Текст книги "Левенхет"

– Крикс? – удивилась Акфим, – Пухлый, еле перебирающий ногами, барон, трясущийся от любого, даже безобидного, взгляда? Он же просто шестёрка Мейборна, не имеющая собственной воли.

– Я не знаю замешан ли тут Мейборн, – ответил Декарн, – но Крикс точно приложил свою руку ко всей этой истории. Мать Лайлы убили тёмные наёмники, явно, исполняя чей-то приказ, и те же наёмники напали на моих ребят в пещерах. Для всех жителей Княжества, сестра Леефа считается пропавшей во время войны с алькарами, о том, что она живёт на ферме, знали, только бароны и приближённые войны князя, так что всё сходится. Убийцы работают на Крикса, но вот откуда он узнал о девочке, нам пока не ясно.

– Значит Мейборн замешан тоже, – задумалась Акфим, – Крикс не мог всё провернуть в одиночку. Завуала узнал об этом, поэтому солдаты Мейборна убили его.

– Что? – встрепенулся молчащий, до этого, Виктор, – Завуала мёртв?

– Я не успел вам сказать, – печально кивнул Декарн, – его вместе с другими левейцами нашли в коридорах дворца. Точнее, то что от него осталось. Вместе с ними было несколько убитых воинов Мейборна, поэтому на него и пало всё подозрение. Совет Аратабии потребовал от Мейборна отречения от титула барона и ухода с поста командующего ударной гвардией, но он отказался, и левейцы приняли решение об отсоединении Аратабии от Княжества.

– Тебе не кажется, что такие новости нужно сообщать в первую очередь? – сказал ему Яи.

– Ну извините, я ведь старик, а у таких как я, вечные проблемы с памятью, – усмехнулся чародей, – левейцы приняли решение короновать дочь Завуалы – Илейф, она левейка, родившаяся с крыльями белого цвета и с бесцветными магическими потоками. Все левейцы покинули Княжство, в том числе и большая часть войск гвардии Завуалы. Осталась только Акфим со своим отрядом.

– Мы не покинем Княжество, пока не отомстим за нашего господина, – решительно заявила Акфим, – пока не разберёмся с Мейборном и Криксом.

– А, что с Кантополо? – спросил Виктор.

– Засел в Большой бухте, – ответил Асторн, подливающий себе ещё горячего чая, – не слушает ни Мейборна, ни Аратабию, в общем, пытается поиметь со всего этого собственную выгоду.

– Старый пень, – скривился Яи.

– На твоём месте, Акфим, – посмотрел на левейку Декарн, – я бы не стал подозревать во всём Мейборна, увы, но прямых доказательств его вины нет, и я начинаю подозревать, что Крикс, и его сообщники просто пытаются подставить ящерицу. Возможно тот, кто затеял всю эту игру – это убийца, которого мои парни встретили в пещерах. Это всего лишь предположение. Пока, что Мейборн и Крикс являются правителями государства, и на второго работает целая тёмная гильдия, и неизвестные твари, убившие всех остальных баронов, так что, пока мы не разберёмся с предателями, Лайле в замок нельзя. Даже если доведём её до трона и докажем, что она истинная наследница Княжества, то кто знает сколько ещё она проживёт. Девочка останется здесь, мы защитим её. Крикс знает, что она у нас, но вряд ли посмеет сунуться, наверное, просто будет наблюдать, при помощи своих наёмников.

– Хорошо, – кивнула Акфим, – я согласна с вами, сначала разберёмся с предателями, предоставьте это нам.

– Не забывай, что у тебя и у твоих воинов не осталось никаких прав в столице. Если нападёшь на баронов или выдвинешь обвинения, вас сразу же посчитают врагами государства и казнят. Будь осторожна.

– Не волнуйся старик, – гордо улыбнулась она, – я воин, как и все те, кто остался со мной. Меня сложно чем-то напугать.

После этих слов, на лестнице послышались шаги, и в башню поднялся Фимало, неся в руках несколько заряженных осколков клафира. Как только он увидел Акфим, то сразу же расплылся в улыбке и, выпрямив спину, задорной походкой отправился в сторону левейки.

– Акфим, радость моя! – заголосил он, – Почему я не в курсе, что такое божественное создание, как ты почтила нас своим визитом?

– Таал, спаси меня, – она раздражённо закатила глаза, подавляя желание отбежать от чародея, но это не подобает воину, – только не ты.

– Я оценил твой сарказм, малышка, – подмигнул он ей, – извини, что не могу заключить тебя в свои нежные объятия, ведь у меня в руках куча кристаллов, я бы не хотел расцарапать ими твою прекрасную кожу. Декарн, держи, – он протянул ему осколки, – как и обещал.

– Положи на стол, – сказал ему Декарн.

– Как скажешь, – Фимало швырнул клафир на рабочее место чародея, после чего, моментально, оказался рядом с левейкой, дыша ей прямо в лицо, – Я не видел тебя целый свет, моя богиня, но думал о тебе каждую ночь, рыдая громче любого плакальщика, из-за того, что так долго не лицезрел твоё милое личико, огненные мягкие волосы, и эти пухленьки губ…

– Мне пора! – громко сказала она, направляясь к лестнице, – Спасибо за приём, Лорно, как только, что-то узнаю, то дам тебе знать. В Княжестве я могу рассчитывать только на всех вас.

– Договорились, – усмехнулся старик, – Фимало, будь так добр, проводи нашу гостью до выхода.

Акфим злобно посмотрела на Декарна, после чего ускорила шаг, но Фима принялся её догонять.

– Скромняшка! – сказал Фимало, обернувшись к остальным наёмникам.

На спуске по лестнице, он чуть не сбил с ног поднимающуюся в башню Ильву. Женщина презрительно проводила взглядом, неизвинившегося чародея, и прошла в кабинет, на данный момент у неё были серые волосы и жёлтые глаза.

– Я осмотрела девочку, – сказала она Декарну.

– Какую девочку, – спросил Яи, – Лайлу?

– Малию, – ответила Ильва, – она чувствует недомогание уже несколько дней, и вывод однозначный. Девочка беременна.

Наступило молчание и все, одновременно, с подозрением посмотрели на сидящего в кресле Асторна. Стрелок поперхнулся чаем, отставляя чашку в сторону.

– Вы чего, охренели? – возмутился он, – Я её и пальцем не тронул, не говоря уже о… О том, о чём говорит Ильва!

– Я поговорила с ней, – переключила на себя внимание Ильва, – пыталась выяснить кто отец, но она, наотрез, отказалась говорить. Асторн, сколько она провела в темнице, пока ты её не забрал?

– Комендант говорил, что-то про пятнадцать дней.

– Ясно, – тяжело вздохнула Ильва, – срок небольшой, значит всё сходится, учитывая физиологию исхудов. Судя по всему, её изнасиловали в темнице, перед тем как отправить на эшафот.

– Чего? – вновь поперхнулся чаем Асторн, – Пилимы?

– Вот тебе и цивилизованная империя, – покачал головой Яи, – бедная девочка.

– Вот почему она не хочет рассказывать, – кивнула Ильва, – я могу дать ей одно зелье, которое лишит её плода, но на такое убийство не пойдёт ни она, ни я. Неужели имперские стражники и впрямь сотворили такое с шестнадцатилетней девчонкой?

– Мёртвые никому ничего не расскажут, – ответил Асторн, – они ведь не знали, что я вытащу её из петли живой.

– Присмотри за ней, Ильва, – сказал ей Декарн, после чего принюхался к запаху через небольшую щель в окне, – видимо, Сантилий уже закончил с готовкой, нужно спускаться и садиться за стол.

– Декарн, – взял слово Виктор, – есть ещё кое-что. Я хотел сказать, лишь, тебе, но теперь должны знать и все остальные. Помнишь историю, которую ты просил меня никому не рассказывать? Историю, в которой я потерял руку.

– Я просил тебя не рассказывать про обстоятельства, при которой ты её потерял, про тот самый ритуал. Такие знания не должны распространяться, и ты знаешь почему.

– Само собой, но я, лишь, хотел сказать, что там, в пещере, меня атаковало безглазое бледное существо с пастью испещрённой гнилыми клыками. Точно такая же и откусила мне руку в детстве. Я уже встречался с ними, помнишь при каких условиях?

– Ты уверен? – забеспокоился Декарн, – Виктор, ты точно уверен, что это было то самое существо?

– По-твоему я могу такое забыть? – Виктор демонстративно показал искусственную руку, – В связи с этим, я подумал, может…

– Даже не начинай, – жёстко прервал его Декарн, – нет! Я не шучу, Виктор, или ты хочешь подвергнуть угрозе всех нас? Мы потом продолжим этот разговор, так что пошли вниз.

– Что насчёт земляка Асторна? – остановил всех Виктор, – Что по поводу Марка?

– Давай позже, – отмахнулся Декарн.

– Я видел, как ты смотрел на него, когда осматривал мальчишку. Такой же взгляд был у дракона, у которого от Марка были мурашки по чешуе. Ты, что-то знаешь Декарн, но не хочешь говорить. Я своими глазами видел, что он был мёртв, Яи не даст соврать. Не дышал, сердце не билось, бледный, как утопленник… Мальчишка умер, а потом просто взял и ожил, у всех на глазах.

– Может он такой же, как Сантилий? – предположил Асторн.

– Нет, – махнул рукой Декарн, – Сантилий родился неестественным путём, его создал и вырастил я, а мальчик появился на этот свет, как и все мы. Кроме того, ты хоть раз видел, чтобы Сантилий терял сознание от смертельной раны?

– Тогда, что с Марком? – продолжал спрашивать Виктор, – Это ведь как-то связано с тем, что плакальщики не замечают его?

– Я всё скажу потом, – немного жёстко ответил Декарн, – а пока что пошли к остальным.

– Кстати, – привлёк внимание Яи, – я всё забываю спросить, что это вообще за исхудки, которых Асторн сюда привёл?

– А ты думаешь, пока вы были на юге, мы здесь сидели на попе ровно? – Асторн встал с кресла и отправился к лестнице, – Декарн искал зацепки по поводу тех тварей, что напали на дворец, и они привели к этим девчонкам. Младшая, та что с золотистыми волосами, довольно странноватая, но обладает необходимыми знаниями. Довольно пугающими знаниями.

– Об этом тоже чуть позже, – сказал Декарн.

Яи одобрительно кивнул, после чего вместе с Ильвой и Асторном отправился вниз по лестнице, спускаясь на второй этаж здания гильдии. Виктор подошёл к окну и смотрел на Лайлу, сидящую на веранде с Марком и исхудками, продолжающими вести беседу. К нему подошёл Декарн, на его губах скользнула улыбка, когда он проследил за взглядом наёмника, и они ещё некоторое время стояли молча, просто смотря в окно.

– У неё твоё лицо, – нарушил тишину чародей.

– Ну хоть не глаза, – без радости сказал Виктор, и вновь на несколько секунд наступило молчание.

– Расскажешь ей?

– Чтобы она меня возненавидела, – усмехнулся Виктор, – или, того хуже, прирезала во сне? У девочки твёрдый характер.

– Есть в кого! – засмеялся Декарн.

– Хочешь, чтобы я подошёл к ней и сказал «здравствуй, дочь, я твой отец, извини, что не был с тобой все эти двенадцать лет и не смог спасти твою мать, когда ей перерезали горло»? Даже, если опустить всё, ты прекрасно знаешь, почему ей не нужно этого знать. Я не хочу, чтобы какой-то ублюдок, одержимый жаждой мести, прирезал её только из-за того, что она моя дочь.

– Ты боишься. Нехарактерная для тебя черта, Виктор, но страх за своих родных, за тех, кого ты любишь, это правильный страх. Никогда не нужно скрывать его, ведь так ты в полной мере можешь показать свою любовь к кому-либо. Ты ведь ещё помнишь, что такое любовь? В общем решай сам, когда захочешь открыть девочке глаза.

Декарн отправился к лестнице, но Вкитор остановил его на полпути.

– Ты ведь знал верно? – спросил он у чародея, – Знал, что произойдёт, когда подбил меня охранять Виэну от возможного покушения тогда. Я хотел уйти из гильдии и дождаться, пока очередной чистильщик ОГМ, наконец, оборвёт мою жалкую жизнь, но ты сунул в неё свой нос. Как ты всё рассчитал?

– Откуда же я мог знать, что вы влюбитесь в друг друга?

– Не прикидывайся. Такой старый и хитрый недожиток из прошлого, как ты, никогда и ничего не делает просто так.

– Хех, – чародей немного помолчал, подбирая нужные слова, – скажем так, у вас было много общего. Ты сам это знаешь. Я лишь хотел свести двух страдающих людей, способных исцелить друг друга, и быть счастливыми.

– Хреново у тебя вышло, старик.

– Все допускают ошибки, Виктор, они неотъемлемая часть нашей жизни, ведь если ты не будешь их допускать, то никогда не познаешь ни печали, ни злости, ни отчаяния, а это самые лучшие учителя. Только, пройдя через всё это, ты сможешь отыскать самый верный путь из множества других, по которым идёт лишь тот, кто не допускал этих самых ошибок. Поэтому ошибки допускают все… Но только не я.

***

59 день Глора, 537 г., город Шаркай, Красная Империя.

Воздушный поплавок вновь устремился вверх, полностью растянув леску, и занял своё место среди десятков плавающих вверху рыб. Парящая рыба по вкусу мало чем отличалась от своих речных собратьев, однако разнообразные цвета их чешуи всегда манили, гипнозом заставляя вылавливать красных, синих, зелёных и многих других рыбёшек из воздуха. Их размеры не впечатляли, но Аквилансии много и не нужно, чтобы сытно поужинать в полном, привычном для неё, одиночестве. И вот красная многоплавниковая рыба подплыла, а иначе их полёт и не назовёшь, к поплавку, заинтересовавшись наживкой, и пилимка ловко подсекла её, наматывая шёлковую леску на деревянную катушку, чтобы забрать свою добычу. Будущий ужин оказался в руке, и, примотав красную тушку к небольшому камушку, довольная Аквилансия бросила её в корзину.

Длинные разноцветные косяки парящей рыбы продолжали плавать в воздухе, становясь отличной мишенью для ходящих по земле расабов, но их интересовала другая добыча. Один из рукавов Великой реки, в очередной раз вышел из своих русел, затапливая всю долину перед Шаркаем, вместе со всеми его улицами, вынуждая жителей перемещаться при помощи плотов. Но такие события уже перестали быть чем-то трагическим для Красной Империи. Здесь в центральной империи, как и в южной, выращивались культуры, которым большое количество воды идёт лишь на пользу, а, помимо этого, вместе с речными водами приходит рыба, являющаяся основным рационом питания в стране. Именно за такими речными гигантами и охотились расабы, расхаживая на своих длинных ногах по затопленной долине, выпуская в них стрелы своих коротких луков. Величественный город находился в противоположной стороне долины, и его небесный дворец высоко вздымался над всей её площадью, и виднелся Аквилансии, даже отсюда. Две гигантские дуговые колонны, полукругом накрывающие город, проходили над вершиной дворца, крест на крест соединяя своими концами две противоположные стены города, а по реке, в центральные ворота только, что заходило длинное речное судно, выкрашенное в красный, везущее урожай с посевных полей, расположенных в соседней долине, а заострённые вогнутые крыши домов и башен придавали городу уникальную красоту, выделяя из множества других.

Небольшая группа расабов, увешанная большими рыбинами, направлялась в сторону девушки, по колено стоящей в воде с удочкой, но как только завидели её, остановились, сделали небольшой поклон, своими птичьими головами, и пошли в другую сторону. Ещё бы, только завидев черноволосую девушку пилима, облачённую в короткое платье и плащ из тёмного шёлка, всегда нужно проявить к ней уважение, ведь она со стопроцентной вероятностью является членом Сокехита. Среди пилимов только девушки могут родиться с волосами чёрного цвета, и тогда их судьба предрешена. Они становятся палачами императора, олицетворением его гнева, который он несёт именно через сестёр Сокехита – своих лучших воинов. Ещё в детстве Аквилансия дала обет безбрачия, клятву того, что никогда не возьмёт себе никакого титула, а будет лишь оружием, несущим волю императора. Но это с лихвой окупалось тем, что сёстры имели очень важное положение во всей империи, и никто никогда не может отказать им в чём-либо. Все смотрели на них с уважением и страхом, так как даже для опытного боевого мага, они могут стать самым настоящими кошмаром, от которого не получится просто так избавиться.

Почесав свои роговые выросты на лбу, Авилансия стала раздумывать о том, стоит ли ей наловить ещё рыбы или трёх будет достаточно, но краем глаз заметила городскую стражу, пробирающуюся к ней через воду. Двое пилимов в доспехах, если так можно назвать два наплечника и легкий нагрудник, скрытый под шёлковыми одеждами красного и чёрного цвета, один шёл впереди, значит главный, другой вооружён копьём. Оба в сопровождении здоровенного рога в золотистой броне. Неужели императору что-то понадобилось? Аквилансия взяла с плавающего плота с корзинкой свой короткий чёрный плащ с вышитой на нём красной эмблемой империи и, такого же цвета, вышивкой по краям, и сунула руки в рукава, одев его, понимая, что сейчас придётся уходить, но всё равно забросила поплавок в воздух в ожидании очередной рыбёшки. Стража добралась к ней только через пару минут.

– Сестра Аквилансия, – сделал легкий поклон главный пилим, – прошу меня простить, что отвлекаю вас от личных дел, но…

– Куда это твой паренёк пялится? – без тени эмоций, спросила Аквилансия, поймав взгляд другого пилима, устремлённого на её оголённые бёдра, – Я ведь совсем девица, да ещё и очень запретный плод.

– Моио! – крикнул на пилима командир, и тот сразу получил толчок в спину от рогга.

– Извините, леди, – растерялся стражник с копьём, – я вовсе не хотел ничего такого, это вышло случайно…

Неожиданно Аквилансия захихикала, смотря на растерянных стражников, после чего с довольным выражением лица взмахнула своими волосами, обрезанными по шею.

– Какой же ты смешной, – заулыбалась она, – просто мне очень приятно осознавать тот факт, что я, будучи членом Сокехита, всё ещё остаюсь привлекательной девушкой, даже несмотря на этот ужасный шрам.

Всё лицо Аквилансии, от левой части подбородка до самого лба, перечёркивал глубокий шрам, проходя через глаз сплошного бледного цвета, без зрачка. Целителям удалось тогда восстановить зрение, но былой внешний вид – нет. Но красота для сестёр Сокехита не главное, главное – мастерство смерти, ведь имперцы верят, что чёрные волосы у пилимских девушек – это признак того, что они являются избранницами самой смерти. Невесты смерти – ещё одно название для сестёр, поэтому никто не вправе отнимать их себе, иначе кара будет мгновенной. У смерти награда и наказание всегда одинаковы – смерть.

– Как вы нашли меня? – поинтересовалась Аквилансия.

– Шикру дал знать, где искать вас, – ответил пилим.

– Шикру? – изобразила сильное удивление девушка, – Вы прибегли к силе Шикру?

– Нам пришлось, сестра. Император хочет видеть вас немедленно. Прошу следовать за нами.

– Эх, – вздохнула пилимка.

Аквилансия быстро смотала свою удочку, кинув её роггу, после чего взяла с плота ножны со своим имперским изогнутым клинком с длинной рукоятью чёрного цвета и закрепила его на поясе. Забрав корзину с рыбой, она взяла направление в сторону Шаркая, попутно отдав улов пилимскому командиру.

– По правде говоря, я уже засиделась на одном месте.

***

Пройтя через все кварталы Шаркая, по пояс в воде, и преодолев множество надоедливых лестниц, петляющих по всей протяжённости небесного дворца, Аквилансия оказалась в покоях императора. Здесь довольно уютно, квадратное помещение с низким потолком и раздвижными стенами, с трёх сторон, с выходом на большой балкон. Стены из, любимого империей, красного дерева с множеством различных картин, отображающих на себе шеститысячелетнюю историю Красной Империи, где запечатлены все сражения, присоединение к ней квигонов, роггов и расабов, заключение союзов и многое другое, а посреди помещения имелась небольшая площадь, завешанная шелковыми занавесами, где отчётливо виднелся силуэт, сидящего на шерстяном полу, императора. Здесь было много дыма, с очень приятным запахом, что исходил из, висящих по периметру, сосудов с синими угольками, поэтому девушке каждый раз приятно здесь находиться.

– Император, – пилимский командир стражи встал на колени и сделал поклон, – сестра Аквилансия прибыла, как вы просили.

Силуэт за занавесом, лишь, легонько махнул рукой, подзывая к себе сестру Сокехита, а пилим спешно удалился, идя спиной вперёд и закрывая за собой раздвижную дверь. Аквилансия протянула руку, раздвигая шёлковую ткань, и вошла внутрь, туда, где на устланном подушками полу сидел император. В воздухе сильно чувствовался запах шнаха, император курил длинную тонкую трубку с этим табаком, и, увидев Аквилансию, расплылся в широкой улыбке. Несмотря на большой возраст, морщины даже не виднелись на белой пилимской коже, а роговые чёрные выросты были вдвое больше чем у любого жителя империи. Император, как всегда облачён в безумно длинную мантию, красного и белых цветов, а не привычных чёрного и красного. Роскошные желтоватые волосы скрыты под остроконечным головным убором. Он как всегда выглядел так будто не спал целую вечность, так как глаза, практически всегда, были сильно прикрыты, но это всего лишь физиологическая особенность.

– Приветствую тебя, сестра, – сказал император, – присаживайся.

Он указал ей на место посередине этого помещения, по левую руку от себя.

– Император Фэй, – поприветствовала его Аквилансия и села там, где ей указали.

Особенностью Сокехита также было то, что они не имели права кланяться императору или кому-либо ещё, так как считаются, практически, равными ему, но при этом обязаны слушаться. За занавесом послышалось, как отъехала стена, ведущая на балкон, и внутрь кто-то вошёл, а через пару секунд рядом с императором появился пилимский воин, облачённый в нагрудник, как всегда, под шёлковой одеждой красного и чёрного цвета. Воин приветственно поклонился Аквилансии и, положив на пол свой изогнутый клинок, сел напротив неё. Это был старший сын императора – Каю, который, как две капли воды похож на своего отца, с такими же уставшими, но счастливыми глазами и вечной улыбкой.

– Генерал, – поприветствовала она Каю, – я так и не успела выразить вам мои соболезнования, в связи с кончиной вашего брата.

– Мой брат ушёл из жизни слишком рано, сестра Аквилансия, но при этом успел сделать немало добрых дел, заботясь о простолюдинах и помогая беженцам с севера. Думаю, он заслужил перерождения в вечных владениях наших Богов, где царит лишь мир и гармония.

– Юино свободен, – сказал император, – в отличии от нас, так что не нужно скорбеть, Аквилансия. Те, кто действительно нуждается в жалости – это мы сами, ведь всё ещё живы. В мире творится неладное, а теперь ещё и тень ужасного прошлого настигла нас. Вот зачем ты нужна нам, Авкилансия, ведь ты одна из трёх кровавых невест, и на данный момент не обременена никакой ношей, в отличии от других.

– Я всегда готова исполнить вашу волю, император. Кого мне нужно убить и главное зачем?

Занавес вновь раздвинулся, и, с противоположного края от императора, внутрь вошёл очень старый пилим, с уже морщинистым лицом, что свидетельствовало о том, что ему уже не одна сотня лет, хотя выглядел он достаточно бодрым. Это верховный чародей империи – Еамио Юи, в своей серой мантии, он раздвинул ширму ещё больше и, при помощи телекинеза, внёс в комнату большое круглое кресло в котором сидело огромное тёмно-зелёное толстое существо. Ног у него не было, только длинные тонкие руки, сложенные на брюхе, голова сразу соединялась с туловищем, без посредства шеи. Выглядело оно немного омерзительно. Существо спало, закрыв большие круглые глаза, немного торчащие из глазниц, и очень смешно похрапывало, пуская слюни, но Аквилансия понимала, что смеяться нельзя. Это был Шикру – самое древнее существо в Красной Империи, заставшее ещё расцвет государства, спящее с тех самых пор. Пилимы верят, что дух этого существа находится, где-то в другом измерении, там, где живут Боги и наблюдают за смертными, пока Шикру телом спит здесь, в Шаркае, но иногда он передаёт имперцам послания, в виде рисунков, что изображает на листках бумаги.

– Произошло нечто странное, – сказал Еамио Юи, – Шикру заговорил.

– Разве это возможно? – искренне удивилась Аквилансия, – он молчал более шести тысяч лет.

– Верно, он молчал, но три дня назад произнёс несколько слов, после чего у него случился кошмар, заставивший его пустить слёзы и испугаться. Лишь упорядоченное волшебство помогло мне успокоить Шикру, но те слова до сих пор не дают мне покоя.

– Что он сказал? – спросила девушка.

– Тебе это ни о чём не скажет, поэтому я поясню. Наш древнейший враг вернулся, сестра, и Шикру почувствовал его в этом мире.

– Древний враг?

– Тот, с кем наш народ сражался в начале времён, – сказал император Фэй, – тот, кто столетиями уничтожал нас и держал закованными в цепях, тот, кто чуть было не уничтожил всех пилимов, но получил достойный отпор. Лишь всем вместе, нам удалось одолеть древнюю тьму, и вот она снова пришла в этот мир. Звучит невозможно, но Шикру никогда не обманывает и никогда не ошибается.

– Он нарисовал это, – сын императора протянул Аквилансии листок бумаги.

На нём хорошо изображён рисунок побережья с невысокими холмами, со множеством пещер, ведущих куда-то вглубь, а также большими кратерами на поверхности.

– Княжество, – догадалась Аквилансия, – Сифские пещеры.

– Туда лежит твой путь, – подтвердил император, – найди врага и убей его. Покончи с этим раз и навсегда.

– Я исполню любую вашу волю, император, но это всё равно, что искать крупицу риса в большой долине. Я даже не знаю, что за враг нам угрожает.

Верховный чародей Еамио Юи вытянул ладонь вперёд и через секунду в ней возник листок бумаги и чернильница. Он сунул лист в руку Шикру, а другую макнул в чернильницу тонким длинным ногтем существа, после чего принялся, что-то шептать ему на ухо, точнее туда где оно должно быть. В какой-то момент, Шикру перестал храпеть, застыв всем своим телом, и очень быстро задвигал тонкими руками, что-то рисуя ногтём на бумаге. Такой скорости Аквилансия ещё никогда не видела, с виду даже нельзя сказать, что существо рисует, а просто судорожно трясёт пальцем над листком, периодически макая его в чернильницу, но уже через полминуты, Шикру, вновь, захрапел, сложив руки на животе. Еамио вытащил рисунок у него из пальцев и передал Аквилансии. На нём было отчётливо изображено лицо человека, точнее мальчишки, и она находила его очень симпатичным. Короткие густые волосы, печальный взгляд, даже не верится, что он и есть та самая угроза всему её народу.

– Этот мальчишка и есть древний враг, о котором вы говорили? – спросила Аквилансия, – Это же просто человек.

– Враг хитёр, – кивнул император, – не стоит верить тому, что видишь. Помни, Шикру никогда не ошибается. Найди его и покончи с этим. Ты согласна?

– Вам интересно моё мнение? – улыбнулась Аквилансия, сворачивая рисунок, после чего встала на ноги, достав из ножен свой клинок, довольно осматривая наточенное лезвие, – Я лишь инструмент самой смерти, исполняющий вашу волю, император Фэй. Если вам угодно, чтобы мальчишка погиб, значит я исполню это, ради всего нашего народа. Я отправляюсь в Княжество.

***

60 день Глора, 537 г., в десяти километрах от Крова, Княжество.

Внутри гильдии стало довольно шумно, так как все жители этой маленькой деревушки вошли в здание, готовясь к предстоящему обеду. На лавках за длинным столом уместились все наёмники, с которыми Марк уже успел познакомиться, однако была пара неизвестных таких как девушка-шатенка маленького роста, которая, судя по всему, являлась женой Даркли, обняв его и расположившись рядом. И спустившийся сверху мужчина в кожаной коричневой куртке с густой щетиной и двумя пистолетами на поясе, имеющими несколько тонких стволов. Вместе с ним оттуда спустился и Яи, который сразу же поприветствовал пришедшего в сознание Марка, как и все, удивляясь тому, что мальчишка чувствует себя так бодро после воздействия крови Минаса. Все члены гильдии являлись людьми, за исключением розовокожей Скафки, расположившейся в конце стола, рядом с Милоной, не показывая никаких эмоций радости, по сравнению с остальными. Марка усадили между Бракасом и Сантилием, почти посередине стола, напротив исхудок и Лайлы с Ильвой, но при этом на столе лежали только столовые приборы и тарелки, без каких-либо блюд. Неожиданно, он почувствовал, как кто-то положил ему руку на плечо, и мальчишка сразу же обернулся, увидев, стоящего сзади, Виктора.

– С возвращением с того света, парень, – улыбаясь, сказал он.

– Привет, Виктор, – обрадовался Марк, – думаешь, я всё-таки был мёртв?

– Однозначно, – кивнул он, – видел бы ты тогда свою рожу. Не переживай на свой счёт. Декарн, что-то знает, так что скоро даст ответы на вопросы.

– Надеюсь.

– Виктор, – Лайла помахала ему рукой, – хочешь сесть рядом? Место ещё есть.

– С радостью, но боюсь, что одно неловкое движение стального Тайфора, и на моём теле добавится синяков, – он посмотрел на, сидящего по правую руку от Лайлы, Тайфора, – мне, с лихвой, хватает дырки в ступне. Я сяду, напротив.

Виктор занял место слева от Бракаса и его дочери, и через несколько секунд, что-то привело его в сильное раздражение, и он сильно дёрнул ногой, заставляя залаять Подонка, расположившегося у его ног.

– Тайфор, убери от меня свою псину, – потребовал Виктор.

– Зря ты так, синеглазый, – Тайфор погладил по голове пса, вылезшего из-под стола, – ты ведь ему нравишься.

– Ему нравится любой, кто сидит за обеденным столом и, возможно, даст ему пожрать. Не путай любовь и выгоду. Терпеть не могу собак.

– В следующий раз, мой хороший, – Тайфор грубым хриплым голосом обратился к Подонку, – если захочешь поесть, то отгрызи ему ногу, ну или сделай ещё одну дырку.

– Бракас, – Каил-Бони держал в руках курительную трубку, протягивая её в сторону наёмника, – не хочешь немного шнаха?

После этих слов все присутствующие начали громко смеяться, даже серьёзные Жак, Даркли и Скафка улыбнулись в этой ситуации. Наёмники продолжали ржать, пока Бракаса трепало от злости, но его ругательств даже не было слышно во всей этой суматохе. В конце концов он обратил свой суровый взор на хохочущего Фимало.

– Фима, урод! Я же просил никому не рассказывать!

– Не смотри на меня, – начал оправдываться Фима, – я сказал только Шимею, и то, по секрету!

– Шимей! – Бракас помотрел на наёмника, сидевшего на краю стола с Айсой.

– Я говорил, лишь, Айсе, – спокойно ответил он.

– Прости, Бракас, – продолжала смеяться Айса, – я не удержалась.

Наёмник продолжал стоять, испепеляя девушку взглядом, под всеобщий смех, понимая, что Айсу не получится никак проучить, в результате чего сел на место, удивляясь тому, что смех не сдерживала даже Куся.

– Главное – чтобы ему не понравилось, – сказал Сантилий, – иначе, будешь ты, Куся, встречать своего отца вечерами довольного со шнахового поля, которое он посадит рядом с гильдией!

Смех усилился, Бракас, между тем, надулся ещё сильнее, мстительно смотря на Сантилия, а потом взял столовый нож и, поднявшись с места, вонзил его в макушку синих волос своего обидчика, и просто уселся обратно. Марк моментально перестал смеяться, смотря на сидящего рядом наёмника с ножом в голове, у которого по лбу потекла кровь. Мальчишка был в ужасе, неужели Бракас настолько большой псих, что убил своего товарища на глазах у всех, лишь, за небольшую шутку. Та же реакция была у Орады, Малии и Лайлы, вторая даже невольно вскрикнула, закрыв лицо руками. Что произошло дальше, Марк так и не понял. Сантилий, посидев в таком положении ещё несколько секунд, смотря исподлобья на торчащий из головы нож, просто выдернул его рукой, после чего поднялся и схватил Бракаса за куртку.