Текст книги "Голые тетеньки (сборник)"

В Москву! В столицу!

– Тамара, царица моя, я к тебе приехал, вот он я, муж твой законный, вернулся. Почему ты не рада? (Прислушивается к шагам на кухне). Тамара, кто это чеканит шаг на кухне в моих тапочках?

– Это мой муж.

– Как тебе не стыдно при живом муже выходить замуж?

– Какой ты мне муж, если мы с тобой развелись?

– Мы же фиктивно развелись, Тамара. Чтобы я фиктивно женился и прописался у нее. Чтобы в Москве. И чтобы потом разменялся жилплощадью, развелся с ней, снова женился на тебе и прописал вас с дочерью. Чтобы в Москве, Тамара. А не в Томской области Красноярского края.

– Но ты же со мной развелся?

– Фиктивно – да.

– И на ней женился?

– Фиктивно – да.

– И у нее прописался в Москве?

– Фиктивно – да.

– И сын у вас родился?

– Фиктивно – да. То есть нет, он просто родился. Случайно. Но это ничего не значит. Ведь я уже с ней развелся. Теперь нам надо пожениться с тобой.

– А куда я дену мужа?

– Какого мужа?

– Который на кухне в твоих тапочках.

– Разведись с ним, Тамара. Он нам не муж. Он, подлец, воспользовался ситуацией, пока я пробивался в Москву.

– А куда я дену сына?

– У нас нет сына, Тамара, у нас дочь. А сын у меня в Москве. Появился. Случайно.

– Да, у нас с тобой дочь, а у нас с ним – сын.

– С кем с ним?

– Который на кухне.

– И у тебя сын появился?

– И у меня сын появился.

– И у меня сын. Появился. Случайно. Значит, у нас с тобой появилось по сыну. Во время фиктивного развода. Но теперь, Тамара, объясни ты этому на кухне, что развод у нас с тобой фиктивный. Мы состоим в браке. Фактически. А ваш брак с ним недействительный. Он фиктивный. У вас не имел права появляться сын. Это противозаконно.

– Ты сам этого хотел.

– Я хотел в Москву, а этого не хотел. Я жертва.

– Тебе придется платить алименты на дочь. Я уже подала заявление.

– Ты уже вторая, Тамара. Первой подала та, фиктивная. Значит, у меня всего будет два алимента. И еще мне негде жить.

– Но ты же хотел разменять ту квартиру.

– Та квартира тоже фиктивная, ее нельзя менять. Пропали денежки. Нас обманули, Тамара, это жулики, проходимцы. Мы больше не москвичи, Тамара.

– Это ты не москвич, а я москвичка. Мы уезжаем завтра с мужем домой, в столицу.

– С каким? Что на кухне?

– Да, у нас там квартира забронирована. Он приезжал к нам в леспромхоз героически трудиться. О нем писали газеты. Оставил столицу и приехал в глушь. Вот так. И вообще, я советую лично вам идти в общежитие леспромхоза, пока комендант еще там. До свидания, товарищ. (Уходит).

– Так вот кто, оказывается, герой. Ее муж. Уехал из Москвы в тайгу. Ловко. Там выписался, тут прописался, квартиру не забыл забронировать. В газете о нем писали. Я согласен, пусть он герой. А о нас, безымянных героях кто напишет? В тайгу-то легче попасть, чем в столицу. Сколько нас в Москву рвалось не прорвалось. И сколько рвется не прорвется. О нас надо писать, об истинных героях. Об отчаянных и смелых, безумных и храбрых, о тех, кто рвется в Москву.

Ты не ласков со мной

– Здравствуй, жена. Меня теряли?

– Не очень.

– А ты меня ожидала?

– Не очень.

– Все-таки хорошо дома, но непонятно. Непонятно, над чем работать, с чем бороться.

– Тебе бы только с чем-то бороться. Превращаешь семью в производственное подразделение.

– Катя, не ругайся. Я – с собрания. Нам там все объяснили.

– Я не ругаюсь. Это сосед поет.

– Пусть поет. Сейчас не это главное. Главное, поднять семейную дисциплину. Не должна она отставать от производственной. Кстати, ты мое возвращение домой отметила?

– Где?

– В книге приходов-уходов из дома – домой.

– Нет еще.

– Обязательно отметь. Кстати, ты сама во сколько пришла?

– В шесть.

– А отметила в книге?

– Отметила.

– Дай проверю. Почему ты поставила в семь?

– Ну какая разница?

Катя, ты недопонимаешь. Это очень важно. Как же иначе я буду тебя контролировать? Как мы будем улучшать семейные отношения? Значит, ставим – в шесть. А сейчас восемь. Какую работу ты провела за 2 часа?

– Приготовила ужин.

– Катя, ты молодец. Дай чистую бумагу и карандаш, я выпишу тебе благодарность. Кстати, где твоя вчерашняя благодарность?

– Я ее потеряла.

– Это нехорошо… Ну, ладно, выпишу тебе дубликат. Вот тебе благодарность, и получи поощрение в виде поцелуя. Дай чмокну. Это первый поцелуй, запланированный на вечер.

– Пантелей, ты не ласков со мной.

– Ты обижаешь меня, Катя. Вчера я израсходовал на тебя четыре ласки. У меня вот тут зафиксировано. Вот тут, в папке. Видишь? Четыре ласки. Это на две ласки больше, чем за тот же период прошлого года.

– Я не хочу запланированные ласки. Я хочу порывы.

– Ты что, Катя?! Какие порывы? Из-за этих порывов гибнут целые семьи. Где у нас план работы на сегодняшний вечер?.. Который мы вчера утвердили. Так, вот он. Пункт первый: приход с работы – есть, поцелуй – есть. Да, я должен объявить тебе выговор.

– За что?

– Анонимка на тебя получена. Мной.

– А что в анонимке?

– Могу зачитать. Сейчас, из папки достану… Слушай. «На протяжении трех лет я имею честь работать с вашей женой в одном учреждении. Все это время я наблюдаю за ее поведением и замечаю в нем отрицательные моменты. Мной отмечены факты злоупотребления вашей женой своей фигурой, лицом, голосом и, что самое опасное – своими ножками. Она ходит, улыбается, говорит, и это беспокоит и тревожит мужскую половину. Примите меры. Старший доброжелатель управления».

– Значит, будет скандал?

– Или два, но завтра.

– Из-за того, что у меня есть лицо, руки, ноги?

– Нет, это мелочи, хотя действительно, они у тебя есть. Просто назавтра у нас запланирован скандал. Рядовой, текущий скандал без рукоприкладства. Мы не будем ругаться из-за мелочей, а поскандалим о чем-нибудь большом и хорошем.

– Например, о том, что ты не помогаешь мне физически.

– Давай, внесем в план, буду помогать.

– Иди постирай.

– Это умственно. Физически – наколоть дров, принести воды.

– У нас квартира со всеми удобствами.

– Значит, физически тебе помогает государство.

– Нет, мама была права. Она говорила, что заводить и держать мужа – это не каждой по силам.

– А как же? Даже корове и то надо настроение создать, чтобы она молока больше давала.

– А от тебя какое молоко? Для чего я тебя держу?

– Бескорыстно, да?

– Безвозмездно, да! Даже если тебя сдать, за тебя талон на книгу не дадут.

– Катя, мне плохо. Назревает незапланированный скандал. Срывается завтрашнее мероприятие. Дай мне воды из-под крана.

– А из-под чайника не хочешь?

– Давай из-под чайника.

– Сам сходи на кухню.

– Катя, я схожу, но ты нарушаешь дисциплину. Ты хотела затеять сегодня завтрашний скандал… А сегодня? Ты же не выполнила важное мероприятие, не провела беседу с котом Васькой на воспитательную тему. Где он? Он опять ушел на двор и шляется по подъездам. Его воспитывает улица. Что из него будет? Ведь ему еще нет двух лет, а он уже не ночует дома. Ты думала об этом? Вот чем чревато невыполнение намеченного плана.

– Мне надоела такая семейная жизнь. Планируй на работе, а дома – не смей. Я уйду от тебя.

– Нет, Катя, не уходи. Мы больше не будем планировать. Я обещаю тебе. Только как же укреплять семью? Ну, ладно, дай я тебя поцелую. Подожди, галочку поставлю. Так, есть второй поцелуй. Успокойся, Катя, я не буду планировать, мы будем жить хорошо. Сегодня такой чудесный вечер… И впереди у нас еще целый поцелуй. По плану.

Хоть разорвись

Завидую я мужчинам. Ну что ему? Все просто.

Я с прической полчаса вожусь у зеркала, а он пыль тряпочкой стер с лысины и – на работу. Как домой приходит, так кричит с порога:

– Жрать!

Я говорю:

– А интеллигентней нельзя?

Он говорит:

– Можно. Дорогая, во мне каждая клеточка поет – жра-а-ть!

После еды говорит:

– Дай мне пепельницу.

А в это время дочь кричит – где сапог, а сын – где валенок. Хоть разорвись. И вот несу я им: в одной руке сапог, в другой – валенок, а на голове – пепельница.

Он говорит:

– Плохо, что ты раздвоиться не умеешь. Так неудобно – ждать приходится.

И вот однажды утром чувствую я: что-то со мной не то. С одной стороны вроде бы я еще лежу, досыпаю, а с другой – вроде бы уже пошла на кухню. На следующий день те же ощущения: первая Я делаю уборку в квартире, а вторая Я лежу читаю журнал.

Приходит муж с работы, с запашком, не без этого, а мы обе ему открываем. Он смотрит на нас и говорит:

– Маша, тебя – двое.

Головой помотал, рукой помахал у глаз и сказал:

– А ну вас.

И – на диван.

Ну а я себе другой отдельную комнату выделила. В самом деле, не выбрасывать же себя на улицу. Постелила себе там на диване, читаю, музыку слушаю. А Я первая на свое место легла. И заснула, как убитая.

Утром он проснулся и осторожно так спрашивает:

– А где ты другая?

Я отвечаю ему:

– Она в парикмахерскую пошла.

Он вскочил, умылся, оделся, позавтракал, и тут приходит Я другая. С прической, все, как положено. Проходит на кухню и начинает, не спеша, пить кофе и газету читать. А Я первая – на работу.

Вечером он приходит, как стеклышко, и спрашивает настороженно:

– А где ты другая?

Я в халате на кухне управляюсь и отвечаю:

– Она в ванной моется и маску на лицо накладывает.

Он притих со мной на кухне. А Я другая привела себя в порядок и ушла из дома.

Он меня спрашивает:

– Маша, а куда это ты пошла?

Я говорю:

– Сейчас в ванную пойду, стирать.

– Нет, не ты, а ты другая.

– А другая Я пошла в театр.

Вечером он опять интересуется:

– Маша, а вот ты за себя другую что-нибудь чувствуешь?

– Конечно, чувствую. Это же я, только другая.

– Как – чувствуешь?! И чего ты там сейчас делаешь?

– Стою в курительной комнате и обсуждаю первое действие.

– Но ты же не куришь!

– Я не курю, а Я другая – курит.

– И с кем вы там обсуждаете?

– А с каким-то брюнетом. Мы еще не познакомились.

– Маша, только ты не делай глупости.

– Ну, какие глупости, я же с тобой рядом, вот она.

Он дождался, когда Я другая пришла из театра и уснул.

Утром вскакивает и опять спрашивает:

– Маша, а где ты другая?

Я говорю:

– Она к массажисту пошла.

– Зачем?

– На массаж.

– И что он тебе массажирует?

– Мышцы. Чтоб моложе выглядеть. На ощупь.

Он помолчал и говорит:

– Маша, но ведь ты же там, наверное, совершенно раздетая.

– Конечно, а как же.

Он засуетился:

– Как же ты посмела перед посторонним мужчиной…

Я говорю:

– Успокойся, массажист – женщина.

Вот так пару дней он жил в жуткой тревоге. А я – наоборот. Совмещаю приятное с полезным. Я лежу, и Я стираю. И что характерно – по хозяйству шурую так здорово, ну все успеваю.

И вот сегодня вечером тот брюнет из театра пригласил меня в ресторан. Я первая – на кухню, а Я другая – в ресторан с брюнетом.

Муж приходит и опять:

– А где ты другая?

Я отвечаю:

– Сегодня она пошла в ресторан.

– Но ты же не пьешь, Маша!

– Я не пью. А Я другая – пьет. И вообще.

– Что – вообще? Неужели она еще и… танцует?

– Да, весь вечер танцует. А сейчас они к нему домой собираются.

– Маша! Не делай этого. Не надо к нему. – Тут он побледнел и закричал:

– Все! Все! Собирайся, едем к нему вместе.

Приехали мы к этому брюнету, на квартиру. Муж схватил меня первую и меня другую за руки, встал на колени и сказал:

– Маши! Я люблю тебя обеих! Хозяйство – пополам.

И Я другая исчезла.

Потом тот брюнет звонил несколько раз, но я отвечала ему:

– Меня нет дома.

День рождения
Рассказ ребенка

У кого день рождения, тот и главный. Я вчера самый главный был. Главнее папы. И даже главнее мамы.

Я, когда проснулся, мама уже напекла пирогов и тортов. Папа у меня спросил:

– Ну, кого будем приглашать на твой день рождения?

Я ему сразу сказал, никого. Папа удивился:

– Что, и Сашу не будем?

– Сашу не будем. Он ест быстрее меня.

– А Гришу?

– А Гриша сильнее меня. Он будет играть моими игрушками. А я буду расстраиваться.

Папа посмотрел на меня и ушел на кухню к маме. Мама вышла и сказала:

– Ну, тогда давай пригласим Даню.

Это подружка моей сестры. Я сказал:

– Не надо Даню. Она подружка Олеси, и они будут играть друг с другом, а со мной не будут.

Тут в дверь позвонили, и я побежал открывать. А пока открывал, так и знал, что опять не повезет. Пришла Даня. Я ее выталкивал, выталкивал с дня рождения, но не мог вытолкать, поэтому она прорвалась на мой день рождения. Тут папа сказал:

– Как тебе не стыдно. Даня к нам в гости пришла, а ты ее не пускаешь.

А я ответил:

– А чего я ее буду пускать, если она без подарка пришла?

Даня сбегала домой и принесла подарок – книгу. Пришлось ее пустить.

Даня с Олесей стали читать эту книгу вслух, по очереди. Такая смешная книга, я так смеялся, что даже подумал, хорошо, что Даня пришла. А потом папа подарил мне машинку на батарейках и велосипедик, а мама – ботиночки и мячик. Я сначала машинкой играл. Только через пять минут батарейки кончились. Папа сказал, сели. А в магазинах их нет. Тогда я сел на велосипедик и проехал круг по комнате. Но у велосипедика руль заклинило. Папа сказал, купили не велосипедик, а гарантию к нему. Тогда я надел новые ботиночки и пнул по мячику. Ботиночки сразу треснули, а мячик лопнул. Мне стало обидно и я заревел. Так сильно, что Олеся с Даней ушли на улицу. Но тут вбежала мама и сказала, давайте кушать торт. А я сказал, не буду кушать торт, потому что он сейчас взорвется. Но мама сказала, что торт не покупной, а она сама его сделала. Тогда я попробовал. Такой вкусный торт, что хотелось быстрее под одеяло и съесть. Но под одеяло не надо было, ведь никого не было. Я так объелся тортом, что сразу стало скучно. Тогда я сбегал и пригласил Гришу с Сашей, они в нашем подъезде живут. И когда они ели торт, я так радовался, так радовался, что даже смеялся.

А когда и они объелись тортом, мы втроем начали беситься. А папа с мамой нас даже не останавливали. Потому что – у кого день рождения, тот и главный. Мы так набесились, что чуть не уснули на полу в моей комнате. Но уснуть не успели, потому что Гришу и Сашу забрали их мамы.

Когда я засыпал, а мама рассказывала мне сказку, я подумал, оказывается, когда есть друзья, тогда и без игрушек может быть весело.

Начинающий сатирик

Мы ехали с Толиком на поезде к бабушке. Толик сидел на моих коленях и внимательно осматривал попутчиков. На противоположном сиденье плотно друг к другу уместились четыре пассажира. Толик долго смотрел на пожилую даму с максимальным слоем косметики на лице и вдруг громко спросил:

– Почему тетенька такая старенькая?

Женщина от неожиданности подпрыгнула и вскрикнула.

Мне пришлось извиниться перед ней, а Толику я сказал:

– Ты лучше в окно смотри, там очень интересно.

Толик даже не взглянул в окно, а перевел взгляд на пожилого военного, оглядел его с ног до головы и спросил:

– Папа, это солдат?

– Офицер, – ответил я.

Толик уточнил:

– А это наш солдат, не вражеский?

– Наш, – ответил я.

– Почему у него звездочка на погоне такая маленькая?

Все посмотрели на одинокую звездочку на погоне немолодого военного, и он неестественно улыбнулся.

Я сказал Толику:

– Посмотри в окно, там лошадка пасется.

Толик взглянул и сразу обнаружил в ней изъян:

– Это плохая лошадка. Она тощая, и ножки у нее связаны.

И он вновь стал внимательно рассматривать пассажиров, вернее, пассажирку – крупную женщину атлетического телосложения. Она попыталась по-свойски улыбнуться Толику, но улыбку, как ветер, сдул очередной вопрос:

– Почему тетя такая здоровенная?

Все посмотрели на тетю, и она покраснела и съежилась так, что даже уменьшилась в размерах.

Я опять постарался отвлечь Толика:

– Посмотри, вон коровка пасется. Видишь, бабушка ее пасет.

Толик посмотрел и сразу зафиксировал недостатки:

– Коровка почему-то без рогов, а бабушка хромает.

Он вернулся к изучению большой тети и сказал:

– А я знаю, почему тетя такая здоровенная. Она кашу ела и переела.

На эти слова хихикнул сосед большой тети – маленький дядя с портфелем. Этим он привлек внимание Толика, который вонзил в него немигающий взгляд. Дядя поерзал под взглядом, расправил плечи и вытянул шею. Но все равно он оставался на полголовы ниже своей крупной соседки. Тогда дядя незаметно переложил портфель с коленей под себя, чтобы показаться выше.

Толик спросил:

– А почему дядя сумку под попку подложил?

Все посмотрели на дядю, и тот быстро переложил портфель обратно на колени.

Я делал отчаянные попытки отвлечь Толика:

– Смотри, смотри, вон машинка едет.

Толик посмотрел и сказал:

– Это плохая машинка, у нее фара разбита.

Он снова сосредоточился на дяде с портфелем и, наконец, спросил:

– А почему дядя такой маленький?

И тут же сам ответил:

– Я знаю, почему. Он в садике кашу не кушал, а складывал в кармашки.

Тут громко захохотал мой сосед с неестественно красным носом.

Толик моментально развернулся и принялся изучать его физиономию. Сосед сделал глупое лицо и панибратски показал Толику козу. Видя, что эта уловка не помогла, и Толик продолжает внимательно изучать его нос, сосед оттопырил уши и хрюкнул. У Толика на лице не дрогнул ни один мускул. Тогда дядя как можно дружелюбнее сказал, заигрывая пальчиком:

– У-тю-тю-тю, какой хороший мальчик! Как тебя зовут?

Толик ответил очень серьезно:

– Дядя, почему у тебя нос такой красный?

На этот раз засмеялся сосед красноносого дяди – пассажир с обаятельной лысиной во всю голову. Толик быстро соскочил с моих колен и подошел к нему вплотную, лицом к лицу. Он прищурился и начал осматривать голову пассажира со всех сторон. Лысый сосед посерьезнел и сказал, заикаясь:

– Мальчик, мальчик, ты чего? Беги, гуляй.

Он суетливо нашарил на сиденье шляпу, натянул на голову и затих под немигающим взглядом Толика.

Все остальные замерли в предвкушении очередного вопроса Толика.

Но человек в шляпе, пытаясь уйти от вопроса, сказал:

– Пожалуй, пойду в коридор, проветрюсь.

Большая тетя остановила его решительным жестом:

– Не стоит. Лучше мы здесь окно откроем.

И она открыла окно.

Толик стоял и смотрел в упор на человека в шляпе. Тот не выдержал взгляда и опять сказал:

– Все-таки я пойду выйду.

На это большая тетя категорически возразила:

– Нет уж. Посидите, пожалуйста. Вы тут один неопрошенным остались. Пусть мальчик узнает, почему, например, вы надели шляпу.

– А я знаю! – весело крикнул Толик. – Дядя надел шляпу, чтобы у него вторая попка не замерзла!

Я поднялся и сказал:

– Хватит, Толик, пошли в коридор.

Через пять минут из купе выглянула большая тетя и сказала:

– Мы тут посовещались и решили пригласить вас обратно. Нам уже терять нечего.

Мы вернулись в купе. Как только Толик устроился у меня на коленях, он громко объявил:

– А вчера наша мама нашла в холодильнике деньги. Их папа туда спрятал.

Я понял, что вся наша личная жизнь сейчас выплывет наружу, поэтому дернулся к выходу.

Но меня не отпустили.

Босиком

И чего они у меня спрашивают все? Пристают, почему это я босиком по улице иду? А может, я на работу иду? Да. Я ведь и иду на работу. На обувную фабрику. У нас многие на работу так идут. Зато с работы – по-другому, в обуви. А разве где-то не так? Зачем, например, официанту брать на работу шашлык? Или врачу – таблетки? Или таксисту – полтинник на обед? Так и я, не беру с собой обувь. Это же естественно.

Кто в столовой работает – голодный на работу идет. Кто на табачной фабрике – без единой сигареты в кармане идет. Кто на ликероводочном – на работу идет трезвый. И не надо спрашивать.

Я никогда не спрашиваю продавца из овощного: ”Почему вы без помидор на работу идете?” А меня спрашивают. Утром – почему босиком? Вечером – почему в женских сапогах? Такое внимание к рядовому работнику.

А у нас на обувной просто гении есть. Вот дед Герасим мусор на лошади вывозит. У него лошадь, как и я, на работу тоже босиком идет. Зато с фабрики везет мусор в туфельках. Две пары ног – две пары туфелек. За один рейс. Правда, с лошадью тоже не просто. Бывает, противится лошадь, не хочет потом туфли снимать. Кусается. Герасим раз силой с нее снимал, так она лягнулась. Ну, туфельки погибли, а Герасим – ничего. Только туловище слегка погнул.

Дед Герасим в юности на мясокомбинате работал. У него вообще страсть к животным. Там он через проходную корову проводил. Сначала он ее дрессировал, чтобы она на задних лапах ходила и непринужденно держалась в обществе. А потом надевал на нее ватные штаны, фуфайку и оренбургский пуховый платок. И выходили они с мясокомбината с коровой под ручку. Под видом парочки.

Правда, на одной корове он пострадал. Выдрессировал он ее, принарядил, она его – под ручку, и идут через проходную. А навстречу – жена. Жена как увидела Герасима с другой женщиной, так на корову и бросилась. А корова – му-му, му-му, ничего понять не может. Держится непринужденно.

В общем, жена корову завалила, вцепилась в коровину одежду и держит. И все это на глазах у охранника. Охранник ничего понять не может. Думает, у него в глазах двоится. А жена-то у Герасима – одна, попробуй, разберись, которая. А с другой стороны, разнимать надо женщин, а то плохо кончат. И охранник решил, которая, значит, сильнее и сверху – ту и оттягивать начал. А Герасим охранника начал оттягивать, чтобы, не дай бог, одежда с коровы не слетела. Но в такой суматохе разве одежда удержится? Сначала ватные штаны с коровы слетели, потом фуфайка, потом – оренбургский пуховый платок. Когда охранник увидел голую корову, то стал подозревать, что это не жена Герасима. А жена Герасима сразу поняла, что это корова. И поняла, что корова трофейная. Теперь охранник стал корову обратно на мясокомбинат загонять, а жена Герасима не хочет отдавать корову. Мясо же… и шкура… Считай, уже почти свои были. Раз за пределами проходной. И опять суматоха началась. Но тут вмешалась милиция. Потом Герасима перевели от коров, значит, к нам на обувную. К лошади приставили.

Сам я тоже иногда неудобства испытываю. Обувь-то разная нужна. Кому – 37-й размер, кому – 49-й. А у меня-то нога – 40-й. Помню, для брата в 51-х сапогах шел. Длинные, как лыжи. Ну, стою, жду автобуса. Автобус подошел и мне на носки сапог наступил, наехал. А я и не подозреваю. Хочу в автобус зайти, а не могу. Дергаюсь. Пассажиры меня с дороги устраняют, а я не устраняюсь. Загородил дверь. Спасибо тому боксеру. Вышиб меня из сапог.

И вот так, идешь на работу, спрашивают: почему босиком? Идешь с работы – почему в комнатных тапочках? Я не такой. Никого не спрашиваю. Летом в шубах идут, в меховых шапках – пусть идут. Я не спрашиваю.

Но однажды спросил одного мужчину. Он, как и я, босиком шел. Но я точно знаю, что на обувной он не работает. Я говорю, вы на работу? Он говорит, да.

– А почему вы босиком? Вы же не на обувной работаете?

– Нет, я в НИИ работаю, инженером.

И дальше пошлепал. А я подумал, что это йог. Как ни крути, а от них все беды. Такого пусти к нам на фабрику – он и с работы босиком пойдет. Его в пример поставят. Вот она, язва-то откуда идет. Выведем. Не посмотрим, что живучие. Раз йоги – в Индию их! Там все босиком.