Текст книги "Аура цвета индиго"

Глава 9.Человек Новый

Интенсивная терапия, которой Дантист подверг раненного друга, делала своё дело. В день отъезда Зинки и Аристократа Скиф уже ходил, практически не хромая. Но о том, чтобы ехать вместе с ними, вопрос не стоял. Да и команда, сформированная Бергом, внушала доверие. Все парни как на подбор – плечистые, ширококостные, вооружены до зубов. Аристократ и Зинка тоже были ребятами не хилыми. Джек Потрошитель был единственным, кто не отличался богатырским телосложением.

– Мы едем воевать? – спросил Зинка у Свинга.

– Состав поисковой группы определён с учётом возможных осложнений и в соответствии с важностью поставленной задачи.

– Красиво сказал, – заметил Скиф.

На крыше каждой из трёх машин был установлен противособачий прибор. Вторая экспедиция на юг была оснащена намного лучше первой.

«По тропинке ходить легче, чем по бурелому», – подумал Дантист. Поимка подполковника сулила Бергу большие шансы на успех в политических переговорах с президентом Ямбы. Для этой цели Берг не стал щадить своих людей. Если бы он даже решил лично возглавить экспедицию, Дантист не удивился бы.

Скиф и Дантист взглядами проводили отъехавшие от отеля машины. Едва стихло довольное урчание многолитровых моторов, как послышался стрёкот винтов. С юга в Берберру-2 летели три вертолёта. Воздушный коридор заработал.

– Пошли в кафе, – предложил Скиф. – Обмоем это дело.

– Прилёт вертолётов? Или отъезд наших товарищей?

– И то, и другое.

– Иди, делай заказ, а я сообщу администратору, где нас искать, если что. Чует мое сердце, скоро за нами приедут от Шатена.

– Что тебе заказать? Абрикосовый или вишнёвый?

– Томатный.

Сердце Дантиста не обмануло. Едва принесли заказ, как на пороге кафе возникла фигура посыльного из муниципалитета. Пригласили к Шатену только Дантиста. Скиф остался в кафе с двумя стаканами томатного сока.

– Я же обопьюсь, – сказал он сам себе, глядя вслед выходящему из кафе Дантисту.

– Куда мы едем? – спросил Дантист сидящего за рулем «Кадиллака» посыльного.

Они поехали не к центру города, где находился муниципалитет, и не на юг, где располагалась резиденция Службы Безопасности. Автомобиль от отеля сразу повернул налево и помчался (если так можно сказать о скорости в шестьдесят километров в час) по кольцевой дороге на север.

– Господин президент примет вас у себя дома. Сегодня выходной день, а по выходным он работает в своей личной лаборатории.

Ещё садясь в машину, Дантист вдруг неожиданно осознал, что сегодня будет раскрыт. Именно сегодня, буквально в течение ближайшего часа тщательно подготовленные Чудаком легенды полетят псу под хвост… А может, для Шатена и Берга их миссия уже давно не является секретом? Ведь все они здесь в городе умников экстрасенсы, и им ничего не стоит как следует покопаться в мозгах пришлых людей… «Алекс Планж – самый интересный из них», – сказал Пьер Шатен. «Я заметил», – ответил ему Берг… Несомненно, президент и начальник СБ видели цвет его ауры и сделали выводы… А дальше – дело техники, вернее, их экстрасенсорных способностей. Для сильного экстрасенса (а в том, что Шатен и Берг таковыми являлись, можно было не сомневаться; Зинка рассказывал, что оттенок ауры супер индиго может заметить только экстрасенс экстра-класса) просканировать мозг, выяснить, кто есть кто – пара пустяков… Вот почему в номерах отеля нет прослушки. Зачем, если обо всех коварных замыслах «гостей» независимой Берберры можно узнать без применения технических средств. Просто заглянуть им в мозг…

Дантист почувствовал себя незащищённым и уязвимым, словно оказался голым в центре города среди толп прохожих. Он машинально достал сигарету и закурил, не спросив разрешения. Посыльный услужливо выдвинул пепельницу.

Пока вроде бы ничто не говорит о том, что их миссия раскрыта. В двух подслушанных разговорах (Шатена с Бергом и Берга со Свингом) не прозвучало и намёка на то, что руководству Берберры-2 известна истинная цель пребывания спецагентов из Лурпака в их маленьком государстве. Напротив – из разговоров можно было понять, что их вначале принимали за агентов Ямбы, и именно с этой целью Берг приставил к ним своих людей. Но Свинг отверг предположения Берга и Берг ему поверил. Во всяком случае, так показалось Зинке, а с интуицией у него было всё в порядке.

И всё же на душе у Дантиста было неспокойно…

За окном автомобиля потянулись кварталы коттеджей с неухоженными двориками. Культурные фруктовые деревья перемешались с акациями, черёмухой и сиренью. Дворики заросли высокой травой, по-видимому, её никогда не подстригали. В некоторых бассейнах и декоративных водоёмах вода давно не менялась – в ней плавали кувшинки, а по краям цвела ряска.

Президентский особняк был похож на заросшую деревьями, кустарником и травой большую деревенскую усадьбу. Пожалуй, это было самое зелёное место в городе. Большую часть деревьев представляли ели и низкорослые сосны. Забор отсутствовал. Вместо него по периметру участка были брошены бетонные бордюры, просто брошены, а не вкопаны в землю. Калитки не было и в помине.

Кадиллак проехал мимо резиденции президента и остановился на парковке, расположенной метрах в двадцати от дома.

Посыльный молча достал из кармана прибор, похожий на миниатюрный ноутбук, и принялся производить с ним какие-то манипуляции. «Наверное, связывается с президентом, чтобы доложить о приезде» – подумал Дантист. Он подождал немного, но, видя, что ожидание затягивается, деликатно кашлянул, напоминая о себе. Посыльный оторвался от своего занятия и удивлённо взглянул на пассажира, словно хотел сказать: «Как, вы ещё здесь?..».

Дантист усмехнулся, и, выбравшись из машины, направился к дому Шатена. Никем не остановленный, он вошёл на территорию особняка и прислушался. Стояла тишина, только чуть слышно стрекотали кузнечики, спрятавшиеся в высокой нагретой солнцем траве. Ни охранников, ни сторожевой собаки в президентской резиденции не наблюдалось. И ни одной камеры видеоконтроля…

«Когда-нибудь они пострадают от своей беспечности» – подумал Дантист.

Пьера Шатена он нашёл в беседке. Президент работал. Экран монитора был заполнен разноцветными вертикальными линиями. Параллельные вертикали образовывались множеством цифр. Шатен менял порядок цифр в вертикалях, и цвет их менялся. Со стороны казалось, что президент играет в какую-то компьютерную игру.

– Господин президент… – обозначил своё присутствие Дантист.

Пьер Шатен оторвался от монитора и посмотрел на Дантиста.

– А, господин Планж, – улыбнулся он, вставая и протягивая руку. – Рад вас видеть. Присаживайтесь… Желаете что-нибудь выпить?

– Сок. Томатный, если можно…

– Подождите минуту, я схожу в дом. Прислуги у меня нет, – будто оправдываясь, пояснил Шатен, – и жены тоже нет. Всё сам…

Президент ушёл выполнять просьбу гостя. Дантист огляделся и положил руку на клавиатуру.

– К сожалению, томатного в холодильнике не оказалось, – раздался разочарованный голос Шатена из глубины дома. Дантист отдёрнул руку от клавиатуры. – Персиковый будете?

– Пусть будет персиковый.

Повторной попытки попасть в базу данных Дантист делать не стал. Опасно. Он закинул ногу за ногу и достал сигареты, потом вспомнил, что президент не курит и спрятал сигареты в карман.

Пьер Шатен принёс на подносе два стакана и пластиковую бутылку сока. Сел напротив, и, склонив голову набок, предложил:

– Давай на «ты». Пьер – Алекс, так проще.

– Давай, – согласился Дантист. – Правда, мне ещё не разу не приходилось на «ты» разговаривать с президентом. Если буду сбиваться, вы меня поправите.

– Ты, – тут же поправил Шатен.

– Да, ты меня поправишь.

– Договорились.

Пьер внимательно посмотрел на Дантиста. Взгляд был долгим.

– Сканируешь мои мысли? – спросил Дантист.

– Прости, задумался… Ты, наверное, удивлён, что я пригласил тебя к себе. Собственно говоря, вас из Лурпака вызвал Ян. Это его дела. Я редко вмешиваюсь в вопросы, которые должны решать люди, в чью компетенцию они входят. Я привык доверять своим друзьям.

– У тебя много друзей?

– Все жители Берберры-2– друзья. Посторонних здесь нет.

– Этому можно позавидовать.

– В твоих словах прозвучала ирония, – заметил Шатен.

– Я живу в другом мире. Мне слышать то, что все жители города друзья… как-то непривычно. В это трудно поверить.

– И, тем не менее, это так.

– Тогда я действительно рад за вас, – сказал Дантист и добавил – Без иронии.

Шатен сделал глоток сока, и, откинувшись на спинку кресла, пристально посмотрел Дантисту в глаза:

– Тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что ты не такой, как другие? Что ты особенный?

– Говорили, – улыбнувшись, кивнул Дантист. – Девушки. И я надеюсь, что большинство из них были при этом искренны. Возможно, теперь они другого мнения, не знаю.

Пьер улыбнулся в ответ, оценив шутку собеседника.

– Девушки, – сказал он, – это особая статья. Они часто выдают желаемое за действительное. И потом страдают от этого.

– Ещё мне говорили, что я везунчик, – продолжал Дантист. – За семь с половиной лет довольно опасной работы я не обзавёлся ни одним мало-мальски серьёзным увечьем. Падаю на редкость удачно. Нож меня не берёт. Пули мимо пролетают. А если не мимо, то… – Дантист вытащил из кармана деформированную медную пулю – «подарок» дикого подполковника – и на раскрытой ладони протянул её Шатену.

Пьер вытянул шею, разглядывая пулю, но брать в руки не стал.

– Это очень интересно, – сказал он, – но… относительно твоей личности, вполне закономерно.

– Как так? – удивился Дантист и подумал – «Сейчас будет ещё одна лекция о супериндиго…»

– Задавая вопрос, – начал Пьер, – замечал ли кто-либо твои отличительные особенности, я прежде всего имел в виду экстрасенсорику… Любой экстрасенс, даже не слишком опытный, но способный видеть то, что не видят обычные люди, должен заинтересоваться тобой как объектом, достойным внимания. Его в первую очередь должен заинтересовать цвет твоей ауры…

– По поводу ауры поподробней, пожалуйста, – попросил Дантист. – Не хочешь ли ты сказать, что я – индиго?

– Индиго в настоящий момент на Земле миллионы, даже десятки миллионов. А, может быть, и сотни миллионов, никто подобной переписи не вёл. Ни в одной стране мира нет обязательного условия проверки ауры человека. Нет законов, обязывающих эти проверки проводить. А зря! Даже если отбросить половину сенсационных заявлений о совершенно необычайных способностях детей индиго – эти заявления оказались пустышкой, мифом, байками, направленными на повышение рейтингов некоторых печатных изданий и телевизионных каналов, – то остается немало загадочных случаев. Эти случаи никто не смог как-то более или менее вразумительно объяснить… Существовала и существует по сей день теория, что дети индиго – новая ветвь в эволюции человека. Спорная теория. Но не для меня… Я сам индиго и занимаюсь вопросом детей индиго уже более двенадцати лет. Я изучил тысячи случаев проявления их необычайных способностей.

– И каковы результаты?

– Они ошеломляющи. Человечество меняется. Дети индиго – первая ступень в рывке человека к совершенству. Они – своего рода приматы Человека Нового – HomoNeo.

– Вот как… – сказал Дантист только ради того, чтобы что-то сказать.

– Да-да. HomoNeo! Человек Новый рождается от союза двух детей индиго, достигших половой зрелости. Он с рождения обладает (точнее, потенциально обладает) такими способностями, как гипноз и чтение мыслей, самоизлечение и целительство. Он способен управлять собственной энергией и потоками той энергии, которая поступает из космоса и поднимается из недр Земли. Человеку Новому доступен телекинез, телепортация и левитация. Он может всё. Человек Новый в состоянии влиять на природные процессы, он может изменить мир! Не в одиночку естественно, а объединившись с такими же, как и он сам.

«Однако местного президента заносит, – подумал Дантист. – В последнее время что-то часто мне приходится общаться с ненормальными».

А вслух спросил:

– И что? Таких новых людей уже много?

– Немного, к сожалению, – грустно ответил Шатен. – Не у всех пар индиго рождаются дети нового поколения. По моим подсчётам, новых детей рождается около двух с половиной процентов от числа рождённых в индиго-семьях. Остальные – просто дети индиго.

– Но обязательно – индиго?

– Да, иначе я бы не стал говорить о качественном изменении человечества…

– Пьер, ты не ответил на мой вопрос. Я – индиго?

– Ты – HomoNeo. Ты такой же Человек Новый, как и я.

Дантист всё-таки достал пачку сигарет и закурил. Огляделся в поисках пепельницы, вопросительно взглянул на Шатена. Шатен махнул рукой, видимо это означало: «чёрт с ней с пепельницей, стряхивай на землю».

– А ты не ошибаешься? Я не гипнотизёр, не умею читать чужие мысли. Летаю только на самолётах. Я обычный до безобразия.

– Ты не умеешь этого делать потому, что тебе никто не сказал, что ты это можешь. Твой разум скован и отягощён ненужными знаниями. Догмы, леммы, постулаты, придуманные лжезаконы жизни – это мешает. Но ты не один такой. Большинство HomoNeo так же, как ты, считают себя обычными людьми.

– А ты? Ты обладаешь всеми этими… талантами?

– Кое-что я, естественно, могу. Но и я – жертва классической науки. Я вижу энергетические поля людей, животных, растений. Я могу контролировать процессы, протекающие в моём собственном организме. Могу, если сильно напрягусь, прочитать чужие мысли. Но я работаю над развитием своих способностей.

– Ты и мои мысли читал? – задал Дантист вопрос, который давно его мучил.

– Нет. Зачем?!.. – Дантисту показалось, что во взгляде карих глаз Шатена промелькнуло раздражение, которое он тут же подавил, и продолжил спокойным тоном – Видишь ли, у всех людей, способных читать чужие мысли, имеется определённая этика. Если человек что-то хочет утаить, он закрыт. Конечно, любому телепату эту защиту можно легко сломать, как пароль компьютерной программы, но это уже диктуется особыми условиями. Если есть какая-то угроза. В твоих помыслах и в помыслах твоих друзей такой угрозы не видно.

«А что видно?» – хотел спросить Дантист, но Шатен опередил его.

– В ваших мыслях присутствует любопытство. Вы хотите что-то узнать. Но это понятно: все, кто попадает в Берберру-2, хотят многое узнать…

– Значит, ты всё-таки читал наши мысли?

– Нет, – уже не скрывая раздражения, скривился Шатен. – Это не конкретные мысли. Это, как внешность, как одежда. Как визитная карточка. Я не могу этого не видеть, как и твою ауру.

«Скользкая тема. Надо менять» – подумал Дантист и спросил:

– Что ты ещё умеешь?

– Немного… Ну что тебе продемонстрировать?.. Вот, например, – Шатен поднял руку ладонью вверх.

От куста сирени вспорхнула маленькая пичужка и села на раскрытую ладонь Пьера.

– Дрессированная?

– Нет. Просто я позвал её. Ещё я могу видеть то, что находится за какой-нибудь непроницаемой преградой. – Шатен дунул на ладонь, и птичка улетела. – Пока это всё. Но я учусь. У меня есть учителя, они же являются моими учениками. Мы учимся друг у друга.

– В Берберре-2 много таких, как ты?

– Все жители города – индиго. Но HomoNeo только я один.

– А учителя – они же ученики – простые индиго?

– Нет, учителя – это гости города, а не его жители. Впрочем, они хотят остаться здесь навсегда.

– Всё же мне непонятно – зачем тебе нужен я? Научить тебя мне нечему, разве что стрелять, метать ножи и драться.

– Драться я не собираюсь. Не с кем, да и незачем… Я хочу сделать тебе предложение. Предложение необычное. Если ты его примешь, то вся твоя жизнь может кардинально измениться.

Пьер Шатен замолчал, наблюдая за выражением мужественного лица Алекса Планжа, но кроме вежливого внимания и абсолютного спокойствия ничего не увидел. Дантист молчал и ждал продолжения.

Глава 10.Нам не жить друг без друга…

Три мощных внедорожника уверенно продвигались на юго-восток. Пройденная всего лишь два дня назад дорога была знакома до мелочей – каждый поворот и все опасные места.

Первой шла машина, за рулем которой находился всё тот же Джек Потрошитель – собранный и молчаливый. Рядом с Джеком сидел Зинка. Сзади Аристократ, которому Свинг доверил противособачий прибор. Прибор оказался очень простым в работе, но воспользоваться им не пришлось – на протяжении всего пути дорогу машинам не преградила ни одна собачья свора.

Подъехав к железному мосту, проброшенному с одной скалы на другую, путники сделали привал.

Внизу под мостом несла холодные воды знакомая нерестовая речушка. Зинка с Аристократом вошли на мост, и, облокотившись на перила, смотрели вниз. Спины лосося, казавшиеся сверху чёрными штрихами, заполняли всю ширину реки. Вдоль берега по самому урезу бродил медведь. Он не ловил рыбу, наверное, был уже сыт.

Перекусив и размяв затёкшие ноги, поехали дальше.

Генс слышал, как по дороге мимо него проехали машины. Их было три. Люди снова приехали, они вернулись, чтобы уничтожить то немногое, что у него осталось – покой и тишину.

Генс лежал на сырой после недавно прошедшего дождя земле. Он смотрел на высокое небо. На тёмно-голубом небосводе, рвано просматривающемся сквозь кроны сосен, сияли звёзды. Где-то сверкнула падающая звезда. А вот эту Генс увидел! Звезда перечеркнула просвет и врезалась в тёмную шапку сосны. Что-то нужно сделать, когда видишь падающую звезду. Что?.. Ах, да, загадать желание!

Желаний не было.

Не было ничего.

Мысли были, но вялые и незаконченные. Они лениво всплывали из глубин затухающего сознания Генса и куда-то медленно утекали.

Рембо. Образ был ярким, ярче вспышки падающей звезды. Рембо! Молодой и сильный, полный энергии и щенячьего задора. Быстрый, как молния, как эта упавшая с неба звезда. Он несётся за палкой, брошенной в воду, не задумываясь ни на секунду, бросается в тёмные зелёные волны, разбивает их широкой грудью. Как пловец-олимпиец, скорей к ней, к палке, ведь она так нужна хозяину! Чёрная голова мелькает среди бурунов. Схватил зубами и скорее назад. Молодец, Рембо! Хороший мальчик!..

Кто-то большой и тяжёлый. Сопит, влажно вдыхая носом. Нюхает. Топчется рядом. Неуклюжий… Отломанные ветром ветки хрустят под его лапами. Медведь.

Генс не шевелится. Страха нет, просто не хочется двигаться.

Медведь потоптался, ушёл. Сытый. Да и не всякий медведь опасен. Человека убивает редко. К тому же Генс не человек. Он часть неживой природы. Как эти отломанные ветром сосновые ветки, как земляной холмик, на котором он лежит…

Рембо медведя бы не отпустил. Загнал бы косолапого на сосну… А где он? Где ты, Рембо? Ко мне, малыш!

Сознание меркло.

На станции всё осталось нетронутым. Все предметы находились в тех местах, что и трое суток назад. Подполковник ГенсАцияга Икс к своему жилью не вернулся…

Поиски вокруг станции ничего не дали. Свинг собрал совет, на котором Зинка и Аристократ присутствовали в качестве рядовых членов поисковой группы. Зинка глядел на Свинга, делая вид, что внимательно слушает предложения командира, но думал явно о чём-то своём. Затея с поисками дикого подполковника ему не нравилась.

Поиски было решено начать утром и проводить двумя группами. Одна группа, состоящая из четырёх человек и возглавляемая Свингом, вооружившись анализатором-излучателем, снятым с машины, должна идти на запад. Вторую группу, которой поручено обследовать восточную область, Свинг доверил Зинке. Туда же вошёл и Аристократ со вторым противопёсьим прибором. У станции с третьим прибором останется Джек. Если завтрашние поиски ничего не дадут, на следующий день будут прочёсываться южная и северная области.

Кто-то из людей Свинга занялся приготовлением обеда. Аристократ не вмешивался. Он подошёл к Зинке, командир сидел на пеньке и курил, глядел на границу леса.

– Смотри, – сказал он Аристократу.

На границе леса шевелились серые комочки.

– Зайцы?

– Кролики.

Кроликов было много, целое семейство: штук десять, а то и больше.

– В прошлый раз я не заметил здесь ни одного зверька, – задумчиво сказал Зинка.

– Тогда не было, теперь пришли. Они – кочующие кролики.

– Нет. Кролики пришли, потому что ушли собаки.

– Ты так думаешь?

– Завтра представится возможность убедиться…

Поиски дикого подполковника продолжались весь следующий день. Обе группы – и Зинкина, и группа Свинга – проплутав почти до темна по лесу, вернулись к станции ни с чем. Икса они не встретили. Собак тоже нигде не было. Джек поисковиков ничем, кроме ужина, порадовать не мог.

После ужина Зинка подошёл к огорчённому неудачей первого дня поисков Свингу.

– Устройство антисобачьего прибора основано на том же принципе, что и тот, который был направлен против людей?..Тогда, десять лет назад.

Свинг пристально посмотрел Зинке в глаза.

– Я не собираюсь выведывать ваши секреты, – заверил его Зинка. – Но если предположить, что принцип действия этого… оружия однотипен, то одинаковы должны быть и последствия его применения. Собаки ушли с заражённой территории. Ушли в безопасное место. Если моя догадка верна, то подполковник может сейчас находиться далеко от этого места…

– Излучение действует только на психику собак, – возразил Свинг. – Если бы оно воздействовало и на людей, то кое-кто из нашего отряда чувствовал бы себя здесь неуютно.

– Да, ты прав, – вынужден был согласиться Зинка. – Тогда…

Он не договорил, ушёл в бункер и через минуту вернулся с фонарем.

– Ты куда на ночь глядя? – поинтересовался Свинг.

– Хочу проверить ещё одну догадку. – И пошёл к лесу, в южную сторону, туда, куда ушёл ГенсАцияга Икс, неся на руках тело своего друга.

Свинг догнал его, они пошли вместе.

Генса нашли в ста метрах от станции. Он лежал на могильном холмике и мало чем отличался от мертвеца. Зинка прикоснулся к шейной артерии. Пульс был слабым, но он был.

– Жив!

За жизнь подполковника боролись полночи. В аптечке оказалось всё необходимое. Свинг срочно связался с городом и в режиме постоянной связи (получая указания по рации) выполнял все необходимые действия по реанимации Икса.

Наконец подполковник открыл глаза, мутным взглядом обвёл склонившихся над ним людей, и снова закрыл. Он пришёл в себя, но сразу уснул. Сон его был тревожен. Генс взрыкивал и повизгивал во сне, как больная собака.

Свинг установил дежурство возле спящего подполковника и дал команду «отбой». Уставшие за день люди попадали, где придётся. Станция погрузилась в сон.

 
Не невеста ты, не подруга,
Ты мой верный, единственный друг.
Ты вернее, чем сотня супруг
Нам не быть, нам не жить друг без друга.
 

Дурацкая армейская строевая песня. Кто её придумал?

Солдаты.

Почему она вертится в голове? О чём она?

О друге. О верном боевом товарище.

Рембо! Где ты, Рембо? Ко мне, малыш!

Генс открыл глаза. Рембо не было рядом. Рядом спал солдат. Может быть, тот, кто придумал эту песню?..А где Рембо? Он остался в лесу!

Один! Мой мальчик!

Генс был другом Рембо. Верным другом. Как в солдатской песне.

Подполковник встал, прошёл мимо спящего солдата, открыл дверь, пересёк площадку. Впереди лес. Каждый шаг давался с трудом. Сил почти не оставалось… Шаг, ещё один. Вот он, лес. И там его ждёт друг. Его Рембо.

…Нам не жить друг без друга…

На станции царил переполох. Свинг давал нагоняй уснувшему караульному, тот прикрывал рукой левый глаз, но огромный лиловый синяк был всё равно виден. Подполковника нигде не было.

– ГенсАцияга Икс может быть только в одном месте, – мрачно сказал Зинка.

Аристократ двинулся за командиром. Свинг и ещё трое бойцов пошли вслед за ними.

Генс лежал на том же самом месте, где его нашли вчера. Он был всё ещё жив. Свинг скомандовал своим бойцам взять подполковника на руки и отнести на станцию. Когда его поднимали, подполковник открыл глаза, в их глубине вспыхнула злоба. С неожиданной не человеческой силой подполковник разбросал дюжих ребят по сторонам, как тряпичных кукол. Постояв несколько мгновений, он пошатнулся, закатил глаза, и ничком рухнул на могильный холмик. Пальцы подполковника вцепились в землю.

Генс летел по тёмному тоннелю, летел без крыльев и без каких-либо приспособлений. Летел, как когда-то в детстве летал во сне. Было очень тихо. Он был один. Вот они – долгожданные покой и умиротворение! Теперь никто не отнимет у него покоя, никто не посмеет нарушить тишину…

Свет был впереди.

Сейчас он увидит Бога. Вот уже…

Но нет, это не Бог, это кто-то другой. Близкий и родной.

Рембо! Мой мальчик…

Молодой и сильный, полный энергии и щенячьего задора. Рембо радостно скулил и колотил себя по бёдрам упругим хвостом. Ну, наконец-то они снова вместе! Молодые и сильные…

…Нам не жить друг без друга…

– Мёртв, – констатировал Зинка, поднимаясь и отряхивая колени. – Принеси лопату, – сказал он Аристократу, – нужно похоронить подполковника по-человечески… Или у вас другие планы, Свинг?

Свинг в сердцах ударил кулаком в раскрытую ладонь. На его карьере можно ставить большой жирный крест.

– Теперь всё равно, – сказал он трагическим голосом. – Подполковник нужен был живым.

Свинг со своими людьми ушли готовиться к отъезду.

Зинка и Аристократ вдвоём похоронили дикого подполковника. Холмик над могилой Генса был больше, чем над могилой Рембо.

– Теперь они вместе, – вздохнул Зинка. – Навсегда.

– А ведь это я его… – вдруг сказал Аристократ.

– Что? – не понял Зинка.

– Вот этой самой рукой…

«А я думал, смерть подполковника только на моей совести» – подумал Зинка и посмотрел на свою руку; она показалась ему чужой. И вообще не живой – рукой манекена.