, отступала. Вернее, пряталась где-то, не уходя совсем.

Дантист не верил снам, не умел их объяснять…

На дверной ручке номера Скифа по-прежнему висела табличка «Не беспокоить», но Дантист толкнул дверь и вошёл без стука. Его друг сидел на полу лицом к окну, медитировал. На его появление не отреагировал.

Дантист постоял с минуту, потом вернулся в свой номер, и, захватив початую бутылку виски, снова зашёл к Скифу. Обойдя медитирующего друга, он громко поставил бутылку на столик. Скиф открыл глаза, косо взглянул на бутылку, встал и направился к бару за стаканами.

– Отметим наш провал, – предложил Дантист, разливая по бокалам янтарную жидкость.

– Не чокаясь, – кивнул Скиф и залпом выпил.

Дантист последовал примеру друга.

– Куда подевалась твоя разговорчивость, которую я с великим удивлением отмечал в последнее время? – спросил Дантист.

Скиф молча пожал плечами.

– Вчера за весь день ты произнёс сорок шесть слов, – сказал Дантист. – Вместе с предлогами и местоимениями. А сегодня пока два.

– Посчитал?

– Машинально. Какая-то часть моего мозга действует автономно, без моего участия.

– Ты такой же, как они. – Скиф не стал уточнять, кого имел в виду.

– Поговорим? – предложил Дантист.

– О чём?

– О наших виртуальных путешествиях.

Скиф снова пожал плечами, и, не глядя Дантисту в глаза, сказал:

– Каждый видел своё, личное.

– Нет, Скиф, ты меня неправильно понял, – сказал Дантист. – Я не собирался выведывать у тебя, что ты видел. Я хотел узнать, как ты относишься к нашим видениям. Веришь ли в то, что это – параллельный мир?

– Ты называешь это видениями?

– Значит, ты считаешь, что увиденное тобой – реальность и в параллельном мире можно вот так легко оказаться, – Дантист констатировал, не спрашивал.

– Значит, ты в параллельные миры не веришь, – в тон ему высказался Скиф.

– Не верю, – вздохнул Дантист.

Выпили ещё по одной. Разговор не клеился. Скиф либо отвечал односложно, либо просто пожимал плечами.

– Пойми, Скиф, – говорил Дантист, – если даже предположить, что эти миры существует, то это всё равно – другие миры. В них всё не так, как в нашем. Всё – другое: другие люди, ты сам другой. Иными будут твои мысли и поступки.

Скиф не отвечал. Дантист понял: Скифу нужно время, чтобы разобраться во всём и принять решение. Он сменил тему разговора. Они ещё немного поговорили о том, что видели в парке лаборатории «Параллели»: о необычайных способностях ребят, о Светлане, о своих ранах, которых больше не было. Потом выпили ещё по одной, и Дантист удалился к себе, дожидаться друзей с юга.

Лежа на кровати и глядя в потолок, он размышлял обо всём пережитом и увиденном в Шатеновской коммуне.

«Параллельный мир существует, – думал он, – но существует лишь в моём воображении. Это не реальная жизнь, это только мечты… Бажена мертва. Она умерла от пули Штольца, но если бы герр Иоганн промахнулся, она бы всё равно умерла. Чудес не бывает. Диагноз о её заболевании был поставлен не только Штольцем, который мог и обмануть, этот диагноз был поставлен лондонскими врачами, заинтересованность которых в обмане бедной девушки кажется маловероятной. Да и сам я – недоучившийся врач-лечебник – видел на теле Бажены патологические изменения: воспалённые лимфоузлы, распухшие суставы. Нет, врачи не ошибались и не врали: Бажена была обречена… Поверить Шатену? Сбежать от реальности? Окунуться в омут грёз и вечного сна? Нет, нужно до конца прожить ту жизнь, лучшую часть из которой ты уже прожил, парень. Бажену не вернуть. Была любовь, она осталась. Нет Бажены, нет женщины, которую ты любишь, но есть воспоминания о ней. Они останутся навсегда. Нужно смириться с тем, что любимой больше нет. Нужно помнить о ней и жить дальше. Ведь у тебя, Дантист ещё куча нерешённых проблем. У тебя есть родители, о нынешней жизни которых ты ничего не знаешь. У тебя есть долги, которые ты должен оплатить. У тебя есть друзья, которым ты нужен…»

Зинка с Аристократом вернулись в отель во второй половине дня. Дантиста удивил удручённый вид Аристократа. Скиф тоже вышел встречать друзей. Он был мрачен. Зинка коротко поведал Дантисту и Скифу о смерти подполковника Генса Ацияги Икса. Аристократ молчал. Дантист рассказал об их со Скифом посещении лаборатории Шатена, об эксперименте, о принятом президентом решении. Молчал Скиф.

– Нам здесь больше делать нечего, – подвёл итог Зинка. – Надо собираться в обратный путь.

– Собираться? – удивился Дантист. – Я готов. Голому собраться – только подпоясаться.

– Но покушать перед дорогой всё же не помешает, – заметил Аристократ. – Бюджет Города Будущего от нашего обеда не лопнет.

– Тогда – в кафе, и пусть лопнем мы! – бодро произнёс Дантист.

Когда друзья из кафе вернулись в отель, там ждал их Джек Потрошитель.

– Я от Берга, – сообщил он и улыбнулся Скифу. – Орден мне не дали, но с работы не выгнали.

Скиф попытался улыбнуться в ответ. У него вышло плохо.

– Мне поручено доставить вас до западного КПП, – сказал Джек и добавил – Жалко, что вы уезжаете, я к вам привязался. Вы – ребята, что надо!

– Возможно, когда-нибудь увидимся, – высказал предположение Зинка.

– Было бы здорово, – согласился Джек.

– Ну, что, господа, – сказал Зинка друзьям, – в номера заходить будем?

– А что там делать? – ответил за всех Аристократ и все дружной толпой пошли к выходу из отеля.

Все, кроме Скифа. Он стоял в дверях и виновато глядел на друзей.

– Ты что тормозишь? – спросил Зинка.

– Я остаюсь.

– Как так – остаёшься? – удивился Зинка. – Ты что, Скиф?..

– Я принимаю приглашение президента Города Будущего господина Пьера Шатена, – ответил Скиф. – Прощайте друзья, не поминайте лихом.

Зинка двинулся было к Скифу, но Дантист остановил его.

– Скиф сделал выбор, – сказал Дантист. – У него было время подумать и решить. Не останавливай его и не применяй свою власть. Пусть остаётся…

Глава 14.Домой

В схроне всё осталось на своих местах. Фальшивые, но вполне легальные документы, которые они оставили здесь перед путешествием в «зону», лежали в тайнике.

– Переночуем здесь? – спросил Зинка, посмотрел на друзей, помолчал и предложил другой вариант – Или рванём прямо сейчас, на ночь глядя?

– Давай сейчас, – быстро отреагировал Аристократ.

– Да, лучше прямо сейчас, – поддержал товарища Дантист. – Надоело! Домой хочу…

– Хорошо, – согласился Зинка. – Перекурим перед дорожкой?..

– Само собой, – ответили Аристократ и Дантист в один голос.

Закурили.

– Теперь нас трое, – грустно подытожил Зинка. – Что писать Чудаку в рапорте о нашем невозвращенце? Боюсь, группу расформируют…

– Я по приезду сам рапорт об отставке подам, – сказал Аристократ и неожиданно покраснел. – Отметины Лиса дают о себе знать…

– Тебя бы Светлане показать, – задумчиво произнёс Дантист. – Она бы тебя вмиг вылечила, был бы как новенький.

– Это какой такой Светлане? – не понял Аристократ.

– Да есть тут одна такая юная особа. Крутая целительница…

– И чем заниматься думаешь, если отпустят? – с издёвкой в голосе спросил Зинка у Аристократа.

– Спортзал открою. Буду у молодежи любовь к спорту прививать.

– Хорошее дело, – кивнул Зинка. – Главное – не опасное.

– А я опасности не боюсь, – с вызовом произнёс Аристократ. – Вы меня все знаете… Просто скучно стало. Распалась наша команда. Герцогиня, Гоблин, теперь вот Скиф…

Замолчали.

Вдруг тихо зашелестели ролики отодвигаемой плиты. В схрон кто-то спрыгнул – мягко и почти бесшумно – как кошка. Так мог передвигаться только…

– Скиф! – воскликнули они одновременно.

– А вы кого ждали? – ворчливо отозвался их друг. – Кажется, об этом схроне мало кто знает.

– Ты вернулся? – спросил Дантист.

– А я никуда и не уезжал. Простился с одним человечком и поехал вас догонять. Правда, пришлось Джека на должностное преступление толкнуть, внедорожник у него попросил. На время…

– С каким человечком?.. – недоуменно спросил Зинка и посмотрел на Дантиста.

Дантист улыбнулся и подмигнул Скифу, он прекрасно понял, какого человечка имел в виду его друг.

* * *

В склепе было прохладно и сыро. Дантист стоял возле ячейки, где покоился прах любимой. На дверке выбито золотом: «Бажена Яржебинска». Под именем стояли дата рождения и дата смерти…

Когда Бажены не стало, ей было двадцать три года.

Всего двадцать три…

Дантист положил руку на холодный мрамор.

– Я снова здесь, Винтик, – тихо сказал он. – Мы так и не встретились. А ведь могли… Пуля должна была пробить мне сердце, но ты уберегла меня. Ты поставила на пути пули преграду. Зачем?.. Ты хочешь, чтобы я жил? За себя и за тебя? За нас обоих? Это слишком много. Боюсь, я не справлюсь… Знаешь, любимая, порой бывает очень трудно принять решение, выбрать правильный путь… Вот и недавно, несколько дней назад, я едва не ошибся. Мне предложили другую жизнь. В этой другой жизни была ты. Живая и здоровая. Но ты ли это была? И остался бы я прежним в этом чужом мире? Осталась бы прежней наша любовь?.. Было одно лишь мгновение, но оно было, когда я хотел принять это предложение. Но если бы я принял его, я бы предал тебя, предал память о тех днях, когда мы были счастливы… Я бы просто сбежал от самого себя… Видишь, любимая, я ничего не скрываю от тебя. Признаюсь, я чуть не смалодушничал тогда. И ещё… Здесь, на Земле, живёт одна девушка. её зовут Ольга. Она очень похожа на тебя. Когда я увидел её, то подумал, что это ты вернулась. Прости, что я перепутал вас… Ольга призналась мне в любви, а я… Я любил, и всегда буду любить только тебя… Прощай, любимая… Я ещё приду сюда. Я всегда буду приходить к тебе, Винтик. Обещаю.

Выйдя из склепа, Дантист увидел кладбищенского сторожа, тот не в далеке подстригал зелёный куст, придавая ему форму шара. Тропинка к склепу была посыпана свежим гравием, а растущая на погосте трава аккуратно подстрижена. Во всём наблюдался идеальный порядок.

Дантист подошёл к сторожу и протянул ему несколько купюр.

– Спасибо вам.

– За что? – спросил сторож.

– За порядок, за ваше отношение к своей работе. За то, что в этом склепе и рядом с ним всегда чисто.

Сторож не взял деньги. Он покачал головой:

– За порядок на кладбище мне платит муниципалитет. А они… – сторож обвел рукой склепы и могилы, – все для меня одинаковы, любимчиков нет.

Дантист убрал деньги.

– В какую Берберру на этот раз? – спросил сторож.

– Не знаю, – пожал плечами Дантист. – Но я ещё приеду сюда. Сразу, как только освобожусь от дел…