Текст книги "Статика"

Я подошел к «Фалькону». За рулем сидел седовласый старичок в строгом сером костюме. Голова его уткнулась в руль, руки безвольно повисли вдоль тела. Пульс у старика не прощупывался. Юный мародер выстрелил ему в голову, а может быть просто не выдержало и остановилось дряхлое сердце.

Я пожалел, что не отстрелил поганцу голову.

Но догонять его было уже поздно, поэтому я просто положил одеяло с девочкой на заднее сиденье, аккуратно выпихнул старика на тротуар и уселся за руль. Руки привычно легли на знакомый пульт управления, ступни мягко подогревала педаль газа. Родной «Фалькон», даром что чужой.

Земля затряслась и машину отбросило в сторону, на середину улицы. Я больно ударился головой о боковое стекло, из ссадины пошла кровь. Проверил все ли в порядке с девочкой. И завел мотор.

В воздухе меня догнала следующая волна: машину качнуло и понесло назад, прямо в бетонный дом. Я с трудом успел вырулить и избежать столкновения.

Теперь оставалось добраться до космодрома. В этой суматохе я совсем потерял направление, поэтому решил обратиться за помощью к бортовому компьютеру. К счастью, тот знал месторасположение космопорта. Я немедленно дал команду, и машина понеслась на автопилоте, довольно урча. Однако расслабляться было рано, поэтому я все время держал руки на руле, чтобы в случае появления новой воздушной волны, взять управление на себя.

* * *

Тучу на горизонте я увидел сразу. По-моему, Блэйн все же несколько преувеличил размеры кораблей, но они все равно очень и очень впечатляли.

Представьте себе черную пелену, двигающуюся по всей длине горизонта. И красные, желтые, белые лучи-линии, вырывающиеся из этой безбрежной тьмы, к земле. Их можно было бы принять за молнии, если бы они не были такими идеально прямыми. Каждый луч создавал в воздухе завихрения, торнадо, смерчи, земля дрожала, стонала от боли, когда смертоносные лазеры рвали на куски ее плоть.

Что-то неправильное во всем этом было. Ужасно неправильное… нельзя так обращаться с планетами.

Нельзя их убивать, какая бы мерзость ни творилась на поверхности.

Зрелище подавляло, и я поспешил отвести взгляд, устремив его на космодром. Но и тут все было также безрадостно. Сотни и тысячи машин словно надоедливая мошкара заполонили небо над портом, примерно на порядок большее количество машин отчаянно сигналило, пытаясь добраться до заветных ворот, в которые непрерывным потоком вливалась толпа. Полицейские гоняли по периметру нарушителей, требовали спокойствия и благоразумия, а самых ретивых просто подстреливали из боевых орудий. Однако толпу они остановить были не в силах – я чувствовал, что еще минута-другая и люди прорвут заграждение.

С дальнего конца поля стартовало сразу несколько яхт. Народ внизу встретил их взлет негодованием и разочарованным гулом.

– Спокойно! – орал коп в мегафон. – Спокойно! Мест всем хватит!…

Две или три машины прорвались в воздушное пространство космодрома. Не знаю, что они там искали, но нашли только смерть. Стартовавший лайнер разметал машины словно кегли и умчался в высь. Одна из машин упала прямо на небольшую яхту, которая еще не успела подняться в воздух, а вторая долго выписывала кренделя над космодромом, прежде чем кто-то из копов догадался подбить ей хвост. Машина рухнула в разом отхлынувшую толпу, создав дополнительный барьер для обезумевших людей.

Близко к этому бедламу я соваться не собирался, но ведь надо же как-то покинуть планету? Сектоиды не будут ждать – я боялся поднять взгляд на горизонт, но и без этого все было ясно – темнело все быстрее и быстрее. Еще немного, и я увижу звезды.

Скорее всего, последний раз в жизни.

Неподалеку я заметил полицейскую машину. Я высунулся из окна, замахал руками и заорал изо всех сил, одновременно на всеобщем и английском. Всего одно, но самое волшебное слово:

– Деньги! Money! Деньги! Money!!… Сюда!! Come here!!

Машина медленно удалялась, и я уж подумал, что копы меня не услышали.

Но в конце концов она все-таки развернулась и приблизилась ко мне, зависнув напротив.

Тонированное стекло опустилось и показалось лицо моего старого знакомого.

– Кого я вижу! – буркнул довольный коп, наводя на меня свою огрмоную пушку.

– Здравствуй, Гарри, – улыбнулся я. – Давай не будем, а? У меня к тебе деловое предложение… Мы ведь почти тезки, а, значит, должны оставаться друзьями.

– Излагай, – буркнул чернокожий богатырь, не сводя с меня пистолета.

– На этом космодроме находится моя яхта, – любезно сообщил я. – Ты не знаешь, как на нее можно попасть? Я хорошо заплачу…Как насчет двухсот тысяч?

– А что если я просто пристрелю тебя и заберу деньги, Белоснежка? – поинтересовался Гарри, отвратительно улыбаясь.

– Как? – удивился я. – Если ты в меня выстрелишь, машина потеряет управление и рухнет вниз. Конечно, ты испытаешь немалое удовлетворение, отомстив мне, но за эту маленькую радость ты не получишь ни одного евро.

Гарри молчал, раздумывая.

– Кроме того рядом со мной в машине маленькая девочка, моя племянница, – сказал я. – Я сделаю все ради того, чтобы она выжила…

Формальный повод был дан. Совесть может спать спокойно, Гарри.

Полицейский помялся еще секунды три для порядка и тихо произнес:

– Ладно, ради малышки… Деньги вперед.

– Сто тысяч сейчас, еще столько же, когда мы с девочкой окажемся в полной безопасности на нашей яхте, – ответил я.

– Главное, чтобы на ней уже никто не улетел из шишек, – пробормотал полицейский, пряча пистолет.

* * *

Гарри честно провел меня и сквозь толпу и сквозь оцепление. Пару раз на нас пытались налететь шустрые мотоциклисты, но оба раза коп метко сбивал их из своей пушки.

Я сразу увидел наш небольшой кораблик, «Немезиду». Она скромно пристроилась в ряду других яхт. И около нее уже суетились люди.

Мы сели в ста метрах от яхты. Гарри пошел впереди, я с Джулией на руках – сразу за ним. Отсюда я уже смог разглядеть трех или четырех ребят в строгих костюмах, которые возились с замком яхты. Внизу стоял высокий седовласый чернокожий мужчина в дорогой меховой куртке и отдавал бесполезные приказания. Шуму от него было много – мужик умудрялся перекрикивать и шум стартующих кораблей и завывыания толпы.

– Стойте! – заорал коп, срываясь на визг.

– В чем дело? – взвизгнул старик в мехах, оборачиваясь. – Эта яхта моя по праву! Я только что выкупил ее у муниципалитета!

Я узнал этого мужчину – перед нами стоял, пошатываясь под порывами ледяного ветра, никто иной, как депутат Шарки Джоггинс, что до сих пор улыбался с плаката над парадным входом в здание вокзала.

– У меня другие приказы, – заявил Гарри и выстрелил в Джоггинса из станера. Старик захрипел и упал.

Один из парней в черном выхватил пистолет, но мне удалось выстрелить быстрее. Парнишка покатился по трапу, окрашивая его в праздничный красный цвет. Остальные сопротивляться не стали, а просто разбежались. Наверное, обычные техники.

– Давай деньги, – крикнул Гарри, всматриваясь в небо. Над нами кружили две или три полицейские машины, но спускаться никто не спешил. Своих проблем хватало.

– Я еще не внутри, – возразил я, поднимаясь по скользкому от крови трапу. Делал я это очень медленно, вцепившись в поручни. Ветер дул уже непрерывно, а скорость его достигала, наверное, метров тридцать в секунду.

– Черт возьми! – вдруг заорал Гарри. – Эй… как там тебя… давай я полечу с тобой!

Я оглянулся:

– Шутишь что ли?

– Какие уж тут шутки, – буркнул полицейский. – Я только что подстрелил старика Джоггинса. Если все образуется, мне на Чаки уже не жить.

– Могу тебя обрадовать! – крикнул я, свободной рукой медленно набирая код на замке. – На Чаки уже никому не суждено жить! По крайней мере ближайшие сто лет.

Дверь поддалась, отъехала в сторону. Яхта встретила меня нежным зеленоватым свечением и коряво выведенной красной голографической надписью, которая висела прямо над входом: «Опасность! Срочно покинуть планету!»

– Так что? – Гарри застыл в проеме. – Можешь оставить себе сто тысяч, только возьми меня с собой. По-моему, вполне честно, а, приятель? Ты возьмешь меня с собой?

А ведь он боится, понял я. Гарри никогда раньше не летал в космос, вот и трусит теперь. Другой бы на его месте просто застрелил меня и захватил яхту, благо ею последний дурак при необходимости управлять сможет.

– Заходи! – приказал я.

Чернокожий гигант немедленно протиснулся в дверь, которая за ним тут же намертво захлопнулась.

Я отнес девочку в отдельную каюту (простая односпальная кровать, кожаное кресло, стерео) и аккуратно уложил на кровать. Девочка беспокойно заворочалась во сне. Я постоял рядом с ней минуту, но яхта стала опасно раскачиваться, и я покинул комнату. Подумал и на всякий случай запер ее снаружи.

– Что теперь? – спросил полицейский, нервно оглядываясь.

– Теперь попробуем взлететь, – заявил я.

Мы вместе прошли по маленькому коридорчику на мостик. Мостиком это место, конечно, можно было назвать только условно, но тем не менее было в этом что-то романтическое, поэтому все кабины для пилотов на космических кораблях (будь то крейсеры или яхты) назывались именно так. Я уселся в кресло капитана, Гарри с трудом втиснулся в кресло второго пилота.

– Молчи и ничего не трогай, – приказал я, нажимая на клавишу.

Серая металлическая стена перед нами растаяла, преобразуясь в псевдообъемное изображение жизни, что кипела снаружи. Мне картинка напоминала какой-то второсортный боевик. Несколько машин, напичканных тяжелым вооружением прорвались в воздух космодрома и теперь вели ожесточенную перестрелку с полицейскими.

– Это иллюминатор? – продемонстрировал свою начитанность коп.

– Нет, просто голоэкран, – ответил я, колдуя над пультом, – изображение на котором проектируется благодаря восьми камерам, расположенным на обшивке яхты.

– Ясно, – кивнул Гарри.

– Прекрасно! – заявил я.

Полицейский снова кивнул, думая, что мое восклицание относится к нему. На самом деле я радовался, что наконец-то удалось перевести яхту на голосовое управление, что убедительным писком подтвердил бортовой компьютер.

– Немедленный взлет! – скомандовал я.

– Уточните координаты пункта назначения, – сухим металлическим голосом произнесла «Немезида». Мне даже почудилось, что в ее голосе прорезалась злоба

– Выйти на орбиту! – приказал я строго. – Потом разберемся.

– Выполняю, – ответила яхта.

Легкий гул под ногами.

Гарри испуганно поглядел вниз.

– Движки разогреваются, – пояснил я.

– А Джоггинса не заденет? – зачем-то спросил бывший полицейский Чаки.

– Все о своей судьбе печешься? – ухмыльнулся я. – Ничего с ним не случится. При старте только травинки под дюзами помнутся и все.

Яхта стала медленно подниматься, изображение на экране поплыло вниз.

– Разворот камеры на сто восемьдесят градусов, – приказал я.

Темное небо. Клубящаяся тьма, тысячи вертикальных молний.

– Что это? – выдавил из себя Гарри.

– А вам не объяснили? – удивился я.

– Сказали, что в восточный континент метеорит врезался, все погибли… – неуверенно сообщил мне коп.

– Вашу планету утюжат, – сказал я. – Медленно, но верно полосуют лазерными лучами и бомбами. Это называется ПБ, на жаргоне десантников – Пи…рубка. А если расшифровать – планетарная бомбардировка. Не слышал? Именно таким образом мы когда-то победили червей.

– Мы ни с кем не воюем! – воскликнул Гарри. – Или… это дело Земного Сектора? Ты их шпион?

Его глаза пылали ненавистью, еще миг и кинется на меня, чтобы задушить голыми руками. Запоздалая вспышка патриотизма?

– Я – не шпион, Гарри, – успокоил я копа. – А на орбите – вовсе не корабли Земного Сектора.

– Тогда кто же?

– Насколько я знаю, сектоиды, – вздохнув, сказал я. – Впрочем… кто его знает? Мне уже столько раз врали… и друзья, и враги… Я ведь даже не знаю наверняка, вдруг и ты, Гарри, всего лишь чей-нибудь агент, тайно подосланный, чтобы разрушить мои планы…

– Ты о чем это? – спросил полицейский, судорожно вжимаясь в подлокотники. Лицо у него покраснело, как у вареного рака. Немудрено – перегрузки при старте все-таки ощущались, ведь братец так и не починил до конца антигравитатор. Сейчас приборы показывали немногим более двух «же».

– Забудь, – пробормотал я, наблюдая как наш кораблик пронзает пелену облаков. Вся людская суета осталась далеко позади – нас звали к себе звезды.

– Первая космическая скорость, – сообщил корабль.

Перегрузки пошли на убыль. Небо стремительно темнело.

– Мы в космосе? – спросил Гарри, дрожащей рукой утирая капельки пота, выступившие на лбу.

– Почти, – пробурчал я.

Я уже видел краешек боевого крейсера сектоидов. Он завис над планетой и медленно плыл в нашу сторону. Размеры его поражали – тысячи и тысячи тонн металлических конструкций переплетались между собой, образовывали странные нечеловеческие узоры. Разум безуспешно пытался хоть с чем-то ассоциировать внешний вид корабля, но ничего не получалось. В голове мелькали почерневшие пчелиные соты, затвердевшая в нелепых углах и изгибах рыболовная сеть, еще что-то, совсем уж невообразимое…

– Нечеловеческая красота, правда, Гарри? – спросил я, разглядывая, как сквозь дыры в корабле просвечивает подернутая кровавой дымкой планета. Кроме того, я заметил несколько юрких корабликов, которые весело шныряли в отверстиях инопланетного крейсера. Наверняка истребители. Вот несколько из них окружило какой-то корабль (явно взлетевший с Чаки)… Мгновенная вспышка и снова спокойствие.

– Истребители? – спросил Гарри, вопросительно посмотрев на меня.

– Наверняка, – кивнул я. – Надо убираться отсюда. Какая ближайшая обитаемая планета?

– Может, сразу рванем на Землю? – неуверенно предложил полицейский. – Все сообщим… Или на Империус, в Галактический Совет…

– Потом! – рявкнул я. – Нам нужно, чтобы корабль максимально быстро рассчитал курс, пока нас не поджарили! Ну?

– Литц-Ка, – наконец, произнес Гарри.

– Столица акалоитов? Тем лучше… Корабль! Курс на Литц-Ка!

– Пять минут на расчет, – согласился корабль и принялся кувыркаться в космосе, пытаясь определить наиболее удачный маршрут.

– Слишком долго, – с тревогой произнес я, наблюдая за истребителями, которые неотрывно сопровождали крейсер.

А тот все ближе и ближе…

– Здесь нет бортовых орудий? – с надеждой спросил Гарри.

– Братишка, очнись! – воскликнул я. – Ты что, это же прогулочная яхта! Здесь даже антигравитаторы хреново работают, чего уж об оружии говорить…

Мы замолчали. У меня на спине выступил пот, но я не отрываясь следил за продвижением крейсера. Казалось, что если я хоть на чуть-чуть отведу взгляд, в следующий момент нас не станет. Истребители разнесут хрупкую скорлупку «Немезиды» в клочья.

Все ближе и ближе.

Кажется, что я уже могу разглядеть причудливую текстуру узоров на корабле.

– Расчет закончен, – бесстрастно заявил корабль. – Продолжить полет?

– Да! – воскликнули мы с Гарри хором.

И планета ушла из-под ног.

* * *

Спустя пятнадцать минут полета (звезды, ласковые звезды вокруг!) Гарри наконец решился подать голос:

– Все? Мы ушли?

Я посмотрел на экран. Судя по всему до Столицы акалоитов нам предстояло лететь еще семь часов. Вполне можно отдохнуть и поспать. Прошлой ночью мне это не удалось сделать.

– Наверное, – сказал я. – По крайней мере, если верить компьютеру, нас никто не преследует.

Мы молчали, наслаждаясь приятной легкостью, что возникла в наших телах. Возникла, конечно, не случайно. Антигравитаторы вытягивали только 0,5g.

– Спасибо, – вдруг сказал Гарри.

– За что? – удивился я.

– Да ладно тебе, – буркнул коп. – Что бы там ни было, но ты мне спас жизнь. А Гарри Ролл не из тех, кто забывает такое.

– А как насчет того, что я подстрелил тебя из твоего же станера? – поинтересовался я.

– Я не злопамятный, – миролюбиво произнес полицейский. – Кроме того, ту бучу начал не ты, а твой приятель…

– Мой брат, – машинально поправил я копа.

– Твой брат, – согласился Гарри. – А ведь все могли решить миром…

– А на хрена ты избивал того беднягу, Гарри?

Полицейский долго молчал.

– Послушай, – сказал он. – На каждой планете свои обычаи. Так уж получилось, что на моей ненавидят белых… И я вхожу в систему, которая…

– Бла-бла-бла, – зло произнес я. – Ты еще расскажи о плохих родителях, которые воспитали из тебя националиста, и вредной белой училке, которая избивала своих учеников длинной линейкой! Давай, Гарри. Я же вижу, ты неглупый мужик, что-нибудь да придумаешь!

Коп промолчал.

– Ладно, – сказал я. – Я пойду к себе в каюту. На яхте их всего две, так что располагайся на мостике. Управление я заблокирую, поэтому можешь трогать ее, если заблагорассудится, но это тебе ничего не даст. Если что – смело вызывай меня по внутреннему видеокому яхты. Мой – номер 01. На Литц-Ка мы прибудем часов через семь, так что я хочу выспаться. Все ясно, мистер Ролл? – Я поднялся, наблюдая за реакцией копа.

– Тебя как хоть зовут, братишка? – спросил он невозмутимо.

– Василий, – улыбнулся я.

– Рад знакомству, Василий, – произнес Гарри. – Чего-нибудь почитать не найдется?

– Только учебник по навигации, – сказал я.

– К черту, – отмахнулся коп. – Ладно… Спокойной ночи, приятель…

Я пересек мостик и вышел в коридор.

– Прилетим на Литц-Ка и сразу же рвану от тебя к такой-то матери, – догнал меня шепот полицейского.

Я про себя пожелал Гарри Роллу счастливого путешествия.

ЧАСТЬ 6. СТАЗИС. ДУБЛЬ ДВА

На Литц-Ка я расстался с Гарри. Он навсегда покинул меня, унося с собой кредитную карточку, на счету которой лежало сто тысяч евро. Впрочем, особого сожаления я по этому поводу не испытывал. На Литц-Ка пробыл совсем немного, хотя побродить по улицам чужого города очень хотелось. Экзотика началась уже на вокзале – начиная с того, что он имел форму правильной четырехгранной пирамиды. Я, конечно, видел по стерео дома акалоитов, но в реальной жизни разглядывл их в первый раз. Да и вообще, интересно было бы посидеть в ресторанчиках чужих (поговаривают, многое из их меню вполне усваивается и землянами), понаблюдать за местной неторопливой жизнью, поглазеть на двуногие автомобили-роботы чужих. В конце концов отправиться на футбольный матч и посмотреть акробатические номера, которые акалоиты выделывают с обычным кожаным мячом.

Но лишь только я узнал, что брат не оставлял здесь никаких сообщений для меня, я направил яхту на вторую и последнюю планету, принадлежащую акалоитам – Берш-Ак. Я мысленно молился всем известным богам, чтобы Антон оказался там.

Лететь было всего ничего, около трех часов, причем большая часть времени уходила на взлет и посадку. Но все равно было бы очень скучно, если б не непрерывный поток свежих новостей по стерео, из которых я узнал о кровопролитных боях у Байкуса, о провалившейся атаке сектоидов на Готику, промышленную планету, и успешных действиях земных диверсантов на Дзее, одной из трех планет семьи Секта. О гибели Чаки говорилось мало и лишь в том контексте, что после этого вопиющего нападения все разумные расы Галактики объединились против наглой экспансии сектоидов. Показывали вождя волков, двухметрового гиганта с труднопроизносимым именем Ллацккае-Шкроххндга. Волк заверял землян в дружбе и предлагал выслать в помощь флотилию. Закваки тоже сознавались в прегрешениях, уверяли Землю, что у них были чистые помыслы, однако никакой помощи не предлагали. Единственными союзниками землян, реально сотрудничающими с Сектором, оказались акалоиты. Во-первых, они приняли около ста тысяч беженцев с Чаки и других пограничных миров, а во-вторых, завязали наземные бои с сектоидами на Анафеме, пустынной никому официально не принадлежащей планете, где семейство Секта развернуло свою базу.

Новости словно кувалдой вбивались в мой мозг, заставляя нервничать и судорожно обкусывать ногти – проклятая подростковая привычка вернулась ко мне спустя пятнадцать лет.

Впрочем, еще больше нервничать и переживать меня заставлял непрерывный стук в дверь запертой каюты, в которой, образно выражаясь, томилась в плену Джулия. Стук, звонок, стук, звонок, стук, звонок…

Я в который раз не выдержал и поднял трубку:

– Джулия, прекрати…

– Гад! – пищала девочка. – Ты убил моего папу! Гад! Гад! Отпусти меня, и я убью тебя! Не отпустишь, все равно убью! Убью! Убью! Убью!…

Я повесил трубку.

Блин. Совершенно не умею разговаривать с детьми.

Еще один удар, от которого, как мне показалось, задрожала вся яхта.

Ну как такое может быть?

Неужели сектоиды впитывают жажду убивать вместе с молоком матери?

Я размышлял, куда деть девчонку. Вариантов было много, но сейчас мне нравился лишь один. Сдать ее властям на Берш-Аке. Вот только я боялся, что заодно прихватят и меня, все-таки я нахожусь в галактическом розыске. Да, конечно, я изменил внешность, но ведь есть еще такая штука как отпечатки пальцев, рисунок на сетчатке глаза, генотип, в конце концов! А сейчас в Галактике властвуют законы военного времени, разбираться долго не будут. Поставят к стенке, а через пару минут мои мозги совсем неэстетично стекут на землю.

– Что же с тобой делать? – прошептал задумчиво я, извлекая из пищедоставки скудный ужин – два бутерброда с ветчиной, сплошь сдобренной химией, и стакан морковного сока. Когда я пополнял запасы на Литц-Ка, я смог найти только такой способ обеспечения себя витаминами. Не считая колес, конечно, но таблетки я оставил про запас. Искренне надеясь, что так и не придется ими воспользоваться.

Стук. Звонок. Стук. Звонок.

По упрямству эта девочка пожалуй сумеет дать фору любому взрослому.

Стук. Звонок…

Я отыскал на пульте управления наушники и нацепил их на уши. Отдал голосовой приказ, чтобы включилось стерео. И долго перепрыгал с канала на канал, наблюдая то тошнотворное на мой взгляд шоу уродцев, которое показывали по ночному каналу, то товарищеский матч по хоккею между сборными Мозамбика и Западной Швейцарии, то мягкую слезливую мелодраму о несчастной любви прелестной девушки и акалоита. Я некоторое время с интересом разглядывал довольно откровенную постельную сцену, прежде чем убедился, что акалоит все-таки смонтирован на компьютере. Ну хотя бы потому, что глаза у него сделали слишком похожими на человеческие, да и двигался акалоит совсем как обычный человек, без тех рваных нечетких подергиваний рук и ног, что всегда отличали зелено-коричневых разумных ящеров от других существ.

Потом я наткнулся на Блоха, одетого в камуфляж защитного зеленого цвета. Журналист стоял где-то неподалеку от Стазиса. Вокруг сосредоточенно суетились военные, ученые, рядом с силовым полем, окружающим застывший город, я разглядел несколько грузовых машин, из которых андроиды выгружали продолговатые серые ящики. Почему-то у меня сложилось впечатление, что это обычные деревянные гробы.

* * *

– …Так как нам из достоверных источников удалось выяснить, что террорист Лукин погиб во время атаки крейсера сектоидов на беззащитную планету Чаки…

Я усмехнулся. Еще неделю назад Чаки ругали во всех новостях и аналитических передачах. Какой-то депутат из Галактического Совета яростно предлагал высадить на ней роту десантников и уничтожить мафиозные правительства. А теперь – надо же! Беззащитную…

– …То нет никакого смысла продолжать расследование этого дела, – скорбно опуская глаза, проговорил долговязый журналист. – К тому же мы сейчас стоим перед фактом войны с сектоидами, и ваш покорный слуга… – легкий поклон в камеру, – сегодня вечером отправляется на флагманский крейсер нашего бравого космического флота «Галина Петрова»…

Ага. Так вот зачем на тебе военная форма!…

– …Однако у меня еще два часа, и напоследок я расскажу о грандиозных приготовлениях, что производятся на Статике. Как вы уже знаете, договор между Максом-3 и Статикой позволил планете построить горнодобывающее предприятие. Стазис, этот нелепый анахронизм, никому не нужный памятник неизвестной расе, буквально на днях отправится на свалку истории. Рабочие с Макса-3 и ученые действуют удивительно оперативно: всего за неделю рядом со Стазисом соорудили четыре посадочные площадки, на которых уже сегодня расположатся четыре космоплана…

Камера медленно сменила картинку. Показывали эти самые посадочные площадки. Они аккуратненько расположились по углам Стазиса, причем для одной из них рабочим пришлось снести несколько многоэтажек на окраине города. К чему такая спешка?

Быть может, и мне стоит поторопиться?

– Это грандиознейший проект! – вещал, притворно восторгаясь Блох. – Чем больше я узнаю подробности, тем больше убеждаюсь в том, что он по значимости сравним с постройкой Египетских пирамид и первым полетом в космос, который совершил известный американский астронавт Нейл Армстронг…

Я захохотал. Ну надо же! Сколько же тебе заплатили, Дэвид?

Не задумываясь, я выкрикнул этот вопрос вслух, но космос в ответ тактично промолчал.

Откуда ему знать, кто первый в него полетел?

– … Мы взяли интервью у генерала Малоева, который возглавляет службу безопасности завода. Генерал, что нас ждет дальше?

Малоев был подтянут и в меру суров. Такой вот образцовый военный, служака, друг солдат, выбившийся из простых рядовых в офицеры. На парадном синем мундире поблескивали бесчисленные награды, петельки и прочая мишура, что так дорога сердцу настоящего военного.

– Все очень просто, Дэвид, – пробасил Малоев. – Уже послезавтра вечером четыре мощных звездолета класса Б стартуют каждый со своей площадки. Гравилучами они вырежут огромный кусок земли вместе со Стазисом и поднимут его за пределы стратосферы планеты…

– А не пострадают ли при этом люди? – с наигранным беспокойством поинтересовался журналист, незаметно почесывая свободной рукой бедро.

– Операция будет проведена с хирургической точностью, – заверил его Малоев. – Но мы отклонились от темы… После этого корабли соединятся единое целое, то есть фактически образуют планетарную станцию. Стазис со всех сторон окружат силовым полем. Ученые смогут спокойно продолжить исследования… Что будет потом – мы решим. Либо Стазис опустят на какое-нибудь свободное место на планете…

– Кому нужна эта рухлядь? – возмутился Блох, потрясая кулаком.

Я заскрежетал зубами, борясь с желанием плюнуть в голограмму продажного журналиста.

– Вот именно! – радостно воскликнул генерал. – Скорее всего мы просто оставим болтаться этот остров вокруг планеты…

– А если он упадет на планету? Это же опасно!

– Может быть, его отправят в недра звезды, – пожал плечами Малоев. – Ученые должны еще оценить возможные последствия того или иного решения…

Итак, общественное мнение почти сформировано. Стазис отправится на свою последнюю встречу со светилом под громогласные рукоплескания мэрии и простого, не обремененного интеллектом, народа.

Но к чему такая спешка? Послезавтра вечером…

Зачем я лечу на Литц-Ка? Что мне даст брат? Укажет еще одно место, где можно купить по дешевке бомбу? Нет, не туда я сейчас спешу, совсем не туда…

– «Немезида»! – позвал я.

– Да, капитан, – безжизненно пробормотал корабль. Надо бы скачать в меганете для него приличный голос…

– Торможение! Затем – смена курса. Цель полета – Статика.

– Пятнадцать минут на торможение и еще шесть минут на расчет курса, – согласилась «Немезида».

– Умница, девочка, – произнес я.

Наверное, я поступаю глупо. Как я смогу противостоять Людвигу Рейнхарту? У меня из оружия только «Целитель» да несколько станеров. Разве что протаранить станцию, которая собирается направить Стазис в звезду? Было в этом что-то геройское, сладко притягательное, будто сошедшее из детских книжек о героях звездных войн, которые на маленьких катерах сдерживали натиск боевых крейсеров чужих рас, а потом таранили корабль-матку, увековечивая свои имена в скрижалях человеческой истории.

Проблема в том, что я не был уверен в двух вещах: что это поможет, и что у меня хватит суицидальных наклонностей, чтобы соврешить нечто подобное.

То, что я решил возвратиться на Статику и так было гарантированным самоубийством.

– Время полета – трое суток и семь часов, – наконец, произнес корабль.

– Ну и отлично, – буркнул я.

Хороший кораблик подобрал себе Хакер, быстрый и умный.

Вот только я все равно не успею. Ну никак.

Хотя… Ведь не сразу же Стазис отправят к звезде. Да и еще неизвестно, может быть планы изменятся. Задержки в таких случаях часто бывают.

Я сорвал с ушей наушники, вскочил с кресла и зашагал по мостику, обгрызая чертовы ногти.

Хватит, Герман!

Все в порядке.

Всего лишь надо пойти против всего мира. Всего лишь победить армию двух планет. И уничтожить космическую станцию, наверняка вооруженную лазерными пушками.

Пустяк.

Раз плюнуть!

Лучше об этом не думать…

Покурить, выпить пару рюмочек водки, забыться. Может, принять снотворное?

Я вдруг понял, что давно не слышал голос Джулии. Уснула она там что ли?

Я нажал на кнопку вызова, но девочка не ответила.

Еще раз и еще. Я вдавливал проклятую кнопку до упора, рискуя ее поломать.

– Этого еще не хватало! – воскликнул я, спешно покидая мостик.

Мне тут же живо представилась Джулия, задушившая себя собственными руками, или пробившая головой переборку и выпрыгнувшая в космос. Почему-то я не чувствовал никакой опасности от этого ребенка сектоида, а зря. Лишь только я очутился в ее каюте, откуда-то сверху метнулась разъяренная рычащая тень, и я едва успел остановить маленькую ручонку с зажатой авторучкой, острие которой хищно устремилось к моей сонной артерии.

Я выкрутил девочке руку и предельно аккуратно подтолкнул Джулию к кровати.

Она безвольно упала на матрац лицом вперед и горько зарыдала. Плечики подрагивали от беззвучного плача, густые светлые волосы разметались по всей пижамке.

Я покрутил в руке авторучку, задумчиво ее разглядывая. Маленькая девочка пыталась убить взрослого здорового дядьку. Надо же…

– Я не верю, что это у вас в крови, Джулия, – сказал я, присаживаясь на краешек стула. Глаз с девочки я не спускал. – Ну не может злоба заложена в генотип! Не может быть! Я не знаю, какой виток в вашей истории создал такое извращенное общество, но это неправильно. Неправильно стремится к власти… ради игры. Вам бы еще в песочнице играться… А вы вместо этого вышли в космос, так и не успев повзрослеть…

Девочка вдруг притихла. Обратила заплаканное раскрасневшееся лицо ко мне:

– Папа мне рассказывал о вас, людях, – сказала тихо она, и в ее голосе было мало чего от семилетней девочки. – Он сказал, что вы тоже играете. Стремитесь установить контроль над другими расами. Вы очень на нас похожи, но мы, по крайней мере, стараемся играть честно…

– Вы используете шпионаж, ведете подрывную деятельность, врете на каждом шагу… И ты мне еще говоришь о честности, девочка! – возмутился я.

Малышка посмотрела на меня снисходительно, будто матерый преподаватель на глупого студента, не выучившего экзамен.

– Мы честны прежде всего перед собой, Герман, – ответила Джулия. – Мы не заворачиваем наши мотивы в блестящую упаковку из красивых слов о любви и самопожертвовании, о праведном гневе и крестовом походе. Видишь разницу, Герман? Маленькую, но на самом деле такую огромную разницу.